Текст книги "Месть сурка (СИ)"

Автор книги: noslnosl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 60 страниц)

– Сноу, возьми парней, и дуйте ко мне домой. Нужно усилить охрану – у меня плохое предчувствие.

– Не паникуй, Томми, скоро будем.

Через десять минут возле двухэтажного коттеджа из красного кирпича припарковался белый тонированный Мерседес S-класса в сто двадцать шестом кузове. Последняя модель, писк роскоши. Место водителя покинул высокий крепкий брюнет с коротким ёжиком на голове. Штатный киллер не изменял себе, нося тёмно-синий спортивный костюм. Пока он шёл к багажнику, переднее левое пассажирское место покинул худой и подвижный веснушчатый, рыжий и кучерявый парень в пижонски зауженных серых брюках и приталенной белой рубашке. Его чёрные остроносые туфли были начищены до зеркального блеска.

Сноу с натугой вытащил из багажника большую спортивную сумку.

Шон открыл все три замка и впустил парней. Сноу с металлическим грохотом опустил сумку на пол гостиной.

– Все парни заняты, – вместо приветствия начал он. – Со мной лишь Огонёк.

– Здорова, босс, – махнул рукой рыжий.

– Привет, Коган, – кивнул Шон другу детства Патрика, который обычно был на подхвате у брата.

– Я звякнул Пэтти, – продолжил Коган «Огонек». – Он должен скоро подъехать.

– Это было необязательно, – поморщился Сноу. Он, обладая каменным спокойствием, на дух не переносил буйного и взрывного характера Патрика Адамса, предпочитая иметь дела с его братьями. – Я принёс немного пукалок, мы и сами справимся.

В раскрытой им сумке парни узрели целый арсенал. Пистолеты, автомат, патроны и даже гранаты.

– Снежок, ты что, на войну собрался? – Коган полез в сумку и выбрал себе берету. – Нам бы по одной пушке хватило.

– Томми сказал, что дело серьёзное, – невозмутимо пожал он плечами, беря себе автомат и пистолет.

– Я такого не говорил, – Шон тоже выбрал себе пистолет, как и Коган до этого. – Просто плохое предчувствие. У меня в спальне три миллиона фунтов – как бы чего не случилось.

Вскоре возле Мерседеса припарковался чёрный Рендж Ровер. Оттуда к дому грузной походкой двигался лысый здоровяк плотного телосложения. Он не казался толстяком, а больше напоминал штангиста: слегка сутулый и набычившийся, широкие надбровные дуги, мясистый нос картошкой, необъятные руки и ноги, левый уголок губы прочертила узкая полоска белесого шрама. Он отдавал предпочтение синим джинсам, кедам и белой свободной рубашке с длинными рукавами, ткань которых натянулась в районе бицепсов.

Выглянув в окно, Коган крикнул:

– Томми, твой брат приехал.

– Принесла нелёгкая, – пробурчал под нос Сноу.

– Всем привет, – пробасил ввалившийся в гостиную Патрик Адамс. Обведя тяжёлым взглядом вооруженных товарищей, он задал резонный вопрос: – С кем воюем?

– Привет, Пэттси, – подошёл к нему брат. – Ни с кем не воюем. У меня бабки для завтрашней сделки с колумбийцами. В большой компании они будут в лучшей сохранности.

– Ты параноик, Томми, – Патрик подал для рукопожатия руку всем присутствующим, после чего полез в сумку за пистолетом.

– Лучше живой параноик, чем мёртвый простак, – ничуть не обиделся Шон.

Коган поглядывал в окно. В очередной раз взглянув туда, он окликнул товарищей:

– Эй, парни, что за фокайль сасанах?

– Дай глянуть, – присоединился к нему Сноу. – Впервые вижу. Парни, гляньте, знаете его?

Патрик бесцеремонно растолкал в стороны наблюдателей и нахмурил брови.

– Этот белоснежка мне незнаком. Он не с нашего района. Ща я его прессану.

Шон вцепился в локоть брата, рванувшего в сторону выхода.

– Погоди, он идёт к нам. Слишком уж он уверен. Лучше спрячьтесь по сторонам от входа, я его встречу и побазарю.

Не успел Дункан постучать, как дверь распахнулась – ему в живот упёрся ствол береты.

– Ты ещё кто такой? – с угрозой прошипел Шон.

– Тебе привет от Маккинли, Томми, – не дрогнул ни единый мускул на лице Хоггарта. – Я Дункан Маклауд. Босс послал меня к вам перетереть на счёт присоединения к картелю.

– Из банды Маккинли, да? – сзади Шона выросла фигура его брата.

Пэттси ухватил «Маклауда» за шкирку и затащил в дом. Шон выглянул на улицу, убедился, что этого никто не видел, после чего захлопнул дверь.

– Ага, – Дункан спокойно висел в лапище Патрика, едва касаясь пола мысами военных ботинок. Прочная армейская куртка даже не думала рваться. Его лицо оставалось безмятежным, словно подобное с ним происходит каждый день и это ему жутко наскучило. Такое спокойствие слегка напугало и смутило штатного отморозка картеля. Обычно люди при виде его зверской рожи трясутся от ужаса. – А вы всегда спите в обнимку с пушками или сегодня какой-то праздник?

– Та-ту аг-тавайрт дом-риннт щиафид! – рявкнул Пэттси, встряхнув тушку Дункана.

– Ирландский, – слегка приподнялись уголки губ Дункана. В его голосе бандиты с изумлением расслышали нотки ностальгии, чего не ожидаешь от человека, которого одной рукой, как нашкодившего щенка, трясёт жуткий здоровяк. – Обожаю красоту этого языка. Если не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, ты сказал: «Ты втираешь мне какую-то дичь»… Нет, Пэттси, не втираю. Разве так ведутся деловые переговоры с возможными партнёрами?

– Ай! – Патрик почувствовал болезненный укол в левую руку. От неожиданности он разжал уставшую правую ладонь и схватился ею за левую кисть. – Что за сас?!

Мягко приземлившись на полусогнутые ноги, Дункан продемонстрировал Пэттси комара, которого держал за крылышки большим и указательным пальцем правой кисти.

– Комарик, – обезоруживающе улыбнулся он. – Внимательней нужно быть.

– Балтаи***! – выругался Патрик, гневно раздувая ноздри. – Дай сюда эту битще****!!!

– Прошу, – Дункан вручил лысому бугаю комара.

Патрик с рёвом прихлопнул его, бросил трупик на пол и со злобным выражением лица с грохотом начал бить правой стопой по тому месту, вызывая дрожь дощатого пола.

– Пэттси, успокойся, это всего лишь комар, – попытался урезонить брата Шон.

– Заткнись, Томми! – прорычал он, продолжая долбить стопой по полу. – Эта битще посмела меня укусить!

– Весело у вас, – привлёк к себе внимание Дункан. Шон разглядел в его глазах весёлый блеск. Адамсу-младшему показалось, что у гостя за секунду до этого дернулся рукав, аж смазался, но это было настолько быстро, что подобное он счёл дуновением ветра. Ни один человек не может двигаться так быстро, значит, просто показалось. – Я, наверное, позже зайду.

– Никуда ты не пойдёшь! – с угрозой произнес Томми.

– А-А-А-А-А!

Все отвлеклись от гостя на крики Огонька. Он вскочил с дивана, как ужаленный, обеими руками держась за задницу. Пистолет остался лежать на диване, на который он только что решил присесть.

– Сас! Фокайль сас! – он зажмурился и вскрикнул. Через мгновение он продемонстрировал всем окровавленную иглу от шприца, изъятую из ягодицы. – Томми, чтоб тебя кошки драли, какого дьявола у тебя на диване валяется игла от шприца?!

– Хы-хы-хы! – громко заржал Пэттси, тыча пальцем в сторону друга. – Вот ты жопошник, Коган! Ну, ты даёшь! Это ж надо сесть на иглу! Вот умора.

– Откуда там игла? – нахмурился Томми. – У меня дома торчков не было. Или же кто-то из наших подсел на товар? Кто? Найду ублюдка – ему не жить! В моём доме никто не будет колоться дурью!

Дункан достал из левого кармана открытую цветастую упаковку шоколадных драже.

– Энэндэнс будешь? – продемонстрировал он штатному киллеру пачку драже с надписью «N&N’s». Не давая тому опомниться, он продолжил: – Открой рот!

Сноу на автомате приоткрыл рот. Тут же туда залетела конфета, которую Дункан ловко метнул прямо из упаковки, не касаясь самого драже. Рефлекторно Сноу проглотил конфету и закашлялся. Он не успел почувствовать вкуса – драже прошло по пищеводу как шершавый камешек, обдирая глотку.

– Кха-кха-кха… – закашлялся он. – Ты что творишь, щенок?

– Просто хотел поделиться конфетами, – невозмутимо пожал плечами Дункан. – Кто-нибудь хочет? – продемонстрировал он каждому раскрытую упаковку с разноцветными конфетами.

– Я тебя… – руки киллера потянулись к шее Дункана. Он растерял своё обычное хладнокровие. Настолько взбесился, что даже убрал пистолет за пояс, а автомат задвинул за спину, чтобы сподручней было придушить белобрысого мерзавца.

– Да ладно тебе, Снежок, – снисходительно фыркнул Шон. – Это всего лишь конфета.

– Будешь? – тут же сориентировался Дункан, протянув упаковку драже Томми.

– Нет, спасибо.

– Нормальные конфеты, – продолжил Дункан, – я их у школьника в метро отобрал.

– Чего?! – вытянулось лицо Шона Адамса.

– Кхе-кхе-хе-хе! – продолжил веселиться отморозок Пэттси. – Прям как я в детстве. Тоже любил отжимать конфеты у пацанов.

– Дункан, да? – у Шона Адамса от начавшегося бедлама разболелась голова. Он прикинул за и против. Если грохнуть парламентёра – они окончательно испортят отношения с бандой Маккинли. Держать его тут бессмысленно. Пытать ничуть не лучше, чем убить. – Так дела не делаются. Передай Маккинли, что мы будем говорить с ним лично. Пусть приходит послезавтра в шесть вечера в «Пенную росу».

– Обязательно передам. Удачного дня. Я пойду?

– Я тебя провожу.

Из руки Дункана выпал пакет драже. Он наклонился подобрать его.

– Извините, неловко вышло…

– Двигай уже, – подтолкнул его в спину Шон.

Следующий шаг закончился лёгкой болью в правой стопе. Томми показалось, что в кроссовку попал камешек, уж очень похожие были ощущения. Он стерпел и поморщился. Не хотел ещё больше потерять лицо перед представителем конкурирующей банды. Братец и подчинённые и так изрядно постарались, устроив клоунаду.

Когда закрыл дверь за Дунканом, Томми дошёл до дивана, стараясь меньше наступать на правую стопу. Он закинул ногу на левое колено и стянул кроссовок. Стопа слегка побаливала, но носке обнаружилось небольшое кровавое пятнышко. Запустив руку в кроссовку, он уколол указательный палец обо что-то острое.

– Сас! – одёрнул он руку.

Перевернув кроссовку вверх подошвой, Томми обнаружил шляпку маленького гвоздя, впившегося в подошву. Он кое-как выковырял его.

– Что за чертовщина? Гвозди из полов повылезали что ли? Эй, Сноу, принеси йод.

– Где его искать? – Сноу уже успокоился, постаравшись забыть об инциденте с драже.

– Как у всех – в холодильнике.

– Как у всех?! – взметнулись ко лбу брови киллера. – Класть несъедобные предметы в холодильник… К-х… Если бы ты не был боссом, я бы сказал, что об этом думаю.

Рана была обработана, все успокоились. Огонёк достал из холодильника пива и раздал парням. Ирландцы и пиво созданы друг для друга, так считали все присутствующие. Мужчины с наслаждением присосались к бутылкам.

– Томми, – начал Пэттси, – ты действительно собираешься принять к нам банду Маккинли?

– Конечно, братишка. Если это не подстава. Какой-то мутный этот Маклауд. Вам не показалось?

– Обычная шестёрка, – пробасил Пэттси. – Гопота подзаборная – не больше того. Наверняка его не хватит ни на что большее, чем отбирать конфеты у детей, вот Маккинли его и послал. Типа такой мусор не жалко, и если грохнем, то это отличный повод для войны. Думаю, нужно…

– А-а… – простонал Сноу, схватившись за брюхо. – Чего-то живот заболел… Губы и язык чешутся… Вот же… Похоже, пиво просроченное.

– Чего-то меня тошнит, – пошатнулся Огонёк, держась за живот.

Шон с подозрением посмотрел на бутылку пива. Он тоже чувствовал покалывания языка и губ. Теперь он обратил внимание на тошноту и тяжесть в желудке. Он резко отбросил бутылку в сторону.

– НЕ ПИТЬ! – рявкнул он, выбивая бутылку из рук брата. – Пиво отравлено! Срочно звоните медикам и парням. Откуда пиво? Кто принёс?

– Томми, так ты, наверное, сам его покупал, – прохрипел Сноу, ему тоже стало дурно. – Дом-то твой.

– Значит, нужно трясти магазин!

Огонёк добрёл до тумбочки с телефоном, снял трубку и не услышал гудков. Он посмотрел на трубку и постучал ею об тумбочку, словно это могло бы помочь. Но это не сработало.

– Эм… – обернулся он к товарищам. – Парни, телефон не работает…

Последствия отравления ощутили все мужчины. На них быстро накатывала слабость. Оружие валилось из рук. У всех началось обильное слюнотечение, тошнота, рвота, боли в животе, а на Сноу напал понос. Мышцы начали подёргиваться, кожа теряла чувствительность.

Они стремились добраться до выхода, но когда это вышло, дверь оказалась заблокирована. Когда Шон догадался выстрелить для привлечения внимания соседей (скорее это вызвало бы у них страх и желание не отсвечивать, вместо позывов звонить в полицию) – он уже почти окончательно потерял силы и не сумел доползти до оружия. Вскоре все бандиты с небольшим интервалом погибли от паралича лёгких.

Ещё минут через двадцать Дункан вернулся к дому. На руках резиновые перчатки, на обуви бахилы. Он убрал доску, которой подпёр входную дверь. Она легко открылась, поскольку бандиты отперли все замки. Ему даже не пришлось пробираться в дом через окно. Он с удовлетворением отметил, что телефонный кабель всё так же обрезан, а соседи сидят по домам и боятся выглядывать в окна. Стать свидетелем преступления в этом квартале равноценно подписанию смертного приговора – поэтому все привыкли быть тише мыши и не интересоваться делами членов картеля.

Он предельно аккуратно собрал в полиэтиленовый пакет улики: отравленные тетродотоксином гвоздик и иглу от шприца. Вскрывать желудок для доставания отравленного драже не стал – лишнее. После нашёл в кладовке инвентарь для уборки, с помощью которого помыл пол в гостиной и прихожей, где наступал до этого. Протёр влажной тряпкой порог и места, которых мог теоретически касаться.

Убрав на место ведро, швабру и тряпку, он плотно закрыл все окна и двери, и открыл на кухне все газовые конфорки. После этого принялся собирать оружие и обыскивать дом.

В спальне он замер перед открытой сумкой, набитой фунтами. Во второй похожей сумке, он был уверен, такой же груз.

– Вот это я удачно зашёл! Сегодня праздник или кто-то напоил меня зельем удачи?

Покидал дом он в спешке, поскольку вскоре должен сработать сооружённый на коленке элемент для поджига, и дом взлетит на воздух. Всё, как любят внушать сотрудники департамента магического правопорядка – взрыв бытового газа. Ничего подозрительного – несчастный случай. А поджигательный элемент сгорит, и попробуй найти концы. Сколько подобных «случайных» смертей волшебников он устроил в прошлой жизни, и никто не докопался. Правда, тогда на его стороне была секретная служба, которой невыгодно правильное расследование, а волшебники не стремились докопаться до правды. Тут же ситуация немного иная. Но если смотреть здраво – кому вообще есть смысл расследовать случайную гибель двух из трёх лидеров серьёзного преступного картеля? Если кто-то и займётся этим – наверняка подумает на конкурентов и не найдёт концов.

Он покидал все три сумки в багажник Мерседеса, открыл дверь ключами и спокойно покинул ирландский криминальный квартал.

***

Сайлас лучился от счастья. Он гордился собой и был до крайности доволен: на этот раз он превзошёл сам себя. Его Конфундус разил магловских преступников, как меч Немезиды. Он допрашивал их, узнавал о других торговцах наркотиками, находил их и грабил. Несколько десятков человек – провозился до вечера, зато выручка впечатляющая. Обычными махинациями он столько зарабатывал за полгода. Ух, он покажет этому полусквибу истинную мощь волшебника!

– Ха! – ворвался он в дом, ожидая триумфального появления, но Дункан не встречал его с фанфарами. Зато со стороны кухни исходили ароматы жареного мяса. – Я так и знал!

Ворвавшись на кухню, он узрел братца за столом, который был забит продуктами: исходила одуряющими ароматами курица-гриль; ломилась от салата огромная миска, больше похожая на таз; в тарелке Дункана лежал сиротливый кусочек сочного стейка.

– Я так и знал, что ты жрёшь! Эй, Дункан, я с тобой говорю!

– А? – он с трудом оторвался от стейка. – Ты вернулся. Я тут еды раздобыл.

– Еды, да? – ухмыльнулся Сайлас. Он не сомневался в своей победе. – Ограбил продуктовый магазин? Впрочем, чего ещё ожидать от магла… Давай меряться, у кого больше.

– Не за столом же, – выразительно уставился на него Дункан. – Ты его сначала помой хотя бы…

– Тьфу на тебя! – чуть не сплюнул на пол Крамп, но вовремя вспомнил, что это его пол, и сдержался. – Вечно у тебя мысли об одном. Я о том, чтобы меряться выручкой. Или ты забыл о нашем утреннем споре?

– Нет, помню. Ну, давай, хвались.

– Вот… – Сайлас вывалил на стол кучу мятых и скрученных трубочкой банкнот из одного кармана. – Вот ещё, – добавил он наличность из другого кармана. Видишь? Ну как тебе?

– Неплохо-неплохо.

– Ты не впечатлён? – изрядно удивился Сайлас. – Может, ты не умеешь считать? Так я скажу тебе – тут одиннадцать тысяч триста тринадцать фунтов! Понял теперь, кто тут волшебник?!

– Ага. Молодец, – Дункан потерял интерес к Сайласу, наколол на вилку последний кусочек стейка и отправил его в рот.

Крампа возмутило это. Его переполнило негодование.

– Эй! Где же твоя добыча? Стесняешься мне показать свою мелочь, украденную у бродяг? Или ты грабил детишек?

– Есть такое, – вздохнул Дункан, с грустью смотря на салат, к которому даже не успел притронуться. – Всего один школьник… Я ж не зверь, просто конфеты нужны были.

– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Сайлас. – Чего и следовало ожидать от магла! Это всё, что ты добыл? – обвёл он ладонью стол.

– Не-а… Слушай, Сайлас, тебе обязательно соревноваться прямо сейчас? Я доесть хочу.

– Так и скажи, что стесняешься своей скромной добычи! Всё, Дункан, всё! Отныне и до середины июля ты будешь готовить завтрак, обед и ужин. Смирись с этим и достойно прими проигрыш. И не нужно расстраиваться, ведь мы в разных весовых категориях: я волшебник, а ты магл. Пойми, магл никогда не превзойдёт колдуна, поскольку таким родился.

– Ладно, пошли…

С грустным вздохом Дункан встал из-за стола. Сайлас принял это на свой счёт, а не на то, что Хоггарту было лень отрываться от еды. Он горделиво вздёрнул подбородок и последовал за напарником, готовя новые насмешки.

Дункан привёл его в гостиную.

– Ну и где твои кнаты? – саркастично усмехнулся Сайлас.

– За диваном глянь.

– Четвертак за диван закатился? – Сайлас заржал и обошёл диван, опустил взгляд и застыл как вкопанный. – Э-э…

– Да-да, на полу, – подбодрил его Дункан. – Считать будешь?

– Э-э-э… – челюсть Сайласа медленно опускалась, грозя ему вывихом, а глаза жили отдельной жизнью, будто осознали, что принадлежат не человеку, а жабе.

Дункан молча наблюдал за впавшим в ступор Крампом, с лица которого сошла вся надменность. Он мгновенно скис, медленно обернулся.

– Сколько?

– Три миллиона.

– Сколько-сколько?!

– Три миллиона фунтов!

– Они… Э-э… – скосил Сайлас глаза на две полных сумки денег. – Настоящие?

– Ага.

Сайлас не поверил и достал палочку. Все знакомые ему чары показали, что деньги действительно настоящие. Это окончательно расстроило его. Опустив плечи, он всхлипнул, как побитая собачонка, и забормотал:

– Три миллиона… Три… Миллиона… Три грёбанных миллиона! Как же так? Я же волшебник, а ты… а ты… Так не бывает. Это мираж… Не может же МАГЛ…

– Так что ты будешь готовить, – добил его Дункан.

– НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Т!!!

*Ярди – преступные группировки на Ямайке или состоящие из ямайцев.

**Медельинский картель – наркокортель Пабло Эскобара.

***Балтаи – женский половой орган в экспрессивной вариации.

****Битще – мерзопакостная женщина. В русской вариации произносится одним словом из четырёх букв на букву «С», которое означает собака женского пола.

Глава 39

Лучась довольством, Дункан в одних штанах вышел на кухню. Утренний душ подарил ему заряд бодрости.

– Буэнос диас*, дон Сайлас. Чего такой грустный?

Крамп задышал подобно паровозу – ещё немного, и он бы начал выпускать пар из ноздрей. На плите, возле которой он стоял, что-то жарились и варилось. Он ехидно отозвался:

– Не считая того, что мне приходится готовить для одного проглота, как на целый поток студентов факультета?

– Ты сам предложил тот спор – я тебя за язык не тянул. Мне спор не был нужен, но отказаться – значит оскорбить тебя. Я товарищей не привычен оскорблять. И если припомнишь, я изначально предлагал пойти вместе – это ты мнил из себя великого волшебника. Кстати, улов-то у тебя действительно неплохой – годовой доход на приличной должности. Так в чём проблема? Жратвы полно, деньги ляжку жгут, компания хорошая…

– С последним я бы поспорил, – скорее по привычке огрызнулся Крамп.

Дункан выхватил из кастрюли горячую сосиску и с ней сел за стол.

– И всё же…

– Эх… Полнолуние скоро.

– Это да, это понимаю, – Дункан закинул в рот сосиску и быстро проглотил её, почти не разжёвывая. – Конечно, неприятно, но дело житейское. В чём проблема?

– Я обычно связываю себя ремнями и забираюсь в канализацию…

– Экий вы, сеньор, затейник, – в глазах Дункана плескались смешинки.

– Что смешного? – взгляд смурнее тучи был направлен на «магла».

– Я обычно запирался в клетке на чердаке или на необитаемом острове. Диванчик, плед, книга о Шерлоке Холмсе и ключик в минисейфе подвешен под потолком.

– А если трансфигурация отменится? Опасно!

Дункан не сдержал смеха.

– Сеньор знает толк в извращениях! Это называется колдовство головного мозга. А ты не думал сделать настоящую клетку из металла? Это просто: берём трубы, сварочный аппарат и углошлифовальную машинку.

Глядя в пустые глаза парня, Дункан осознал, что тот не понял половины слов. А первая часть его изрядно загрузила, будто он услышал откровение свыше.

– Перевожу для волшебников: берём волшебную палочку, и с помощью чар вечного приклеивания, режущего заклинания и какой-то там матери режем и склеиваем трубы. Энтендес, камарада**?

– А что, так можно было?!

– Прикинь! Кстати, я всё хотел спросить, ты от ликантропии избавляться не собираешься? Мы пару недель живём под одной крышей – уже мог бы шестую часть подготовки пройти.

– Постой, Дункан, так ты не шутил? Действительно можно исцелиться от этого?

– Как два пальца оросить. Я ждал, когда ты сам созреешь и попросишь, а ты всё молчишь и молчишь.

– Я согласен! Мерлин! Конечно, я согласен. Что нужно делать?

– Ола! Мне нравится твой настрой. Сегодня же покажу тебе базовые упражнения.

– Это хорошо, – настроение Сайласа поползло вверх, – но ответь, почему ты часто вставляешь в свою речь иностранные слова? Хвалишься знанием иностранного языка? Я тоже знаю, к примеру, французский, но не кичусь этим. Как минимум, это непатриотично.

– О патриотизме мне будет рассказывать человек, у которого на стене спальни висит плакат «Пушки Пэддл», а не портрет Королевы.

– Ты что-то имеешь против «Пушек Пэддл»?

– Упаси Господь! Я вообще не понимаю квиддич.

– Дункан, не уходи от ответа.

– Ты действительно хочешь об этом узнать?

– Мы же братья!

– Хм… Весомый аргумент… – Дункан задумчиво понаблюдал за бурлением воды в кастрюлях. – Однажды я сколотил отряд оборотней, помог им избавиться от ликантропии и мы завоевали маленькую страну в Южной Америке. В общем, я стал там диктатором, из-за этого пришлось учить испанский.

– Твою мать! – Сайлас устало потёр виски. – И ведь не врёшь… Сколько тебе лет, что ты успел пожить такой бурной жизнью?

– Ты же знаешь, Сайлас, я немного старше тебя. Подумаешь, один из эпизодов. Я был молод и наивен.

– И почему же ты не остался там, раз весь такой из себя правитель страны?! – вернулось к Крампу ехидство.

– Скажем так, я понял, что это не моё.

– Интересно… – Сайлас выключил огонь под сковородой и кастрюлями. – И как ты это понял?

– После м-а-аленького государственного переворота и свержения диктатора… Накладывай уже – я голоден!

Сайлас замолчал, переваривая услышанное. Он принялся раскладывать по тарелкам макароны и сосиски, громко думая. Настолько громко, что в какой-то момент начал рассуждать вслух:

– Родители, вы совсем рехнулись! Такого ребёнка выбросили к маглам… Он вообще человек? За двадцать один год он сделал то, о чём я мог лишь мечтать…

– Диктатором быть не прикольно, – авторитетно заявил Дункан, накалывая сосиску на вилку. – Покушения, перевороты, публичность, войны, экономика в заднице. В одном конце дворца испортил воздух – на другом конце страны скажут: обгадил портки. Ни пошаманить, ни на луну повыть, ни крови попить, ни девственницу растл… К-хм… в жертву принести. Отстой!

– Мерлин, дай мне сил! – закатил глаза Сайлас. – Вот что ты за человек такой? Я, может, тоже хочу стать правителем – Министром Магии!

– Я подумаю над этим…

– Эй! – напрягся Крамп. – Я пошутил. Ты же не серьёзно?

– Посмотрим…

– Не-не, Дункан! Я хоть тебя мало знаю, но верю, что ты можешь. Слышишь? Верю! Не надо меня в Министры – пожалуйста.

– Как скажешь. Но и ты подумай, что бы изменил в волшебном мире, если бы стал министром? Хорошо подумай, а ответы запиши в дневник.

***

С помощью «личного» волшебника Хоггарт прибарахлился в Косом переулке. Туда пришлось добираться своим ходом, поскольку Крамп не подключил камин к каминной сети. Естественно, Дункан не забыл о маскировке с помощью грима для себя и товарища. Хотя последнему поздно прятать лицо. Если только Дункан не сольёт Департаменту магического правопорядка информацию о действиях секретной службы Её Величества. Тогда у тех мигом подчистят архивы и память.

Ничего экзотичного он не покупал: стандартный проверенный набор, в который входит сумка путника, палатка с незримым расширением, набор зелий, вредноскоп и беременная самка книзла, которая всё время кидалась на нового хозяина с желанием навредить. Так что пришлось держать её в просторной клетке.

Дункан всё же отправился в Запретный лес на охоту. Там он подстрелил гиппогрифа, затащил того в палатку, свернул её и поспешил скрыться. Уж больно шустро отреагировал на оружейный выстрел лесничий Хогвартса.

Добычу пришлось разделывать во дворе Крампа под его недовольное бурчание про три года Азкабана. Кому тюрьма, а кому будущий бубен и колотушка. Он же не собирался продавать мясо зверя, а именно на этом прогорают все горе-браконьеры.

Вообще, зачем продавать вкусное, диетическое и легкоусвояемое мясо летающего коня, когда есть деньги и постоянно хочется жрать, как не в себя? Вот и Дункан и решил, что ну его – лучше колбасы и бастурмы наделает. С чесноком! Прям от души туда чеснока напихает – потому что теперь он может его есть, сколько захочет. И на солнце загорать может. И вкус еды ощущает в полной мере, а кровь кажется противной бякой. Кайф, а не жизнь! Только побывав в шкуре вампира, начинаешь ценить радости обычной жизни.

За три недели Дункан успел сделать бубен с колотушкой и провёл над самкой книзла ритуал призыва духа фамильяра. Вскоре на свет появились пять котят, один из которых отличался от всех абсолютно белой шерстью.

Самка книзла после рождения котят стала ещё более бешеной, кидаясь на прутья клетки при приближении кого-либо. Дункану пришлось каждый раз просить товарища усыпить её, чтобы убраться в лотке и наложить корм. В один из таких моментов он наклонился над котятами.

– Кошкотун.

– Ми-и… – отозвался как раз белый котёнок. Ещё слепой, он пополз на голос.

– Тише, мой хороший, – нежно коснулся пальчиком шёрстки Дункан. – Я рядом. Пока пей материнское молоко, набирайся сил.

Когда котята достаточно подросли, чтобы их можно было оторвать от сиськи, Дункан вернул в магазин всех книзлов вместе с мамашей, за исключением Кошкотуна. Денег ему не вернули, но не ради них всё затевалось.

На политическую обстановку в магическом мире Великобритании Дункан не обращал внимания. Допустим, убьёт он Пожирателей… снова. И что это даст? В прошлый раз вовсе не эти волшебники уничтожили планету. За гибель близких он уже отомстил. Каждый раз мстить за одно и то же? Он так быстро свихнется.

Он лишь хотел, чтобы не повторялась история. Ему не понравилось жить в мире, выжженном ядерным пламенем. А ведь всё могло быть хуже, если бы у САСШ и Китайцев тоже сработала «Мёртвая рука». Тогда выжило бы не десять процентов человечества, а в лучшем случае один. И ни о какой цивилизации не шло бы речи. Люди оказались бы отброшены в средневековье, если не в каменный век.

И он, кажется, знал, что делать для предотвращения апокалипсиса. Всего-то и нужно убить двоих. Всего две жизни, чтобы они не породили другие жизни, способные принести в жертву своим идеалам девять миллиардов человеческих жизней.

Ну, а пока он тренировал Сайласа, откармливал Кошкотуна и делал варган.

Во время последнего камлания Дункан почувствовал, что его астральная сила серьёзно выросла. Сказались годы, на протяжении которых он круглосуточно находился в состоянии динамического транса, чтобы контролировать вампирскую суть. Теперь он был готов использовать одно заклинание. Для этого следовало сделать ритуальную татуировку со смыслом и активировать её с помощью камланий. Вот только он никак не мог определиться с заклинанием. Их слишком много. Казалось бы, выбери самое полезное, и вперёд. Но какие чары полезней?

Авада Кедавра – вроде неплохое заклинание. Смертельное и ультимативное: проходит через все энергетические магические защиты и почти всегда убивает, не считая редких исключений. Но есть минусы: запрещено по всей планете под страхом пожизненного заключения в тюрьме для волшебников, медленное, имеет ярко выраженную лучевую подсветку и лично для Дункана бесполезно, поскольку он потянет лишь простые чары.

Отбросив сложные заклинания, как бесполезные, он принялся перебирать простенькие, разделив их на несколько групп: поиск, сокрытие, левитация, ментальные вмешательства, атака и защита. Трансфигурацию он даже не рассматривал, поскольку такая магия сложная. Шаману его уровня не по плечу даже задачка для первокурсников по превращению спички в иголку.

Для атаки и защиты у него есть сила, скорость, боевые навыки и оружие. Ему сильно пригодился бы Конфундус, серьёзно облегчающий жизнь. Возможно, на нём бы он и остановился. Или выбрал бы универсальные чары левитации, тоже весьма полезные как в быту, так и в боевом применении. Но, вспоминая свою беспомощность при встрече с «Паутиной теней» и как одолели вампира с помощью Аресто моментум, он для себя чётко решил, какое заклинание ему нужно – чары отмены! Фините, вернее, его шаманский аналог, в опасный для жизни момент может стать намного полезнее любых других чар. Вот наложит на него волшебник замедляющие чары, и всё на этом закончится. А так он сумеет преподнести сюрприз.

К концу лета он сделал варган и завершил на бумаге создание рисунка татуировки. Чары отмены должны действовать на всё тело, соответственно, татуировку следовало наносить на всю кожу, включая голову, стопы, кисти, попу и даже половой член.

Ещё одно событие порадовало его в конце августа. Наконец, он набрал прежнюю форму и в человеческом облике, и в виде волка.

Первого сентября за завтраком Дункан завёл разговор с товарищем:

– Сайлас, ты можешь сварить зелье для нанесения волшебной татуировки, которое после этого станет невидимым?