Текст книги "Red lines (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Фред за спиной матери звонко хлопает себя ладонью по лицу. С этим сложно поспорить. Джордж привык выставлять себя забавным и смешным нарочно, но сейчас другой случай. И таким идиотом не по своей воле в чужих глазах он не становился уже давно.

Чувствуя, что краснеет, Джордж пробирается на своё место, мечтая испариться. Стараясь игнорировать направленные на него взгляды, он накладывает в тарелку кашу, ещё и ещё, пока не заполняет до краев. Чёрт, он же точно столько не съест. Аппетита нет, но желудок внезапно одобрительно бурчит.

– А всё потому, что ты строил из себя фею на диете, – нравоучительно замечает Фред, садясь рядом на свой стул. Правда, видит это только Джордж. И на секунду кажется, что всё в порядке. Вся семья вместе. Джордж почти отвечает, но тут натыкается на задумчивый проницательный взгляд Грейнджер, и вместо слов лишь глотает воздух и запихивает в рот ложку с кашей, надеясь так удержать себя от очередной осечки. Но Гермиона продолжает смотреть на него, и от этого немного не по себе. Пока, наконец, Рон не обращается к ней, и только тогда девушка отвлекается на него. Джордж с облегчением выдыхает и переглядывается с Фредом. Он замечает тоску в глазах брата, когда тот смотрит на поселившееся в доме уныние. Но оба они ничего не могут с этим поделать. Потому что если Джордж расскажет семье прямо сейчас о том, что видит погибшего брата, ему не поверят. И, честно говоря, сложно будет их в этом винить.

Негромкие голоса без труда заглушаются звоном посуды, и это очередной неверный штрих в картине семейного завтрака. Джордж запихивает в рот ложку с кашей, но вместо того, чтобы жевать, просто держит её там, позволяя скапливаться слюне. Вкус кажется постным, почти отсутствующим, но тепло растекается по языку и спускается в горло, вызывая легкую щекотку.

Он замечает на себе любопытный взгляд Джинни и невольно ловит себя на мысли, что такими же глазами она смотрела на них с Фредом всегда. Каждый день из года в год она наблюдала за близнецами через стол дома и в Хогвартсе, училась на их примере, а они, в свою очередь, гордились, что в качестве кумиров маленькая сестрёнка предпочла их, а не Перси. «Верный выбор!» – всегда горделиво улыбался Фред. И Джордж тотчас активно подхватывал: «У Джинни хороший вкус – всем понятно, что мы лучшие из братьев». Мама неизменно ворчала по этому поводу, Перси краснел и злился, а папа и Билл смеялись.

– А где папа? – внезапно интересуется Фред. Джордж бросает на него взгляд, нехотя вытаскивает ложку изо рта, полную обслюнявленной липкой каши, и повторяет вопрос близнеца:

– Где папа и Чарли?

Те немногие робкие разговоры, больше похожие на молебен, сразу же стихают. Джордж смотрит на маму, но отвечает ему Билл.

– Они занимаются последними приготовлениями. Джордж, – тон его внезапно серьезный и почти суровый. – Сегодня после обеда будут похороны.

Это просто слова. Они замирают в воздухе и не затрагивают сознание Джорджа. Он просто сидит и смотрит на старшего брата. Минуту. Другую. Не понимая, в чём дело. Пока Фред рядом с ним не издает тихий вздох.

И тогда до Джорджа доходит.

Похороны.

Похороны Фреда.

Кладбище. Гроб. Тело. И могильная плита с выбитыми буквами и двумя датами – начала и конца.

Только вот это не конец. Фред здесь. Он тут, вот он, рядом. Джордж может протянуть руку и схватить его за плечо.

Пальцы внезапно слабеют, и ложка выпадает из рук. Она падает на стол. Тихий звон разносится по углам, а каша медленно начинает стекать на чистую скатерть, оставляя на ткани жирное бурое пятно.

Джордж не слышит своего сердца.

Своего дыхания.

Голосов.

Он погружается в тишину. Тонет в ней, как в холодной воде, не в силах пошевелиться или вдохнуть воздух.

Он умрёт здесь.

Растворится в этом вакууме.

– Джордж.

И внезапно Фред оказывается перед ним. Его пальцы сжимают кисть брата и тянут вверх, со стула. Джордж подчиняется, безоговорочно, ведомый, словно кукла. Он не слышит, что говорят остальные, и не понимает, есть ли они вообще, но ему всё равно, он просто позволяет близнецу тащить себя куда бы то ни было – неважно. Пока есть Фред, пустота отступает.

Окончательно он приходит в себя, когда за спиной захлопывается входная дверь, и тогда он осознаёт, что Фред вывел его на улицу.

– Чт… что мы?.. – речь получается бессвязной, как и мысли. – Зачем?

Он останавливается, и Фред тоже.

– Кажется, тебе было сложно дышать, – поясняет близнец тихо. – Наверное, это был приступ паники.

Джордж закрывает глаза и проводит растопыренной пятерней по лицу. Кожа под волосами на лбу горячая и влажная. Он снова поднимает веки и смотрит на брата.

– Это… – голос всё ещё плохо слушается, – это немного странно, не правда ли?

Фред приподнимает один уголок губ вверх, но улыбка не получается.

– И всё же не следует так реагировать, ладно? – говорит он. – Это пугает.

– Прости.

Джордж опускает голову, виновато, растерянно, и дышит, делая глубокие ровные вдохи. Наверное, Фред прав, и он действительно запаниковал. Может, какая-то его подсознательная часть надеялась вернуть этого невидимого близнеца назад в тело. А, может, дело было в том, что похороны – это прощание. Это как признать перед всем миром свою потерю. И невозможность что-либо изменить. Сдаться.

– Я всё равно буду здесь, – словно читает его мысли Фред. В прочем, ничего нового, у них так всегда. – Ты же не собирался мумифицировать моё тело и выставить в нашем магазине? Потому что это было бы жутко. Хотя… если меня принарядить, уверен, даже в таком виде я безумно привлекательный.

– Заткнись, – обрывает его Джордж с фырчаньем. – Это не смешно.

– Что, ни капли? – хлопает глазами Фред с абсолютно ангельской невинностью во взгляде.

– Нет, – сейчас Джордж не намерен поддаваться на подобное. Ещё слишком рано для шуток о смерти, которая случилась.

Он раздумывает, не поворчать ли на брата ещё, когда слышит, как хлопает входная дверь, а затем к нему направляются шаги. Одновременно Фред и Джордж оглядываются. Это Билл. В отсутствии отца – главный из мужчин Уизли. И дело не только в возрасте или наличие хорошенькой жены.

Он подходит к Джорджу и тепло улыбается ему, так, что эта улыбка отражается в его глазах.

– Ты как? – спрашивает он и кладет ладонь на плечо младшего брата. Голос его уверенный и внушающий спокойствие, а рука тёплая и твёрдая.

– Нормально, – отзывается Джордж, стараясь не коситься на стоящего сбоку Фреда.

Билл понимающе кивает несколько раз и убирает руку. Он обхватывает себя и просто остается стоять рядом. Взгляд его устремляется вверх, к небу, и внезапно тяжелеет.

– Это тяжело, – вдруг выдыхает он, словно самому себе. Джордж моргает и смотрит на профиль Билла, но тот не поворачивает голову. Тихий весенний ветер треплет его рыжие волосы, а длинные ресницы отбрасывают на щеки серые тени, похожие на скопившиеся озера непролитых слёз.

– Все ждут от меня чего-то, – продолжает негромко Билл. – И я знаю, что сделаю всё, что нужно. Но… это правда тяжело. И даже если потом станет легче, не думаю, что когда-нибудь мы действительно сможем до конца пережить это.

Джордж смотрит и чувствует, как раскрываются его глаза, и приподнимаются брови. Всё это время все вокруг жалели его, говорили лишь о том, как тяжело и больно ему, скрывали своё горе, но Билл вдруг открылся ему, младшему брату, в своей слабости. И в этом Джордж вдруг увидел высшую силу. Умение признавать свою скорбь. То, что он, наверное, не мог.

И на эти минуты его собственная утрата отступает. Джордж хочет поддержать Билла, помочь ему. Или, хотя бы просто не усложнять его жизнь.

– Я… – он всё ещё едва ворочает языком, но заставляет себя говорить, – мне жаль, что я напугал вас всех.

Билл, наконец, оборачивается, и снова улыбается ему той же тёплой улыбкой.

– Всё в порядке, Джордж, – отвечает он мягко. – Никогда не извиняйся за то, что чувствуешь. У каждого есть право на скорбь.

В горло будто врезается острый комок.

– И у тебя тоже, – слова вырываются прежде, чем Джордж успевает обдумать их. – Ты не обязан всегда быть сильным для других.

Он чувствует на себе взгляд Фреда, но вместо того, чтобы посмотреть в ответ, не отводит глаз от Билла.

И тот внезапно расслабляется, плечи его опускаются, а улыбка становится немного ярче. В ней нет счастья или радости, только любовь.

– Спасибо, – шепчет он одними губами. И Джордж понимает, что в этот раз поступил правильно.

Какое-то время они стоят так, втроем, и смотрят в небо. Плечи Джорджа касаются и Фреда и Билла, и он ясно ощущает разницу между живым и мертвым братом, отчего сердце его тихонько скулит. Но сейчас Джордж не позволяет эмоциям захлестнуть себя. Иначе Билл снова включит вечного защитника и бросится ему помогать. Нет, это время старшего брата. Пусть он тоже выпустит свою боль. Пока никто не ждёт от него поддержки и решения проблем. Пусть его сердце поплачет. А Джордж и Фред просто будут рядом.

– Я не знаю, как не сломаться, – тихо признаётся Билл. В его глазах нет слёз, только тоска. Джордж вздыхает:

– Я тоже.

Фред рядом внезапно наклоняется и кладёт голову на плечо Джорджа. Тот невольно вздрагивает от неожиданности, но сразу же расслабляется.

– Я помогу тебе, хочешь? – спрашивает он у Билла. – Только скажи, в чём?

Старший брат поворачивает голову и сверху вниз смотрит на Джорджа. Их разница в росте – то, что не менялось годами.

– Я справлюсь, – тон Билла полон убежденности. – Сегодня… Сегодня будет тяжелее всего. Прощаться – это всегда трудно.

Джордж чувствует, как замерзают внутренности, а сердце болезненно отзывается в груди стоном.

– Малыш Тедди даже никогда не увидит своих родителей, – горечь прорезает лицо Билла, кривит его губы. – Точнее, он видел их, но даже не запомнит этого.

Джордж замирает. Он так много думал о Фреде, что позабыл о тех, кто погиб ещё. Точнее, они просто не были ему важны. Не имели значения. И, как бы жестоко или отвратительно это ни звучало, он бы отдал всех этих чужих людей ради того, чтобы Фред выжил. Но Люпин и Тонкс… Он знал их так давно, они были его друзьями, и у них только-только родился забавный малыш, меняющий цвет волос, как и мать.

Его Фред здесь. Но есть те, кто никогда не вернутся. Даже в таком виде.

– А сколько всего семей разрушилось, – голос Билла льётся и льётся. – Сколько матерей потеряло своих детей. Многие даже не были совершеннолетними. Они спрятались в замке и остались на битву. Их имён не будет на страницах книг и в истории. О них не сложат легенды и не споют песни. Они умерли за это небо, под которым мы стоим, но никто не скажет им спасибо. И спустя годы о них даже не вспомнят. Вот что больно, Джордж. Они заплатили самую дорогую цену за этот мир, но тем, кто любил их, это не нужно. Они бы хотели умереть следом.

И внезапно проницательные глаза Билла смотрят на Джорджа. Он вздрагивает, когда понимает, что говорит брат и почему.

– Нет, – выдох срывается с его губ, поспешно, немного испуганно. – Нет, я бы не…

Не… «что»? Не «хотел умереть»? Не «сделал ничего с собой»? Не… «убил себя»?

– Пойдём в дом, Джордж, – Билл не настаивает, просто смотрит и, кажется, что-то находит в лице младшего брата. Джордж нервно сглатывает. Фред больше не рядом с ним, теперь он стоит за спиной Билла и, прищурившись, тоже смотрит на близнеца.

– Ты иди, – отвечает Джордж. – Я ещё немного побуду здесь.

И когда Билл уходит, Джордж съеживается под взглядом Фреда.

Он не успевает заметить, как близнец хватает его за воротник и притягивает к себе, сердито дыша.

– Сделаешь глупость – я найду тебя на любом свете и голову оторву, понял?

– Фред! – Джордж не вырывается, но хотя бы протестует. – Я бы не стал!

– Не ври мне!

И Джордж не врёт. Он больше не спорит. Потому что страшная правда, которая по-настоящему пугает даже его, в том, что он не знает. Он не знает, что делал бы, если бы Фреда не было здесь сейчас. Если бы он умер и не вернулся в таком виде. Джордж боится до стынущей в жилах крови того, что он мог бы тогда совершить. И не хочет об этом думать.

Фред понимает. Сразу же, по одному только взгляду. Пальцы его внезапно отпускают воротник брата, но Джордж и не думает отступать. Так они и стоят напротив друг друга, просто дышат и пытаются понять, как им теперь жить в том, что осталось от их личного мира.

Дальше становится только хуже. Возвращаются отец и Чарли, и вся семья отправляется на кладбище. Джордж запоздало замечает отсутствие Гарри и Гермионы, но из чужих разговоров понимает, что эти двое сейчас у Тонксов.

– Гарри очень хотел попрощаться с Римусом, – голос мамы, объясняющей это Флер, тихий и полный печали. Девушка вздыхает и утирает выступившие на глазах слёзы. Люпин и для неё был другом.

Джордж молчит. Он не произносит ни слова с тех пор, как мама вошла в его комнату с выглаженным траурным костюмом и, нервно кривя губы, сказала, что пора собираться.

Фред шагает рядом с ним, и лицо его еще более отрешенное, чем у брата. Джордж снова и снова бросает на него взгляды, но тот смотрит только вперёд.

Они все идут в тишине, не разговаривая. Тихая траурная процессия. Впереди – папа, возглавляющий шествие. А затем дети, несущие гроб своего брата. Он был средним ребёнком в семье. Трое старших и трое младших, включая Джорджа. И это последний раз, когда он занимает место посередине. Никто не использует волшебные палочки – они несут гроб на своих плечах, впитывая с каждым шагом новую тяжесть и боль. Джордж пустым взглядом смотрит в спину Перси. Он хочет держаться подальше от этого пугающего, возвращающего в реальность ящика и того, кто лежит в нём, но прилежно исполняет свою роль. Пожалуй, таким покорным он не был никогда. Словно сдался. Потух. Он оглядывается и замечает за спиной Рона лицо Джинни с покрасневшими глазами и носом. Сразу за ней вместе идут мама и Флер. Девушка придерживает свою свекровь за локоть, но та, кажется, даже этого не понимает.

Под раскидистым зелёным вязом стоят люди. Джордж узнает их – школьные товарищи и те, с кем он познакомился позже, дальние родственники и просто знакомые. Гарри и Гермиона уже тут. Грейнджер обнимает своего друга и тихо плачет на его плече.

Гроб аккуратно опускают на землю.

Фред останавливается в стороне.

Джордж машинально делает лишний шаг, но тотчас тоже замирает и оглядывается на близнеца, а потом отступает к нему, прячась за чужими спинами. Лицо Фреда бледнеет, а глаза раскрываются так широко, как никогда прежде.

– Они… – его голос тонкий и неуверенный. – Они все здесь ради меня.

Это не вопрос. На самом деле, Джордж думает, что пришло бы куда больше людей в другое время, но сейчас слишком много магов погибло в битве за Хогвартс, и их семьи на других похоронах. У всех своё горе.

– Ты уверен, что тебе нужно идти? – тихо спрашивает Джордж, беспокоясь. – Может, лучше подождать дома?

Он не знает, как справится с этим без Фреда, но если брату плохо от того, что происходит, то лучше ему вернуться. Ведь видеть собственные похороны – это ужасно.

Фред смотрит на него (наконец-то!).

– Всё в порядке, – отвечает он, не мигая. – Они ведь пришли ко мне.

Попрощаться.

– Будь рядом, – просит Джордж шепотом. Фред кивает. Ни одному из них не хочется шутить.

Они подходят к толпе последними, и люди расступаются перед ними, словно волны, пропуская вперёд, туда, куда Джордж предпочел бы не идти. Когда он шагает мимо Анджелины, девушка быстро сжимает его плечо, словно предлагая поддержку, но Джордж не останавливается. Все лица начинают сливаться, а каждое движение вдруг кажется каким-то механическим, пустым. Наконец, он останавливается около Джинни и Рона и смотрит вниз. В открытом гробу, на нежно-голубых подушках словно бы спит Фред. И только неестественный цвет кожи, на фоне которой так выделяются веснушки, и неверный излом губ подтверждают, что близнец мёртв.

И эта истина, ледяная, устрашающая, вдруг охватывает Джорджа так внезапно, что он почти кричит. Но тогда чьи-то пальцы переплетаются с его собственными, и паникующее, бешено колотящееся сердце узнаёт – Фред.

– Я рядом, – выдыхает в пустоту родной голос. Дыхание щекочет кожу там, где раньше было оторванное ухо. И Джордж постепенно успокаивается. Он просто должен сделать это – пережить этот день.

***

Фред думал, что очнуться и увидеть свой труп в Большом зале – самое странное, что только могло с ним произойти. Сейчас он знает, что пора пересмотреть своё мнение. Потому что присутствие на собственных похоронах явно с большой форой обставит любое безумие мира.

Он вцепляется в пальцы Джорджа, боясь, что в воцарившемся хаосе их разбросает в разные стороны. Но близнец – его солнце. Его неизменная постоянная. Как бы ни менялось всё вокруг, одно оставалось константой – их с Джорджем связь. И если Фред потеряет это, то просто исчезнет, поглощенный тьмой и пустотой. Ураган сметет его с лица Земли, не оставив следа. Но пока Джордж его держит, всё можно пережить. Любые боль и безумие.

Папа говорит. Тихо, едва слышно. Но каждое его слово прорезает воздух, будто острым взмахом волшебной палочки. Он вспоминает, как радовался рождению двух малышей, как наблюдал за их первыми шагами и первыми словами.

– Вы знаете, – он смотрит в пустоту, предаваясь прошлому, – все дети начинают с чего-то простого – «папа», «мама». Но не Фред. Как-то раз Молли забрала Джорджа, потому что у него был жар, и мы боялись, как бы он не заразил Фреда. И потом вдруг услышали из кроватки близнецов тихое, жалобное «Джордж». Малыш Фредди потерял своего брата и звал его…

А теперь всё наоборот. Рука Джорджа дергается в ладони Фреда. А папа продолжает вспоминать.

Их первое волшебство и драка, первый устроенный взрыв и шутка, бесчисленные разбросанные по дому хлопушки, письма из школы об их проделках, надувные волшебные палочки и блевотные батончики, жуки в супе и ругающиеся самыми некультурными фразами гномы в саду, летающая машина, первые купленные на собственные деньги подарки для родителей, самые ценные, самые дорогие и близкие сердцу.

Он говорит и говорит, и у Фреда в горле застревает ком. Папа рассказывает о жизни своих близнецов так, словно хоронит их обоих, и Фреду хочется закричать: «Ну же! Посмотри! Вот, мы оба здесь, отец. Я и Джордж!» На глазах всех присутствующих слёзы. Джинни разворачивается к Рону и начинает плакать, спрятав лицо у него на груди. Сам младший брат краснеет нелепыми пятнами и громко сопит носом, пытаясь сдержаться. Гарри рядом с ним часто-часто моргает за стеклами очков, а Гермиона, кажется, уже истратила свой запас слёз и потому сейчас просто смотрит в пустоту.

Фред продолжает оглядываться. Билл нежно обнимает Флер. Её хорошенькое личико залито слезами, но сам старший брат гордо держится, и в ушах Фреда звучит его тихое признание: «Я не знаю, как не сломаться». О, Билл. Ты не сломаешься. Из-за неё. Ради неё. Ради всех вокруг, кто нуждается в твоей силе, потому что не может найти свою. Перси и Чарли тоже держатся, хотя у обоих мокрые глаза. А мама… Ком в горле становится ещё больше, и Фред едва не стонет, когда смотрит на неё. Мама стоит на коленях у гроба и рыдает. И от этой открытой неистовой боли Фреду хочется плакать самому. Запоздало он думает, что Джордж был прав, и, наверное, лучше было бы ему не приходить.

Внезапно голос отца обрывается. Фред испуганно переводит на него взгляд, чтобы увидеть, как тот дрожит. Он хочет рвануть на помощь, но Билл оказывается рядом первым. Он сразу же подставляет своё плечо, всего себя, и говорит, так же негромко, но твёрдо:

– Фред был невероятным человеком, и все, кто собрались здесь сегодня, знают это. Быть его братом было честью для меня.

Фред давится воздухом.

– И я надеюсь, что, где бы он ни был сейчас, он слышит нас и знает, что мы его любим. Нет силы на земле, способной это изменить. Ни сейчас, ни когда-либо. Прощай, Фред.

– Билл… – Фред не сдерживает голоса, но брат всё равно его не слышит. – Я здесь.

«Не прощайся со мной. Я рядом. Я никуда не ушел. Пожалуйста, пожалуйста, прошу, увидь меня».

Билл отступает, и шаг вперёд делает Чарли. Внешне он больше всех похож на близнецов. И всё же – другой. Фред и Джордж частенько посмеивались над ним из-за его добродушия и любви к разным непонятным зверушкам.

– Когда я получил работу в Румынии, в питомнике с драконами, я был очень счастлив, – вспоминая, начинает говорить Чарли. И Фред не совсем понимает, к чему это. – А Фред и Джордж были первыми, кто узнал об этом. Письмо о принятии пришло рано утром, помню, я спустился на кухню, а они уже сидели там и пытались запихать связанного гнома в школьную сумку Перси.

Пальцы Джорджа вздрагивают, и Фред сильнее переплетает их со своими. Они оба помнят тот день. Среди ночи им пришла в голову идея поймать гнома и спрятать в вещах Перси, чтобы тот нашёл сюрприз в школе, среди таких же зануд, как и он. Пусть послушают красивые речи, решили они и полезли в сад. А после с лестницы с бешеными глазами сбежал Чарли.

– Когда они узнали, – голос Чарли был нежным, но очень грустным, – то сразу принялись меня поздравлять. Они никогда не пытались понять мою любовь к животным и не делали вид, что разделяют её, но в то утро они так искренне радовались за меня, словно это было самое лучшее, что могло произойти на свете. Будто это их мечта сбылась. И, уезжая, я дал себе слово, что однажды я привезу их в Румынию, покажу им свою работу, и даже если они не полюбят её, они будут счастливы разделить этот миг со мной. И я знал, что им обоим понравятся драконы. Но… каждый год я откладывал поездку. Снова и снова. Всё время находились какие-то причины, вещи, которые мешали. И я говорил себе: «Значит, в следующий раз». А теперь… теперь поздно.

Фред видит, как прикрывает глаза Чарли, и ему хочется подойти к старшему брату и обнять его, но он не двигается.

– Прощай, Фред.

Джинни громко, совсем по-детски всхлипывает. Чарли и отец подходят к матери и поднимают её на ноги. Бережно они стряхивают землю с её подола и продолжают поддерживать, словно боятся, что она упадет. Фреду невыносимо видеть её такой. Он всегда ненавидел её слёзы. Он любил её. Он любит её. И он всегда мечтал заработать кучу денег и купить ей всё, что она заслужила. О чём мечтала. Что хотела, но не могла купить из-за недостатка золота. Он хотел для неё лучшей жизни. А в итоге стал причиной её слёз. Её безутешного горя. Самой большой потери. Разве сможет он когда-нибудь забыть её рыдания над своим телом?

Билл снова выходит вперёд и объявляет, что пришло время прощания. Он взмахивает палочкой, и крышка гроба поднимается в воздух, чтобы опуститься на сам ящик и навсегда скрыть того, кто лежит там.

И тогда это происходит.

Пальцы Джорджа вдруг выскальзывают, и Фред настолько растерян и ошеломлен, что не успевает удержать их. Он не может видеть лица близнеца, только его затылок и прямую спину.

И все взгляды, словно прожекторы, устремлены на Джорджа. Билл застывает, так и не заканчивая взмах палочкой, и крышка гроба опасно покачивается в воздухе.

– Джордж? – слабо шепчет мама.

– Джордж! – зовёт Фред.

Но Джордж никому не отвечает. Словно во сне он подходит к гробу и опускается перед ним на колени. Опираясь одной рукой о край, он наклоняется и всматривается в лицо мёртвого близнеца. Фред чувствует мурашки по спине. Это жутко.

И тогда Джордж что-то шепчет, слов не разобрать на расстоянии, но потом протягивает вторую руку и самым нежным на свете прикосновением гладит рыжие волосы погибшего брата, убирая прядки со лба.

Раздается какой-то жуткий хрип. И лишь спустя мгновенье Фред понимает, что это он сам. Сжав кулаки, он проходит сквозь Джинни и решительно движется к брату.

– Джордж.

Осторожно он приседает рядом с близнецом, но по-прежнему видит лишь его спину. И эти худые белые руки на своём и в то же время уже не своём лбу.

– Джордж, пойдем, – зовёт он. Ему всё больше и больше не по себе от происходящего. И внезапная мысль пугает – что, если Джордж тоже перестал его видеть? Поэтому он так ведет себя. Он тоже прощается. Он тоже его хоронит!

Нет. Нет, только не это.

И Фред вцепляется в Джорджа со всей силы. Он обнимает его, прижимаясь грудью к его спине, трется подбородком куда-то в лопатку и тычется носом в плечо.

«Я не умер, – жалобно стучит в висках. – Пожалуйста, Джордж. Я не могу умереть. Мне только двадцать. Я не хочу умирать. Я не могу. Джордж. Я не умер. Я не…»

Мысли обрываются.

И правда возвышается над ним чёрной ледяной стеной.

Но он умер.

Он умер и никогда не вернётся. Это его оплакивают все эти люди. Ему говорят «прощай». И это его тело лежит там, в гробу, его гладит Джордж.

Его жизни больше нет.

И его самого нет.

Ладони слабеют и расцепляются. Фред, ошеломленный, разбитый, падает назад, приземляется на спину и пару секунд лежит в грязи, глядя в небо.

– Я умер, – шепчет он. И вдруг что-то теплое щекочет его ухо. Он поднимает руку и проводит по коже. Вода? Это… вода? Он плачет?

Если он умер, почему же так больно?

Фред кричит.

Кричит от ярости, обиды и отчаяния.

Он мёртв, и это нельзя исправить.

Джордж вздрагивает и оглядывается. Но Фред не смотрит на него, он вскакивает на ноги и бежит. Он не понимает, куда и зачем. Он просто хочет исчезнуть. Хочет, чтобы перестало быть так больно. И сам себе кажется маленьким мальчиком, потерявшим любимую игрушку. Только вот вместо мишки или машинки это была вся его жизнь. Всё прошлое, настоящее и будущее. Каждый день. То, что теперь никогда не случится.

Он бежит, не разбирая дороги, пока не спотыкается. И тогда он падает на землю и, закрыв лицо ладонями, продолжает плакать и кричать.

А потом встаёт солнце. И в его тёплых ласковых объятьях Фреду становится лучше. Он больше не чувствует себя потерянным в темноте. И руки, руки, которым он доверяет больше всего на свете, крепко держат его. И он знает, что они никогда не причинят ему боль.

– Джордж, – выдыхает Фред с тихим всхлипом. И Джордж лишь сильнее обнимает его в ответ.

Это обычная истина, известная им давно – они нужны друг другу. Когда ломается один, лишь второй может его спасти. Наверное, люди не должны так сильно зависеть друг от друга. Но это то, что есть. Это то, что они не променяли бы ни на что на свете.

– Ты не умер, – голос Джорджа успокаивает. – Ты не умер, если не умер я. Слышишь, Фред? Только так. Либо вместе, либо никак.

Фред не открывает глаза, лишь сжимает в кулачках одежду близнеца. Он кажется самому себе глупым и маленьким, но брат всегда был тем одним, перед кем не нужно было притворяться.

– Не оставляй меня, – выдыхает он отчаянно. И Джордж, его Джордж, мягко улыбается, так, как умеет лишь он один на всём свете. Так, как он делает это только для Фреда.

– Никогда.

***

Они пропускают завершение похорон, но после Билл находит их и без слов просит вернуться в дом. Беспокойство в его глазах ярче огней, и Джордж не смеет спорить. Он не хочет причинять еще больше проблем, чем уже успел доставить.

Но от атмосферы в доме хочется выть. Тяжёлая, мрачная, она давит, прижимая к земле, заставляя сгибаться под незримой, но такой реальной ношей потери. Джордж скользит между людьми и не выпускает Фреда из поля зрения. Его близнец всё ещё кажется потерянным, и Джордж не может придумать, как это исправить. Он ненавидит, когда подобное выражение появляется у брата, это неправильно, Фред должен улыбаться и быть счастлив. Это то, чего он заслуживает.

Несправедливо, что худшие люди выжили в той битве.

Стакан с огненным виски в пальцах быстро нагревается, но Джордж не делает ни глотка. Он бесцельно таскает предмет с собой, позволяя его ребрам впиваться в кожу.

Все вокруг, кажется, сочли своим долгом выразить ему сочувствие. Джордж никому не отвечает, лишь тупо смотрит, почти не мигая и едва ли улавливая смысл очередных соболезнований.

Когда подходят Анджелина и Алисия, взгляд Фреда вдруг становится заинтересованным, и Джордж тоже заставляет себя сосредоточиться. Он помнит, что Джонсон встречалась с его близнецом несколько месяцев на шестом курсе, и, хотя ни во что продолжительное это не вылилось, Фред всегда испытывал к ней особую слабость.

Так некстати в голову закрадываются воспоминания о том, что Джордж тоже хотел позвать Анджелину на бал, но Фред опередил его, и это не было проблемой, потому что им всегда нравилось одно и то же, без исключений, и они давно привыкли делиться и уступать, без споров и обид. Так что это перестало быть важным еще тогда. И Джордж, глядя сейчас в печальные чёрные глаза девушки, думает о том, как всё это мелочно и бессмысленно.

– Эй, – Анджелина делает героическую попытку улыбнуться, но все вокруг слышат треск провала. – Ты как?

Джордж подумывает ограничиться пожатием плеч и поскорее улизнуть, но Фред ловит его взгляд и говорит:

– Ответь что-нибудь. Они наши подруги уже очень давно.

Это справедливо. Джордж знает, что не должен делать этого – отталкивать всех вокруг. Тем более, когда Фред так на него смотрит. Поэтому со вздохом он отвечает:

– Ничего.

Анджелина и Алисия не выглядят удовлетворенными, но кивают.

– Наверное, достало, что все вокруг только и говорят, как им жаль, – произносит Анджелина. – Это выматывает.

«Ещё как», – думает Джордж, но вместо этого из его рта вырывается совсем другое:

– А ты как?

Фред вытягивает шею. Анджелина смущенно опускает глаза и поводит плечами.

– Не знаю, – голос её тихий и искренний.

Алисия кладет руку ей на плечо.

– Не надо плакать, Анджелина, – тихо просит Фред, тоном, подтверждающим его осознание собственной безнадежности. Джордж крепче вцепляется в свой стакан.

– Не плачь, ладно? – повторяет он за братом. Анджелина несмело смотрит на него и всё-таки вымучивает улыбку.

– Как ты можешь быть таким сильным? – тихо удивляется она.

И Джордж растерянно выдыхает. Он не знает, что тут ответить. Причина, почему он не сломлен, это Фред, стоящий рядом. Но о таком не скажешь. Никто не удивился, когда он убежал с похорон, или когда гладил волосы мертвого брата, все знали, насколько близки близнецы, все и всегда восхищались этим, но теперь, должно быть, при более внимательном рассмотрении, они недоумевали, почему он не разбит.

– Умна, как и всегда, – подчеркивает очевидное Фред. Джордж стреляет в его сторону глазами, а потом снова смотрит на девушек и молчит. Тут нечего говорить. Да и незачем.

И внезапно ладошка Анджелины накрывает его руку.

Джордж невольно вздрагивает и не без труда подавляет в себе желание отшатнуться и убежать.

Она не замечает. Или делает вид.

– Я знаю, что тебе очень больно, – шепчет Анджелина. – Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, что угодно, даже если просто поговорить, приходи, ладно?

– Или моя, тогда найди меня, – добавляет Алисия. Джордж смотрит сначала на одну подругу, затем на другую. А после кивает. Он не знает, что они видят – ходячего мертвеца, блеклую тень или разбитое отражение. И ему плевать. Пока Фред с ним, он не сломается, а, значит, они не будут ему нужны. И главное то, что теперь он не отпустит близнеца. Больше он его не потеряет. Эта мысль снова и снова повторялась в его голове.