Текст книги "Кода (ЛП)"

Автор книги: Nikoshinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Глава 1 ==========

Джон вернулся из бара с двумя бокалами пива и поставил их на низкий столик, в то время как Грегори Лестрейд со вздохом опустился в коричневое потёртое кожаное кресло с такими мягкими подушками, что оно поглотило его почти целиком. Свободных мест практически не было, но всё равно посетителей оказалось меньше, чем могло быть в пятницу вечером. Наверное, в городе проходил концерт какой-нибудь популярной группы или что-то ещё, что могло привлечь молодежь, и что самому Джону было совершенно до лампочки. И в любом случае они остались только в выигрыше от этого. Джон не мог припомнить, когда в последний раз им с Грегом удавалось заполучить столик с креслами – подальше от шумных пар, заглянувших в паб провести время до ресторана, или от вечеринки с толпой беспорядочно слоняющихся женщин, чьи непрерывная, ужасающе трескучая болтовня и идиотский смех эхом отражались от стен, и чьи коктейли зловеще отливали кроваво-красным. Джон предпочитал более тихую, камерную атмосферу их своеобразного ВИП столика и поднял бокал за удачу, прежде чем сделать большой глоток.

– Наверное, мы могли бы затащить сюда Шерлока, если бы знали, что всё будет именно так, – задумчиво произнёс Лестрейд, продолжая изучать малочисленную толпу на предмет возможной следующей миссис Лестрейд. Он вытер рот тыльной стороной ладони, стирая пену с верхней губы, обрамлённой дневной щетиной. – Кстати, где он сейчас? Не работает же он всё ещё над этим делом?

Джон кивнул, вспоминая их квартиру и мужчину у микроскопа, вскакивающего время от времени на ноги или, напротив, с наибольшим комфортом устраивающегося в своём кресле. Все дела были важны, пока они не были раскрыты. Джон провёл черту терпимости к абсурдному поведению Шерлока в отношении пропавших без вести и серийных убийц. Убийства, хотя по-своему и мешали жить, не требовали круглосуточного внимания. – Мы на ногах уже почти двое суток, – заметил Джон раздражённым тоном. – Если он не поест или не пойдёт спать, клянусь богом, я заставлю его это сделать, когда вернусь.

Лестрейд хихикнул, лениво салютуя бокалом: – Я полагаю, что за каждым великим человеком стоит ещё более великий доктор.

Разумеется, Джон выпил за это.

Прошедшая неделя выдалась самой унылой в его профессиональной жизни. Большинство дел Шерлока были тривиальными, не требующими его помощи и беготни. Но тем не менее Джон писал о них блоге, в то время как Шерлок тихими вечерами продолжал подробно делиться с ним каждым шагом своего мыслительного процесса. Интересное не всегда означало трудоёмкое, опасное или сенсационное. По правде говоря, оба они могли сделать перерыв с попаданием в новостные программы в качестве героев, совершивших подвиги, – на данный момент этого было более чем достаточно. Правда, для Джона это означало не что иное, как бесконечное количество бумаг и документов. На протяжении недели все его человеко-часы были заняты составлением списка источников информации и использованных ресурсов, перепечатыванием бесконечных диктофонных записей Шерлока и нескольких собственных заметок о слежке за самыми разными людьми. Казалось, что на каждый час расследования Шерлока приходится почти такая же доля бумажной работы Джона. И если и существовала вещь, в которой Джон не достиг больших успехов, то это был процесс печатания. Рабочие контракты с вариантами «нужное подчеркнуть» были единственным, что он заполнял быстро и без проблем, но у него уже болели глаза, потому что целыми днями он сидел, уставившись в монитор, и уже на полном серьёзе задумывался о курсах «слепой» печати, о которых узнал из брошюр, загадочным образом появлявшихся на крышке его ноутбука.

Это было здорово – куда-то пойти. Это было здорово – пойти куда-то с Лестрейдом, который, как правило имея такую возможность, оставлял все мысли о работе в своём кабинете и наслаждался развлечениями на стороне. Даже если они действительно проводили большинство вечеров, напиваясь до чёртиков при небольшом количестве наличных в кармане инспектора уголовной полиции, это было чем-то, что делало их жизнь, чаще всего сосредоточенную на грехах, а не на достоинствах рода людского, более человечной и смягчало её. Двое, на первый взгляд добропорядочных мужчин (что на самом деле было не совсем правдой) с двумя бокалами пива – и это было хорошее времяпрепровождение.

Миниатюрная брюнетка в короткой чёрной юбке, туфлях без каблуков и облегающей сиреневой блузке скользнула между креслами и внезапно уселась на подлокотнике кресла Джона. Поскольку он был довольно глубоко в него погружён, его голова оказалась где-то на уровне её талии, и перед глазами промелькнула её среднего размера грудь. Джон приложил все усилия, чтобы не обращать на неё внимания, и поднёс бокал к губам, когда брюнетка к нему наклонилась.

– Ты тот самый детектив Шерлок Холмс? – спросила она, махнув рукой и задевая волосы на его макушке. От неё пахло Preppy Princess* и алкоголем. – Я – Сьюзен.

Джон слегка покачал головой, разубеждая её: – Нет, я Джон Уотсон – другой парень. А это Грег, детектив-инспектор Скотланд-Ярда.

Сьюзен посмотрела на Лестрейда, вежливо улыбаясь, прежде чем снова повернуться к Джону и поощряюще склониться к нему. – Я видела тебя в газетах, – сказала она, её явно подкаченные ярко-красные губы приветливо приоткрылись. – Ты выглядел очень сексуально. Ты здесь с кем-то?

– С другом. Грегом. Которого я только что тебе представил.

По правде сказать, она явно не дотягивала до восьмидесятого уровня и была не самым быстрым сервером в интернете. И точно так же Джона совершенно не беспокоило то, с какой очевидностью она забила на Лестрейда. Он подался вперёд, опершись локтями на колени, чтобы Грег смог увидеть на его лице выражение, означающее зацени эту сучку, более чем готовый проигнорировать её с той же откровенностью, с которой она игнорировала Грега. Гримаса Лестрейда показала, что он не оценил этот жест, возможно, потому что это выглядело как издёвка над его раздражением, и, закатив глаза, сделал ещё глоток. Вот именно такие моменты в том числе и были причиной того, что Джон решил заказать ещё два бокала пива. Флиртующие женщины явно решили испортить ему вечер.

Сьюзен провела короткими ногтями вверх по его шее, от чего у Джона по спине побежали мурашки. Он не утратил боевых навыков, поэтому тут же инстинктивно схватил её за запястье – чуть сильнее, чем намеревался, но не настолько сильно, чтобы причинить боль. Она тут же соскочила с подлокотника кресла, резко дернув рукой, и этого оказалось достаточно, чтобы Джон немедленно её отпустил. Нахмурившись, брюнетка отошла подальше от них. – Мудак, – яростно прошипела она и в бешенстве, с высоко поднятой головой умчалась обратно к бару. Какое-то время несколько взглядов в зале были прикованы к Джону, оценивая возможность угрозы. Но под звон бокалов и приглушённый шум разговоров о политике постепенно всё успокоилось, и вскоре два джентльмена, сидящих в мягких кожаных креслах, были забыты.

Лестрейд покачал головой, фыркнув в свой полупустой бокал: – Напомни мне, зачем я беру тебя с собой? Ты худший в истории напарник для похода по барам.

– Разве ты не слышал, что всё это время я пытался переключить её внимание на тебя? – Джон вновь откинулся на спинку кресла, качая головой в притворном огорчении и оглядывая зал в поисках кого-то, по-настоящему достойного внимания седовласого мужчины, сидящего напротив него. – В любом случае она бы тебе не понравилась, – сказал он, блуждая взглядом по блондинке, болтающей с другими женщинами. – Она не только эгоцентрична и не достаточно интересна, но к тому же недавно рассталась с парнем, с которым встречалась долгое время. Кроме того, в настоящее время она безработная. Грег, она просто пытается найти себе богатого, влиятельного мужа, и, только не обижайся, я видел твою квартиру, и ты, прямо скажем, не Рокфеллер.

– О господи, и ты туда же! – С глухим стуком Лестрейд опустил свой бокал на деревянный столик, выражая недоверие происходящему и вместе с тем давая понять, что не против услышать чуть больше. – Как, чёрт возьми, ты всё это узнал?

Джон пожал плечами, снова посмотрев в сторону бара, где Сьюзен теперь стояла, повернувшись спиной. – На самом деле это не настолько впечатляюще, – начал он, хотя про себя не мог не улыбнуться возможности немножко похвастаться тем, чему успел научиться у Шерлока. – Я имею в виду… что она миниатюрная женщина, носящая туфли без каблуков вместе с короткой юбкой. Большинство женщин маленького роста предпочитают туфли на каблуках, не так ли? Таким образом, она, вероятно, живет в многоквартирном доме без лифта. Жильё дешёвое. Короткие ногти, но нет мозолей, поэтому, скорей всего, она секретарша или кто-то, кто много печатает. Определённо обладает профессиональными навыками, но не является жизненно важной для работодателя. Теперь следующее. Шерлок был во всех новостях три года назад, и сейчас всё повторилось снова, но ей всё же удалось нас перепутать, следовательно, она не уделяла внимания текущим событиям в течение, по крайней мере, трёх лет. Однако на вчерашней первой полосе The Sun была наша с Шерлоком фотография и статья о дате суда над Мораном под заголовком «Шерлок Холмс; главный свидетель в деле о взрыве». Она все ещё лежит на нашем журнальном столике. Если бы взрыв, устроенный Мораном, коснулся лично её, она бы прочитала статью, она бы следила за ходом этого дела и, соответственно, должна была выяснить, кто такой Шерлок Холмс. Так почему же тот, кто совершенно не интересуется текущими событиями, вдруг покупает газету? Интернет монополизировал медийный рынок почти во всех сферах, но ещё существуют некоторые компании, которые предпочитают давать рекламу неброским, старомодным и малозатратным способом, что делает газеты по-прежнему хорошим местом для двух вещей: объявлений о работе и купонов на скидку. В любом случае, деньги для неё проблема, и она ищет работу. И, да, мы оба можем сказать, что она эгоцентрична просто по тому, как она отшила тебя.

Лестрейд усмехнулся, откидывая голову на спинку кресла. – Господи, у меня ощущение, что я выпиваю с вполне переносимым Шерлоком. Хорошо, и что там с её бойфрендом?

– Это предположение, – признался Джон, сделав последний глоток. – Она подошла ко мне пофлиртовать, основываясь только на том, что узнала меня из газет. Она хочет власти, денег или, на худой конец, положения в обществе. Если кто-то отказывается от любви ради денег, то скорей всего дело в том, что он довольно сильно обжёгся на чувствах. Возможно, они расстались несколько месяцев назад, но она всё ещё не может до конца пережить эту ситуацию.

– Тебя не пугает, что ты всё больше и больше становишься похож на него? – спросил Лестрейд, взяв оба пустых бокала, чтобы отправиться в бар за следующей порцией.

Овладение методом дедукции казалось настоящей панацеей от тоски по привлекательным женщинам. Джон был рад позволить ему купить следующую порцию выпивки. – Честно? Нет, на самом деле нет. Ты ошибаешься в любом случае. Это всё перепечатывание проклятых диктофонных записей. Он говорит так чертовски быстро, что мне приходится прослушивать записи несколько раз подряд. Ты обязательно научишься чему-нибудь, если раз за разом слушаешь одно и то же.

Лестрейд озабоченно покачал головой и ушёл, вскоре вернувшись с двумя высокими бокалами эля. – Мы всё-таки сделаем из тебя детектива, Джон, – пообещал он, разом забыв обо всех недоразумениях.

Джон благодарно вздохнул, принимая это с быстрым «та»** и отдавая дань его великодушию. – На самом деле… об этом. Я, ммм… ну, поскольку дело, возбужденное против Морана, очистило имя Шерлока, мои прежние работодатели пересматривают своё решение меня отпустить. Они предлагают мне немало преференций, чтобы не впутывать в это адвокатов. Отличная зарплата. Фантастические условия. И, ты знаешь… карьера, которая не основана на необходимости постоянно следовать за Шерлоком.

Лестрейд изумлённо приподнял брови и наморщил лоб: – Ты действительно хочешь бросить работу в полиции?

– О, не пойми меня превратно, мне нравится вся эта азартная беготня вместе с Шерлоком, в ней есть что-то мальчишеское и всё такое, но я просто … думаю, что у меня должно быть что-то, что было бы лично моим, а не только нашим общим. – Джон не знал, как лучше это сказать, чтобы оно не прозвучало, будто он жалуется. Это было не так. Оставалось немного вещей, которыми он наслаждался больше, чем возможностью быть рядом с Шерлоком во время его безумных озарений, следовать за ним по первому зову, слушать логические рассуждения, основанные на чеках от поездки в такси, и затем разделять с ним его окончательные гениальные выводы о случившемся. Он прославлял это в прошлом, когда опасность перестала быть частью его жизни, и сильно ругался, когда оказывался в центре всего этого, и ему приходилось стирать следы пороха с рук своими влажными от пота носками. Это было доставляющее удовольствие и внутреннее удовлетворение хобби, но настоящая профессия Джона, которая всегда приносила ему стабильный доход, никогда не перестанет быть необходимой и в конечном итоге обеспечит ему нормальную пенсию. – Работа детектива – это его призвание, – объяснил он, скрещивая ноги и устраиваясь поудобнее. – Я принимаю участие в этом, потому что Шерлок фантастический и потрясающий, а всё это вызывает прилив адреналина, азарт и восторг. Медицина же всегда была моим делом. Настало время вернуться к ней.

Лестрейд сосредоточенно кивнул, прежде чем с ехидной ухмылкой спросить: – И как же её зовут?

– Прости? – Джон остановился, поднеся бокал ко рту.

– Да ладно тебе, – Лестрейд подвинулся ближе к краю сиденья и наклонился вперёд. – Хочешь дистанцироваться от Шерлока? Дело ведь в девушке, не так ли? Ты не хочешь, чтобы он отпугнул её. Так как же её зовут? Она медсестра или врач?

– Нет никакой девушки.

– Сколько уже выходных мы провели в пабах, и ты даже не пригласил ни одну из них домой?

– Я же твой напарник.

– Дамы практически вешаются на тебя, а ты даже бровью не ведёшь. Я имею в виду, достойные дамы. Как звали ту, на прошлой неделе? Джессика? Дженнифер? Рыжая, около стойки.

Джон пожал плечами. Он не запомнил её и даже не пытался этого сделать.

Лестрейд закатил глаза и ещё ближе придвинулся к Джону, как будто его уверенность в собственных словах возрастала с каждым дюймом сокращающегося между ними пространства. – Ну давай. Я знаю, что у тебя есть подружка, Джон Уотсон. Как её имя?

Джон наконец донёс стакан до рта. – Его, – исправил он, не поднимая головы, и слегка покраснел.

– Эээ?

– Его имя.

Лестрейд ещё сильнее наморщил лоб, и на его лице появилось выражение глубочайшего недоверия. – Нет. Не может быть. Ты? – Он откинулся назад и широко раздвинул руки, упираясь локтями в спинку кресла. – Ничего себе… – Он выглядел совершенно потрясённым, когда посмотрел на Джона, так и не закрыв рот, а потом запинаясь продолжил: – Это не имеет никакого значения для меня, но, ничего себе. Я хочу сказать, что всегда думал, что ты и Шерлок могли бы… ну в общем, ты понимаешь… но никогда не предполагал, что ты можешь заинтересоваться кем-то ещё… каким-то другим парнем.

Джон чуть не подавился своим пивом: – Что? Нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Не какой-то дру… Это Шерлок. Боже.

– Слава тебе, Господи. – Лестрейд шумно выдохнул и тихо рассмеялся, как будто одного только вздоха было недостаточно, чтобы сгладить неловкость. – В этом нет ничего такого, – повторил он, – но просто это было бы немного странным.

Джон закрыл лицо ладонями. Не то чтобы он обиделся, но был очень к этому близок. – Каким образом то, что это Шерлок, человек, которого ты хорошо знаешь, делает ситуацию менее странной?

– Именно потому, что это Шерлок. Я имею в виду, что он не совсем обычный парень, не так ли? У него какой-то собственный, уникальный… подвид. Точнее, сверхвид. Исключительный. Великолепный. Он другой. Чёрт, если бы он не был таким раздражающим идиотом, я бы сам мог влюбиться в него.

– Это… настораживает.

Но Лестрейд пропустил его слова мимо ушей, он явно вошёл во вкус, и последний глоток из третьего бокала его только усилил. – Так на что это похоже? – спросил он, одним рывком придвигаясь к Джону ещё ближе.

Джон почувствовал, как в ответ на это движение он инстинктивно отклонился назад. – …Похоже – что?

– Встречаться с Шерлоком Холмсом.

– Это …почти то же самое, что с ним не встречаться, – признался Джон, хотя плохо это или нет, всё ещё являлось темой для его споров с самим собой. Ни один из них на самом деле не хотел, чтобы что-то изменилось. Им нравилась их совместная жизнь, и усложнение устоявшихся и по сути идеальных отношений казалось опасным. Они даже не пытались об этом поговорить. Шерлок, который был королём разговоров, включая мельчайшие подробности, когда это касалось проблем и жизни других людей, сразу же болезненно напрягался, если речь заходила о его собственных. Хорошо освоенная им область физического контакта очень помогала, пока они приспосабливались к новому уровню отношений, в которых эмоции играли не последнюю роль. Это было то, о чём Джон говорил себе самому, и что до настоящего момента воспринималось им в качестве оправдания и объяснения происходящего между ними. Медленно – это нормально. Медленно – это хорошо. У Шерлока были мозг шестидесятилетнего, зрелость восьмилетнего и физический опыт двенадцатилетнего человека. В среднем это давало замечательный возраст, но Джон так и не смог избавиться от чувства, что Шерлок скорее проведёт эксперимент по определению устойчивости презерватива к растягиванию или его способности к полёту, чем наденет его на член.

– То есть вы двое не…?

– А если бы это было так, ты что, на самом деле хотел бы об этом знать?

Слегка отодвинувшись, Лестрейд пожал плечами. – Ну, без подробных деталей, конечно. Знаешь, может быть какие-то впечатления. Только чтобы знать, что он действительно человек. Почему я ничего не читал об этом в твоём блоге?

– Потому что мой блог открыт для всех, и потому что это никого не касается. – Тем более что пресса снова создавала шумиху вокруг потенциальной драмы в зале суда, и через несколько недель в ней должны появиться детали разбирательства по делу Морана. Весь процесс тщательно скрывался от прессы, и поэтому было достаточно просто сохранить в тайне некоторые конкретные вещи. Джону нравилось думать, что в последнем они с Шерлоком были весьма неплохи. Их появление в газетах до сих пор вызывало широкий общественный резонанс, и поведение Сьюзен было верным тому доказательством.

– Ну давай же. – Грег поощрительно похлопал Джона по колену; по-видимому, содержание вечера претерпело резкие изменения от созерцания женщин до исповеди. – Расскажи мне, как это произошло. Кто кого спросил? Вы были пьяные?

Джон выдохнул через нос, не совсем уверенный, что сможет изложить длинную версию событий, и ещё больше сомневаясь, насколько понятной может получиться короткая. – Никто ничего не спрашивал. Он сказал, что любит меня, я был мудаком, а через неделю сказал ему, что тоже его люблю. Затем мы пообедали и пошли домой. Ну вот в общем-то и всё. – В двух словах – очень коротких и не совсем соразмерных произошедшему словах.

– И теперь вы встречаетесь?

– Более или менее. – Джон вновь погрузился в кресло, чувствуя себя удивительно комфортно, несмотря на откровенную тему их разговора. В мире было не так много людей, которые знали Шерлока и его самого достаточно хорошо, чтобы понять и принять это. Возможно, он только и ждал шанса поговорить об этом с кем-нибудь, кто не является Майкрофтом или черепом. И кроме того, череп в любом случае всегда был на стороне Шерлока. – Я имею в виду, что мы живём в одной квартире, поэтому, так или иначе, мы почти всё время вместе. Просто сейчас у меня появилось больше преимущества в наших спорах и меньше личного пространства, когда он решает, что мои колени – это отличная подушка. Но ты знаешь, у нас всё ещё разные спальни, я всё так же просыпаюсь от скрипки в два часа ночи, а в нашей кухонной технике по-прежнему время от времени появляются различные части тела.

Сдержанное выражение лица Лестрейда сменилось на ошеломлённое, а губы сложились в изумленное «о». – Раздельные спальни? Ты ведь шутишь, да? – Он засмеялся, качая головой. – Не хочу тебя расстраивать, Джон, но вы с Шерлоком не встречаетесь.

Джон открыл рот, чтобы начать возражать, но поднятая рука Лестрейда остановила его.

– Нет, нет, нет. Два человека, которые любят друг друга, живут вместе, препираются целый день и никогда не занимаются сексом? Джон, конечно, вы не встречаетесь, вы женаты.

– … О … – Джон посмотрел на дно своего почти пустого стакана, наблюдая, как пена и остатки уже непригодной для употребления жидкости перемешиваются между собой. – Да, вероятно, – согласился он.

– Я всегда знал, что это будешь ты, – пошутил Лестрейд, махнув слоняющейся без дела официантке, чтобы та принесла им ещё по бокалу. – Я хочу сказать, не то чтобы ты хотел этого. Но для него, я имею в виду. Ты или никто. Просто сделай мне одолжение, хорошо?

Джон кивнул, приготовившись выслушать продолжение речи обеспокоенного старшего брата, но теперь уже от лица инспектора уголовной полиции. Не важно, существовало ли между ними кровное родство, Лестрейд был тем, кто заботился о Шерлоке, когда ему это было нужнее всего. Друзья становились для Шерлока больше, чем просто семьёй. Джон полагал, что все они научились любить его так или иначе. На самом деле Шерлок умел произвести эффект: привлекательный, очень интересный мужчина, притягивающий и отталкивающий с одинаковой силой.

– Не говори ему то, о чём я сейчас скажу, – начал Лестрейд, и чтобы не повышать голос, наклонился к Джону почти вплотную, – но просто чтобы я мог увидеть, поможет ли это сделать его чуть более терпимым придурком, трахни его так, чтобы у него мозги из ушей полезли, хорошо? Считай, что мне это нужно.

Никогда в жизни Джон не краснел так сильно и долго.

Всю поездку в такси, он пытался стереть из памяти их разговор, яростно выскребая из него откровенную просьбу, которая в другом контексте была бы забавна и вполне допустима от друга. Это была просто одна из тех вещей, которые говорили парни, одна из тех фраз, которые постоянно ими произносились. Кто-то капризничает и всем недоволен, кто-то ведет себя как сучка – скажи им, чтобы они потрахались. Было несколько случаев, когда он и сам так шутил с Шерлоком, особенно, когда речь заходила об Ирен Адлер. «Ты же знаешь, что нравишься ей, да? Давай, действуй; это, вероятно, пойдёт тебе только на пользу». Но это выглядит совершенно иначе, когда в этой шутке ты сам становишься одной из сторон; как будто это было его работой – укрощать строптивого, хорошенько втрахивая его в спинку кровати.

Джон вынужден был снова притормозить и потереть лицо, пытаясь остудить горячий румянец мокрыми от пота ладонями. О боже, если бы только это было так же легко.

Наконец добравшись до дома, он тихо поднялся по лестнице, не особенно удивляясь звукам кипевшей на кухне работы; Шерлок склонился над кухонным столом, его защитные очки были подняты на лоб, и волосы торчали в разные стороны, будто спутанные побеги какого-то экзотического комнатного растения.

Джон облокотился на дверной косяк, совершенно уверенный в том, что, учитывая количество выпитого, тот был почти так же необходим ему для устойчивости, как и перила на лестнице. – Уже два дня, Шерлок, – отметил он, постукивая по запястью и указывая на невидимые часы, которые ни один из них не носил.

Шерлок что-то буркнул в ответ, не отрывая внимательный взгляд от стеклянной мензурки в своей руке.

– Мы говорили об этом. Твой эксперимент никуда не денется до утра.

– И убийца тоже всё ещё будет на свободе.

Джон вздохнул, потерев заднюю часть шеи. Он ненавидел эти споры и то, что, как ему казалось, они не имели решения. Шерлок был рабом своих привычек и вязнул в знакомой рутине независимо от количества его просьб. Правила, просьбы, посулы, мольбы – Джон мог только просить его всеми известными способами хоть немного подумать о собственном благополучии.

Но на тумбе около раковины стояла пустая тарелка, а в мусорной корзине сверху лежал контейнер с остатками еды на заказ. Джон незаметно улыбнулся себе по нос. Возможно, по одной привычке за один раз.

– Будем считать, что это в любом случае не даст тебе уснуть.

– Так и есть. – На мгновение Шерлок поднял глаза, несомненно, ища и находя слабую улыбку на лице своего партнёра. Затем он снова склонился над пробиркой и снова приклеился к ней взглядом. – Спокойной ночи, Джон.

Джон кивнул, хлопнув ладонью по дверной раме и, оттолкнувшись от неё, двинулся по коридору, чтобы провести ещё одну ночь в одиночестве, под убаюкивающий шум возни своего парня в соседней комнате. – Спокойной ночи, Шерлок, – сказал он, махнув ему рукой и опираясь другой на холодильник и стену – ему предстояла длинная дорога в спальню…

Трахнуть его так, чтобы мозги вытекли из ушей? Джон фыркнул, медленно расстегивая пуговицы на рубашке. Старая добрая возня в простынях вряд ли была панацеей от всего того, что вызывало беспокойство в их довольно неопределённых отношениях.

Но Джон был бы не против попробовать.

Комментарий к Глава 1

*Туалетная вода https://images-na.ssl-images-amazon.com/images/I/81GR0ZXmXKL._SY679_.jpg

**Ta – сленговое обозначение *спасибо*. Считается, что оно произошло от датского слова tak, обозначающего благодарность, от которого вследствие английского произношения была отброшена последняя буква.

========== Глава 2 ==========

Джон наслаждался субботним утром. Проснувшись от ощущения яркого солнца, ласкающего ступни, он потянулся всем телом, и его пижамные штаны сбились на голенях, а майка задралась достаточно высоко, чтобы можно было почувствовать прохладу простыней своим животом. Существовали вещи гораздо приятнее, чем сон под грохот мусорных баков в переулке и гул кондиционера – всех этих механических звуков, которые упорно боролись с великолепием этого утра. Он чувствовал запах выпечки миссис Хадсон, тянувшийся снизу, или, возможно, это было что-то, просачивающееся по вентиляции из Speedy’s. Пахло дрожжами, солью, чем-то не до конца пропечённым и острым. Его живот многозначительно заурчал, в то время как мозг живо представлял те продукты, которые могли бы так потрясающе пахнуть. Место, где раньше плескался «жидкий хлеб», пустовало, оно замерло в ожидании, пока нос Джона выхватывал из молекул воздуха божественные ароматы, а сам Джон морил своё тело голодом, не давая достигнуть заветной цели и оставаясь совершенно неподвижным в своей удобной постели. Там, за пределами кровати, существовала еда, но внутри неё его кости и мышцы были расслаблены, ум безмятежен, и весь мир представлялся в розовом цвете – у Джона было почти всё, о чём только можно мечтать.

Но внизу хлопнула дверь, и звук поднимающихся по ступенькам шагов напомнил ему как минимум ещё об одной вещи, которую он хотел. Джон скорее застонал, чем улыбнулся, переворачиваясь на бок и вжимаясь лицом в мягкий хлопок подушки. Это было слишком приятное утро для всяких проделок Шерлока. Он помнил, как накануне вечером Шерлок сутулясь сидел над экспериментом, решительно и упрямо продолжая его в течение ночи. Они проходили через это множество раз, и в том, чтобы предугадать, как будут развиваться события дальше, не было особого фокуса. Если бы Шерлок продолжил работу над делом, вскоре зазвучала бы мелодия скрипки, сражаясь за господство в гостиной и не заботясь о естественном ритме, в котором жил город за окнами их квартиры. И если сегодня Лондон соответствовал ритму 4/4*, Шерлок скорее всего решил бы, что будет играть в 3/4, сражаясь с делом при помощи Баха, в яростном крещендо** возносясь над меццо пиано*** спокойных и тихих улиц. Из всех людей, которых Джон когда-либо знал, Шерлок был единственным, кто на такое способен: сделать так, чтобы музыка настолько противостояла окружающей жизни.

Раскрой он дело, квартира была бы по крайней мере избавлена от скрипки. В прошлом успех ознаменовался бы принятием пищи, но Джон с немалой гордостью подозревал, что на этот раз Шерлок не так уж и голоден. Значит, сон. Приняв решение не видеть Джона или не разговаривать с ним, Шерлок направился бы по лестнице прямиком в свою комнату, чтобы там в это мирное утро впасть в спячку, пока ближе к вечеру для его же блага Джон не вытащит его куда-нибудь перекусить. Джон замер в ожидании, прислушиваясь, когда же раздадутся шаги детектива, тяжёлой поступью поднимающегося наверх. Однако этого не случилось. В тишине своей спальни он слышал каждое движение в соседней комнате, проходящее сквозь него вибрационными волнами. Гостиная. Кухня. Ванная? Шаги не остановились и не замерли в коридоре, когда дверь в его комнату распахнулась, и Шерлок вошёл. Он захлопнул дверь, пнув её пяткой, и без всяких слов и предупреждений плюхнулся на кровать, уткнувшись носом в матрас.

Это было… что-то новое.

Джон повернулся на бок, лицом к копне тёмно-каштановых кудрей, и усмехнулся, пробегая взглядом по всему его телу – от широких плеч до изгибов ягодиц, обтянутых брюками, так и оставшихся на Шерлоке со вчерашнего вечера. Его ноги и рука наполовину свисали к полу – конечности Шерлока были слишком длинны для кровати, в которую он упал практически по диагонали. Джон сдвинулся вниз и, прихватив складку на брюках, настойчиво потянул за неё, не рассчитывая, конечно, что ему удастся затащить детектива в постель, но надеясь, что тот приложит усилие и сделает это сам. Шерлок вздохнул, издав приглушённый многострадальный звук, подтянул колени и, извиваясь как гусеница, всё-таки заполз на кровать. В конце концов всё, кроме левой ноги, как-то устроилось, но Шерлок так и не пожелал поменять положение.

Джон поцеловал мягкие кудри, которые теперь касались его щеки, и глаза его закрылись сами собой – от удовольствия, вызванного ощущением тёплого дыхания на своей шее. Его левая рука была в плену между подбородком и плечами Шерлока. Джон не возражал. В списке вещей, против которых он мог возражать, был один довольно конкретный пункт с формулировкой «арест», принимающий во внимание девяносто процентов вещей, инициатором которых был Шерлок, или вещей, о которых Шерлок просил. Этот пункт значился в самом начале списка. Так что было хорошей идеей оставить Шерлоку десять процентов допустимой свободы для сомнительных просьб, угрожающих физическому или психическому благополучию Джона, – например, быть запертым в военном исследовательском учреждении, находясь под влиянием страха, вызванного наркотиками.