Текст книги "Ложный Нарцисс (СИ)"
Автор книги: Narita
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)
С этими словами она поспешила покинуть палату. Санитар проводил её подозрительным взглядом, но Рин было все равно. Губы горели от спонтанного поцелуя, а глаза сияли лихорадочным блеском. Никогда еще она не чувствовала себя такой живой.
Комментарий к Такт 49: Быть живой
1) Mi amore* – (италь.) любовь моя
2) Figlio di puttana! * – (италь.) сукина дочь.
3) bambino* – (италь.) малышка
========== Такт 50: Любовь – болезнь ==========
В стерильно-белом коридоре царила пугающая тишина. Мегурине нервно оглядела вереницу одинаковых дверей. В этом частном диспансере у пациентов не было имен, только номера. Для сохранения конфиденциальности, уверяли доктора.
– Вам сюда, – произнес санитар, открывая перед девушкой дверь. Ему было не положено болтать о своей работе, но в глубине души он завистливо вздохнул. Вчера прелестная блондиночка, сегодня сама Мегурине Лука! Да ради таких свиданий можно и наркоманом стать!
– Благодарю, – прохладно произнесла актриса, и плотно затворила за собой дверь.
Помедлив секунду, она взглянула на кровать, и застыла на месте, отказываясь верить своим глазам. Кагамине Лена и правда не стало. Вместо него перед ней лежал незнакомый юноша в больничной пижаме, которая была велика ему в несколько раз. Осунувшееся лицо было похоже на череп, обтянутый кожей, а светлые волосы свалялись и потускнели.
– Лен, – дрожавшим голосом позвала Лука, чувствуя, как холодеют пальцы. Внезапно парень отрывисто выдохнул, а после широко распахнул ввалившиеся глаза. Спустя пару секунд его остекленевший взгляд стал осмысленным.
– Давненько не виделись, Лука-сан, – сипло произнес он, нервно поводя плечами.
– Твоя правда, – тихо ответила Мегурине, и опустила голову. – Прости, мне так жаль.
– Вам не за что извиняться, – Лен судорожно сглотнул. – Во всем виноват только я.
– Я знала, что ты так скажешь, – горько усмехнулась Лука. – Все-таки ты хороший парень.
В палате повисло напряженное молчание.
– Хороший парень, да? – усмехнулся он. – Сдается мне, что хорошие парни не попадают в лапы наркобаронов.
– Лен, послушай…
– Ты спала с кем-то ради дозы? – внезапно спросил Лен.
Лука покачала головой, ощущая, как в горле встает горький ком.
– А я – да, – тихо произнес он. – Я и в самом деле худший…хах…
Мегурине неуверенно протянула ладонь, но тут же опасливо отдернула, заметив на бледной коже запястья багровые кровоподтеки.
– Нравится? – криво усмехнулся он, наблюдая за отвращением на её лице.
– Зачем, зачем ты так с собой?! – потеряв самообладание, выпалила Лука. – Неужели только из-за неё?! Из-за Рин?! Ты настолько её любишь?
– Безумно, – ответил Лен. – Настолько, что могу быть для нее опасен. Поэтому, как только меня выпустят отсюда, я…
Санитар нервно взглянул на часы, а потом покосился на дверь палаты. Собрался с духом и приоткрыл её.
– Время посещений закончено, прошу вас…
Хлесткий звук пощечины заглушил заискивающий тон санитара.
– Чертов эгоист! Да как ты смеешь?! – на лице актрисы полыхал гневный румянец. На его правой скуле появился красноватый след от ладони.
– Спасибо, – хмыкнул Лен, и пальцы здоровой руки судорожно вцепились в край одеяла. – Мне так этого не хватало.
Внезапно он откинул голову на подушку и часто задышал. Его тело начала бить мелкая дрожь, и до слуха Мегурине донесся тихий скрип. Санитар выругался, нимало не смутившись присутствия дамы, и кинулся к своему подопечному, который метался на кровати и хрипло стонал. Лука испуганно попятилась прочь, а потом и вовсе выскочила в коридор, но прежде чем звуконепроницаемая дверь захлопнулась, она услышала крик.
***
Фарфоровая тарелка ударилась в стену и раскололась вдребезги, но Камуи и ухом не повел, хотя снаряд пролетел в миллиметре от его головы.
– Обманщик! – Гуми гневно сверкнула зелеными глазами. – Да как тебе такое в голову могло прийти?!
В тесной кухоньке Мегпоид и так было не развернуться, но теперь и ступить было негде. То тут, то там на полу поблескивали острые осколки – последствия праведного гнева Гуми. И она явно не хотела останавливаться на этом.
– Это была твоя идея, не так ли? Конечно кто же еще может вот так бессердечно…
– Твой Кагамине в диспансере для наркозависимых, и он проведет там ближайший год, если конечно не умрет раньше времени, – сурово перебил её Гакупо. – Но даже потом он едва ли сможет жить как раньше.
– Прекрати говорить так цинично, – Гуми прищурила глаза. – На тебя это не похоже.
– Это тоже на тебя не похоже, – парень кивнул на разбитую посуду. – С каких пор ты стала такой ранимой?
– С тех самых, как мой лучший друг пропал, а потом вы решили инсценировать его смерть! – выпалила Гуми. – Я чуть с ума не сошла!
С этими словами она отвернулась, украдкой смахивая слезы облегчения. Где-то в глубине души она лелеяла надежду, что этот проблемный блондин не мог умереть. Теперь, когда надежда превратилась в уверенность, и Гуми не терпелось увидеть воскресшего Лена. Однако прощать Камуи было пока что рано.
Внезапно сильные ладони сжали её плечи, а носа коснулся слабый запах парфюма.
– Мегуми, – прозвучало совсем рядом, и Гуми мгновенно вспыхнула. – Прости, я и правда поступил с тобой не лучшим образом.
Мегпоид порывисто вздохнула, когда объятия Камуи стали крепче.
– Я и сам был не в восторге от этой лжи, но ничего не мог поделать. Уж лучше такая фальшивая смерть, чем бесконечные атаки журналистов.
– Л-ладно, – заикаясь произнесла Гуми. – Все уже в порядке, прости за эту истерику, братец.
Мысли путались, девушка отчаянно краснела, но тут Гакупо разочаровано вздохнул.
– Должен признаться я уже начал надеяться, – пробормотал он. – Что ты перестала звать меня этим детским прозвищем.
– Тебе не нравится?
– Ты всегда можешь звать меня просто по имени, – прошептал Камуи. – Ведь мы уже не в приюте.
– А-ага, – выдохнула Гуми, и тут парень схватил её за плечи и развернул к себе лицом.
– Вот и славно, – он наклонился к девушке. – Мир?
– Мир, – кивнула Гуми, внезапно ощутив себя героиней из какого-нибудь сопливого сёдзе.
– А если ты снова будешь сходить с ума из-за Кагамине, – Камуи улыбнулся одними губами. – Я позабочусь о том, чтобы он остался в диспансере на неопределенный срок.
***
Рин… Рин… Рин…
Ослепительно-белые стены палаты сдавливали меня со всех сторон, не давая дышать. Жесткая кушетка, ремни, фиксаторы и бесконечные уколы. Я будто бы снова вернулся в подвал.
Рин… Рин… Рин…
Как давно она приходила сюда? Пару дней назад? А казалось, что пару месяцев. Без нее было просто невыносимо. Стоило мне вновь увидеть её – бледную, испуганную и такую невыносимо красивую. Тогда мое безумие вернулось. То, что я усиленно пытался заглушить в себе с помощью наркотиков, вновь вырвалось на свободу, и снова угрожало Рин.
Корчась от боли, я разрывался между желанием увидеть её, и стремлением оградить от себя. Без неё мне было сложно даже дышать. Глупые доктора говорили, что так проявляется абстинентный синдром, но я-то знал правду. От этой зависимости меня не вылечат. Это болезнь, от которой еще не придумали лекарство. Любовь разъедала, убивала меня изнутри, но я не мог позволить ей вновь навредить Рин. Не мог, но…может быть от одной единственной встречи мне станет легче?
***
Черный кот сидел на полу, привалившись к двери палаты. За его спиной, даже сквозь звукоизоляционные панели слышался полный боли и страдания крик. Парень шмыгнул носом. Он был рядом с другом во время каждого приступа, но все равно не мог привыкнуть к надломленному голосу. Слишком взрослому. Слишком чужому.
Спустя некоторое время Куро услышал тихий щелчок и мгновенно вскочил на ноги. На пороге палаты появился уставший санитар.
– Мы снова ввели ему успокоительное, но долго так продолжаться не может, – хмуро произнес он. – С физической зависимостью мы справимся, а вот с психологической…
Врач не закончил фразы, покачал головой и направился прочь, а Куро же слегка приоткрыл дверь и зашел к палату. Блондин бессильно лежал на кровати, удерживаемый жесткими ремнями. В помещении резко пахло лекарствами и антисептиком.
Парень осторожно приблизился к кровати, и тут буквально приклеился к месту.
– Раз.вяжи…– в голубых глазах читалась мольба. Искусанные запекшиеся губы сложились в подобие улыбки.
Куро шумно вдохнул и помотал головой.
– Развяжи меня, – теперь в хриплом голосе звучала злость.
– Нет, Лен-кун, – Куро опустил глаза в пол, избегая встречаться с ним взглядом. – Прости.
– Отпусти меня! – зарычал блондин и слабо дернулся на кровати. – Я пробыл взаперти слишком много времени! Выпусти меня!
– Лен-кун, успокойся, все хорошо…
– Ничего не хорошо! Я ненавижу это место! Немедленно выпусти меня!
– Мы пытаемся тебе помочь!
– Нет…я понял…– он криво усмехнулся. – Ты же знаешь, что я сделал с ней…вы просто хотите держать меня подальше, да? Сдали меня сюда, чтобы я не смог ничего ей сделать?
Кагамине откинул голову на жесткую подушку и безумно рассмеялся, а потом резко оборвал смех.
– Ничего у вас не выйдет, – прошептал он смерив Куро тяжелым взглядом. – Я выберусь отсюда, и тогда никто уже не сможет нам помешать.
Внезапно он умолк, а через секунду уже тихо спал. Успокоительное наконец-то подействовало.
Куро опустился в кресло рядом с кроватью, и устало прикрыл глаза. Никто вовсе не хотел держать Лена в этом заведении дольше, чем понадобиться, но психоз вызванный абстинентным синдромом не отпускал его уже пару дней. Если он не метался в поисках дозы, то просто лежал на кровати безучастный ко всему. Из-за частых приступов к нему никого не пускали, и Куро подозревал, что дальше ему будет только хуже.
– Рин-чан, – тихо произнес Неко. – Ты нужна ему.
***
– Рин-чан! Господи, нам так жаль!
– Ты такая бледная! Неужели болеешь?
– Ты хорошо держишься!
Возвращение в школу было для Рин тяжелым испытанием, даже несмотря на всестороннюю поддержку Гуми. Одноклассники задавали ей миллион вопросов, в особенности их интересовали обстоятельства «смерти» Лена. Казалось, что они забыли обо всех приличиях, донимая её расспросами на каждой перемене. К счастью во время обеда, им с Гуми удалось спрятаться в кабинете клуба.
– Так значит он в закрытой клинике? – зеленоволосая сидела за своим президентским столом. – Но его же можно навещать?
– Куро сказал, что к нему не пускают, – Рин сосредоточенно рассматривала узор на обивке старого дивана. – Я не была у него больше недели, а ведь обещала приходить каждый день.
Девушка устало вздохнула и потерла глаза, под которыми залегли глубокие тени. Она все еще мучилась бессонницей. Образ умирающего Лена, привязанного к больничной койке преследовал её стоило ей закрыть глаза. Панические атаки стали обычным делом, а пища начисто потеряла вкус. Все, что ей хотелось – поехать в эту чертову клинику и забрать оттуда Лена.
– Ничего не поделаешь, – пожала плечами Гуми, но было видно, что она тоже расстроена. – Лен сильный, он обязательно поправится. Но у меня к тебе вопрос.
Она внимательно посмотрела на подругу.
– Что ты планируешь делать дальше?
– Мейко-сан говорила мне, – произнесла Рин. – Он хотел, чтобы нашими опекунами стали родители отца, они живут на Окинаве.
– А как же твоя мама? – нахмурилась Гуми. – Ты говорила, что она в Японии вместе со своим новым мужем.
– К ней я уж точно не пойду, – отрезала Рин. – Она потеряла право называться нашей матерью!
В кабинете повисла тишина.Спустя секунду раздался мелодичный перезвон, возвещающий о том, что перерыв на обед окончен.
– Знаешь, Рин, – Гуми подхватила свою сумку. – Я выросла в приюте без родителей, и какими бы они ни были – я считаю их своими родителями.
Кагамине согласно кивнула и сказала: « Да, временами я думаю о том, чтобы простить её. Но она больше не часть моей семьи. Лен – это все, что у меня осталось, и мы будем вместе, даже если весь мир будет против.
***
После длительного перерыва Рин старательно записывала все слова учителя, стремясь нагнать упущенное. Однако стоило ей услышать тихую вибрацию телефона, как она мгновенно забыла об повестях Мурасаки Сикибу, и открыла сообщение. Всего пара строчек, но она едва смогла подавить восторженный вопль. Куро писал, что Лен хочет её увидеть!
Остаток урока она сидела как на иголках. В школьном здании еще не утих звук звонка, а она уже бежала к шкафчикам для обуви. Сердце радостно билось, а на щеках горел лихорадочный румянец.
– Рин, ты куда это?! – к ней подбежала недоумевающая Гуми, но Рин уже не слушала, выбежал во двор. Школьники удивленно таращились на нее, некоторые смотрели недовольно. Должно быть из возмущал её цветущий вид, ведь она должна быть в трауре по брату. В основном это были фанатки Лена.
Рин лишь злорадно улыбнулась. Пусть думают, что хотят. Ведь для них он ушел на всегда, а для нее он жив, и они никогда больше не смогут забрать его внимание. Он живет теперь только для нее одной. Погрузившись в свои мысли она едва не врезалась в бок припаркованной машины.
– П-простите! – она поспешно поклонилась, но тут стекло опустилось и Рин едва не отшатнулась. Рейра искривила губы в подобии улыбки.
– Милая, не окажешь мне любезность?
– И не мечтай, – прошипела Рин, но тут дверь резко распахнулась и когтистая рука матери втащила её в салон.
– Отпусти меня! Я тебе все сказала и…– Рин вырвала руку, а потом изумленно замерла.
– Встреча с тобой, – манерно произнесла Рейра. – Не моя прихоть. Тут кое-кто хотел поговорить с тобой.
– Давно не виделись, Рин, – Оливер тепло улыбнулся и взял её за руку.
========== Такт 51: Горячее блюдо ==========
В дорогущем кафе в самом центре Токио вкусно пахло свежей выпечкой, но Рин хмуро глядела на круассан, который для нее заказал Оливер. Мать тактично удалилась, многозначительно взглянув на дочь, словно бы предостерегая от очередных резких выпадов и высказываний. Но Рин и сама прекрасно понимала, что к чему. Все-таки к Оливеру она все еще испытывала теплые дружеские чувства, и ей было жаль ранить его.
– Прости, что уехал без предупреждения, – британец виновато улыбнулся. – Отец волновался обо мне, но не было ни дня, чтобы я ни думал о тебе!
Рин скованно улыбнулась, внутренне поморщившись от приторности этой фразы.
– Я рада снова увидеться с тобой, – девушка вежливо отпила из кружки с чаем. – Прости за то, что я тебе наговорила тогда в больнице. Это было ужасно.
– Не волнуйся об этом, Рин, – Оливер успокаивающе погладил её по запястью, отчего она напряженно замерла. – Все в прошлом, и теперь мы сможем начать все заново, да?
В его серо-зеленых глазах было столько надежды, что Рин нервно сглотнула и отвела глаза.
– Прости меня, Оливер, – тихо прошептала она. – Но, боюсь, ничего у нас не выйдет.
Пару минут он хмурился, а потом произнес: «Это ведь из-за твоего брата, не так ли?»
– Ч-что ты имеешь в…
– Не притворяйся, что не знаешь, – блондин скрестил руки на груди. – Я разговаривал с тем детективом, который расследовал твое похищение. Он открыто сказал мне, что твой брат долгое время тебя…
Оливер закусил губу и отвернулся. Рин опасливо поглядела по сторонам, но они говорили по-английски и никому не было до них дела.
– Твоя мама сказала, что он жив, вопреки всем заверениям прессы, – теперь голос Оливера звучал холодно. – И что сейчас лечится в наркологической клинике…
– Ну и что с того, – с тихой яростью произнесла Рин. – Каким бы он ни был – он мой единственный брат!
– Даже после всего, что он сделал с тобой?! – Оливер сокрушенно покачал головой. – Рин это ненормально!
– Не тебе судить, что нормально, а что – нет, – прошипела Рин, чувствуя как в глазах закипают слезы. – Я сказала тебе, что у нас ничего не выйдет, так что ты зря приехал.
Посетители кафе начали коситься на шумную парочку, которые к тому же выглядели как иностранцы.
– Вовсе не зря, – ответил Оливер. – Многое произошло, но мои чувства остались неизменными. Я люблю тебя, Рин, и прошу тебя уехать со мной в Лондон.
Рин поспешно смахнула слезы, избегая встречаться с ним взглядом. На душе скребли кошки, но она никак не могла ответить на его чувства, ведь уже давно была больна другим человеком.
– Оливер, – мягко произнесла она. – Я ценю это, но никак не могу согласиться на это. Мое место здесь, и ничто это не изменит. Отступись. Прошу тебя.
Некоторое время он беспомощно взирал на девушку, а потом не хорошо усмехнулся. Рин поежилась, так как никогда не видела у него такого выражения.
– Забавная ситуация, – он презрительно прищурил глаза. – Он применил к тебе насилие, а ты все равно хочешь быть с ним? Это уже какой-то мазохизм. Но что, если тот детектив передаст дело в полицию? Думаешь стены диспансера спасут его от наказания?
За столиком стало как будто бы на пару градусов холоднее. Рин во все глаза смотрела на Оливера.
– Т-ты не посмеешь, – с трудом произнесла она. – Зачем тебе это, Оливер?! Неужели только чтобы я поехала с тобой?!
– Не только поэтому, – пожал плечами британец. – Но и ради справедливости.
***
Благодаря усилиям врачей мой организм медленно восстанавливался. Синяки и раны заживали. Появилось что-то вроде аппетита, хотя еда все еще казалась мне безвкусной биомассой, в которой я ковырялся, неловко орудуя правой рукой. Левую я все еще не чувствовал. Доктора уверяли, что кости срастутся, но вот вернуть пальцам былую гибкость и силу я вряд ли смогу. А значит – никакой гитары. Это угнетало хуже, чем приступы ломки.
Куро, который дневал и ночевал в клинике, поехал домой сменить одежду, так что я остался в одиночестве. Правда ненадолго.
Тихий шорох отворяемой двери вывел меня из дремы. Среди скучных белых стен зеленый и фиолетовый смотрелись двумя яркими кляксами. Я поспешно сморгнул, фокусируя зрение.
Гуми смотрела на меня, и на лице у нее отразился странный микс из жалости и гнева. Камуи же наблюдал за её реакцией.
– Давно не виделись, президент, – я слабо улыбнулся увидев, как зеленые глаза подернулись рябью. Да, теперь мой голос сломался окончательно и бесповоротно.
Внезапно Мегпоид подскочила к кровати и схватила меня за отросшую челку, тут же вызвав ряд неприятных ассоциаций. Спустя секунду она крепко стукнула меня лбом.
– Какой же ты идиотина! – воскликнула она, едва сдерживая слезы. – Так бы и прикончила тебя, мелкий говнюк!
Камуи фыркнул, едва сдерживая смех, и я тоже негромко рассмеялся.
– Спасибо, Мегпоид, – я протянул здоровую руку и несильно ущипнул её за щеку. – Рад видеть тебя снова.
Спустя пару минут она уже сидела рядом с кроватью, азартно вырезая кроликов из яблочных долек. Гакупо замер за её спиной, словно телохранитель.
– А потом эти «умники» из Криптона придумали этот идиотский план твоей фальшивой смерти! Ни мне, ни Мику-не, даже Рин ничего не сказали!
– И правильно сделали, – ответил я. – Актрисы из вас хреновые.
– Попрошу! – Гуми предостерегающе погрозила ножом для фруктов. – Ты тоже хорош! Знаешь, как мы переживали! Если не думаешь о других, то мог хотя бы о Рин подумать!
«О ней как раз я и думал, » – промелькнуло у меня в голове, но я решил воздержаться от замечаний. Мое жалкое самопожертвование обернулось проблемами для всех них, так пусть они и дальше считают, что я ушел из собственного эгоизма.
– Кстати о птичках, – Гуми протянула мне дольку яблока, но я лишь покачал головой. Подобное мне есть было пока рано. – После школы мы хотели вместе тебя навестить, но она внезапно куда-то убежала.
Рука дрогнула, и я выронил кусочек яблока. Гуми бросилась поднимать, и я на долю секунды я ощутил на себе внимательный взгляд Камуи. Этот самурай всегда был очень проницательным.
– Достала, но оно замаралось, – с сожалением произнесла Гуми, критично осматривая дольку.
– Мегуми, лучше выбрось его в мусор, – посоветовал Гакупо.
– Ладно, сейчас вернусь, – Мегпоид выскочила в коридор, и взгляд парня тут же стал колючим.
– Надеюсь ты не собираешься сбегать отсюда? – спросил он, привалившись спиной к стене рядом с моей кроватью. – Знаешь, как трудно было тебя сюда устроить, пришлось подключить связи Кайто и Луки, так что цени это.
– И как долго вы намерены держать меня здесь? – процедил я, с трудом сдерживая ярость. – Пока я окончательно не стану инвалидом?
– У меня такое ощущение, что ты уже давно инвалид, – сардонически усмехнулся он. – По крайней мере по мозгам. Будь моя воля, я бы хорошенько тебе врезал, но бить лежачих не в моем стиле.
– Хн, а что же в твоем стиле? – прищурился я. – Спасать тех, кто об этом спасении не просил? Семпай, ты что, альтруист?
– На твоем месте я бы просто поблагодарил, – ледяным тоном отчеканил Камуи. – А ты все еще бравируешь, пытаешься строить из себя крутого. Это так по-детски.
– Ты не на моем месте, баклажан-сан, – зло ответил я. – Ты и понятия не имеешь, через что я прошел и…
В этот момент дверь палаты отъехала в сторону, и напряжение в комнате лопнуло как воздушный шар. Я поспешно откинулся на подушку, и закрыл глаза, стараясь успокоиться. Мегпоид ни к чему видеть эти ссоры и…
– Рин-чан? Давненько не виделись!
После этих слов я мгновенно вскинулся, так что неловко задел травмированную руку, но даже не почувствовал боли, так как жадно вглядывался в родной образ. Она улыбнулась мне, но в глубине её глаз я видел тень тревоги. Что же случилось?
– Ну, мы, пожалуй, пойдем, – как всегда тактичная Мегпоид ретировалась, прихватив с собой своего верного пса. Как только за ними закрылась дверь я почувствовал себя намного легче.
В палате провисла неловкая тишина, и я совершенно не знал, нужно ли её нарушать. Рин казалась подавленной, хотя всеми силами старалась не подавать виду.
– Ты выглядишь лучше, чем раньше, – тихо произнесла она, и присела на краешек кресла.
– А ты нет, – ответил я, отмечая нездоровую бледность и глубокие тени под глазами. Она казалась еще слабее и тоньше, чем в нашу прошлую встречу.
– Спасибо за комплимент, – дернула плечом сестра.
– Мегпоид сказала, что ты ходила куда-то после школы, – я просто хотел перевести разговор в другое русло, но кажется задел спусковой крючок.
– Это совершенно не важно, – она досадливо поморщилась. – Мои личные дела, вот и все.
– Вот как? Да, личная жизнь – это важно. Ну и кто он? – спокойно произнес я, но пальцы правой руки судорожно сжимали край одеяла.
– О ком ты? – нахмурилась Рин.
– Твой новый парень, конечно, – я невесело хохотнул, ощущая, как меня вновь начинает трясти как в лихорадке.
– Что за…– задохнулась от возмущения Рин. – Бред ты себе на придумывал?! Нет никакого парня! Ты думаешь я вообще могу теперь…после того, что ты со мной сделал?!
Это стало для меня отрезвляющей пощечиной. Ну конечно, как же я мог забыть. После всего, что было она на парней даже смотреть скорее всего не может.
– Прости, – глухо прошептал я. – Хотя я слишком многого прошу, да? Я никак не смогу изменить то, что сделал, и нам придется жить с этим всю оставшуюся жизнь.
– Ты прав, – Рин шагнула к кровати. – Ты никогда не сможешь искупить свою вину, точнее, ты будешь каяться в этом до самой смерти.
Спустя секунду тонкие пальцы скользнули вдоль ремней и фиксаторов. Пара легких щелчков и я вновь оказался прикован к постели.
– Рин, что ты…?
– Ты помнишь, что случилось в тот день? – кровать тихонько скрипнула, и я ощутил тяжесть в ногах – Рин сидела на мне верхом. Носа коснулся приятный запах её шампуня.
– Тогда ты обвинил меня в том, что я собираюсь сбежать в Англию, – её лицо было так близко, что я мог разглядеть каждую ресничку. – И помнишь, что еще?
– Мне плевать на твою боль, – прошептал я, вглядываясь в любимые глаза. – Я знаю Рин, я просто худший, так что…
Прохладные пальцы коснулись моих пересохших губ.
– А мне на твою не наплевать, – её ладонь скользнула по моей щеке. – Я люблю тебя, Лен. Вопреки всему, что было. Но это не помешает мне, отомстить.
С этими словами она сняла с шеи форменный галстук, и я сразу понял, что она собирается делать. И тут же охренел.
– Рин, послушай, остановись, ты не понимаешь, что делаешь.
Плотная ткань галстука закрыла мне глаза, и я судорожно сглотнул. Сестра меня не слушала. Совсем как я в тот злополучный день.
– Хватит болтовни, – прошептала она мне на ухо, запуская пальцы в отросшие волосы.
– Рин…
– Нравится? – мурлыкнула она, и нежные губы коснулись подбородка. По коже тут же побежали знакомые горячие мурашки. – Вижу, что нравится.
В следующую секунду она принялась расстегивать пуговицы на моей пижамной рубашке. Немного неловко, но с каким-то непонятным отчаянием.
– Рин, прекрати, – простонал я, когда легкие, словно бабочки поцелуи покрыли мою шею и ключицы. После двух недель в наркопритоне я был словно пленник Освенцима, но хуже было другое. Грязь от прикосновений того ублюдка въелась во мою кожу, и я содрогался от одной лишь мысли, что Рин прикоснется к ней.
– И не подумаю, – легко ответила сестра, и её ладонь скользнула вниз по животу, отчего я мгновенно напрягся. – Хм, что это тут у нас?
– Хватит, Рин! – я дернулся, попытавшись сбросить её с себя, но сейчас я был слабее ребенка, и еще и прикован к постели. – Как ты можешь так?!
– Обыкновенно, братец, – я зашипел сквозь зубы, когда она оттянула резинку пижамных штанов. – ведь такая я же извращенка, как и ты.
***
Рин еще никогда не было так стыдно. Щеки полыхали огнем, и она с трудом владела голосом, стараясь выглядеть уверенной и дерзкой. С галстуком и пижамой она справилась, но что делать дальше совершенно не знала. А потянув за резинку штанов едва не грохнулась на пол. Делать такое в совершенно светлой комнате? И какая такая муха её укусила?!
Рин растеряно взглянула на Лена, и увидела, как тяжело вздымается его грудь, а сам он дышит сквозь стиснутые зубы. Потом быстро покосилась вниз и вновь залилась румянцем. Должно быть это больно?
«Ладно, раз уж начали, надо идти до конца, » – думая таким образом, Рин неуверенно поерзала на месте.
– Стой, так ты не сможешь, – охрипшим от возбуждения голосом прошептал Лен. – Тебе будет больно, ведь ты все еще не мокрая?
Рин возмущенно уставилась на брата, жалея, что не может взглянуть в его бесстыжие глаза.
– Освободи мою руку, – попросил он. – И я помогу тебе.
– Я и сама могу! – вспыхнула Рин, но в ответ на это парень лишь криво усмехнулся.
– Точно?
– Ч-черт с тобой! – Рин ослабила ремень, фиксирующий его здоровую руку. Спустя секунду, она, слепо шаря в воздухе наткнулась на её плечо и скользнула вверх к шее.
– Если бы ты сняла галстук, мне было бы намного сподручнее, – произнес Лен, не спеша перебирая пряди её волос. Бережно и нежно. Рин зажмурилась, когда пальцы очертили контур её уха.
– И не мечтай, – прошептала она, млея от его прикосновений. – Это ведь моя месть тебе.
– Всем бы так мстили, – ухмыльнулся он, и внезапно притянул её к себе, мягко целуя в губы. На долю секунды Рин застыла от неожиданности, а потом начала охотно отвечать. Как же долго она мечтала о таком поцелуе! Не грубом и развязном, о нежном и трепетном, любящим. Однако ему не долго было оставаться таким, потому что с каждым мгновением Лен распалялся все больше, добавляя грубости.
– Ха…ха, – Рин разорвала поцелуй, протянув между их губами прозрачную паутинку слюны. Брат тоже тяжело дышал, судорожно сглатывая. Повинуясь какому-то странному инстинкту, она поцеловала его в шею, очертив языком контур острого кадыка. Парень глухо застонал.
– Рин…прошу тебя…
Кагамине, нервно закусила губу и слегка приподнялась, стаскивая с себя уже изрядно намокшее белье. Пока она собиралась с духом, пальцы Лена нежно коснулись её бедра, пустив по коже рой мурашек.
– Ты не обязана это делать, если не хочешь, – произнес он, но Рин упрямо мотнула головой и опустила бедра.
***
Мне казалось, что после общения с извращенным ублюдком Асами я навсегда потеряю интерес к сексу, но одно лишь присутствие Рин напоминало мне, насколько сильно я одержим ею. И сейчас её тонкие руки обнимали меня за шею, а от её тихого голоса я готов был кончить прямо сейчас.
Слегка неуклюже, но очень старательно, она двигалась, очевидно думая о том, приятно ли мне. Глупышка, разве с ней может быть неприятно?
Ослепленный, я мог ориентироваться только на ощупь, но со второй попытки запустил пальцы под тонкую ткань её блузки, а потом коснулся кружевного белья.
Рин отрывисто вскрикнула, когда я сжал её грудь, так что я поблагодарил звуконепроницаемую палату. Однако…
– Лен… Лен, – рвано дыша, шептала Рин, прижимаясь к моей груди.
– Рин, а ты не помнишь, заперта ли дверь палаты? – прошептал я ей на ухо.
– Ч-что? – мне не нужны были глаза, чтобы понять, что Рин покраснела как маков цвет. – Но я ведь…
– Как же так, Рин? А вдруг кто-нибудь зайдет и увидит нас? Куро уже должен был вернуться, он вполне может зайти и…
– Прекрати! – испуганно пискнула она. – Что же нам делать?
– Для начала, – произнес я, наслаждаясь её замешательством. – Закончим то, что начали. Не возражаешь, если я поработаю за тебя?
Спустя пару минут, Рин тяжело дышала, не в силах пошевелится. Меня тоже начало клонить в сон, так что я лениво перебирал её влажные от пота волосы.
– Лен, ты просто невыносим! – пробубнила она мне в шею. – Я хотела все сделать сама!
– Ничего, ты и так отлично поработала, – ответил я. – Немного практики и все будет превосходно.
– То есть сейчас было не идеально? – наморщилась девушка.
– Ну…– я хитро прищурил глаза. – На троечку.
– Из скольки?
– Если я скажу, ты обидишься.
– Ну ты и засранец, Лен! – Рин больно ущипнула меня за щеку. – Будем тренироваться до тех пор, пока не будет 10 с плюсом!
– Как скажите, моя госпожа, – с улыбкой произнес я, а потом ощутил прикосновение её теплых губ и забыл обо всем.
***
На парковке перед закрытой клиникой сверкал на солнце автомобиль класса люкс. Его водитель с тревогой смотрел на вход учреждения, нервно барабаня пальцами по кожаному рулю. Она ушла туда всего десять минут назад, но он уже извелся от беспокойства.
Внезапно автоматические двери раздвинулись, и вниз по ступенькам спустилась зеленоволосая девушка. Держась неестественно прямо, она приблизилась в ожидающей машине и без прелюдий забралась в салон. Кайто окинул её внимательным взглядом, отмечая странно бесстрастное выражение на её кукольном личике.
– Быстро ты, как все…
– Увези меня отсюда, – холодно приказала она.
– Что случилось? – нахмурился Сион.
– Увези меня, – с нажимом повторила Мику, а после отвернулась в окно, избегая встречаться с ним взглядом.
Мужчина пожал плечами, и начал выруливать со стоянки, когда услышал тихое: «Ты был прав, нам больше не быть вместе».
========== Такт 52: Мой кровавый Валентин ==========
Сизое облачко дыма медленно поднималось в безоблачное февральское небо. Погода была на редкость погожей, поэтому мне разрешили прогуляться, а верный Куро вызвался проследить. Недолго побродив среди клумб и лавочек, мы нашли укромный уголок, и там он вытащил сигарету.
