Текст книги "Ложный Нарцисс (СИ)"
Автор книги: Narita
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)
– Это не просто подростковая глупость, я серьезен в своих чувствах к ней, так что, не отступлюсь.
– Пфф, – старик скептически хмыкнул. – Я это уже слышал. Двадцать лет назад, такой же глупый мальчишка сидел передо мной и доказывал, что его чувства к той американке вечны и нерушимы. Что он пойдет ради нее на все, и никогда не оставит.
Старик мрачно вздохнул.
– Угадай, где он теперь?
– Я не такой как мой отец, – с непонятной злобой произнес я, а потом вспомнил о том, зачем отправился в наркопритон, и мне стало не по себе.
– Он бросил свою семью, ради какой-то девки, – проворчал Соитиро. – В тебе гораздо больше от отца, чем в нем было от меня. И это меня страшит.
– Во-первых, – я закусил удила. – Эта девка, какой бы она ни была – моя мать. А во-вторых, Рин – это все, что у меня есть.
В комнате повисла напряженная тишина.
– Вижу, что ты готов на все ради нее, – черные глаза смотрели внимательно. – Но готова ли она отплатить тебе тем же?
– Мы через это уже проходили, – устало произнес я. – Мои поступки в Токио, им нет прощения, но она нашла в себе силы и приняла меня таким, какой я есть. Для меня это достаточное доказательство.
– Глупец, – хмыкнул Соитиро. – Ты совсем не знаешь женщин. Сегодня они говорят, что всем довольны, а завтра будут обвинять тебя во всех смертных грехах.
– Рин не такая, – с уверенностью сказал я, но Соитиро только покачал головой.
– Я не одобряю ваши отношения, – он вынул из рукава кимоно платок и вытер выступившую на лбу испарину. – Но и препятствовать не буду.
– А? – от удивления даже оставил вежливый тон.
– Понимаю, что любые запреты бесполезны, вы просто сбежите от нас, оставив умирать в одиночестве, – на лице Соитиро появилось подобие улыбки. – Да и лучше так, чем ты сбежишь в штаты с какой-нибудь американкой.
Выйдя из комнаты деда, я чуть ли не галопом помчался к Рин, ощущая, что сердце вот-вот вырвется их груди.
– Рин! – я резко распахнул дверь, и увидел сестру, которая бледным призраком сидела у стены, прижав колени к груди. – Рин! Все в порядке! Он все понял!
Пару секунд она тупо смотрела на меня, а потом в глубине голубых глаз зажглось понимание. В следующий миг я уже обнимал её дрожащее тело.
– Я.я так волновалась, – всхлипнула девушка, доверчиво прижимаясь ко мне. – Боялась, что он тебя убьет.
– Что за глупости ты говоришь? – я погладил её по спутанным волосам. – Он уже потерял нашего отца из-за своих принципов, и не допустит это снова. Кстати об этом.
Я вытащил из кармана телефон, и нашел нужный номер.
– Что ты задумал? – спросила Рин, с любопытством заглядывая в девайс. – Пишешь Гуми?
– Ага, – я нажал отправить. – У меня есть к ней одна маленькая просьба.
***
Июль традиционно считается месяцем фестивалей и праздников. По всей Японии в городах устраивают красочные представления с танцами и песнями, а вечером наслаждаются главным летним развлечением – фейерверками. Но на Окинаве в середине июля поминают тех, кто ушел в лучший мир.
– И почему О-бон так рано? – Рин осмотрела себя в зеркале, поправляя красивый желтый пояс на кимоно. – Везде же он в августе.
– Все праздники на Окинаве отмечают по лунному календарю, – пояснила Томоми, и натянуто улыбнулась. – Вы ведь танцуете сегодня вечером?
– Хотелось бы, но меня пригласили как почетного гостя, – блондинка устало вздохнула. – Неужели хозяйка рёкана это такая важная персона?
– Видимо так, – девушка отвела взгляд. – А где ваш брат?
– Лен? Он сейчас в городе, забирает одну важную посылку, но он успеет.
– Хорошо бы, – служанка вздохнула. – Кагами-сенсей всегда навещает могилы своих предков в этот день.
– И я не позволю нарушить эту традицию, – улыбнулась Рин. – Я готова, пошли?
***
Путь до кладбища занял не так много времени, но подъем на храмовую лесницу был просто ужасен. До последней ступеньки Рин добиралась практически ползком, и сгорала от стыда – старики поднялись на нее даже не вспотев.
– Рин, поспеши, – поторопила Аяме. – Нужно помыть надгробия, сменить цветы и поставить благовония.
– Хорошо, – Рин закатала рукава одежды и принялась за дело. На потемневших от времени деревянных надгробиях имена почти стерлись, на более современных – каменных еще можно было что-то разобрать.
Девушка зажгла ароматическую палочку и положила на постамент одну хризантему, а потом обернулась украдкой, вытирая пот. Дедушка ходил между могилами многочисленных родственников и что-то едва слышно говорил, словно бы общался с умершими. Однако последнее надгробие в ряду, он старательно обходил стороной.
Почувствовав укол любопытства, Рин подошла к нему, и едва слышно ахнула. Эта была могила Марико. Простое белое надгробие, рядом с которым располагалось отделение для урны. Рин тяжело вздохнула, вспомнив о том, какая несчастная судьба постигла её бабушку, и возложила самую красивую хризантему из букета.
– На самом деле, – раздался позади тихий голос. – Она любила другие цветы.
Рин обернулась. Соитиро смотрел на надгробие невидящим взглядом.
– Цветы, которые никогда не росли у нас, на Окинаве, – пробормотал он. – А в Токио их было просто найти.
– Что за цветы, дедушка?
Он с минуту помолчал, а потом произнес: «Нарциссы».
Не успела Рин переварить эту информацию, как старик кашлянул, и повернулся чтобы уйти.
– Идем, сегодня жарко, нужно вернуться до начала фестиваля.
– Но как же Лен? – Рин оглянулась по сторонам в поисках брата. – Он же…
– Я хорошенько всыплю ему за то, что он опоздал, – жестко отрезал дед.
– В этом нет необходимости, – послышался хрипловатый голос. Рин с колотящимся сердцем смотрела на брата, который держал в руках небольшую белую вазу.
– Что это? – Аяме подошла к ним. – Лен-кун?
– Это вам, – он протянул старику урну с прахом. – Я думаю, что он хотел бы покоиться рядом со своими предками.
– Так значит…– Аяме сухо всхлипнула, и поспешно отвернулась.
Соитиро с величайшей осторожностью взял в руки урну. Медленно, словно во сне, он поставил сосуд в углубление. Рин тоже украдкой вытерла выступившие слезы.
– А это для вас, бабушка Марико, – с этими словами парень положил поставил в вазу букетик из хрупких цветов, по форме напоминающих звезды. В воздухе пронесся тонкий аромат.
– Откуда ты узнал? – прошептала Аяме, во все глаза глядя на нарциссы.
– Просматривал старые фото, – пожал плечами Лен, а потом подошел к сгорбленной фигуре Соитиро. – Дед?
Лен положил руку на плечо старика, и потрясенно замолчал. По суровому, непроницаемому лицу мужчины катились слезы.
– Спасибо, – глухо прошептал он. – Спасибо, что вернул мне моего сына.
***
Кагами Соитиро умер в тихий январский день в возрасте 89 лет, окруженный самыми близкими людьми. Аяме, женщина, которая всю жизнь любила его самой искренней и бескорыстной любовью, ушла из жизни спустя полгода.
Поместье погрузилось в траур, но ненадолго. В память о стариках, мы делали все возможное, чтобы рёкан процветал. Томоми, вопреки моим предположениям, осталась работать, и даже вроде бы смирилась с нашими отношениями.
– Знаешь, мне кажется они уже давно были готовы к этому, – сказала мне Рин, как-то за ужином. – К тому, что их время пришло. Они словно бы ждали, что отец вернется сюда, и они смогут помириться.
– Я прочитал письмо, – произнес я. – В ту ночь, он написал, что сожалеет о том, что не послушал отца.
– Может быть, он прав? – Рин грустно вздохнула. – Если бы не встреча с матерью…
– Я уверен, что его поступок был верным, – ответил я. – И я поступаю так же как он.
– О чем ты? – сестра озадачено нахмурилась.
– О том, что он бросил свою семью ради, любимой женщины, – я коснулся ладони Рин. – Но как хорошо, что моя любимая – это и есть моя семья.
Рин смущенно улыбнулась и прижалась к моему плечу, и в тот момент я думал, что счастье будет длиться вечно.
========== Такт 59: Взросление ==========
– Ха! – резкий выкрик эхом пронесся по просторному додзё. По спине стекали струйки горячего пота, а во рту уже давно пересохло. С трудом успокаивая дыхание, я опустился на колени и поклонился камидане, где стоял портрет моего учителя.
– Спасибо за тренировку, – произнес я, стараясь не думать о том, что за прошедшие два года в додзё не появилось ни одного ученика.
Закончив уборку додзё, я потушил свет и направился в свою комнату, планируя переодеться к ужину. За окном слышалось тихое шуршание дождя. Сквозь него услышал негромкую мелодию сямисена. Словно завороженный, шагнул к двери в гостиную и отодвинул её на пару сантиметров.
В комнате царил мягкий полумрак, в очаге изредка потрескивали поленья, а на почетном месте сидел сын местного предпринимателя. По его ушлой физиономии блуждала елейная улыбка, от которой мне мгновенно стало тошно, поэтому, чтобы немного успокоиться, я перевел взгляд на сестру.
Белое шелковое кимоно расшитое голубыми гортензиями складками струилось по стройной фигурке. Светлые волосы, которые за три года отросли до середины спины, сейчас были аккуратно убраны в прическу, но несколько тонких волосков выбилось и прилипло к стройной шее. Я судорожно сглотнул, но тут мелодия прервалась, и я поспешно отпрянул от двери.
– Браво-браво! Сколько бы я ни приходил к вам, ваше исполнение всегда на высоте! – клиент начал рассыпаться в комплиментах, а я скрипнул зубами, и поспешил к себе.
Ни для кого не секрет, что Рин – самая завидная невеста в округе. Холостяки, и не только, летят в рёкан как мухи на мед. Конечно, все это под предлогом отдыха, но по факту все они хотят лишь одного. Заполучить Рин, а вместе с ней и гостиницу, которая уже стала местной достопримечательностью.
Угнетаемый такими мыслями, я обтерся мокрым полотенцем. Затем устало рухнул на постель оставшись в одних тренировочных штанах. От футона пахло влагой и сыростью. На календаре была середина мая. Уже месяц на острове не прекращались ливневые дожди, из-за которых в рёкане было мало посетителей, если не считать назойливых «женихов». Отличное время, чтобы уехать куда-нибудь, сменить обстановку, ведь мы почти три года не покидали Окинаву.
Не успела эта мысль сформироваться у меня в голове, как рядом с футоном завибрировал телефон. Со связью в наших краях было туго, так что я почти не пользовался этим аппаратом. Заинтригованный я открыл сообщение, и не мог сдержать улыбки. Куча довольных смайликов и фотография: радостная Мегпоид неуклюже пытается сделать селфи на фоне гигантской статуи тигра. Или же на фоне долговязой фигуры в капюшоне и солнечных очках?
«Сеул просто космос!» – значилось в сообщении, и я написал в ответ: «Так держать, менеджер-сан.»
В дверь сдержано постучали, и я отложил телефон.
***
Каждый раз, когда Томоми заглядывала в комнату господина, ей было неловко. И дело было даже не в «особенных» отношениях последнего с собственной сестрой. Томоми краснела и бледнела всякий раз, когда видела его, говорила с ним, дышала одним воздухом. И это несмотря на то, что ей на секундочку уже двадцать два года. А она краснеет как школьница. Вот и сейчас, услышав разрешение войти, она судорожно вздохнула.
– Простите, господин, – Томоми слегка поклонилась, отодвигая дверь. – Ужин готов.
Девушка неуверенно подняла взгляд и ощутила, как к щекам прилила кровь. Молодой человек лежал на футоне, расслабленно закинув руки за голову. Его обнаженный торс матово светился в полумраке.
– Спасибо, Томоми, – послышался мягкий тенор, и блондин поднялся с постели. Теперь он уже не красил волосы, что делало его еще больше непохожим на местных жителей.
«Не смотри на него, не смотри, » – мысленно приказывала она себе.
– Рин уже там? – в хрипловатом голосе прозвучали новые нотки, который появлялись всякий раз, как он говорил о сестре.
– Госпожа…как бы это сказать, – Томоми потупилась. – Она ужинает в компании гостя, так что…
– Она что? – резко перебил Лен.
– Ну… Икеда-сан очень настаивал…
Голос девушки потух как спичка, опущенная в воду. Казалось температура в комнате упала на несколько градусов.
– Понятно, – бесстрастным голосом произнес блондин. – Можешь идти.
– А как же ужин? – Томоми с беспокойством поглядела на него.
– Я не голоден, – все с той же интонацией произнес парень.
– Но… – Томоми разочарованно вздохнула. Ей так хотелось поужинать наедине!
– Я.не.голоден, – голубые глаза горели ледяными огнем, и девушка поспешно выскользнула из комнаты, ощущая как колотится сердце.
В расстроенных чувствах Томоми вернулась на кухню и без аппетита поковырялась в своей тарелке. Она работала в рёкане с пятнадцати лет, и он стал для нее настоящим домом. Почившие старики Кагами, пусть и были строгими, но они заменили ей семью, которую она потеряла, будучи ребенком.
Ей льстило, что Аяме собиралась сделать её своей преемницей, но с приездом близнецов все изменилось. Томоми поняла, что ей суждено остаться служанкой в этом доме до конца жизни, но её это не то, чтобы печалило. Если бы она стала хозяйкой, то ей не удалось бы и половины того, что делала Рин. Все-таки, у нее был талант завоевывать сердца людей. Томоми восхищалась ею, и радовалась за гостиницу. А еще она могла называть Лена господином. Это ли не счастье?
Девушка мечтательно улыбнулась, но тут дверь в кухню резко распахнулась, и на пороге возникла разгневанная Рин.
– Господину Икеде больше не наливать, – выпалила блондинка и посмотрела на нетронутую порцию брата. – Томоми, а где Лен?
– Господин сказал, что не голоден, – Томоми с любопытством поглядела на Рин. – Как ужин?
– О, превосходно, – с сарказмом произнесла Рин. – Всегда мечтала получить предложение родить тройню для того, чтобы семья Икеда стала главной на острове!
– Что прямо так? – Томоми рассмеялась. – А мне он показался таким интеллигентным.
– Все они джентльмены, – фыркнула Рин и взяла в руки поднос с ужином. – Пока не примут лишнего. Сейчас он спит в гостиной, так что не трогай его до утра, хорошо?
– Ладно, – Томоми отложила палочки. – А вы?
– А я отнесу ужин одному капризному ребенку, – снисходительно улыбнулась Рин.
***
– Лен, я вхожу, – с этими словами Рин отодвинула ногой загородку и оказалась в темной комнате. – Почему ты сидишь в темноте?
Ответом ей бы лишь легкий шум дождя. Из открытого окна несло сыростью и прохладой, но даже это не могло перебить стойкий запах сигарет. Рин нахмурилась. Брат никогда не позволял себе курить в комнате.
– Лен? – девушка поставила поднос на низкий столик и скользнула рукой по стене, в поисках выключателя, но тут её грубо вжали в эту самую стену. Нежная щека коснулась гладкого дерева.
– Лен? – испуганно шепнула Рин, и тут над ухом раздался знакомый голос: «Добрый вечер, сестрица».
Её окутало облако резкого табачного запаха, так что девушка скривилась. Она ненавидела этот запах.
– Что на тебя нашло? – проворчала она, и попыталась вырваться.
– Что на меня нашло? – от его голоса у нее по коже побежали мурашки. Давно она не видела брата в таком бешенстве. – Это же я хотел спросить у тебя. Как тебе понравилось ужинать в обществе своего настойчивого клиента?
– Так ты поэтому рассердился? – Рин рассмеялась от облегчения. – Лен, это так глупо.
В следующий миг она пожалела о своих словах, потому что его пальцы сильно сомкнулись на её тонкой шее. Горячее дыхание опалило ухо.
– Тебе смешно? – прохрипел он. – Неужели ты забыла, что бывает, когда я злюсь?
Рин пискнула, когда он резко рванул завязанный на спине пояс.
– Лен, ты что серьезно? – девушка попыталась повернуться лицом к брату, но её руки были тут же прижаты к стене, а потом шелковый пояс сильно стянул тонкие запястья. Рин судорожно сглотнула и стыдливо опустила глаза.
– Ну, что, – послышался возбуждающий голос. – Повторим твое наказание?
***
Тихие стоны были почти не слышны за шумом ливня. Старинная заколка таинственно вспыхивает во мраке в такт моим грубым движениям. Рин судорожно всхлипывает, опираясь стену согнутыми локтями и спрятав от меня лицо. Со стороны могло бы показаться, что она плачет, это было не так. Судя по напряженным соскам и то, как охотно она принимала меня в себя – Рин возбуждена до предела, просто слишком гордая, чтобы признаться в этом. В том, что ей нравится моя грубость.
Дыхание у меня сбивается, а тело покалывает словно по коже пускают электрические разряды. Моя злость на Рин за то, что она согласилась ужинать с каким-то мерзким подонком уже давно прошла, уступив место всепоглощающему наслаждению, но я не собирался вот так просто прощать её. Присасываюсь к нежной шее, и Рин сильно вздрагивает. Она не разрешает мне ставить засосы на шее, где их могут увидеть все.
– Лен… – выдыхает она. – Не надо…
– Распустишь волосы, – прошептал я. – И вообще в ближайшее время ты не будешь никого развлекать.
– Ч-чт…ай! – сестра тонко вскрикивает, когда я сильно сжимаю её грудь. – Больно…
– Хн, но тебе же нравится, – с этими словами я касаюсь внутренней стороны её бедра, по которой стекает прозрачная жидкость. Недолго думая, я подношу влажные пальцы ко рту.
– Лен…какой ты вредный, – хнычет Рин.
– Рин, ты такая сладкая, – я улыбнулся, даже во тьме увидев как покраснели её щеки.
– И-извращенец! – прошипела Рин, но я начал двигаться быстрее, и она протяжно застонала, забыв о смущении.
– Возвращаясь к разговору, – утопая в волнах блаженства, я с трудом сохранял нить повествования. – Мы едем на отдых.
– К-куда…– с трудом спрашивает сестра. – Нет.не говори, просто дай мне…
Она поворачивает ко мне голову и смотрит горящими от желания глазами.
– Я хочу видеть тебя…твое лицо…
От жалобного голоса во мне просыпается какое-то странное чувство, и я резко выхожу из нее, и разворачиваю к себе лицом. Разгоряченные, полуодетые, мы вновь соединяемся. Рин обхватывает меня ногами за талию, а после смыкает связанные руки у меня на шее. Спустя мгновение мы уже целуемся как в последний раз, и это становится зенитом.
Рин выгибается у меня в руках и стонет мне в губы, а я заканчиваю следом. Спустя пару минут мы уже лежим в обнимку на отсыревшем матрасе. Совершенно голые, но это нас не волновало.
– Так что там про отдых? – волосы Рин слегка щекочут мне шею. Она доверчиво прижимается к моему боку.
– В этом году нам исполняется двадцать, – я не спеша поглаживаю её по спине между лопатками. – Это хороший повод поехать куда-нибудь, где мы еще не были.
– А как же рёкан?
– Пока идет сезон дождей клиентов не так уж и много, – я пожал плечами. – Томоми и одна справится.
– Может быть…
Некоторое время мы молчим, прислушиваясь к шуму дождя.
– Да, – вдруг говорит сестра. – Мы поедем, но только я не хочу в незнакомые места.
– И куда же тогда? – мне становится интересно, но тут у меня урчит в животе. Щеки опаляет жаром.
– А это я скажу тебе после того, как ты поешь, – Рин поднимается с постели и идет к столику, нимало не смущаясь своей наготы. За три года сестра очень изменилась, превратившись из хрупкого подростка в красивую молодую женщину.
– Покормить вас, господин? – возвращаясь с подносом, она эротично улыбается.
***
Алое закатное солнце переспелым яблоком зависло над морской гладью. Я отрешенно всматривался в вечернее небо, стараясь побороть в себе желание закурить. На смотровой площадке это было запрещено, а возвращаться в отель я не хотел. Рин снова была не в духе.
Подумать только, за почти две недели поездки мы больше ругались, чем отдыхали. И я был уверен, что во всем виновато это место – префектура Миядзаки. Сестра загорелась идеей посетить родные места, хотя я был не в восторге от этого. В этой маленькой провинции было слишком много тех, кто помнил нас как близнецов Кагамине. Да что там, на всем острове Кюсю, нас могли узнать и это могло обернутся неприятностями.
Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Сегодня – последний день нашего отпуска, и по совместительству – наш двадцатый день рождения. Я сунул руку в карман брюк, проверяя наличие подарка. Пусть из-за ссоры все планы пошли прахом, но я собирался вручить его сегодня. Может не в тех условиях, что планировал, но все же.
– Эм…простите, – послышался нерешительный голос позади меня, и я едва не закатил глаза. Вот из-за подобного мы и ссорились все время. Рин не терпела других девушек рядом со мной, я приходил в бешенство, стоило кому-то из парней взглянуть на нее как-то не так.
– Вы не видели тут девочку в желтой панамке?
От такого вопроса я слегка растерялся. Вот так меня еще никто не клеил.
– Простите? – я натянул на лицо любезную улыбку и повернулся к невысокой девушке. Она слегка придерживала широкополую шляпу, из-под которой струились длинные каштановые локоны.
– Извините, что отвлекаю, – она нервно теребила рукав браслет на своей руке, и мне этот жест показался странно знакомым. – Тут не пробегала девочка в желтой панамке? Я нигде не могу её найти…
– Вот оно как, – протянул я и по привычке взлохматил волосы. – А может обратиться к администрации парка? Уверен, что…
– Кагамине…кун?
***
Рин бесцельно бродила по парку, скользя равнодушным взглядом по толпе. Иногда она ловила на себе заинтересованные взгляды, но ей было все равно. Последний день отпуска был испорчен. И все из-за него!
Девушка вздохнула, стоило ей вспомнить о том, как они кричали друг на друга, а потом брат просто хлопнул дверью и ушел. Ушел на целых два часа, и оставил её одну. На глазах навернулись непрошеные слезы, но тут ей в бок кто-то врезался.
Рин испуганно ахнула, увидев маленькую девочку, которая больно шлепнулась на твердый асфальт. Желтая шляпка слетела с темной шевелюры, и девочка громко зарыдала.
Прохожие начали останавливаться, а Рин поспешила на помощь.
– Прости-прости! – запричитала она и быстро подняла ребенка на ноги. Белые носочки были в пыли, а на пухлой коленке появилась небольшая ссадина. – Ну-ну, не плачь, все будет хорошо!
Рин опустилась перед девочкой на колени, и быстро отряхнула запылившееся платье. Малышка всхлипнула, тараща на девушку круглые карие глаза.
– Вот так, – Рин с улыбкой надела панамку. – Все не так страшно, да? Как тебя зовут?
– Рёко, – слегка картавя произнесла девочка. – Сестленка, а ты плинцесса?
– Принцесса? Почему, Рёко-чан? – Рин с улыбкой усадила девочку на ближайшую скамейку и начала искать в сумочке пластырь.
– В книжке видела, – важно заявила Рёко. – Там плинцесса с такими же волосами и голубыми глазами.
– Вот оно как, – протянула Кагамине и осторожно заклеила ссадину пластырем. – Ну вот, видишь теперь все заживет.
– Бананы! – радостно сообщила Рёко разглядывая пластырь с детским принтом. – Плинцесса, а ты любишь бананы?
– Ну, в общем-то да, – Рин умилилась детской непосредственности Рёко. – Рёко-чан, а где твоя мама?
– Мы плишли в зоопалк, – Рёко весело болтала ногами. – А потом в кафе, но мама не захотела купить мне самое больсое моложеное, и я убезала.
– Так делать нельзя, – покачала головой Рин. – С тобой могло случится что-нибудь плохое.
– Но тепель со мной ты, плинцесса, – Рёко протянула руку и осторожно потрогала волосы Рин, собранные в хвост. – Если плидут монстлы, то твой плинц нас обязательно спасет!
– Мой принц, – невесело произнесла Рин. – Мы с ним не очень ладим.
– Посему?! – вытаращила глаза Рёко. – Он зе любит тебя!
– Пожалуй даже слишком, – Рин сухо всхлипнула.
– Не плачь, – пухлая детская ладошка ласково погладила её по щеке. – Когда мне глустно, я всегда плошу папу купить мне моложеное! Посли!
С этими словами Рёко соскочила со скамейки, и потянула Рин к прилавкам с едой.
***
– Это и правда ты? – девушка изумленно таращилась на меня. Я судорожно напрягал память, а потом вспомнил о том, как она теребила браслет.
– Рицуко-чан? – неуверенно произнес я.
– Именно! – Рицуко радостно хлопнула в ладоши. – Сколько же мы не виделись?! С тех пор как ты уехал в Токио!
– Да, давненько, – я нервно скрестил руки на груди. – А ты тут какими судьбами?
– Я тут живу, – улыбнулась Рицуко. – Не всем же уезжать в столицу.
– И то правда, – разговор постоянно возвращался к моему прошлому. Она не могла не знать о том, что я «мертв». Как ей теперь объяснить?
– Боже, сколько воспоминаний, – девушка прислонилась к перилам. – Когда расскажу Хиро-куну, он ни за что не поверит!
– Постой, Хиро.ты про Широгаву?
– Да, мы с ним уже три года женаты, – Рицуко смущенно протянула мне ладонь, а безымянном пальцем которой блеснуло кольцо. – И наша дочка, Рёко-чан…о нет, я совсем забыла!
Рицуко в панике заметалась по площадке.
– Она закатила истерику в кафе и выбежала, – срывающимся голосом запричитала она. – Я хотела её поймать, но меня вынудили заплатить немедленно, и пока я теряла время она уже убежала!
– Рицуко-чан, – я осторожно тронул её за плечо. – Не волнуйся, мы найдем её.
– Кагамине-кун? – девушка изумленно всхлипнула. – Спасибо тебе, я…
– Поблагодаришь потом, а сейчас – поспешим.
***
– А потом Кач-чан как тлеснет его по голове! – Рёко радостно подпрыгнула. – И этот противный Ноболу убезал к своей маме. Кач-чан самый сильный!
– Он тебе нравится? – Рин улыбнулась.
– Да, когда я выласту, то стану его зеной! – уверенно заявила девочка, и откусила от своего рожка с мороженым. – А ты плинцесса? Ты уже женилась на своем плинце?
– Правильно говорить, выйти замуж за принца, – Рин взяла в руки салфетку. – И нет, я не смогу выйти за своего принца.
– Посему? – скуксилась Рёко. – В сказках плинцесса всегда…как это…выходит замуз за плинца!
– В сказках да, – блондинка вытерла с щеки Рёко следы от мороженого. – Но в жизни так не бывает. Мой принц и я, нам нельзя жениться.
– Кто так сказал? – Рёко кажется забыла о своем холодном десерте, и он начал таять. – Вы же плинц и плинцесса, самые главные! Никто не мозет вам заплетить!
Рин печально улыбнулась, и погладила девочку по голове.
– Рёко-чан, я так тебе завидую.
– Рёко! – среди толпы послышался громкий возглас. Рин повернула голову и увидела взволнованную девушку, которая спешила к ней со всех ног. А за ней шел Лен.
– Мама!
Спустя мгновение девочка уже была в крепких объятиях матери, которая плакала от облегчения и радости. Рин во все глаза смотрела на брата. Он с довольной улыбкой смотрел на разворачивающуюся сцену, а потом подошел к ней.
– Рёко, больше не смей меня так пугать! – Рицуко выпустила дочь и посмотрела на Рин. – А ты же…
– Да, – произнес Лен. – Это Рин.
– Давно не виделись, Рин-сан! – Рицуко низко поклонилась. – Спасибо, что позаботились о ней.
– Не стоит благодарности, – Кагамине с непониманием посмотрела на брата.
– Кагамине-кун, тебе тоже спасибо за то, что помог! – девушка слегка покраснела.
– Я ничего не сделал, – пожал плечами парень, а потом нахмурился, заметив любопытно-восхищенный взгляд девочки.
– Рёко, а ну-ка, – Рицуко хлопнула девочку по спине. – Поблагодари сестренку и братика!
– Спасибо вам, – пробормотала Рёко, продолжая смотреть на Лена.
– Рёко, прекрати, это неприлично, – Рицуко взяла дочь за руку. – В общем, спасибо вам, нам наверное уже пора…
– Ага, нам тоже, – Лен слегка поклонился. – Был рад повидаться, передавай привет своему мужу. Он большой счастливчик.
Госпожа Широгава довольно зарделась и поклонилась в ответ. Внезапно Рёко отпустила её руку и кинулась к Рин, вцепившись в подол её юбки.
– Мы зе увидимся завтла? – она подняла полные надежды глаза, и Рин ощутила как екнуло сердце.
– Прости, Рёко-чан, – она обняла девочку. – Мне пора возвращаться.
– В волсебную стлану? – шмыгнула носом Рёко.
– Да, – Рин улыбнулась, чувствуя, что тоже готова заплакать. – Мне пора в свой замок. Я бы очень хотела взять тебя с собой, но пока что ты слишком маленькая.
– Тогда я буду есть много-много молковки и быстро-быстро выласту! – горячо выпалила Рёко. – А ты пообесяй, что выйдешь замуз за плинца!
– Обещаю, – Рин скрестила мизинец с крошечным пальчиком девочки.
– Рёко, папа нас уже ждет! – Рицуко потянула дочь к выходу из парка. – Спасибо вам еще раз!
– До свидания, – Лен махнул рукой.
– Пока, плинцесса! Пока плинц! – Рёко помахала рукой близнецам, и спустя мгновение мать и дочь затерялись в толпе других посетителей. Парк уже закрывался.
– Ну, что, – Лен взял сестру за руку. – Нам тоже пора?
– Ага, – Рин поспешно смахнула слезы.
***
Всю дорогу до отеля Рин угрюмо молчала, но я понимал, что дело тут не в ссоре. Выражение её глаз, когда она смотрела на эту девочку было мне знакомо. Также Рицуко смотрела на свою дочку. Так же все матери мира смотрят на своих детей. Сегодня Рин не просто повзрослела на год. Она поняла, как скоротечна и бессмысленна жизнь, когда в ней нет взрослых ценностей, вроде семьи или детей.
Даже с кондиционером в комнате отеля было душно, так что Рин вышла на балкон, и с тоской смотрела в ночное небо. Её легкое летнее платье белым призраком светилось во тьме. Я неотрывно смотрел на нее, а в голове эхом отдавались пророческие слова:
«Что ты можешь ей дать?! Ни брака, ни детей, ни спокойной жизни!»
Я сунул руку в карман и стиснул подарок. Заткнись. Я смогу сделать её счастливой.
С колотящимся сердцем я вышел на балкон, и встал рядом с сестрой. Она покосилась на меня, но промолчала. Это напомнило мне наш пятнадцатый день рождения. Тогда я отказал ей. Будем надеется, что судьба не столь жестока.
– День почти кончается, – произнесла Рин. – Мы стали совершеннолетними.
– Точно, – в горле у меня вдруг пересохло. Все красивые слова, которые принято говорить в таких случаях внезапно вылетели из головы. – С днем рождения.
После этого я неуклюже протянул ей небольшую бархатную коробочку. Рин с недоверием уставилась на подарок.
– Ты серьезно? – в её голосе звучала жалость.
– Ты пообещала, – я открыл коробочку.
– Лен, – она со слезами на глазах посмотрела на меня. – Зачем?
– Затем, что я так хочу, – с этими словами я вытащил кольцо. Небесно-голубой топаз таинственно сверкнул в темноте. – Пусть это будет не официально, но я хочу, чтобы ты знала.
Я коснулся её левой руки и осторожно надел кольцо на безымянный палец.
– Может быть я и не принц, но для меня ты – принцесса, на которой я просто обязан жениться, – с этими словами я поцеловал её руку. – Итак, что ты скажешь?
Несколько секунд Рин просто смотрела на меня, а потом прикрыла глаза.
– Ну и как тут откажешь, – дрожащим голосом произнесла она. – Иначе мне придется съесть тысячу иголок.*
В следующее мгновение она уже была в моих объятиях, и я понял, что это самый лучший день рождения за все эти годы.
========== Такт 60: Беззвучный голос ==========
В стенах старой школы раздался перезвон, возвестивший о конце занятий, но в музыкальном классе дети совершенно не обратили на это внимания.
– Ну, на сегодня все, – мелодия фортепиано прервалась, и школьники встрепенулись. – Увидимся в понедельник.
– Что? Сенсей, сыграйте еще что-нибудь!
– Да, нам так нравится, как вы играете!
Шумная ватага ребятишек обступила свою учительницу по музыке, которая сидела за стареньким фортепиано и с ласковой улыбкой смотрела на своих учеников. Тут в дверь в класс отворилась, и на пороге возник завуч по фамилии Такеда.
