Текст книги "Я буду носить тебя на руках (СИ)"
Автор книги: Nezumikun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Мы на поводке оба… а поводок у садистов-наркоманов…
Когда боль проходит, вижу, как Садир уносит Клёна, взвалив на плечо, а довольный Ристиш подходит ко мне.
– Куда он его? – хрипло спрашиваю, скребя ошейник когтями, всю кожу на горле себе изодрал и не заметил.
– Я пообещал его Садиру. Он умеет приручать бешеных зверей. – Кузен вальяжно садится на кровать, от запаха конфет тошнит. – А с тобой поразвлекаюсь я, и учти, если будешь сопротивляться, то расплачиваться будет твоя шлюха. Все просто, пока я доволен – твой инопланетник жив.
Он произносит команду, зеркало светлеет и показывает другую комнату, туда как раз заходит психованный серый шахис и сваливает Клёна на пол около железной рамы для растяжки со свисающими с неё кожаными ремнями. У меня темнеет в глазах от злости, ненависти и мерзости происходящего.
– Гнида! Ему Садир поставит те же условия?! – меня трясет, ведь знаю, что беленького можно заставить подчиняться только шантажом. Ристиш осклабился, схватил меня за лодыжку и притянул к себе. Пинаюсь, но он хватает и другую ногу. Рычит.
– Будешь сопротивляться – и я заставлю Садира включить ошейник, пока он будет иметь Клёна во все дыры!!
Замираю… расслабляюсь, становясь послушной куклой. Кузен видит мою перемену, вцепляется в волосы, подтаскивает к себе и жадно целует, проталкивая свой язык в рот. Не сопротивляюсь, мне просто противно, гадко… хочется укусить, чтобы он не касался моих губ, но не могу.… Отпускает, отталкивает от себя.
– Так-то лучше! А теперь в кровать, на четвереньки, прогнулся и хвосты задрал!
Вскарабкиваюсь на постель, встаю, как сказали. Во мне сейчас все умерло и холодно внутри, противная дрожь сотрясает тело, но я сжимаю зубы… Всё, чтобы выжить… Я помню любимый… только и ты постарайся… я в тебя верю.
Дышать, дышать… когда кузен уже раздетый вскарабкивается сзади и жадно лапает бедра. Дышать, ощущая слюнявые поцелуи на спине. Не блевануть, когда чужие руки по-хозяйски мнут мошонку, вялый член и дергают за хвосты. Только руками вцепиться в простынь и дышать…
Он льет мне масло на ягодицы, заботливый сукин сын, трет и лапает, говоря какой-то мерзостный бред, а потом вгоняет свой член так, что я задыхаюсь, и вцепляется в волосы, заставляя прогнуться и сразу берет бешеный темп. Закрываю глаза, сжимаю зубы, хотя хочется просто сдохнуть от унижения… но нет, нет, я лучше подожду и перегрызу тебе потом горло… кузен.
====== Часть 17 НАСИЛИЕ! ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА! ======
ОСТОРОЖНО! ПЫТКИ! ПОПЫТКА УДУШЕНИЯ И ИЗНАСИЛОВАНИЕ! НЕЖНЫМ ФИАЛКАМ НЕЛЬЗЯ!
Клён.
Очухался уже в жестких ремнях, подергался и обвис. Хвостатая сволочь знала свое дело и примотала намертво, ремни кожаные, широкие, полностью обхватывают запястье. Подвешен так, что только большие пальцы ног касаются пола, никакого упора, вся нагрузка на руки, в таком положении скоро заболят плечи. Этот садист сзади, дышит мне в спину и лапает за задницу.
– Не рыпайся, сладкий, – серый появился в поле зрения, снимая разодранную рубашку и вытирая ей оранжевые потеки крови с лица и торса. Мало ему от меня досталось, оправдаться могу только своим состоянием и неплохой военной подготовкой Садира. Умеет драться, сволочь.
Осматриваюсь. Комната маленькая, без окон, дверь одна, из мебели только обшарпанное кресло и не первой свежести диван с подозрительными бурыми потеками у стены. Небольшой столик рядом, на нем ампулы и медицинский пистолет. Воздух пахнет плесенью, старой кровью и химией. Мы в подвале, однозначно.
– Это ты посадил Ристиша на наркоту? – спрашиваю, следя, как он достает из-под дивана сумку и распаковывает свой пыточный арсенал, неторопливо раскладывая его на столике. Хорошо подготовился, отмечаю большой армейский нож, эластичную веревку, плеть, повязку на глаза и любрикант в тюбике. Запасливый…
– Догадливый, – шахис хохотнул, любовно погладил плеть, пробежал пальцами по лезвию ножа. Завороженно слежу за ним, стараюсь, чтобы дыхание не сбивалось.
Он смотрит пронзительно, выискивает любую реакцию на свои действия. Страх, растерянность, подавленность. Не дождется! На войне я повидал такое, что этому кошаку драному и не снилось.
– Дурашка Ристиш, ребенок, недополучивший любви. Он так хотел заполучить Няншира, что ему стало плевать на методы! Ах, эта жгучая страсть! – продолжает паясничать он, берет нож и проводит по лезвию языком, медленно подходит, поигрывая, приставляет кончик к моей груди и делает надрез под соском, смотря прямо мне в глаза.
Это больно, кровь бежит по коже, не отвожу взгляда. В его глазах закипает бешенство, он отвешивает мне пощечину и делает надрез под другим соском, более глубокий и неаккуратный. Втягиваю воздух через нос очень медленно. Из-за наркоты не все нервные окончания удается перестроить и боль никуда не девается, только притупляется.
Регенерация работает не в полную силу, кровь успевает сбежать по ногам, прежде чем порез начинает затягиваться.
Он восхищенно проводит рукой по груди, хвосты топорщатся, уши возбужденно шевелятся, ни дать ни взять, именинник распаковывающий подарки.
– Да ты сокровище, Клён! Обалденная регенерация! Ты прямо создан для меня!
Чуть заметно морщусь.
– Так что насчет Ристиша?
– Ах, мой дорогой любовничек оказался восхитительно развратен, особенно под наркотой, которая сорвала с него окончательно все тормоза и обнажила суть! – Садир, улыбаясь, продолжает резать меня, и каждый новый порез глубже предыдущего. Я так понимаю, он определяет степень моих возможностей.
Вся грудь уже в кровавых отметинах, так же как бедра и ягодицы, только спина осталась нетронутой.
– Это ты надоумил его на похищение?
– Подтолкнул. Дальше он сам справился. Поднапряг своих дружков, которые тоже на дури сидели, они и похитили Няншира. Ристиш вообще, если ему что взбрело в голову, прёт как танк, добиваясь цели. Это он зародил недоверие в Нарсисе к тебе, вызвав в старшем брате опасение за младшенького, манипулятор из него блестящий! Ни отнять, ни прибавить. Результат не заставил себя ждать, тебя попытались изучить на степень опасности, что у них почти удалось. О-о-о-о, ты не представляешь, как помогли данные о твоем метаболизме и общих показателях, которые Ристиш выкрал из лаборатории! На их основе я создал коктейль, который и делает тебя таким послушным. Будь ты в обычном состоянии, давно бы свернул мне шею. М? – Садир игриво прошелся лезвием по плечу, его зрачки были расширенны от возбуждения, дыхание сбито, он беспрестанно облизывался и оглаживал меня хвостами.
У кошака уже знатно стояло, натягивая штаны, и горько-кислый запах похоти наполнил помещение.
Я не пытался отстраниться от лезвия, не брыкался, не извивался и не умолял, не стонал даже сквозь зубы, хотя боль ощущал. Таких как он заводят чужие страдания, стоит дать слабину – и он очень быстро порежет меня на ленточки. А так… пусть играется, авось заиграется, забудет о времени, об осторожности, а я воспользуюсь шансом.
– Как ты догадался? – мы беседуем почти по-светски, хотя я подвешен на растяжке в ремнях, а этот садист с наслаждением портит мне шкуру своим ножом. – Ристиш знает, что ты садист-извращенец и любишь мучить свои жертвы?
Он смеется, в очередной раз заходя мне за спину и неожиданно резко полоснув когтями, взрывает кожу. Я дернулся, напрягся от мучительной боли, кровь снова резво побежала тонкими струйками, а боль поползла вдоль позвоночника и угнездилась в пояснице.
– Нет, что ты! Он знает, что я обожаю грубый секс, кайфую от подчинения партнера, знает, что я люблю причинять боль, и малышу это даже нравилось первое время. Только вот мне нужно было все больше и больше, а Ристиш даже под наркотой перестал давать мне то, что нужно, выдерживая едва половину. – Он начал зализывать мне раны от когтей, куснул, впился зубами, глотая кровь, и довольно замурчал. Псих. – Ооо… он так влюблен в меня, что наступил себе на горло и терпел, хотя никогда не любил боль, но позволял вытворять мне все, что вздумается до поры до времени. Это было забавно… Ему так не хватало любви и ласки, что он был готов на многое, лишь бы не остаться в одиночестве!
– Ты больной ублюдок… Ты знаешь?
Садир вонзил мне когти под лопатку и медленно повел вниз, раздирая плоть…
Ослепительная вспышка была почти невыносимой, но я сдержался, только выгнулся, пытаясь избежать пытки, чем заслужил шлепок по заднице.
– Я просто живу, как умею и получаю удовольствие от жизни. Ристиш богат, красив, послушен, идеальная игрушка. И все это за толику ласки и пару инъекций наркоты в день! Что еще нужно для счастья! – он отложил нож и взялся за плеть. – Пусть поразвлекается с Нянширом, может его, наконец, отпустит эта темная страсть и он останется только моим! Я не ревнивый… и пока позабавлюсь с тобой.
Первый удар ощутил так, словно кипятка плеснули на спину. Я попытался перестроить рецепторы, чтобы не чувствовать ничего, но плохо получалось, хоть и ускорил обмен веществ, отрава все еще гуляет в крови и сбивает настройки.
Плеть лизала спину почти нежно, он не бил с одинаковой силой, а чередовал нагрузку. Один удар мог рассечь только кожу, а второй уже впивался, глубоко раня мышцы.
Профессионал, бляя… Такой плетью можно посечь до костей и никакая регенерация не спасет!
Через десять ударов я скрежещу зубами и ладонь по спине проходится в притворной ласке. Он в момент исполосовал мне спину и перешел на ягодицы и бедра. Удары хлесткие, жаркие, бросает в холодный пот и красное течет по ногам. Воздух пропитан ароматом крови, но его это только возбуждает. Он обходит меня по кругу, глаза шальные, оскал, россыпь капель на теле… во взгляде – безумная жажда.… Убил бы, не задумываясь, этого маньяка, если бы освободил руки!
Садир облизывает мою кровь с плетки.
– Вкусный, какой ты вкусный Клёооон! И сильный, и упрямый! Тем веселее будет тебя ломать! Ах, какие просторы для дрессировки! – и он заливается безумным смехом, запрокидывая голову, а у меня начинает плыть перед глазами.
Интересно, кто сделал его таким? Только ли генетический изъян, или кто-то в детстве постарался, взращивая садиста-психопата? Такие отклонения не возникают на пустом месте. Впрочем, мне сейчас не до психологического анализа, найти бы способ выбраться и вытащить мурку из этой передряги.
Он берет меня за подбородок и впивается в губы, скорее кусая, чем целуя. Мотаю головой сжимая зубы, но губам все равно достается… Кровь бежит по подбородку… В желтых глазах похоть приправлена безумием.
– Первый урок для тебя, упрямец. Покричи для меня!
– Да пошел ты…
– Грубиян… я сдеру кожу с твоей спины, и ты будешь вопить и умолять меня остановиться! А потом я тебя трахну и ты будешь благодарить… – мурлычет он мне ласково.
– Мечтай…
– Ты даже не представляешь, какие у меня грандиозные планы на тебя, – прошептал он на ухо интимным шепотом и снова скользнул за спину.
А дальше начался персональный ад, удар следовал за ударом, плеть взрезала кожу все глубже, пока каждый её жестокий укус не стал добираться до костей. Я бросил все силы на восстановление повреждений, останавливая кровь, заращивая раны, но как бы быстро я не действовал, бордовая лужа все равно собиралась под ногами. Любой обычный человек уже потерял бы сознание, а вскоре и скончался от шока и потери крови, но я был джетом и мог перенести гораздо более серьезные повреждения. Пульс подскочил, боль была почти нетерпимой, я слышал, как загнанно дышит Садир, уставая от экзекуции. Запястья ломило все сильней, ремни стирали кожу, я потянул их, проверяя силу и отвлекаясь от ощущений. Мне бы вернуть контроль над телом, а там сочтемся со всеми, кто должен…
Спина уже превратилась в один сплошной огненный кусок, как вдруг я обнаружил, что нервные окончания снова под моим контролем. Убираю ненужные ощущения, но не до конца, чтобы мой палач не почувствовал неладного. Ненавижу запах крови, особенно своей. Торможу регенерацию, давая порезам накопиться… Когда ж ты устанешь, скотина?!
Удары переместились на ягодицы и бедра, напрягаюсь, руки нельзя сжимать в кулаки, это даст ему знать, что я сопротивляюсь, покажет насколько мне больно и еще больше раззадорит. Вдох-выдох… просто болтаюсь, покачиваясь от ударов. Вдох-выдох… это почти транс, замедлить сердцебиение, вот так… теперь кровообращение… раны пока оставим, как есть… пусть облизывается, больной ублюдок…
Садир отбрасывает плеть, оказывается передо мной: потный, перемазанный брызгами моей крови, с блестящими глазами… уши топорщатся… хвосты подрагивают… зрачки во всю радужку. Он ловит неописуемый кайф от всего происходящего. И запах возбуждения приторной волной стелется от него и переполняет воздух… дышать нечем…
– Невозмутимый, да? – с издевкой спрашивает и включает ошейник.
Вспышка яркая, ослепляющая, могу прекратить это, просто перенастроив нервы, но тогда он догадается, что я частично вернул контроль над телом, поэтому выгибаюсь, сжимаю зубы и позволяю волнам боли гулять по телу. Скалюсь и рычу ему в лицо… СУКА! Он смотрит почти с восхищением, облизывается…
– Уже лучше, – горячечный шепот обдает губы.
Я бы вцепился ему в горло зубами и рвал до кровавых ошметков с упоением! Ненавижу!
Садир начинает меня вылизывать, гладить и мять ладонями бока, а я не знаю, что более мерзко, порка от него или вот это… обсасывание… Жадные руки скользят везде, щиплют, царапают кожу.
– Ты сокровище! – смеётся он с безумным обожанием ребенка, которому дали на растерзание игрушку, только вот незадача, игрушка живая, все чувствует, да еще и брыкается. – Почти залечил повреждения? Великолепно!
Трепло! Блять! Интересно, ошейник выключит?
Выключил… чуть заметно расслабляюсь.
– Отдохни пока. Я приведу себя в порядок, и мы продолжим, – ладонью огладил по щеке в притворно нежном прикосновении и скрылся за дверью.
Так… код на замке было не видно, но это и неважно, я умею вскрывать и не такое…
Сука! Нельзя злиться, нельзя… Сил и так мало. Наркоту впрыснули больше трех часов назад, за это время организм восстановил чуть больше пятидесяти процентов работоспособности. Когда следующая доза? Учитывая первые два дня, он вколет мне препарат часа через два.
Как там мурка? Ристиш его не убьет, это главное. Почти все можно исправить кроме смерти. Это меня они пустят в расход, когда наиграются, не задумываясь. За меня только мой хвостатый и будет переживать, а так я нафиг никому не сдался… Так, всю хрень из башки вытряхнул и думай как выбраться!
Потянул за ремни. Нет, сил не хватит разорвать, примотан на совесть. Что может помочь? Ага, армейский ножичек так и лежит на столе… далековато, но если раскачаться, ногами можно достать… Блин… как пить хочется… сушняк невыносимый и все губы уже потрескались… Я скользкий от пота и крови… Вдох-выдох… взвинтить сердечный ритм до предела, ускорить метаболизм… отрава быстрей переработается… Десять минут…
пятнадцать… тридцать... шаги за дверью. Расслабиться и обвиснуть на ремнях, глаза полузакрыты.
Входит. Принял душ и переоделся. Все черное и в облипку. Остановился, принюхался и поморщился. Ну еще бы, тут пахнет далеко не фиалками. Обходит по кругу, подбирает плеть и произносит:
– Тебя не мешает освежить, – снова скрывается за дверью, появляется с ведром воды и губкой.
Неторопливо моет меня, попутно лапая. Вода ледяная, вероятно чтобы я дрожать начал. Обломись, котенок. Еле сдерживаюсь, чтобы не слизывать капли воды с губ в открытую. Когда обливает меня сверху – успеваю перехватить пару глотков, этого хватит, чтобы не чувствовать жажду. В конце выливает остатки мне на голову… Вода, смешанная с моей кровью стекает в сливное отверстие в полу.
– Ничего не хочешь мне сказать? Попросить? – вкрадчиво поет на ухо.
Смачно плюю ему в лицо и смотрю, как он шокировано вытирает физиономию.
– Нет, не хочу.
Глаза Садира мгновенно наполняются бешенством. Он срывается и бьет кулаками в живот, используя меня, как боксерскую грушу. Спасает только то, что я готов к ударам и напрягаю мышцы, но все же дыхание сбивается, кашляю и со свистом втягиваю воздух, когда он, наконец, угомонился. Берет за подбородок и заставляет смотреть в глаза.
– Я навестил Ристиша, у них там просто любовная идиллия! Твоего ушастого недотрогу поимели уже во всех позах, а тот вроде и не против, сам подставляется как последняя шлюха! Лишь бы ошейник не включали! – зло закончил он и отпустил мое лицо.
Он врет, и я это знаю.
– Не веришь?
– Нет.
Одно простое слово, за которое я поплатился увесистой оплеухой. Щека горит.
– А зря! – шипит Садир, слетая с катушек и включая ошейник.
СУКА!
– Как мне надоела твоя невозмутимая физиономия! Я заставлю тебя стонать!
Хватает веревку со столика, накидывает её сзади мне на шею удавкой и затягивает, почти лишая кислорода.
Тварь!
Нет.. нетнетнетнетнетнет…
Хватаю ртом воздух…
Мотаю головой, но он только тянет сильней.
Брыкаюсь, перед глазами темнеет…
Хрипы из горла…
Пульс сбился…
Сука…
Он давит до тех пор, пока я не начинаю неконтролируемо биться, и отпускает петлю…
Со свистом втягиваю воздух, хриплю, кашляя….
Почти ничего не вижу, слезы из глаз…
Пока глотаю кислород, как воду, он лапает меня за задницу скользкими от смазки пальцами. Надо же… когда успел…
Вставляет сразу, входя на всю длину до упора.
Боль!
Он рвет меня безжалостно… Кровь служит неплохой смазкой, ему плевать на все, кроме своего удовольствия. Держит за бедра и трахает. Стараюсь расслабиться, но он вновь натягивает петлю на шее, через несколько минут я вновь бьюсь за глоток жизни, не ощущая ничего кроме боли!
Отпускает, снова доведя до потери сознания… Глоток кислорода… Тошнота к горлу подкатывает….
Сблюю сейчас... Он подвывает, толкается внутрь и снова стягивает петлю, на этот раз, доводя до грани, за которой я готов был просить его остановиться... но нет...
Проваливаюсь в черноту беспамятства от нехватки воздуха... он пережал как раз те точки, которые отвечают за нахождение в сознании...
Сердце бьется где то в ушах, замедляю ритм… Выныриваю, делая хриплый вдох расплавленного воздуха. Чувствую, как он кончает во мне. Мерзкая тварь!
Кашляю… Во рту горечь желчи…
Член стоит, но не от возбуждения… просто адреналиновая встряска… реакция организма на борьбу за жизнь … Он все еще пыхтит сзади, кусает куда попало и, наконец, выскальзывает из меня… По ногам бежит… и запах спермы в воздухе… Боль по нервам уже привычна и я мало что соображаю от накативших на меня ощущений.
Шлепает по заднице и мурлычет:
– Спасибо, детка! Ты супер!
Выключает ошейник, и я висну на ремнях выжатой тряпкой, только сейчас осознавая, каких чудовищных усилий мне стоило не закричать.
Склоняется к уху:
– Подумай над своим поведением! В следующий раз ошейник оставлю включенным на очень долгое время, – и уходит.
Слабый стон все же срывается с губ. Зажмуриваюсь, трясу головой и пытаюсь прояснить сознание. Мой взгляд притягивает нож, оставленный на краю стола. Обещаю себе вживить передатчик под кожу, как давно Нарсис добивался, вот только выберусь из этого дерьма.
Эта глава далась мне нелегко и стоила огромных душевных сил, ибо все же я не садист, как это может быть не странно для некоторых прозвучит, и мучения не доставляют мне удовольствия. Однако, я убежден, что в трудностях закаляется характер. Мои герои все преоделеют, переживут и будут счастливы назло всем врагам.
====== Часть 18 Осторожно – насилие! Кровушка, поножовщина!! ======
Клён.
Ошибка Садира состояла в том, что он подвесил меня к металлической перекладине, а не к столбам. Я раскачался в ремнях, зацепил ногами столик и потихоньку подвинул его к себе, нож опасно балансировал на краю столешницы, но удержался. Все надо было делать аккуратно, точно, что после пыток было затруднительно. Я справился, как всегда, когда дело касалось жизни и смерти. Потом очень осторожно зажал рукоять ножа между ступнями, раскачался и закинул колени на перекладину как заправский спортсмен. Осталось только схватиться руками за железку и сесть на неё, как на турник. Несколько мучительных минут, чудеса ловкости и изворотливости, и вот нож у меня в зубах. Поскольку руки я перемещать не могу, приходится пилить ремни, держа клинок в зубах. Хороший нож, острый, и рукоять удобная, нескользящая.
Освободив одну руку, я мгновенно срезаю путы и спрыгиваю на пол. Камера в помещении только одна, и я не знаю, как она транслирует сигнал и кто за мониторами, но сейчас уже все равно. Буду надеяться, что Садир так вымотался, что за мной никто не наблюдает. Людей участвующих в этой авантюре не может быть много, скорее всего те два наркомана, что украли Няншира, да эти любовники-садисты.
Нарсис уже землю носом роет, разыскивая братишку, и с Ристишем, скорее всего, беседовали на эту тему, только вот незадача, два дня нас с муркой продержали в наркотическом полусне. Появлялся здесь только Садир, чтобы сделать нам укол, а значит, Ристиш светился перед родственниками и, наверное, делал вид, что помогает в поисках.
Все продуманно, даже мелочи, но они обязательно ошибутся, наркотики еще никому не прибавляли ума. Не удивлюсь, если Нарсис побывал в поместье наверху и обыскал каждый угол, но нас не нашел. Пропажу надо было искать под землей, но вряд ли много народу знает про эти катакомбы.
Подбираю окровавленное полотенце с дивана и заматываюсь, прикрываясь, надоело сверкать причиндалами. Спина безнадежно ноет, хоть я и зарастил раны, шрамы рассосутся еще не скоро. Отключаю нервные окончания и в тех местах, где больно, все просто немеет. Надолго так оставлять нельзя, но на пару часов – самое-то.
Ножом вскрываю электронный замок и за пять минут открываю дверь. Все, теперь только мурку найти и валить отсюда.
Няншир.
Ушел…
Наконец-то оставил меня в покое…
Спина болит и все что ниже… Он меня всего искусал и когтями поранил, скотина! Валяюсь на скомканном ложе задницей кверху и не могу найти в себе сил повернуться. Чувствую себя грязным, попользованным и униженным. Ему дважды приходилось включать ошейник, чтобы заставить меня подчиняться, и я… делал, что он просил, потому что боль была просто чудовищной. Я тряпка…
Стена напротив снова представляет собой зеркало, кузен показал мне только самое начало пыток над Женей, но и этого хватило сполна.
Сворачиваюсь в клубок и скулю, глотая злые слезы. Противно. Думал, что сильный, а в результате оказалось, что меня так легко сломать. Трясет, и я вою безнадежно и тоскливо. Не хочу! Не хочу снова переживать все это! За что мне такие испытания? Клён, Клён, где ты? Что с тобой? Неужели над тобой тоже надругались, мой беленький? Сжимаю кулаки от бессилия. Надо выбраться отсюда! Надо! Но как? Хочется лежать, жалеть себя и ждать, пока спасут. Но нельзя!
Думай, думай, давай! Камер наблюдения здесь нет, это точно.
Резко поднимаюсь, морщусь от боли, встаю. По ногам течет сперма вместе с кровью, и я вытираю бедра краем одеяла. От меня воняет, как от портовой шлюхи, карамелью и похотью. Просто игнорирую. Снимаю наволочку и оборачиваю вокруг бедер, хватит на сегодня сверкать голым задом. Подхожу к двери и убираю защиту на блоке электронного замка. Так, провода, схемы, контакты. Уходит больше пятнадцати минут, чтобы разобраться в устройстве и разблокировать дверь. Тихий щелчок и сердце замирает, а потом ухает в район пяток. Я сделал это! Путь открыт!
Проскальзываю в полутемный коридор, синеватый свет дают тусклые лампы, вмурованные в стены, пол каменный и холодный, ноги мерзнут в момент. Где мне искать Клёна? Принюхиваюсь и иду на слабый запах дождя. Поворот, еще поворот… коридоры длинные, непонятно куда идти, пахнет сыростью, камнем, безнадегой. Боги! Да тут как в гробнице какой-то! Очередной поворот и я вылетаю прямо на Ристиша. Секунду смотрим друг на друга. У него мокрые волосы, кузен только что принял душ, поэтому я не почувствовал запах.
Я рванулся прочь, но боль прошила шею и ноги сами подогнулись. Успеваю только выставить руки вперед, падаю на каменный пол, скребу шею руками в тщетной попытке сорвать ненавистный ошейник.
– Куда собрался, гаденыш? – кузен нависает надо мной, передавливая коленом горло. Смотрит с ненавистью. Воздуха не хватает, задыхаюсь, решаю, что мне уже пришел конец, когда за его спиной мелькнула тень и родственник оседает на меня. Знакомые красные глаза мелькают перед лицом.
– Клёёёооон…
Женя дергает запястье Ристиша, выключая ошейник, и я бросаюсь ему на шею, стискивая и подвывая что-то невразумительное на одной ноте. Слезы, сопли… Живой! Беленький! Любимый… Сидим какое-то время, он гладит меня по голове и говорит что-то, но все проскальзывает мимо сознания, чувствую только тепло его тела.
– Тише, мурка, не время для истерик. Надо убираться отсюда, – ласково говорит он мне на ухо и поднимает на ноги. Из одежды на нем только окровавленное полотенце вокруг бедер и нож в руке.
И я собираю себя из соплей, сжимаю зубы, чтобы не стучать, окидываю его взглядом, подмечая кровь на коже, содранные запястья, разбитые губы и след от удавки на шее. Кто-то за это поплатится!
– Надо снять ошейник, далеко мы в них не уйдем, – говорю, смотря на валяющегося рядом в бессознанке кузена. – Долго он в отключке будет?
– Минут десять не больше, я не в форме, хотел убить паразита, но подумал, что в тюрьму ему самая дорога, – Клён подходит к ближайшей тусклой лампе и подцепляет плафон ножом, потом выдергивает свето-элемент с мясом, наружу остаются торчать провода. – Иди сюда, вот смотри: этими двумя проводами надо дотронуться до внешнего и внутреннего контура ошейника, тогда, скорее всего, будет замыкание и он выйдет из строя.
– Скорее всего?! Ты с ума сошел! А если убьет? – подхожу, с ужасом смотря на провода.
– Стоит рискнуть, ты не находишь? – криво улыбается, садится, прислоняясь к стене, в сантиметре от развороченной лампы. – Давай, я первый. Все получится, Няншир!
Склоняюсь над ним, осторожно беру провода и прилаживаю их, как он говорил. По ошейнику проходит разряд, Клён матюгнулся, его тряхнуло, раздался щелчок и ошейник распался надвое.
– Даже лучше, чем я ожидал! – Женя откидывает мерзкую вещицу и встает на ноги. От меня не укрылось, как тяжело он оперся на стену. – Теперь – ты.
Ту же процедуру он проделал со мной. Током ударило сильно, аж зубами лязгнул, но зато избавился от ненавистной цацки.
Раздался стон, Ристиш пошевелился.
– Быстрей, Няншир! Надо выбираться! – Клён тянет меня за руку, и мы припускаем по коридору.
– Ты знаешь, где выход? – спрашиваю на бегу, для меня все стены одинаковые.
– Да! Я в сознании был, когда меня сюда доставили. Не отставай! – и мы рванули с удвоенной силой.
Клён.
Мы были в полушаге от свободы, вынырнув из-за поворота и взбежав по лестнице вверх, где виднелась ничем не примечательная дверь все с тем же электронным замком. Только вот незадача, там нас ждал Садир. Стоял и мерзко ухмылялся, поигрывая ножичком в пару к моему трофею.
– Куда собрались, питомцы. Вас никто не отпускал! – он ощерился, пошел навстречу. Уши прижаты к голове, хвосты бьют по ногам, пригибается, стелется как хищник на охоте.
Оттесняю мурку к стене, прикрывая собой, перехватываю удобней нож.
– Я отвлеку его, Няншир, ты вскрывай замок и беги за помощью, – тихо шепчу, чувствую, как он возмущенно встрепенулся за моей спиной.
– Но…
– Не спорь! Это приказ. Ты с Садиром не справишься, он сильней и опытней! Всё, пошел!
Время разговоров кончилось, и я бросаюсь на серого кота. Мы сшибаемся на середине площадки, ножи высекают искры, скалимся друг на друга, у него совсем сумасшедшие глаза.
– Я вырву тебе сердце! – шипит он.
– Попробуй! – адреналин гуляет в крови, взвинчиваю восприятие, и все звуки привычно приглушаются.
Отпрыгиваем и снова сшибаемся. Удар. Искры. Клинки поют, бой на одних инстинктах, мы движемся размазанными тенями. Укол, оборона. Блок рукой, выпад. Натыкаюсь на такой же профессиональный блок. Мой нож возле его горла, его – около моего живота. Отпрянули друг от друга. Кружим, оцениваем, подмечаем нюансы. Беру нож обратным хватом, наклоняюсь в низкой стойке, так легче защитить корпус. Он нападает. Защита. Защита! Защита!! Скрежет металла.
Блокирую скользящие выпады и нападаю сам. Снова расходимся. Передышка. Кружим. У меня порез на руке, у него на бедре. Нападаю. Целюсь в конечности, торс он хорошо защищает. Лязг ножей. Я располосовал ему плечо, он дотянулся до бедра. Полотенце падает на пол, и он усмехается, а зря. Для меня нагота не проблема, а вот ты отвлекаешься, чувствуешь себя более сильным, думаешь, что у тебя преимущество раз ты в одежде? Ошибаешься!
Нападаю. Бью ногой в колено, Садир оседает, но блокирует мой клинок, нацеленный ему в горло рукой, сам бьет в грудь, перехватываю. Пара секунд, за которые мы меряемся силами, продавливая противника, но он начинает побеждать и мне приходится отступить. Снова кружим. Слышу его тяжелое дыхание, мой ритм тоже сбился. Пот заливает лицо. Одежда Садира похожа на лохмотья, я, даже не задумываясь, залечиваю повреждения. Краем глаза подмечаю, как мурка возится с замком на двери. И тут шахис яростно нападает, на максимуме возможностей. Пока защищаюсь, отступаю и впечатываюсь в стену. Он наваливается, мы сплетаемся почти в любовном объятии, его колено между моих ног, его нож в сантиметрах от моего глаза, его пах на уровне моего и я чувствую, что он возбужден. Мой клинок прочертил царапину по его горлу. Наши руки с оружием на перекрестье в запястьях. Вторая свободная рука прижимает мою к стене, не давая ударить. Теперь только ждать, кто сильней и быстрей погрузит лезвие в противника.
Тяжело… как же тяжело… наркота сделала свое дело, и я не так силен, как хотелось бы.
Загнанно дышу, скалюсь в такую же оскаленную физиономию, используя все силы в этом чудовищном противостоянии. Еще секунда времени – и я вижу, как Няншир открыл эту гребанную дверь, оглянулся, порывается вернуться и помочь, но я останавливаю его взглядом. Еще его мне тут не хватало, когда мы рвем друг друга на куски!
Отчаянно смотрит на меня, стоит, ждет. Вали отсюда нахер, мурка! Ну, чего тормозишь?!
Он знает, что должен уходить, но отрицательно мотает головой с беспомощным выражением на лице. Придурок!! Вот сейчас понятно, как он молод, глуп и совсем не умеет повиноваться приказам! Черт…
Пинаю Садира от всей души по голени, мы валимся на пол, в процессе захват расцепляется. Я чиркнул шахиса по ключице, он меня по щеке. Оказываюсь на сером коте сверху, перехватываю руку с ножом, свободной он пытается меня придушить, и вгоняю лезвие в его бок по рукоять. Все. Время принимает нормальный бег.
Он хрипит, смотрит неверя, струйка крови вытекает изо рта, его пальцы, сжимающие мою шею, расслабляются. Встаю, пошатываясь бреду к заветному выходу. Мне сейчас наплевать, что я голый, мне вообще на все наплевать.
