Текст книги "Чокнутая (СИ)"

Автор книги: Натали Натали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– И ещё он делает отличные сандвичи с тунцом, – закончила она.

– Что с твоей речью? – спросил Эрик.

Скай несмело улыбнулась, и Эрик замычал, морщась от боли – побитое лицо не давало ему возможности расхохотаться во весь голос, и он сжал окрашенные кровью зубы, давясь сквозь них смехом:

– Ммм… ыыы… была конопатая, а теперь ещё и щербатая…

У Скай от обиды задрожали разбитые губы.

– Я не конопатая, – сказала она. – Я свела веснушки почти сразу, как пришла в Бесстрашие.

– Зря, – сказал Эрик. – С ними было лучше.

– Может, вы слезете с меня оба, и пойдёте миловаться куда-нибудь в другое место? – просипел Джеральд. – Раз передумали меня убивать…

– Иди на хуй, – сказал Эрик.

– Так тебе и надо, – мстительно поддакнула Скай.

Драчуны вставали – с кряхтением и стонами, осматривая себя и друг друга, оценивая ущерб. В травмпункт нужно было всем.

Скай подобрала свой нож и куртку Эрика, брошенную в запале.

– Я понесу, – сказала она, когда Эрик потянулся за своей одеждой. – Пойдёмте, я отведу вас к доктору, командир.

Она взяла Лидера за руку так естественно, как будто делала это много раз, и потянула за собой. Её ладошка утонула в его лапище, но он не воспротивился, а послушно пошёл рядом, хромая и придерживая другой рукой помятые рёбра.

Бесстрашные молча провожали их взглядами. Джеральд уже тоже поднялся и теперь вместе с товарищами задумчиво смотрел вслед необычной парочке. Когда он был подростком, то мечтал иметь собаку и очень завидовал Искренним, потому что только им разрешалось заводить домашних питомцев. Юный Бесстрашный до дыр зачитывал книги по собаководству в библиотеке Эрудитов, и никак не мог определиться, какую собаку хотел больше – огромную и сильную, как подобает истинному Бесстрашному, или маленькую и дружелюбную, для души. Лидер и неофитка, которые сейчас медленно удалялись в сторону госпиталя, вызывали в его голове странные ассоциации – они были… как алабай и болонка. Здоровый, сильный, злобный алабай и лохматая белая болонка. Не слишком дружелюбная для болонки…

========== Часть 9 ==========

Доктор закрепил последнюю скобу, положил степлер на стоящий рядом столик и взял в руку шприц.

– Не расскажешь, что случилось? – спросил он у Эрика.

Всё то время, пока док осматривал Скай, обрабатывал лицо Лидера, занимался его рёбрами и накладывал скобы на надбровье, он молчал и лишь сосредоточенно сопел.

– С кровати упал, – сказал Эрик и кивнул на Скай: – Выпиши девчонке пропуск и направление к Эрудитам, пусть ей зуб сделают… хотя…

Эрик покосился на Скай.

– Может, не будешь восстанавливать? – спросил он у неё. – Через такую дыру очень удобно плевать. И смотрится колоритно…

– Сам-то ты сколько раз передние зубы наращивал? – хмыкнул доктор. – На моей памяти раз пять, не меньше.

– Мне нельзя с дырой, – пояснил Эрик. – Меня, беззубого, девчонки любить не будут.

– Будут, – уверенно сказала Скай, посмотрела на Эрика и покраснела.

Доктор хитро прищурился, заканчивая обкалывать лицо Лидера восстановительной сывороткой, а тот, не имея возможности повернуть голову, снова скосил глаза на Скай.

– Влюбилась, что ли? – насмешливо спросил он.

– Вот ещё! – Скай задохнулась от возмущения. – Очень нужно!

– Тогда чего ходишь за мной, как привязанная? Чего-то ведь хочешь? – сказал Эрик.

Скай молчала, напряжённо разглядывая потрёпанного Лидера.

– Хочу, – наконец, сказала она.

Эрик отстранил рукой доктора, загораживающего ему обзор, и внимательно посмотрел на Скай.

– Я теперь вроде как в долгу… Так что лови момент, Луни. Говори, – велел он.

– Я хочу, – твёрдо сказала Скай, – чтобы вы доверяли мне, сэр. Чтобы когда я понесу вас раненного через пропасть, вы поверили, что я вас не уроню.

– Ну, это вряд ли, – задумчиво произнёс Эрик, продолжая разглядывать её. – Лимит доверия к людям я исчерпал давно. Но ты можешь звать меня по имени.

Скай криво улыбнулась – его все звали по имени, кроме неё.

– Здорово, сэр, – сварливо сказала она. – Я польщена.

– Я почти заставил себя сказать это. – Эрик был очень серьёзен. – Мне нравится, когда ты подчёркиваешь субординацию. И обычно без веских причин я не отказываюсь от того, что мне нравится. Думаю со следующего года ввести такое обращение в правило… для следующего набора, – сказал он, и его лицо помрачнело. Эрик кивнул на дверь: – А сейчас можешь идти, неофит.

– Слушаюсь, сэр… Эрик. – Скай подошла к двери и взялась за ручку. – Спасибо, док, – благодарно кивнула она хозяину кабинета на прощание.

– Меня зовут Уолли, – сказал тот. – И меня ты тоже можешь называть по имени, – хмыкнул он ей вслед.

***

Время Инициации осталось позади, и впервые за всю историю фракции Огня не случилось оглашения итоговых рейтингов, не было прохождения Пейзажа Страха, слёз, поздравлений и грандиозной финальной пьянки.

Нервное напряжение достигло предела. Бесстрашные выматывались, круглосуточно дежуря на подъездах к обнаруженной базе похитителей, и не имея возможности действовать. Приказ о начале операции Макс так и не отдал, прорабатывая с помощниками до мелочей детали, согласовывая свои действия с Эрудитами, и выискивая в своих рядах предателя.

Эрик пребывал в постоянной ярости. Он уже не спал несколько дней, патрулируя улицы, как рядовой боец, чтобы хоть чем-то себя занять, а в остальное время метался по фракции, наводя ужас не только на детей, но и распугивая старших. В такие моменты Скай невидимой тенью следовала за ним, в любой момент готовая прийти на помощь. Каждый вечер она провожала Эрика до его комнаты, неслышно следуя сзади, прячась за выступами, когда он замедлял шаг или оборачивался, словно что-то почуяв. Она решительно кидалась на защиту Лидера, когда Бесстрашные осуждали в столовой его бессердечность и равнодушие, или когда родители урожденных неофитов обзывали обидными словами.

В один из погожих осенних дней, когда разбитые губы немного поджили, Скай воспользовалась разрешением отлучиться из фракции и посетила Эрудицию, где ей за каких-то два часа нарастили сломанный зуб.

Когда Скай сдавала пропуск с отметкой дантиста о своём визите обратно доктору-Бесстрашному, тот улыбнулся ей, как старой знакомой.

– Ну что, ты довольна работой Эрудитов, Скай? – спросил он.

– Очень, – сказала Скай и лучезарно улыбнулась в ответ.

Ошарашенный Уолли несолидно приоткрыл рот, не в силах произнести ни слова.

– Тебя видел Эрик? – наконец, выдавил из себя доктор, и когда Скай кивнула, полюбопытствовал: – И что он сказал?

– Он смеялся и сказал, что я чокнутая, – пожала плечами Скай, сияя от удовольствия.

Ей самой очень нравился её новый, мерцающий антрацитовым блеском верхний резец. В своей комнате она без устали крутилась перед зеркалом, экспериментируя с улыбкой и вертя головой, чтобы в сотый раз полюбоваться на угольно-чёрный зуб, с восторгом рассматривая его с разных ракурсов. Он выглядел почти как у её любимого героя комиксов, только чёрный. Но Скай решила, что имея белоснежные волосы и разноцветные татуировки, ей пора заполучить что-нибудь цвета её новой фракции. И ещё она была довольна, что немного развеселила Эрика, а то он совсем раскис.

Погиб еще один неофит. После получения страшной новости лидеры Бесстрашия совещались уже третий день, никак не находя решения, которое устраивало бы всех.

Выступить хотели сразу, но в убежище похитителей началась суматоха и движение – по периметру городка усилили охрану, приезжали и уезжали грузовики без опознавательных знаков, привозили какие-то коробки, мешки и огромные ящики, которые под присмотром вооружённых бойцов перетаскивали в большой ангар на окраине.

Бесстрашные расположили наблюдателя в развалинах довоенной водонапорной башни в двух тысячах футов от ангара, не имея возможности подобраться незамеченными ближе. Не выдать своё присутствие было крайне важно – изгои могли свернуть лагерь и перевезти неофитов, перепрятав их и лишив спасателей надежды когда-нибудь отыскать живыми вновь. Слежение велось круглосуточно, рапорты поступали в штаб каждые два часа, и руководство Бесстрашия, после долгих споров придя к согласию, что это не простые афракционеры, медлило с началом боевой операции, теряясь в догадках, опасаясь и за жизнь тех, кого должны были спасти, и за жизнь самих спасателей.

Где бы Эрик ни находился – в столовой, в Яме, или угрюмо бродил по самым дальним закоулкам самых тёмных переходов – он постоянно видел маячившую вдали белобрысую голову, которая мгновенно исчезала в укрытии, стоило ему остановиться и посмотреть в её сторону.

В один из дней он поймал себя на мысли, что думает об этой странной неофитке, такой непохожей на всех остальных – смешной, упрямой, до безрассудства отважной, глядящей на него с нескрываемым обожанием. Он привык к женскому вниманию, но в этой девушке была какая-то трогательная доверчивость, готовность оправдать любое его действие, одобрить любой поступок. И без раздумий кинуться ему на помощь.

Вечером, поняв, что сегодня он ни разу не видел её, ныряющую за ближайший поворот в дурацкой надежде, что осталась незамеченной, Эрик напомнил себе, что вообще-то является куратором переходников, и Скай пока единственная его подопечная. Найти похищенных подростков было первоочередной задачей, но и эта, чудом уцелевшая девочка, нуждалась в его внимании и заботе.

Эрик вызвал Тори Ву и отдал распоряжения – необходимо подготовить всё к прохождению неофиткой Пейзажа Страха, провести процедуру, обработать результаты и, если Скай уложится в нормативы, оформить документы для посвящения её в Бесстрашные. Хватит ей маяться без дела.

Кабинет Макса напоминал притон изгоев – на стульях, тумбах и просто на полу стояли грязные тарелки с остатками еды, стаканы, бутылки и полные пепельницы окурков. Все пять лидеров, инструкторы и несколько самых опытных старших Бесстрашных сидели вокруг большого стола, в центре которого была расстелена карта местности. Глаза у всех покраснели от недосыпа и усталости, голоса охрипли – от споров, от криков и сигаретного дыма. Повсюду валялись смятые листы бумаги со схемами, планами, расчётами, в ярости скомканные и отброшенные в сторону.

В дверь постучали, и в кабинет зашла Тори.

– Эрик, твоя неофитка пропала, – без предисловий сказала она. – Прошу прощения, но я подумала, что это может быть важно.

Сидящие за столом обернулись, на лицах отобразилось недоумение.

– Подробности? – нахмурился Эрик, припомнив, что ни сегодня утром, ни весь прошлый день не видел Скай.

– Вчера после завтрака она напросилась помочь на кухне. Микки отправил её в Дружелюбие с заказом продуктов на следующий месяц. Скай взяла одноместный трайк и не вернулась, – сказала Тори. – Я связалась с патрулём на воротах. Она предъявила пропуск и её выпустили, но обратно не въезжала. Ребята спросили у Дружелюбных. Скай была, список отдала, но сейчас у них её нет.

– Как так получилось, что девчонка пропала ещё вчера, а известно об этом стало только сейчас? – раздражённо спросил Макс.

– Мой косяк, – сказал Эрик. – Со всей этой кутерьмой я совсем о ней забыл. Вчера попросил Тори заняться ею. Если бы не это, то мы и сейчас ничего бы не знали…

– Что-то пропало? Оружие? Снаряжение? – спросил Стив о важном.

– Нет, – сказала Тори. – Оружейную и склад я проверила сразу. Исчез только трайк.

– Её вещи на месте? – спросил Шейд. – Катана? – И когда Макс озадаченно посмотрел на него, пояснил: – Она её не бросит. Если катана на месте, то Скай вернётся.

– Нет, – покачала головой Тори. – Комната пуста – ни оружия, ни её личных вещей там нет.

Эрик хмурился всё больше.

– У кого какие версии? – спросил он.

– С ней что-то случилось, – уверенно сказал Шейд. – На неё напали и похитили.

– Вместе с вещами, которые были в её комнате? – спросил Стив.

– Скорее всего, Скай взяла катану с собой для защиты, – тут же переиграл младший инструктор. – И рюкзак тоже… мало ли что…

– Вот вам и предатель, – сказал Макс задумчиво. – О котором она сама говорила.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Первым опомнился Шейд.

– Ты с ума сошёл, Макс? – воскликнул он. – Она тогда чуть не погибла. И она меня спасла. Или, по-твоему, я тоже предатель?

– Она единственная из неофитов, кто тогда уцелел, – сказал Старший Лидер жёстко. – Как? Почему? Она смогла справиться с теми уродами, и её потому не забрали? Или они оставили её специально? В любом случае это подозрительно… и это должно было насторожить нас с самого начала… если бы Скай сама не заговорила о предателе и не отвела от себя подозрения. Почему она спасла тебя, Эрик уже говорил. А пуля могла быть шальная, девчонке просто не повезло. На войне так бывает… Пули не различают своих и чужих. Я слышал, для неофита-переходника она необычайно способная. Тебе не показалось странным, что бывшая Искренняя вырубила тебя на ринге? Когда такое было у нас?

Шейд не нашёлся с ответом.

– Я согласен с Максом, – сказал Стив, глядя на Шейда. – И пропажа девчонки именно сейчас лично меня сильно напрягает. Наблюдатели докладывают, что для изгоев лагерь слишком хорошо оборудован и укреплён. Их бойцы не какие-нибудь оборванцы, они отлично экипированы и вооружены, дисциплинированны и беспрекословно подчиняются приказам. Нам так и не удалось установить, откуда приезжали грузовики, что они привозили и куда потом уехали. Это не простые похитители. Я уверен, что это база сопротивленцев. Ты сам на допросе говорил, что напавшие в рукопашке были очень хороши… слишком хороши для изгоев… они почти завалили тебя… И они убили Лиама и остальных, а это были далеко не самые худшие наши бойцы. А какая-то обычная девчонка смогла спастись? Либо у неё суперспособности, либо… либо она одна из них.

– Но она как минимум двоих убила, – схватился Шейд за соломинку. – Если они заодно, зачем было своих мочить? Дала бы им грохнуть меня.

– Тогда бы она не стала героем, – пожал Стив плечами. – На войне все средства оправданы, если цель того стоит. Скай знала, что на вышках есть камеры, во время инструктажа мы об этом говорили. Она спасает тебя, мы это видим. И как мы можем заподозрить её в предательстве после такого? – Стив усмехнулся. – Без обид, бро, но думаю, что спасла она тебя не потому, что ты такой охрененный ёбарь. Просто ты один из руководства. А спасти кого-то из начальства это круто, это оценят. И мы ведь оценили… Причём так оценили, что нам это глаза застлало.

Сидящие за столом согласно закивали.

– Но зачем ей было уходить? – упрямо воскликнул Шейд. – Если она так хорошо всё устроила и была вне подозрений, почему сбежала?

Стив развёл руками.

– Не знаю, – сказал он. – Может быть, что-то случилось. Или только готовится… и её исчезновение как-то связано с тем кипешем, что творится сейчас в лагере ублюдков… Я не знаю, – повторил Стив, устало потирая глаза. – Но я задницей чувствую, что это очень серьёзно…

– Эрик? – требовательно спросил Макс.

Всё это время Младший Лидер молчал, внимательно слушая своих коллег, анализируя поступающую информацию. Именно он, как ответственный за переходников, должен принять окончательное решение, но Эрика раздирали сомнения. Он тоже был согласен с Максом – быстрая обучаемость Скай настораживала, как и то, что она выжила в день нападения. Но Эрик знал то, чего не знали они – он помнил её прыжок на плечи Скотта, когда дрался один против пятерых, и когда ему совсем уже было туго. Помнил, как она прильнула к нему на мгновение, крепко сжала его ладонь, чтобы потом вступить в неравный бой на его стороне. Как смешно шепелявила, уговаривая не убивать Джеральда, и серьёзный, недетский взгляд её серо-голубых глаз, когда просила доверять ей. И ещё ему до ломоты в затылке не хотелось, чтобы среди его подопечных оказался предатель. Это было во много раз хуже, чем недисциплинированность урождённых неофитов…

– Что скажешь, старший инструктор? – Эрик повернулся к Фору в странной надежде, что тот скажет нечто такое, что обелит, оправдает «его» неофитку, объяснит её поступок и развеет все сомнения.

– Скай действительно очень способная, – после небольшого раздумья сказал Фор. – И к нам она пришла уже изрядно подготовленная. Я никогда не видел такого поразительного мастерства владения холодным оружием – катаной и мачете… И никогда не показывал ей приёма, которым она победила Шейда.

Фор говорил медленно – все, кто находились в кабинете, видели, с каким трудом ему даются слова, изобличающие человека, который чуть было не стал одним из них. Но интересы фракции были превыше всего – семьи, друзей, личных симпатий.

– Что касается того, почему её не забрали при нападении… – Старший инструктор снова задумался. – Тут я тоже согласен с Максом. Думаю, её оставили специально, чтобы и дальше иметь у нас шпиона.

– Чьего шпиона, блять? – закричал Шейд гневно. – Вы ёбнулись тут все, что ли?

– Я не знаю, – пожал плечами Фор. – Афракционеров. Сопротивленцев. Какой-то третьей силы, о которой нам пока ничего не известно…

Эрик на миг прикрыл глаза, решение нужно было озвучить вслух. И когда он заговорил, голос его был твёрд, Младший Лидер больше не колебался.

– Микки под арест, – сказал он. – Девчонку объявить в розыск. При обнаружении задержать. При сопротивлении ликвидировать.

========== Часть 10 ==========

Её привели в кабинет Эрика вечером того же дня, когда он просматривал дневные отчёты городского патруля и свежие донесения наблюдателей с башни. Грязная, всклокоченная, в порванной одежде, Скай больше походила на бродяжку-изгоя, чем на неофита Бесстрашия. На её скуле красовался свежий кровоподтёк, только недавно зажившие губы вновь были разбиты.

– Мы схватили её на подходе к твоей комнате, командир. Утверждает, что искала тебя, – доложил один боец, дёрнув Скай за волосы. Второй продолжал удерживать её за скрученные за спиной руки.

– Сопротивлялась? – спросил Эрик.

– Нет. Но я врезал для порядка, чтоб и не думала.

– Повезло вам, – хмыкнул Лидер. – Отпустите.

Бесстрашные переглянулись и отпустили Скай. Она стояла там, где её оставили, не сделав ни шагу, лишь пристально, не отрываясь, смотрела на Эрика, и тяжело, с надрывом дышала.

– Что скажешь, неофит? – спросил Эрик.

– Она жива, – выдохнула Скай.

Эрик сглотнул, силясь совладать с эмоциями, подчинить своей воле пытающееся выскочить из груди сердце. Он поверил ей сразу, безоговорочно, не требуя доказательств, забыв в одно мгновение всю свою настороженность, отринув подозрения и все те логичные доводы, которые приводили его товарищи. Надежда – мощная, всепоглощающая, почти болезненная – обрушилась на него, впилась когтями и больше не отпускала, не давая дышать, двинуться, вымолвить хоть слово. Он кивнул, не доверяя своему голосу: «Продолжай!».

– Надо спешить, – сказала Скай. – Времени совсем мало. Ещё один погиб, теперь их только восемь.

Прихрамывая, она медленно подошла к столу, взяла первый попавшийся рапорт, перевернула его и начала рисовать на чистой стороне план. Трое мужчин напряжённо следили за каждым её движением.

Эрик сжал кулаки. Пора! И нет такой силы, которая сможет его остановить!

***

Мечтая о собственной комнате, Скай не предполагала, что когда-нибудь в её распоряжении может оказаться всё их общежитие. Тишина и одиночество никогда не тяготили Скай, но в те дни после выписки из госпиталя она бы многое отдала, чтобы снова услышать перепалку парней, заигрывания Тома и Скарлетт, и даже смех Катерины. Всю Инициацию Скай сторонилась своих товарищей и так толком никого из них не узнала, ни с кем не подружилась, кроме Мэгги, и теперь, когда долгими безмолвными ночами лежала в своей постели, совсем одна в огромной комнате с шестнадцатью кроватями, она по крупицам собирала образы тех, кого избегала, чьё присутствие игнорировала, чьим обществом гнушалась, и кого, быть может, больше никогда не увидит вновь.

Том, занявший первое место в рейтинге. Умный, впрочем как все Эрудиты, и с нетипичным для Эрудитов чувством юмора. Он мог в лёгкой, шутливой манере объяснить и решение задачи по тактике боя и строение Вселенной. Наверное, этим он и покорил Скарлетт, первую красавицу их набора.

Глен, тоже из Эрудиции, он занял второе место в рейтинге. Его Скай запомнила как совершеннейшего буку, совсем как она сама. Он чурался всех, кроме Милены. В стрельбе он был лучшим.

Далее Тони, Отречённый. У него были грустные глаза и хороший хук справа, хотя это не помогло ему подняться выше четвёртого места в рейтинге. Как и Скай, Тони любил маффины.

Стинки. Его Скай вспоминала чаще всех. Нет, её презрение, вызванное и тем, что именно он был последним прыгуном в день Выбора, и тем, что он смирился с обидным прозвищем, никуда не делось. Но то, что он успешно окончил первый этап Инициации, заняв пятое место, немного уменьшило неприязнь Скай к этому доброму, открытому и светлому, как солнце, парню. Как-то Скай высказала своё недоумение Мэгги – зачем такие, как Стинки, выбирают Бесстрашие, ведь невооружённым глазом видно, что это не их призвание? Маленькая подружка тогда заметила, лукаво поглядывая на неё, что не стоит судить людей только по тому, что они позволяют тебе видеть. Позже Мэгги разоткровенничалась и рассказала, как родители Джеймса – так звали Стинки – погибли, отравившись испарениями новых химикатов-удобрений для увеличения урожайности сои, опытные образцы которых исследовали в лаборатории Дружелюбия. Знающие люди шептались, что учёные были членами Движения Сопротивления, таинственной организации, выступающей против существующего правопорядка. Странные обстоятельства гибели родителей, настойчивое сокрытие фактов и упорное молчание руководства, по прямому указанию которого расследование прекратили, – всё это сделало пребывание парня во фракции, для которой он был рождён, невыносимым. И он просто сбежал. Почему в Бесстрашие, а, например, не в Отречение? Мэгги не знала.

Скарлетт, впрочем, как и всех других красивых девочек в школе Искренности, Скай считала зазнайкой и пустоголовой дурочкой, слишком уж много времени та уделяла своей внешности, особенно волосам. Что, однако, не помешало ей здесь, в Бесстрашии, занять шестое место в рейтинге. Скарлетт действительно неплохо стреляла для девчонки.

Имя парня из Дружелюбия, занявшего седьмое место, Скай не помнила. Помнила только его медные ресницы и длинную чёлку, постоянно закрывающую глаза. Он чем-то напоминал ей Ру.

Из девушек были ещё Катерина из Эрудиции и Милена из Дружелюбия, ну и, конечно же, Мэгги. Остальные шестеро были парни, но ни их имён, ни внешность, она, как ни старалась, вспомнить не могла. Скай не интересовали те, чьи имена в рейтинговой таблице стояли ниже её имени…

Скай вообще никогда никто не интересовал, кроме неё самой. Единственный ребёнок в семье уже у не слишком молодых родителей, любимый и балованный, она росла, окружённая заботой, вниманием, и каким-то странным, нездоровым обожанием. Несмотря на жёсткие тренировки, требовательность и неумолимость инструкторов, Скай всегда чувствовала за спиной поддержку и одобрение всему, что делала.

В двенадцать лет в её жизни произошли судьбоносные изменения – Скай узнала правду о своём рождении и своих родителях. Потери её с лихвой компенсировались приобретениями, а позже, по зрелом размышлении, она пришла к выводу, что потерь не было вовсе, что всё это были лишь неожиданные, приятные подарки судьбы. Да, у неё нет матери, но есть две любящие бабушки, одна из которых заменила ей маму. У неё молодой, красивый, умный отец и мудрый, всё понимающий дед. И ещё ей рассказали, что все те изматывающие тренировки не были простой забавой, и что родные возлагают на Скай большие надежды. Она считала себя очень счастливой, особенной, почти избранной. И в те дни в Бесстрашии Скай впервые серьёзно задумалась о том, как жила – о своих поступках, о своём отношении к людям.

Высокомерная с окружающими, но с собой болезненно честная, она понимала, что ей есть, чего стыдиться. Люди тянулись к ней: много раз Милена пыталась завязать разговор; Стинки, несмотря на открытую недоброжелательность Скай, всегда приветливо ей улыбался; парни, имена которых она не потрудилась запомнить, часто одобрительно аплодировали, когда Скай особенно технично укладывала на ринге очередного напарника. А она в ответ лишь равнодушно проходила мимо, не удостаивая никого из них ни добрым словом, ни даже взглядом, принимая как должное хорошее к себе отношение.

Скай измучилась, пытая себя, выворачивая душу, мозг, сердце наизнанку, препарируя каждый свой шаг, каждую причину, повлёкшую за собой её выбор тогда, на игре. Если бы она знала об участи похищенных неофитов заранее, кинулась бы она на помощь Мэтью – да, того рыжего Дружелюбного, имя которого она никак не могла вспомнить, было Мэтью! – когда один из изгоев ударил его прикладом сначала в лицо, а потом в живот, и понёс куда-то безвольное тело? Отпустила бы она так просто, без боя, афракционера со Скарлетт, перекинутой через плечо, словно мешок с яблоками? И как бы поступила, когда помогла Шейду, а не Катерине? Какой бы она выбор сделала в тот день?

Самобичевание не было её коньком, но в те дни Скай, не имея возможности с кем-нибудь поделиться своими терзаниями, первый раз в жизни пробовала разобраться в себе. Днём она делила время между Ямой, где истязала себя штангой и гантелями до изнеможения, и крышей, где с упорством маньяка повторяла ката до ломоты во всём теле, или пыталась обрести душевное равновесие при помощи асан и спасительной мантры. А ночью добровольно начинала пытку, изобличая и осуждая себя за то, что сделала и, особенно, чего не сделала, раскаиваясь в том, что изменить теперь была не в силах.

Она пришла в Бесстрашие, преследуя благородную цель. И не её вина в том, что именно сейчас с этими людьми случилась такая беда. Эта трагедия её не касалась, она не должна помешать ей выполнить свою миссию. Но разве правильно, стремясь к хорошему, не обращать внимания на зло, пусть и кажущееся невеликим в масштабах планируемого добра? Ничто уже не утешит родителей погибших неофитов. Но можно освободить немногих уцелевших, вернуть Шейду его шальную улыбку, стереть с лица Фора виноватое выражение, избавить Эрика от затаённой боли. Если бы такое было в её силах, сделала бы она это?

После драки со старшими Бесстрашными для Скай ничего не изменилось – Эрик так и не позвал её принять участие в жизни фракции, и она ещё острее стала чувствовать свою никчёмность. Ещё не Бесстрашная, но уже и не совсем неофит, Скай болезненно переживала из-за своей ненужности среди озабоченно снующих бойцов. И когда разведка донесла о гибели одного из десяти обнаруженных неофитов, Скай поставила перед собой цель добиться, чтобы её включили в группу спасателей. Она будет умолять, угрожать, она закатит истерику… Но время шло, а об операции никто так и не обмолвился, лидеры продолжали заседать и совещаться. Скай видела Джеральда, за один день постаревшего на несколько лет, Фора, скрипящего зубами от бессилия, знала, что Эрик, закрывая вечером дверь, не ложился в кровать, а всю ночь мерил шагами свою комнату.

И Скай решила не ждать. Она отдавала себе отчёт, что может не вернуться. Догадываясь, кто стоит за похищением, понимала, что эти люди ей не по зубам – она может погибнуть, и часть большого плана рухнет из-за её самовольства, но не могла остаться в стороне.

Самое трудное – законным образом выбраться за Стену, чтобы иметь в запасе хотя бы полдня форы – ей помог осуществить Микки, к которому она уже несколько раз приставала, мучаясь от безделья, и предлагала свою помощь. Поручение ей дали пустячное, лишь бы она отвязалась – нужно было отвезти в Дружелюбие какой-то список и отремонтированный арбалет. По дороге Скай спрятала катану в условленном заранее с дедом месте, обсудив это давно, на тот случай, если возникнет опасность – они не могли допустить, чтобы в случае гибели Скай дорогое им оружие попало в чужие руки. В рюкзак она положила бутылку воды и пару кусков хлеба, в нескольких местах порвала свою одежду, измазала лицо грязью и присыпала голову придорожной пылью. Если её поймают, она должна выглядеть как афракционер – бедный, заблудившийся, голодный подросток.

На место Скай прибыла к вечеру, сделав большой крюк, чтобы объехать посты Бесстрашных, последние пять миль пройдя пешком. Сейчас ей очень пригодились её постоянные «дежурства» в столовой, когда бойцы возвращались с дозора и обсуждали варианты нападения на лагерь мятежников, недовольные бездействием начальства, а Скай садилась рядом, слушая их споры, наблюдая, как они тыкали мозолистыми пальцами в карту, показывая, как сами бы организовали освобождение ребят.

Небольшой полуразрушенный городок, живший до войны добычей железной руды, был окружён густым лесом. В округе стояла плотная, тошнотворная вонь разлагающихся тел – где-то совсем близко находилась могила погибших неофитов, которую даже не потрудились закопать как следует.

Дождавшись темноты, Скай осторожно, мелкими перебежками, прячась то за постройками, то за кучами мусора, обошла центр города и забралась на раскидистое дерево около двухэтажного здания, служившего до войны школой, рассудив, что только здесь может быть штаб похитителей. По прошествии четырёх часов неподвижного сидения на ветке Скай почти отчаялась, что неверно определила объект, но её упорство было вознаграждено – на крыльцо вышли трое мужчин и закурили. На несколько секунд огонь осветил их лица, и она узнала одного – низкорослого, тщедушного, нескладного.

Ей было тринадцать. Отец привёл её в их секретную лабораторию, в которой работали светлейшие умы Чикаго.

– Познакомься, Скай, – сказал отец, указывая на одного из мужчин, неотрывно глядящих на ряд булькающих реторт. – Это Томас Трумен, величайший учёный нашего времени. Если когда-нибудь появится сыворотка бессмертия, можешь быть уверена, что это дело рук доктора Трумена.

Скай не понравился доктор, с жёлтыми зубами и сумасшедшим взглядом невысокий мужчина. Но она вежливо пожала наспех протянутую потную руку.

Раньше Томас был Эрудитом, и именно он разработал сыворотку, регенерирующую мышечные ткани и кожный покров, благодаря которой раны затягивались практически на глазах, а кости срастались в разы быстрее. Ампулы с этой сывороткой входили в комплект первой помощи, который был обязан иметь при себе каждый Бесстрашный. До сих пор никто не смог усовершенствовать изобретение доктора Трумена. Зная потенциал учёного и томящую его жажду как исследователя, отец переманил доктора в свою организацию, предоставив ему великолепно оборудованную лабораторию и неограниченные средства. После двух лет напряжённой работы Томас Трумен совершил настоящий прорыв – он создал сыворотку нового поколения. Теперь восстанавливались не только мышцы и кожа, теперь стала возможной регенерация костей, хрящей, сухожилий, внутренних органов и даже нервных окончаний и спинного мозга. Впереди маячило чудо из чудес – регенерация головного мозга. Доктор был одержим идеей сделать человека бессмертным.