Текст книги "Я буду носить тебя на руках (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Клён! – мурка осторожно обнимает, стирает кровь со щеки. – Ты как?
– Живой, – киваю, меня отпускает потихоньку. Хвостатый помогает идти.
На улице вечер, незнакомый запущенный сад с цветущими деревьями. Вдыхаю полной грудью сладкий воздух. Голова кружится. Кажется, я почти исчерпал свои джетовские возможности. Ковыляем в сторону здания, я не в том состоянии, чтобы оценивать красоту и пластичность архитектуры. Слышится звук подлетающей машины, как всегда кавалерия поспевает к самому концу. И, правда, кар – черный, большой, с военными знаками на борту, никак Нарсис пожаловал. Машина приземляется в тридцати метрах, почти зацепив деревья, из неё выскакивает брат мурки, бежит к нам, остальные военные высыпают из машины и рассредотачиваются.
– Прочешите все! – приказывает Нарсис, быстро подходя к нам, снимает верхнюю часть мундира и накидывает его на… меня. Потом обнимает брата, целует в лоб и гладит по волосам. Отстраняется. – Вы в порядке?
Глупый вопрос, но мы все равно киваем. Настороженно осматривает нас, в его глазах мелькнуло понимание и губы сжались в жесткую линию. Конечно… мы оба воняем чужими телесными жидкостями.
– Да вроде как, – отвечает Няншир и вопрошает устало, – Что вы так долго?
– Прости, брат, я ведь вчера обыскал тут все с ребятами и Ристиш безоговорочно впустил нас в поместье. Только сегодня, как следует припугнув его папашу, мы узнали про катакомбы под землей. Вам бы в больницу, – встревожено заканчивает он. – Идите пока в машину, пусть водитель отвезет вас в Сармати, там мама и сестра позаботятся об обоих. Потом все расскажете на пленку для следствия о произошедшем.
– А ты? – Няншир серьезно смотрит в глаза брата.
– А я арестую Ристиша и оторву ему яйца за все выкрутасы! Ты будешь вправе требовать дуэли до смертельного исхода, Няншир, и я тебя в этом поддержу! – рычит он и уходит туда, где маячит вход в катакомбы и где уже скрылись его люди.
Усталость накатывает как-то сразу и до кара мы тащимся целую вечность. С меня сползает накинутая на голые плечи одежда, останавливаюсь поправить, ушастый доходит до транспорта первым.
Няншир начинает забираться в машину, меня привлекает блеск стали из-за дерева.
Инстинкты срабатывают мгновенно. Прыгаю.
Толчок в спину. Прикрываю мурку собой, и мы валимся внутрь кара между сиденьями.
Никакого хлопка, запахи плазмы и паленого мяса. Не могу пошевелиться, ниже поясницы, как будто ничего нет… пахнет кровью… моей.
Кажется, все… капитан… допрыгался ты… главное, ушастый невредим.
Крики… Топот…
Няншир переворачивает меня на спину, трясет, говорит что-то совершенно белыми губами. В оранжевых глазах плещется ужас и паника…. Не слышу ни звука, словно выключили… и пошевелиться не могу… просто смотрю… вижу в проем дверей, как парни Нарсиса скручивают Ристиша, утыкая того лицом в землю. Армейский ботинок отбрасывает плазменный пистолет… легкая смертоносная игрушка, принятая на вооружении у спецслужб. Потом перед глазами все плывет и я, вырубаясь, чувствую как мурка тормошит меня...
Горячие капли на лице…
Ну что ты… не плачь, котенок.
Я так устал… только отдохну… немного…
====== Часть 19.1 Страдания, кровь и мясо. ======
Спустя две недели…
Няншир.
Сижу около постели Клёна и с тоской смотрю на белое лицо, закрытое маской. Он в коме. Обширное ранение в районе поясницы с повреждением позвоночника, обугливание мягких тканей и ожог внутренних органов. И еще уйма медицинских терминов, которые вывалили на меня мама с сестрой. А короче – он должен был умереть почти сразу, врачи до сих пор в недоумении, на чем держится его жизнь. Думаю, на железной воле и огромном упрямстве.
Все жизненные системы подключены к аппаратам, машины дышат за него, сердцу помогает биться стимулятор, почки и печень работают едва ли на тридцать процентов.
Он лежит облепленный датчиками, его холодные пальцы в моей руке, и дикая безнадежность и вина сковывают сердце ледяными тисками. За что тебе такие испытания, любимый? Лучше бы я попал под удар! Я снова подставил тебя… Зачем ты полез спасать меня?! Ну, зачем!!
И все же, в глубине души, меня грела мысль, что он защитил, закрыл собой, без колебаний пожертвовал жизнью... ради меня.
Это льстит. Говорит о его любви, привязанности. Он дорожит мной, хоть и не скажет, наверное, таких слов никогда. И не надо. Дела говорят сами за себя. Сколько раз он спасал твою хвостатую задницу? Правильно, очень много и очень часто.
Настала пора и мне приложить усилия. И я не сдамся!
Все неприятности от моей семьи, я принес тебе так много горя и страданий.
Теперь живу в больнице, мне поставили койку рядом с Клёном, и в те немногие часы, что я забываюсь тяжелым беспокойным сном, мне чудится, что он умер, и я не успел… не успел удержать… и просыпаюсь в холодном поту.
Его организм восстанавливается, но медленно, и никто не может сказать, выкарабкается ли Клён. Сделано все возможное, на остальное воля богов, хотя я не очень в них верю.
Братья пытались уговорить меня поехать домой, выспаться нормально. Наивные. Дома я совсем сойду с ума, не поможет даже осознание, что около палаты Клёна дежурят два спецназовца из людей Нарсиса, и что дежурный врач – моя мама, заходит к нему каждый час. Я живу как во сне… в безумном, мутном кошмаре, который никак не закончится.
Сплю, отжимаюсь на руках по двести раз каждое утро, принимаю душ, ем, выслушиваю врачей. Потом приходит Нарсис, разговаривает со мной, пересказывает новости. Благодаря ему сегодня узнал, что слушанья над Ристишем завершены, и моё пожелание о смертельной дуэли удовлетворено. Назначено время и место: через три дня в полдень, во дворце правосудия, разрешено присутствие трех человек с каждой стороны.
– Я пойду с тобой, братишка… если хочешь. – Нарсис сидит на стуле сбоку от меня, вытянув длинные ноги, его мундир расстегнут, а уши нервно шевелятся, хвостами обвил ножку стула.
Вглядываюсь в лицо брата и вижу, как он устал. Появились морщинки вокруг глаз и рта, глаза потеряли блеск. Не так просто тебе удалось добиться смертельной дуэли, как ты хочешь показать.
– Нет, ты останешься здесь и будешь охранять Клёна. Глаз с него не спустишь.
– Как скажешь, младший, – он тяжело вздыхает и задумчиво смотрит на беленького. – Кого ты с собой возьмешь?
– Отца, Бортиса, третьим пусть идет кто хочет.
– Ладно, разберемся. Сестры хотели присутствовать, вот и решат это между собой.
Помолчали. За окном начинают цвести плодовые деревья, розовые и белые цветы на ветках пока только приоткрываются и наполняют воздух волшебным ароматом, проникающим сквозь приоткрытое окно. Жизнь остановилась только для меня, но не для всего остального мира.
– Со стороны Ристиша на дуэли будет отец.
– Дядя… Мама пыталась поговорить с ним?
– Ключевое слово – попыталась. Он не хотел её слушать, но она хотя бы высказала ему свою точку зрения, но вряд ли это раскрыло ему глаза.
– Насколько упорно он препятствовал тебе в достижении цели?
Нарсис окинул меня удивленным взглядом.
– Тебе кто-то рассказал о его попытках добиться для сына признания о невменяемости из-за наркотиков для того, чтобы не допустить того до поединка?
– Нет. Никто не рассказывал. Но Ристиш его единственный ребенок, и хоть он и был паршивым отцом, он шахис. Оставить отпрыска в такой ситуации – это последнее дело и свидетельство малодушия.
– Ты прав. Он привлек все свои связи, но ничего не вышло. Слишком много натворил кузен, никакие знакомства не помогли.
Значит, через три дня все закончится, только вот последствия придется разгребать еще долгое время. Я не сомневаюсь в победе, мне поможет злость и то, что Клён будет ждать моего возвращения.
Нарсис еще немного поговорил со мной, потом приходили другие братья, заглянула сестричка Мариш, потом мама долго была с нами. Наша семья очень остро переживала то, что сотворил Ристиш, родственники знали об изнасиловании, пытках и попытке убийства. Нарсис, Бортис и Уршир сами хотели вызвать кузена на дуэль, я не позволил – это только моё право. Не успокоюсь, пока не увижу труп этой сволочи!
Три дня пролетели мигом, Мариш пичкала меня едой с протеинами и витаминами, Бортис вытаскивал в сад госпиталя на тренировки под угрозой прострелить мне ногу и самому отправиться убивать Ристиша. Это было сказано таким тоном, что я поверил безоговорочно. Спал эти ночи спокойно, без сновидений, подозреваю, что сестренка подмешивала в еду снотворное.
В назначенный день за мной приехал отец, я давно был готов, подобающе одет – во все черное и прилегающее к телу, и совершенно спокоен. Нарсис обнял меня, пожелал удачи и принял пост у кровати Клёна, кроме отца и Бортиса со мной поехала Мариш, она врач и хотела присутствовать.
Мы приехали к дворцу правосудия, я был внутри здания несколько раз и всегда поражался грандиозности строения, но сегодня мне было не до этого. Прошли просторными коридорами в центр. Нас пропустили сразу на арену, предназначенную для смертельных поединков, где на возвышении сидел пожилой шахис, судья, как мне объяснили.
Дядя тоже тут был, окинул меня убийственным взглядом, на этом наше общение закончилось. Нам нечего было сказать друг другу.
Ристиша ввели в наручниках, охрана отстегнула браслеты, и он потер запястья, зыркнул исподлобья и зло усмехнулся.
– Что, так нетерпелось увидеться со мной, Нян, что ты лично соизволил вызвать меня на дуэль? Мог бы спихнуть эту неприятную обязанность на одного из своих братьев.
Я не ответил, просто смотрел на него: похудевшего, нервно дергающего ушами. Он оскалился, но в глазах плескался страх, и именно в этот момент я осознал, что убью его, без вариантов. Хочу спать спокойно и больше не бояться за Клёна, хочу, чтобы все закончилось.
Защитное поле накрыло арену, мерцая голубоватым светом, отрезая нас от всех и запирая внутри контура. Живым отсюда выйдет только один, таковы правила.
Кузену зачитали его обвинение, и судья дал отмашку на дуэль. Мы закружили по арене, присматриваясь, хлеща хвостами по ногам. Серый песок мягко шуршал под подошвами ботинок, некстати вспомнилось, что он великолепно маскирует кровь.
Злые, настороженные, готовые убивать, мы не спускали глаз друг с друга, казалось, что в мире не осталось никаких звуков, кроме нашего дыхания и стука крови в висках. Я уже дрался с ним раньше и знал, чего ждать. Выпустил когти, пригнулся, прижал уши к голове и прыгнул, целясь Ристишу в горло.
Мы сцепились, покатились по земле, полосуя друг друга когтями, я порвал ему бок, он достал меня в бедро. Клубок распался, и мы вскочили, зарычали, кровь превратилась в огонь, и я снова напал, проводя серию ударов по болевым точкам. Ристиш ставил блоки, нападал сам, но я уклонялся, подныривал и целился в корпус. У нас была почти одинаковая подготовка, но я никогда не сидел на наркоте, да и Клён меня многому научил.
Запахло кровью, терпким потом и яростью. Мы разбили друг другу лица, из носа текла оранжевая кровь, порезы и мелкие раны покрыли тела. Карамельный аромат смешивался с ванилью, дурманя голову.
Я зарычал и ударил кузена ногой с разворота, попадая в грудину, раздался хруст, он отлетел, шлепнулся на спину, хватая ртом воздух. С трудом встал, выплюнул оранжевый сгусток, оскалился окровавленными клыками и произнес:
– Злишься, Нян?.. Неужели тебя так задело, что я пристрелил твою беленькую зверушку? Или тебя разозлило то, что я поимел тебя во все дыры? Ты был такой послушный, Нянширррр!
Перед глазами полыхнуло красным туманом. Эта гнида еще издевается! Ярость грозила вырваться из под контроля, но я взял себя в руки. Клён учил, что гнев не лучший советчик.
– Я убью тебя так же, как Клён убил твоего любовника! Раньше испытывал к тебе ненависть, а теперь лишь презираю... Никчемная ты тварь! – бросил я брезгливо.
Налетаю, бью со всей силы куда придется, получаю удары и уклоняюсь, но все же тесню его к краю контура. Боли не чувствую, она не нужна сейчас. Воздух наполнился рычанием, вскриками. Он сломал мне два ребра, я ему левое запястье, потом повалил Ристиша на землю и попытался добраться зубами до горла. Все разумное внутри отступило, давая волю древним инсктинтам. Убить, убить и выжить самому! Вот всё, что меня волновало! Не получилось, вырвал кусок мяса из предплечья, он скинул меня, вскочил, тяжело дыша.
Мы стояли, убивая противника взглядом, оба в крови, в лохмотьях, с глубокими ранами на коже. В его расширенных зрачках плескался ужас, он до последнего не верил, что я могу убить его. А зря.
Я вновь напал, провел обманный маневр и оказался у него за спиной, вывернул его раненую руку в захвате, и он пронзительно закричал. Я мстительно надавил сильней, чтобы он захлебнулся криком, и тогда полоснул когтями по горлу, разрывая плоть.
Кровь фонтаном обдает меня, заливая лицо, Ристиш, хрипя, оседает на колени, отпускаю агонизирующее тело, а он тщетно пытается зажать ужасную рану.
Несколько секунд – и он падает лицом вниз в лужу быстро впитывающейся оранжевой крови, дергается и затихает. Ничего не чувствую, ни удовлетворения, ни наслаждения. Только усталость накатывает.
¬
Стою, тяжело дыша, и смотрю на дядю, прислонившегося лбом к силовому полю, что отделяло нас от всех остальных и препятствовало проникновению на арену, в его глазах дикая боль и ярость. Я только что убил его единственного сына и не жалею об этом.
Отвожу глаза и иду к отцу. Купол защиты падает. Меня обнимают, накидывают на плечи одеяло. В этот момент осознаю, что остался почти голым, ошметки, болтающиеся на мне, одеждой давно быть перестали. Вокруг родные существа, теплые руки брата на плечах. Меня ведут, усаживают в машину, все в тумане. Оказываюсь на заднем сиденье с Мариш, когда кар взлетает, наконец, приходит боль от ранений. Яркая и опустошающая, она пронзает меня и я рад ей. Значит – я жив.
Скулю и опускаю голову на колени сестренке, она ласково гладит меня по волосам, говорит успокаивающие, ничего не значащие слова и незаметно вкалывает мне обезболивающее. Ничего, все пройдет, забудется. Так было нужно. Меня Клён ждёт, только сначала смыть кровь и переодеться.
Продолжение следует и уже пишется)))))))
====== Часть 19.2 ======
Проснулся в своей спальне, в поместье. Ах вы, коварные родственники! Сестренка, похоже, кроме обезболивающего вколола еще и снотворное. Осмотрел себя: перевязан, залит восстанавливающим гелем и раздет догола. Мда… Надеюсь, разоблачала меня не Мариш. Краснею, представляя подобную картину, а еще Бортис и папа, наверное, ей помогали. Прячу лицо в ладонях и обреченно мычу. Да что ж такое-то! Надо мной так с детских лет не тряслись!
Так, выбросить все ненужное из головы! Надо к Клёну вернуться. Встаю с кровати, иду в душ. Повязки пропитаны защитным раствором и не намокнут от воды. Быстро мою голову, ощупывая уши, одно опять порвано, по-моему, то же самое, что и до этого. Вот невезуха. Хвосты вроде в порядке, из одного клок шерсти вырван. Провожу полную инспекцию тела. Все не так страшно, как думал. Выхожу из ванной, сушусь под струями теплого воздуха, подмечаю некое онемение, если не ошибаюсь, обезболивающие еще действуют.
Нахожу в шкафу подходящую одежду, снова все черное, штаны спортивного покроя, водолазка, сверху жилетка с множеством карманов, на ноги легкие ботинки. Глаза упали на хронометр на стене, вздыхаю, скоро вечер. Если сделать скидку на время поединка и поездку, то я проспал не больше трех часов.
Не успеваю выйти из комнаты, как меня перехватывает сестра.
– Куда собрался? Тебе еще спать надо.
Мариш цепко держит за локоть и окидывает меня профессиональным взглядом доктора.
– Я в порядке, – мягко выпутываюсь из цепких пальцев, чмокаю её в лоб и шепчу: – Благодарю, что позаботилась обо мне.
Она краснеет и глаза на мокром месте. Сейчас она так похожа на маму. Проводит по моей щеке рукой.
– Глупый брат, а для чего еще нужны сестры. Ты в больницу?
– Да. Беспокоюсь за Клёна.
– Я с тобой, все равно мне на дежурство скоро заступать. Кары в гараже. На моем или на твоем?
– На твоем, – мы поднимаемся по лестнице к стоянке на крыше. Дом тихий и пустой, только роботы шуршат по своим несложным делам. – Где все?
– Мама в больнице, Бортис в мастерскую унесся, Уршир как всегда в компании отца следит за делами. А отец… он с Нарсисом поговорить улетел, там что-то неотложное нарисовалось. Скоро с ними встретишься.
Улыбаюсь, садясь в малиновый кар с золотыми разводами, если я люблю оранжевый и черный, Мариш обожает малиновый и золотой. Даже сегодня она одета в брючный костюм из сочетания этих цветов. Все мы немного тронутые на этот счет, Бортис вон зеленый обожает, а Уршир – красный. В груди теплеет, всю дорогу до больницы глупо улыбаюсь. Семья – это здорово! И мой беленький теперь тоже моя семья. Сестра не тревожит, только посматривает иногда, все понимает. Не представляю, как бы я справился без них с тем, что на меня навалилось.
Дорога пролетает незаметно, Мариш сажает кар на крыше госпиталя, выскакиваю из машины, мне не терпится увидеть Клёна.
– Пока, Мариш, заходи, когда будет свободное время!
– Зайду! – отвечает она уже мне в спину, а я несусь по лестнице вниз.
Так, мне надо на четыре этажа ниже. Привычные спецназовцы маячат у дверей. Хорошо. Прежде чем войти, захожу в неприметную дверь для медперсонала, надо пройти дезинфекцию. Встаю в круг света, нажимаю кнопку, и жирная синяя линия начинает ползти снизу вверх, сканируя и удаляя всех микробов, как с одежды, так и с тела. Процедура нудная и медленная, но необходимая. В тишине комнаты вдруг различаю голоса, кажущиеся мне смутно знакомыми. Навостряю уши и наклоняюсь ближе к вентиляционной решетке, замираю, услышав ненавистное имя.
– Этот ублюдок, Садир, заслужил и более страшную участь! А так, считай, что легко отделался! – голос Нарсиса я узнаю в любом варианте, а сейчас брат был зол и взвинчен.
– Нарсис, что ты творишь? Совсем ополоумел… а если кто-то узнает… – это папа недовольно шипит.
– Не узнает, – спокойно отвечает брат. – Я использовал препарат, который не оставляет следов.
– Но кто-то может заинтересоваться, что Садир сначала пошел на поправку и даже вышел из комы, а потом неожиданно скончался.
Сердце останавливается на мгновение, и я напрягаю слух, чтобы не упустить ни слова из сказанного дальше.
– О, пожалуйста, папа! Никого не интересует судьба преступника, да еще и садиста, обвиняющегося в изнасиловании!
– Но это нарушение закона…
– Нарушение? Не смеши меня! Как часто ты преступал закон в своих коммерческих делах, когда тебе было выгодно?
– Это другое… у меня всегда была лазейка в законодательстве, и дело не касалось преднамеренного убийства…
– Если понадобится, я тоже найду, чем себя оправдать! Но я не жалею того, что сделал! Этот гад участвовал в похищении Няншира с Клёном и издевался над ними! Я просто доделал то, что не закончил Клён! Жаль, что он не дорезал этого ублюдка сам, но я исправил эту досадную оплошность! Таким сволочам не место в этой жизни! Или ты хотел, чтобы до Няншира дошли слухи, что Садир жив? Младшенький пошел бы и свернул ему шею незамедлительно, не дожидаясь ничьих разрешений, он ведь импульсивный и честный, и его, в отличие от меня, обязательно бы поймали! Лучше поблагодари меня и забудь!
Молчание. Никогда не слышал, чтобы Нарсис так с отцом разговаривал.
– Благодарю… – у отца больной и усталый голос. – Стар я стал, наверное, ничего не понимаю в этой жизни. – Скрипнул стул под тяжестью отцовского тела. Я весь присосался к вентиляции, дезинфекция давно прошла, а мне было нестерпимо интересно, что отец скажет дальше. При мне они никогда так откровенно не разговаривали, считали маленьким, наверно. Так за последний год я повзрослел, пришлось. Отец продолжил: – Раньше шахисы никогда не шли против семьи, и то, что совершил Ристиш… это позор. Недостойное и низкое деяние. У меня все в голове не укладывается, я помню его малышом, бегающим по нашему дому и ворующим яблоки с кухни, которые были предназначены для праздничного пирога, Линсис всегда готовила пирог на праздники сама, не доверяя повару-роботу. И потом, когда он был задиристым сорванцом в школе. Да, он был своенравным, склочным, себе на уме.… Закончил школу с высокими баллами! Потом начал работать.… У него был блестящий, изворотливый ум… Чего ему не хватало, сын, скажи?
– Так бывает, отец, – Нарсис тяжело вздохнул, – Он скрывал свою прогнившую натуру от нас, мы даже не подозревали, какая тварь находится рядом с нами! Я провел расследование и выяснил по своим источникам, что Ристиш неплохо нагревал нас на деньги, продавая оборудование для яхт на черный рынок. Он хорошо зарабатывал на этом, а ты даже ничего не заподозрил.
– Но зачем?!! У него была огромная ставка! На эти деньги можно было жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывать!
– Опять ты за свое, папа! – в голосе брата досада. – Пойми, таким, как он, всегда мало! У них высокомерие так и прет из всех щелей. Он считал, что все окружающие не ценили его, как должно. Отец не дал любви, отделываясь деньгами, Няншир отверг все попытки сближения, вот он весь такой бедный и несчастный и стал забивать свое горе наркотой. И получилось то, что получилось, полное моральное падение и вседозволенность. Да еще и любовника себе нашел под стать…
– Возможно, мы все тоже в этом виноваты… Не дали ему что-то важное…
– Отец! Мы дали ему больше, чем достаточно! Он сам все похерил!
– М-да… печально. Сейчас надо думать о Няншире и Клёне. Как он?
– Кто из двоих?
– Младший.
– Братишка сильный, справляется. Он очень изменился за последнее время, отец.
Оседаю по стене на пол. Это я-то сильный? Сразу вспомнилось, как рыдал втихаря ночью около кровати Клёна. Эх, брат, не знаешь ты ничего.
– Это не удивительно, столько испытаний. А Клён?
– Состояние стабильное, пока. Мама боится давать прогнозы. Врачи делают все возможное и даже больше. Запросили у федерации данные о джетах, нам ответили резким отказом, ссылаясь на секретность, так что надо действовать самим. Мне вообще не понравилось, как реагируют люди на все, что связано с искусственными солдатами, везде сквозит брезгливость, неприятие. Как будто они считают их ниже себя, а ведь это не так. Судя по исследованиям Саниса, джеты умнее, сильнее и вообще превосходят раз в двадцать среднестатистического человека.
Дальше не стал слушать, нестерпимо захотелось увидеть беленького, а за подслушивание мне было немного стыдно, но всего лишь немного.
====== Часть 20.1 ======
Часть 20
Няншир.
Вхожу в палату, Нарсис вскакивает со стула, папа отходит от окна, в которое он, видимо, смотрел, кивает и ободряюще сжимает мне плечо. Ничего уже не говорит о том, каким важным был для них недавний разговор. Нарсис крепко меня обнимает.
– Ты все сделал правильно, братишка, – шепчет тихо, и я понимаю, что папа рассказал ему все в подробностях. Судорожно выдохнув, стискиваю брата в объятиях. Нарсис всегда был близок мне, пожалуй, ближе всех остальных, ощущать его поддержку для меня важно.
Он сам отпустил меня, погладил по голове, как в детстве. Они с отцом попрощались и вышли, тихо прикрыв дверь.
Я все сделал правильно.
Я убил своего кузена на дуэли, и семья поддержала меня.
Хватит заморачиваться.
Сажусь на стул рядом с Клёном, кладу ладонь ему на лоб, мягко убрав челку. Волосы снова отросли. Ты бы давно подстригся, если бы видел себя в зеркало. Сердце дрогнуло от нежности и комок подступил к горлу, но я сдержался, хватит сырость разводить. У него прохладная кожа. Как же я скучаю, мой солдат.
– Все хорошо, любимый. Теперь все будет хорошо. Ты только поправляйся и ни о чем не беспокойся. Я тебя жду, и вся семья тоже… Ты теперь никогда не будешь один, обещаю.
Ночью уснул, как в омут нырнул, никаких сновидений, кошмаров или угрызений совести, просто дикая усталость, да и Мариш обезболивающее дала, чтобы раны не болели. Вот и вырубился.
Разбудил меня противный писк приборов и жуткие хрипы.
Я скатился с койки, успел только заметить, что беленький судорожно бьется на кровати, как дверь палаты распахнулась, и набежавшие медики оттеснили меня к выходу.
У меня волосы встали дыбом от ужаса, я все рвался обратно, но меня держала пара спецназовцев-охранников. Я кричал что-то… бился… ругался и выл… а потом влетел Нарсис с непередаваемым выражением лица, прижал меня к себе и не отпускал… не отпускал… говорил, что все будет хорошо…
Все будет хорошо…
Не понимаю ничего… мне надо туда… к Клёну…
Я ему нужен! Он же умирает там!! Пусти! Пусти!! ПУСТИИИИИИ!!
Даже не заметил, как брат провел запрещенный прием, надавив на энергетическую точку, просто свет погас и реальность вместе с ним…
Спустя время…
Открываю глаза, лежу на больничной койке, глазами упираюсь в веселенький желтый потолок. Это не палата Клёна, она в зеленых тонах. Осматриваюсь, я заботливо укрыт одеялом по шею. Тишина. Мерное дыхание рядом. Это брат сидит на стуле и читает что-то на планшете. Чувствует взгляд и поднимает глаза.
– Няншир… – Нарсис облегченно вздыхает и неуверенно улыбается. – Ты нас всех здорово напугал, младший.
Приподнимаюсь на подушке, голова немного кружится, смотрю в его глаза с немым вопросом. Хотя, если бы с беленьким было неладно, брат бы меня к койке привязал и стоял бы рядом с медицинским пистолетом наготове. А так вроде ничего, спокоен, и глаза не прячет.
– Клён в порядке, – сообщает и выпрямляется на стуле. – Был приступ, сбой в системе дыхания. Его реанимировали, необратимых последствий для мозга нет.
Выдыхаю и валюсь обратно на постель, потом спохватываюсь.
– Мне надо к нему… – говорю, пытаясь вылезти, но брат толкает меня назад.
– Лежи, у тебя истощение. Да и раны паршивые. Такими темпами скоро сам пациентом клиники станешь. Врачи напичкали твою тушку витаминам и рекомендовали сутки спокойного сна и никаких стрессов. Ты проспал всего четыре часа.
– Четыре?! – хочу встать, но меня снова насильно опрокидывают в койку. Возмущенно шиплю и таращусь на старшего.
– Никуда твой Клён от тебя не денется, мы в соседней палате. Ты должен отдохнуть, не то загонишь себя. Поверь, никому от этого лучше не станет. И мне надо с тобой серьезно поговорить.
Настораживаюсь. Он не просто так остался рядом, он вообще ничего не делает просто так. А Беленькому я и вправду пока помочь не могу.
– Ладно, слушаю, – смиряю нетерпение, на подушке так удобно и тело впервые за много дней не стянуто струнной напряжения.
Нарсис берет планшет, что-то там просматривает.
– Помнишь доктора Саниса?
– Того с нанитами? Русоволосого?
– Его самого. Все это время он работал над усовершенствованием своих игрушек и изобрел новую систему восстановления тканей и нервных клеток.
– В чем подвох?
– В том, что эта система действует с помощью нанитов.
Хмурюсь, помню, чем это закончилось для Клёна в прошлый раз, а не понять, на что намекает Нарсис, может только полный дебил.
– Дальше, пожалуйста.
– А дальше… уже проведены испытания на жертвах катастроф и результаты положительные. Успешно излечен перелом позвоночника, выращена глазница и проведена полная замена кисти руки.
– Но все подопытные были шахисами?
Морщится от едкого слова.
– Да, шахисы. Но Санис утверждает, что сможет перепрограммировать нанитов для работы с любым организмом. Нужен лишь образец ДНК. Эти микроскопические роботы предназначены для восстановления, они сканируют гены и ремонтируют ткань до первозданного вида. Им без разницы шахис это или какое-нибудь животное или растение. Исследования показали, что наниты восстанавливают даже полностью отсутствующие части тела. Я считаю, что их можно опробовать на Клёне.
– Ты спятил! – взвиваюсь, сжимая кулаки. – В прошлый раз вы вместе с этим докторишкой чуть не угробили его! – зло сверлю брата взглядом, а он невозмутим словно каменная глыба.
– В прошлый раз произошла ошибка, и мы тогда мало знали о Клёне, теперь совсем другое дело, да и наниты совсем другие. Шансы на выздоровление твоего любимого на данный момент равны одной тысячной процента. На вмешательство высших сил я не уповаю. Он может проваляться в коме годы, прежде чем его организм восстановится хотя бы частично. Сколько ты будешь ждать?
– Сколько потребуется!
– Не кипятись! – Нарсис повышает голос. – Я говорю о реальном шансе поставить его на ноги, залечить дырку в спине, дать шанс на нормальную полноценную жизнь! Джет он там или еще кто, но у него не хватает куска позвоночника, и вряд ли даже его организм с этим справится! Подумай головой, братец!
Во мне все кипело от возмущения из-за противоречивых чувств, но разум уже анализировал данные, цепляясь за надежду, и я усилием воли подавил эмоции. Что, если брат прав?
Нельзя разбрасываться возможностями.
Смотрю в его глаза, там только беспокойство и искреннее желание помочь.
– Брат, только честно, ты веришь Санису? Веришь, что он может помочь?
– Верю! – в голосе ни тени сомнения. – Пойми, я уже все варианты просчитал, мы с доктором работали в этом направлении с тех пор, как Клён попал в больницу. Мы оба чувствовали себя виноватыми в том инциденте. Хотели загладить вину, ведь из-за нашей неспособности хранить тайны Ристиш добрался до секретных данных. – Он устало потер глаза. – Няншир, малыш, мы хотим помочь. Положись на меня… Мы же не полные сволочи и видим, как ты мучаешься.
Положиться...
Тишина, в которой я слышу собственное сердце. Брат умоляюще смотрит на меня.
– Мне нужна полная информация об исследованиях, экспериментах, как удачных, так и неудачных. И не скрывайте ничего! – я не имею права упускать такую возможность.
Нарсис просиял.
– Без проблем, – улыбается и сует мне планшет. – Все здесь, что не поймешь, связывайся с Санисом, он проконсультирует. А я пошел.
Брат встал, потянулся и исчез за дверью, а я уже по самые уши погрузился в чтение. Прошло пять минут, и я понял, что мне неуютно, встал, передислоцировался в палату к Клёну. Он все так же лежит неподвижно, мерно дышит. Усаживаюсь на кровать рядом и приступаю к изучению материалов. Бессонная ночь обеспечена, но, наконец, замаячила хоть призрачная надежда.
====== Часть 20.2 ======
Клён.
Мне было хорошо, спокойно, свет струился сквозь меня и я сам был светом. Вокруг находились те, кого я знал – мои ребята. Знакомые лица светятся улыбками, раздается смех, они тянут меня за собой. Шепчут…
Ты среди своих, Клён… Ты дома, капитан… Больше не нужно никуда бежать, драться, выживать, прятаться… доказывать что-то… бороться с целым миром...
Я помню их всех: Ясень – молчун, Ива – хохотушка, смех, как колокольчики… Она была отрада нашей команды… Ель и Пихта, парни-близнецы, всегда держащиеся вместе, они даже усмехались одинаково… И Вяз – самый высокий и мощный из нас, как богатырь из сказок. Ребята смотрят на меня, глаза светятся счастьем. Такими я их никогда не видел.
