Текст книги "Эйфория (СИ)"

Автор книги: mythstoorfoot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Норман вошёл в кабинет. Тогда он увидел её, и был способен проникнуться всею ею, стоящей прямо впереди, повернувшись спиной так, что была видна её длинная шея, и когда услышала, как захлопнулась дверь, она обернулась к нему лицом. В её глазах промелькнуло и затем было подавлено удивление. Это была единственная непроизвольная реакция, которой было позволено так внезапно подкрасться со спины. Конечно она ждала его, зная, что его прибытие было гарантированно временем, гадая, что могло послужить причиной подобной задержки.

– Пришел, – произнесла она бесхитростно.

– Извини, опоздал, – ответил он также просто.

Её челюсть немного дёрнулась, а затем она кивнула. В бесконечно малое мгновение нечто проскользнуло между ними: соглашение разумов, что было сильнее любого выраженного словами договора по его негласной природе, простое, но одновременно предельно благоразумное и логичное в своей взаимовыгодности. Они не станут вспоминать о случившемся в квартире три ночи назад. Даже если бы он всё ещё мог чувствовать вкус её губ на своих губах, даже если бы она помнила то, как настойчиво прижималась его кожа к её. Ни один из них не хотел, чтобы его постыдное чувство было выужено из глубин. Будучи признанным, оно росло бы, и они не имели ни малейшего понятия, как бы управились с ним. Но этот момент был так силён от того, что был исполнен так тонко, от того, что ни сказав ни слова, оба наверняка знали, о чём думал другой, и от того, что для них обоих бессловесное соглашение было более обязывающим, чем какой-либо юридический договор.

– Теперь, когда вы здесь, агент Джейден, мы должны вернуться к материалам дела, – её голос был словно стекло, пытающееся преломить оттенки эмоций.

Он знал, что она имела ввиду.

Верно, обратно к делу.

Потому что их зацепки иссякли, и всё, что им осталось – начать с чистого листа.

Норман сел за стол, пока она собирала разнообразные бумаги. Она развернула свой стул передом к нему так, чтобы между ними было сдержанное, профессиональное расстояние и тоже села; её лицо было строгим, ничего не выражало, а то золотое сияние в её глазах, присутствие которого он когда-то вообразил, теперь погасло, рассеялось, исчезло.

– Давайте ещё раз пробежимся по делу, сначала. Мы можем прояснить наши головы и добиться свежего взгляда на вещи.

Он сидел, пока она говорила. Иногда она могла передать ему бумаги, и он сухо смотрел на них, принуждая себя к этому. Донахью прошлась по всем пунктам, по каждой возможной улике или зацепке, каждой частице информации, что смогла выудить из раздутой базы данных ФБР, вспомнила всё с самого начала, с того самого момента, когда Форрестер передал материалы дела в протянутые в ожидании руки Нормана. Он закрыл глаза и попытался сфокусироваться. Ещё раз, о чём было дело? Это было несколько дней назад, а казалось, что прошла целая жизнь.

Нарко-контрабандисты и героин. Танкер из Китая.

Ум притупился от его собственных внутренних блокад.

Голос разрезал дымку вязких мыслей:

– Агент Джейден, вы слушаете?

Он снова открыл глаза и сфокусировался на ней, сидящей напротив него: её взгляд прошивал его, словно пули, видя сквозь всю его ложь, зная больше, чем следовало.

– Извини. Думаю, мне нужно немного воды, – он собрался встать.

– Нет. Погоди минутку, – внезапно она оказалась перед ним, над ним, окружала его со всех сторон. В её голосе были острые как бритвы нотки, когда она смотрела вниз взглядом на нечто, что должно было представлять из себя жалкое зрелище: этот падший агент, этот серый призрак, глядящий утомлённым взглядом и вздрагивающий, шаря пальцами в кармане; его разум уплывал всё дальше от него, даже когда она смотрела. – Мы провели несколько дней вместе, и я успела кое-что узнать о тебе, так же как ты, без сомнения, обо мне, – небо было таким серым, что свет не проникал через окно, отчего её глаза были в тени, и Норман не мог сказать, о чём она думала. Она, казалось, пыталась сформулировать что-то, подбирая слова с лёгким сомнением. – Нет, позволь мне сказать. Я заметила твою нервозность. Тебе сложно сконцентрироваться. Ты не до конца отдаёшься этому делу. Мы оба не дураки, Норман, и я могу считывать сигналы также хорошо, как и ты. Если у тебя проблемы по какой-то причине – если что-то мешает тебе быть в своей наилучшей форме, – тогда, думаю, тебе нужно кому-нибудь дать знать об этом и получить помощь. Ты обязан сделать это для Бюро и для самого себя. Ты слышишь, что я говорю, Норман? Я думаю, что тебе нужна помощь.

Первой мыслью, несущейся по морю его сознания и своей ужасностью леденящей кровь, было: «Она знает! Господи, как она смогла узнать?». Кто-то сказал ей? Могла ли она догадаться? Расскажет ли она другим? По его вискам текли ручьи пота, но ему необходимо было оставаться спокойным и отрицать невозможное.

Никто никогда не должен узнать.

– Это обвинение? Ты обвиняешь меня? Со мной всё в абсолютном порядке, – выпалил он, его язык еле ворочался.

– Норман, успокойся. Я пыталась быть рациональной, действительно пыталась, но это нелепо, – она пристально глядя в его глаза сверху вниз, заполняя всё поле его зрения, и ему не оставалось ничего, кроме как смотреть на неё. – Я пытаюсь помочь тебе.

Прежде, чем смог остановить себя, он вскочил на ноги так, что они оказались лицом к лицу, их глаза были в дюйме друг от друга: холодный синий бился за то, чтобы одолеть золотой. Кричащий голос принадлежал ему:

– Кто же ты всё-таки, Мелисса Донахью? Кто ты, чтобы вламываться сюда и говорить мне вещи, подобные этой? Мне насрать, откуда ты явилась или что – по твоему мнению – ты знаешь о том, как должен себя вести агент, но здесь, в округе Колумбия, мы не набрасываемся друг на друга. Чёрт возьми!

– Норман, не мог бы ты просто послушать меня?

Он мог слышать нарастающее раздражение в её голосе, дробящееся о насильное терпение. Он протиснулся мимо неё. Ему пришлось прогнать из головы напоминание об ощущении её плоти. Джейден направился к куртке, перекинутой через крышку его стола, с приятным облегчением ощущая материал в своей руке.

Нужно сваливать отсюда.

Мелисса издала тихий, гортанный звук.

– Так вот он – знаменитый агент, о котором все говорят, – Норман надеялся, что те вещи, о которых сообщил тон её голоса, ему померещились.

Конечно нет. Я просто Норман Джейден, наркоман, безнадёжный человек, и похоже, это всё, кем я когда-либо могу быть.

На его столе было расположено что-то маленькое и прямоугольное. Норман застыл. Оно напомнило ему об очень похожем объекте в его недавнем воспоминании, о чём-то, что он предпочёл стереть из памяти, о чём-то, что не должно было существовать.

Он развернулся.

– Кто положил это сюда? Кто положил её сюда, Донахью? Ты? Это всё игра? – он отчаянно махал руками над поверхностью своего захламлённого стола, тараторя слишком быстро.

– Кто положил что и куда? – медленно произнесла агент Донахью.

Он поднял тонкий белый лист и замахал им перед ней.

– Этот листок! Эта записка! Видела? Видела, кто положил её на мой стол?

– О чём ты говоришь? Я ничего не видела…

Норман больше не слушал.

Нет, её не было здесь, когда я пришёл. Я бы заметил. Значит, кто-то положил её сюда – она была лично доставлена – всего несколько минут назад! Он может по-прежнему быть в здании! О, Боже, кто? Кто делает это?

Джейден с нажимом провёл рукой по лицу. Его глаза, сокрытые за пальцами, были черны как грех, а затем его руки пришли в движение и неохотно вернулся голубой. Он скомкал записку и сунул её в карман куртки. Он коснулся триптокаина для храбрости.

– У меня есть кое-какое дело, – сказал он натянуто, официально.

Мелисса перестала говорить. Она наблюдала за тем, как он положил свои чёрные очки на стол, а затем покинул комнату, окутанный облаком неэлегантности и беспокойства. С этим человеком что-то было неправильно, ужасающе неправильно, и она не могла сказать что.

Записка в кармане агента Джейдена гласила следующее: «Норман, встретимся на подземной парковке штаб-квартиры сразу же, как только ты найдёшь это. Не бери УРС. Рейни».

Гараж был хорошо освещённым, но пустынным. Норман не смог не вспомнить все плохие детективные фильмы, которые когда-либо видел, когда шагнул в проход, образованный припаркованными машинами. Плохие вещи случались на подземных стоянках, и возможно, даже на тех, что принадлежат ФБР. Он удостоверился, что его пистолет был во внутреннем кармане куртки.

Он не знал, что ему следовало искать. По всей видимости Рейни – если он вообще здесь – придёт за ним. Столько всего могло пойти не так. Ситуация казалась слишком поспешной и рискованной: также, как и переданная записка. Зачем просить о встрече после всей той секретности? Зачем этот таинственный информатор сохранял дистанцию и теперь вот так раскрывает себя? Норман не знал, чего ждать, но не желал с нетерпением разгадки. Если Рейни смог оказаться здесь, в штаб-квартире, то он, должно быть, был настолько тесно связан с ФБР, насколько он опасался. Всё это было просто слишком опасно, слишком подозрительно. Джейден почувствовал, как холодный пот выступил у него на спине, и осознал, что не хотел находиться здесь. Он почти был готов развернуться и направиться прямиком к лифту, когда слева раздался голос:

– Норман.

Агент развернулся на пятках, вытаскивая пистолет. Звук шёл из-за высокой бетонной колонны.

– Кто здесь? – выкрикнул Джейден громче, чем то было необходимо. Секунды шли. Норман уже был готов двинуться вперёд, как высокая фигура сделала шаг из-за своего укрытия в слепящий фокус резких гаражных ламп.

– Это я, Норман. Рейни. Как и обещал.

Норман продолжал держать свой пистолет направленным в голову незнакомца. Он не узнавал его лица. Он был черноволос, хорошо одет, молодо выглядел и носил очки прямоугольной формы. Норман не до конца был уверен, чего ожидал, но у него было чувство, что точно не этого.

Мужчина распахнул пиджак – достаточно медленно, чтобы доказать, что не представлял угрозы – и показал пустые карманы.

– Уверяю тебя, что я не вооружён. Даже если бы я захотел пистолет, у меня нет разрешения. Никаких фокусов.

Норман Джейден с опаской опустил пушку. Незнакомец застегнул пиджак и улыбнулся.

– Спасибо! Должен признать, оружие делает меня несколько нервозным, – он поправил очки и несколько раз моргнул. – Рад, что ты пришёл, Норман. Частичка меня беспокоилась, что ты не явишься. Ты оставил очки в офисе?

– Да, – произнёс Норман.

– Хорошо. Я пришёл к выводу, что УРС должно быть обладает функцией, с помощью которой к нему можно получить доступ удалённо, так что ФБР способно приглядывать за тобой. Это не просто очки – это отслеживающее устройство с камерой, постоянно обращённой на любого агента, носящего его. Вот почему я больше не могу слать тебе корреспонденцию, Норман. Бюро знает слишком много и теперь становится подозрительнее. Боюсь, после этой встречи нам придётся действовать порознь.

Норман переступил с ноги на ногу.

– Ты делаешь много предположений. Кто сказал, что я хочу иметь с этим что-то общее? Или будто я думаю, что что-то из сказанного тобою вплоть до настоящего времени – истина?

– Я предъявил тебе доказательство, которое не сможет быть отвергнуто судом. Даже люди здесь ещё не способны создавать фальшивые MP4-файлы. У меня есть доступ к камерам ФБР, к их плёнкам, отснятым устройствами видеонаблюдения. Как иначе я мог бы узнать, что ты получил мои письма?

– Ты шпионил за мной?

– Не больше, чем Бюро, – мужчина, которого звали Рейни, вздохнул и сложил руки в странном проявлении терпения. – Сейчас идёт речь о чём то большем, чем о доказательствах и правдоподобности, Норман, и мы оба это знаем. Ты знаешь – что-то в корне неправильно с ФБР, триптокаином, и тебе необходимо исправить это или оно проглотит тебя целиком.

Джейден сглотнул слюну, что застряла в его горле. Он чувствовал, как сеть тщательно структурированной лжи обрушивается на него, и теперь вес ответственности, с которой он столкнулся, тащил его вниз за собой.

– У меня столько вопросов, – выпалил он.

– Вероятно, я буду не в состоянии ответить на них все. Но на те, что смогу, – отвечу.

– Ты работаешь на ФБР?

– Да, – прежде, чем Норман успел сказать что-то ещё, Рейни прервал его. – Но боюсь, я не могу сообщить тебе что-то более конкретное, чем это. Мне нужно подумать о собственной безопасности. Я предпочёл бы не раскрывать свою личность, хотя у тебя уже, вероятно, более, чем достаточно информации, чтобы найти меня в базе данных. Я буду просто вынужден положиться на твою честность в том, что касается моей приватности.

– Зачем ты это делаешь? Зачем ты разоблачаешь все эти секреты?

– Будем считать, что я просто не считаю, будто ФБР было лучшим нанимателем, чем могло бы.

– Ты подвергаешь себя огромной опасности. И меня.

Незнакомец опустил глаза.

– Бюро причинило вред – чрезвычайно серьёзный – кое-кому, кто мне очень близок. Оно причинило вред очень многим людям, не только тебе, Норман. Проект УРС послужил причиной стольких бед, и чем глубже я копаю, тем всё большую и большую разруху нахожу. Думаю, настаёт время призвать ФБР к ответу за то, что оно сделало.

– Почему ты пришёл ко мне?

– Буду откровенен, я не знал, к кому ещё обратиться. Я не мог пойти к прессе. Не думаю, что они когда-нибудь поверили бы в такую сенсационную историю, даже с вескими доказательствами, и весьма вероятно, ФБР как-то прознало бы о моей причастности. Поэтому я был вынужден держаться внутри самого Бюро. Мне нужен был кто-то, кто уже знает об УРС, кто своими глазами видел его опасность и кто мог бы просто быть в состоянии сделать с этим что-то. Ты показался самым многообещающим.

– Что ж, тогда почему не ты? Кажется, ты многое знаешь об УРС. Зачем тебе моя помощь?

Молодой человек засмеялся.

– Норман, я не специальный агент. У меня нет никакой реальной власти в ФБР. Я не смогу ничего сделать, чтобы остановить УРС, даже если бы знал о нём всё, что только можно. Только ты можешь найти справедливость и обратить её на тех, кто нечестно обошелся с нами.

– Ты просишь меня очистить ФБР от его зла?

Рейни внимательно посмотрел на Джейдена.

– Нет, я прошу поступить тебя так, как ты считаешь верным, – через мгновение незнакомец бросил взгляд на часы. – Мы не можем разговаривать дольше. Мне жаль оставлять тебя вот так. В обозримом будущем это станет последним разом, когда я смог связаться с тобой, поэтому слушай внимательно. Ты знаешь всё, что знаю я: на данный момент как минимум два исполнительных помощника директора были вовлечены в проект УРС. Может быть, на них это и остановилось, но я как-то сомневаюсь. Ты должен найти первопричину. Ты должен выяснить, насколько глубоко уходит корень этого беззакония, и ещё ты должен остановить это.

Норман поймал себя на том, что кивает. Он чувствовал себя так, будто длящаяся уже год головная боль медленно нарастала. Он чувствовал себя так, будто наконец пришёл к осознанию чего-то, что должен был осознать уже давно: некий долг, что всегда был у него, и который пришла пора наконец исполнить.

– Пожалуйста, будь осторожен, Норман. Хотел бы я, чтобы мне не пришлось ставить тебя в такое опасное положение. Бюро знает, что ты в курсе слишком многого, а Бюро страшно в гневе, – незнакомец почти было повернулся к противоположной стороне гаража, через которую вошёл Норман, чтобы вернуться куда-то в ФБР, в место, из которого пришёл.

– Спасибо! – внезапно произнёс Джейден.

Рейни обернулся. Он улыбнулся.

– Пожалуйста! Удачи, Норман Джейден!

Агент смотрел в спину уходящему Рейни, пока тот не исчез за рядом припаркованных автомобилей. Джейден задержался на время, чтобы стабилизировать дыхание, взять контроль над энергичной кутерьмой своих мыслей и блаженной ясностью, что – чувствовал он – открывалась его разуму. Как только понял, что собрался с духом, он пошёл обратно к лифту. И впервые за долгое время Норман шагал твёрдо.

========== Глава 10. Паника ==========

Понедельник, 17:05

Внезапно что-то стало совсем не так. Норман мог чувствовать, как тревожное чувство поднялось вверх по его позвоночнику. Его руки крепко сжимались вокруг рулевого колеса, а пальцы были чуть влажными. Автомобиль позади подъезжал всё ближе и ближе, и одновременно с дискомфортным ощущением возникшего в горле кома, он заметил, что машина слева от него также углом поворачивается к нему. Авто, которое до этого было далеко впереди, теперь быстро снижало скорость и опасно близко приближалось к его капоту.

Они зажимают меня. Они… ведут меня будто корову на выгоне.

Справа был съезд с магистрали, к которому его заставляли двигаться, понукая его, как послушное животное. Ни сверни Норман на него, мчащиеся на высокой скорости машины врезались бы в его авто. И он свернул. Он бросил короткий взгляд через плечо по сторонам и на зеркала заднего вида. Почему на магистрали внезапно не стало других транспортных средств? Когда это начало происходить и как он не заметил? Когда было прекращено его движение вперёд? Когда весь его блестящий прогресс был остановлен?

***

Никто не остановил Нормана, когда он после встречи с Рейни шёл по длинным коридорам ФБР – коридорам, меж которых, судя по всему, он был заключён всю свою жизнь, и по которым, казалось, способна ускользнуть от него реальность. Его шаги выдавали наличие у него некой цели, что некоторое время было ему несвойственно. В нём теплилась слабая уверенность, заставляющая раздвигаться стены и стенать пол под его ступнями. Возможно, он думал о том, что вспомнил каково ощущать реальную власть над миром вокруг себя. Ни один человек не мог бы долго протянуть без крупицы этой власти, без некой крохотной искры влияния, что он мог зажечь и бросить в свою жизнь, чтобы она от неё занялась. Возможно, это были лишь пустые грёзы слабого человека в ещё более слабом мире.

Он хотел вернуться в свою квартиру, немедленно. Ему было необходимо держаться подальше от штаб-квартиры некоторое время: быть в месте, где он мог бы всё распланировать, прокрутить в голове и без страха быть обнаруженным или прерванным, обдумать сказанное Рейни, в месте, где он мог бы начать заново прокладывать путь к своей собственной судьбе.

Звучит действительно грандиозно.

После маленькие шажки: всё, что ему было необходимо сделать для того, чтобы начать, – выбраться из здания штаб-квартиры.

Но если то, что ему поведали об УРС, было правдой, – ситуация начинала становиться куда более сложной. Мог ли он использовать очки так, чтобы ФБР не отслеживало каждое его движение? Мог ли он вообще в дальнейшем быть способен функционировать как агент без своего секретного оружия? Был ли уже полностью зависим от него? Могли ли каждый его потаённый страх и самые интимные мысли быть просканированы, изучены, занесены в архивы?

Он вернулся в свой кабинет. Мелиссы там не было. Там, где она ранее стояла, было пустое место. Вероятно, так было лучше: без неуклюжих объяснений и её дальнейших зондирующих вопросов. Он не станет искать её. Норман схватил УРС, почувствовав гладкую глянцевую поверхность под подушечками пальцев, и без промедления положил его в карман куртки. Если Бюро действительно отслеживало его с помощью очков, тогда удачного им наблюдения за ним во тьме. Всё, что ему теперь было нужно, – автомобиль.

Когда он достиг его, мотор мягко завёлся, ликующе отвечая на его прикосновения, мурча, словно кошка. Специальный агент Джейден отъехал от здания ФБР с обманчивой лёгкостью. Как тяжело было достигнуть этого момента, и каким простым всё казалось теперь. Он почти ощущал стыд. Не было стука в его голове, перед глазами ничего не расплывалось, они не кровоточили. Его зависимости укрывались, словно робкие создания: может, припали к земле за пассажирским креслом, может, ждали его возвращения дома. Он не станет искать их. Дорога перед ним развернулась легко и просто, исчезая вдали, где горизонт был нечётким из-за тумана и серого обещания дождя. Норман свернул на магистраль, которая должна была привести его к дому. Теперь это был лишь прямой участок, и он мог бы спокойно обдумать кое-что самостоятельно.

Оттого, что его разум был сосредоточен на других вещах, Норман не сразу обратил внимание на автомобиль, висящий у него на хвосте и едущий как раз достаточно близко, чтобы вызвать раздражение. Его руки и ноги были на автопилоте, и осознание присутствия рядом с ним его деструктивной компании пришло к нему, когда крупное отражение транспортного средства замаячило в зеркале заднего вида. Норман перестроился в правую полосу, чтобы позволить ему совершить манёвр обгона, но он не воспользовался возможностью занять освобождённое им место, вместо этого продолжив держать скорость. Миновало несколько метров чёрного бетона. Водители округа Колумбия были Норману поперёк горла. Он хотел попасть домой.

***

Но шансов попасть домой не осталось, как только он покинул магистраль. Три машины, что внезапно облепили его, вынудили Джейдена продолжить путь по маленькой дорожке, бегущей за рядом каких-то блокированных застроек, хотя скорость автомобилей не снизилась; они неслись вдоль опустевшей улицы: преждевременный свет уличного освещения крался к ним со спин, а из водосточных труб по бокам дороги под колёса брызгала вода. Норман чувствовал себя, как загнанный в клетку зверь, и начинал действовать соответственно. Он был огорожен с трёх сторон. Машины прижимались к его бокам: металлические хищники не боялись пустить кровь. Всё так быстро усугублялось, а ему едва хватало времени, чтобы отреагировать. Деваться было некуда, кроме как следовать за пугающей непременностью этой прямой, узкой дороги, подкидывающей его шины на выбоинах и шелестящей мусором вдоль обочины. Его зеркало заднего вида было захвачено огромным, тонированным ветровым стеклом. Автомобиль, что был позади, врезался ему в бампер, заставляя его «Форд Таурус», накренившись, скакнуть вперёд под треск металла.

Норман знал, что у него очень мало времени на то, чтобы выбраться из этой ситуации, и поэтому ему придётся дать инстинктам взять верх. Он подумал о том, что в этом у него достаточно опыта. Держа одну руку на руле, он потянулся в карман и вынул всегда находящуюся при нём тубу. Он вдохнул. С обеих сторон дороги мелькали дома в бесконечном параде тоскливого городского однообразия, но Норман чувствовал, что в его голове время замедляется, чувствовал, как его мысли и реакции набирают обороты и заполняют собой всё в его черепной коробке, а все иллюзии о линейности времени бесследно таяли.

На короткое мгновение невероятной ясности дома справа от него пропали и были заменены плоским пространством насквозь промокшего и безлюдного участка пустой земли. Норман увидел свой шанс и воспользовался им. Он неистово выругался, вращая рулевое колесо под своими ладонями, которые теперь перестали потеть. Его машина перемахнула через тротуар, столкнулась с травой заброшенной лужайки, затряслась и немного отклонилась в сторону, а затем продолжила движение на головокружительной скорости. Она дрожала, словно лист. Под ним тряслось шасси.

Разум Джейдена совершал скачки быстрее, чем его спидометр. Если бы он сумел ускользнуть, сумел добраться до безопасного места, у него было бы время продумать свой следующий шаг. Его квартира была слишком далеко теперь. Выискивая брешь между домами прямо справа от него, он нырнул в неё без предупреждения, царапая в процессе боковую стенку пассажирской двери. Визг шин заполнил его уши. Он рискнул бросить взгляд на зеркало и увидел, что лишь два авто появилось из-за поворота, продолжая свою пышущую яростью гонку за ним.

Минус один.

Жилой массив выглядел как холодный часовой в холодном вашингтонском воздухе. Три машины промелькнуло по тихому району: одна впереди и две в её хвосте, едущие совсем близко, освещая бетонные стены пляшущими полосами серебристого и голубого, отражённых от их гладких тел. Небо над ними наблюдало и становилось беспокойней. Норман знал, что его преследователи были быстрее, чем он. Если он хотел отделаться от них, пришлось бы провернуть какой-нибудь трюк.

Он повернул влево, ныряя в проулок, ведущий к главной дороге. Ему нужно было больше машин, больше препятствий, больше шансов на то, что он проскользнёт через ячеи наброшенной на него сети. Его свита будет вынуждена сбросить скорость, и если он будет быстр, то, может быть, сможет миновать плохую ситуацию. Транспортные средства, преследующие его, были большими, широкими жуками: крупные и с квадратными спинами, зловеще мерцающие серебряным и чёрным. Может, тонкость и неприметность его седана хоть раз сыграют ему на руку. Норман отпустил педаль газа, когда трафик стал заполнять полосы движения. Автомобили, что гнались за ним, были лишь в лёгком отдалении от него, но со вспышкой агрессивного облегчения Джейден заметил, что они также снижают скорость. Норман, как игла по полотну, начал сновать меж машин. Его разум, начинённый голубым, работал со скорость, вдвое превышающей обычную. Он перестраивался из одной полосы в другую, будто конькобежец, постоянно переоценивая динамичный узор всех транспортных средств, ускоряющих и замедляющих свой ход. Две неповоротливые машины отставали всё сильнее. Вскоре Нормана от них отделяло несколько автомобилей, и он знал, что в ближайшее время они потеряют его из виду совсем. Быстрая сверка со своими наблюдениями дала ему знать, что он направляется обратно к центру города. Он хотел съехать с этой дороги прежде, чем они нагонят его, прежде, чем поймут, куда он делся. В нескольких ярдах перед ним к магистрали примыкала дорога. Он свернул на неё. Когда поворачивал, он оглянулся через плечо и не смог увидеть машин, следующих за ним. Если он был везунчиком, они останутся пойманными в поток машин и пока догадаются, где он покинул дорогу, он будет настолько далеко, что это его не будет волновать.

Но Норман мог ощущать дрожь, возвращающуюся в его пальцы. Внезапно он осознал всю тяжесть языка в своём рту. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, адреналин сходил на нет и, что хуже, он чувствовал ни с чем не спутываемую спешку триптокаина, покидающего его организм. Непреодолимое желание выбраться из машины завладело им, опускаясь по его загривку вниз к локтям и дальше в направлении бёдер. Его квартира была очень далеко, в другой стороне округа Колумбия. Его гнали по тугой петле, и он почти вернулся назад к штаб-квартире, ровно туда, откуда начал. Но в этой части города было множество дешёвых отелей. Он мог с лёгкостью остановиться в одном из них на ночь или даже на несколько часов: как ему было угодно. Тишина и спокойствие были бы в паршиво прибранном номере, с пылью, цепко державшейся за ветхий ковёр и приторным, тошнотворно-сладким освежителем воздуха. Он замедлил ход авто, чтобы осмотреть улицы, в тот самый момент, когда проезжал мимо многоквартирного дома под названием «Вашингтон Хайтс». Это название показалось ему знакомым. Агент Донахью, упоминала его всего несколько дней назад, разве нет? Она пошутила: «Если верхушки Вашингтона находятся прямо там, зачем я вообще заморачиваюсь с ФБР?». То место, где она остановилась на время пребывания в округе Колумбия. Это многоквартирное здание, арендованное Бюро, и она была в нём. Норман крутанул руль, разворачиваясь посреди улицы, и припарковался под нелепым углом около строения.

Он заглушил двигатель. У него ушло некоторое время на то, чтобы даже выйти из машины. Мышцы его ног время от времени сводила судорога. Он сидел, глядя через своё боковое окно на машины, проезжающие мимо так медленно и так невозмутимо. Его глаза остекленели от того, что моргали слишком редко. Его шея была воспалена там, где в неё вгрызся ремень безопасности, когда один их тех автомобилей врезался в него. Вдруг его рука поднялась и легла на ручку двери. Ему удалось, спотыкаясь, выбраться наружу, захлопнуть дверь, развернуться и убраться с дороги.

Две непроходимые стеклянные двери преграждали ему путь. Ему придётся позвонить, чтобы войти. Здесь ли Мелисса? Когда она уходила с работы? В ряду кнопок, обозначающих квартиры, была лишь одна, рядом с которой не было имени – только чистая, белая полоска бумаги. Он нажал на звонок. К домофону никто не подошёл и не нажал на кнопку открытия двери. Она не открылась даже после второго, третьего или четвёртого звонка. Норман прислонился лбом к холодной стене. Он скрестил руки и просунул ладони под куртку, чтобы согреться. Ветер начинал кусаться.

Джейден не знал, сколько он должен был ждать. Может, было бы мудрее найти приют где-нибудь ещё, но сейчас он не мог найти в себе сил вновь двигаться. Он не хотел возвращаться в машину. Оттуда, где стоял, он мог видеть, что с её боков стёрлось немного краски, а задняя часть была сильно помята.

Норман повернулся спиной к стене и сполз по ней, растянувшись на холодных как лёд мраморных ступеньках.

Это место весьма шикарное.

Словно во сне, он гадал, почему у него было такое идиотское название, с гордостью демонстрируемое над его входом. Он подумал, что перестаёт чувствовать свои пальцы. Через несколько минут его куртка начала казаться тонкой и неподходящей. Норман наблюдал за своим дыханием, белыми облаками вырывавшимся из его губ. Зимнее солнце уже давно село, и последние слабые лучи подчинялись чернильной агонии ночи. Недалеко от него запоздало зажёгся фонарь уличного освещения.

Мелисса, пожалуйста, ради Бога, не задерживайся допоздна на работе этим вечером.

Специальный агент закрыл глаза и задумался о молитве. Как правило, это не было чем-то, что он обычно делал. Но у него были воспоминания из детства, где он сидел в ногах своей кроватки, вынужденный молиться каждую ночь, независимо от того, что за ребяческий Бог был в его голове, и по какой-то причине они решили вернуться. В те дни Богу не удавалось отогнать от него монстров, и Джейден не думал, что Он справиться удачнее сегодня. Теперь ему не нужен был Бог. Бог был заменён тубой и парой очков.

Каждый раз, когда ему казалось, что он добивается прогресса, он вновь соскальзывал вниз. Когда облака всего лишь на мгновение рассеивались, они всегда вскоре возвращались: более сильные, более тёмные, более злые. Было слабостью думать об этом – он признавал это, хотя и думал, всё равно думал: «Не знаю, сколько ещё я это выдержу». Норман почувствовал себя кем-то, кто открывает и закрывает глаза глубокой ночью и не может увидеть разницы в кромешной темноте, кто обнаруживает, что тьма внешнего мира ничуть не отличается от тесной, органической тьмы, наступавшей за его собственными веками.

Он прождал её почти час. Но в конце концов, она пришла.

========== Глава 11. Сострадание ==========