Текст книги "Стрелы судьбы (СИ)"

Автор книги: Ниамару

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

В тот далекий день ее мир пошатнулся. Демоны огня совершенно обезумели. Потоки лавы ворвались в ее ледяные владения, угрожая уничтожить ее дом. Велена тщетно пыталась это остановить. Она оказалась окруженной со всех сторон густыми потоками жидкого пламени. Они жадно пожирали ледяные стены дворца, превращая все вокруг в сухую пустыню. Велена ощущала, как под ее ногами трескается от жара древняя порода. Лишенная поддержки родной стихии, Повелительница Ледяных Гор быстро теряла силу. Все, что ей было дорого, погибало на ее глазах, и она ничего не могла сделать. Опустошенным взглядом следила, как сжимается вокруг нее лавовое кольцо. Но вдруг на горящую под ногами землю упала крылатая тень. Черный Змий вырвал Велену из самого пекла и отнес в свой замок. Когти, бережно сжимавшие ее талию во время полета, превратились в сильные мужские руки, и бархатный баритон заверил, что это скромное жилище в ее полном распоряжении. Велена жила в замке Повелителя Черных Скал, пока ее подданные строили для нее новый дворец, а она тонула в золотых глазах гостеприимного хозяина. Ее сердце сладко замирало, когда гордый изгиб его губ озаряла ласковая улыбка, предназначавшаяся только для нее. И когда его голос произнес слова любви, Велена безоглядно упала в его объятья. Она так и не переехала в свой новый дворец, их бурный роман закончился Обрядом Единения. Огнедышащий Змий и Повелительница Ледяных гор. Лед и пламя. Возможно, им было не суждено быть вместе? Может, все с самого начала было ошибкой? Но они были так счастливы…

Велена сжала кулаки и заставила себя вспомнить… Рыжие кудри на перламутрово-бежевом шелке – они смотрелись там лучше, чем ее серебряные волосы…

***

Они все шли и шли. Сумка уже привычно оттягивала плечи, Иван успел приноровиться к неутомимой поступи Корвеня и старательно подражал его пружинистому шагу. Погода их не обижала, солнышко весело прыгало по листьям юных осинок и березок, тонкими нитями скользило сквозь хвою высоких сосен. Только, разве что, было жарковато. Корвень уже снял и куртку, и рубашку, повязав их на поясе, и сейчас шел, свободно поигрывая крепкими мускулами под загорелой кожей. Иван попробовал последовать его примеру, но лямки тяжелой заплечной сумы быстро стали натирать плечи, и ему пришлось снова натянуть исподнюю сорочку. Она хоть и была тонкой – из заморской ткани, но быстро намокла от пота и стала опять противно тереть. Корвень, заметив, что Иван все возится со своей одеждой, отдал ему свою рубашку, твердо прервав возражения царевича. Рубашку Корвеня можно было носить полностью расстегнутой, а ее ткань приятно холодила кожу. Иван снова почувствовал себя непутевым мальчишкой под опекой опытного старшего товарища. Царевич стиснул зубы и решил, что как бы ему ни было трудно, он больше себя не выдаст, и бодро зашагал вровень с другом. Корвень, словно обладая звериным чутьем, завернул чуть в бок, и вскоре Иван тоже услышал журчание ручейка. Еще немного, и они вышли к весело звенящему родничку. Иван скинул сумку и рубашку и просто упал грудью в пенящуюся струю воды, бегущую по земле.

– Эй-эй, простудишься, глупый ты мальчишка! – Корвень настойчиво вытащил его оттуда и закутал в свою куртку, не обращая внимания на заверения, что тому жарко.

Они развалились на траве и достали остатки тетерева и хлеба. Корвень еще откопал в своей заплечной суме сыр и протянул царевичу бурдючок с вином, и друзья устроили роскошный обед.

– Корвень, ты говорил о каких-то детях стихий. Кто они такие? – спросил царевич, пока они отдыхали на привале, и не надо было сберегать дыхание.

– Про них ходят разные слухи, – начал Корвень, – но общепринятое мнение… то есть, люди говорят, что они плоды союзов могущественных ведьм и колдунов с демонами, являющимися порождениями стихий, из которых их дети и черпают свою силу – Ветра, Воды, Огня, Льда, Земли и так далее. Возможно, бывает, что и сами демоны обретают подобную, близкую к человеческой, форму. Может, для этого им надо влюбиться в человека – кто знает…

– И ты хочешь сказать, что Велена одна из них? Она… Дитя Стихии?

– А ты разве сам еще не догадался? Они всегда носят в своем обличье отпечатки родной стихии.

– И кто она?

– Серебро и холодный синий – лед. Она Дитя Льда, твоя Велена.

– И правительница гор?

– Да уж не кикимора болотная! В Корубском хребте есть Ледяные Горы. Видать, она чем-то крепко насолила этому Змию… возможно, межземельный спор. Они, вполне могли быть соседями…

– Корвень? Откуда ты знаешь подобные вещи? – задумчиво спросил Иван.

– Путешествовал много, а не во дворце сидел, – ответил охотник, потрепав волосы царевича, но ему не удалось вывести Ивана из сосредоточенной задумчивости. Наконец, Ванины голубые глаза, чуть сощурившись, устремили изучающий взгляд на Корвеня.

– А Дети Стихий могут быть… совсем как люди… так что и не отличишь?

– Ну, если стихия очень близка к земле, – отозвался тот, отвечая лукавой улыбкой на подозрительный взгляд царевича, – И хватит разлеживаться! Ты жену свою спасать собираешься? Или до вечера разговоры разговаривать будем?

Они вновь закинули за плечи поклажу и зашагали по лесу.

Жара. Где-то в кронах деревьев неумолчно звенят птички. То и дело натыкаешься на сети пауков, раскинутые между деревьями. Их хозяева поспешно убегают, иногда прямо по одежде неосторожного путника.

Иван в очередной раз вытер пот со лба рукавом рубашки. Ткань уже насквозь вымокла, а соленые струйки все текли и текли со лба. Иван порой склонялся уже до земли, пытаясь хоть ненадолго облегчить ноющее напряжение в плечах и пояснице. А перед глазами прямая и сильная спина Корвеня, идущего, будто только что вышел на прогулку и нет у него за плечами тяжелой сумы. Но Иван уже знал – как только начинаешь уставать, просто надо потерпеть еще чуть-чуть, и снова станет легче, и какое-то чувство, сродни злости, поможет идти быстрее, вольет в жилы новую упрямую силу.

Сухой мох под ногами – то седой, то выцветший зеленый. Жесткий низкий кустарник с мелкими колосками пахучих сиреневых цветочков цепляется за ноги. Кое-где грибы выглядывают – то темные головки боровиков, то кричащие шляпы мухоморов, то разноцветные пуговки сыроежек. Это опять вокруг стройный сосновый бор, почти не защищающий от палящего солнца. Под ногами монотонно мелькают полосы теней от высоких сосен. Хрустит сухой мох. Шуршит вереск. Корвень замурлыкал под нос знакомую песенку, Иван стиснул зубы, прибавил ходу, чтобы с ним поравняться, и стал подпевать, заставляя свои ноги двигаться в бодром ритме, не обращая внимания на душную, ноющую усталость. Откуда благословенная тень? Они вступили под гостеприимную сень дубравы. Исполинские деревья раскинули могучие руки, защищая путников от зноя уходящего лета, решившего, видимо, отплатить все долги за первую дождливую половину. Темные стволы кое-где зияют дуплами. Там наверху шелестят их зеленые кудри. Иван запрокинул голову, и она закружилась от мельтешения замысловатых узоров, образованных резными листьями. Царевичу показалось, что где-то в кудрявых кронах мелькают лица дриад. Может, обман зрения, а, может, сейчас протянутся к нему зеленые руки и утянут в свой загадочный омут. Дубрава кончилась. Вновь стройные стволы березок да осинок. И сосны опять вступают в свои права. Все больше бурелома под ногами, все чаще приходится перебираться через поваленные тела лесных великанов – древних сосен, елей и даже дубов. Корни их, уже успевшие покрыться назойливым лишайником, все угрожающе торчат вверх в приближающихся сумерках. Шаг за шагом. Все ближе к цели.

– Все, привал! – наконец, объявил Корвень и сбросил с плеч сумки. – Так, Вань, ты давай тут хозяйничай, а я пойду чего-нибудь на ужин нам организую.

– Но сейчас моя очередь охотиться, – попытался возразить царевич.

– Не-е, от тебя здесь толку больше будет, – отрезал Корвень и исчез в густых зарослях.

Иван вздохнул и принялся за дело. Он набрал веток, разжег костер и устроился рядом с уютно потрескивающим огнем ждать друга. От тепла усталые мышцы разомлели. Иван смачно зевнул и вскоре начал клевать носом.

Очнулся царевич от ощущения, что его куда-то тащат. Он попытался вырваться, что вызвало хихиканье нескольких десятков скрипучих голосков. Иван с ужасом обнаружил, что его руки и ноги крепко держат множество маленьких цепких ручек и его действительно куда-то несут. Вокруг сновали и периодически заглядывали в лицо сморщенные, корявые рожицы мелких лешачков.

– Отпустите меня немедленно! – Иван предпринял новую попытку освободиться, но безуспешно.

– Корвень! – позвал он в отчаянии, – Корвень, на помощь!!!

Лешачки снова расхохотались.

– Эй, куда вы меня тащите? Что вам от меня нужно? – Иван попытался вступить в переговоры, но ответом ему было только все то же противное хихиканье.

– Корвень! – позвал он снова. Но никто не отзывался. Царевич не на шутку испугался. Что делать в таком положении он не представлял. Его тащили по лесным тропкам как муравьи гигантскую гусеницу, и он начал опасаться, что возможно с той же плотоядной целью. Низкие ветки хлестали в лицо, сквозь листву быстро мелькало далекое темнеющее небо. Вскоре листья сменились на еловые лапы, от чьих остреньких иголок пришлось зажмуриться. По прошествии некоторого времени под ним организовалось какое-то бурное движение. Лешачки поменялись, а новая попытка освободиться в очередной раз провалилась.

Несли его довольно долго, но вдруг резко бросили и с визгом разбежались. Иван мгновенно вскочил на ноги, ощущая, как затекшие конечности пронзили противные иголочки. Причину бегства лешачков он обнаружил сразу же – перед ним стоял огромный волк. Зверь оценивающе смотрел на царевича, чуть наклонив большую длинную морду. Волк имел чрезвычайно необычный окрас. Он был серым, но не обычной волчьей серостью, а светло-дымчатым. В свете выглянувшей луны его длинная шерсть засеребрилась, слегка отливая голубизной. Глаза смотрели как-то не по-звериному, чересчур осмысленным показался царевичу этот взгляд, и хоть и не плотоядным, но отнюдь не добрым. Но тут Иван понял, что просто глаза у зверя довольно необычного для волка цвета, возможно, поэтому и мерещится, что взгляд не волчий. Правильно, где это видано, чтобы лесной волчара имел такие изумрудно-зеленые глаза?! Иван таких даже у кошек не видел, впрочем, у людей тоже.

Царевич украдкой огляделся. Его меч валялся поодаль – лешачки додумались захватить. Однако схватить оружие нечего было даже и думать, зверь, безусловно, успеет прыгнуть первым.

– Ну что, ты тоже меня съесть хочешь? – спросил царевич у волка, с укоризной глядя в его мерцающие колдовской зеленью глаза.

Иван мог поклясться, что зверь скорчил презрительную гримасу перед тем, как с достоинством развернулся и скрылся в лесной чаще. Царевич перевел дух, и с облегчением поднял свой меч.

Он огляделся – вокруг был темный ночной лес, с неба сквозь верхушки деревьев на него с любопытством заглядывала почти полная луна. Ни малейшего представления о нужном ему направлении Иван не имел.

– И что мне теперь делать? – спросил он у ближайшей елки. Елка не ответила, а царевич приуныл. Он еще пару раз на всякий случай позвал Корвеня, но лес отозвался только подозрительными шорохами. Иван попытался найти след лешачков, которым они его тащили. Но маленькие ножки даже в большом количестве, видать, ковер из иголок не приминали. Никаких тропинок, никаких поломанных веточек. Густой еловый лес и темный мох под ногами, густо усыпанный хвоей. А ведь они с Корвенем по сосновому бору шли, с кустами да зарослями осинника кое-где. Как же далеко его лешачки успели унести?

Иван припомнил направление. Вчера солнце вставало почти прямо перед ними. Нет – немного все-таки левее. Значит, они шли на юго-восток. Вон луна торчит. А как по луне определить? По елкам попробовать? Иван попытался понять, с какой стороны они пышнее и где у них там лишайник. Но густой серебристый налет рос, как ему вздумается, невзирая на стороны света, а ели все как на подбор ровные, словно садовник их подстригает.

Царевич махнул на это дело рукой, представил примерно, откуда его тащили, и пошел в ту сторону, крича 'Эге-гей!'.

***

Велена сидела на краю полуразрушенного балкона и смотрела в темную пропасть. Башня, к которой крепился балкон, стояла на самом краю скалы, и сейчас, когда на горы спустилась ночь, провал под ногами Велены, казалось, уходил в черное небытие. Вот и хорошо – это зрелище отлично соответствовало состоянию ее души. Она подтянула к себе колени и обняла их. Ей казалось, что эти три года, что она провела в одиночестве в лесной глуши, помогли ей все забыть, помогли сердцу залечить свои раны. И тот смертный мальчик стал самым чудесным лекарством. Но вот она снова заглянула в золотые глаза, и осознала, как она ошибалась… Очередной брак – очередная ошибка. Неужели она не создана для счастья?! Бедный смертный мальчик! Зачем она втянула его в это? Даже если он и не любил ее, печать пусть хоть краткого внимания бессмертного может остаться на этой юной душе навсегда. 'Прости меня, Ванечка. Прости, но ты был прав – я не для тебя!' – прошептала она, уткнувшись лицом в колени. Стихии Небесные, только бы он не вздумал ее искать! Впрочем, он оказался не так прост, как она ожидала. Все может быть… Велене стало не по себе… И почему такие как этот юный царевич так привлекают бессмертных?!

– Скучаешь по своему смертному? – произнес из темноты знакомый голос, но в нем не было ни капли яда.

'О нет! Только не сейчас! – мысленно взмолилась Велена, – Оставь меня, иначе я не выдержу! Иначе я разрыдаюсь и брошу тебе в лицо все, что так истерзало мою душу! Лучше я умру, чем ты увидишь мои слезы! Как ты мог?! Как ты мог так жестоко предать меня?!'

Но Повелительница Ледяных Гор осталась верна себе – когда она повернулась к Горгану и разомкнула губы, в ее взгляде и голосе был лишь лед:

– Это не твое дело, по кому я скучаю!

Золотые глаза мерцали в прозрачном полумраке лунной ночи. Он не разозлился, только его губ коснулась чуть печальная улыбка. Горган присел рядом, грациозно опираясь локтем на одно колено, и посмотрел на нее с давно забытой теплотой, от чего у Велены предательски защемило сердце.

– Уходи. Я хочу побыть одна, – спокойно произнесла она. Если бы он знал, чего ей стоило это спокойствие!

– Я только посижу рядом, посмотрю, чтобы ты случайно не упала, – его пальцы с изящными черными когтями бережно дотронулись до ее щеки. Она замерла, не в силах пошевелиться. Это неожиданное нежное прикосновение лишило ее воли. Она совершила ошибку – позволила боли просочиться в ее взгляд. А его пальцы все еще скользили по ее лицу. Велена опомнилась и резко отдернула голову.

– Не прикасайся ко мне! – процедила она сквозь зубы, ее глаза полыхнули злобой. Велена очень сильно надеялась, что он не догадается, что злилась она в основном на себя.

Она стремительно поднялась и пошла прочь. Что-то заставило ее остановиться… может быть, шорох шелка, подхваченного ветром… но ночь была безветренной. Она обернулась – на маленькой каменной площадке, бывшей когда-то балконом, никого не было. Велена, не отдавая себе отчета, кинулась к краю. Там была только тьма. Она перегнулась через каменную плиту, вцепившись в нее руками, и заглянула в пропасть, чувствуя, как бешено колотится сердце. Что за дурацкие шутки?! Но ведь он не сошел с ума?! Он ведь сменил обличье?!

Она успела услышать шорох кожистых крыльев, ощутить на лице движение потревоженного их внезапным взмахом воздуха… но она не успела отпрянуть, когда требовательные горячие губы страстно приникли к ее раскрытому в тревоге рту. Сильные нежные руки прижали ее к обжигающей жаром груди и сдернули с балкона. Она повисла над бездной в его объятьях, остро чувствуя под своими инстинктивно вцепившимися в его плечи ладонями движения мощных мускулов, поддерживающих крылья. Она не могла вырываться, иначе бы упала – только поэтому… только по этой причине… их поцелуй длился так долго…

– Убери руки! – крикнула она, пытаясь высвободиться.

– Не могу, ты упадешь, – произнес он с коварной усмешкой.

– Оставь меня!

– Пропасти? Не-е-ет, – он склонился к ее шее, и его губы стали страстно ласкать ее кожу. Его руки по-прежнему крепко прижимали Велену к груди, только левая ладонь сползла с ее талии немного ниже. Ярко-синяя молния сверкнула между двух сплетенных над пропастью тел. Горган отпрянул от неожиданности, и Велена, вскрикнув, полетела вниз, но, быстро среагировав, замедлила падение и застыла в воздухе, пытаясь отдышаться. Крылатая тень мелькнула где-то уже внизу. Но потом змий в наполовину человеческом обличье завис над ней. Она зло вскинула голову и с яростью посмотрела на него. Широкие кожистые крылья простирались над его гибким мускулистым телом. Ниже пояса его уже покрывала иссиня-черная чешуя, превратив стройные ноги в извивающийся хвост. Над его мощными, с вздымающимися из них крыльями, но все еще вполне человеческими плечами развевались растрепанные восходящими потоками воздуха локоны длинных волос. Он протянул Велене руку, на тонких пальцах сверкнули клинки острых когтей, непроизвольно выброшенных при нападении. Велена слишком долго не обращалась к родной стихии, сил подняться у нее уже не было, да и удержаться в воздухе помогала только злость. Она только скрипнула зубами и приняла его помощь. Он поставил ее на пол замкового коридора, уже обретя полный человеческий облик. Горган бросил ей: 'Спокойной ночи!' и ушел прочь…

***

Светало. Иван охрип, замерз и зверски проголодался. Корвень так и не отозвался. Елки то сгущались, то расступались. Никакого соснового бора словно и в помине не было.

Царевич устало опустился на корягу и зевнул. Он так устал, что впал в полнейшее отчаяние. Идти дальше он смысла не видел. Не забыв определить по начинающему светлеть краю неба, где восток, Иван залез под лапы огромной ели, и заснул на колючем ложе в обнимку с мечом в жестких ножнах.

Когда он вылез из своего зеленого шатра, заспанный и разбитый, солнце было уже высоко. Но в еловом лесу все равно царил полумрак.

Нужно отыскать Корвеня. Что если он тоже попал в беду, и никакой лохматый спаситель не пришел к нему на помощь? Иван сориентировался по солнцу и повернул на – по его мнению – северо-запад. После пары сотен бодрых шагов в животе настойчиво заурчало. Иван скептически взглянул на тяжелый меч – вряд ли с ним можно было что-нибудь добыть.

– Эх, лук бы сейчас! – раздосадовано воскликнул он.

Среди елок начали попадаться заросли осины и молодые березки. Вскоре ельник сменился смешанным лесом. Под ногами захрустела поспевающая брусника – какая-никакая, а еда. Царевич набрал горсть крепких, словно деревянные бусины, красных с белыми бочками ягод и закинул их в рот. Кисель была приятная, но, увы, лишь раздразнила аппетит. К счастью, Иван набрел на малинник. Спелые ароматные брошки сладких ягод сами падали в ладонь стоило только поднести руку.

– Да, с таким подкреплением мечом много не намашешь, – вздохнул царевич, утирая рот от липкого сока.

Корвень так и не отозвался. Лес вокруг был незнакомым. Одно утешение – хоть грибы стали попадаться. Белые. Только не крепкие черноголовые боровички, а светлошляпые ледянники. А вот костер было развести нечем, огниво лешачки захватить не догадались. Пришлось есть грибы сырыми. Царевич прожевал сладковатую мякоть. Вкусным это определенно назвать было нельзя, но хоть голод утоляло. Лес поредел, и Иван вышел на маленькую опушку – в глаза бросилось большое светло-серое пятно на зеленом, в цветочную крапинку, ковре травы. Царевич осторожно подошел поближе. На земле лежал волк, не узнать которого было невозможно. Дымчатая шерсть на левой задней лапе окрасилась кровью. Голень была накрепко зажата капканом. Он не скулил и не скалил зубы. Лежал, не шевелясь. Изумрудно-зеленые глаза смотрели с мрачной обреченностью.

Иван присел рядом с ним на корточки.

– Эх, дружище, как же ты так! – сказал он волку и долго вопросительно смотрел на зверя, не решаясь к нему прикоснуться.

– А ты меня не укусишь, если я тебя попытаюсь освободить?

Волк прикрыл глаза и положил голову на передние лапы. Иван воспринял это как знак доброй воли и постарался как можно аккуратнее отжать рычаги. Это удалось на удивление легко. Только лапа сильно пострадала, зубы капкана глубоко впились в мышцы, порвав клоками шкуру, от того, что царевич вынул их, кровотечение возобновилось. Иван промыл раны водой из фляги, оторвал подол рубашки и перевязал пострадавшую лапу. Кость, к счастью, не была сломана, но зверю придется нелегко – охотится с такими ранами будет очень трудно. Волк неожиданно лизнул царевичу ладонь горячим мягким языком и благодарно заглянул в глаза. Иван с опаской, очень медленно протянул руку и осторожно погладил зверя по голове. Шерсть оказалась на удивление шелковистой. Волк прижал уши и уткнулся мордой ему в плечо.

– И тебе спасибо, дружище, – прошептал растроганный Иван. – Если бы не ты, мне бы тоже плохо пришлось.

Волк потерся влажным теплым носом о его шею, а потом Иван снова ощутил на своей коже его язык. Зверь лизнул его в ухо, затем в щеку. Царевич заворожено оцепенел. 'Вот уж не думал, что волки такие ласковые, – подумал он, – Видать, туго бедняга влип'.

– Ну, все хватит-хватит! – Ивану пришлось осторожно оттолкнуть серую морду, когда волчий язык неожиданно лизнул его в губы, – Мне идти надо, дружище. Ты уж дальше сам как-нибудь.

Царевич поднялся с земли. Он мог бы поклясться, что в волчьем взгляде вспыхнула обида, и очень недобрая обида.

– Слушай, я не могу взять тебя с собой, – стал объяснять ему царевич. Стоило только посмотреть в эти изумрудно-зеленые глаза и сомнений в том, что этот необычный зверь способен понимать человеческую речь, больше не возникало, поэтому Иван продолжил: – Мне нужно друга своего отыскать. Я боюсь, он в беду попал. Мне спешить надобно, а тебе сейчас лапу поберечь нужно. Я не могу больше ничем тебе помочь.

Царевич сделал шаг, волчьи губы беззвучно приподнялись, обнажая клыки.

– Ну, послушай, ну, что ты еще от меня хочешь? Я должен найти своего друга, я спешу. Он бы ради меня уже весь лес перевернул! А вдруг с ним что-то случилось! Все, прощай! Удачи тебе и будь осторожен!

Иван повернулся и медленно пошел прочь. Но не успел он сделать и пары шагов, как до него донеслось угрожающее рычание. Он осторожно обернулся. Зверь готовился к прыжку. Даже раненый, волк таких размеров и так близко представлял смертельную опасность.

– Эй, подожди! Ты чего? – Иван крепче сжал рукоять меча, но ему все же хотелось договориться миром. Все-таки они спасли друг другу жизнь, – Не стоит быть таким неблагодарным. Я к тебе от всей души, а ты меня теперь сожрать решил? – продолжал он увещевать волка.

Но тот не послушал, прыгнул так внезапно, что Иван даже не успел заметить, как зверь оторвался от земли. Мгновенье и царевич оказался на лопатках, прижатый к траве тяжелыми лапами, а его меч словно сам вырвался из руки. Иван уперся в широкую мохнатую грудь руками, пытаясь оттолкнуть волка от своего горла. Но зверь оказался невероятно сильным, он легко смял его сопротивление, и Иван с ужасом зажмурился, ощутив на своей шее горячее дыхание.

'Ну, вот и все! – сказал себе царевич, – Прости, Велена, не сумел я…'

Острые клыки сомкнулись на его горле.

Но через мгновение Иван обнаружил, что не испытывает боли. Зубы на его шее лишь слегка прикусили кожу, явно не стараясь ее порвать, а потом он почувствовал прикосновение языка. Царевич замер от удивления и потому не сразу понял, что его пальцы больше не сжимают длинную шерсть, под его ладонями был тонкий шелк, под которым ощущалась горячая человеческая кожа.

– Испугался? – на нем верхом сидел зеленоглазый юноша и смеялся.

– А… э… – это все, что смог произнести царевич, хватая ртом воздух от изумления.

Юноша лукаво посмотрел на него сквозь темно-серые ресницы, откинул с лица длинные светлые волосы необычного дымчатого оттенка и прошептал:

– Ты спас мне жизнь, рыцарь, и теперь я твой навеки, – с этими словами он снова наклонился к царевичу.

– Эй, ты чего! – Иван столкнул его с себя и вскочил на ноги.

'Оборотень!' – заключил он, разглядывая, сидящего на земле с обиженным видом юношу. Шерсть на нем сменилась на тонкую серебряную рубашку и белые брюки – наряд для леса явно не подходящий, но одежда была чистой, и даже крови на его левой штанине не наблюдалось. В человеческом обличье оборотень крупной комплекцией явно не отличался и был настолько хрупким и изящным, что возраст определению не поддавался. Однако у царевича возникло подозрение, что эта хрупкость обманчива. 'И как я сразу не догадался, что это не волк?' – подумал Иван и со смущением вспомнил чересчур обильные проявления благодарности от оборотня.

– Я вижу, ты уже от капкана оправился, – проворчал царевич.

– Да, при смене обличья все повреждения заживают, – промурлыкал юноша нежным голоском, – Просто капкан был серебряным, и я не мог транс… перекинуться. Но ты меня освободил, теперь я должен тебя отблагодарить, – он грациозно поднялся на ноги и направился к царевичу.

– Так, не надо! – тот инстинктивно отпрянул. Юноша вел себя очень странно и, хотя его действия нельзя было назвать враждебными, Ивана они почему-то беспокоили.

– Меня Вилан зовут, – сказал он, усмехаясь, и протянул руку для пожатия. У него были тонкие изящные пальцы с длинными острыми серебряными ногтями.

– Иван, – царевич пожал его ладонь, и ему пришлось первым вырвать руку, потому что этот странный парень застыл как изваяние, глядя ему в глаза, – Слушай, давай договоримся, – предложил Иван, – Я тебя освободил, но и ты меня прошлой ночью спас, так что мы квиты.

– Хорошо, – согласно кивнул Вилан, – Тогда я помогу тебе просто так. Ты сказал, ты тут кого-то потерял.

– Друга.

– Друга, значит? И давно вы… друзья? – улыбочка, появившаяся на лице юноши, Ивану не понравилась, хоть он и не мог понять, с чего это тот так лыбится.

– Давно. А тебе-то что?

– Ну не надо так грубо, Иви! Я же помочь хочу. И что вы c… хм… другом делали в лесу? Вдвоем? Ночью погулять больше негде?

– Меня Иван зовут, – напомнил царевич, – У меня жену змий похитил, мы шли в горы ее выручать. А потом из-за этих лешачков треклятых разминулись.

– Кого? Как ты их назвал? – Вилан рассмеялся, – Ладно, не важно. Так ты женат, значит, Иви? – он как-то странно вздохнул.

– Да, женат. И, слушай, меня зовут ИВАН! Я ж тебя Вилли не называю!

– Я был бы не против, – Вилан склонил голову, позволив челке упасть на глаза, а потом кокетливым жестом смахнул ее с лица.

– Ладно, все! Странный ты какой-то. Я, пожалуй, пойду! Под ноги в следующий раз смотри или под лапы там! – Иван махнул ему рукой в знак прощания.

Вилан не шелохнулся.

– Счастливо! – бросил Иван и повернулся уходить.

– Ну, куда ты убегаешь, глупенький! – руки юноши обвили его шею, – Ты ж по лесу всю жизнь один блуждать будешь!

Царевич глубоко вздохнул и убрал с себя Вилана.

– Слушай, ты не мог бы меня не трогать? – терпеливо попросил он.

– А что, тебя это очень… смущает? – нежно проворковал Вилан и похлопал пушистыми ресницами.

– Извини, но мне это неприятно.

– Неприятно?! А с ко… с корешем тебе своим по лесу гулять приятнее, значит? – в изумрудно-зеленых глазах мелькнуло злое выражение.

– Не вижу связи! И я с ним не гулял! Дело у нас серьезное, ты что, не понимаешь?! У меня жену похитили!

Вилан некоторое время буравил его испытующим взглядом, но потом снова улыбнулся:

– Хорошо, идем спасать твою жену! Ты знаешь, что за змий ее похитил? Ты его видел?

– Нет, не видел. Она просто исчезла и все.

– А с чего ты взял, что это змий ее похитил?

– Она сама так сказала. Что с рассветом ее заберет змий… Горыныч, кажется.

– Горыныч? Может, Горган? Хотя нет… Горган…

– Точно! Горган! – вспомнил царевич, – Велена так его назвала!

– Велена? Велена твоя жена? – юноша широко распахнул глаза и еще раз тщательно осмотрел царевича с ног до головы.

– Да. А что?

– Ничего. Всякое на свете бывает. Впрочем… я ее понимаю, – Вилан со вздохом снова скользнул взглядом по царевичу. – Насчет Горгана, это тебе надо к ведьме Ягарине. Я могу тебя к ней отвести, – он опять ласково улыбнулся Ивану и приобнял его за плечи, причем этот жест почему-то не показался царевичу дружеским, тем более из-за того, что Вилан был ниже ростом, это смотрелось довольно странно.

– Спасибо, но сначала, я должен найти своего друга! – ответил Иван, вежливо отстраняясь.

– Так, тебе кто больше нужен жена или…хм… друг?

– Что ты за вопросы дурацкие задаешь? – не выдержал царевич, – Я же не могу друга посреди леса бросить, а вдруг с ним тоже что-нибудь случилось!?

– Ну, хорошо, давай так. Я отведу тебя к Ягарине, а сам поищу твоего друга. Я один быстрее его найду. А потом мы с ним вместе тебя нагоним. Идет?

Иван с подозрением посмотрел на Вилана, старательно изображающего честный-пречестный взгляд.

– А с чего это ты так рвешься мне помочь? Я ж тебе сказал, что ты мне ничем не обязан?

– Ты мне нравишься, Иви. Вот я и хочу что-нибудь для тебя сделать.

– С чего это так вдруг?! – недоверчиво буркнул царевич.

– Эх, – вздохнул Вилан, – А ты в зеркало на себя погляди! – пальцы с серебряными ногтями осторожно убрали упавший на лоб царевича льняной локон.

– Да чего вы все заладили со своим зеркалом! – Иван тряхнул головой, а юноша лишь усмехнулся.

– Так идем к Ягарине? – спросил Вилан.

– Ну хорошо, поверю тебе, – неуверенно проговорил царевич, – Хотя я в жизни не видел более странного типа!

– А друг твой не странный? – как бы между прочим спросил оборотень, и, взяв Ивана под руку, повел через лес.

– Друг у меня нормальный мужик! Я бы с ним в любое пекло пойти не побоялся, – царевич сдался и позволил себя вести таким фамильярным способом.

– Надежный, значит, друг, – Вилан опять вздохнул и как-то загрустил.

Они зашли в совсем густую еловую чащу, а под ногами между тем захлюпало. В темном мху ярко засверкали ядреные мухоморы. Ели встали перед ними сплошной стеной, но Вилан нырнул куда-то вбок и твердой рукой заставил царевича пригнуться. Иван опять подивился, какой тот на самом деле сильный. Когда оборотень позволил царевичу выпрямиться, перед ними извивалась тонюсенькая тропинка.

– Слушай, – чуть смущенно протянул Вилан, – мне, знаешь, не стоит с Ягариной встречаться. Это она на меня капкан поставила, так что я дальше не пойду. А ты иди по этой тропинке, она приведет тебя к избушке…

– На курьих ножках, что ли?

– Это не ножки, это шасси, – рассмеялся Вилан.

– Что это???

– Шутка! Впрочем, не суть. Короче, постучишь, и тебе откроют.

– Ягарина? Это баба Яга что ли? – догадался Иван.