Текст книги "Кода (ЛП)"

Автор книги: Nikoshinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Джон почувствовал, как его челюсть упала со звуковым эквивалентом «туннельного зрения».*** – Подождите, Моран? То есть…

– Себастьян? – Пейшенс улыбнулась. – Что я могу сказать? Я внимательно следила за новостями из Лондона последние несколько месяцев – так я узнала вас, доктор Уотсон. – Её губы дрогнули. – Себастьян был хорошим ребёнком, и только их вина, что он оказался замешанным в подобных вещах. Джеймс и Джим были… что ж, они были воплощением зла. Вы могли найти мёртвых животных в лесу, и не просто мёртвых, а… и вы знали, что это дело их рук. По крайней мере, одного из них. Временами Джеймс был не таким уж плохим, но Джим, он… он пугал меня. Я могла сказать об этом Себу и Патрику, но им бы это показалось… всего лишь забавным. Мальчишки есть мальчишки, да? Но не Джим. Себастьян вместе с Джеймсом и Патриком ушли в армию сразу же после школы, я вышла замуж, и Джим исчез… И вот однажды, спустя какое-то время, вы обнаруживаете его в лесу и, глядя на его улыбку, понимаете, что он не что иное, как сам дьявол.

Джон встревоженно огляделся, чувствуя, что за ним наблюдают, хотя звоночек в его голове быстро напомнил ему о том, что это остаётся новостью лишь для него. Маленькая деревня, замкнутая община – все, кроме Джона, знали истинное положение дел. – Итак, вы выросли с Джеймсом Маккарти – вы узнали Джима Мориарти?

Пейшенс кивнула; ещё один длинный глоток немного уменьшил её нервозность. – Однажды я увидела его лицо в новостях. Я слышала это имя и раньше, но не придавала значения. Да, я узнала это лицо. И я помню, как подумала: «Я знала это. Я знала, что он вырастет монстром». Я полагала, что он должен быть мёртв, но потом… он был там. В лесу.

– А вы не слышали, о чём они спорили?

Пейшенс нахмурилась. – Если ты отец ненормального психа, почему бы тебе не накричать на сына? – Она обвела помещение взглядом, теребя цепочку на шее. – Он был в ярости – это всё, что я помню. И Джим не совсем правильно это воспринимал. Он то улыбался, то кричал на него в ответ. Я не думаю, что они когда-нибудь ладили по-настоящему, но это было… теперь всё было совершенно иначе.

– Значит, вы какое-то время наблюдали за ними? – спросил Джон.

– Достаточно долго для того, чтобы убедиться, что не сошла с ума. Как только мне стало понятно, что это действительно он, я убежала. Я была настолько выбита из колеи, что побежала не в том направлении, и мне пришлось возвращаться той же дорогой. Именно тогда я и увидела их опять, только на этот раз один из них оказался мёртвым. Я взяла мобильный и… ну, вот мы здесь.

– Мы здесь, – задумчиво повторил Джон. – Полагаю, Джим знает, что вы их видели. Если он выйдет на свободу, если каким-то образом будет доказано, что он этого не делал…

– …он убьёт меня, – закончила она. – Я знаю, что он это сделает. Он убьёт меня, а затем просто исчезнет, и на этот раз здесь не останется ничего, что могло бы выманить его из укрытия.

Джон кивнул, поджимая губы. Вряд ли будет утешением сказать ей, что это может оказаться не тот Джим Мориарти, о котором говорилось в новостях. Джим, которого она боялась, был человеком из её детства. – Послушайте… У меня нет ничего, кроме фактов, но в данный момент я должен согласиться с местной полицией. Я думаю, что он это сделал. Но есть кое-что, о чём мне необходимо узнать, и думаю, именно вы можете мне помочь. Джеймс Маккарти – младший брат – он был левшой, так?

– О… сейчас, когда вы упомянули об этом, я думаю, что возможно, да. Я помню, как летом мы играли в крикет. Он всегда стоял слева от питча****.

Правша вряд ли выстрелит себе в голову левой рукой, но втайне Джон продолжал на что-то надеяться. – А его старший брат? Джим был левшой?

Пейшенс пожала плечами: – Джим был тем, кем он хотел быть. Не знаю, помню ли я на самом деле, чтобы он отдавал предпочтение какой-то одной руке. Это важно?

– Может быть. Не беспокойтесь, я узнаю об этом другими способами.

– Хорошо.

Разговор исчерпал себя, молчание между ними затянулось. Джон допил своё пиво и сделал жест, изображающий ручку: – Я дам вам номер телефона на случай, если вы вспомните что-то ещё.

Пейшенс кивнула, потянув к себе сумочку. Расстегнув передний кармашек, она достала синюю ручку, отдала её Джону, наблюдая, как тот царапает на салфетке номер.

– В любое время суток, хорошо? Обычно, работая над делом, мы почти не спим, так что серьёзно – в любое время.

– Поняла. – Она сунула салфетку и ручку в сумочку и поднялась, оставив на столе свой наполовину пустой бокал. – Я уверена, что свяжусь с вами, доктор Уотсон… – Махнув рукой на прощанье, она вышла из гостиницы «Красный Лев».

Джон откинулся на спинку стула и, потирая пальцами подбородок, прокручивал в голове этот разговор, стараясь не забыть ни единого слова.

Было уже поздно, когда Шерлок и Билли вернулись – с обувью, покрытой подсыхающей грязью, и плечами, повлажневшими от внезапно начавшегося дождя. Сухой, хорошо закусивший в пабе и со всеми удобствами устроившийся в пенсионерском номере, Джон позволил улыбке растянуться по своей довольной физиономии.

– Хорошо провели время?

На лице Билли ясно читалось «отвали», в то время как Шерлок, всецело поглощенный расследованием, не останавливаясь шагнул в комнату, бросил куртку на кровать и, сложив пальцы под подбородком, принялся мерить номер шагами. Он не произносил ни слова, его лицо выглядело сосредоточенным и отстранённым.

– И давно он в таком состоянии? – поинтересовался Джон.

Билли вздохнула, прислонившись к открытой двери: – С тех пор, как мы покинули места преступления. Сначала он говорил без умолку, но вдруг замолчал и с тех пор не произнёс ни слова.

Пожимая плечами, Джон ухмыльнулся: – Да, это в его духе. – Возможно, из-за того, что она выглядела совершенно ужасно, или из-за того, что её живот урчал на всю комнату. Возможно, из-за того, что в то время как она месила грязь своими высокими каблуками, он поговорил с единственным очевидцем и сумел найти достаточно доказательств по делу. Каковы бы ни были причины, Джон чувствовал, что обязан проявить к этой женщине немного доброты и участия. – Вряд ли вы захотите присоединиться к миру живых, пока не переоденетесь и не перекусите, – сказал он. – Я обещаю, что мы не будем говорить о деле без вас.

Билли моргнула от удивления. – Эээ… это было бы здорово. Задержите его подольше, может быть, я успею принять душ?

– В таком состоянии, как сейчас? Думаю, этого не понадобится. Делайте то, что считаете нужным. Мы подождём.

Её лицо потеплело и смягчилось. Потирая предплечья, она раскрыла сумочку и порылась внутри. – Ну что ж, пока ждёте, вам стоит взглянуть на это. – Она протянула ему планшет в кожаном защитном футляре. – Он заставил меня записывать. Неплохая идея, потому что пошёл дождь и, скорее всего, уничтожил следы. Хотя, возможно, это просто счастливая случайность. Я думаю, на самом деле он хотел, чтобы таким образом вы смогли побывать на месте преступления.

Джон взял планшет, стараясь не улыбаться слишком широкой, слишком довольной улыбкой, так и рвущейся в уголки его губ. – Я сравню запись с моими заметками. Спасибо.

Билли с улыбкой кивнула: – Меня не будет около получаса.

– Мы подождём, – снова пообещал он. Имел ли он это в виду чуть раньше, было не важно – сейчас это было именно так.

Ассистентка направилась в свою комнату, жёлтый цветок завораживающе пританцовывал на её ключе. Джон закрыл за ней дверь и под размеренные шаги Шерлока погрузился взглядом в планшет.

Комментарий к Глава 7

*Наверное это выглядит примерно так

https://ae01.alicdn.com/kf/HTB1xXmiQpXXXXcnXVXXq6xXFXXXJ/229798856/HTB1xXmiQpXXXXcnXVXXq6xXFXXXJ.jpg

** Неотшлифованная доска с узлом

https://static9.depositphotos.com/1000781/1155/i/950/depositphotos_11555177-stock-photo-tree-knot.jpg

***Туннельное зрение – болезненное состояние зрения, при котором человек теряет способность к периферическому обзору. Воспринимается лишь изображение, попадающее на центральную область сетчатки глаза. Обычно является симптомом серьёзных заболеваний, но иногда может возникать при сильных стрессовых реакциях.

****Питч прямоугольная земляная площадка в центре травяного поля для игры в крикет. https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/7/7a/Pollock_to_Hussey.jpg/1200px-Pollock_to_Hussey.jpg

========== Глава 8 ==========

Джон совсем не думал о месте преступления, просматривая запись на планшете Билли. Шерлок вел себя как обычно, кружась вокруг впечатанных в грязь следов с азартом и радостным возбуждением двухлетнего ребенка в зоопарке; время от времени «камера» дёргалась, но приемлемая стабильность изображения сохранялась, хотя в целом всё это не сильно отличалось от фильма ужасов с дрожащей картинкой. Джон был слегка разочарован, что на них не напали зомби или болотный монстр. Голос Билли звучал громче остальных голосов, но к счастью, она говорила недолго, и на смену ей тут же затараторил Шерлок. Он указывал на следы, которые выглядели глубже других, поскольку оба, отец и сын, в гневе топтались на месте («Фантастика!» воскликнула Билли, и Джон сделал вид, что его не волнует то, как Шерлок зарделся, улыбнувшись в ответ). Потом он указал на удаляющиеся следы сына, ровные и глубокие, как будто кто-то в гневе чеканил шаг, а затем – на почти перекрывающие их шаги бегущего назад человека. Он двинулся в лес по следам, что-то выкрикивая на ходу, из планшета раздался голос констебля Уиггинса, приглашающего Билли выпить, когда всё закончится (с неутешительным для него результатом), и Джону очень хотелось, чтобы Уиггинс заткнулся, потому что слов Шерлока было не разобрать из-за этого пустого одностороннего флирта.

– Он невиновен, – сказал Шерлок, возвращаясь назад и перепрыгивая через особенно широкий участок грязи, попавшийся ему на пути. – Вот здесь отчётливо видно, что он уходит и возвращается только раз, и смазанный след рядом с местом, где было найдено тело, сделан его коленями, когда он упал на них рядом с убитым.

– Гениально! – воскликнула Билли.

Несмотря на то, что на камере видны лишь руки констебля, тот всё равно умудрился выглядеть раздражённым: – Оттуда в этом направлении ведут лишь его следы, и по ним можно судить, что лицом именно в эту сторону стоял Чарльз Маккарти, когда на него напали.

Шерлок замолчал лишь на мгновение, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть большой отпечаток в грязи рядом со смазанным следом коленей Маккарти – то место, где лежало тело. Его лицо выражало тревогу, глаза всё больше сужались, в то время как сам он анализировал, переосмысливал, отвергал какие-то идеи и начинал всё сначала. Крепко сжав губы, он отступил, чтобы увидеть картину полностью – движение, на котором Билли не сосредоточила своего внимания. Вместо этого она направила камеру на самого Шерлока, не пропуская ни единого проблеска мысли на его бледном лице.

Он направился к деревьям, ныряя под кроны и уклоняясь от веток – импровизированный танец на грязной, мокрой земле, неловкий и грациозный одновременно. Он задавал такие вопросы, как «Пейшенс стояла здесь?» или «Чьи это следы?», ответы на которые были практически очевидны. Большинство из них значилось в полицейском отчёте. Шерлок находился в своей стихии, в самом её эпицентре, отрабатывая все версии, даже самые незначительные, отбрасывая ненужное и отсеивая полезное от не имеющего значения.

– Он всегда такой? – шёпотом поинтересовался констебль у Билли.

– Можно сказать, что да. – В её тоне не было даже намека на осуждение. – Ну разве он не потрясающий?

Положив планшет на согнутые колени, Джон откинулся на спинку кровати; он запрокинул голову, сглатывая и чувствуя, как пересохло во рту, и позволил видео продолжаться, но без особого интереса к остальной части расследования.

Фантастический. Блестящий. Потрясающий. В первые месяцы их знакомства Джон не мог удержать в себе то, каким удивительными считал дедуктивные способности этого человека. Он отчетливо помнил тишину, воцарившуюся в салоне такси, – настолько Шерлока ошеломили его комплименты; помнил, как тот приходил в замешательство в течение всего вечера, когда они продолжались; как краснел и смущался в своей сдержанной молчаливой манере. Джон был единственным, кто превозносил Шерлока; благодарность Лестрейда проявлялась только в его вере в него, в действительности же инспектор открыто критиковал Шерлока за то, кем он не был, несмотря на то, каким потрясающим он был во многом другом. Джон задался вопросом, когда он сам стал относиться к Шерлоку так же…

Генри Найта он помнил лучше, чем любого другого клиента, – поведение Шерлока по отношению к нему было совершенно непрофессиональным и откровенно грубым. В то время как Шерлок рассматривал утро Генри во всех подробностях – от пятен и до салфеток, – Джон закатывал глаза со скучающим видом, уже не впечатлённый тем, что казалось таким впечатляющим год назад, и ожидая чего-то исключительного от человека, который всю жизнь просто делал свою работу, не претендуя на что-то большее. Это было до того, как он его потерял, в те сумеречные часы между желанием, чтобы Шерлок был немного проще и обыкновеннее, и желанием, чтобы он просто был. Почему-то Джон так и не вернул привычку говорить ему, что он потрясающий. Как и Лестрейд, теперь он показывал свою признательность, просто веря в него. Но это было совсем не одно и то же. Если реакция Шерлока на слова Билли хоть что-то да значила, то он слегка изголодался по одобрению. Его работа изменилась. Всё, кроме работы, было таким же, как раньше, или, по крайней мере, каким он хотел. Его репутация консультирующего детектива находилась в стадии становления, и все нормы и правила создавались и изменялись по мере необходимости. Шерлок был интересной личностью в условиях перемен, и такие мелочи, как слова, являлись доказательством, что он покорил свою аудиторию – необходимый компонент для гения, защищающий его от всего того, что он не в состоянии изменить. Он мог обойтись без этого, он был очень сильным человеком, построившим для защиты очень высокие и крепкие стены, но если всё, что ему требовалось, чтобы чувствовать себя счастливым и знать, что его оценили, это несколько одобрительных слов, Джон не видел причины, почему бы ему не повторять каждое такое слово дважды.

И не вина Билли, что она всё ещё находилась в начальной стадии изумления и восхищения Шерлоком – это была вина и беда Джона, что он стал почти безучастным к таким невероятным вещам.

Шерлок знал, что гениален. Шерлок знал, что Джон считал его фантастическим, блестящим и удивительным. Но Джон никогда не уклонялся от того, чтобы сделать женщине комплимент: сказать, что она замечательно выглядит, проведя часы перед зеркалом и просто пытаясь произвести на него впечатление, или первым делом сказать ей об этом утром, когда её тушь растеклась под глазами чёрными пятнами. Не важно, сколько раз Шерлок разбирал человека на части, или раскрывал дело почти на пустом месте, или оказывался в тупике, вынужденный отступить, Джон хотел оставаться тем единственным, кто заверит его, что он удивительный и потрясающий.

Джон глубоко вздохнул, прежде чем осознать, что в комнате слишком тихо. Видео остановилось, но в большей степени это было связано с тем, что Шерлок перестал расхаживать по комнате и стоял теперь в изножье кровати, озадаченно глядя на Джона. И неизвестно, как долго это продолжалось.

– Второе дело, – сказал он, сцепив за спиной руки. – Это мы?

Джон почувствовал, как его волосы встают дыбом при этом вопросе, и, скрестив ноги, сел на кровати. – Эээ…. нет. Нет, это настоящее дело, – признался он.

– Оу, – Шерлок выглядел разочарованным, хотя, возможно, главная проблема заключалась в том, что он ошибался. – Ты думал обо мне.

– Да.

– И это не связано с делом.

– Нет.

– И?

Джон облизнул губы, а потом провел языком по зубам. – И я подумал, какой я счастливчик. Мозг, красота и тело слегка отощавшей греческой статуи.

Усмешка Шерлока больше напоминала фырканье, и его щеки предсказуемо порозовели. – Сегодня что-то произошло с тобой. Не то чтобы я возражал. Это отвлекает, но это… хорошо.

– Отвлекает? – Джон не смог удержать ухмылку. – Всё ещё думаешь о том, что случилось чуть раньше?

Детектив небрежно пожал плечами, медленно пройдя вдоль кровати и прислонившись к стене. Он возвышался над Джоном, опустив руки и глядя на него сверху вниз. – Я не озабочен этим, но всё это достаточно странно. Анонимная наводка, секретное дело, и ты внезапно привносишь физический компонент в наши с тобой отношения спустя несколько минут после приезда сюда. На самом деле это был бы довольно умный приём: создать основу дела, апеллируя к моему интересу к расследованиям. И это демонстрирует некоторое внимание к нашим предыдущим дискуссиям на эту тему, перемещая нас в место, где привычный образ жизни не так уж и важен.

– Мы не дело, Шерлок, мы пара.

– В принципе, это одно и то же. – Он ответил улыбкой на короткий смешок Джона, разглядывая непонятное пятнышко на постели. – Кажется, я не сказал это тогда, но я действительно наслаждался этим. Поцелуи были не такими, как раньше, и это было… хорошо. Особенно мне понравилось совокупляться с твоими бёдрами. Ты уже доказал, что твой уровень значительно выше мастурбации, и поскольку ты, скорее всего, озабочен вопросом, чего хочу я, думаю, мне следует сообщить тебе свой основанный на полученной информации ответ, что я хочу больше всего такого, когда это будет удобно.

Джон пытался не дать крови хлынуть ему прямо в лицо, но альтернативный пункт назначения был бы столь же неловким. Он откашлялся, стараясь ладонью скрыть румянец, разлившийся вдоль задней части его открытой шеи. – Эээ… да. Да. Я…эээ… хорошо. Отлично. Мы сделаем это. Спасибо тебе… что… ты сказал это мне… – Он снова откашлялся. Ему не нужно было смотреть на Шерлока, чтобы узнать, какое в этот момент у него лицо.

Но он всё равно посмотрел.

Они расхохотались громко и счастливо, до колик в животе. Шерлок прикрыл ладонью глаза, его рокочущий баритон перекрывал тенор Джона. Сорок лет – это слишком много, чтобы вести себя как два краснеющих школьника, но Джону, и уж тем более Шерлоку, было на это плевать. Как бы там ни было, но краткий пересказ собственных предпочтений и выдержки из совместного опыта в неуклюжем петтинге было меньшее, чего Джон ожидал услышать от Шерлока. Он был в растерянности, не зная, как им поговорить «по-взрослому» о том, какие вещи сексуально приемлемы, но большая часть его мозга продолжала хихикать, потому что Шерлок сказал «совокупляться». Они были безнадежны, и он любил их именно за это.

– Извини, – наконец сказал Шерлок, задыхаясь от смеха.

Джон покачал головой, сглатывая и вытирая слёзы: – Нет, нет, я серьёзно. Спасибо. Я бы понял и так, но услышать это от тебя было здорово. – Он постепенно восстанавливал дыхание, всё ещё вздыхая от смеха, когда снова воцарилась тишина. – Я ценю твою честность. Я думаю… я имею в виду, по правде сказать, до этого мне было страшно. Сделать что-то, что навредит нашей дружбе или заставит тебя почувствовать, что я тороплю события или к чему-то тебя принуждаю. Теперь я не боюсь. Обычно мы бросались в омут с головой, и это всегда срабатывало… Я просто должен доверять нам, а не пытаться нами управлять.

Склонив голову, Шерлок внимательно посмотрел на него: – Что заставило тебя перестать бояться?

– Я подумал о чём-то ещё более ужасающем.

– О пожизненном целибате? – пошутил Шерлок, обхватывая пальцами стойку балдахина и, оттолкнувшись от неё, начиная снова вышагивать по комнате.

Джон покачал головой, вытянув ноги и сложив руки на коленях. – О жизни без тебя.

Шерлок остановился, повернувшись спиной, и замер на полпути. Его руки были согнуты в локтях; пальцы, вероятно, как всегда сложены «домиком» возле лица; голова слегка наклонена вперёд. Тёмные кудри высохли и пружинили при каждом движении. – Второе дело опасно? – спросил он.

– Я бы сказал тебе, если бы это было так. – Джон ненавидел то, как почти мгновенно изменилась атмосфера вокруг них, но Шерлок снова переключился на расследование. Это было дело! Шерлок и дело! Шерлок был занят. Что-то сказанное Джоном дало ему подсказку, и хотя Джон точно знал, что это были за слова, каким образом они внесли свой вклад в расследование, для него оставалось загадкой! Мысли Шерлока были огромной тайной.

Это к лучшему, что разговор по душам не перерос во что-то большее (в крепкие объятия или даже спонтанную близость), потому что через несколько минут в дверь постучали – Билли пришла, чтобы найти Шерлока примерно в таком же состоянии, в котором оставила. Он не так глубоко погрузился в Чертоги, чтобы не осознавать её присутствие в комнате, но не произнёс ни слова, когда плюхнулся на кровать, вытянув ноги и скрестив лодыжки.

– Он что-нибудь сказал? – поинтересовалась она; её волосы были слегка влажными после душа.

Джон покачал головой: – Ничего конкретного. – Он закрыл за ней дверь, и они заняли освободившееся перед кроватью пространство. – Но я посмотрел запись. Следы говорят, что Маккарти этого не делал, все остальные улики говорят, что он имел такую возможность. Утром мне необходимо поговорить с кем-нибудь в местной тюрьме, но если выяснится, что Джеймс Маккарти левша, это поможет решить задачу. – Джон посмотрел на Шерлока, чтобы убедиться, что тот не совсем отрешился от происходящего, и взял лежащий на тумбочке ноутбук. Прежде чем опустить его на колени Шерлока, он показал Билли экран: – Рана находится справа. В подавляющем большинстве случаев, стоя лицом к лицу, удар правой рукой наносится по левой стороне головы.

Пальцы Шерлока запорхали по клавиатуре, просматривая то, что удалось обнаружить Джону, Билли поспешила присоединиться: – Подождите, если он правша, то, вероятно, это был не он?

– Безусловно, это становится менее вероятным.

– Или это будет означать, что убийца-правша ударил его сзади, – вставила Билли. – Но единственные следы позади Чарльза принадлежали Пейшенс, а она не подходила к нему так близко, чтобы иметь возможность ударить.

Джон кивнул: – И удар пришелся в лицо, а не в затылок.

– Молния, – сказал Шерлок.

Джон и Билли замолчали и уставились на него.

Шерлок повернул экран так, чтобы они оба могли его видеть. – Следы на щеке мертвеца. Это отпечаток молнии, – объяснил он, увеличивая изображение в районе зазубренной отметины.

Джон нахмурился. Теперь это казалось почти очевидным. – Хорошо, значит, его ударили чем-то с молнией. – Не успел он это сказать, как его внутренний детектив подпрыгнул от радости: – Сумка Джеймса Маккарти.

– Там не было никакой сумки.

– Я знаю, но она должна была быть там в тот момент. – Джон устремился к изножью кровати; задрапированные тканью стойки балдахина походили на театральный занавес, и он оказался как бы в центре сцены перед своей аудиторией. – Представьте себе. Пейшенс видит, как ссорятся Чарльз и Джеймс, но она не сказала, что видела, как Джеймс уходил, она говорила только о том, что ушла сама. Так что, возможно, он этого не делал. Возможно, он сначала убил своего отца, а потом ушёл. Он отходит довольно далеко, но слышит, что в лесу есть кто-то ещё, и начинает волноваться: вдруг его отец не совсем мёртв и может разоблачить своего убийцу. Быстро подумав, он бросает сумку и бежит обратно к отцу. Чарльз мёртв, но, к несчастью для Джеймса, это снова Пейшенс, которая ни на секунду не покупается на его попытки изобразить скорбящего сына. Она звонит в полицию, и его преступление обнаружено.

Шерлок кивнул, а Билли присела рядом, ткнув детектива локтём.

– А он хорош, – сказала она.

Шерлок слегка нахмурился: – Да, это очень впечатляет, и к тому же совершенно неверно.

Джон схватился за изножье и наклонился вперёд: – Ты говоришь это лишь потому, что не обнаружил сумку. Хотя эти леса не совсем частная собственность. Пейшенс сказала, что детьми Тернеры, Маккарти и Мораны играли там вместе. Может быть, проверить эти три собственности? Может быть, кто-то нашёл сумку, и понятия не имеет, что это такое на самом деле.

– Основываясь исключительно на предположении, что Джеймс Маккарти левша, – заявил Шерлок.

Джон открыл рот для ответа, но выяснил, что на мгновение лишился дара речи. Его сердце испуганно ёкнуло, и он выругался про себя. Вот почему нельзя ни о чём рассказывать Шерлоку. Джон сделал именно то, чего хотел избежать Чёрч – позволил предубеждениям оспаривать факты. Он сглотнул, глубоко вздохнув. – Предположение, основанное на большом количестве доказательств.

– Подождите – «Пейшенс сказала»? – Билли села прямее. – Вы что, говорили с Пейшенс?

– Ммм, да в баре внизу. – Джон слабо ей улыбнулся, уже не испытывая прежнего удовольствия и ощущения, что, поговорив с Пейшенс, он одержал над Билли победу. – Я всё записал. Я отправлю вам отчёт по электронной почте. Ничего по-настоящему нового, касающегося этого дела.

Шерлок согласно кивнул. Его взгляд напряжённо блеснул и задержался на Джоне. – Билли, при первой возможности свяжитесь с констеблем и дайте ему знать, что нам необходимо заглянуть к Тернерам и Моранам. Также напомните ему, что я хотел бы поговорить с Джеймсом Маккарти.

Билли кивнула, найдя свой планшет на кровати и запрограммировав напоминание.

Джон старался не показать, что от просьбы Шерлока у него потяжелело в груди. Чёрч позаботился о том, чтобы Шерлоку не позволили увидеть преступника, но если ему скажут «нет» в расследовании, которое он ведет, это покажется подозрительным. – На самом деле, я думал, что с Маккарти поговорю я, – сказал он, ещё крепче вцепившись в спинку кровати и быстро соображая. – Это одна из немногих вещей, которые я могу сделать в качестве судмедэксперта. Всем необязательно знать, что это не включает в себя психиатрическое обследование. Я могу допросить его. Я знаю твои методы и могу записать разговор и напечатать его для тебя. Сэкономьте своё время и дайте мне сделать что-то полезное, а не просто сидеть здесь весь день.

– Мне нравится, как это звучит, – сказала Билли, хотя её мнения никто не спрашивал. – Нам и без того надо допросить две семьи. Если Джон сможет поговорить с этим парнем в тюрьме, то у нас будет на одно дело меньше и, возможно, даже останется время, чтобы съездить на место преступления вместе с Пейшенс.

Шерлок внимательно смотрел на обоих, судя по выражению лица, не испытывая восторга от их неожиданно образовавшейся компании. Он оказался в меньшинстве, хотя, по счастью, не был идиотом. Глубоко вздохнув, он снова откинулся на подушки, как снаряды сбрасывая ботинки на Джона. – Отлично, – сказал он, в итоге попадая Джону в руку и грудь.

Джон посмотрел на него с укоризной, на самом деле ничего такого не чувствуя. Он был слишком рад, что избавил их от проблемы, с которой они бы неизбежно столкнулись, продолжай Шерлок настаивать на аудиенции с Джеймсом Маккарти. Этого просто не должно было случиться.

И уж конечно это было невозможно без Джона рядом.

Билли тоже вздохнула, поднимаясь с кровати: – Хорошо, Джон, медицинские записи и ваши заметки о разговоре с Пейшенс должны быть в моей электронной почте в ближайшие пять минут. Похоже, мне нужно наверстать упущенное перед сном. – Она потянулась, зевнула и медленно двинулась к двери. – Или я сделаю это утром – в качестве гарнира к глазунье.

– Да, я отправлю их, как только Шерлок вернёт мне мой ноутбук, – пообещал Джон, уже не беспокоясь о том, что ему что-то приказывают. На самом деле это не имело значения.

Билли пожелала им доброй ночи и вышла. Шерлок проигнорировал её в пользу того, чтобы бросить в Джона рубашку, накрывая его с головой одним точным броском.

========== Глава 9 ==========

Долгое время кошмары Джона были о Шерлоке. Не всегда он падал с крыши Бартса, но всегда лишал себя жизни – нет выхода, никого не осталось. Иногда он стрелял себе в голову из пистолета Джона. Иногда вешался на дверном косяке между их гостиной и кухней. Иногда было море крови на полу в ванной, или вовсе ничего из этого – он просто лежал на кровати или диване, а рядом валялся пустой флакончик из-под таблеток. Или шприц. Иногда последними словами Джона были «Ты машина!», но иногда ещё оставалось время, чтобы умолять Шерлока не умирать.

Такие сны давно уже прекратились. Лишь однажды он разбудил Мэри своими всхлипами, и оба они притворились, что это не его имя Джон произнёс во сне. Он поднялся и ушёл, чтобы смыть с лица пот, прежде чем вновь погрузиться в её мягкие прощающие объятия. Она погладила его по спине, поцеловала и спасла его гордость, просто утешая и не задавая вопросов. Он всегда чувствовал себя хорошо рядом с Мэри, насыщаясь её теплом. У него стало больше обычных снов и меньше кошмаров в те ночи, когда они были вместе.

А потом эти ночи закончились.

Несколько кошмаров было о Мэри. Вряд ли их можно назвать повторяющимися, но они были самыми мучительными из всех в его жизни. Они всегда начинались как сон, приятный и мирный, а потом, практически без предупреждения, превращались в ужас. Чаще всего Джон её убивал. Иногда это делал Шерлок. Моран почти никогда не участвовал в этом, и почти всегда она была невиновна. Несколько раз он просыпался в слезах, ожидая увидеть кровь на своих руках, но открывая глаза, обнаруживал только простыни, мокрые, как в лихорадке. Такие сны бывали не часто, и Джон всегда считал, что в этом ему повезло. Боль была меньше, чем от реальной потери, но чувство вины перемалывало его, как жернова.

Он никогда не будил Шерлока криком из-за этих ужасных снов. Даже когда знал, что тот продолжает работать на кухне, а не спит в своей комнате. В свою очередь Шерлок никогда не комментировал происходящее и никогда в это не вмешивался. В такие ночи Джон глубоко вдыхал ночной воздух, и, вжимаясь лицом в подушку, боролся с чувством вины, пытаясь снова заснуть под мерное тиканье часов.

Новый кошмар был другим, но тоже очень знакомым. Запах хлорки и капризный голос в ухе, описывающий в деталях, как он собирается разделаться с Шерлоком Холмсом. Голос звучал так радостно, и от этой радости кровь застывала в жилах, превращаясь в желе. Голос рассказывал Джону историю человека, чьё сердце было на три размера меньше, и о добром волшебнике, который сумел это исправить. «Сначала он вырезал ему глаза – первый трофей», – говорил он. – «Потом язык. Он вставил острые прутья в его уши, жёг ему кончики пальцев, пока его нервы не испепелились, а потом знаешь, что случилось? Это маленькое сердечко оказалось как раз подходящего размера, когда стало единственным, что у него осталось». Затем – шаги, приветствие и холод, так глубоко проникающий в кости, что они могли бы разбиться вдребезги, как заледеневшие деревья. «Шоу начинается…» – нараспев произнёс мужчина, и Джон не мог спать ни секундой дольше, потому что почувствовал, как ноги несут его прямо вперёд, и он проваливается в пустоту…