Текст книги "Победа без боя (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

***********************************************************************************************

Победа без боя

http://ficbook.net/readfic/2329762

***********************************************************************************************

Автор:novel2002 (http://ficbook.net/authors/187892)

Беты (редакторы): Кошарик

Фэндом: Ориджиналы

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Философия

Предупреждения: BDSM, Насилие, Нецензурная лексика, Кинк

Размер: Макси, 123 страницы

Кол-во частей: 10

Статус: закончен

Описание:

Максим работает почти круглосуточно. Максим скучает довольно часто, пресытившись удовольствиями своего детища – «Клуба». А когда Максим скучает, он отвлекается от работы и начинает не спеша плести свою паутину из двусмысленных намеков и многозначительных недомолвок. Добавляет к ним для прочности флакон своего обаяния и пару капель хорошо просчитанной удачливости. Максим играет, и не все его игрушки смогут выпутаться из этой паутины. Они, конечно, потеряют многое, но и взамен обретут не меньше.

Публикация на других ресурсах:

Только с разрешения автора

Примечания автора:

Полигамия и проституция. В БДСМ я не сильно углублялась, но его больше, чем в предыдущем рассказе. В общем-то, это все присуще “Клубу” в разное время в разных пропорциях.

События разворачиваются после событий, описанных в “Волчьих повадках”.

========== Часть 1 ==========

***

– «У каждого есть дух, который нужно совершенствовать, тело, которое должно быть тренировано, и путь, который должен быть пройден». (1)

Леонид Трофимович Томин медленно бродил по татами, заложив руки за спину и устремив мысленный взор в далекие вершины азиатской мудрости.

Семён нетерпеливо ерзал, сидя на коленях и пытаясь удержаться в правильной позе сэйдза(2), но уже явно проигрывал собственным затекшим ногам. Антон то косился на друга, и тогда уголок его губ чуть подрагивал, пытаясь сложиться в усмешку, то с каменным выражением лица провожал взглядом отца, степенно наворачивающего круги по залу. Когда тот отворачивался от учеников, Антон снова начинал поглядывать на Сёму.

Занудная лекция уже надоела обоим. Они оба не спали почти всю предыдущую ночь, резвясь в развлекательном ночном заведении, и оба теперь с трудом воспринимали вообще что-либо. Остальные ребята из их команды внимали со всем доступным им вниманием. Им было интересно узнать что-то новое из философии айкидо, в отличие от двух друзей, слушавших все эти премудрости из года в год практически с самого своего рождения.

– Основная аксиома айкидо состоит в том, что физически слабый может победить сильного за счет изучения техники, – вещал сэнсэй Томин. – Однако! Айкидо – это нечто большее, чем просто физическая подготовка. Для координации – с учетом движения и силы противника – ум, как и тело, должен быть гибким. Другими словами! Для выгодного использования движений противника нужны тонкость и гибкость ума. Если смотреть глубже, это означает, что айкидока должен понимать своего противника и разделять его чувства. Поэтому конечная цель состоит не в том, чтобы нанести повреждение противнику, а в стремлении к состоянию гармонии с ним. Ты слышишь меня, Антон? Не в том, чтобы покалечить или избить соперника до полусмерти, а в стремлении к гар-мо-нии!

Антон вздрогнул, осознав, что чуть не отключился. Поморгал и бросил досадливый взгляд на отца. Тот как раз стоял напротив него и сурово смотрел на сына, прищурив свои карие с нетипичным для европейца слегка суженным разрезом век глаза.

– Да знаю я! – воскликнул Антон.

– Что ты знаешь? – навис над ним, сдвинув вместе седеющие брови, Леонид Трофимович.

– Да все я знаю! – буркнул Антон.

– Так поведай нам всем, великий мастер-самурай, что ты знаешь. Мне будет очень интересно узнать, насколько хорошо ты слушаешь мои наставления. Особенно перед соревнованиями.

– Ну-у-у! – Антон совсем не по-самурайски почесал затылок, усиленно собираясь с мыслями и вспоминая продолжение этой лекции. – «Целью является не победа над противником, а победа над противоречивым умом в самих себе. Любое действие осуществляется при повиновении законам природы. Можно попробовать повернуть вспять поток, но для этого придется применить грубую силу. Гораздо легче было бы, уважая мощь потока, вести его туда, куда вы пожелаете. Дать вашему противнику идти туда, куда он хочет идти; дать ему повернуться туда, куда он хочет повернуться, и склониться в ту сторону, куда он хочет склониться, поскольку вы ведете его, и затем дать ему упасть туда, куда он хочет упасть. Существует предел для того, что вы можете выполнить физической силой, но то, что вы можете совершить несиловым способом, неограниченно»…(3)

– Вот! – обличающе указал в него пальцем Леонид Трофимович. – А ты что выкинул на последнем турнире между школами?

– А что я сделал-то? – возмутился Антон.

– Действительно, что? – сердито сложил руки на груди сэнсэй. – Да ничего особенного! Всего лишь «случайно» сломал руку противнику, пытаясь, как обычно, покрасоваться перед публикой. Ты что, Стивеном Сигалом себя возомнил?

– Да я действительно случайно! – попытался возразить Антон.

– Кому ты это рассказываешь! – отмахнулся Леонид Трофимович. – Вот твои братья…

– Снова началось! – раздраженно закатил глаза Томин-младший. – Мои великолепные братья!

– Антон! – рявкнул Леонид Трофимович.

– Что Антон? – буркнул тот. – Я уже двадцать два года как Антон!

– Ты позоришь своим поведением не только нашу семью, но и наше додзё. Ты подаешь остальным ученикам плохой пример.

– Ой, да ладно! Это у прадеда додзё было, а мы сейчас не в Японии! Спортивная школа это, а не додзё!

Рядом тихо вздохнул Семён, не смея влезать в их семейные разборки и мучаясь от неудобной позы. Оба Томиных не обратили на него внимания, как впрочем, и на других учеников, и продолжали ругаться.

– Да как ты вообще смеешь так со мной разговаривать! – возмутился Леонид Трофимович. – Я даю тебе всё, а ты только и можешь, что хамить, кичиться своими умениями и пытаться сделать все грубой силой. Везде быть первым, во всем быть лучше всех остальных.

– Да, я хочу быть лучшим! – Антон вскочил на ноги и ударил себя в грудь. – Это нормально! Все к этому стремятся!

– Твои насильственные методы и постоянное стремление выигрывать любой ценой противоречат философии айкидо. Соревнование ведет к развитию мании величия и комплекса неполноценности. Уж чего-чего, а этого у тебя в избытке!

– Мне надоело слушать этот бред! – Антон развернулся и пошел к выходу из зала.

– Не смей уходить, пока я не договорил! – зарычал ему в спину Леонид Трофимович. – Если ты из-за своего отвратительного характера проиграешь эти важные для школы соревнования, я откажусь от тебя. Запомни это!

Антон только отмахнулся и зло хлопнул за собой дверью. Разъяренный Леонид Трофимович, забыв о невозмутимости духа и чистоте сознания, пометался по залу, цедя сквозь зубы ругательства на русском и японском, и только когда смог немного успокоиться и отдышаться, повернулся к оставшимся в зале ученикам. Те, привычные уже к ссорам старшего и младшего Томиных, делали вид, что ничего не видели и не слышали.

– Ладно! – постучал пальцами по бедру сэнсэй. – На сегодня хватит! Все свободны до завтра!

– Ну, наконец-то! – Семён жалобно застонал и упал на живот, пытаясь расплести бесчувственные ноги.

***

– Я уже просто не могу это выносить! – жаловался пьяным голосом Антон. – Он все время меня пилит. То я не так стою в стойке, то не так выполняю бросок, то я не так разговариваю. А вот Лёша и Тихон – те просто звезды! Лучшие сыновья за всю историю! А я – никчемный эгоист и моральный урод, который всего лишь хочет быть не хуже других.

– Да не переживай ты так, самурай! Все образуется! – посоветовал ему невысокий, фигуристый светловолосый парень и, незаметно для праздношатающихся в темноте клуба людей, погладил Антона по пояснице. Тот, несмотря на то, что был пьян, тут же ловко перехватил его руку и убрал ее на столик, за которым они сидели, а вот сам запустил ладонь под пояс чужих штанов, массируя копчик и настойчиво лаская кончиками пальцев твердую ягодицу.

Потом наклонился к уху парня, как будто пытался что-то рассказать ему и не мог сделать это просто так из-за громкой музыки.

– Так утешь меня, чтоб я все забыл и больше не переживал! – прошептал он.

Парень лукаво улыбнулся.

– Пойду-ка я отолью! – решил он. Отстранился от Антона и, с намеком взглянув на него из под ресниц, пошел в сторону уборных.

Когда парень скрылся за дверью мужского туалета, Антон хлопнул еще одну стопку водки, крякнул, похабно усмехнулся и покачивающейся походкой пошел за ним. Отлить определенно стоило.

***

– «В истинном будо(4) нет врагов. Истинное будо – это проявление любви. Путь воина не в том, чтобы разрушать и убивать, но в том, чтобы способствовать жизни, непрерывно созидать. Любовь – это божество, которое действительно может защитить нас. Без любви ничто не может процветать. Если не будет любви между людьми, это будет концом нашего мира. Любовь рождает тепло и свет, который поддерживает мир»…(5) Да-да-да! Вы, как всегда, правы, сэнсэй Уесиба. Как всегда, правы!.. Донести бы еще ваши мудрые мысли до одной глупой ветреной головы, – Леонид Трофимович умудрено покивал головой, печально вздохнул и с почтением закрыл небольшой, потрепанный из-за частого чтения том.

Пощурил глаза, глядя на циферблат старых напольных часов, задумчиво погладил тронутый сединой висок. Снял очки для чтения и неспешно поднялся со своего любимого кожаного кресла. На часах совсем недавно мелодичным ненавязчивым звоном пробило полночь. Раиса, как обычно, еще до одиннадцати тихо и с нежной улыбкой пожелала спокойной ночи супругу и сейчас, должно быть, уже видела сны, чем пора было заняться и самому Леониду.

Размышляя над завтрашней, последней перед соревнованиями тренировкой, он прошел к книжному шкафу, возвышавшемуся у прямоугольника окна, окрашенного ночью. Уже поднося книгу к полке, бросил случайный взгляд в окно на окруженный со всех сторон элитными высотками темный дворик. Его внимание привлекло авто, остановившееся прямо напротив их дома. Красующаяся плавными формами металлическая акула нарушала идиллический сон дворика, серебристыми бликами отражала свет фонарей, резала глаза своей чуждостью этому тихому спокойному месту. Весь ее вызывающе агрессивный вид намекал на то, что хозяин акулы молод, довольно обеспечен и любит кичиться своей молодостью и обеспеченностью, раз смеет разъезжать на рычащем спортивном авто по ночным улицам, тревожа сон горожан.

– Пижоны! – цыкнул Леонид сквозь зубы и с неодобрением покачал головой. – Слава Богу, мои старшие мальчики выросли совсем не такими! Надеюсь, Антон тоже когда-нибудь исправится и станет достойным приемником традиций семьи.

Тут дверца авто приоткрылась, в салоне вспыхнул свет, и Леонид застыл, так и не успев донести книгу до полки. А затем его всегда сильные пальцы, способные сломать противнику все кости, вдруг по старчески ослабели, затряслись и выпустили потрепанную книжку, которая с глухим обиженным шлепком ударилась о пол.

В машине находились два молодых мужчины, и они крайне похабно и без малейшего стеснения лизались на переднем сидении серебристого хищника. Если бы один из них не приоткрыл дверь, освещая салон, Леонид никогда не смог бы рассмотреть их лица. Но он увидел их слишком отчетливо и из-за этого, побледневший и растерявшийся, застыл у окна соляным столпом. А узловатые пальцы бойца, будто опомнившись, стали все крепче сжимать очки, переламывая дужку и стекла, раня острыми осколками мякоть ладони. В голове Томина-старшего горьким ядом текли отравляющие его рассудок мысли.

«Почему я засиделся сегодня в кабинете? Почему не пошел спать раньше? Почему мне так приспичило читать эти чертовы мемуары? Хотел упорядочить мысли? Хотел укрепить дух и прийти в состояние полного покоя? Да о каком покое теперь может идти речь?.. Где я сделал ошибку? Почему не доглядел раньше? И как теперь жить с открывшимся знанием?»

С каждым прикосновением одного молодого мужчины к другому, с каждым фривольным объятием и самодовольной улыбкой, которые дарили друг другу два молодчика, в Леониде вскипала неописуемая ярость. Она больно царапала своими когтями желудок, а вслед за ней в кровь просачивалась горечь, пекла язык и гортань. Сердце вдруг сорвалось в галоп и понеслось так неровно, как будто спотыкалось о каждую секунду жизни своего хозяина. Леонид прижал руку к груди, надавил, пытаясь насильно успокоить этот рвущий грудь бег. Сгорбился, разом постарев на десяток лет.

Тем временем мерзавцы расцепились. Один – светловолосый и маскулинный в достаточной мере, чтобы не ошибиться и с уверенностью даже с приличного расстояния определить в нем мужчину – отстранился от своего друга, перебрался с его колен на водительское сидение и уверенно положил руку на рулевое колесо. Улыбнулся удовлетворенно и завел мотор, тут же покорно рыкнувший свирепым зверем. Второй – темноволосый с дерзкой улыбкой и гордой осанкой, всегда отличающей в толпе человека, долгие годы занимающегося восточными единоборствами – кивнул ему на прощание и покинул авто. Когда серебристая акула, громко взрыкнув и вызвав истеричный визг сигнализаций у припаркованных в дворике машин, рванула с места и исчезла среди огней проспекта, он спокойно прошагал к подъезду и вошел внутрь дома.

Леонид разжал пальцы, и на пол кабинета упала изувеченная дужка очков. Во все стороны прыснули осколки, окрашенные каплями крови. В ладони осталось лишь несколько мельчайших частиц, кровожадно впившихся в кожу, но Леонид проигнорировал эту незначительную физическую боль, потому что боль душевная терзала его в тот момент намного сильнее.

На негнущихся ногах он покинул кабинет и, согнувшись, как немощный старик, побрел по темному коридору, все еще держась за сердце. С трудом добрел до входной двери и остановился там, посреди красиво обставленного заботами жены холла. Стоял в темноте в полном отупении, терпел пульсирующую боль в груди и ждал, когда в замочной скважине начнет скрежетать ключ. Тот, кто пришел снаружи, довольно быстро справился с замком, тихо приоткрыл дверь и стал привычными движениями шарить рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель.

В тишине раздался щелчок, ударивший по натянутым нервам Леонида. Вспыхнувший свет на мгновение ослепил, и ему пришлось сразу прикрыть глаза, чтобы не видеть этот свет и чтобы оттянуть хоть на миг столкновение с безжалостной истиной.

Он не хотел видеть этого, оказавшегося совершенно незнакомым ему, человека. Того, кто притворялся все эти годы любимым, хоть и своенравным сыном. Кто всегда искал признания своей семьи, пусть и не самыми хорошими способами. Леонид не хотел его видеть, но незнакомец сам позвал, и ему пришлось, разомкнув веки, посмотреть в глаза реальности.

– Отец?

Горделивый и дерзкий молодой мужчина, еще пять минут назад сидевший в серебристом авто, глядел на Леонида с рассеянной нетрезвой улыбкой, а его воинственная осанка потеряла свой внутренний стержень, и плечи пристыжено опустились перед взором главы семьи. Взгляд молодого мужчины был виноватым, как в те далекие дни, когда отец ловил мальчика на глупом баловстве, недостойном будущего воина, но теперь Леонид уже не смог бы простить эту его очередную «шалость».

– Почему ты не спишь? – спросили пьяные губы, и Леонид в последний момент с трудом удержал себя от того, чтобы размозжить это красивое лицо. Он позволил себе лишь одно движение – размахнулся и со всей силы ударил раскрытой жесткой ладонью. Обжег болью собственные пальцы наравне со щекой, по которой пришелся удар.

Не ожидавший этого молодой мужчина охнул, отпрянул назад. Его выступающая на узком лице скула окрасилась растертыми каплями крови, оцарапалась оставшимися в жесткой ладони осколками стекла, покраснела от унижения. Трезвея буквально на глазах, он, все еще растеряно и не веря в произошедшее, глядел на Леонида, но где-то в глубине его зрачков уже проглядывались быстро зреющее понимание и крадущаяся следом за ним паника.

***

В огромном зале спортивного комплекса было довольно тихо, как для места, где одновременно находилось несколько сотен человек. Турнир, который проходил здесь уже целую неделю, был спортивным, но болельщики не спешили развязно гудеть в дудки, истерично размахивать флагами и разрисовывать лица яркими полосами. Они чинно сидели на своих местах, созерцая разворачивающееся перед ними действо, и лишь иногда позволяли себе благоговейно хлопать и выкрикивать свое восхищение при особо удачном броске или выпаде.

Великое искусство айкидо не терпело шума. Оно внушало трепет своей грацией, отточенностью каждого жеста и кажущейся легкостью движений. Держа надменную осанку, айкидоки вышагивали по татами, со всем почтением кланялись друг другу, своим учителям и судьям. Из-за большого количества белоснежных кимоно, контрастирующих по цвету со светло-серым татами, казалось, что по залу вышагивают, распушив белые перья, гордые своим совершенством японские журавли.

Сидящий на трибуне Максим с интересом наблюдал за выступающими командами, внимательно рассматривал каждого бойца и их наставников. Размышляя о чем-то своем, хмурил лоб. Здесь – на самом последнем ряду – болельщиков не было. Все они предпочитали группироваться ближе к месту действия, зато вокруг Максима витал совсем не спортивный аромат чипсов, а над правым ухом раздавался равномерный хруст и нескромное чавканье. Когда послышался приглушенный «чпок», а сразу за ним «ш-ш-ш» и «бульк-бульк», Максим раздраженно закатил глаза и пробормотал:

– Ты можешь жрать потише? На нас уже люди неодобрительно поглядывать начали.

Бульканье сразу же прекратилось.

– Что такое? – возмутились справа. – Я голодный, между прочим! После универа сразу с вами на эти чертовы соревнования потащился. А мог бы уже сидеть дома и нормально ужинать. Мама как раз борщ сварила и котлет обещала пожарить, а я торчу здесь уже два часа, глядя на важно ползающий по татами пломбир, вместо того чтобы отдыхать дома.

Максим повернулся и прострелил сердитым взглядом развалившегося на соседнем сидении черноволосого парня. Тот не испугался его мысленных внушений, усмехнулся и начал, громко шурша, спокойно скручивать пустой пакетик из-под чипсов в тонкий жгут.

– Крайт! – шикнул Максим.

– Да ладно-ладно! Сижу тихо и не отсвечиваю! – буркнул тот и сунул пакетик под сидение.

– Это Дальский тебя таким манерам учит, что ли? – проследил его движение Максим.

– Не-ет! С Егором Максимовичем приходится держать ухо востро. Он меня уже задолбал, если честно, со своими: «не забудь, что помимо вилки у тебя есть нож», «стой так», «ложись тут», «на живот», «не шевелись», «терпи», «кончай». Как вы вообще его терпите столько лет?

– Ну да! Это же Дальский! Контроль-контроль! – хмыкнул Максим, покосившись на других зрителей. Благо, те сидели достаточно далеко и за общим шумом не услышали слов бесстыдника.

– А как терплю? Не даю помыкать собой. Хотя он постоянно пытается сесть мне на голову.

– Это вы так делаете вид, что у вас здоровая конкуренция? То счета друг другу обнуляете и глотки рвете, то буквально в дёсны целуетесь, а антимонопольный комитет и не в курсе, что вы уже давно все поделили поровну и только делаете вид, что воюете, – высказав свои наблюдения, Крайт развалился на сидении еще неприличнее и вытащил из мокасина свою длинную голую ступню. Потянулся пальцами, нагло нырнул ими под штанину Максима и игриво пощекотал его щиколотку.

Игнорируя пошлые намеки, Максим пристально посмотрел на собеседника, осмысливая его нарочито развязные речи, и тихо сказал:

– Ты смеешься, но мы действительно поддерживаем баланс. Позволяем прорваться на рынок только тем, кто не разрушит из жадности все, что было создано за годы упорных трудов. А Дальского я тоже стараюсь держать в рамках, чтобы он не успел распоясаться, пока мы играем в друзей. Ведь он может! Ему только дай волю!.. Я смотрю, университет тебе сильно мозгов прибавил за четыре года… Даже лишние, похоже, завелись.

– А я что? Я ничего! Молчок! – фыркнул Крайт, не испугавшись скрытой угрозы в его голосе. – Вы мои работодатели, в конце концов, мне вас подставлять совсем не выгодно. К тому же, вы же знаете, как я к вам двоим отношусь. Вы срётесь, а у меня сердце вдребезги! Не знаю, к кому первому с утешениями бросаться и кому поддакивать.

– Я сейчас просто расплачусь от умиления! – ухмыльнулся Максим. – Поддакивай, змей, тому, кому лично тебе выгодно поддакивать. А теперь все! Сиди тихо и не мешай мне думать!

– И чего вы Волка не взяли c собой, раз я, видите ли, такой громкий? – не позволил себя заткнуть Крайт. – Он ведь любит такие соревнования и всякие замеры типа «у кого самурайская гордость длиннее», а мне тут скучища одна. Руки-ноги не ломают, катанами не машут, в кимоно запакованы по самое горло так, что ни сантиметра голого тела не видно. На что тут смотреть вообще? Как один мужик пытается уронить другого? Так я вам и в «Клубе» такое продемонстрировать могу, если это вас так заводит.

– Волк занят, – вздохнул Максим. – У него неземная любовь проклюнулась. Сейчас он неадекватен, и толку с него будет мало, пока гормоны не отгуляют… А броски свои Дальскому демонстрируй! Роняй его сколько влезет!

– Его уронишь! Как раз тот случай! – пробубнил Крайт себе под нос.

– Обычно он тебя? – съехидничал Максим.

– Я не успеваю иногда даже «здрасте» сказать и в дверь зайти, а он меня к стене притирает и начинает «ронять», – Крайт приподнял зад с сидения и изобразил им вполне понятные возвратно-поступательные движения. – Вы вообще хоть раз видели, чтобы он дал кому-то себя «уронить»?

Максим бросил взгляд на сидящих вокруг них людей и быстро хлопнул его по животу, заставляя угомониться.

– Да-а! Не любит Егорка разнообразия. Все сверху да сверху! А тебе, бедняжке, терпеть приходится его неебический темперамент, – покивал Максим и вдруг встрепенулся. Округлил глаза. – О-о-о! Погоди-ка! Только не говори мне, что ты все еще не распробовал всех прелестей своей самцовости! Ты же и с Егоркой, и с остальными клиентами…

– О чем вы вообще? – Крайт сделал пофигистское лицо. Максим округлил глаза еще больше.

– Это ж сколько времени прошло? – ошеломленно пробормотал он. – И ты до сих пор ни с кем не… Змеёныш, ты все еще не перестаешь меня удивлять!.. Хочешь, подгоню тебе подходящего кандидата? Он очень милый и угодливый, как захочешь так его и… хм!.. объездишь. Он привык с начинающими наездниками работать.

Крайт отмахнулся, даже не задумываясь.

– Не, спасибо! Нет настроя. В данный момент меня и так все устраивает.

– Что? Даже из праздного любопытства не хочешь попробовать?

– Скажем так! Ни на кого из ваших элитных жеребцов у меня не стоит настолько крепко.

– Так и скажи, что тебе нравиться быть объезженным.

– Не отрицаю.

– Или ты, как Волк, неземной любви ждешь?

– Можно и так сказать! – вздохнул Крайт. – Просто из тех, кого я знаю, ничья за… – тут мимо них проскочила пара студентиков, стремившихся занять удобные места, и Крайт проглотил окончание. – …кхм, в общем та самая штука не привлекает меня настолько, чтоб в нее сунуться. Да и… ну, нет настроения в общем…

– Дела-а-а! – Максим тоже вздохнул, проводив молодежь взглядом.

– А я, кстати, Кролика на днях видел… – доложился Крайт. – Не думал, если честно, что Волк таких… обычных любит.

– Он и девочек любит в отличие от нас с тобой. А бойцы его вообще не привлекают. Волчара несколько патриархален. Весь в своего учителя. Любит домашний уют и покой. А не так, как мы с тобой, чтоб с мордобоем, битьем посуды и последующим жарким примирением.

– Без мордобоя скучно жить будет! – пробормотал философски Крайт. – Ну как это? Два здоровых резвых мужика в одном доме и без мордобоя?

– Вот и я о том же! Но не всем же быть любителями острых ощущений, каменных мышц и жестких мясистых полушарий.

Крайт улыбнулся гаденько:

– То-то Волчок на мои прелести не клюет! Задолбался я уже его соблазнять!.. Но все равно хочется его полапать! Он как разойдется на тренировке с этими своими убийственными дикими взглядами, так и хочется сразу же штаны снять и коленно-локтевую принять.

Максим насмешливо поглядел на него.

– Ты что, соблазняешь, а он до сих пор не повелся? Ты? Не верю!

– Да я, в общем-то, не особо и стараюсь, – скромно пробормотал Крайт, рассматривая свои ногти. – Так, поддерживаю форму и не даю ему расслабиться.

Они помолчали, утомившись от тихого сплетничания, а на серый четырехугольник татами тем временем вышли две новые команды. Крайт стал с откровенной скукой на лице разглядывать айкидоков.

– И все-таки что мы тут делаем? – буркнул он. – Если хотели потрепаться, так можно было в вашем кабинете засесть. И дверь прикрыть, чтоб никто нашему интиму не мешал.

Максим, расслабленно откинувшись на спинку сидения, тоже глядел на участников двух команд.

– Мы с тобой ищем новых бойцов, – пробормотал он.

– И как у нас успехи?

– Кое-что мы уже присмотрели.

– И мы думаем, что эти важные птицы захотят пойти работать в наш с вами элитный бордельчик?

– Но-но-но, молодой человек! – демонстративно оскорбился Максим. – Вы, я вижу, страстно жаждете лишиться стабильной работы и пойти работать в Макдональдс. Или на Дальского надеетесь? Что он изволит взять вас к себе любимой наложницей, и будете вы сидеть в золотой клетке, вкушать рахат-лукум и нихрена не делать?

– Дождешься от него! Как же! – не преминул настучать Крайт. – Он дома бывает от силы четыре часа в сутки для того, чтобы поспать, а остальное время сам пашет, как вол, и другим расслабиться не дает. Ему только дайся надолго в руки, так он и меня, чего доброго, пахать заставит.

– А-а-а! Так, значит, ты в «Клубе» от него прячешься?

– Угу! Отдыхаю от его дрессуры! – продолжал жаловаться Крайт. – Пока я в «Клубе», я, типа, тружусь и зарабатываю ему денежку. А когда я вне «Клуба», не в универе и не под ним, значит, страдаю фигней, и нужно быстренько занять меня чем-нибудь общественно полезным.

– Бесстыдник! – засовестил его Максим. – Он тебе на жизнь помогает заработать. Поблагодарил бы человека.

– Так я и благодарю! – кивнул Крайт. – Я ему бои выигрываю и постель грею. Чем могу, тем и благодарю. Нам обоим удобно, и каждый имеет то, что… – ха! – имеет. Я к нему в душу не лезу, он ко мне! Прекрасные деловые отношения, чё?

– Да-а! – пробормотал Максим. – А я-то думал, что ледяная глыба хоть чуть-чуть подтает в твоем присутствии. Но нет! Любви не сдается наш гордый варяг! Хорошо! Будем измышлять дальше! По крайней мере, ты удостоился чести регулярно посещать его квартиру. Процесс очеловечивания бесстрастного киборга все же сдвинулся с мертвой точки. Хотя тебе, как и всем нормальным людям, окружающим Дальского, наверно, кажется, что он тебя тупо использует.

– Ай, ладно! – отмахнулся Крайт. – Я не в обиде! Особых страстей я от него и не жду! На самом деле, он классный мужик, если не обращать внимания на некоторые заскоки. Пока он не начинает мной командовать и не заставляет меня ходить по струнке, все вполне терпимо.

– А когда он начинает командовать, ты бежишь ко мне и прячешься под мою юбку.

– Что поделаешь? Идеала в природе не существует. Приходиться искать обходные пути и свыкаться с суровой действительностью.

– Сурикат-философ! – нежно улыбнулся Максим.

– Что вы там бормочете?

– Ничего, ничего! Не мешай смотреть!

Команды наконец-то раскланялись друг с другом, потратив на все это действо еще минут пять, и быстро расселись по краям квадрата. Два будущих соперника вышли на середину, сели на корточки и снова начали кланяться. Максим рассмотрел обоих и задержал взгляд на худощавом парне, чьи прямые недлинные черные волосы были зачесаны назад и завязаны в куцый хвостик на макушке. Его осанка была особенно хороша при поклоне, несмотря на довольно нелепую, но очень соблазнительную позу – задом кверху. Максим облизнулся, на миг представив, как эта узкая спина и шикарная поджарая задница будут смотреться в подчиненной позе со связанными за спиной руками, но тут рядом раздался тихий металлический звон-перестук, отвлекающий его от созерцания красивого бойца. Он снова сердито покосился на Крайта, а тот знай себе выстукивал ногтем какой-то ему одному ведомый ритм по внушительному набору серег, украшавших его уши. Потом начал теребить штангу в брови и звонко щелкать по кольцу в тонком крыле изящного ровного носа.

– Прекрати! – прошипел Максим. – А не то достану у СБ(6) металлоискатель, найду все твои цацки и заставлю все это дерьмо вытащить!

Крайт повернулся к нему и усмехнулся, нагло глядя в глаза. Провокационно облизал раскрасневшиеся губы быстро мелькнувшим розовым языком, украшенным серебряным шариком.

– Не заставите! – фыркнул он. – Ваши клиенты-извращенцы от моего железа просто тащатся! Да и зачем вам металлоискатель? Вернемся в «Клуб», я разденусь, и вы все увидите без дополнительных хитровыделанных устройств. Там, кстати, не так уж и много проколов. В основном весь металл на лице.

– И с чего это ты с такой готовностью спешишь продемонстрировать мне дополнительные детали в своем организме?

Крайт изобразил смущение.

– Ну-у! Я подумал, что вам захочется их потрогать. Например, языком! Горячая кожа и прохладный металл… Зацените!

– Я лучше тебя розгой по заднице потрогаю! – Максим тяжело вздохнул, понимая всю тщетность этого спора. Клиенты действительно были в восторге от Крайта. С железом или без него. Тони не зря ел свой хлеб, да и сам Максим в свое время приложил руку к углубленному сексуальному образованию гибкого змея.

Он снова обласкал взглядом красивый изгиб спины заинтересовавшего его айкидоки. Прекрасно сложенную фигуру этого молодого самца не смогло скрыть даже свободное асексуальное кимоно. Кожа у него была необычного для этих широт цвета – с легким желтоватым или даже светло-оливковым оттенком, который совсем не портил его внешность, а вместе с необычной формой глаз, имеющих суженный разрез век, наоборот, придавал его мужественному образу загадочности и романтичности.

Раскланявшись, бойцы стали на карачках, не подымаясь с колен, довольно резво подползать друг к другу, ловко и со сноровкой выбрасывая вперед ступни. Справа начали давиться смехом, и Максим закатил глаза в очередной раз.

– Смешно же! – все еще лыбясь, парировал его острый взгляд Крайт. – Они, как утки, ходят! Слава богу, мы такой хернёй на Арене не занимаемся! Я уже и забыл, насколько все эти самурайские традиции со стороны по-идиотски выглядят.

– Ты, я смотрю, своим поведением на людях таки напрашиваешься на розги.