Текст книги "Ложный Нарцисс (СИ)"
Автор книги: Narita
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)
– Что мать вашу?! – рявкнул белобрысый, и в следующую секунду короткий удар в солнечное сплетение вновь заставил его захлебнуться, а потом военный мешком рухнул на землю.
Рядом прошаркали старческие шаги. Я с трудом приоткрыл глаза и увидел над собой две смазанные тени. В следующую секунду сознание померкло.
***
В небольшой деревянной кадке поблескивали кубики льда, когда девушка, суетливо семеня, приблизилась к комнате.
– Прошу прощения, – Томоми отодвинула дверь и прошмыгнула внутрь. – Я принесла лед.
– Спасибо, – Рин сидела у изголовья футона, на котором лежал её брат. Его обнаженную грудь покрывали многочисленные кровоподтеки, а на бледном лице блестела испарина.
Томоми неловко опустилась по другую сторону постели и начала помогать делать компрессы. Потянувшись за полотенцем, девушка заметила, что запястье Рин покраснело и опухло. Но она как ни в чем ни бывало завернула лед в ткань и приложила прохладное полотенце ко лбу Лена, и не удержавшись провела пальцами по впалой щеке. В глазах защипало. Почему? Почему он всегда лезет на рожон?!
Тут послышался легкий шорох отворяемой двери.
– Идем, тебя хочет видеть Соитиро-сан, – прохладно произнесла Аяме, и взмахнув расшитым рукавом кимоно, скрылась за дверью.
– Томоми, – Рин поднялась на ноги. – Присмотри за ним, хорошо?
– Конечно, положитесь на меня! – служанка с готовностью заняла место подле бессознательного юноши. – Я с него глаз не спущу.
Рин только кивнула, хотя ей безумно не хотелось оставлять брата одного. И еще больше ей не хотелось предстать перед дедом.
– Соитиро-сан, – Аяме поклонилась перед входом. – Она здесь.
Рин в свою очередь, нервно поклонилась, и неуверенно шагнула в гостиную. Дед сидел у очага, смежив тяжелые морщинистые веки. Девушка опустилась на подушку напротив, а потом склонилась, коснувшись лбом пола.
– Огромное вам спасибо, что спасли нас, – прошептала она, чувствуя, как в глазах закипают слезы. Она и впрямь была невероятно благодарна этому угрюмому старику.
– Выпрямись, – скрипучим голосом произнес Соитиро. – Почему ты и твой брат оказались на улице так поздно?
– Простите, мы всего лишь решили купить напитки, – ломким голосом произнесла Рин, избегая смотреть в черные глаза.
– Как твой брат? – голос Соитиро кажется немного смягчился.
– Он все еще не пришел в себя, – девушка судорожно стиснула руки на коленях. – Мы наложили лед, но повреждений много.
– С ним все будет в порядке, – старик медленно поднялся на ноги. – Больше не шатайтесь по улицам после захода солнца.
– Конечно, – Рин снова поклонилась, ожидая пока дед покинет комнату, но прежде, чем выйти в коридор он помедлил, и произнес: «Твоему запястью тоже нужен лед».
– Ай, – Рин поморщилась, когда вокруг правой руки обернули ледяную ткань.
– Терпи, – фыркнула Аяме. – Тебе еще повезло, что отделалась легким ушибом. Я же велела вам возвращаться как можно скорее!
– Простите, мы немного забыли о времени…
– Несносные дети, – покачала головой Аяме, а после вернулась за низкий столик. – От вас одни проблемы.
– Спасибо за заботу.
– Оставь свои колкости при себе, – старуха взяла в руки длинную курительную трубку и резко вытряхнула из нее пепел.
– Это был вовсе не сарказм, – прошептала Рин. – Я по-настоящему благодарна вам, бабушка.
– Хватит называть меня так, – отрезала Аяме, раскуривая трубку. – Аж с души воротит.
В комнате повисла напряженная тишина, а после Рин задала вопрос, который мучал её все время, пока она жила в этом доме.
– За что вы нас так ненавидите?
***
В зеленой листве громко кричали цикады. Каменные ступени храмовой лестницы нагрелись от жары, и казалось готовы были воспламенить подошвы плетеных сандалей. Однако девушка в старом кимоно из дешевой ткани, упрямо продолжала подниматься наверх. Наконец, задыхаясь от жары и усталости, она достигла последней ступеньки, а через секунду под её ногами заскрипела мелкая галька.
С трудом переводя дух, женщина откинула темные пряди с лица, а потом замерла. Церемония уже закончилась, и небольшая группа людей, весело гомоня, провожали молодоженов к статуе для подношений. Женщина судорожно вцепилась в рукав кимоно, когда увидела статного мужчину с черными смоляными глазами, и его молодую жену – красавицу из Токио.
Небо над храмом было затянуто тучами, а с моря постоянно дул холодный пронизывающий ветер. Фигуры в черных одеждах подходили к алтарю, кланялись, зажигали благовония, кое-кто оставлял конверты с деньгами. Наконец подошла очередь Аяме. Нервно кутаясь в тонкую шаль, она подошла к алтарю, и тут услышала звонкий детский голос:
– Папа, а где мама?
Аяме вздрогнула и подняла голову. Темноволосый мальчик лет пяти пытливо вглядывался в мгновенно постаревшее лицо своего отца. Аяме взглянула в черные, помертвевшие глаза. Соитиро взял мальчика за руку, и отвел немного в сторону, а после опустился на колени, чтобы быть с сыном одного роста.
– Папа?
– Синтаро, – севшим от долгого молчания голосом произнес мужчина. – Твою маму убили.
***
В воздухе висела легкая сизая дымка, сквозь которую Аяме внимательно рассматривала лицо сидящей перед ней девушки.
– Ненавижу вас? – старая женщина задумчиво склонила голову. – Пожалуй, что так, хотя вы не сделали ничего такого, чтобы заслужить мою ненависть.
– Тогда почему же? – Рин пытливо вглядывалась в лицо Аяме, и та быстро отвела глаза. – Бабушка?
– Я вам не…– начала было старуха, но потом покачала головой и поднялась на ноги и подошла к стенному шкафу. Спустя некоторое время, она вернулась к своей трубке, и протянула девушке тяжелую книжицу в кожаном переплете.
– На последней странице, – Аяме медленно затянулась. – Третья фотография слева.
Рин открыла книгу, которая оказалась альбомом, и нашла нужное фото. На старой, но все еще четкой фотографии была изображена семья из трех человек. Красивая женщина с ласковыми карими глазами держала на коленях мальчика лет пяти, а за спинкой кресла стоял высокий статный мужчина в военной форме.
– Это…?
– Марико, – сухо произнесла Аяме. – Жена господина Соитиро, и мать твоего отца.
– Не может быть, – не веря своим ушам, Рин жадно вглядывалась в фотографию. – Тогда вы…
– Да, – голос Аяме дрогнул. – Я даже не жена, а простая домработница. Я жила в этом доме сколько себя помню, и Соитиро-сан всегда обращался со мной, как с членом своей семьи. А после смерти Марико, он попросил меня присматривать за его сыном. Сам он так и не смог оправиться от произошедшего.
В комнате снова повисла тишина, и Рин не знала, как задать интересующий её вопрос.
– Она умерла, – внезапно ответила Аяме. – На следующий день, как сделали эту фотографию. Приближался Новый год, и Марико отправилась купить мандарины – любимые фрукты Синтаро.
Рин испуганно вздрогнула, подумав о том, что тоже любит их.
– Баржа с провизией запаздывала из-за плохой погоды, так что Марико возвращалась домой затемно. Чтобы сократить путь от порта, она отправилась через американский квартал, – мрачно произнесла Аяме. – Военные праздновали свой религиозный праздник, так что им разрешили пить всю ночь напролет.
После этого старуха опять надолго замолчала, а Рин деревянными пальцами перевернула страницу. Ей не хотелось думать, о том, как умерла эта женщина с ласковым взглядом.
– С тех пор прошло больше сорока лет, – Аяме отложила погасшую трубку. – Но не было ни дня, чтобы Соитиро-сан не думал о своей убитой жене, чтобы не ненавидел американцев всем своим сердцем. Единственным лучиком света для него был сын.
Последние слова женщины прозвучали на удивление мягко, а Рин с трепетом склонилась над фотографией молодого человека в школьной форме. Лучистые карие глаза и невероятный беспорядок на голове. Совсем как у Лена.
–Он унаследовал характер, и музыкальный талант от своей матери, – Аяме ностальгически улыбнулась. – Марико прекрасно играла на сямисене и флейте, но Син-кун хотел играть свой ужасный рок-н-ролл. Соитиро-сан не препятствовал, даже когда Син-кун сбежал на материк, он был уверен, что сын вернется. Он и правда вернулся, но вместе с собой он привез её.
Аяме тяжело посмотрела на Рин, скользнув взглядом по её светлым волосам.
– Мою маму? – ахнула Рин. Она помнила, как в детстве ездила на Окинаву вместе с родителями, но они ведь не заезжали в Ие.
– Для Соитиро-сана это стало сильнейшим ударом, – Аяме поджала губы. – Всю свою жизнь он говорил сыну о том, что его мать убили американцы, но тот вот так запросто женился на одной из них. Соитиро-сан не смог это вынести, и отрекся от Сина. С тех пор они не общались, хотя Син не прерывал попыток наладить контакт.
Женщина положила на стол толстую пачку писем и открыток. На пожелтевшую бумагу капнули несколько слезинок.
– А теперь он мертв, – всхлипнула Аяме, а потом воскликнула срывающимся голосом. – А сегодня мы едва не потеряли вас! Глупые дети, я так…так волновалась…
Старая женщина прижала ладони к лицу, и тихо заплакала.
– Аяме-сан, – Рин успокаивающе погладила её по плечу. – Простите меня за то, что была с вами так груба, пожалуйста не плачьте.
– Это ты прости меня, – Аяме поспешно промокнула слезы платком. – Рин-чан, я ошибалась. В тебе все же больше от Син-куна, чем кажется на первый взгляд.
***
Удар. Выдох. Удар. Шаг. Удар. Поворот. Поклон.
– Хорошо, – Соитиро внимательно посмотрел на меня, а потом его старческие губы скривились в подобии улыбки. – Теперь тебя так просто не уложат.
– Спасибо, сенсей, – я учтиво поклонился, ощущая, как по спине стекает пот, а в крови бушует адреналин. – Ваши уроки очень помогли.
– Да уж, теперь ты не похож на богомола, – фыркнул старик и поднялся на ноги. – Можешь идти, сегодня ведь важный день?
– Да, – я поправил на себе форму. – Вы придете?
– Этот рёкан построили мои предки, – проворчал Соитиро. – Разумеется, я хочу взглянуть на молодую хозяйку.
Я плотно задвинул за собой дверь, а потом опрометью помчался по коридору, то и дело оскальзываясь на гладком полу. Всю предыдущую неделю дом убирали так, словно скоро наступит Новый год.
– Лен-кун?! – Аяме, в белом кимоно расшитым фиолетовыми ирисами, грозно посмотрела на меня. – Отчего ты носишься по коридорам словно дитя малое?
– Так ведь сегодня праздник, бабушка, – я смущенно взъерошил влажные от пота волосы. – Гостиница снова открыта.
– Я и без тебя это знаю, негодник, – она ощутимо треснула меня по лбу веером. – И перестань называть меня бабушкой. Лучше иди и переоденься, пока гости не пришли.
– Хорошо, – я поклонился и поспешил дальше.
После того инцидента с бандой американцев прошел месяц, и с тех пор много изменилось. Мы все также учились в школе, но теперь возвращаться домой стало в разы приятнее. Аяме перестала ожигать нас презрительным взглядом, став гораздо дружелюбнее, хотя её строгость никуда не исчезла. Соитиро тоже стал немного мягче, и часто рассказывал за ужином о том, какой достопримечательностью был рёкан в прошлом. Вот и сегодня, он явно был доволен тем, что Рин продолжит дело его покойной жены.
***
Острая шпилька в который раз больно оцарапала кожу, но Рин сдержалась.
– П-простите, госпожа, – промямлила Томоми и убрала непослушную прядь со лба девушки. – Все в порядке?
– Да, все хорошо, – Рин кисло улыбнулась, хотя ей уже было трудно дышать из-за тугого оби, а обилие косметики превращало её лицо в маску. И все это на фоне ужасного волнения.
– Вы такая красивая! – Томоми всплеснула руками. – Гости точно будут в восторге!
«Ага, после того как я разолью чай по полу, » – невесело подумала Рин, но тут в дверь сдержано постучали.
– Рин-чан, ты готова? – Аяме скептично осмотрела работу Томоми, но осталась довольна. – Идем, все уже собрались.
– У-угу, – выдавила из себя Рин, ощутив резкий приступ тошноты.
– Не мямли, – Аяме наградила её суровым взглядом. – Вспомни все, чему я тебя учила.
– Хорошо, – только и могла ответить Рин. Сердце колотилось где-то в горле, а перед глазами все плыло. Подобное волнение она испытывала лишь единажды, во время прослушивания в Криптон, но сейчас на кону была не сомнительная карьера айдола. А доверие её семьи.
На ватных ногах Рин вошла в гостиную, где её уже ждали жители села. Многие из них просто пришли поглазеть на полукровную внучку Кагами. Большинство из них были стариками, которые ехидно посмеивались, уверенные в том, что столичная барышня совершенно не разбирается в искусстве чайной церемонии.
Рин обвела взглядом присутствующих, и тут заметила брата. Он сидел рядом с дедом, и смотрел на нее. И если бы не толстый слой пудры, она бы точно покраснела как помидор. Кто давал ему право раздевать её взглядом при всем честном народе?!
– Господа, добро пожаловать в рёкан Кагами, – звенящим голосом произнесла Рин. Пусть себе пялиться, я не проиграю!
В этот раз все прошло прекрасно. Потягивая чай, гости расслабились. Тарелки со сладостями стремительно пустели, и чтобы развлечь народ, Рин взяла в руки сямисен. В отличие от брата, её музыкальным инструментом было фортепиано, но под руководством Аяме она быстро овладела щипковым сямисеном, и могла исполнять даже старые японские баллады. Но сейчас ей хотелось исполнить нечто другое.
Эта песня в свое время взорвала чарты, и не сколько из-за исполнения Хацуне, сколько из-за провокационной лирики, в которой многие углядели призывы к экстремизму. К счастью, в этом обществе подобная песня должна быть встречена на ура. Ловкие тонкие пальцы едва-едва касались струн, но звук получался сильным и быстрым. Рин прикрыла глаза и запела.
Включаем для настроения: Kagamine Rin – Senbonzakura
***
Стоило мне услышать вступление, и я не мог удержаться от улыбки. Рин и так покорила сердца этих замшелых стариканов, но теперь точно станет местной знаменитостью. Вслушиваясь в её пение, я никак не мог отделаться от ощущения, что сейчас она поет в разы лучше, чем когда-либо. Без электроники и прочих современных приблуд, я мог слышать её настоящий голос. Словно она была создана для такого исполнения.
Прозвучал последний аккорд, и все присутствующие тут же разразились аплодисментами.
– Благодарю вас, – Рин с улыбкой поклонилась. – И надеюсь видеть вас в нашем отеле как можно чаще.
Я криво усмехнулся. Теперь-то от посетителей отбоя не будет.
***
– Хорошая работа, – Аяме скупо улыбнулась. – Сегодня у нас праздничный ужин.
– Правда? – в голубых глазах зажглась надежда. – Неужто…
– Хозяин мясной лавки был так тронут твоей песней, что презентовал отелю лучшую свиную вырезку, – кивнула женщина. – Так что не опаздывай, и не снимай кимоно. Оно тебе к лицу.
Рин просияла и поспешно поклонилась, а потом поспешила свою комнату. Её не терпелось узнать мнение Лена о сегодняшнем выступлении. А еще предъявить ему претензии насчет слишком красноречивых взглядов.
– Лен! – девушка захлопнула дверь, и обвинительно ткнула пальцем в брата, который вальяжно развалился на её футоне. – Что это вообще было?
– Чудесное выступление, – просто ответил он, и хитро улыбнулся. – И это кимоно тебе очень идет.
– Не уходи от разговора, – Рин опустилась на колени рядом с футоном. – Твоя эта улыбка…
– Хм? – он наклонил голову. – А что там с моей улыбкой? Она обворожительная?
– Вовсе нет! – вспыхнула Рин, и поспешно шлепнула его по руке, которой он пытался погладить её лодыжку. – Я хочу, чтобы ты был более сдержанным, ведь если о нас узнают, то мы потеряем все, чего достигли.
– Хо, тебе так понравилось быть хозяйкой рёкана, – парень протянул руку и снял с её головы заколку в виде цветка. – Не ты ли говорила, что не хочешь ей быть?
– Я…просто, – Рин стушевалась.
– Не бери в голову, я просто дразнил тебя, – её брат негромко рассмеялся. – Ты прекрасно смотришься в этой роли, словно была для нее рождена.
– Ты правда так считаешь?
– Конечно, – Лен хитро прищурился. – А еще я понял, что у меня появился новый фетиш. Девушки в традиционных одеждах невероятно привлекательны.
***
Мягкий футон был благополучно забыт, но мне было удобно и на полу.
– Лен, давай не сейчас, – вопреки своим словами Рин так льнула ко мне. – Скоро ужин.
– Я не голоден, – произнес я, жадно покрывая поцелуями её шею. Кимоно сползало с покатых плеч, и Рин стыдливо прикрылась, поскольку под него не надевали белья.
– Стой…аха.ты умеешь надевать кимоно? – Рин всхлипнула, когда я сильно сжал её грудь.
– Не умею, – хриплым от возбуждения голосом произнес я, и распахнул полы традиционной одежды. – Но я что-нибудь придумаю.
– Ммм…Лен, – сестра томно вздохнула, когда я коснулся её внизу, а потом потянулась за поцелуем. От её кожи пахло какими-то ароматическими маслами, от которых кружилась голова, так что я жадно целовал её, рыча и до боли прикусывая губы. Напряжение нарастало, и я уже хотел закончить с прелюдией, как вдруг услышал легкий шорох.
Время застыло. Очень медленно я повернул голову и встретился взглядом с Томоми. Она в ужасе таращилась на меня. Сверток с одеждой с шумом упал на пол, а после девушка опрометью кинулась прочь.
Я снова все испортил.
========== Такт 58: Возвращение домой ==========
Окинавское лето напоминало курорт в тропиках. Жаркие дни то и дело сменялись затяжными дождями. Конец триместра ознаменовался невыносимо душной погодой, так что даже кондиционеры не спасали. И тем не менее, я вновь оказался на крыше. Это стало для меня своеобразным ритуалом, который к тому же помогал мне привести в порядок расшатанные нервы. В последнее время они сдавали сильнее обычного.
Я глубоко затянулся, а потом медленно выдохнул дым в ясное голубое небо, на котором огненным шаром зависло беспощадное южное солнце. Прошло уже две недели, с того дня, как Томоми узнала о нас, но видимо пока ничего не рассказала старикам. По крайней мере я не заметил никаких изменений в их поведении, хотя в самой служанке произошла разительная перемена. Она перестала беззаботно болтать с сестрой, а при виде меня старательно отводила глаза. Была большая вероятность, что такая скромная и покладистая девушка унесет нашу тайну с собой в могилу. Однако Рин не верила в это, и сейчас это было главной моей проблемой. Мы снова отдалились.
Сестра полностью вжилась в роль молодой хозяйки, уделяя отелю все свободное время. Клиентов было в достатке, так что в поместье нам негде было поговорить без риска быть подслушанными. К счастью, школьные занятия еще не закончились, но и тут Рин умудрилась свести наше общение к минимуму, внезапно воспылав дружескими чувствами к одноклассникам.
Вот и сейчас, она обедала во дворе школы, в окружении других девушек. Я же неотрывно следил за ней с крыши, не обращая внимания на то, что скурил сигарету до фильтра.
***
Рин сидела на коленях, держа спину идеально прямо, и медленно наигрывала старинную японскую мелодию, стараясь не замечать масляный взгляд сидящего напротив клиента.
Светловолосая японка, заведующая рёканом – большая редкость. Так что постояльцы приходили сюда исключительно для того, чтобы поглазеть на неё. Это уже стало утомлять. В гостиной было невероятно душно, а легкий звон колокольчика на двери лишь раздражал, так что Рин, мечтая поскорее спровадить надоедливого гостя слишком сильно ударила по струнам, и одна из них звонко лопнула.
– Ой, какая незадача! – мужчина поспешил к ней. – Госпожа, вы не поранились?
– Все хорошо, – Рин поспешно наклонила голову и отложила инструмент. – Прошу прощения, я немедленно сменю струну и…
– Дайте я посмотрю, я ведь врач, знаете ли, – гость легонько коснулся ладони Рин и по коже пробежало ощущение легкой брезгливости. – К счастью, все в порядке. Ваши прекрасные пальцы…
– Благодарю, – прохладно произнесла Рин, и мягко высвободила руку. – Ванна уже готова, но может вы предпочтете сначала поужинать?
– Только если в вашей приятной компании, – мужчина заискивающе улыбнулся. – Вы ведь ужинаете вместе с гостями?
Рин на секунду стало на по себе, но она нашла в себе силы любезно улыбнуться.
– Простите, но у меня сегодня еще много дел, – с этими словами она поднялась на ноги, стойко вытерпев сотню иголок, воткнувшихся в стопы. – Приятного вам вечера.
На короткий миг лицо клиента исказилось от раздражения, но потом он вновь начал расшаркиваться перед молодой хозяйкой.
С трудом избавившись от его назойливой компании, Рин поспешила в свою комнату. Кимоно было очень неудобным, а голова уже болела от заколок, поддерживающих её волосы, но, чтобы сменить одежду Рин потребовалась бы помощь Томоми. Так что девушка нашла моток запасных струн, и отправилась к комнате брата. На душе скребли кошки, ведь они не были наедине две недели. Кто знает, чем это может закончится?
Рин неуверенно замерла перед решетчатой дверью, а потом глубоко вдохнула и легонько постучала.
– Лен, это я, можно войти?
– Можно, – послышалось с той стороны, и Рин прошмыгнула в комнату. Парень сидел за низким письменным столом, а вокруг него были разбросаны смятые листы бумаги.
– Ты занят? – неловко переминаясь с ноги на ногу, спросила Рин.
– Для тебя я всегда свободен, – Лен отложил карандаш, и взглянул на сестру. – Что случилось?
– На сямисене порвалась струна, – девушка протянула ему инструмент, принадлежавший покойной Марико. – Сможешь заменить?
– Раз плюнуть, – он бережно взял сямисен и любовно провел пальцами по корпусу. Рин покраснела и нервно закусила губу, вспомнив, что он может вытворять этими самыми пальцами.
– Интересно, – Лен легонько тронул струны. – Сколько кошек ушло на этот инструмент?
– Лен! – девушка возмущенно вспыхнула. – Ты просто ужасен!
– Это старый сямисен, – пояснил брат. – Раньше их обтягивали кошачьей кожей.
– Не хочу даже думать об этом! – фыркнула Рин и отвернулась, делая вид, что осматривает комнату, хотя сама краем глаза следила за тем, что делает брат. Замена струны – дело не хитрое, но он делал все с величайшей осторожностью, словно сяисен был живым существом.
– Вот и все, – парень слегка подкрутил колки, а потом вернул инструмент сестре. – Проверишь?
– Не стоит, я доверяю тебе, – Рин осмотрела работу. – Спасибо.
– Спасибо? – Лен криво улыбнулся. – За свои услуги я беру больше, чем это.
– О, правда? – Рин поморщилась, приготовившись к непристойным просьбам. – И что же ты хочешь?
– Сыграй мне, – он невинно улыбнулся, но Рин едва не закатила глаза.
– Помилуй, я устала играть, – девушка сжала пальцы. – Посмотри какие мозоли.
– Хм…– Лен с видом знатока осмотрел легкие шероховатости на нежных подушечках, а потом внезапно поднес их к губам и поцеловал.
– Ч-что ты?! – выпалила Рин, мгновенно зардевшись.
– Ну это взамен того, что ты не можешь отплатить мне игрой, – парень коснулся губами ладони, а потом перешел на запястье.
– Перестань, – Рин попыталась высвободить руку. – Помнишь, что было в прошлый раз? А что если…
– Все в порядке, – он нежно провел губами по почти стершемуся шраму на запястье. – Томоми ничего не рассказала, и…
– Дело не только в этом! – Рин отстранилась. – Мы только начали возвращаться к нормальной жизни, старики нас любят, рёкан процветает и…
– Так значит тебя только это волнует? – тихо спросил Лен, и смерил сестру скептическим взглядом. – Нравится, когда перед тобой пресмыкаются, называют тебя госпожой? Браво, моя принцесса, я в восхищении.
У Рин перехватило дыхание. Перед глазами тут же вспыхнул сегодняшний инцидент с гостем.
– Да, что ты…понимаешь?! – вскипела она. – Думаешь мне легко это далось?! Тебя они любят потому, что ты просто похож на отца, но я, я для них чужая! И всегда такой останусь! На меня смотрят как на диковинного зверя в клетке!
Стены в комнатах были в буквальном смысле из картона, но Рин было плевать. В глазах закипали обидные слезы. Она демонстративно развернулась и уже хотела покинуть комнату, но тут её крепко обняли со спины. Носа коснулся знакомый пряный аромат.
– Прости меня, – глухо прошептал Лен, прижимаясь лбом к её плечу. – Я и правда ужасен. Как всегда, думаю только о себе, и даже не задумываюсь какого тебе. Прости, Рин, я больше не буду настаивать и, если ты хочешь – я уйду.
От этих слов Рин ощутила, как тревожно вздрогнуло сердце, а потом повернулась лицом к брату.
– Глупый Лен, – прошептала она, касаясь его щеки. – Разве ты забыл, что будешь вечно искупать свою вину передо мной? Так что, даже не думай сбежать от меня.
– Да, – он крепче прижал к себе девушку. – Вечно.
Несколько секунд прошло в напряженном молчании, а потом Рин почувствовала странное давление на уровне пояса. На её лице мелькнуло удивление, а потом она покрылась кирпичным румянцем.
– Лен?!
– Две недели воздержания, – невозмутимо ответил он. – Просто адские муки.
– Не обязательно было доходить до такого, – смущенно проборматала Рин, пытаясь отстранится. – Мог бы и сам…
– Зачем самому, когда у меня есть ты? – парень нахально улыбнулся, и Рин едва удержалась, чтобы не треснуть его чем-то тяжелым.
– Извращенец, я не буду этого делать!
– Хм, тогда может мне следует попросить Томоми? Все-таки отчасти это её вина…
– Хватит дурачиться! – блондинка несильно дернула брата за волосы. – И только попробуй подойти к ней с такой просьбой!
– Ну может тогда сама возьмешь ответственность? – в голубых глазах парня плясали бесенята. – Раз уж шуметь нам нельзя.
– Ладно, – Рин смущенно опустила голову. – Вот только…я не умею.
***
Мне казалось, что я сойду с ума. Рин сидела рядом со мной в пол оборота, так что я мог видеть её лица, а только часть шеи и краешек розового ушка выглядывал из-под волос. А её рука тем временем неуверенно шарила на резинке моих шортов. Это чертовки заводило, и раздражало одновременно.
– Сюда, – я осторожно направил её ладонь и слегка вздрогнул, когда прохладные пальцы сомкнулись на разгоряченной плоти.
– П-прости, я случайно, – пробормотала Рин и неловко начала двигать рукой. Получалось из рук вон плохо, равно как и этот каламбур.
– Будет удобнее, если ты будешь видеть то, что делаешь, – шепнул я ей на ухо, но она покачала головой, ссутулив плечи. Какая странная попытка сыграть невинность, в то время как я прекрасно знал, насколько Рин может быть испорченной.
– Что ты делаешь?! – испуганно прошипела она, когда я протянул руку, и бесцеремонно просунул в вырез кимоно.
– Такими темпами, – я сжал её грудь, услышав, как из её рта вырвался тихий стон. – Мы провозимся до утра.
– Я никогда это не делала, – прерывисто выдохнула Рин, когда я коснулся затвердевшего соска. – Так что…
– Сильнее, – я прервал её, в очередной раз сжав мягкую округлость, в этот раз уже грубее, словно бы подстегивая. Рин повиновалась, и я тихо застонал, ощущая, что конец близок.
– Лен, – Рин прижалась к моему плечу, смотря на меня горящими глазами.
– Отпускай, – я зажмурился, но давление никуда не делось, так что мне ничего не оставалось делать, кроме как обильно кончить, испачкав не только татами. Я бессильно упал на спину, с трудом восстанавливая дыхание. В голове появилась слабая мысль о том, что надо убрать все следы этого непотребства, но она тут же испарилась, когда Рин произнесла.
– Как много…– она задумчиво рассматривала свою ладонь, испачканную белесой жидкостью. – Пахнет странно и…
– Рин! – теперь настала моя очередь краснеть, потому что Рин поднесла ладонь ко рту. – Даже не думай!
Сестра вздрогнула, а потом покраснела до корней волос. Я же сбросил с себя сонливость и начал приводить комнату в порядок.
– Вот, – я осторожно вытер её ладонь салфеткой на два раза. – Обязательно помой руки, хорошо?
– Ты что, мизофоб? – хмыкнула Рин.
– Дело не в этом, – неохотно произнес я. – Но ни одна капля этого не попадет на тебя.
– Почему? – нахмурилась Рин. – Ведь тогда, когда мы еще жили в Токио…
Упоминание того времени вызвало у меня гнетущее ощущение. Тогда я сходил с ума от вседозволенности, но никогда не забывал о самых страшных последствиях.
– Я предохранялся, – салфетки были выброшены в мусор. – И давал тебе таблетки, так что все было в порядке.
– Но это совсем другое, – Рин снова поглядела на свою ладонь. – Почему?
Меня передернуло от её испытующего взгляда. Как ей объяснить, не вдаваясь в подробности?
– Разве тебе не мерзко? – я судорожно сглотнул, испытывая непреодолимое желание помыться. – Чувствовать липкое, теплое на своей коже и…
Горло сдавило спазмом и меня резко затошнило.
– Лен?
– Прости, мне нужно немного побыть одному, – я вымученно улыбнулся и открыл перед ней дверь. – Спасибо, что…в общем, мне было приятно.
Сестра настороженно посмотрела на меня, и шагнула в коридор, но потом резко оглянулась и порывисто обняла.
– Лен, ты вовсе не мерзкий, – прошептала она, успокаивающе поглаживая меня по волосам. – Не бойся, все уже в прошлом. И я никогда, никогда слышишь, не буду испытывать отвращение к тебе.
– Рин, – я поднял голову, и сестра, потянулась ко мне. В тот миг, когда её губы коснулись моих, я ощутил, как страх и отвращение растаяли как дым. Отвечая на её нежный поцелуй, я крепко прижал её груди. Рин права. Я расклеился как последний слабак. Не важно, что было раньше, главное, что сейчас мы были вместе.
Звук скрипнувшей половицы был громом среди ясного неба. Рин мгновенно отлепилась от меня и затравленно оглянулась. Дед смерил нас тяжелым взглядом, а потом молча указал ей на дверь в её комнату. Она нервно сцепила руки в замок, и скрылась за решетчатой загородкой, бросив на меня полный отчаяния взгляд. Я еле заметно кивнул ей, но дед проскрипел: «Иди за мной».
***
Рин с трепетом вслушивалась в каждый звук. Шаркающие старческие и напряженно-деревянные шаги Лена стихли в отдалении. После этого Рин просто бессильно опустилась на пол, и в отчаянии вцепилась в свои волосы.
***
Я думал, что Соитиро отведет меня в додзё, и это будет последней комнатой, что я увижу перед смертью, но нет. Минуя тренировочный зал, я оказался перед обычной с виду комнатой. Обстановка внутри была до ужаса аскетичной. Кроме небольшого столика в углу и крошечной камиданы, там ничего не было.
Старик встал на середине комнаты, а потом повернулся ко мне лицом, встав в идеальную стойку.
– Защищайся. Иначе ты можешь умереть.
В следующее мгновение его кулак устремился к моей голове, и замер в паре миллиметров от лба. Мне казалось, что от деда исходят электрические импульсы, а его глаза сверкнули гневом.
– Почему ты не поставил блок, болван?!
– Потому что вы правы, – тихо произнес я.
– Что?!
– Я совершенно точно заслужил это, поэтому не вижу причин защищаться.
Пару мгновений Соитиро сверлил меня взглядом, а потом кивком указал на пол.
– Сядь.
Я опустился на колени. Нервы были натянуты до предела, хотя я старался сохранять хорошую мину при плохой игре.
– Итак, – старик поднял на меня тяжелый взгляд. – Я жду объяснений.
– Нечего объяснять, – произнес я, не отводя глаза. – Рин и я, мы любим друг друга. Не только как брат и сестра.
– Ну, это я уже понял, – скучающим тоном произнес Соитиро, кажется уже забыв про свой гнев. – Что ты намерен с этим делать?
