Текст книги "Победа без боя (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– А я таки харкнул на Антошу. Совсем не фигурально!

– Д я видел! – кивнул Максим. – У самурая, должно быть, иммунитет к змеиному яду, раз он не упал тут же замертво…

– Но я все равно не хочу его видеть!.. – упрямо заявил Крайт.

– Неужели он так сильно тебя достал? – удивленно пробормотал Максим.

– Да! – сердито кивнул Крайт. – Пошел он! Вместе со своими надменными замашками!

Максим насмешливо покачал головой.

– Отдохни пару дней, ладно? – попросил он. – Приди в себя! Дальский все равно тебя на Арену не выпустит, пока твое тело хоть немного не подживет. А потом… Мы просто будем ставить ваши с Антоном выступления на разные дни. Я ведь знаю, как талантливо ты умеешь игнорировать людей, когда они тебя раздражают. Вот и тут делай так же.

– Вам легко говорить! – пробормотал Крайт, изгибая губы в кривой ухмылке, и Максим понял, что смог уговорить его.

– Да, змеёныш! Мне легко говорить! – мягко улыбнулся он. – Отвезти тебя домой?

– Не! – покачал головой Крайт. – Егор обещал меня забрать.

– Надеюсь, этот старый извращенец не собирается сегодня и все последующие дни ебать несчастное, избитое и исстрадавшееся дитя? Ты же сейчас как жертва автокатастрофы выглядишь!

Крайт фыркнул уже демонстративно.

– Это кого вы тут дитем назвали?

– Ну, не знаю! – протянул Максим. – Есть тут одна такая детка, рассопливившаяся и обиженная на весь мир!

– Сейчас я вам покажу «детку»! – начал шутя надвигаться на Максима Крайт.

Тот поймал его в кольцо рук и аккуратно прижал к себе. В дверь постучали, и сразу без разрешения в кабинет заглянул Дальский. Нахмурился, увидев обнимающуюся парочку.

– Я вам помешал? – сердито поинтересовался он.

– Конечно помешал, Гор! – сделал недовольное лицо Максим. – Вали восвояси! Не мешай мне утешать мою маленькую змейку!

– Это моя змейка, Макс, и у нас с ним ужин в ресторане через… – Дальский глянул на часы. – Через двенадцать минут. Так что быстро убрал свои лапы.

Максим шумно и печально вздохнул, отпустил Крайта и вернулся в кресло.

– Жду тебя в машине через две минуты, – кивнул Дальский Крайту и, не прощаясь, таки убрался восвояси.

Крайт неуверенно глянул на Максима.

– Иди, иди! – уже откровенно ухмыляясь, махнул рукой тот. – Иначе он там сейчас руль сгрызет от злости.

– Как же вы любите дразнить друг друга! – покачал головой Крайт. – А вроде бы взрослые люди!.. Пока, Максим!

– Не позволяй ему тискать тебя слишком сильно. Свидимся, Ванюша!

***

Со дня схватки Антон не встречал Крайта в коридорах «Клуба», да и на Арене тот не появлялся больше недели. А когда вышел на песок, синяков на его лице уже не было.

«Удивительно! Насколько же хороши клубные врачи, раз смогли подлатать его за такие короткие сроки», – думал Антон.

Он придерживался своего решения и стал игнорировать Крайта. Цапаться со змеем ему за это время окончательно расхотелось. Не настолько уж он ненавидел его, чтобы отдать провинившегося Крайта в руки Мастера боли. Антона откровенно пугал большой и мрачный Станислав, редко покидающий свою комнату, и то лишь для того, чтобы зайти в кабинет к Максиму или выйти для выступления на сцену Алого Зала. Страшно было подумать, что представляет собой человек, обожающий намеренно причинять боль другим людям. Антон не хотел, чтобы Мастер наказывал Крайта из-за него. За что угодно другое, ведь змей был действительно вредным и наверняка часто нарывался на взбучку, но только не из-за него – Антона.

После просмотра нескольких боев с участием вернувшегося Крайта, который с необычайным остервенением лупил своих соперников, к Антону вскоре пришло осознание того, к какому разносу на самом деле может привести их со змеем открытое столкновение вне Арены. Они оба были сильны и слишком легко теряли рассудок, стоило зацепить их гордость. Волк, являясь авторитетом для обоих молодых бойцов, наверно, мог бы разнять и образумить их, но он появлялся в «Клубе» все реже, занятый своей жизнью вне стен заведения. А Максим мог не только разнять, но и выгнать их из «Клуба» насовсем, чего Антону, уже привыкшему к своей новой работе, понятное дело, не хотелось. В общем, теперь он предпочитал наблюдать за Крайтом издалека и не приближаться лишний раз, чтобы не соблазниться и не развязать новый конфликт.

Крайт тоже вполне успешно игнорировал его. Глянул остро в сторону Антона лишь раз, когда проходил мимо по коридору, да так, будто кислотой облил с головы до ног, и отвернулся, чтобы больше уже не обращать на него внимания на протяжении всех последующих вечеров.

Антон же, победив змея, как будто снова утратил цель. Победа над Волком была еще далека для него, а ничего более близкого на горизонте не просматривалось. Усталость тоже дала о себе знать. Он стал реже ходить на тренировки и, благодаря спонсорству Максима, мог не выходить на Арену слишком часто. Участвовал только в тех боях, в которых его хотел видеть сам Максим, а тот берег своего гладиатора и не выставлял его на бой абы с кем.

– Наконец-то ты успокоился! – улыбался он. – Теперь сможешь забыть о змее и не выматывать себя так сильно, – Максим опускал лукавые глаза, произнося свои следующие слова: – Может, все же займешься своей личной жизнью? Воздержание еще никому не шло на пользу, о чем бы там не талдычили монахи всех конфессий… И мне кажется, тебе не помешал бы небольшой курс релакса. Хочешь, я сделаю абонемент в хорошем салоне?

Антон согласился и, впервые увидев заведение, в котором ему предстояло релаксировать, в очередной раз убедился, что то, что Максим называл «хорошим», на самом деле было «самым лучшим». Отдавшись в сильные и чуткие руки молодого симпатичного массажиста (его специально спросили при первом посещении, у кого он хочет обслуживаться – у парней или у девушек), Антон прикрывал глаза и уплывал мыслями в далекие дали. Даже начал подумывать о том, чтобы взять путевку и съездить погреться куда-нибудь на море. Туда, где длинный пологий пляж усыпан мелким девственно чистым золотистым песком, где кристально-прозрачные волны, шипя, накатывают на берег, а солнце почти никогда не заходит за тучи. Туда, где рыбки всех возможных расцветок юрко снуют в воде, где можно увидеть выползающую на пляж большую черепаху и где лучше не углубляться без проводника слишком далеко в сочно-зеленый, набухший от влаги лес, потому что там с деревьев, прячась в листве, могут свисать большие ядовитые… – хм!.. – змеи.

Все-таки интересно… а чем занимается змей в «Клубе» помимо боев? Максим ведь говорил что-то такое – непонятное для нормального человека, не разбирающегося во всяких извращениях.

Не то чтобы Антону было очень-очень интересно, но легкая заинтересованность все же покусывала его. В кои-то веки его разбирала скука от спокойного размеренного ритма собственной жизни, и в голову из-за этого лезли всякие ерундовые мысли.

Антон даже с Сёмой стал встречаться чаще, чтоб развеяться. Узнавал от него новости об отце и о следующих соревнованиях, в которых собиралась участвовать их команда, правда, на этот раз без участия Томина-младшего. Они засиживались на кухне далеко за полночь, обсуждая приемы, которые научился проводить Антон, и которые Сёма с его подачи мог спокойно использовать на соревновании, не боясь получить дисквалификацию.

– Тоха, я такую девушку встретил! – однажды, чуть выпив, похвалился глупо улыбающийся Семён. – Как картинка, и характер не вредный. Она очень спокойная и рассудительная, и без этого обычного женского жеманства. Я ее от хулиганов спас, когда поздно вечером из додзё шел. Если бы не это, такая девушка, наверно, никогда не согласилась бы со мной, лопухом, встречаться.

Антон улыбнулся, видя, как друг в буквальном смысле растекся по кухонному столу, переполненный до краев любовью. Сема, конечно же, преуменьшал собственную привлекательность, но, видимо, ему было очень приятно, что он не просто закадрил девушку на вечеринке, а смог защитить ее в минуту опасности, как какой-нибудь средневековый рыцарь.

– Значит, тебя теперь не интересуют клубные красотки? – спросил Антон.

– Красотки – это хорошо, – вздохнул Сёма. – Но они такие надменные и ветреные… Им надо дарить дорогие подарки и водить по элитным ресторанам… А моя Диночка – она такая скромная и нетребовательная. И любит меня за то, что я такой, какой есть… Она милая, добрая, честная, красивая…

– Я понял, Сёма! – усмехнулся Антон. – «Клуб» тебя больше не интересует.

– Я нашел то, что искал, вне его стен! – пожал плечам тот. – А ты как? (Блин, я даже не знаю, как это спросить, чтоб не чувствовать себя героиней второсортного американского сериала). Ты нашел себе… хм!.. постоянного парня?

Антон покачал головой.

– Сложно найти того, к кому ты будешь испытывать какие-то чувства, а не только желание поиметь его во всех позах, – ответил он. – У таких, как я, с этим вообще на порядок сложнее всё. Особенно в нашей стране.

Сёма печально вздохнул.

– Желаю тебе счастья! – поднял он свой бокал с пивом. – Пусть и в твою жизнь незаметно проскользнет любовь!

– Спасибо, Сём! – с искренней улыбкой кивнул Антон. – Твои слова да богу в уши!

Пока что в его жизнь незаметно проскальзывали лишь Максим и Крайт.

Первый взял ни к чему не обязывающую привычку водить Антона на ужин в дорогой ресторан, и тот начал уже чувствовать себя той самой надменной и ветреной красоткой. Максим также часто звал Антона с собой на различные мероприятия, ненавязчиво приучая его таким образом к себе и своим развлечениям.

Второй же просто проскальзывал мимо, даже не встречаясь с Антоном взглядами. Шуршал по своим загадочным змеиным делам, и вскоре легкая заинтересованность Антона от скуки и из-за этого демонстративного игнорирования со стороны змея начала расти, просто как на дрожжах. И он решил последовать велениям разбиравшего его любопытства.

– А чем еще занимается Крайт, помимо выступлений на Арене? – спросил он у Максима в один из вечеров. Они вдвоем сидели на высоких лакированных стульях за игорным столом, покрытым зеленым, успокаивающим взгляд сукном. Крупье застыл напротив них, терпеливо ожидая, когда владелец заведения сделает ставку. Он прекрасно слышал их разговор, но, как любой хороший сотрудник «Клуба», предпочитал не вникать в смысл того, что обсуждали Максим и его приближенные.

Максим не ответил сразу. Молча бросил свои фишки на черное «13» и стал лениво следить за шариком, лихо скачущим по раскрученному колесу рулетки. Антон даже подумал, что он не расслышал его вопрос за общим шумом казино, но, когда рулетка стала замедляться, Максим рассеяно ответил:

– Он участвует в некоторых… специфических шоу.

– В каких? – мягко надавил Антон.

– Ты, правда, хочешь это знать? – пробормотал Максим.

– А зачем бы я спрашивал?

Владелец «Клуба» совсем по-детски пожевал нижнюю губу.

– Действительно, зачем?

– Мне… интересно! – тихо сказал Антон.

– Интересно ему, видите ли! – фыркнул Максим. – Вообще-то, у нас не принято распространяться о том, чем занимаются наши сотрудники.

– Но ведь многие и так знают.

– Да. Но что, если он не хочет, чтобы именно ты это знал?

– С чего бы ему быть таким переборчивым?

Колесо рулетки наконец-то полностью остановилось. Максим разочарованно вздохнул, а крупье с каменным выражением лица сдвинул его фишки поближе к себе.

– Нет, играть в собственном казино одному – это как-то… невесело, – пробормотал Максим. – Где этот чертов Гор? Обещал же сегодня быть… Поиграй ты, что ли, со мной!

Антон отрицательно покачал головой. Сергей предупредил его заранее – не садиться за один игральный стол с Максимом и Егором. Игра с ними была страшна отнюдь не потерей денег, а выполнением проигравшим всяких сложных заданий. Часто неприличных. Часто крайне неприличных, вплоть до потери невинности всеми наличествующими в теле дырами. На такое задание Антон был все еще не готов.

– Волкова школа! – понимающе вздохнул Максим, разгадав его мысли. – Скучные вы!

Он сделал еще несколько ставок с унынием на лице, а потом глянул на часы и встал из-за стола.

– Пошли! Пока Гора нет, покажу тебе кое-что. Может, и сам пристрастишься.

Они спустились на подземный уровень здания и побрели по коридорам. Когда Максим подошел к высоким двустворчатым дверям, украшенным позолоченными вензелями под старину, Антон, бредущий за ним, резко остановился, как будто перед ним возникла невидимая стена.

– Мы идем в Алый зал! – определил он.

– Да! – кивнул Максим. – Ты же там еще не был во время показательных выступлений!

– Я… не любитель… такого!

– Какого? – лукавая усмешка озарила лицо Максима.

– Такого! – неуверенно махнул рукой Антон в сторону двери.

– Ах, такого! – «догадался» Максим. – Ты ж не маленький, чтобы нестандарта пугаться!

– Я не пугаюсь! – обиделся Антон. – Меня от вашего «нестандарта»… – он показал кавычки пальцами, – …может просто и банально стошнить.

– Какие мы нежные! – закатил глаза Максим. – Давай договоримся. Ты посмотришь хотя бы десять минут вместе со мной. (Я, так и быть, подержу бедного напуганного малыша за ручку.) А взамен я тебе скажу, чем занимается Крайт помимо Арены.

Максим замолчал, с интересом наблюдая за сомнениями, вовсю гуляющими по лицу Антона.

– Идет! – неуверенно кивнул тот, похоже, так и не развеяв их до конца. – Но если я сблюю, это будет на вашей совести.

– Там и не такое видели! – чарующе улыбнулся Максим.

Он открыл дверь и пропустил Антона вперед, а затем, довольно ухмыляясь, сам зашел внутрь. В зале было темно, как в театре во время спектакля, и лишь сцена была освещена софитами. Все в этом зале, начиная от задрапированных бархатом стен и заканчивая удобными креслами, радовало глаз всеми оттенками красного. Эта палитра цветов будоражила что-то в душе. Что-то темное и порочное.

Расслышав хлесткие удары и приглушенные вскрики, Антон тут же остановился и попятился было назад, кривя губы от отвращения, но Максим ловко ухватил его под руку и с неожиданной настойчивостью поволок к свободному столику. Усадил в кресло и сам уселся рядом.

– Не вздумай сбегать! – проворчал он. Ошеломленный Антон глядел на него почти в испуге и, похоже, совершенно не хотел поворачивать голову в сторону сцены.

Максим душевно улыбнулся побледневшему бойцу и, протянув руку, нежно погладил пальцами его щеку, а потом ухватил за подбородок, усилил нажим и мягко принудил Антона посмотреть на сцену.

Тот сначала даже не понял, что видит. Зажмурил глаза, поморгал несколько раз и потом только мужественно вгляделся в разворачивающееся перед его глазами действо.

Обнаженный мужчина был витиевато обвязан веревками и подвешен за них на крюк прямо посреди сцены. Его крепкие, играющие мышцами руки были жестко заломлены за спину, и так же были оттянуты назад его ступни, отчего он сильно напоминал парашютиста в момент свободного падения. Вид сбоку позволял Антону разглядеть, как напряжены его мышцы и как они подрагивают при каждом сильном ударе.

Хмурый Станислав, одетый в черные штаны и черную кожаную жилетку, прикрывающую его мощный торс, сноровисто хлестал мужчину плетью, медленно обходя свою жертву по кругу. Умело клал удары, и даже от дальнего столика Антону было прекрасно видно, как четко ложится плеть на слегка загорелую, блестящую испариной кожу, и как равномерно расцветают под воздействием кожаных ремешков длинные алые полосы.

Подвешенный хрипло и мученически вскрикивал, возможно, уже сорвав голос от полноценного громкого крика. Отчаянно вскидывал голову при каждом поцелуе плети. Извивался, но не мог уйти от ее жалящих прикосновений. В зале царила тишина, прерываемая лишь свистом орудия пытки и вскриками истязаемого человека. От соседнего столика доносилось едва слышное, учащенное, возбужденное дыхание одного из посетителей.

– Бля-я! – выдавил Антон и отвернулся. – Я уже ничего не хочу знать. Пошли отсюда!

Максим тихо рассмеялся, и в его смехе было что-то… почти зловещее. Антон вскинул глаза и увидел, что владелец «Клуба» смотрит на сцену уже поплывшим, каким-то жадным взглядом. Похоже, все, что там происходило, сильно возбуждало его.

– А я ничего и собираюсь говорить, – Максим повернулся лицом к Антону, ошпарив его чернотой расширенных зрачков. Медленно облизал губы. Такого откровенно блядского выражения лица Антон у него еще ни разу не видел.

– Открой глаза пошире и смотри! Раз так хочешь все знать! – промурлыкал Максим, плавно взмахнув ладонью в сторону сцены.

Антон вместо этого уставился в отполированную до зеркального блеска поверхность столешницы. Ему надо было заставить себя снова посмотреть на сцену. В конце концов, он не был слабаком и видел в жизни всякое. Некоторые травмы, которые он наблюдал на тренировках и на Арене, были намного более ужасными, чем то действо, что разворачивалось перед ним сейчас. Он мог заставить себя смотреть, но понять, почему Максима так возбуждают чужие страдания, не мог. Ему все, что происходило в свете софитов, казалось омерзительным. Антон глубоко вздохнул и, взяв себя в руки, медленно повернул голову к сцене.

Станислав к тому времени уже прекратил обхаживать свою жертву плетью. Щедро огладил большой пятерней сильно покрасневшую кожу на исполосованной поджимающейся заднице. Схватился за канат и рывком развернул подвешенного лицом к залу. Из полумрака послышались восторженные хлопки, а Антон вцепился пальцами в край стола.

Крайта он узнал сразу и еще удивился, как не приметил раньше его отличительного знака. Ведь все тело подвешенного было обнажено, и вытатуированная огромная змея частично просматривалась, пусть и под неудобным для взгляда ошарашенного Антона углом. Должно быть, его сознание само по себе не могло даже представить подобную картину. Отрицало саму мысль о том, что практически непобедимый на Арене Крайт может беспомощно, как жертвенный барашек, висеть на крюке перед несколькими десятками пожиравших его глазами зрителей.

Крайт висел, сомкнув свои черные ресницы. Дышал открытым ртом, и вид у него был такой спокойный, как будто мысленно он находился сейчас в совершенно другом месте. Антон даже на миг подумал, что он ненароком заснул, несмотря на неудобную позу и все то, что проделывал с ним Станислав. Но он тут же отметил, как блестит испариной лоб Крайта и как, в противовес выражению его лица, судорожно вздымается и опадает его грудная клетка при неглубоком паническом дыхании. На самом деле, не так-то просто давалось Крайту это наигранное спокойствие.

И как будто для того, чтобы подтвердить правоту суждения Антона, Станислав прошел вглубь сцены и взял с круглого столика длинную тонкую палку. Затем вернулся к все еще висящему над полом Крайту, замахнулся и обрушил удар на его бедро. Крайт распахнул глаза, и вскрикнул, и кричал протяжно на каждом последующем ударе. Зажмуривал глаза что есть мочи, и из-под ресниц катились, смешиваясь на щеках с потом, крупные слезы. Выражение его обычно насмешливого лица было в этот момент настолько страдающим и беспомощным, что Антон, потрясенный этим унижением всегда такого дерзкого соперника, резко вскочил на ноги. Совершено не осознавая своих действий, двинулся было к сцене, но его крепко ухватили за руку и сжали до боли кисть, из-за чего он опомнился уже через несколько секунд.

– Куда пошел? – прошипел Максим. Он дернул Антона назад и насильно усадил на стул. – Тебя на сцену никто не приглашал.

– Как так можно? – в смятении пробормотал Антон. – Ему же… Ему же больно!

– Конечно, ему больно, – фыркнул Максим. – В том и весь смысл.

– Зачем вы так с ним? – подавленно прошептал Антон. – Это из-за той драки в раздевалке? Это из-за меня?

Максим оскалился в нехорошей усмешке.

– Боже, какой же ты наивный! – зашептал он в ответ. – Он сам идет на это. Понимаешь? Сам! Здесь никого не принуждают делать что-либо. Когда же ты уже запомнишь это? И тем более это не наказание за ту милую заварушку, что вы устроили в раздевалке.

– Но зачем?.. Зачем ему это надо?.. Я не понимаю… Неужели ему так нравиться боль?

– О не-ет! – покачал головой Максим. – Малыш Крайт боли не любит.

– Тогда зачем он так… насилует себя?

Максим закатил глаза.

– Невинная простота!.. Понимаешь, малыш Крайт не любит боль, зато он очень любит деньги. И готов зарабатывать их любыми средствами… Садо-мазо его не смущает, ведь он просто не чувствует боли, а платят за это клиенты очень прилично.

Антон сжал лежащие на столе ладони в кулаки, уставился на них, мучительно пытаясь понять то, что говорит ему Максим. Тот заметил его нервный жест и успокаивающе положил ладонь на его руку.

– Не волнуйся ты так, в самом деле, – тихо попросил он. – Сейчас Крайту не так больно, как он пытается изобразить, поверь. Все эти жалобные стоны и крики, ужимки эти – это все игра на публику. Если, например, тебе нанести столько же ударов, сколько Мастер наносит ему за одну сессию, ты бы уже давно потерял сознание от болевого шока. Но он нечувствителен, именно поэтому я позволяю ему участвовать в самых экстремальных шоу Алой Залы. То, что ты видишь сейчас, для него – всего лишь разминка. Ты бы видел, как великолепно он смотрится, когда висит на крюках, подвешенный прямо за кожу. Он как расправивший крылья ангел, спустившийся с небес!

– Бля, я не хочу это слышать! – зло зашептал Антон. – Не хочу! Меня тошнит от всего этого. Это мерзко!

– Ты можешь не слушать, – спокойно произнес Максим. – Но так обстоят дела на самом деле. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство.

– Я уже жалею, что спросил.

Максим вздохнул.

– Да! Знание – это всегда тяжелая ноша, с которой нам приходиться жить. Кое-кого за лишние знания даже выгнали из рая, если помнишь!.. Посмотрим, каково будет твое наказание.

Антон рассматривал поверхность стола и собственные кулаки все то время, пока шла экзекуция и пока звучали плаксивые вскрики Крайта. Хотел уйти, но Максим все еще держал его за руку, и освободиться от его мертвой хватки ослабевший от потрясения Антон не мог.

– Теперь все! – заметил Максим, когда Станислав опустил палку. – Можешь смотреть. Его больше не будут пороть… По крайней мере на публике.

Антон через силу поднял взгляд и заставил себя смотреть на сцену, а Максим подозвал к себе одного из официантов, разносящих напитки.

– Кто сегодня будет клиентом Крайта? – тихо спросил он.

– Ставка господина Грациани оказалась самой высокой, – отчитался официант.

– Сколько?

– Двадцать.

– Грациани! Надо же! – покачал головой Максим. – Итальяшка все же решил попробовать славянской плоти. Еще и так раскошелился! Зацепила его наша звезда, нечего сказать!.. Проследите, чтобы он не переусердствовал, – отдал он распоряжение. – У себя в Милане Грациани известный дом(1), но кто знает, что он может сделать здесь, дорвавшись до сладкого безотказного мясца. А Крайт ведь, как обычно, сам не остановит. Будет терпеть до последнего.

– Будет сделано, – кивнул официант и удалился.

Антон, наблюдавший с сурово поджатыми губами за тем, как Мастер быстро и аккуратно опускает Крайта на пол, медленно повернулся к Максиму.

– Это еще не все? – подавленно спросил он.

Максим без своей обычной улыбки честно посмотрел ему в глаза.

– Для публики – все! А для него, – кивнул он в сторону сцены, – боюсь, основная работа только начинается.

– Он будет делать что-то еще? – прошептал Антон.

– Он будет висеть или стоять на коленях и стонать. И еще эффектно прогибаться, как умеет это делать лишь наш гуттаперчевый мальчик. С остальным господин Грациани справится и сам.

– Он будет его… трахать?

– Тут как пойдет, – пожал плечами Максим. – Сессия не всегда заканчивается трахом. Иногда клиенту достаточно даже банальной порки рукой, чтобы получить полное удовлетворение.

– Это мерзко!

– Ты начинаешь повторяться.

Антон снова стиснул кулаки так, что пальцы побелели.

– Это отвратительно – добровольно идти на такое ради денег! – зашипел он. – Он самая настоящая мерзкая блядь. А я еще считал его достойным сильным противником! Даже жалел его, когда он проиграл! Но шлюха не стоит того, чтобы ее жалели!

– Ой да ладно! – холодно проронил Максим. – Ты сам не в монастыре живешь. И насколько я знаю, тоже был раньше не слишком разборчив.

– Но я никогда не опускался до такого и не опущусь! Никогда! Продавать себя на виду у всех – это же уму непостижимо!

– Не зарекайся!

Мастер развязал Крайта и тот, сбросив путы, переступил через них. Гордо вскинул голову, взмахнув влажными потяжелевшими волосами, и посмотрел в темный зал. Похоже, он совсем не стеснялся того, что стоит обнаженным перед зрителями.

Из зала снова полетели овации, как будто перед ними был актер, виртуозно отыгравший пьесу, и Крайт чуть опустил подбородок, принимая их. Затем из темноты вышел худощавый загорелый мужчина лет сорока – типичный итальянец с резкими, подчеркнутыми глубокими мимическими морщинами чертами лица. Аккуратно обхватил Крайта за плечи, коснулся губами его волос над ухом и повел прочь со сцены, куда-то за кулисы. Иссеченная плетью спина и ягодицы, изгиб татуировки над лопатками – это было все, что увидел Антон перед тем, как обнаженный Крайт покинул освещенный круг и канул во тьму.

– Херовый из него саб! – заметил Максим. – Сколько не лупи – хрен прогнешь его под себя по-настоящему! Зато таких очень азартно ломать. Каждый клиент думает, что он-то точно сумеет. Но змей не любит боли, и подчинить его таким способом невозможно… Пойдем! Вижу, ты уже и сам в сабспейс(2) скоро выпадешь от переизбытка чувств. Тебе явно надо выпить.

Антон добрел до кабинета в полной прострации. Упал в кресло и уставился в пространство рассеянным взглядом. Максим проводил его глазами до конечной точки, потом открыл дверцы бара и плеснул виски в два бокала. Подсунул один под руку Антону, и тот, не глядя, схватил наполненный фужер. Залпом выхлебал всю порцию и тут же закашлялся.

– Куда спешишь? Смотри, а то успеешь! – хмыкнул Максим, располагаясь напротив него.

– Он не хотел, чтобы я это видел? – тихо проронил прокашлявшийся Антон.

– Ну, он не совсем так выразился. Он сказал: «Я больше не хочу видеть здесь эту суку!» Так он тебя и не видел. Я выполнил его условие.

Антон рассеяно крутил в руках пустой бокал.

– Зачем ему столько денег? Арена, Алый Зал, проституция. Что он за это имеет?

– А вот это его личное дело! – отрезал Максим, сразу утратив свой благодушный настрой. – Все, чем он живет вне стен «Клуба», ни меня, ни тебя не касается. Запомни это правило, если хочешь и дальше тут работать.

Антон насупился, и меж его бровей залегло несколько глубоких складок.

– Не загоняйся ты так! – смягчил свой тон Максим, видя, что боец откровенно расстроен увиденным. – Мы все здесь взрослые люди. Мы все принимаем ответственные решения. Каждый сам выбирает, что ему подходит. Такова жизнь.

– Я… Я понимаю! Я понимаю ваши доводы, но все равно… – у Антона снова пересохло в горле. Он уже сам прошелся к бару и налил себе следующую порцию. Снова выпил залпом и, совершенно забыв в расстройстве о манерах, вытер ладонью губы. Поднял взгляд на Максима.

– Надеюсь, душераздирающее зрелище пыток не отразится на твоей боеспособности? – спросил тот.

– Нет! Не отразится, – тихо, но твердо ответил Антон.

– Смотри! Могу освободить на время от выступлений. Вы тут все фрилансеры – хочу, работаю, хочу, нет! Мне не нужна твоя кровь на песке, а она будет, если ты слишком сильно уйдешь в свои переживания во время боя.

– Все нормально! Меня уже попустило… И я не переживаю. С чего мне за него переживать?

– Ну да, ну да! Тогда давай еще по одной, и я машину вызову, чтобы тебя довезли до дома. Или… можешь остаться на ночь здесь… со мной.

– Спасибо. Но я лучше поеду домой.

– Жаль, – проронил Максим. – Я сам ввел тебя в раздрай, и хотелось бы помочь тебе преодолеть этот виток твоей жизни.

– Я не настолько расстроен, чтобы искать утешение.

По кабинету полилась легкая благозвучная мелодия. Максим вытащил из кармана мобильный телефон.

– Да, Гор!.. Да!.. – посмотрел на Антона. – …По моему, я даже сыграл тебе на руку… Мне было скучно, а теперь мне очень даже весело… Да, это ты виноват!.. Нет, вряд ли он захочет… Он не в том состоянии… Нет, я не буду повышать, и так я пока явно в проигрыше… Иди ты, Дальский!.. А этот контракт ты получишь, только переступив через мое бездыханное тело… Нет, я не про сексуальную асфиксию…(3) И тебе того же и по тому же месту! Все! Спокойной ночи!

Он быстро нажал на кнопку, засунул мобильник в карман, пробормотал: «Мерзавец! Опять за мной шпионит!» и полез в бар за новой бутылкой.

1. дом – сокращение от “доминант” – доминирующий партнёр. Саб – сокращение от “сабмиссив” – подчиняющийся.

2. сабспейс – специфическое измененное состояние сознания партнёра, возникающее вследствие физических воздействий (таких, как флагелляция (порка)) и сопутствующих им эмоциональных переживаний.

3. сексуальная асфиксия – форма аномальной сексуальной активности, связанная с использованием средств, ограничивающих доступ кислорода в лёгкие и к головному мозгу для усиления ощущений, связанных с сексуальной разрядкой.

========== Часть 7 ==========

***

Крайт спокойно плыл по одному из многочисленных коридоров «Клуба». Заметил приближающихся мирно беседующих Максима и Антона и хотел, как обычно, гордо проигнорировать последнего. Но тот почему-то едва заметно вздрогнул, увидев его, и отвел глаза с таким видом, будто был одновременно ужасно раздражен и в чем-то сильно виноват перед Крайтом. Буркнул извинения Максиму, прервав того на полуслове, и, сердито поджав губы, стремительно прошел мимо змея. Того аж сквозняком обдало. Крайт заставил себя не оглядываться ему вслед. Удержал свое удивление в себе.

– Что это ваш Змеелов сегодня такой странный? – спокойно спросил он Максима.

Тот глядел в спину удаляющемуся гладиатору.

– У него недавно произошла переоценка всех ценностей.

Крайт изобразил на лице легкое светское удивление, хотя на самом деле хотелось сделать глаза большие, как у совы.

– Дальский рассказывал мне, что вы ухлестываете за Антошей, – заметил он. – Похоже, он все-таки поддался на ваши уговоры и подставил свою крепкую самурайскую задницу.

Максим бросил на него проницательный насмешливый взгляд, и Крайт сразу внутренне подобрался по непонятной ему самому причине. Вспомнил о собственной первой ночи с Максимом, когда тот крайне аккуратно, но настойчиво забрал его невинность, и о том, как сам после всего произошедшего переоценивал заново свои приоритеты. Тут же живо представил, как Максим по ночам вбивает Антона в шелк, застилающий его большую шикарную кровать, и недовольно дернул краешком губ.

Крайт-то считал Антона несгибаемым и до бесконечности упоротым на свои высокомерные самурайские принципы, а оно вот как все обстояло на самом деле. Впрочем, Антон, имея специфическое воспитание, мог считать себя вассалом своего спонсора, а вассалы обычно терпеливо выполняли все, чтобы от них ни требовал господин. И Антон, похоже, тоже выполнял все, что требовал от него Максим.