Текст книги "If you're going through hell keep going (СИ)"

Автор книги: nastiel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Я закрываю глаза.

Мама заплетает мне косичку, а я ловлю в зеркале каждую черту её лица. Она такая красивая, словно и вовсе ненастоящая. Однако, она совсем не считает себя таковой, никогда не красит губы яркой помадой и собирает свои волосы в низкий неаккуратный хвост.

Эрика протягивает мне чашку горячего шоколада и включает по телевизору какую-то мелодраму. Я закатываю глаза, за что она лишь толкает меня локтем в бок и смеётся. У неё звонкий смех, и такой заразительный, что я сама не могу сдержать смешок.

Джордан улыбается мне, когда я прохожу мимо его стола в полицейском участке.

Питер бережно несёт меня на руках подальше от неприятностей.

Стайлз хватает меня за руку, переплетая пальцы.

Стайлз целует меня.

Стайлз делает меня по-настоящему живой.

И нет места лучше, чтобы умереть, чем его объятья.

========== // epilogue ==========

– Стайлз, ты же помнишь, что я больше не работаю школьным психологом-консультантом?

Я киваю, прижимая рюкзак к груди и кладя на него подбородок.

– Однако, вы решили сделать для меня исключение, мисс Морэлл, – я прищуриваюсь. – Интересное получается у нас с вами положение.

Женщина откидывается на спинку стула. Я вижу, как она берёт карандаш и вертит его в руках несколько секунд, прежде чем чиркнуть что-то в документах.

– Насколько я помню, вы не ведёте записей в течение сеанса.

– Это не сеанс, Стайлз, – женщина постукивает концом карандаша, что с ластиком, по столу. – Назовём это … “Разговором двух старых приятелей”.

Я хмыкаю и накручиваю лямку рюкзака на ладонь.

– Как ты себя чувствуешь?

Я пробегаю взглядом по светлым стенам, что окружают нас со всех сторон. Я зашёл в дом “Эха” всего на час, но уже чувствую себя неуютно – сумасшедший дом, как никак.

– Неужели, тут платят больше, чем в школе?

– Не думаю, что ты пришёл сюда, чтобы обсудить со мной мою заработную плату, – мисс Морелл кладёт ладони друг на друга и расслабленно опускает их на стол. – Не хочешь говорить о себе, давай поговорим о твоих друзьях …

– Эллисон вчера выписали из больницы. Она прихрамывает, но не думаю, что реабилитация займёт у нее много времени.

Женщина кивает. Я вижу, как её взгляд скользит по моим рукам, которые продолжают нервно теребить лямки рюкзака, и я замираю.

Не хочу, чтобы она подумала, что я сумасшедший, как и другие её нынешние пациенты.

– А Скотт?

– После того, как ногицунэ уничтожили, он и Айзек пошли на поправку, как и все, кого коснулся меч Они, – Морелл снова кивает, и это начинает меня раздражать. Она делает вид, что понимает, хотя это не так. Никто не понимает. – Лидия тоже в порядке, – я принимаюсь выстукивать неопределённый ритм ладонью по бедру, – Мы все в порядке. Всё наконец вернулось в норму …

Кожа под джинсами в том месте, по которому я хлопаю, начинает гореть, я ловлю себя на мысли, что делаю это слишком сильно, и останавливаюсь. Морэлл смотрит на меня, не отрывая взгляд.

Я никогда раньше не замечал, насколько чёрные у неё глаза – они буквально прожигают во мне дыру, заставляя ёрзать на месте.

У Брук были успокаивающие глаза. Их светло-голубой цвет убаюкивал.

– Стайлз, рано или поздно нам придётся поговорить о тебе.

– У меня всё хорошо, – рюкзак предательски падает на пол, потому что дрожащие руки не могут его удержать.

Я тяну его за лямку обратно и ставлю себе на колени.

– Ты думаешь о ней?

– О Брук? – я стараюсь придать голосу беззаботность, однако Морэлл наверняка услышала, что он сорвался на имени девушки. Оно остаётся на губах осадком с привкусом металла. – Иногда …

Это ложь. Она снится мне каждую ночь.

Каждую ночь я прижимаю её бездыханное тело к себе и кричу, и мой плач эхом отражается от стен школьного коридора.

– Ты скучаешь по ней?

– Немного, – я передёргиваю плечами, а затем поджимаю губы.

Снова ложь. Я всё ещё ощущаю её руку в своей, всё ещё боковым зрением ловлю её тень рядом с собой, всё ещё слышу её смех, всё ещё чувствую её дыхание на своей шее как тогда, когда она меня обнимала.

Я не просто скучаю по ней … Это больше похоже на физическую нехватку.

– Стайлз, – Морэлл зовёт меня, и я слышу в её тоне снисходительность. – Тебе нужно открыться, чтобы стало легче. Не обязательно мне – у тебя много друзей, которые ждут момента, когда ты разрешишь им тебе помочь. Поверь мне, больно будет только первое время. Потом всё действительно станет, как ты говоришь, в порядке. Когда проходишь через ад …

– Брук умерла! – я перебиваю женщину. Мои глаза жжёт от подступивших слёз. – И вы действительно думаете, что от глупых разговоров мне полегчает? Её больше нет … Я потерял её, как когда-то потерял маму. Поверьте мне, легче не станет никогда …

Чтобы руки не дрожали, я с силой прижимаю ладони друг к другу и сцепляю их в замок, переплетая пальцы.

Брук любила держать меня за руку именно так …

Я встаю и молча направляюсь к двери. Прийти сюда было ошибкой – я искал выход там, где его нет.

Как только я выхожу на улицу, телефон разрывается знакомой мелодией.

– Да?

– Ты где, чувак? – Скотт беспокоится. Он всегда беспокоится обо мне, а последнее время это даже переросло в паранойю.

– Решил прогуляться, – в принципе, на четверть это правда.

– Не подъедешь к Хейлам?

– Я пешком.

– Тогда, может, тебя забрать?

– Скотт … – я останавливаюсь на месте и пинаю камень, что оказывается под ногами. Тяжело вздыхаю и тру лоб свободной рукой. – Я сам.

– Ладно. Если что – звони.

Я нажимаю на отбой, не отвечая.

***

Как только я появляюсь в лофте Хейлов, Скотт сразу же подлетает ко мне. Он останавливается буквально в метре, замедляя шаг, а затем подходит ближе и кладёт руку мне на плечо, слегка сжимая его.

Я киваю.

Питер Хейл с привычно скрещенными на груди руками выглядит как-то … странно. Что-то изменилось в выражении его лица, но я не могу понять, что именно.

Я стаскиваю рюкзак со спины и ставлю его на пол, пихаю руки в карманы джинсов и поднимаю брови, придавая лицу заинтересованное выражение лица.

– Ну—с?

– Стайлз … Мы все беспокоимся о тебе, – говорит Скотт.

– Я в порядке, ты же знаешь! – я закатываю глаза. Сколько можно говорить одно и то же?

– Нет, Стайлз, ты не в порядке, – произносит Питер. Что-то изменилось и в его голосе. – Как и все мы. Как и я, в частности.

Я прищуриваюсь в ожидании продолжения.

– Сейчас тебе кажется, что это лучший вариант – закрыться в себе, никого не впуская в душу, туда, где осталось пустое место после смерти Брук, – я прикусываю нижнюю губу до крови. – Но это не так. Ты делаешь только хуже, закапывая эмоции внутри себя …

– Я пришёл сюда, чтобы выслушивать твои советы, Хейл? – я развожу руками. – Это как если бы немой учил меня петь! Ты в этой жизни всегда, всегда был один и прекрасно со всем справлялся, а сейчас говоришь мне, что лучше высказаться?! Серьёзно? Что ж, ладно, если вы действительно хотите это услышать, пожалуйста!

Я со злостью пинаю собственный рюкзак.

– Она соврала мне! Как можно доверять человеку, который не держит слово? Мы договорились не делать глупостей, а она … – голос срывается на хрип, и я понимаю, что вот—вот заплачу. Сжимаю руки в кулак и вдыхаю на весь объём лёгких, а затем шумно выдыхаю. – Я д– … Я должен был умереть, не она. Это была игра ногицунэ и моя игра. А сейчас её нет … Мы продолжаем как ни в чём не бывало ходить в школу, есть домашнюю еду и смотреть фильмы, а она вместо этого лежит в деревянном ящике под землёй! Из-за неё я вынужден просыпаться каждое грёбаное утро и чувствовать пустоту внутри … Из-за неё я больше не вижу разницу между чёрным и белым, плохим и хорошим, днём и ночью … Из-за неё я теперь ненавижу рассветы.

Я замираю. Собственные слова кажутся мне чужими.

Неужели, я действительно злюсь на Брук не потому, что она умерла, спасая нас, а потому, что оставила меня одного?

Это так противно и эгоистично, что меня начинает тошнить от самого себя.

Однако, я не вижу осуждения в глазах Скотта и Питера. И это пугает меня ещё больше.

Я провожу рукой по волосам и наклоняюсь к рюкзаку, роняя на пол несколько прозрачных слезинок. Выпрямляюсь, грубо провожу тыльной стороной ладони по щекам, убирая следы от солёной влаги, разворачиваюсь на пятках и молча выхожу из лофта, не удосужившись закрыть за собой дверь.

Однако, на то, чтобы далеко уйти, у меня нет сил, и я падаю на колени буквально в паре метров от места, откуда так быстро вылетел.

Я не смог сберечь Эрику, не смог сберечь Брук.

В голове всплывают слова, когда-то сказанные Скоттом:

“Надежды нет. Каждый раз, когда я пытаюсь бороться, всё становится только хуже … Люди страдают”.

Я опускаюсь на пятки и обхватываю голову ладонями, когда до меня долетают слова людей, которых я оставил.

– Она любила его, – произносит Питер.

Моё сердце пропускает несколько ударов.

– Он это знал, – говорит Скотт.

Ты прав, Скотт. Мы впервые понимаем и принимаем любовь лишь тогда, когда жизнь забирает человека, которого мы любим.

“Ты поцеловал меня”

“Я просто проверял, дышишь ты или нет”