Текст книги "Повелитель теней. Том 8. Финал (СИ)"

Автор книги: NikL

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Ха, да если бы ты мог её поставить в покере, то давно бы её просрал, – засмеялся Геннадий Ломоносов, с хитрецой улыбаясь.

– На что ты намекаешь? Что я играть не умею⁈ – распетушился Афанасий.

– А что, не слабо сыграть на Жемчужину? – спросил Геннадий.

– Не слабо!

Вот так Ломоносовы и получили артефакт Зевса.

Глава 16

– Что ты сделал? – спросил Гермес, потирая ушибленный затылок.

– Не знаю.

Я едва успел ответить, потому что в следующую минуту на нас обрушился град из золота, мебели и стекла. Хаос наполнил этот мир. Пол и потолок поменялись местами, всё гремело, громыхало, и меня бы точно вырубило какой-нибудь безделицей, если бы не энергетический доспех. Ощущение, словно все вещи в особняке Зевса пытались прилепиться ко мне, а заодно и к Гермесу – так как он стоял неподалёку. Огромная ваза впечаталась в стол и рассыпалась осколками – однако осколки не остановились, а продолжили прорываться сквозь остальные вещи. Я слышал, как они мерзко скрежещут о чудом уцелевшие фарфоровые тарелки и золотые кубки. Гермес вяло отбивался от вещей – пару раз споткнулся и барахтался в этой куче, как перевернувшийся на спину жук. Меня пробрало на смех от идиотизма ситуации. Пока я пытался не заржать в голос, меня окончательно погребло под собственностью Зевса. В конце концов, я сообразил и деактивировал Грозовую Жемчужину.

– Артефакт работает как магнит? – донёсся до меня голос Гермеса, приглушённый слоем барахла.

– Судя по всему, – пробормотал я, отбрасывая энергетической волной пожитки Зевса. Мда, я устроил отменный погром. В комнате царил полнейший кавардак. Я заглянул в соседнее помещение через полузаваленный дверной проём – та же картина. – Только он притягивает не что-то конкретное, а всё подряд.

– Всё, что принадлежит Зевсу, – поправил Гермес и указал на противоположную стену. Там висел красивый гобелен, вышитый серебром и золотом: Геракл отрубает Гидре головы. Я вопросительно приподнял брови, и Гермес пояснил: – Гобелен притащила Гера. В качестве напоминания, что она знает о его изменах.

– А если наоборот? – прошептал я и снова активировал Грозовую Жемчужину. Только в этот раз я направил её действие в другую сторону. Теперь она не притягивала вещи Зевса, а, напротив, подталкивала меня к ним. Я почувствовал, как сотни… нет, тысячи энергетических нитей присоединились к моему магическому ядру. Они раздирали меня на части, требовали обратить внимание именно на них; уши заложило от шума и… крика? Вещи словно кричали: «Посмотри на меня! На меня! Я тут!» Я сконцентрировался и силой воли отсёк все энергетические нити, кроме самой короткой. Она вела к бронзовому браслету с подвеской в виде льва. Отлично. Я мысленно потянулся за другой нитью – ведущую к серебряным древним счётам. По очереди через Грозовую Жемчужину я «подключился» ко всем вещицам Зевса, которые находились в особняке.

Как только я расслабился и открыл глаза, Гермес нетерпеливо спросил:

– Научился управлять ею?

– Скорее, понял принцип, – ответил я и покачал головой. – Неужели у Зевса так мало вещей?

– Что? – Гермес с непониманием нахмурился.

– Я прошерстил всё его имущество в особняке. И это почти все ниточки. Осталось всего шесть энергетических нитей, которые направлены вовне. Неужели у Зевса нет барахла за пределами особняка? Или кто-то его присвоил?

– А, ты об этом? – закатил глаза Гермес. – Я же тебе говорил, он очень трепетно относится к своей собственности. Подозрительность – это у них семейное. Уран, Кронос… Вы, люди, назвали бы их шизофрениками или параноиками. Чего? Мне нравятся ваши науки. Вы так забавно рассуждаете над очевидными вещами. Например, возьмём человека, которому нравится убивать. Абсолютный злодей и ублюдок. Но не-е-е-е-е-е-ет, вы не пожелаете обойтись таким объяснением. Вам обязательно нужно найти логичное обоснование. Вроде болезни или травмы. А знаешь почему?

– Почему?

– Потому что вам страшно, – Гермес улыбнулся. – Страшно думать, что злым можно быть просто так… без причин.

– Но если бы вам было достаточно этой причины, разве вы бы читали о шизофрениках и параноиках? – спросил я, пристально посмотрев на него.

Гермес усмехнулся и перевёл тему:

– Ты сможешь отследить те шесть ниточек?

– С трудом и не сразу, – я поморщился. – Они едва уловимы. Чтобы поймать хотя бы одну и пройти по ней, придётся потратить очень много энергии. Возможно, потребуется месяц или даже два. Я могу попробовать пройти по самой чёткой… Как минимум, она не исчезает, когда я подключаюсь к ней. Но с остальными придётся подождать.

– Хорошо, – кивнул Гермес. – Давай. Мне любопытно. Я понаблюдаю.

Откровенно говоря, я немного приврал: Грозовая Жемчужина потребляла не особо много энергии. Если бы я поднапрягся и воспользовался запасами кристаллов, то вполне справился бы и за две недели. Однако не в моих интересах торопиться. Богам, как выяснилось, не принципиально отыскать Зевса. Они это делают для галочки – чтобы выслужиться и не навлечь на себя гнев Громовержца. А я хочу воспользоваться ситуацией по максимуму – извлечь всю выгоду, до капельки. Я потяну время и обшарю все высокоранговые Данжи Греции. А там уже… можно и Зевса найти. Я спрятал улыбку и в третий раз активировал Грозовую Жемчужину. Шесть энергетических нитей вплелись в моё магическое ядро – пять из них были прозрачными, подрагивали, то и дело растворялись в воздухе. А вот шестая, светло-жёлтая нитка, уверенно вилась куда-то вправо – прямо сквозь стены.

– Пойдёмте, – я встал, вышел из особняка и направился к лестнице. Сколько мы потратили времени на подъём? Несколько часов? Ну, спуск должен быть легче. Может, за часок и управимся. Я уже шагнул на первую ступеньку, когда позади раздался раздражённый вздох Гермеса. Спустя секунду я обнаружил, что стою у подножия горы.

– Не мог попросить? – упрекнул Гермес.

– Да справился бы, – я пожал плечами, стараясь не рассмеяться.

Фыркнув, Гермес закатил глаза и жестом поторопил меня: мол, пошевеливайся, показывай, куда ведёт артефакт. Я последовал по дороге, которую мне указывала светло-жёлтая нить. Бескрайний зелёный луг оказался весьма небольшим – опять пространственная аномалия. Так что очень скоро мы добрались до скромного домика с соломенной крышей. Позади него стояла кузня, из которой доносился звон металла. Жар оттуда разливался настолько сильный, что мне обожгло лицо, когда я приблизился к домику. Гермес цокнул языком, дёрнул меня за плечо и посоветовал:

– Не суйся к Гефесту. Он не любит незваных гостей. Или нить обрывается в его доме?

– Нет, – я благоразумно отошёл подальше от обители Гефеста. – Сделаем крюк.

Мы пошли дальше и миновали жилища Гестии и Аполлона, прежде чем энергетическая нить действительно закончилась. Ну, если точнее – она скрылась в полукруглой арке усадьбы, возведённой из белоснежного камня. А вот с другой стороны нить уже не выходила – то есть она вела к чему-то, что было скрыто внутри здания.

– Не может быть, – разочарованно скривился Гермес. На его лице было написано, как он сильно жалел о впустую потраченном времени. – Ты сделал что-то не так. Зевс ненавидел это место. Он не желал иметь с ним ничего общего. Гера отстояла этот музей. Назло ему. Но я знаю, что и ей он… не по душе, – Гермес задумчиво уставился в темноту, разлитую за полукруглой аркой. – Отвратительные экспонаты. Кому могло прийти в голову их собирать? Я даже не помню, кто затеял эту глупость. Наверное, Дионис. Обычно он – главный поставщик глупостей.

– Музей? – я искренне удивился. – Что вы там собираете?

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – Гермес приглашающе взмахнул рукой.

Я хмыкнул, взбежал по ступеням и зашёл в усадьбу. Просторная гостиная с высокими потолками – круглый столик, удобные на вид мягкие кресла, задрапированные шторами окна. В вазах, расставленных вдоль стен, стояли засохшие цветы. Увидев их, Гермес с досадой поморщился и щёлкнул пальцами – цветы ожили, распустились, и по комнате разнёсся приятный аромат. В гостиной было две двери – через одну мы зашли, а вторая вела в глубь дома. Деревянная, резная, с латунной фигурной ручкой в виде виноградной лозы. Я потянул её и открыл дверь. Гм, судя по всему, остальное пространство усадьбы представляло из себя одно огромное помещение. По нему как-то совсем невпопад были расставлены различные предметы. Некоторые – на специальных, отдельных подставках, другие – просто на полу или вперемешку на столе. Кое-что я сразу узнал. Крылья Икара – искривлённый остов, измазанный кровь и воском, в котором кое-где торчали потрёпанные перья.

– А это что? – я ткнул пальцем в стену, заросшую виноградом. Сквозь листья проглядывались очертания мумифицированного тела. Кажется, мужчины. Его лицо было искривлено в гримасе ужаса; перед смертью он явно смотрел на свои скрюченные руки.

– Ликург, – буркнул Гермес, но, прочитав по моему лицу, что его слова ничего не прояснили, он с неохотой добавил: – Ликург был заносчивым фракийским царём. Он поклялся, что в его землях Боги не будут обладать властью. Что лишь он будет истинным правителем фракийских земель. Ликург хвастался, что ему ничуть не страшно пойти против Бога. Однако почему-то он выбрал младенца, – Гермес брезгливо хмыкнул. – В то время родился Дионис, и Ликург натравил на его кормилец своих воинов. Что ж… Младенца он победил – Диониса чудом спасли. Однако Ликург навлёк на себя гнев Зевса. Жалкий человечишка покусился на жизнь сына самого Громовержца! Зевс проклял его, и обезумевший царь убил своих жену и детей, думая, что вырубает виноградники.

– Дайте-ка угадаю. Экспонат сохранила Гера, – хмыкнул я.

– Как напоминание об очередной измене Зевса, – кивнул Гермес.

– А кого убили этим кинжалом? – я склонился над подставкой, на которой лежал острый клинок, похожий на кухонный нож.

– Правильный вопрос: кого разделывали? – поправил Гермес. – Атрей убил своих племянников, разделал, приготовил из них жаркое и скормил своему брату.

Я промолчал. Внезапно оленья голова, висящая на стене, зашевелилась, помотала рогами и не очень внятно проблеяла:

– Нет больших мучений, чем я испытал!

– Хочу ли знать… – проворчал я, вздрогнув от неожиданности.

– Актеон, – ровным голосом произнёс Гермес. – Недомерок, который подсматривал, как купается Артемида. Но ему этого показалось мало. Он попытался овладеть ею. Артемида превратила Актеона в оленя, и его загрызли собственные охотничьи собаки. Моя сестра посчитала его смерть слишком милосердной и… оживила его. Частично. Но достаточно, чтобы он жил в этом состоянии вечно и помнил о своём наказании.

– Сыграем! Споём! И спляшем! – завопил кто-то у меня над ухом. Я обернулся, на автомате врубив энергетические доспехи. Изнанка знает откуда, на меня выскочила… кожа. Сверху она была человеческой – при жизни у мужчины была пышная шевелюра и борода. А вот ниже пояса всё заросло густой животной шерстью. Ноги были вывернуты коленями назад, внизу болтались копыта, словно два грузика. Кто-то освежевал сатира? Я аккуратно отступил, и кожа взмахнула руками-тряпочками и запела заунывную балладу, слегка приплясывая.

– Заткнись, – гаркнул Гермес и пришпилил кожу к стене кинжалом Атрея. – Аполлон считает, что у него шикарное чувство юмора. Как жаль, что он ошибается.

– За что он так с бедолагой? – я кивнул на кожу, которая замолкла, но продолжала подёргиваться в такт неслышимой музыке.

– За уязвлённое самолюбие, – Гермес усмехнулся. – Марсий вызвал Аполлона на музыкальное соревнование. Они играли на арфах… или на лирах. Не разбираюсь в музыкальных инструментах. В общем, на чём-то они играли. Аполлон почти продул, но обманом всё-таки выиграл. Содрал с Марсия кожу и заставил её петь и плясать. Он потом её постоянно в Храмы таскал – показывал прихожанам. Так сказать, в назидание.

Светло-жёлтая нить, будто насмехаясь, закручивалась вокруг экспонатов и вынуждала меня бродить по залу, как по лабиринту. Я распутывал её сантиметр за сантиметром, продвигаясь к цели. Заняло больше часа, чтобы, наконец, нить привела меня к кровати странного размера. Для человека среднего роста она была очевидно мала. Стоп. Я пригляделся. Нить заканчивалась не у кровати, а чуть дальше, в тёмном углу, где застыла нелепая перекошенная фигура. Я прищурился, пытаясь её рассмотреть, и в этот момент фигура зашевелилась и вышла на свет. Она сильно хромала, переваливаясь с бока на бок, и натужно хрипела. Бледной, обескровленное лицо не выражало ни одной эмоции. Это был мужчина. Он приблизился к кровати и любовно погладил её бортики. Когда он наклонился, его голова… отвалилась и упала на серые простыни. Мужчина поднял голову и приладил её на место.

– Знакомься, Прокруст. Сын Посейдона, – представил его Гермес. – Был чрезвычайно гостеприимным разбойником. Приглашал гостей, выделял им отдельную кровать. Если она была слишком большой, то Прокруст бил по ногам гостя, пока они не становились необходимой длины. А если кровать была слишком маленькой – он отрезал лишнее. Посейдону не понравилось, что сын порочит его имя. У Зевса получаются герои или Боги, а у него – никчёмный преступник. Так что Посейдон уложил Прокруста на Прокрустово ложе. И вот уж странности – сперва это ложе было огромным и Посейдон раздробил ноги Прокруста. А потом ложе внезапно уменьшилось, и Посейдон отрубил лишнее – голову. В итоге сынка Посейдона сделали смотрителем музея.

– А он принадлежит Зевсу? – уточнил я.

– Музей? Нет, я же говорил, Зевс его ненавидел.

– Нет, Прокруст.

– Что за чушь, – Гермес состроил презрительную гримасу.

– Но Грозовая Жемчужина привела меня к нему. Нить заканчивается в нём.

– Так и знал, пустая трата времени, – разочарованно вздохнул Гермес и без какого-либо прощания испарился. Просто свалил, бросив меня в божественном музее, рядом с поющей кожей сатира и стенающей оленьей головой. Дурдом.

– Господину нужна помощь? – прошелестел Прокруст. Его ноги ниже колена были… мягкими. Более подходящее слово сложно подобрать. Они сминались, как резина, и собирались гармошкой. Кажется, я слышал, как скрежетали осколки костей где-то под слоем мышц. Голова так и норовила свалиться с плеч.

– Ты видел Зевса? – спросил я.

– Давно, – прошептал он. – Триста лет назад. Или четыреста. Очень давно.

– Ты поклялся ему в верности? Стал фамилиаром?

– Нет. Он смотрел экспонаты. Ему понравилось.

Я задавал наводящие вопросы, пытаясь найти связь между Зевсом и Прокрустом, но без толку. Изуродованный разбойник твердил одно и то же. Зевс посетил музей единственный раз, очень давно. Он ничего ему не говорил. Прокруст не покидал своего угла. Я «перезагрузил» Грозовую Жемчужину несколько раз – выключил-включил, но результат не изменился. Светло-жёлтая нить проникала в солнечное сплетение Прокруста и не покидала его тела. А что, если?.. Хочешь спрятать что-нибудь хорошо – спрячь на самом видном месте. Я прикрыл глаза и включил сканирование. Сразу же получил энергетический щелбан по лбу – сработала защита. Кто-то очень не хотел, чтобы я заглянул внутрь Прокруста. В теле разбойника был спрятан крошечный артефакт. Я не мог рассмотреть его форму – мешал защитный барьер. Я направил поток магии, чтобы пробить его, но Прокруст завизжал от боли:

– Пожалуйста, пощадите! Больно! Больно! Жжёт!

Конечно, можно вызвать Гермеса и вскрыть Прокруста, однако интуиция подсказывала мне повременить. Сначала необходимо изучить вопрос подробнее. Что делает спрятанный артефакт? Как его безопасно достать? Зачем Зевсу так изощряться?

Возможно, кто-то его подсиживал – планировал свергнуть с Олимпа и занять тёпленькое место Громовержца. Мог ли в этом быть замешан Гермес? Будто мало мне своих проблем… Если мои подозрения верны, то я не могу никому доверять. Пусть я останусь для Богов бесполезным человечком, которого они наняли для отвода глаз. А я пока подчищу греческие Данжи и разберусь, что же происходит на Олимпе.

Глава 17

Отслеживание второй нити я отложил до лучших времён, а точнее – до момента, когда поднимусь на восьмой ранг и открою шестую, седьмую и восьмую ранговые способности. В идеале мне бы потянуть время, пока я не приближусь вплотную к десятому рангу. Поразмыслив, я решил, что всё сложилось прекрасным образом – Перун не сможет вставить палки в колёса, потому что в Греции властвуют олимпийцы. Если он косо посмотрит в мою сторону, это спровоцирует международный скандал. Не из-за того, что я невероятно важен для греческих Богов, а потому что они не терпят чужой наглости. Воодушевлённый этой мыслью, я покинул божественное измерение. Ну, попытался. Потому что Гермес, зараза, так и не рассказал, как мне курсировать между реальностью и Олимпом. Да чтоб его Изнанка сожрала!

– Гермес! – проорал я, задрав голову к небу. – Как мне отсюда выйти⁈

Тишина. Действительно, зачем Богу торговли и удачи присматривать за простым человеком, пусть и Повелителем Теней? Всё выглядит как недоразумение. Подумаешь – забыл обо мне. Но часть меня подозрительно ощерилась – она была уверена, что Гермес издевался. У него не получилось провернуть шутку на лестнице к особняку Зевса, и он намерен заставить меня умолять – чтобы потешить своё эго. Ладно, ладно… Благо, я не ушёл далеко от странного музея Богов. От экспонатов меня пробрало до дрожи – очень уж мерзкие истории за ними скрывались, – но пять минут уж я как-нибудь там пробуду. А дольше, скорее всего, и не потребуется.

Я взлетел по ступеням и шагнул под полукруглую арку. Прокруст, словно статуя, неподвижно стоял в своём углу. Можно подумать, ему было всё равно, однако я чувствовал его пристальный взгляд. Улыбнувшись, я приветливо ему помахал, а потом создал энергетический кулак и шандарахнул по винограднику с Ликургом. Бдыщ! По всему залу разметались листья, спелые гроздья и куски мумии.

– Что вы делаете⁈ – мученически взвыл Прокруст и поплёлся ко мне, подволакивая раздробленные ноги.

– Привлекаю внимание, – хмыкнул я и отломил правый рог у говорящего оленя.

– Ты достиг своей цели, – комнату заполнил глубокий женский голос. Под потолком вспыхнула молния, и передо мной соткался полупрозрачный образ красивой женщины. Строгие черты, прищуренный взгляд, смуглая кожа и каштановые волосы, обрамляющие лицо упругими локонами. Её взгляд был сердитым, но в глубине зрачков плясали огоньки веселья. Она упёрла руки в бока и требовательно на меня посмотрела: – Зачем тебе внимание Бога?

– Чтобы отыскать путь на Землю, – ответил я и вежливо склонил голову в знак уважения. – Видите ли, Гермес обещал показать мне, как путешествовать между мирами, но случайно забыл. На мои призывы никто не откликался, и…

– Ты решил уничтожить моё имущество. Мой супруг наградил бы тебя за смелость. Он давно мечтал разрушить моё творение, – Богиня закатила глаза и несколько раз хлопнула в ладоши. Моментально всё вернулось на свои места, экспонаты восстановились. Гера, а это была именно она, постучала изящными пальчиками по ножу Актея и приказала: – Немедленно появись.

Я на секунду растерялся, с языка чуть не сорвалось: «Да я уже здесь как бы» – когда посреди зала материализовался Гермес. Он почесал лысую голову и повёл перекаченными плечами. Он сердито на меня зыркнул и уставился на Геру, состроив щенячьи глазки.

– На меня твои уловки не действуют, – отмахнулась Гера. – Ты мне должен за доставленные беспокойства. В конце-то концов, сколько тебе лет? – она отчитывала Гермеса как мальчишку. – Взрослый лоб, а забавляешься детскими проделками. Мало того, из-за тебя пострадала моя чудесная выставка.

– Приношу глубочайшие извинения, – Гермес поклонился в пояс, но как только Гера отвернулась, отвесил издевательский реверанс. Богиня, не оборачиваясь, бросила в него шёлковый платок. Красивая вещица вытянулась и превратилась в длиннющую змею, которая обвила Гермеса и крепко сжала. Настолько крепко, что у него глаза на лоб полезли. Бог торговли захрипел и жалко пролепетал: – Пощади!

– Выполняй свои обязанности. Иначе я в тебе разочаруюсь. А ты знаешь, что происходит, когда я в ком-то разочаровываюсь, – она ласково погладила золотое руно, на котором засохли кровавые пятна. – Постарайся, чтобы этот молодой человек, – она кивнула на меня, – больше никому не доставлял неудобств. Кажется, у него очень скверный характер, который может принести тебе массу неудобств.

– Будет выполнено, моя госпожа, – пробормотал Гермес, но Гера уже исчезла. Змея соскользнула на пол шёлковым платком. Бог потёр шею и со злостью на меня покосился: – Серьёзно?

Входить в прямую конфронтацию с Гермесом было глупо – он бы обязательно отомстил. Поэтому я притворился, что всё получилось совершенно случайно, и протянул извиняющимся тоном:

– Я думал, что ты вернёшься в музей.

Гермес вздохнул, сканируя меня взглядом. Очевидно, он пытался понять, вру я или нет. На моём лице не дрогнул ни мускул, я сохранил полную серьёзность. Хотел ещё глазами похлопать, но решил, что это будет перебор. Гермес цокнул языком и пошёл на выход, поманив меня за собой. Снаружи, когда мы отошли достаточно, чтобы музей исчез в пространственных аномалиях, он создал неоново-голубой портал и произнёс:

– Проход ведёт в мой Храм в центре Афин. Я предупрежу жрецов. Чтобы попасть обратно в Храм, покажи им татуировку, – Гермес сжал моё запястье, и на коже появилось изображение кадуцея – жезла с крыльями, обвитого двумя змеями. – Если столкнёшься на Олимпе с другими Богами, мой знак тоже тебя защитит. Только… пожалуйста, – это слово он выдавил с трудом, словно оно расцарапало его горло. – Не устраивай свару. Мне не нужны проблемы с другими Богами. Большая часть из них мои братья и сёстры, но семья у нас не очень дружная.

– Хорошо, – я кивнул. – Есть временные ограничения? Я хочу отправиться на охоту в Данжи. Мне докладывать, когда я ухожу и возвращаюсь?

– Если не будешь нарываться на неприятности, мне наплевать, – фыркнул Гермес. – Просто не наглей. И советую тебе составить карту Олимпа. Телепорт всегда будет находиться на этом месте, он не сможет следовать за тобой. Так что если потеряешься – твои проблемы.

Он растворился в воздухе. Ну вот, опять не попрощался. Я хмыкнул и ступил в портал. В отличие от духовочной сети телепорт Гермеса работал очень… комфортно. Меня окутал молочный туман, и я словно упал на мягкую перину. А когда туман рассеялся, я очутился в небольшой каморке – у противоположной стены от еды и вина ломился стол, за которым уместилось бы шесть человек. А в углу стояла вешалка с мантиями жрецов. Я потопал к двери, занавешенной плотным бархатом, но внезапно в каморке замигал красный свет и раздался противный тонкий писк. Бархатная штора отодвинулась, и в комнату зашли вооружённые охранники. Всего трое, однако каморка была тесной, и они заполнили собой почти всё пространство. Наставив на меня копьё, один из них гаркнул:

– Кто такой⁈ Как посмел⁈

– Посланник Гермеса, – представился я и продемонстрировал татуировку-кадуцею.

Охранники отпрянули и опустили копья. Освободив дверной проём, они что-то зашептали жрецу, который отирался за их спинами. Жрец, кивая, их выслушал и отослал прочь. Вынув из-за пазухи холстяной мешочек, он склонил голову, старательно пряча взгляд, и положил его на пороге. Я приподнял брови, ожидая объяснений, но жрец развернулся на пятках и растворился в темноте коридора. Подождав пару минут, я поднял мешочек и заглянул внутрь. Драхмы. Подношение Гермесу? Или финансирование его посланников? Я не хотел по ошибке захапать жертвоприношение, так что подключился к информационному полю. Ничего себе! В Храмах Гермеса было такое правило: любой человек, которого он благословил, мог приходить в Храм раз в сутки и получать денежное «пособие». Благодаря этому, Гермес прославился как очень щедрый Бог. Ну, а то, что он за последнюю тысячу лет благословил всего пятерых человек – это мелочи.

Я подхватил мешочек и быстренько пересчитал монетки. На такси и проживание хватит. Мой внутренний скупердяй удовлетворённо потёр ладошки. Конечно, в банке Российской Империи у меня лежали миллионы, но ещё с прошлой жизни я привык считать деньги.

Перекусив в милом кафе на берегу Эгейского моря, я направился в ближайший Данж – седьмого уровня. Я зачистил его без особых проблем – с помощью Теней и ранговой способности Паралитик. К сожалению, первая и вторая ранговые способности стали полностью бесполезными – высокоранговые монстры их даже не чувствовали. Я курсировал от Данжа в Данж – выполняя условия сделки и отдавая часть кристаллов в казну Греции. Оставшиеся кристаллы я делил пополам. Одну половину поглощал, а вторую – отправлял Тенями в Российскую Империю. Часть из них предназначалась Кристине, Егору и Саше, а остаток продавался в моём подпольном магазине. Чтобы подняться на восьмой ранг, я провёл две сессии с Крабогномом – по восстановлению магического ядра. Новые ранговые способности я не открывал – хотел сделать это одновременно, в ходе глубокой медитации.

– А вы смельчак, – похвалил меня мужик со зверской рожей, который охранял Трещину. В этом Данже я собирался прорваться до восьмого ранга. Я ощущал силу, которая исходила от Трещины. Монстры, скрывающиеся в её глубине мощные и опасные. Возможно, самые опасные из тех, кого я встречал в этом мире. Мужик расценил моё молчание как сомнение и добавил: – Можете подождать до утра. Таксиарх Гелиодор со своим отрядом прибудут около девяти. Он всегда с радостью принимает новых охотников.

– Благодарю, но я не люблю делиться, – улыбнулся я. – Слышал, Данж не могут закрыть уже десять месяцев?

– Через неделю будет одиннадцать, – вздохнул он. – Среди мирных жителей начали ходить страшные легенды про этот Данж. А в соседних районах жильё подешевело. Не хотят люди жить рядом с… этим, – мужик скривился. – Охотников покалечили больше двух десятков и не меньше десятка – свели в могилу. А как солнце заходит, так разводят натуральный концерт. Завывают, рыдают, рычат. Даже мне дурно становится. А я ведь Сфинкса вот этими руками задушил! Знаешь, как меня прозвали? Гераклом, вот!

– Это же не первые Керкопы в Греции? – спросил я. – Ладно бы в Африке где-нибудь их испугались. Но Керкопы – это, можно сказать, греческий национальный вид монстров.

– Больно умные твари, – посетовал мужик. – Их сородичи превращались в страхи противников. Вытаскивали из мозгов подкожный ужас и пугали до седых волос. Но охотников всю жизнь учат преодолевать страхи. Так что… некоторые, конечно, умирали или сбегали с позором, но в большинстве своём – отгоняли морок и убивали Керкопов. А вот эта парочка… Бр-р-р-р-р-р-р-р, – он передёрнул плечами. – Используют самую глубокую и крепкую привязанность. Не у всех поднимется рука, чтобы прикончить родную мать или возлюбленную.

– Хитро, – оценил я. Мы перекинулись ещё парой слов, и я прыгнул в ярко-красную Трещину. Меня протащило сквозь пространственный туннель и выкинуло у бедняцкой хижины. Точь-в-точь в такой я жил в детстве – семеро по лавкам, а мать и отец на полу. Странно, я не чувствовал ментального вмешательства. Всё ощущалось так по-настоящему, так естественно… Словно я вернулся в прошлое.

Дверь открылась, и ко мне вышла мама. В старом залатанном платье, сером фартуке – когда-то он был белым – и чепчике. Она радостно улыбнулась и направилась ко мне, раскинув руки в объятиях. Когда нас разделяло меньше метра, она запустила руку в карман фартука и ударила, целясь мне в шею. Её пальцы крепко держали ручку мясницкого ножа. Молниеносное движение – если бы я поддался сладкой иллюзии, то был бы уже мёртв. Но Керкопы кое-чего не учли. Как бы тепло я не отзывался о родителях с высоты прожитых лет и пройденных испытаний, они хотели продать меня на шахты. Где я умер бы через пару лет из-за тяжелейшего труда. Я понимал, что они хотели сделать это от безысходности, однако… Не простил. Наверное, я жестокий человек.

– Не прокатит, – сообщил я и снёс голову фальшивой матери энергетическим мечом. Иллюзия пошла волнами, хижина расплылась в кляксу и превратилась в тренировочный загон. По такому меня гонял великий учитель Анаксагорас много-много лет назад. А вот и старик собственной персоной – с виду абсолютно беззащитный и беспомощный в старческой немощи.

– Я горжусь тобой, – произнёс он мягко. – Ты окажешь мне честь, если согласишься сразиться в честном бою. Сердце подсказывает мне, что ты развился достаточно, чтобы победить меня.

– Какая грубая лесть, – я создал сотню ледяных игл и направил их в Анаксагораса. Они пронзили его насквозь, и его фигура пошла рябью. Изменяя форму, постепенно она сложилась в женский силуэт.

– Я соскучилась, – пожаловалась Кристина и намотала на указательный палец розовую прядь. Знакомый жест. Я прикрыл глаза и замер. Кристина шагнула ко мне и приподнялась на цыпочках, словно собиралась поцеловать. Убить её было сложнее всего – меня пронизывало отвращение от одной мысли, что я могу причинить ей вред. Но победить это отторжение было… вполне реально. Я вызвал Теней и натравил их на иллюзию. Они разорвали Кристину на сотни туманных лохмотьев.

К небу взвился яростный вой. Нет, не к небу. Иллюзия полностью развеялась, и я оказался в обычном Данже. Пещера с низкими сводами, мокрыми стенами и зеленоватым мхом. Передо мной, пригнувшись к земле, стояли два взбешённых карлика – с широченными ртами, выпуклыми лбами и густой рыжей шерстью по всему телу, они напоминали обезьян. Несколько минут они вынюхивали и выжидали, а потом атаковали. Без своих иллюзий Керкопы были слабы – как никчёмные монстры второго ранга. Я увернулся от их ударов и по очереди свернул им шеи. Данж схлопнулся, едва я подобрал выпавшие кристаллы.

– Управился меньше чем за полчаса! – ахнул охранник. Его зверская рожа вытянулась от изумления, но спустя секунду скуксилась в гримасе сочувствия. Он похлопал меня по плечу и сказал: – Ничего, ничего. Всё наладится.

Его слова застали меня врасплох. О чём он? Внезапно меня осенило. Другие охотники умирали, потому что их привязанности были очень сильны. Любовь в их груди горела ярким пламенем. Я поморщился. Возможно, лёгкая победа над Керкопами больше говорит обо мне, чем о слабости монстров. Я приложил ладонь к груди. Бьётся. Я сплюнул и встряхнул головой. Не время зацикливаться на глупостях! Всего два кристалл отделяют меня от восьмого ранга.

Я вернулся в гостиницу, поглотил кристаллы и погрузился в медитацию. Время открывать новые ранговые способности. Я сконцентрировался на Виктории Столыпиной и её разрушительной энергии. Как её победить? Как уничтожить ту, которая может сожрать что угодно и кого угодно? Как растерзать бесконечный и беспощадный желудок, некогда бывший человеком?

Час проходил за часом.

Кажется, я нащупал, как правильно направлять открытие ранговых способностей. Шестая ранговая способность замаячила на горизонте. Потянись – и схватишь. Я позволил энергии растечься по всему телу, и в солнечном сплетении налился огненный шар. Раз, два, три, четыре… На шестьдесят восьмом счету шар взорвался, и меня выкрутило от невыносимого жара. Всё закончилось так же резко, как и началось. Я открыл глаза и активировал шестую ранговую способность. Ничего не произошло.