Текст книги "Повелитель теней. Том 8. Финал (СИ)"

Автор книги: NikL

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Внутри нас… – просипела она.

– Уже посмотрел! – я повысил голос, чтобы она точно услышала. – Зевса видели только в области, которая ограничена вашими телами. Почему?

Метида жадно глянула на алтарь и попросила:

– Ещё.

Я повторил ритуал жертвоприношения ещё восемь раз, и её кожа стала более естественного цвета. Не серая, как старый пергамент, а просто слишком бледная. Метида выпрямилась, размяла плечи и покрутила головой. В отличие от остальных изуродованных Богов, она сохраняла трезвый рассудок и довольно быстро набирала силы. Аид вырубился через пару минут и едва шевелил языком, а Метида выглядит бодрой, несмотря на крайнюю степень изнеможения, и падать в обморок явно не собирается.

– Болван! – с ликованием воскликнула она.

– Простите? – я напрягся.

– Не ты, – Метида ласково улыбнулась. – Спасибо, что вытащил меня из небытия.

– Кто с вами это сделал? – в который раз за сегодня я задавал этот вопрос?

Метида задумалась. Некоторое время мы просто смотрели друг на друга в полной тишине. Наконец, она мягко, вкрадчиво протянула:

– Я расскажу тебе всё, если ты меня поглотишь.

– Что?

– Ты должен вобрать мою суть. Твоё тело останется твоим, я всего лишь займу его небольшую часть. Крохотную. Никакого дискомфорта. Ты даже не заметишь моего присутствия. А взамен я стану твоей советчицей и помогу в сражении, – она склонила голову на бок и бросила на меня лукавый взгляд. – Уж поверь мне, в скором будущем тебя ждёт тяжёлая битва.

– А где гарантии, что ты говоришь правду? Что ты не захватишь моё тело?

– Мы можем заключить магическую клятву.

– Как с фамилиаром, – я решил понаглеть и назвал цену, на которую не согласился бы ни один Бог. Постепенно понизим ставки и где-то на середине сторгуемся.

Но Метида меня удивила:

– Хорошо.

– Что⁈ – я не сдержал удивлённого возгласа.

– Человеческая жизнь для меня словно одно мгновение. Невероятно короткое мгновение, – Метида рассмеялась. – Рано или поздно ты умрёшь и я освобожусь. Я помогу тебе победить нашего общего врага и получу свободу.

Я подозрительно прищурился:

– Что-то не верится мне, что…

– Прочитай справку, – перебирала она и кивнула на «Энциклопедию Богов».

– Ладно.

Я перевернул страницу и вчитался в короткую статью.

«…предсказали Зевсу, что Метида родит ему сына, который превзойдёт его и свергнет с Олимпа. Зевс не желал походить на своего отца, Кроноса, который пожирал собственных детей. Но и власть терять он тоже не желал. Поэтому он нашёл выход: проглотил жену свою Метиду, вместе с нерождённым ребёнком, и через несколько месяцев родил из своей головы Афину, мудрейшую из Богинь. Таким образом он избежал рождения сына. А Метида осталась внутри Зевса и стала его верной советчицей».

– То есть вам не привыкать, – заключил я.

– Верно, – Метида улыбнулась. – Так что? Ты согласен?

Глава 22

Пока владелец Северных Гребешков расследовал загадочное исчезновение Зевса, деревня восстанавливалась после проклятия, обрушившегося на Марену. Оно затронуло не только грядки обычных овощей и магических трав, но и человеческие души. Старики – а жители Гребешков по большей части были пожилыми – успели привыкнуть к Богине. Она крепко обосновалась в их сердцах. Они были счастливы, что наконец-то, на старости лет, их услышала настоящая Богиня. И не только услышала, но и ответила на их молитвы! Но благословение исчезло так же быстро и внезапно, как и появилось. Марена заболела, и её болезнь распространилась на всё, что было вокруг неё. Жители Северных Гребешков запаниковали. Без сомнения, в деревне бы воцарился хаос, если бы не Лера и Вера – девушки руководили сельчанами и вселяли в них надежду.

Когда Марену куда-то спрятали, деревенские приуныли. Храм опустел без Богини, однако старики всё равно туда заглядывали и по привычке проводили ритуалы жертвоприношения. Они как бы притворялись, что ничего ужасного не произошло. Всё отлично. Всё, как и вчера. Жизнь вроде бы стала налаживаться. На фоне исчезновения Марены жители Северных Гребешков переключили внимание на Крабогнома – своего любимого духа-покровителя. Но… тот был слишком занят с Несвицкой. Странная, нелепая парочка – человек и Тень. И они плевать хотели на чужое мнение.

И так уж получилось, что именно в период, когда деревня остро нуждалась в чудесах, Додола случайно прокололась.

– Василий Иванович, ну куда вы? Поставка овощей и фруктов завтра. Сегодня нужно подтянуть концы по рукоделию. Мы обещали соседнему селу сорок пар шерстяных носков! А машина сломалась. Только вы можете выручить, – щебетала Лера, порхая вокруг бородатого сурового старикана. – Если вы уедете в Краснодар, то носки никуда не уедут! И нам придётся платить неустойку!

– Моя машина. Куда хочу – туда и еду, – пробурчал Василий Иванович. В нём взыграл приступ упрямства, характерный для малых детишек и пожилых людей. – У меня тыквы гниют. Надо срочно продавать!

– Да ничего с ними до завтра не сделается! – Лера всплеснула руками. Она и забыла, как тяжело бывало сладить с деревенскими. Когда появилась Марена, всё пошло как по маслу. Жители Северных Гребешков никогда не спорили с Богиней и делали, как она говорила. А Марене, разумеется, подсказывали Лера и Вера. Сейчас же вновь приходилось подключать все дипломатические навыки.

– Удивительно, сколько у тебя терпения, – хмыкнула Додола, которая как раз проходила мимо. – Зачем что-то ему доказывать, если можно сделать так?

Она щёлкнула пальцами, и все тыквы лопнули и превратились в оранжевые лужицы, которые быстро впитались в землю. Василий Иванович закричал в ужасе и схватился за сердце. Он не кинулся на Додолу с кулаками только потому, что не позволяло воспитание. На его вопли за считанные секунды сбежалась вся деревня.

– Что случилось?

– Кого убивают?

– Она! Она! – возмущённо повторял Василий Иванович, показывая пальцем на Додолу. – Она уничтожила мои тыквы!

– Девчонка-то? Ха! Это что же получается… Мы теперь проставляемся? – заржал коренастый дедок с завитыми усищами. – Ты так достал всех своими тыквами, что мы уж и сами были готовы… Того самого.

– Прям все тыквы? И без следа? – поморщилась бабулька в красном цветастом платочке. – Одна девчонка? Да не может быть.

– Ну как же не может, – обиделась Додола. – Очень даже может. Смотрите.

Она сделала несколько пассов руками, и перед изумлёнными деревенскими материализовались все тыквы. А потом – разом лопнули и оранжевой жижей впитались в землю. Кто-то ахнул, кто-то – восхищённо запричитал.

– А с тараканами так можешь? – поинтересовался дедок с усищами.

– Почему бы и нет, – пожала плечами Додола. – А что мне за это будет?

– Лукошко малины и бутылка самогона, – предложил дедок.

– По рукам.

Не то чтобы Додола пила самогонку и любила малину. Ей просто было невыносимо скучно. После развлечения с Литовским князем Ломоносов не поручал ей никаких заданий. Она тихо-мирно жила в Северных Гребешках, полола грядки и время от времени беседовала с Крабогномом. По её мнению, он был здесь единственным стоящим собеседником. Раньше она развлекалась убийствами, но из-за Ломоносова они были вне её доступа. Запрещено навсегда. Так что теперь, сама того не осознавая, Додола желала признания. Если людей нельзя убивать, то ладно… пусть они, по крайней мере, ей поклоняются.

С тараканами она расправилась быстро, и довольный дедок с усищами расхвалил её всем своим знакомым. Очень скоро к Додоле выстроилась очередь. О чём её только не просили! От истребления садовых улиток до приворота. Да уж, старики в Северных Гребешках были теми ещё затейниками.

Однажды Лера и Вера навестили её в импровизированной мастерской, которую она организовала в своём домике.

– Додола, если ты что-то задумала… – многозначительно протянула Лера.

Сёстры были в курсе, что она – шпионка Перуна и безжалостная убийца по совместительству. Лера до сих пор злилась из-за потерянной руки. Хотя с чего бы? Её магический протез был в тысячу раз лучше хрупкой человеческой плоти. Додола фыркнула: лучше бы спасибо сказали!

– Мы всё расскажем Марку, – поддержала Вера. – Ты не сможешь уйти от наказания.

– За что? Я помогаю старикам за небольшую плату, – Додола продолжила невозмутимо восстанавливать старый ковёр. Даже магия не брала огромные дыры, проеденные молью. Василий Иванович утверждал, что ковёр был персидским и старинным. Додола сильно в этом сомневалась, но взялась за работу – она уже представляла, с каким восторгом будет восхвалять её этот вредный старик.

– Ты что-то скрываешь, – настаивала Лера.

– Полечи паранойю, – посоветовала Додола, выпрямилась и деловито произнесла: – Дамы, у вас ко мне дело? Если нет, то прошу покинуть мою скромную обитель. Время – деньги. Вы вредите моему бизнесу.

– Бизнесу, надо же… – проворчала Лера, но всё-таки вышла на улицу. Вера немного задержалась, напоследок смерив Додолу взглядом.

Как-то так и сложилось, что Додола влилась в дружный коллектив Северных Гребешков. Конечно, руководствуясь меркантильными, эгоистичными мотивами… Она даже задумывалась о расширении бизнеса, а иногда воображала, как в Краснодаре в её честь возводят небольшой Храм. Прямо как у настоящих Богов. Людей было легко не только убивать, но и дурить, притворяясь добренькой. Додола расплылась в улыбке.

– Как дела? – в дом заявились Крабогном и Дракоша.

– Стучаться не учили? – нахмурилась Додола. – Вы везде заваливаетесь без стука?

– Да, – честно признался Крабогном, и Дракоша согласно кивнул.

Додола не нашлась, что ответить, и сердито продолжила кипятить какой-то отвар на плите.

– Что ты делать? – спросил Крабогном, взобравшись на стол и заглянув в кастрюлю.

– Приворотное зелье.

– Разве такое существует? – удивился Дракоша.

– Нет. Но Евдокия Павловна об этом не знает.

– Розыгрыш? – уточнил Крабогном.

– Нет, – Додола закатила глаза, раздражённая их недогадливостью. – Здесь травки от высокого давления, а также для красоты кожи и волос. Попьёт недельку-другую, выспится, немного похорошеет. А там, глядишь, Борис Львович на неё засматриваться начнёт. Выбор-то у него небольшой. Евдокия Павловна – его соседка справа. А соседки слева и напротив ещё два года назад умерли.

– Прикольно, – оценил Дракоша, вытащил из-под крыла золотую заколку и протянул Додоле. – Держи, из последней коллекции Мордекая. Он вчера приезжал в Москву. Шесть бриллиантов, и каждый камень зачарован так, чтобы считывать опасность. Первый – яды, второй – нападение со спины, третий – ментальное вторжение, ну и так далее.

– Спасибо, – кивнула Додола и махнула в сторону шкафа. – Возьми на второй полке приглашение на премьеру «Гамлета» в Лондоне. Я стребовала с кое-кого должок, и он достал место в первый ряд.

– С тобой выгодно дружить, – одобрительно улыбнулся Дракоша.

– А мне? – Крабогном ущипнул её клешнями за бок. – Подарок?

– Жадина, – Додола отбросила его магией на диван. – Какой подарок? Скажи спасибо, что я тебя не выгнала.

– То есть игра тебе не нужен? – Крабогном обиженно надулся и демонстративно отвернулся в угол.

– Я тебе что, маленький ребёнок? Зачем мне игрушки?

– Ну а мне нравится, – прервал их перепалку Дракоша. – Я бы с удовольствием сыграл.

Пока Додола возилась с «магическим» отваром, Дракоша и Крабогном притащили в дом телевизор, игровую приставку и диск с надписью «Зомби атакуют» на обложке. Спустя несколько минут они увлечённо рубились в классическую стрелялку, где нужно было уничтожать зомби. Додола старалась не выдать интереса, искоса поглядывая на экран. К сожалению, в некоторых вопросах она была весьма невежественной. Про подобные игры она слышала, но никогда не пыталась играть.

– Там можно убивать людей? – осторожно уточнила она, притворяясь, что ничуть не заинтересована.

Дракоша согласно угукнул и отрубил зомби голову.

– И клятва фамилиара не мешает этого делать?

– Неа, – хмыкнул Крабогном.

Додола сдалась – достала из тумбочки здоровенную коробку из магазина приколов, бросила её перед Крабогномом и требовательно протянула руку, ладонью вверх:

– Отдай.

Крабогном с деланной неохотой передал ей джойстик.

Очнулась Додола через шесть часов. Они с Дракошей зачищали уже десятую локацию, пока Крабогном развлекался с детскими розыгрышами типа электрической кнопки и банки с орехами, внутри которой была сложена фальшивая змея.

– Нам пора, – вздохнул Дракоша. – На следующей неделе увидимся.

– Хочешь орехов? – предложил Крабогном.

– Давай, – Додола мученически вздохнула и открыла банку. В ту же секунду ей в лицо вылетела фальшивая змея. Крабогном радостно захихикал, сжал специальную пружину, запихнул змею обратно в банку и закрыл.

Когда они ушли, Додола продолжила играть. Сейчас она была абсолютно, беспрекословно счастлива. Ей поклонялись, и она снова могла убивать – чего ещё можно было желать? То, что ей поклонялась маленькая деревенька, а убивала Додола картинки в телевизоре, её ничуть не беспокоило. Впервые её жажда крови притупилась. Додола даже на секунду допустила мысль, что могла бы жить как обыкновенный человек…

– А ты адаптировалась, – прозвучал низкий мужской голос, и Додола подскочила от неожиданности так сильно, что едва не врезалась головой в потолок. Пространство посреди комнаты заколыхалось, и материализовался рыжий высокий мужчина. От него разило божественной силой. Додола подавила желание упасть на колени и вопросительно изогнула брови. Мужчина рассмеялся: – Да ладно тебе дуться. Или ты всерьёз решила, что я тебя бросил? Просто у меня были свои сложности. К тому же я хотел, чтобы ты втёрлась к Ломоносову в доверие. Чтобы он не ждал от тебя удара в спину.

– Перун, – тяжело проронила Додола. – Если всё было, как ты говоришь… Почему ты меня не предупредил?

– Чтобы тебя не подловили на лжи. Прости уж, но ты не очень хорошая актриса, – усмехнулся тот. – Всё получилось как нельзя лучше.

– Меня сдерживает клятва фамилиара.

– Ерунда, я без проблем её уничтожу, – поморщился Перун. – Но мне нужна твоя верность. Так что, Додола, ты будешь служить мне верой и правдой?

– Да, – она покорно склонила голову.

– Отлично. Я в тебе и не сомневался, – Перун подошёл к ней и покровительственно погладил по голове. – Умница. Всё. Больше ты не фамилиар Ломоносова. Жди команды. Я подам знак, когда понадобится твоя помощь.

– Хорошо, – прошептала Додола.

Она не поднимала глаз, боясь выдать ненависть, клокочущую в груди. Она не сомневалась, что Перун предал её. Выкинул как мусор на свалку. Додола нарушила его приказ и поплатилась. Он посчитал её бесполезной и поспешил избавиться, бросив на съедение. Думал, что её убьют. Но так уж сложилось, что она выжила и попала в стан врага. Появились заманчивые перспективы, как её можно эффективно использовать. И вот он – тут как тут, Перун собственной персоной! Она сидела неподвижно несколько минут, пока не осознала, что осталась одна. Перун ушёл.

И что ей делать? Неужели так просто она избавилась от оков фамилиарства? Как это проверить? Единственный способ – нарушить прямой запрет. Она слепо уставилась на джойстик у себя в руках. Убить человека… Снова. Если она это сделает, назад дороги не будет. Как странно – Додола так долго об этом мечтала, но сейчас её обуял необъяснимый страх. В ушах звенел сигнал тревоги. Почему её охватило мерзкое ощущение, будто она может потерять всё? Додола крепко сжала джойстик. Разве ей было что терять?

Постепенно в её голове сформировался план.

Поздно ночью она покинула Северные Гребешки и отправилась в Краснодар. Она бродила по тёмным улицам, выискивая жертву. Одинокий человек в безлюдном месте – идеальная цель. Идеальная добыча. Удача повернулась к ней лицом – навстречу шёл, пошатываясь, пьяный парень. Он напевал заунывную песенку и не обращал ни на что внимания. Додола пристроилась чуть позади него. Она преследовала его несколько минут, пока не выдался отличный момент для нападения…

* * *

Вовку сегодня бросила девушка, и он устроил поминки по трём годам своей жизни. Вместе с друзьями он отправился в бар и напился до зелёных чертей, но на душе не полегчало. Он же делал для неё всё! Готов был горы свернуть? И что по итогу? Она его бросила, потому что, видите ли, он «слишком много работал»! Конечно, ей было насрать, что он пахал как проклятый, чтобы обеспечить все её желания. Плясал перед ней на задних лапках… Он с досадой сплюнул. Зато соседский Вася, который ею помыкает, как рабыней Изаурой, – вот он, конечно, отличный кандидат в мужья! Вовка не мог смириться, что его променяли на такого морального урода. С другой стороны, его друзья правильно говорят: он увернулся от пули. Страшно представить, что она могла выкинуть, когда они бы поженились и нарожали детей.

Задумавшись, он не заметил, как из-за угла вынырнула тёмная фигура и направилась прямиком к нему. В свете тусклого фонаря блеснула сталь, и в плечо Вовки вонзился нож. Он взвизгнул и попытался убежать, но к первой фигуре присоединилась вторая и двинула ему в челюсть.

– Гони кошелёк, – прорычал мужской голос.

– Быстро! Иначе выпотрошу, как свинью! – пригрозил другой.

Вовка в страхе начал хлопать карманы, пытаясь отыскать бумажник, и его пронзило ужасом – он забыл его в баре, на барной стойке!

– У меня нет… Нет кошелька, – проблеял он.

– За кретинов нас держит, – заржал один из грабителей. – Ну ничего. Сейчас на ленточки его порежу… Хоть развлечёмся.

Вовка зажмурился и прикрыл голову руками. Но удара не последовало. Он робко приоткрыл один глаз и увидел, что грабители застыли, словно статуи, и заворожённо пялятся куда-то назад, за его спину. Вовка оглянулся, и у него отвалилась челюсть от изумления. Посреди тротуара стояло чудовище – получеловек-полузмея со здоровенным мускулистым хвостом. В тусклом свете луны нельзя было рассмотреть его морды, но Вовка не сомневался – у монстра были огроменные клыки!

– Беги, мальчик, – прошипело чудовище. – Спасайся.

– Но… – он беспомощно указал на грабителей.

– О них не беспокойся, – монстр издал странную смесь щёлканья, скрипа и шипения, и Вовка понял, что тот так смеялся. Змеиный хвост подтолкнул Вовку, помогая подняться, и придал ускорения. Грабители не двинулись с места. Загипнотизированные, они превратились в послушных марионеток. Монстр подполз к ним и тихо-тихо проговорил: – Они были очень плохими людьми, но станут прекрасным ужином.

Глава 23

– Верно, – Метида улыбнулась. – Так что? Ты согласен?

Я ещё раз взвесил все за и против и ответил:

– Согласен.

Ритуал фамилиарства прошёл без сучка без задоринки – Метида щедро поделилась божественной энергией, так что обряд даже немного ускорился. Комнату озарила вспышка, и тело Метиды потеряло материальность, стало полупрозрачным и в конце концов превратилось в золотой дымок, который впитался в мою кожу. На секунду меня оглушило: слух и обоняние невыносимо обострились, я буквально чувствовал, как по венам течёт горячая кровь. Это было нечто среднее между невероятным наслаждением и ужасной мукой. Я потерялся, забыл, где нахожусь, и случайно споткнулся об обломки стула. Хрясь! Я упал, доламывая бедный стул, и очнулся.

– Тебе понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть. Твои реакции улучшились, а органы чувств работают в несколько раз лучше, – голос Метиды был абсолютно беззвучным, но я его прекрасно слышал. Он исходил откуда-то из моей грудной клетки, не тревожил воздух вибрациями и сразу достигал моего мозга.

– Помолчи, пожалуйста, – пробормотал я. – Твои комментарии не помогают сосредоточиться.

Я потратил около получаса, чтобы свыкнуться с новыми ощущениями. Необычно.

– Теперь ты расскажешь, кто тебя поработил? – спросил я.

– О, неужели мне можно говорить? – съязвила Метида. Обиделась на то, что я её грубовато заткнул. Я хмыкнул, но промолчал, и она, тяжко вздохнув, произнесла: – Зевс. Сначала он проглотил меня и держал в собственном чреве на протяжении долгих тысячелетий. Потом – выплюнул, сделал из меня подобие артефакта и приковал к стене. Безумец. Мне повезло, что он не предусмотрел твоего появления. И Грозовой Жемчужины, – её голос наполнился нежностью. – Моя прекрасная жемчужина. Чудо, что всё сложилось, как я предполагала. Я не могла действовать прямо, пришлось нашёптывать ему по ночам, когда он спал… Чтобы мой дорогой муж считал, это – его идея.

– О чём ты? – я спустился на первый этаж, нашёл большой зеркало, установил его и сел напротив. Чтобы создать иллюзию диалога.

– Я чувствую, как ты напрягся. Не стоит, – хмыкнула Метида. – Наша связь с Зевсом была в тысячи раз сильнее, чем узы фамильярства. Фактически он сплавил нас в единого Бога, но так, чтобы остаться главным. Я была на правах рабыни, запертой в крошечной тёмной камере. Я могла лишь иногда говорить с ним. Но чаще всего – только когда он сам этого желал. Он так гордился, что не пошёл по стопам Кроноса, но ему было плевать на то, что он сотворил со мной. Однако я видела его глазами и слышала его ушами. Изредка до меня долетали даже его мысли. Самые потаённые мысли, опутанные жаркой тёмной страстью. Мысли, которые терзали его сердце.

– Он решил начать карьеру маньяка? – уточнил я, вспомнив изуродованных Гипноса и прочих.

– О нет! – рассмеялась Метида. – Он боялся потерять власть. Некогда его беспокоили только Боги Олимпа, лишь в них он видел соперников. Но очень скоро другие Пантеоны принялись развиваться с невероятной скоростью. Некоторые даже обогнали Олимп. Особенно Зевса беспокоили славянские Боги. Перун, Марена… Эти имена являлись ему в кошмарах. Наверное, он сходил с ума. Медленно, постепенно и поэтому незаметно.

Меня пронзила ужасная догадка, но я не перебивал Метиду, которая всё глубже и глубже погружалась в воспоминания:

– Зевс понимал, что развязывать войну между Богами глупо и недальновидно. Высока вероятность, что Олимп проиграет. К тому же убийство Бога не одобрил бы никакой Пантеон. Зевс рисковал стать изгоем. Это слово застряло в его голове. Он постоянно повторял: изгои, изгои, изгои… Но мысль его ещё не оформилась. Он не понимал, куда она его ведёт. А вот я – да, – голос Метиды наполнился превосходством. – Я поняла, к чему всё ведёт, намного раньше, чем он. Зевс пытался придумать, как оправдать убийство Бога. Например – солгать, что тот напал первым и что Зевс защищал Олимп. Но ложь быстро бы раскрыли.

– Как с этим связана Грозовая Жемчужина?

– Я заставила Зевса её создать, а после – подарить смертной женщине, очередной высокомерной красотке, которая была настолько глупа, чтобы изменить Богу, – Метида хулиганистно хихикнула, ей явно доставляла удовольствие собственная хитрость. – Я шептала ему по ночам, подталкивая к нужному решению. Он ничего не заподозрил. Совершенно ничего! Я надеялась, что Грозовая Жемчужина потеряется и впоследствии ей завладеет другой Бог. Тогда бы появился шанс, что он отыщет хотя бы кого-то из нас, жертв Зевса, и раскроет глаза Олимпу на то, что происходит.

– Ближе к делу.

– Да куда уж ближе, – фыркнула Метида. – Ты сказал, что соотнёс наше расположение с появлениями Зевса. Невольно мы помогали ему скрываться. Зевс не бывал на Олимпе уже больше трёхсот лет.

– Что? – я нахмурился. – Но Гермес…

– Эгоистичный олух! Впрочем, как и все остальные, – гневно перебила Богиня. – Обрадовались, болваны, что Зевс ослабил бдительность! Никто не горел желанием с ним поболтать. Все легко велись на отговорки и ничего не заподозрили. Зевс выбрал из Олимпийских Богов тех, кто был изгоем и среди людей, и среди Пантеона. Он почти убил нас, но – почти. В каждого из нас он погрузил кусочек своего магического ядра, проведя особый ритуал, и разместил нас на определённом расстоянии друг от друга. Благодаря этому, на территории, которую мы ограничивали, появлялся его образ. На короткий промежуток времени, но – абсолютно материальный и неотличимый от Зевса.

– Больно уж халатно Зевс спрятал вас. Тупо надеялся, что никто не заглянет в гости к изгоям? Его аферу раскусили бы на раз-два.

– Три столетия, – напомнила Метида. – На что бы он ни надеялся, но его надежды оправдались. К тому же… Ты пробовал говорить с Аидом или Прокрустом? Или, может быть, с Немезидой? Зевс поставил на нас мощную защиту. Мы не могли ничего рассказать по существу: кто нас проклял, зачем и когда. Мне стоило огромного труда намекнуть тебе на закономерность, с которой появляется Зевс. Но его погубила сентиментальность. Он не пожелал расстаться со мной навсегда. Сохранил возможность, чтобы меня проглотить вновь. Но не подумал, что это может сделать кто-то другой. Даже человек.

– Он бы не согласился. Ну, будучи на вашем месте.

– Моя гордость умерла много лет назад. Единственная лазейка, чтобы освободиться. Я бы была пустоголовой казаркой, если бы не воспользовалась шансом.

– Погодите-ка, – я прикрыл глаза, мысленно прокручивая всю информацию. – Перун поделил магическое ядро и вставил его в ваши тела, сотворив своеобразные якоря. Но… Разве это его не ослабило?

– Примерно на четверть от исходной силы, но Перуна он убил до этого.

Прозвучало то, о чём я уже подспудно знал.

– Но зачем делать всё под чужой личиной? Лишняя морока, – я пристально взглянул в зеркало, словно пытаясь рассмотреть Метиду внутри своего тела.

– Путь отступления, – если бы Богиня могла, она бы пожала плечами. – На случай, если Зевс потерпит поражение. Все будут думать, что преступник – Перун, чей облик он принял. К тому же это позволило бы ему объявить войну славянскому Пантеону вполне официально. Ведь Перун проявил агрессию первым.

– Ладно… – протянул я задумчиво. – Но всё равно странно. Если он задумал всё давным-давно, то почему так долго ждал? Целых триста лет притворяться Перуном, рискуя разоблачением?

– Переоценил свои силы, – усмехнулась Метида. – Зевс едва не погиб во время сражения с Перуном. Он победил не благодаря своему могуществу, а коварству. Перун его почти выиграл. Он сильно ранил Зевса, и тому не оставалось ничего, кроме как сдаться. Перун поверил ему… Всё же когда-то они считались друзьями. Он посчитал, что на Зевса нашло какое-то помутнение. Именно поэтому он имел ошибку повернуться к Зевсу спиной. Та битва заставила Зевса переосмыслить план. Он осознал, что не сможет уничтожить всех Богов без подготовки. К сожалению, через несколько дней он выплюнул меня и приковал к стене, так что о его дальнейших планах я не в курсе.

– Зато я – вполне. Во всяком случае, об одном оружии массового поражения знаю, – я открыл сознание и показал Метиде всё, что успел выяснить о Виктории Столыпиной и её способностях.

– Плохо, очень плохо, – Богиня не смогла скрыть озабоченность. – Сколько таких монстров у Зевса?

– Один.

– Один? – переспросила Метида. – Ерунда. Он что, собирается навещать Богов по очереди? Приходить в гости и натравливать на них свою прожорливую собачонку? Он не сможет этого скрыть. Очень скоро Боги узнают, что кто-то их истребляет. Вопрос времени, когда они выяснят, кто именно это делает. Чушь. Таким образом он ничего не выиграет, а только обречёт себя на гибель.

– Значит, у него есть туз в рукаве. Нужно сообщить Олимпийским Богам, что Громовержец свихнулся. Сомневаюсь, что он их пощадит, – я поднялся и направился на выход.

– Торопишься умереть? – со смешком поинтересовалась Метида.

– Почему это?

– Ну ладно, ещё тебя могут навсегда запереть в подземном царстве. Туда обычно ссылают провинившихся смертных, – добавила она снисходительно. – Ты оцениваешь, как нужно поступить, со своей точки зрения. Но… Во-первых, тебя не отпустят, потому что ты поглотил меня. Прости, я кое-что утаила, иначе бы ты не согласился на сделку… Я не могу ни с кем говорить. Только с тобой. Так что тебя обвинят в нападении на Бога и будут судить. Во-вторых, даже если Олимпийцы поверят в преступления Зевса, им невыгодно, чтобы кто-то об этом пронюхал. Ты – опасный свидетель. Они постараются тебя изолировать и замять дело. Мы оба знаем, чем всё это закончится.

– В лучшем случае – войной Богов, – сказал я. – В худшем – смертью всех Богов, кроме Перуна. Что ты предлагаешь?

– Усилить тебя, – судя по голосу, Метида улыбалась. – Я поделюсь с тобой небольшим секретом. Ты поднимешься на следующую ступень эволюции. Но мы можем только подготовиться. Сделать так, чтобы в нужный момент ты увеличил запас своей магии. Если провернуть всё до конца прямо сейчас, Зевс почувствует.

– Что для этого требуется?

– Короткая прогулка по Олимпу.

Нам потребовалось больше семи часов, чтобы завершить обряд. Метида подробно объяснила каждый этап, каждое действие. По итогу я получил два миленьких артефакта – кажется, Метида приложила руку, чтобы украсить их цветочками и бабочками. Первый – кулон в форме крохотной бутылочки, крышка с изумрудной бабочкой и рубиновой розой. Пустой. А вот второй – хрустальная сфера, наполненная тёмно-синим, почти чёрным туманом. Он клубился и вращался, словно живой.

– Если не сработает, мы – трупы, – пробормотал я, рассматривая бутылочку на свет.

– Я планирую сплясать на могиле Зевса, – холодно бросила Метида и замолчала. Её сильно задевало, когда я сомневался в её смекалке. А упоминание возможного провала вызывало у неё злость. Защитная реакция – за раздражением она скрывала страх. Но я улавливал исходящие от неё волны беспокойства.

Когда я покинул Олимп, Метида впала в состояние полусна. Я больше не ощущал её присутствия. Она превратилась в бесплотную тень на краю моего сознания. Первым делом я отправился в Данжи – до отъезда из Греции я твёрдо настроился подняться на десятый ранг. Монстры девятого ранга были сильными соперниками, однако благодаря управлению временем я расправлялся с ними за считанные минуты. Они не могли противопоставить мне ничего серьёзного. Я грёб кристаллы едва ли не лопатой. Половину поглощал, а вторую – отправлял друзьям, в Российскую Империю. Магическое ядро наполнялось с астрономической скоростью, я был на пороге десятого ранга. Нет, даже больше – я был готов вот-вот переступить этот порог. Магическое ядро лопалось от переизбытка энергии, но… Тут я столкнулся с внезапной загвоздкой.

– Ты знала⁈ – прорычал я и, не справившись с гневом, сломал гостиничный стол. Я отбросил этикет и обращался к Богине на «ты». – Твоя божественная сущность мешает мне развиваться! Ещё повезло, что я был на девятом ранге! Мог же с таким успехом застрять и на каком-нибудь пятом!

– Нет, – вздохнула Метида. – Я не предусмотрела этого. Моя оплошность, прости. Но ты не прав. Тебе мешает не моя энергия, а магия Зевса. Она как бы… обрублена. Я не могу от неё избавиться, она крепко вплетена в моё магическое ядро. И в то же время её не хватает для перехода на десятый ранг.

Я покатал в ладони кристаллы, которые сегодня раздобыл в Данжах. Если не ошибаюсь, эти выпали из Горгулий. Я швырнул их в сумку и усмехнулся: