Текст книги "Я буду носить тебя на руках (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
– Нет, Няншир. Но ты обещал мне спарринг, – накрываю когтистые ладони на моей груди своими пальцами, успокаивающе поглаживаю. Вот загадка – он ни разу меня не поцарапал всерьёз, хотя мог бы разодрать в лохмотья. Никогда не питал иллюзий насчет его когтей.
– Обещал, – обреченно выдыхает, трется носом о мои волосы, сжимает руки сильнее. – Так не хочется тебя отпускать, Клён. Ты такой… такой… теплый, мягкий, вкусно пахнешь… мурррр. – Он приник ко мне всем телом, задышал глубже.
Ну всё, если не остановить мурку, мы займемся любовью прямо тут, а это не входило в мои планы. Пока, по крайней мере.
Привожу тело в боевую готовность, хвостатый напрягается, ощутив перемену, но ему это не поможет. Точно соизмерив силу, ударяю локтем в жилистый бок, змеиным движением выскальзываю из кольца рук. Молниеносный прыжок, и я уже на берегу. Обнаженный, мокрый, с кинжалами в руках.
Няншир досадливо потирает ушиб, окидывая меня жадным многообещающим взглядом. Черными хвостами хлещет себя по бедрам, медленно выходя к берегу. Первый шаг из воды и в оранжевых глазах вспыхивает охотничий огонь. Когти удлиняются раза в два, уши прижимаются к волосам, а из горла вырывается тихое предупреждающее рычание.
– Хочешь поигррррать, Клён? Дарррвааай поигррраем!
– Вперед, котик, – усмехаюсь, вставая в низкую стойку. – Поймай меня, если сможешь!
Он кидается размазанной тенью, пригнувшись, пытаясь свалить с ног. Меня этим не возьмешь! Перетекаю в сторону, ухожу от серии ударов в корпус. Взмах клинками и у мурки появляется царапина на груди. Первая кровь за мной. Ушастый лишь скалится и смотрит голодными глазами. Давай, киса! Чтоб заполучить меня придется попотеть.
Адреналин гуляет по телу, все реакции обострились до предела. Держу ножи обратным хватом и призывно облизываюсь, провоцируя.
Он бросается на меня, выпады точно выверены, мгновенны и стремительны. Удар – блок. Отклониться, пропуская когти в сантиметре от плеча. Поднырнуть, ткнуть рукояткой в бок, по болевой точке, снова отклониться. Мы танцуем в красивом и опасном танце противостояния. Его когти против моих клинков. Мне приходится изворачиваться, применять все навыки боя, что накопились за десять лет войны. Очень трудно не перешагнуть черту ярости и не вступить в настоящую схватку с членовредительством.
Прошло две минуты, а мы оба уже в царапинах, несерьезных, которые затягиваются на глазах. Тела высохли и заблестели от пота. Мы оба скалимся, показывая клыки. Кружим друг напротив друга. Рывок – серия ударов, снова врозь – передышка. И так несколько раз. Сшибаемся, проводим серию ударов и отскакиваем. Его хвосты гневно вьются в воздухе, глаза горят оранжевым пламенем. Хищник. Опасный и красивый. Когда он выбил из моей руки клинок и полоснул когтями по боку, я понял, наша игра заходит слишком далеко.
Няншир еще больше распалялся от запаха крови и от невозможности достать меня. Я по привычке отключил болевые рецепторы, лишь фиксируя повреждения и максимально быстро затягивая раны.
Оставшись без одного кинжала, я перешел в наступление. Огрел мурку рукоятью под ухом, добавил кулаком в солнечное сплетение, но он в последний миг ушел с траектории удара и вмазал мне в челюсть. Зарычал громко, бросился всем телом вперед, сбивая с ног, прижимая мою руку с лезвием к земле. Уселся сверху. Я взбрыкнул, ударил правой рукой наотмашь, а потом пальцами впился в болевую точку над ключицей, пытаясь вырубить кошака. Но он только яростно взвыл и отодрал мою руку от себя.
У меня мелькнула мысль, что если он не прекратит нападать, придется его калечить.
Но хвостатый только сжал моё запястье, стремительно наклонился и неожиданно нежно поцеловал. Моему офигению не было границ, и я ответил, перестав вырываться. Еще никогда мои тренировки не заканчивались поцелуем.
– Что же ты делаешь со мной, беленький? Я когда тебе боль причиняю, сам рвусь на части. Но в азарте боя инстинкт самосохранения срабатывает безотказно. Ты заставляешь драться с собой и мне от этого жутко.
Немею, смотрю на его лицо, ищу признаки совсем не веселой шутки и не нахожу. Не знаю, что сказать.
– Няншир… это только тренировка. Бой понарошку, – тихо говорю, зарываясь пальцами в густую черную гриву.
В его глазах мука и мольба, он проводит пальцем по моей щеке вниз, обрисовывая подбородок.
– Это для тебя бой понарошку, а для меня почти по-настоящему. Ты очень сильный противник, у меня автоматом срабатывает режим защиты. Становится очень трудно сдержать кровожадные наклонности. Ведь ты нападаешь всерьез, лишь в последний миг сдерживая удар. Я так не могу. Точнее, мне очень трудно вовремя остановиться.
– Плохой контроль эмоций?
– Это в моей природе остро реагировать на кровь и любовь. Трудно подавлять некоторые чувства, особенно когда это связанно с тобой, Клён, – тихо заканчивает ушастый, склоняя голову мне на грудь и обнимая за шею.
Тяжесть его тела приятно давит на меня, ощущаю, что Няншир возбужден. Поглаживаю по спине, чувствую его нарастающую дрожь. Провожу языком по изгибу шеи, слышу прерывистый выдох и начинаю пощипывать губами кожу возле ключицы.
Методом проб и ошибок, мне давно открылся секрет эрогенных зон мурки. Теперь я каждый раз стараюсь приласкать особенно тщательно именно эти места. Ушастый сразу расслабляется и начинает тихо мурлыкать от удовольствия. Меня бросает в жар, когда приходит осознание полной власти над другим существом. Он доверяет мне, открывается так полно, отдается и берет в равной степени. Мне кажется, если только захочу поменяться ролью в сексе – это не составит проблемы. Няншир уступит с радостью, но я пока не готов. Мой опыт в этой сфере столь мал, что взять ситуацию под контроль и дойти до конца мешает рациональная составляющая разума. Во как завернул. А проще… боюсь сделать больно любимому существу. Хотя вслух никогда не признаюсь, но самому себе не соврешь.
Выбрасываю все мысли из головы, окунаюсь в водоворот чувств и желаний. Остаются только теплые губы Няншира, то ласкающие, то требовательно терзающие мои. Его руки, проникающие всюду. Длинные проворные пальцы, не оставляющие шанса на спасение от своих желаний. И я уже выгибаюсь навстречу, тихо постанывая. Мурлычащий голос на ухо просит, умоляет, заставляет отдать все, что имеешь, и даже больше.
Языки страстно сплетены, тела трутся, кожа к коже. Воздух полон низких стонов и рычания вперемешку с умоляющим шепотом.
Нет сил молчать! Закусываю губу, сдерживая крик, когда мурка осторожно проникает в меня, скользкий от своей слюны, заменяющей смазку. Это всегда больно сначала, даже с предварительным растягиванием пальцами моей задницы. Он большой, осторожный. Замирает, шумно дышит, ткнувшись лбом мне в ключицу, пульсирует внутри, обжигающе горячий!
Увеличиваю чувствительность нервных окончаний, чтобы чувствовать ярче, не пропустить ни одной капли удовольствия, потоком струящейся по телу. И с первым медленным движением выстанываю проклятия и просьбы. Мне дают все, что я прошу, выполняют любую просьбу, продолжая мучить медленно-сладкой истомой, постепенно ускоряя ритм толчков.
Ловим губами дыхание друг друга. Смотрю в светящиеся восторгом и обожанием оранжевые нечеловеческие глаза и падаю в бесконечность, прижимая сильное тело как можно ближе к себе, оплетая руками и ногами.
У него соленая кожа, хвосты вьются в агонии, а сердце быстро бьется под моей ладонью. Оно у него справа, защищено широкой костной пластиной, но так похоже на человеческое.
Няншир врывается в меня до упора, до конца, каждым движением натягивая струны наслаждения до предела. Позволяю себе раствориться в острейшем кайфе, осознавая, что секс для меня стал наркотиком, и каждый раз получая дозу, подсаживаюсь на иглу еще больше.
– Не могу больше, Клён… – жалобно стонет ушастый, прогибаясь в спине и замирая на сладкое мгновенье.
– Еще немного… Няншир… пожалуйста, медленно… – хрипло прошу, лаская себя рукой.
Покачивает бедрами, задавая медленный темп, подстраиваясь под меня. Глаза в глаза, не отрываясь. Воздух густой от аромата возбуждения. Его ладонь присоединяется к моей руке, пытая лаской. Сжимает мой член и в последний раз засаживает на всю длину. Его вой сливается с моим стоном в унисон. Полный улет.
Распластываемся на мягкой траве, переводя дыхание. Хорошо-то как! Мозг автоматом переходит в режим сканирования пространства, тело неохотно стряхивает сексуальное томление.
Вокруг опасности не наблюдается, лишь высоко в кронах деревьев экзотические птицы щебечут с переливами. Рай. Мы распугали мелкое зверьё, а с ними ушли и хищники. Теперь на охоту уходим за пару километров, набивая холодильную камеру яхты до отказа. Смерть от голода нам в любом случае не грозит. Мясной рацион мы разнообразили местными ягодами, плодами с деревьев и корешками некоторых растений. Мы потратили целую неделю, таская образцы в анализатор, зато теперь без страха ели местные фрукты и заваривали листья растений.
Перекатываюсь на бок, рассматриваю довольного жизнью кошака, потом вспоминаю, что на сегодня еще есть дела. После того, как спадет жара, мы собирались пройтись кое-куда.
Подползаю вплотную, ловлю один из хвостов и нежно глажу, перебирая шерстку в пальцах. Мурка потягивается и зевает, сверкнув мечтой дантиста.
– Ты рано расслабился, ушастый. Помнишь, что мы планировали на сегодняшний вечер?
Он замер, сделал наивные глазки и посмотрел на меня чистейшим взглядом невинного котенка.
– А мы что-то планировали?
– Да, сходить на разведку местности вверх по течению. Только этот квадрат остался без нашего внимания. Непорядок.
– Да ладно, Клён, в такую-то жару плестись по джунглям. Ты мазохист.
– Возможно. Но мы откладывали этот поход уже два раза. Не вижу смысла продолжать. Прочешем местность в радиусе двадцати-тридцати километров, убедимся, что все безлюдно, и можно будет успокоиться. – Моя настойчивость имела под собой основания, не люблю не знать даже крох информации, касающейся нашей безопасности. – К тому же, яхта еще недостаточно накопила солнечной энергии в батареях для полета в атмосфере, и если на нас нападут или придется сматываться с насиженного места, нужно знать куда бежать. Три стороны света обследованы и отсканированы на предмет ландшафта, наличие воды. Осталась только одна сторона, и чем скорее мы пробежимся туда, тем скорее я успокоюсь.
– Любишь держать все под контролем? – Няншир весело улыбнулся, потирая кончик носа, который обжигающее солнце все же не пощадило, несмотря на все старания ушастого.
– Люблю, – не стал я отрицать очевидные вещи. Плавно встал, отыскал штаны, натянул влажную ткань на себя, не дожидаясь, когда та высохнет. Дойдет на теле, не беда. Кинжалы занимают привычное место в ножнах на руках. А вот ботинки надевать не тороплюсь. – Меня тревожит перспектива оказаться с неизвестной опасностью лицом к лицу, не имея шансов убраться на корабле куда подальше. Энергия еще неделю будет копиться для атмосферных двигателей. Местность мы прочешем до вечера. Вернемся в сумерках.
Я потянул Няншира за руку.
– Вставай, ленивая кошатина!! – рявкнул командным голосом.
Он взвился на ноги, прядя ушами, отряхнулся, нашел в траве шорты.
– Злой ты, Клен. Все у тебя дела какие-то, не умеешь расслабляться. Тут же необитаемый мир, кому мы сдались? Кругом одно неразумное зверье. – Продолжая ворчать, он одевался.
Скольжу к нему вплотную и ловлю один из хвостов, провожу рукой от основания до кончика, заставляя его протяжно мявкнуть. Мне все больше нравится дурачиться рядом с ним.
– Ты ворчишь как старая бабка, хвостатый. Догоняй! – подхватив ботинки, устремляюсь к кораблю сквозь заросли, предвкушая прогулку. Надо подготовиться.
====== Часть 6 Немного кровушки и насилия! ======
Няншир.
Зелень, зелень, зелень везде, куда ни плюнь. Уже битый час пробираемся через заросли, нас замедляет слишком густая растительность. Плотный кустарник окружает со всех сторон. Клён впереди, орудует мачете, прорубая нам путь. Жарко, хотя солнце клонится к закату.
Майка на мне мокрая от пота и влажного воздуха, пояс со всем необходимым тянет приятной тяжестью. На запястье сканер, мы фиксируем всю местность, когда вернемся на яхту, загрузим данные в бортовой компьютер и получим подробную карту местности с погрешностью не больше метра. Будь наш корабль на ходу, облетели бы данный квадрат с воздуха, засняв ландшафт, и не маялись дурью, бегая по лесам. Но энергия для полета еще накопится нескоро и хватит её всего километров на триста. Потом придется снова сажать машину и ждать очередной подзарядки. Вот поэтому мы экономим ресурс как только можем. Клён, упрямый вояка, всегда находит самый рациональный путь решения проблемы.
Вздыхаю. Лямка от рюкзака за спиной неприятно трет плечо. Двигаемся не быстро, но размеренно, ступая ногами в высоких ботинках, пробираясь сквозь высокую траву. Мои штаны с многочисленными карманами скоро станут объектом тотальной ненависти. Жарко! Почему нельзя было надеть шорты, чтобы кожа дышала? Ах, да, беленький что-то бубнил про ядовитых змей и колючие растения. А ткань штанов сделана из особого непрокусываемого материала. Ладно, гадов я терпеть не могу, меня от них в дрожь бросает.
Выбираемся из кустарника, прибавляем шагу, прыгая среди корней деревьев. Любоваться окружающими прелестями мешает наш темп передвижения, лишь фиксирую звуки джунглей, отмечая мимоходом топот лапок и скрежет когтей мелких обитателей, стремительно убирающихся с нашего пути.
Пятнадцать минут назад мы спугнули семейство копытных, травоядных, похожих на пятнистых оленей зверьков, а пять минут спустя помешали охоте полосатой кошки. В лесу наблюдалось явное оживление, а мы ведь только километров десять отпахали.
Запахи вокруг слишком сильны для моего чувствительного носа, но зато дают массу полезной информации. Потянуло тиной, значит, рядом болотина. Беленький вон тоже завис на мгновение, принюхался. Двигается он совершенно бесшумно, словно стелется между деревьями, я так не умею, даже завидно становится. Причем делает он это не прилагая видимых усилий. Хорошо хоть для меня держать его темп не составляет труда.
Клён тут подшутил надо мной. Заставил отвлечься и исчез из поля зрения. Я пошел на запах, так он и пахнуть перестал, чем испугал почти до полной паники. Потом заметил его стоящего около дерева, неподвижно замершего и сливающегося по цвету с корой и листвой. Только угольки красных глаз сверкали. Пришлось разыграть обиженую невинность и кинуть в него шишкой. Он только засмеялся, похвалил за глазастость и спрятал пойманный снаряд в карман.
Что за игры? Проверяет меня? Может быть. Иногда я совсем его не понимаю. Он никогда не злится, не кричит, не выходит из себя, только лицо в определенные моменты становится неживым и глаза жгут, пронзая насквозь. Так я понимаю, что он разозлен, но такое и было всего пару раз. Его внешнее спокойствие моментами невыносимо бесит. Сейчас уже стало лучше, Клён больше улыбается, дразнится, проявляет нежность, от которой я мгновенно таю.
Он такой упрямый, мой солдат. Что вобьет в голову – не переспоришь, и мне это нравится. Мне вообще все в нем нравится. Улыбаюсь и следую за мелькающей впереди спиной, затянутой в черную футболку. Экипирован он так же как я, и шаг очень легкий – летящий. Будто всю жизнь в джунглях провел. Приспособляемость к ситуации потрясающая. Клён, Клён, сколько еще сюрпризов я открою в тебе, мой беленький?
Следующий час не принес ничего нового, лишь пару раз мы выходили к ручью, который петлял по лесу, берега стали заметно болотистей, а поток расширился раза в два.
Очень сильно запахло водой и тиной, стали попадаться просто исполинские деревья, покрытые густым мхом, с ветвей свисали переплетенные лианы, а огромные листья почти полностью заслоняли свет, погружая пространство в полумрак.
Почва под ногами превратилась в хлюпающий покров. Зверья стало меньше, а ползучих гадов в разы больше. Стараюсь держаться как можно ближе к беленькому. Куда мы забрались? Жуть кругом, света мало из-за крон, смыкающихся над нашими головами, да и вечереет.
Еще через некоторое время мы неожиданно вышли из леса на берег огромного озера с топкими берегами. Толстый слой ряски покрывал поверхность воды. Повсеместно на воде росли большие цветы с красными мясистыми лепестками. Гнуса в воздухе было предостаточно, к счастью, мы его не привлекали.
– Ну, вот мы и узнали, где берет начало наш ручеёк, – подхожу к одному из упавших стволов, сажусь, обозревая открывшиеся окрестности. – Озеро большое и, похоже, глубокое, судя по мельканию плавников и кругов на воде, в нем водятся немаленькие рыбки.
Клён встал рядом, внимательно осмотрелся и сосредоточено уставился на сканер на запястье.
– Точно, водоем шириной километров пять, вода болотистая, но относительно чистая. Вон там, где-то в километре справа, начинается наш ручей, потом его вода очищается по мере изменения почвы на пути и дополняется подземными ключами. – Клён глянул на меня с улыбкой, хлопнул по плечу и присел рядом, доставая флягу с водой. – Все, кончились твои мучения, хвостатый. Дальше идти смысла нет. Лодку мы все равно с собой не взяли, а то можно было бы порыбачить и сплавать на противоположный берег.
Смотрю, как он неторопливо пьет, пара капель скатывается с подбородка по молочной коже, потом беру предложенный сосуд и утоляю жажду, чувствуя запах, оставшийся от его губ на горлышке.
– Ты хочешь сказать, что если бы у нас была лодка, ты пошел бы дальше в своих исследованиях? – возвращаю ему флягу и снимаю рюкзак с плеча с твердым намерением перекусить чего-нибудь.
– Почему нет? Даже сейчас можно пойти в обход по берегу, чтобы узнать, что там на той стороне.
– Болото там, такое же, как и здесь. Скукотища. Гнуса полно, воняет ряской. – Вытаскиваю кусок жареного мяса, завернутого в ароматный лист, и впиваюсь в него зубами, смачно похрустывая. Как я проголодался! Кто бы знал! Протягиваю такой же кусок Клёну, но он жестом отказывается.
Сидим, смотрим на воду. Ем, стараясь не чавкать.
На большую кувшинку села водоплавающая птица с синим оперением. Упитаная пичуга, что-то крякнула и начала чистить перышки. По глади воды пошла мелкая рябь, одно мгновение – и огромная пасть с игольчатыми зубами выныривает и схрумывает птичку вместе с кувшинкой. Грязно-серое массивное тело, утыканное шипами, показалось из воды. У туши были двойные плавники по бокам спины и длинный хвост. Непонятно, где у этого чудовища глаза, вся морда – одни зубы! Затем рыба исчезла в тёмной воде.
Чуть не давлюсь куском, вскакивая. Аппетит резко пропал.
– Твою ж мать! Вот это рыбка! – выругался беленький, вставая рядом уже с мачете в руке, вытащив его из ножен на бедре.
Я судорожно втянул воздух в легкие, представив эту пасть вблизи, и содрогнулся.
– Нет, Клён, даже с лодкой на этом водоеме нечего делать! Эта тварь метров пять была! Лодку сожрет и не подавится!
– Согласен. Не знал, что здесь водятся хищные рыбы. Вероятно, наш ручей для них слишком мелкий.
– И слава всем космическим богам! Представь такую тушу рядом с собой во время купания! Кошмар! – доедаю мясо, не пропадать же добру, и опять надеваю рюкзак на спину. – Давай обратно, Клён… пока нами не решили пообедать еще какие-нибудь представители местной фауны и…
Не успеваю продолжить, беленький вскинул руку, призывая к молчанию. Сквозь звуки леса слышу шум крадущихся шагов, подбирающихся с той стороны, откуда мы пришли. Преследователи. Сердце начинает быстрее биться, предчувствуя опасность. За нами следят? Но кто? Не животное… прямоходящие, двуногие, достаточно тяжелые по весу. Их шестеро. Разумные?
Переглядываемся с Клёном, он знаком велит следовать за собой. Стараясь не шуметь, отступаем по берегу вдоль неизвестной зоны. Моя рука в его ладони, переходим на легкий бег, пытаясь оторваться от преследователей. Их шаги приближаются, становясь громче, и впервые страх пронзает меня. Это не ошибка! Бегут именно за нами! Во что мы вляпались, беленький?
Уже не таясь, мы ломанулись вперед со всей возможной скоростью. Главное – не упасть! Мы в ловушке, справа – озеро, слева – неизвестность. Берег становится крутым, превращаясь в обрыв. Выбегаем на поляну, где много огромных старых поваленных деревьев, сгнивших внутри. Клён пихает меня в одно из них, падая рядом.
– Тихо, – одними губами.
Перестаем дышать, замирая. Беленький снова сливается с обстановкой. От влажной трухи намокают штаны. Запах гниющего дерева, влажной почвы и тины вдруг перебивает вонь рептилий.
Преследователи выходят из-за деревьев. Серо-черные прямоходящие ящеры с вытянутыми мордами, длинными хвостами и желтыми глазами. Две пары рук венчают трехпалые ладони с острыми когтями, на локтевых сгибах красуются шипы. На голове костяной гребень, больше похожий на длинные жесткие иглы. Матовая чешуя кажется прочной. Мощные ноги всего с двумя мясистыми пальцами наталкивают на мысль о хорошей прыгучести. Лапы-руки держат тяжелые копья. У двоих примитивные ножи на поясе, у одного непонятная трубка. Все в набедренных повязках, ткань которых свешивается до колен.
Ящерицы медленно бредут среди бурелома, принюхиваясь. Раздаются щелчки с шипением, вероятно, переговариваются. Самый черный помахал лапой с непонятной палкой и защелкал, отдавая приказы. Все остальные рассредоточились веером и пошли, принюхиваясь.
Вот тут я понял, что нам не уйти. Все заледенело внутри, в желудке образовался противный ком. Ведь я еще никогда никого не убивал и не участвовал в смертельных схватках. Их шестеро, двухметровых, четвероруких рептилий. Скорее всего, охотники или разведчики. Им нужны мы, без сомнения.
Смотрю в глаза Клёна, встречаю понимающий взгляд, согласно прикрываю глаза. Будем драться, другого выхода все равно нет.
Выпускаю когти на всю длину, беленький достает кинжалы, ему с ними привычнее. Мой любовник ободряюще сжимает моё плечо, прежде чем выскользнуть из убежища по-пластунски. Все правильно, если мы будем слишком близко, то только помешаем друг другу.
Осторожно на четвереньках ползу к противоположному отверстию в стволе. Шаги совсем близко, одна из ящериц наклонилась, проверяя то место, где только что прятались мы с Клёном. Я обернулся и встретился взглядом с желтыми гляделками. Щелчки и шипение наполнили пространство. Все, смысла прятаться больше нет. Выкатываюсь из ствола с противоположной стороны, вскакиваю, принимая боевую стойку. Ко мне уже движутся две чешуйчатые твари. Если и были сомнения в их дружелюбии, то теперь они полностью подтвердились.
Туземцы напали первыми. Один кидается на меня, занося нож, целясь в грудь, а хвостом с плавником бьет по ногам. Подпрыгиваю, не давая свалить себя, перехватываю лапу с ножом одной рукой и второй отбиваюсь от остальных конечностей, полосуя когтями. Ухитряюсь попасть коленом противнику в живот. Ящер шипит и щелкает зубастой пастью, а я отталкиваю противника со всей силы, тот летит, впечатываясь всей тушей в дерево. Кровь у них темно-зеленая и пахнет отвратно…
Второй нападает сзади, целясь копьем мне в бок, ухожу с траектории удара, перехватываю древко и в прыжке бью ящера ногами в грудь. Он падает, но и я тоже. Еле успеваю подняться и пригнуться, пропуская наконечник копья над собой. Они сильные, но неповоротливые, я быстрее и проворней. Противник пытается нанести колющие удары, заставляя меня прыгать, не подпуская близко к себе. Тварь свистит и шипит, мотая здоровенным хвостом, похожим на весло, скалит зубы. Я не отстаю, показываю клыки, рычу. Подныриваю под руки с копьем, наношу серию ударов по запястьям. Где у них там болевые точки? Протяжный вой мне наградой… все-таки куда-то попал.
Вырываю древко, бью с размаху по мускулистой шее, затем сразу по ногам. Противник падает на колени, достает меня когтями по бедру. Больно. Снова с разворота острием по шее. Кровь фонтаном и предсмертный хрип.
Что б их… Чешуя у них жесткая, но повредить можно. Отступаю к деревьям, не опуская оружие. Раненый поднялся на ноги и опять прет на меня. Удобнее перехватываю трофейное копье. Тяжелое, наконечник грубой обработки. Ничего… сойдет.
На подмогу идет еще один – вожак. Они бросаются на меня одновременно с двух сторон. Вожака сбиваю с ног древком, действуя им как шестом, перекатываюсь по земле и выставляю оружие в защитном приеме, делая упор на одно колено. Второй ящер, не успевая затормозить в порыве атаки, напарывается животом на остриё, которое выходит у него из спины. Уши закладывает от воя боли.
Откатываюсь еще дальше, мельком обозревая пространство. Клена зажали сразу трое, он только что отрубил одной ящерице обе руки, потеряв при этом мачете. Тварь катается по земле. Мой солдат остался только с кинжалами, кровь течет по левой руке, капая с ладони. Вождь предусмотрительно больше не вступает в схватку, невозмутимо наблюдая, раздавая шипящие приказы. Беленького все больше теснят к обрыву, он крутится словно юла, не давая себя сцапать, уходя от ударов мощных хвостов, ранил еще одного ящера в бедро.
Кидаюсь к Клену на помощь, надо быть ближе… но меня вновь останавливает вожак, бросаясь наперерез, и снова приходится отступить, получив рану на боку. Взвыв от боли, отскакиваю. В плечо впивается жало дротика, краем глаза вижу, как вожак отнимает от морды странную трубку. Вырываю шип, торчащий из меня, но понимаю, что поздно. Онемение распространяется по телу приливной волной.
Падая на колени, смотрю, как главарь ящериц, уже сбросивший меня со счетов, поворачивается к Клёну, нацеливая плевательную трубку.
– Клён, берегись!!! – хрипло ору со всей силы и ловлю росчерк бешеных красных глаз.
Его прижали к самому краю обрыва, он отклоняется от дротика, перекатывается по траве и летит с берега прямо в воду.
– НЕТ!!! – кричу, срывая голос, а в груди все леденеет от ужаса.
С трудом преодолеваю несколько метров, только чтоб увидеть бурлящую поверхность озера, грязно-серые плавники и красную дымку на воде…
– Нет… – шепчу из последних сил, падая щекой во влажную траву. Окружающее пространство плывет перед глазами. Как же так, беленький? Неужели конец? Что-то рвется внутри на части, причиняя нестерпимую боль… Твари! Ненавижу!!!
В нос бьет запах рептилий, ненавижу гадов…
С этой мыслью и с болью в душе отключаюсь от реальности.
====== Часть 7 ЭКСТРИМ И МУЧЕНИЯ! ======
Клен
Крик мурки еще звенит в ушах, когда я падаю в воду.
«Опасность!!!» – вопит все моё существо.
Все чувства отключаются, остается одна установка – выжить. Воздуха в легких на восемь минут. Один кинжал потерян… рана на бедре затянулась недостаточно быстро, привлекая кровожадных рыбок. Приближаются три оскаленные пасти с гибкими чешуйчатыми телами, они скользят в воде с крейсерской скоростью.
Перехожу в боевой режим, задействую все ресурсы организма. Всё замедляется, лишь моё тело двигается стремительно, растягивая время в тягучий поток. Рывок!
Всаживаю кинжал рыбе в глаз, проворачиваю, вторым ударом взрезаю жаберную щель. Красная кровь, словно нехотя, окрашивает воду.
Вторая тварь, медленно повернувшись, плывет ко мне… подныриваю и наношу удар в серое брюхо, делая надрез. И без того мутная жидкость становится кровавым туманом. Внутренности вываливаются из брюха монстра отвратительными гирляндами. Время на исходе, ускорение почти закончилось, и третья тварь щелкает челюстями возле левого бока, вырывает из меня кусок мяса размером с блюдце.
Боли нет…
Страха нет…
Не время.
Мощными гребками ухожу на дно, чувствую по колебанию воды своего убийцу, следующего за мной по пятам. Хорошо, что глаза автоматически покрылись защитной пленкой, а зрение перешло в инфракрасный режим. Еще повоюю с рыбешкой.
Восприятие приходит в норму, лишая меня такого преимущества, как бешеная скорость. Кувыркнувшись, встречаю врага лицом к зубастой пасти.
Рывок в сторону, кинжал лишь чиркнул по серой чешуе, оставив незначительную рану. Острые зубы до кости распороли мне руку от локтя к запястью. Перехватываю оружие в другую ладонь, а тварь делает круг, поворачивая на второй заход, ощерив пасть в голодном оскале.
Воздуха осталось на две минуты, и раны затягиваются в воде медленней, хотя кровь остановилась.
Серая туша несется на меня с открытым хлебалом, полным игольчатых зубов, а в голове лишь одна мысль: что с ушастым? Я теряю время, оно ускользает словно вода сквозь пальцы.
Напрягаюсь в ожидании удара, считаю мгновения, замерев неподвижной песчинкой в воде.
Возможно, именно это спасает мне жизнь…
Сбоку мелькает тень, показывается еще одна жуткая пасть, раза в три больше чем у рыбки, и заглатывает моего предполагаемого убийцу целиком. Огромное тело подводной змеи стремительно проплывает рядом, белесые глаза равнодушно смотрят, не замечая. Озеро оказалось глубоким водоемом с массой чудовищ, а с поверхности и не скажешь.
Новый монстр всплывает надо мной и начинает пожирать тех рыб, которых я прикончил.
Пора сматываться…
Плыву прочь, набирая скорость, воздуха почти не осталось. На поверхности лишь немного приподнимаю голову над водой. Я довольно далеко от берега, делаю глубокий вдох и, нырнув, как можно стремительнее плыву под водой к суше.
Когда ноги касаются дна, чувствую слабость. Выбираюсь из озера ползком, тяжело дыша, плохо чувствуя тело. Забираюсь вверх по корням деревьев на крутой берег и падаю в выемку, когда-то бывшую дуплом, устланную прелой хвоей.
Все тело в тине, воняю отвратительно, рюкзак порван, одежда мокрыми лоскутами липнет к телу. Рана на боку противно ноет, одна рука практически не действует, сквозь мясо проступают белая кость и порванные жилы, повреждение уже смыкается на краях. Голова кружится, но это скоро пройдет. Я жив. Снова смерть обошла стороной, лишь задев своим крылом.
Хвостатого взяли в плен ящерицы. У меня три дня, чтобы найти и вызволить его, где бы он ни был. Прорвемся… не в первой.
Погружаюсь в лечебный транс, сейчас устраивать погоню не имеет смысла, с такими ранами далеко не уйду. Сердце разрывается от беспокойства за мурку.
Я найду тебя, только дождись!
Няншир.
Все болит, от кончиков пальцев ног до кончиков ушей. Противная дрожь сотрясает тело, и сознание всплывает урывками, нехотя, теребя болью замерзающее тело. Холодно. Почему так холодно? Ведь я помню обжигающую жару солнца, душный, пропитанный влагой воздух и бескрайнюю зелень, что простирается везде, куда падает взгляд.
Меня ткнули древком копья в бок для ускорения побудки. Разлепляю глаза, щурясь от яркого света, со стоном принимаю сидячее положение.
Я связан по рукам и ногам, на горле веревка, сдавливает жесткой петлей, не давая нормально дышать. Второй конец поводка привязан к стволу дерева. Ах, да… я пытался бежать уже два раза, за что получил шишку на затылке и широкий порез на правом боку. Теперь они постоянно держат меня связанным, с удавкой на шее. Освобождают ноги только когда мы передвигаемся. Тянут за веревку за собой, как животное на привязи ведут.
