Текст книги "Чокнутая (СИ)"

Автор книги: Натали Натали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Окруженный группой неофитов Шейд с ужасом наблюдает за разлетающимися частями тел оттуда, куда буквально минуту назад отбежали несколько расшалившихся подростков. Голова с чёрно-зелёным ирокезом, словно чудовищный неразорвавшийся снаряд, падает в нескольких ярдах от них и подкатывается к ногам. Кто-то начинает истерически визжать, кого-то скручивает в рвотных спазмах.

Первым приходит в себя Лиам.

– Неофиты, к машинам! – Его команды чёткие, простые и понятные. – Остальные, оружие к бою!

Новобранцы с бесполезными бластерами в руках пятятся к грузовикам, озираясь по сторонам в поисках угрозы. И она не заставляет себя ждать – внезапно со всех сторон налетают вооруженные люди в грязных лохмотьях, одних расстреливая в упор, других круша прикладами. Пытаясь защитить неофитов, Бесстрашные отбивают атаку, но изгоев слишком много. Они накрывают всё вокруг сплошной серой лавиной – пешком и на драгстерах – погребая под собой любые проблески чёрного.

Скай кашляет и почти ничего не видит в дыму, в момент взрыва она находится недалеко от рухнувшего строения. Кто-то грубо хватает её за талию и перебрасывает через плечо. Скай колотит сжатыми кулаками по спине похитителя, однако с тем же успехом она может стучать в стальную дверь. Цуба[1] висящей на её поясе катаны больно впивается в рёбра, но оказывается зажата так, что достать клинок нет никакой возможности. Сколько насмешек Скай наслушалась, пока они ехали сюда – только ленивый не попытался блеснуть остроумием по поводу её экипировки! И лишь Фор не смеялся, но взял с неё обещание, что на время игры она оставит меч в грузовике. Скай не успела ни разоружиться, ни получить из рук инструктора бластер.

Извернувшись, она впивается зубами в шею изгоя. Тот рычит и пытается оторвать от себя обезумевшую жертву, бьёт по рёбрам, по спине, в голову. Скай съёживается от ударов, сжимает челюсти и изо всех сил дёргает, вырывая кусок плоти, сваливается с изгоя, выплёвывая на ходу свою мерзкую добычу. По подбородку течёт чужая кровь, Скай ощущает во рту её вкус, от чего к горлу подкатывает тошнота.

Мужчина – огромный, страшный в своей ярости от боли и злости – матерится и тянется к оружию на поясе.

– Ах ты, мокрощелка, – рычит он. – Убью, тварь. Малолеток сказали брать живьём, но кто вас считать будет?

Не глядя, изгой нащупывает рукоятку пистолета и достаёт его из кобуры. Как заворожённая, Скай наблюдает за его движениями, не в силах пошевелиться. «Территория зачищена и проверена, – бьются в её голове слова Фора. – Волноваться нет причин». На неё накатывают гнев и обида, правая ладонь обхватывает цуку[2].

Изгой замирает, так и не подняв оружие. Жгучая боль, которая пульсирует в его разодранной шее, перемещается вперёд и опускается вниз, разливаясь по животу до самого паха. Из ослабевших пальцев выскальзывает пистолет.

Мужчина хватается за горло и бестолково смотрит на окрашенные красным руки. Потом он переводит взгляд вниз, и глаза почти вылазят из орбит от удивления – его обтянутое серым свитером выступающее брюхо раскроено по диагонали, оттуда уже вываливаются смердящие внутренности. Одной рукой изгой пытается удержать кровь в перерезанном горле, а второй стянуть края разреза на животе.

– Ты что сделала, сука? – булькает его голос в предсмертном сипе.

– Кажется, я убила тебя, – говорит Скай.

С лезвия катаны бордовые капли стекают на землю у её ног.

Скай подбирает пистолет и засовывает его за пояс. Осевшее мешком тело не производит на неё никакого впечатления. Она только что убила человека и ничего не чувствует – ни радости, ни раскаяния. Может быть, что-то из этого придёт к ней позже, но пока она думает лишь о том, что владеть приёмами кэндзюцу, конечно, хорошо, однако и иайдо[3] тоже иногда бывает полезным. Своим выводом Скай хочется поделиться с дедушкой, и её губы кривятся в усмешке от несвоевременности такого желания.

Она убирает клинок обратно в ножны – Z-образный удар получился идеальным, дед мог бы гордиться ею.

А мир тем временем сходит с ума.

Осознание этого накрывает её волной сразу, как она оглядывает поле, на котором должна была состояться игра. Скай видит оторванную голову урождённого неофита, его ирокез почти не помялся. Видит женский труп с изящными длинными ногами – даже в смерти Лили не утрачивает своей привлекательности, хотя в её груди зияет дыра, а полчерепа снесено и видно мозг.

У синей базы невысокий изгой в кожаной безрукавке с размаху впечатывает приклад в лоб рыжему парнишке-неофиту, на лету подхватывает обмякшее тело, не давая ему упасть, и грузным шагом направляется прочь со своей ношей.

В дальнем конце площадки, под одной из игровых вышек, сквозь копошащуюся серую массу афракционеров мелькают рыжие кудри Ру. Туда уже спешит Мора, перепрыгивая через поросшие мхом коряги, её чёрный гребень сбился набок, а рот открыт в исступлённом крике. Она врезается в нападающих, сшибая одного плечом, другому стреляя в упор прямо в лицо. На короткое время изгои расступаются, но силы слишком неравны, и стена из их спин снова смыкается как кошмарное море. До Скай доносятся звуки выстрелов, возгласы бессильного гнева её старших товарищей и торжествующий вопль победителей.

Будто в страшном сне Скай видит, как неофиты – шестнадцатилетние подростки – храбро, на грани отчаяния, вступают в рукопашную схватку со взрослыми вооружёнными мужчинами, и проигрывают один за другим, падая под сокрушительными, безжалостными ударами кулаков и прикладов, оседая на руки своих противников, которые собирают бездвижные тела, словно безумные садоводы-селекционеры урожай.

Вокруг всё насквозь пронизано беспомощными воплями и стонами боли. Скай чувствует запах пороха, крови, пота и выхлопов двигателей – густой, вязкий, забивающий лёгкие и носоглотку смрад смерти. Злые окрики чередуются с отрывистыми приказами, свист мачете сменяют глухие удары плоти о плоть. Вместе с непрекращающимися очередями и одиночными хлопками выстрелов, рёвом драгстеров и отборной бранью, всё это смешивается в чудовищную какофонию, от которой кровь стынет в жилах и мутится разум.

Так не бывает… Такого просто не может быть!

Но вот совсем рядом, за упавшей бетонной балкой, снова кто-то хрипит в предсмертных судорогах, однако ещё борется за свою жизнь, и Скай различает фигуры изгоев, которые, словно шакалы, облепляют противника стаей. Их руки безжалостно, методично поднимаются и опускаются, огромные тесаки врезаются в чьё-то уже почти неподвижное тело, и от чавканья рассекаемой плоти, смачного хруста костей Скай трясёт мелкой дрожью, ей хочется бежать, забиться хоть в какое-нибудь укрытие и скулить от страха и ужаса.

Её охватывает отчаяние. Сейчас она уверена, что они все погибнут: их очень мало, нет оружия, от штаба Бесстрашия ехать больше часа – даже если лидеры увидели нападение сразу и тут же направили помощь, бойцы подоспеют, когда будет уже слишком поздно. Надежда только на отряд, охраняющий Стену вблизи Дружелюбия; если им отдадут приказ оставить свой пост и приехать сюда, то шанс ещё есть.

Скай с мольбой смотрит вдаль – туда, где на горизонте виднеются верхушки самых высоких небоскрёбов Чикаго.

Она не одна такая, в ком пробуждается первобытное желание бежать куда угодно, без оглядки, лишь бы подальше от этого безумия. В сторону Скай несётся стройная фигурка в чёрном, сзади её преследует изгой, настигает и почти уже хватает за плечо. Бегущая даже не пытается сопротивляться, она просто бежит изо всех сил.

Видя кого-то таким же беспомощным и жалким, какой только что ощущала себя сама, Скай встряхивается, её оцепенение проходит. От стыда волна жара прокатывается по телу, уступая место досаде. Как можно рассчитывать стать помощницей Эрика, если от вида кишок и пары трупов она застывает цементным столбом, словно распоследняя трусиха?!

Выстрел Скай точен, на лбу мужчины появляется небольшое отверстие, изгой нелепо вскидывает руками и падает.

Подбежавшая неофитка всхлипывает, в её глазах паника. Скарлетт.

– Оружие есть? – спрашивает Скай. Та молчит и только мотает головой. – Если дам пистолет, справишься?

Скарлетт кивает, делает над собой усилие и, наконец, произносит:

– Я была одной из лучших в стрельбе.

– Вот и хорошо, – говорит Скай. – Прикрой меня, я поищу ещё что-нибудь.

Они не задают друг другу ненужных вопросов, обе прекрасно понимают – сейчас не время обсуждать, что случилось, и разбираться, почему так происходит. Главное спастись, защититься самому и, по возможности, помочь товарищу. Главное – выжить.

Скай отдаёт пистолет, а сама приседает около тела Лили, шарит по карманам, ощупывает складки одежды. Винтовки, которыми были экипированы старшие, рядом нет. Скорее всего, афракционеры забрали драгоценный трофей. Скай не находит ни пистолета, ни даже ножа, и от бессилия скрипит зубами.

Справа, из-за деревьев, слышится звук мотора, и она поднимает глаза – в их сторону направляется трайк. Скарлетт касается плеча Скай:

– Смотри.

От группы изгоев, которые только что расправились с Морой и Ру, отделяются трое и двигаются к ним, остальные рассредоточиваются по территории. Скай с тоской понимает, что добежать до убитого изгоя, преследовавшего Скарлетт, и у которого, наверняка, есть оружие, она не успеет.

– Я беру трайк, а эти твои, – говорит Скай. – Не давай им подойти близко, стреляй, когда будешь уверена.

Скарлетт молча кивает. Троица афракционеров переходит на бег. В их руках автоматы, но они пока опущены.

Скай снова обнажает катану.

Одно из упражнений, которому дедушка её обучал, заключалось в том, что нужно было разбежаться, оттолкнуться ногами, перескочить через голову противника, кувырнувшись в воздухе, а когда приземлишься сзади, нанести удар по неприкрытой спине врага. Но Скай ни разу не проделывала такого с движущейся целью.

Машина приближается, водитель с трудом удерживает руль – трайк швыряет на кочках и рытвинах, но он не снижает скорости и неумолимо несётся прямо на девушек. Скай опускает голову, прикрывает глаза и глубоко вдыхает, как тогда, на ринге. Но сегодня ей нужно видеть своего врага, сегодня на кону стоит её жизнь.

Сзади раздаются два пистолетных выстрела, третьего Скай не слышит – она бежит вперёд, навстречу своему противнику. Катана в правой руке почти не сбивает ритма отмашки. В трёх ярдах от трайка Скай делает мощный толчок ногой, и очередная неуместная мысль о том, как замечательно иметь, пусть и некрасивые, но сильные ноги, веселит её, хотя улыбка больше похожа на злобную гримасу.

Скай не делает кувырок, у неё не будет возможности напасть сзади. Пролетая над головой изгоя, она высоко поджимает ноги, борясь с искушением пнуть в запрокинутое недоуменное лицо. Вместо этого Скай рубит катаной вниз – не глядя, наотмашь, и её сердце заполняет дикое, варварское ликование, когда она ощущает, как клинок встречает препятствие и с лёгкостью преодолевает его.

Коснувшись земли, Скай удерживается на ногах, по инерции пробегая ещё несколько шагов, потом останавливается и оборачивается назад. Разрубленный почти до пояса водитель свалился с сидения, но туда уже шагает изгой с перекинутой через плечо Скарлетт. Мужчина выравнивает покосившийся трайк, садится за руль, придерживая свою ношу одной рукой, делает в сторону Скай угрожающий жест и уезжает.

Около базы «синих» снова какая-то активность, и Скай видит Шейда, размахивающего винтовкой, словно дубиной. Его левая рука висит неподвижно вдоль тела, однако он всё ещё в силах за себя постоять и нанести урон троим наседающим на него афракционерам. За одним из грузовиков укрылся кто-то из своих, и строчащие оттуда очереди выкашивают ряды врагов, наполняя сердце Скай злым торжеством.

Она решительно направляется на выручку своему инструктору, но путь ей преграждает высокий мужчина с винтовкой Бесстрашных за плечами и огромным мачете в правой руке. Его светлая бородка аккуратно подстрижена, длинные волосы забраны чёрной банданой, и Скай удивлённо рассматривает странного изгоя – несмотря на возраст, его всё ещё можно назвать привлекательным. Но вот изгой поворачивает голову, и Скай видит безобразный шрам, пересекающий правую половину его лица. Она морщится от отвращения.

– Пошли-ка со мной, малышка, – говорит мужчина, хмыкая в ответ на её реакцию. – По-хорошему. Иначе я сделаю тебе больно.

– А там, куда ты меня отведёшь, мне не сделают больно? – с сарказмом спрашивает Скай, отводя руку с катаной в сторону.

– Я не знаю, моё дело тебя доставить, – пожимает плечами её необычный собеседник. Он не может скрыть восхищения и одобрительно качает головой: – Какая красивая у тебя катана. Она займёт почётное место в моей коллекции.

– Сначала тебе придётся её у меня отнять, – говорит Скай и принимает боевую стойку.

Изгой с искренним огорчением смотрит на Скай и скидывает с плеча винтовку на землю:

– Жаль. Мне не хочется тебя травмировать.

Скай чувствует, как её переполняет ярость. Она знает, что это плохо, что нужно отрешиться от эмоций, особенно от негативных, и сосредоточиться на бое, но ничего не может с собой поделать. Её пальцы подрагивают от предвкушения, приятное волнение щекочет где-то в горле – это не тренировочный бой, сейчас ей придётся сражаться за свою жизнь. Оружием, владению которым она обучалась с самого детства. С достойным противником.

Она нападает первая – жёстко, стремительно, не давая изгою подготовиться. Её движения почти неразличимы для глаз, и вот мужчина уже хватается рукой за раненое плечо.

– Кто тебя обучал? Фор? – Он ошеломлён. Скай усмехается с такой заносчивостью, что мужчина удивлённо вскидывает брови: – Я сказал что-то смешное?

Скай делает очередной выпад и снова ранит своего противника – разрез на его бедре глубокий, длинный, и из него сочится кровь, пропитывая брюки.

– Это я его обучала, – презрительно фыркает она. Скай всё ещё злится на старшего инструктора, хотя понимает, что решение не выдавать неофитам боевое оружие принимал не он. – Я знаю, кто ты. Ты плохо учил нашего Фора, сейчас мне приходится его переучивать.

Нанося удары, Скай кружит вокруг своего противника, наседает, и снисходительно улыбается, уверенная в своём превосходстве. Тот уже оценил опасность, и теперь собран, он умело отражает её выпады, уклоняется, но делает это без азарта, и сам не атакует. Упоение боем и собственным мастерством не позволяет Скай даже предположить, что мужчина может биться не в полную силу. Что один, отдельно взятый изгой, просто не подписывался убивать детей.

Рёв двигателя отвлекает обоих дерущихся, рядом останавливается драгстер. За рулём сидит афракционер в разорванной куртке и грязных джинсах, в его руках автомат наизготовку, а на коленях неподвижной куклой лежит девушка-неофит.

– Помочь? – спрашивает он и направляет дуло на Скай.

Изгой с тесаком злобно цыкает, и непрошеный помощник перекидывает оружие за спину, но отъезжать не спешит.

В лежащей фигурке Скай узнаёт Катерину.

Никто из мужчин не успевает разглядеть движение, сделанное Скай, они видят лишь сверкающую дугу, вспыхнувшую на мгновение, и вот её противник падает сначала на колени, потом заваливается набок и хрипит, а из его горла хлещет кровь, словно из водомёта. Сейчас Скай наконец-то понимает, что чувствует, отнимая жизнь: облегчение.

Они смотрят друг на друга угрюмо, напряжённо: водитель осознаёт, что пока он будет доставать оружие, эта любительница размахивать странным мачете успеет подбежать и порубить его в лохмотья; Скай же лихорадочно прикидывает, как в наименьшее количество скачков преодолеть разделяющее их расстояние.

Скай бросает быстрый взгляд туда, где её инструктор отмахивался от врагов, и тревожно хмурится – теперь изгоев всего двое, но этого достаточно, чтобы скрутить обессилившего Шейда. Один держит, не давая подняться, а второй уже занёс над ним тесак, в любую секунду готовый его опустить.

Взревевший мотор заставляет Скай дёрнуться, она смотрит на разворачивающийся драгстер, косится на Шейда, и с ужасом понимает, что ни к одному из своих товарищей добежать на помощь не успевает.

Её замах резкий, а бросок сильный, отчаянный. Катана летит со свистом, вращаясь в воздухе, и на втором круге входит изгою в шею, чуть ниже уха, проваливаясь по самую рукоятку. А Скай уже несётся вслед.

Она уверена, что никто и никогда не проявлял такого неуважения к этому удивительному оружию, не швырял его, словно обычный мясницкий нож. Скай почти видит, как целые поколения древних воинов проклинают чокнутую дикарку из будущего, переворачиваясь от такого надругательства в своих могилах, и мысленно просит у них прощения.

Безумными прыжками она достигает цели раньше, чем поверженный враг падает на землю с её драгоценной катаной в горле. Но прежде, чем выдернуть меч, бьёт с ходу ногой ошарашенного изгоя, который продолжает держать Шейда за руки, и только тогда с усилием высвобождает клинок, застрявший в позвоночнике убитого.

Руки Шейда свободны, но он не торопится вставать, и Скай спихивает с него тело оглушённого изгоя. Затем присаживается на колени и с трудом переворачивает инструктора на спину, хлопает потихоньку по щекам. Тот, наконец, открывает глаза, а Скай замирает, не веря своим ушам.

– Что? – хрипит Шейд.

– Слышишь? – спрашивает Скай.

Сама она уже отчётливо различает гул мощных машин, и он всё ближе. На её глаза наворачиваются слёзы – Бесстрашные успели. Шейд слабо улыбается, но встать самостоятельно не в силах. Скай это не беспокоит – все ранения можно залечить, главное, они живы.

И всё же один удар она пропускает. Казалось, весь ужас позади – рёв родных драгстеров слышится совсем рядом, а на поле уже мелькают поджарые фигуры в облегающей чёрной одежде. Наверное, это её и расслабляет. Иначе чем ещё объяснить, что при всей своей натренированности и осторожности она теряет бдительность и позволяет противнику подобраться к себе так близко? И тому удаётся огреть её по спине стальным прутом, или, скорее, огромным бревном, таким невероятным по мощи кажется ей этот удар. Скай практически ломает пополам, она теряет равновесие и падает, её сознание отключается.

В себя она приходит на носилках. Над ней склоняется мужчина в знакомой униформе, его лицо и лысый череп покрывают сплошные чёрно-фиолетовые узоры, тоннели растягивают мочки ушей на добрых два дюйма, а в бровях и носу блестят шипастые кольца. Прекраснее лица Скай не припомнит.

– Как ты? – с тревогой спрашивает он, убирая шприц в сумку. – Ранена? Где болит?

– Я в порядке, – шепчет Скай. – Ударилась только.

Скай больше не в силах себя контролировать, и слёзы текут рекой – от безудержной радости, от облегчения, что всё завершилось, что она осталась жива, что Бесстрашные не бросили их в беде и примчались на помощь.

– Не плачь, кроха, всё кончилось, – говорит татуированный. – Теперь ты в безопасности.

Подходит второй Бесстрашный, бойцы вместе легко поднимают носилки и направляются к грузовикам. На земле лежат в ряд чёрные пластиковые мешки с характерными очертаниями, они уже не пустые, и Скай отворачивается, всхлипывая.

Кто-то из бойцов помогает идти Шейду, поддерживая его под руку, другая рука инструктора висит безвольной плетью.

Мимо несут ещё одни носилки. Только по волосам Скай определяет, что это Фор. Его лицо – сплошная кровавая маска, видны лишь глаза, из которых медленно катятся слёзы, образуя на щеках светлые дорожки. Девушка встречается с ним взглядом, стискивает зубы, но не может удержаться, да и не хочет больше – она тоже плачет и не стыдится этого. Её слабый кивок Фору – это жест понимания, поддержки и прощения, ведь теперь они не только инструктор и ученица, старший Бесстрашный и неофит, закалённый в боях мужчина и необстрелянная девчонка – с сегодняшнего дня они коллеги, единомышленники, боевые товарищи, сражавшиеся рядом и потерявшие своих собратьев и друзей. Чудом выжившие.

А плакать не стыдно, даже мужчине…

Why don’t you cry, soldier, cry,

There will be sorrow – until tomorrow,

So cry, soldier, cry.

Не стыдно плакать, солдат.

Будет нам горе – утихнет вскоре,

Так что плачь, плачь, солдат.

U.D.O. – Cry Soldier Cry

Комментарий к Часть 6

[1] цуба – аналог гарды у японского клинкового оружия

[2] цука – рукоять японского меча

[3] иайдо (иайдзюцу) – искусство мгновенного поражения противника катаной, изначально убранной в ножны, т.е. быстрое обнажение меча с последующим нанесением удара

Скай: https://pp.userapi.com/c848532/v848532198/6010/5xkFEcO2_Ag.jpg

**Коллажи-ассоциации:**

Автор Naisha:

https://pp.userapi.com/c848616/v848616572/1c366/JTgsjoe8Lo4.jpg

Автор sindromdyshi:

https://pp.userapi.com/c848616/v848616572/1c35f/J8HiCAxRWMU.jpg

========== Часть 7 ==========

Шейд медленно шёл по подземным пещерам, настолько огромным, что не видел другого конца коридора. Он и не смотрел. Ему был знаком здесь каждый поворот, каждая выбоина, все узкие тропинки, вырезанные в камне и соединяющие помещения. В льющемся на скалы тусклом свете оранжевых ламп он легко мог отыскать любой проход.

Его раненая рука, щедро обколотая регенератором, всё ещё находилась в фиксаторе, а торс сковывал корсет, защищавший треснувшие рёбра. Дойдя до одной из палат госпиталя, Шейд остановился и заглянул в небольшое окно в двери.

Он смотрел на Скай и никак не мог заставить себя войти. Девушка выглядела такой маленькой, хрупкой и бледной на больничной койке, такой беззащитной со всеми этими капельницами, проводами и подсоединёнными мониторами. Цветные татуировки на её руках выглядели ещё более нелепо, чем обычно, и создавали впечатление, что на ней футболка с ярким принтом.

В двенадцать лет Шейд познал женщину, и с тех пор они были для него чётко поделены на две группы: подстилки и мама. Мать была строгая, любящая, прощающая его всегда, сильная и отважная, всё знающая и много чего умеющая – настоящая Бесстрашная. Все остальные были шлюхами и годились только на то, чтоб засаживать им по самые бубенцы. Никто ни разу не нарушил строгой гармонии такого разделения. Ровно до того дня, когда лидерам вздумалось провести игру за Стеной. И эта белобрысая чокнутая неофитка поломала младшему инструктору всю систему ценностей.

Он никогда не понимал, зачем девушки из других фракций переходили в Бесстрашие. Ладно, если ты тут родилась, с молоком матери всосала боль и мрак фракции Огня, это была судьба. Бесстрашные женщины были хороши в разведке, как следователи, и особенно как психологи-дознаватели, но при этом, по мнению Шейда, они всё равно оставались шлюхами. Переходники же вызывали у него настоящее отвращение, у этих девок просто на лбу было написано: «Трахни меня!» Иначе зачем ещё из своих тёплых и безопасных фракций они шли сюда, в мир крутых, сильных парней? А он, Шейд, был именно таким – крутым и сильным, и давал возможность сполна насладиться и своим красивым накачанным телом, и охеренно великолепным членом всем этим жеманным сучкам-недотрогам, порой даже против их воли.

Второй год Шейд тренировал неофитов. После инициации мать взяла его к себе в Следственный департамент, но он выдержал лишь восемь месяцев – работа с бумажками была не для него. Но за это время Шейд получил диплом инструктора по тактико-специальной подготовке, закончив курсы Военной Академии, и когда место освободилось, его взяли младшим инструктором переходников. Дрессировать новобранцев оказалось гораздо интереснее.

В этом сезоне сюрпризов не случилось – те же тщедушные тела, слабая дыхалка и плохая реакция; те же надменные взгляды Эрудитов, фальшивые улыбки Дружелюбных, показная смиренность Отречённых и доводящая до бешенства болтливость Искренних вкупе с их непомерным любопытством. Но он быстро вышиб из них всё это дерьмо и сбил спесь.

Некоторые неофиты неплохо показали себя в стрельбе и владении холодным оружием, но в контактном бою все оказались одинаково никчёмными. Ну, может, парочка ребят подавали слабые надежды, и одна бывшая Искренняя с детскими косичками все объяснения схватывала на лету, Шейду оставалось только удивляться.

У него был намётанный глаз, и Шейд гордился своей проницательностью – именно эта троица и заняла пьедестал почёта на первом этапе Инициации. Но всё равно они в подмётки не годились своему инструктору, пусть он и был пока младшим.

Когда Скай уронила его на ринге, Шейд впервые почувствовал, как мир дал трещину. Больше всего в людях он уважал силу и нечастые поражения старался принимать спокойно, с достоинством. Но его ушатала шлюха! И что было обиднее всего, шлюха-переходник. Три часа потом он просидел на крыше, не в силах поверить в случившееся.

Дела закрутили его до самого вечера, и когда, уже почти ночью, Шейд вернулся в свою комнату, уставший и мечтающий побыстрее завалиться спать – сил не осталось не только на то, чтобы позвать Лили и покувыркаться после тяжёлого трудового дня, но даже подрочить было лень – то обнаружил в своей постели эту разукрашенную дикими татуировками пигалицу, которая так лихо опустила его перед командирами.

Спать ему сразу перехотелось. Это была его территория, и сейчас он отымеет её во все щели, чтоб запомнила надолго! Но когда Скай взглянула на него робко, почти испуганно, и сказала, что он у неё первый, а она совсем-совсем ничего не умеет, даже целоваться, Шейд растерялся. Обычно такие цыпочки доставались Фору или Эрику. Он никак не мог взять в толк, что в старшем инструкторе и молодом лидере так привлекало девственниц, чем он хуже? Но факт оставался фактом – целки буквально сами запрыгивали к ним в постели. А эта выбрала его.

В свои девятнадцать лет Шейд считал, что имеет богатый сексуальный опыт, но в ту ночь, похоже, ему не удалось впечатлить эту больную на всю голову, но такую сладкую и ладную куколку. А то, что у девчонки пуля в белобрысой башке, Шейд не сомневался, очередное подтверждение он получил на следующее же утро в столовой… Он тогда просто охренел от её наглости! Но она так искренне смеялась, а глаза смотрели на него с таким задором, что он не смог удержаться от смеха, и при этом в штанах стало как-то совсем тесно.

Нокаутирующий же удар Скай нанесла на лазертаг: то, что она сделала, было необъяснимо, нелогично, совершенно непонятно.

В течение этих дней, пока она приходила в себя тут, в госпитале, он вместе с лидерами снова и снова просматривал записи с вышек, видел – да и все видели! – как Скай делает шаг к разворачивающемуся перед ней драгстеру, на котором здоровенный грязный афракционер придерживает одной рукой маленькую фигурку с развевающимися рыжими волосами. Скай успела бы добежать и попытаться напасть. Но потом она смотрит вправо и видит Шейда, лежащего на земле, прямо мордой вниз. Один ублюдок скрутил ему руки, почти вывихнув их из суставов, и наступил на плечо, а второй уже занёс свой жуткий тесак над его несчастной головой. Скай колеблется лишь мгновение, а потом мощным резким броском отправляет свой смешной меч в полёт – прямо в шею изгоя с тесаком. И пока она вытаскивала оружие из убитого, высвобождала Шейда из-под второго афракционера, драгстер с захваченной неофиткой уже умчался.

Скай могла спасти эту вечно мерзко хихикающую Эрудитку, но выбрала его, Шейда. А ведь буквально накануне на ринге, когда у него от злости перемкнуло в голове, она вступила с ним в бой именно из-за этой девчонки. Он видел потом, как чудом спасённая от его гнева радостно обнимает свою спасительницу. Почему же в день нападения Скай оставила подругу? Ответа он не находил.

И ещё одна мысль не давала Шейду спокойно спать: возможно, если бы Скай не бросилась ему на помощь, её бы не подстрелили. И не лежала бы она сейчас здесь, наполовину парализованная, с застрявшим в крестце осколком, который нельзя трогать. Вернее, трогать можно, только она от этого, если верить доку, с вероятностью девяносто девять из ста, скопытится. Такая жертва естественна для матери, защищающей своего ребёнка, но никак не для едва знакомых людей, перепихнувшихся разок.

Шейд толкнул дверь и вошёл в палату.

– Привет! Как ты себя чувствуешь? – сказал он и попытался изобразить на лице свою самую жизнерадостную улыбку.

Лежащая на кровати глянула хмуро.

– Сегодня, наверное, вы смогли бы победить меня на ринге, инструктор, – сказала она.

– Даже раненая, ты дашь мне сто очков вперёд, Скай, – сказал Шейд примирительно. – Я… кхм… – Он немного помялся и присел на край кровати. – В общем, я пришёл сказать тебе спасибо, куколка. Ты спасла мне жизнь. – Он взял её руку, легонько сжал и повторил: – Спасибо.

– Без проблем, сэр, обращайтесь, если что, – сказала Скай, скривилась и выдернула ладонь.

– Эй, ладно! Я видел запись. Ты могла спасти свою подругу, но спасла меня. Теперь я в долгу. – Шейд мягко улыбнулся, и Скай долго, с интересом рассматривала его, будто видела впервые.

– Похоже, инструктор, вы навыдумывали себе того, чего нет. Я спасала себя, а не вас. – И так как он продолжал непонимающе смотреть на неё, пояснила: – Рядом с вами у меня было больше шансов уцелеть в той мясорубке, чем с кем-то из неофитов. Вы один были для меня полезнее, чем все неофиты, вместе взятые – безоружные и бестолковые. Я же не думала, что вы почти мёртвый, сэр… – Скай хотела продолжить, но что-то во взгляде инструктора её остановило.

– Ты вполне можешь называть меня по имени, – с упрёком сказал Шейд.

– С чего это? – буркнула Скай угрюмо.

– Ну-у, всё же мы с тобой занимались любовью… К чему теперь эти формальности?

– Какое отношение любовь имеет к тому, что у одного человека на теле отросток, а у другого дырочка? – Скай серьёзно, не отрываясь, смотрела на инструктора.

– Хорошо. – Шейд пожал плечами. – Не хочешь любви, не надо… мне достаточно дырочки.

Скай поджала губы, но не удержалась и прыснула, её щёки порозовели от смущения.

– Могу я всё же что-то сделать для тебя, куколка? – снова мягко спросил Шейд.

– Моя катана… – Голос Скай дрогнул.

Шейд кивнул.

– Она у меня, я позабочусь о ней, пока ты тут прохлаждаешься, – сказал он. – Твоя сабля очень красивая.

– Да, – согласилась Скай. – И она очень дорога мне. Я хочу тебя попросить ещё кое о чём. – Шейд ничего не сказал, лишь выжидательно смотрел на неё. – Принеси мой рюкзак, он в общей комнате под моей кроватью.

– Хорошо, – снова кивнул Шейд. – Может, ещё что-нибудь?

– Как там Фор? – спросила Скай.

– Не знаю, меня к нему не пустили. Наверное, не очень… – ответил Шейд.

Дверь открылась, и в палату зашли несколько человек. Скай сначала даже не поняла, сколько их. Она знала Макса и Эрика, с доктором познакомилась вчера, когда во время вечернего обхода он навестил её и рассказал всё без утайки, а она потом проревела всю ночь. Это было так несправедливо! Ей всего шестнадцать, она ещё ничего толком не видела в этой жизни…