Текст книги "За бортом (СИ)"

Автор книги: ~Mirroring~

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Вы что-то путаете, мисс… – Гермиона бросила взгляд на бейджик с именем, – Дженнифер.

– Нет-нет, все верно! – закончив с покупками, девушка нырнула под стойку и вытащила оттуда весьма дорогие мужские часы. Гермиона перестала дышать. – Ваш муж заходил вчера, я как раз работала в ночную смену. Я еще так удивилась, подумала: каким бы страшным ни был грибок, он вполне может подождать до утра! Но мистер Грейнджер так торопился, как будто это был вопрос жизни и смерти! И когда оказалось, что он забыл дома деньги, чтобы оплатить антисептические средства, он предложил взять часы в залог, чтобы, когда вы придете в следующий раз, я отдала их обратно в обмен на оплату той покупки.

Промямлив слова благодарности, Гермиона взяла часы и заплатила несколько десятков фунтов сверху за противогрибковые средства, которые ни разу в жизни не видела.

И только закинув покупки в багажник старенького пикапа и усевшись на водительское сиденье, она позволила себе громко спросить у зеркала заднего вида: «Какого черта здесь происходит?»

Вчера Драко Малфой представился Диком Грейнджером, чтобы сделать покупки в маггловском магазине. К этому времени он уже несколько недель живет в поместье Малфоев и может позволить себе что угодно за какие угодно деньги! Даже если по какой-то причине ему понадобились именно маггловские чистящие средства, почему он так торопился, что не мог подождать даже дня, чтобы обменять галлеоны на фунты в банке Гринготтс? Почему он не выбрал другой магазин, в конце концов?

Зеркало заднего вида озадаченно молчало, и поэтому, вернувшись домой, Гермиона написала Гарри, чтобы, забрав детей в Нору, он зашел к ней еще раз. Она искренне надеялась, что Поттер, имеющий гораздо больше контактов с магическим миром, чем она сама, сможет пролить свет на это странное происшествие или хотя бы высказать более или менее сносное предположение.

Выслушав загадочную историю похождений Драко Малфоя, мистер Поттер не сразу смог прийти в себя. Только спустя несколько минут гомерического хохота, он вновь обрел дар речи.

– Послушай, Гермиона, – вытирая слезы, говорил он, и плечи его подрагивали, – мы не должны упускать такой шанс! Если у тебя талант переделывать фанатов чистоты крови в фанатов просто чистоты, я ссужу тебе денег на открытие «Исправительного учреждения имени Гермионы Джин Грейнджер» прямо сейчас! Клянусь, все мои средства в твоем распоряжении с этой минуты!

– Поттер, – прорычала Гермиона, история, которую пришлось пережить ей и ее детям, смешной не казалась, – заткнись.

Взглянув ей в глаза, Гарри засмеялся снова. Инстинкт самосохранения отказывал ему и раньше, но сейчас он действительно был на волосок от страшной участи.

– Начнем с Люциуса, раз уж Малфои так восприимчивы к трудотерапии! А потом – Забини, Нотт, Гойл – поставим дело на конвейер! Я устрою амнезию им всем, только скажи!

– Поттер, – повторила она с холодной решимостью, – если ты сейчас не заткнешься, я прокляну тебя чем-нибудь не смертельным, но настолько редким, что ты проведешь остаток жизни, копаясь в древних фолиантах в поисках контрзаклятия.

Гарри сделал глубокий вдох и предпринял героические усилия для того, чтобы успокоиться.

– Одно тебе скажу, – улыбаясь, проговорил он, – если ему все еще нужна твоя фамилия, Азкабана можешь не бояться.

Следующие несколько рабочих недель Гермиона провела между вспышками невероятной активности и периодами полной апатии, когда она просто сидела уставившись на дверь своего кабинета. Но время шло, авроры на пороге все не появлялись, и тому было только одно разумное объяснение: Драко не собирается мстить. Ни бросить ее в Азкабан, ни опорочить ее имя, ни оставить Хьюго и Роуз без матери, но с клеймом детей преступницы – ничего из того, что она боялась себе вообразить.

Ничего из того, что заставляло ее ненавидеть его. Ничего из того, что она привыкла о нем думать.

Гермиона опустила руку в карман пиджака и сжала часы, все еще теплые, потому что прикасаться к ним в последнее время вошло у нее в привычку. В этот момент в дверь постучали и она, испугавшись, отдернула руку.

– Войдите.

– Миссис Грейнджер, – Генри Финнес редко покидал свой кабинет, и еще реже заходил к сотрудникам лично. Гермиона инстинктивно подобралась, ожидая плохих новостей, но Финнес, казалось, был в прекрасном расположении духа. – Я принес поправки к универсальному батискафу, заказчик в последний момент попросил изменить кое-что.

Генри протянул ей листок, и Гермиона немного расслабилась – универсальный батискаф из старенькой «Хонды» был очень дорогим заказом, она работала над ним уже долгое время. Так что Финнес, скорее всего, просто хотел сохранить конфиденциальность, доставив ей информацию лично.

Но, развернув листок, она нахмурилась, эти чары были не из тех, что используют с благими намерениями.

– Что-то не так? – склонив голову на бок, спросил Финнес. – Слишком сложно?

– Нет, вовсе нет, – сглотнув, быстро проговорила она и снова сложила листок вдвое, – я справлюсь за день…

– Хорошо, – вынимая из кармана тонкую черную волшебную палочку, сказал Генри.

Замок в двери щелкнул, и Финнес произнес заклинание, способное удержать с той стороны двери даже танк, а затем еще одно, заглушающее звуки, и еще одно, назначение которого Гермиона не знала.

– Потому что я хотел обсудить кое-что еще, – добавил он, оборачиваясь.

***

Разговор с сотрудниками Отдела аннулирования случайного волшебства был долгим и изматывающим. Драко понадобилось все его обаяние и красноречие, чтобы убедить их не передавать его дело в Сектор по борьбе с неправомерным использованием магии. В этом случае он не отделался бы только штрафом, а Люциус сейчас не в том настроении, чтобы вступаться за него.

Драко не мог позволить себе уснуть этой ночью, у него дома назревала третья магическая война, и, как будто этого было мало, на выходе из Отдела магических происшествий и катастроф, его встретил Гарри Поттер, снисходительно улыбнулся и сказал:

– Твой план – дерьмо.

«Какого черта? – на секунду Драко усомнился в благонадежности Астории, но тут же отмел эту версию. Сына она ценила выше, чем самого влиятельного из своих друзей, и не стала бы рисковать. – Он что, ясновидящий?»

Коротко описав заместителю главы Аврората маршрут, которым ему следует пройти, Драко отправился дальше по коридору, и, удаляясь, услышал тихое:

– Я скажу, как сделать его лучше, если позволишь пригласить тебя на пару пинт… – Гарри громко кашлянул, когда Драко обернулся, и синяки под его глазами заиграли особенно нежными оттенками под искусственным светом магических огней, – кофе?

========== Глава 20 ==========

Драко прежде не бывал в кабинете главы Аврората и надеялся, что день, когда ему придется посетить святая святых всех мракоборцев, никогда не настанет. Но Гарри открыл перед ним первую же дверь, а за ней оказалось просторное помещение с мебелью добротной, но настолько старой, что Драко задумался, в каком веке ее меняли в последний раз. Оглянувшись, он заметил, что изнутри дверь совсем не такая как снаружи, и пришел к выводу, что вход в кабинет главного аврора находится там, где пожелает главный аврор.

На данный момент Аврорат возглавляет сэр Вилмар Сильверстайн, но тот факт, что у Поттера есть доступ к кабинету в его отсутствие, говорит о многом.

– Твой план – дерьмо, – захлопнув дверь, повторил Гарри, но теперь его снисходительная улыбка испарилась, и по лицу стало отчетливо видно, насколько он зол. – Нет, если ты хочешь убить жену руками своего отца – отличный план! Но если ты рассчитывал, что она проживет хоть немного дольше трех дней после завершения активной фазы, план – дерьмо!

Гарри указал своему собеседнику на одно из кресел напротив огромного камина и отправился куда-то вглубь кабинета, через некоторое время оттуда донеслось недовольное бормотание, щелчки и запах кофе.

– Я не понимаю, о чем ты, – развалившись в кресле, выдохнул Драко. Если ему предстоял еще один идиотский разговор с Поттером, он планировал хотя бы отдохнуть в процессе.

– Расслабься, Малфой, – Гарри вновь появился в поле его зрения, держа в руках дымящуюся кружку с горячим напитком. – Мы находимся в кабинете главного параноика магической Британии. Прослушивание третьими лицами, записи разговоров и прочие возможности для утечки информации абсолютно исключены.

– И почему я должен тебе верить?

Гарри закатил глаза и громко продекламировал:

– Я, Гарри Джеймс Поттер, знал о том, что Гермиона Грейнджер незаконно удерживает Драко Малфоя в своем доме и не сообщил об этом, чтобы оградить ее от ответственности.

Кофе оказался далеко не самого высокого качества, но лорд Малфой предпочел оставить мнение при себе, поскольку, пока он пил и молчал, аврор Поттер пересказывал ему план похищения Скорпиуса Малфоя из собственного поместья, который накануне Драко разработал вместе со своей женой. Гарри допускал довольно много неточностей, так что, скорее всего, он не слышал разговор дословно. Но, черт возьми, откуда он вообще узнал?!

– Если ты вспомнишь машину, на которой Астория планирует отступление, ты поймешь, что это чертова Тардис, – Драко вопросительно поднял бровь, но Гарри только отмахнулся: – О нет, не делай вид, что ты не знаешь, что это такое! Месяц перед телевизором не мог пройти бесследно. И если ты еще немного пораскинешь мозгами, поймешь, что настолько сложную работу может выполнить только один человек в этой стране…

Гермиона Грейнджер.

Драко поставил кружку на подлокотник кресла и устало потер глаза.

Машину для Астории зачаровала Гермиона Грейнджер. «Финнес и партнеры» – единственная контора по продаже магических средств передвижения в Англии. Проклятье, он должен был догадаться!

Защитный барьер, окружающий поместье, – это только половина проблемы. Для Драко не составит труда убрать его так, чтобы Люциус не заметил, а затем активировать снова. Вторая часть проблемы состоит в том, чтобы уйти, не оставив следов. Чары трансгрессии или портключ можно отследить, волшебников, летящих на метле, драконе или фестрале, – сбить в полете, поэтому Астория обратилась к последним достижениям в области магической механики. И это показалось им обоим хорошей идеей…

Но все идет псу под хвост, когда в деле замешана Гермиона Грейнджер! Сотрудники фирмы «Финнес и партнеры» обязаны сохранять конфиденциальность своих клиентов, но этой женщине, судя по всему, закон не писан!

Оставив собеседнику немного времени, чтобы осознать услышанное, Гарри продолжил:

– Гермиона не знает, кто заказчик, но принимая во внимание, что машина в кратчайшие сроки должна быть оснащена чарами невидимого следа, она решила, что готовится какое-то преступление. Ей и в голову не пришло, что этот «универсальный батискаф» принадлежит кому-то из вашей семьи. Но она не знает твою жену, Малфой. А я знаю. В Англии не так много людей, которым может понадобиться подобное средство передвижения, и еще меньше тех, кто в состоянии за него заплатить.

Помолчав немного, Гарри придвинулся поближе к огню и уперся локтями в колени.

– Допустим, что Астории удастся покинуть поместье незамеченной вместе с сыном. Но куда бы она ни отправилась, Люциус найдет ее просто потому, что на нее в первую очередь падут подозрения, – он говорил медленно, в стеклах его очков отражалось пламя. – Так что подумай, нужен ли тебе совет и глава Аврората в качестве союзника?

– Ты не глава Аврората.

– Это пока.

***

Перистые облака тянулись в светлом небе над графством Девон и, казалось, не имели ни начала ни конца. Гермиона шла, утопая по щиколотку в сочной зеленой траве, и смотрела в небо, потому что смотреть прямо перед собой ей совсем не хотелось. Но она ходила этой дорогой десять лет, и не заблудилась бы, даже если бы закрыла глаза вовсе.

Нора совершенно не изменилась с тех пор, как Гермиона покинула ее: все те же кривые окошки и этажи, построенные словно из кубиков неумелым ребенком. Старый, покосившийся, но уютный дом.

Миссис Грейнджер никогда не вернулась бы сюда, не будь у нее действительно серьезных причин сделать это.

«Видите ли, моя дорогая, – скрестив руки на груди, говорил Генри Финнес, – по всем законам логики вы сейчас должны либо стоять перед полным составом Визенгамота, либо сидеть в Азкабане. У Малфоев есть причины посадить вас в тюрьму, у них есть возможности, у них есть косвенные доказательства вашей причастности к крушению лодки, которые, несомненно, будут благосклонно приняты судом в этой стране, но… – он улыбнулся, – к моей великой радости, вы все еще здесь!»

Не только Гермиона поняла, что Малфои не собираются ей мстить, мистер Финнес понял это тоже.

«У вас какой-то… иммунитет к Малфоям, – заметив, что она пытается возразить, Генри выставил руки вперед в протестующем жесте. – Я не знаю и не хочу знать, каким образом вы его приобрели, но вы не представляете, насколько это редкое качество на территории магической Британии».

Переехав в Англию, Генри оставил все свое политическое влияние за океаном. И хотя он был баснословно богат, он не мог повлиять на консервативные устои этой страны. В Министерстве магии существовал отдел по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов, в пыльных шкафах которого хранились десятки дел против предприимчивого американца. Волшебники, которые пытались лоббировать интересы его бизнеса в Министерстве, оказывались на улице так быстро, что Генри и глазом моргнуть не успевал. Вести дела в таких условиях невероятно трудно, и большую часть своих прибылей Финнес получал незаконно. Иронично то, что самые большие деньги ему платили богатые консерваторы, препятствующие распространению маггловских технологий на политическом уровне, но вполне приемлющие их на бытовом.

«Я слышал, что раньше вы работали в Министерстве магии. Вы хотели бы вернуться туда?»

Гермиона остановилась, чтобы перевести дыхание.

Мерлин Всемогущий, конечно она хотела вернуться туда! Даже работая в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, она чувствовала, как ее действия каждый день меняют к лучшему жизнь сотен домашних эльфов, оборотней и прочих существ, которым нужна помощь и защита. Сектор магического законодательства, куда предлагал поступить Финнес, – это кузница законов! Дыхание перехватывало от мысли, что оттуда она сможет изменить этот мир: инициировать распространение маггловских технологий, принести в мир волшебников последние достижения науки и техники.

Но Гермиона не была восторженной идеалисткой, она понимала, что подобные изменения вызовут мощное сопротивление. Введение на рынок новых, технически более совершенных товаров поставит в крайне неудобное положение производителей старых. Когда речь идет о действительно больших деньгах, никто не может чувствовать себя в безопасности. Гермиона готова рисковать собой, но на этот раз она не одна. Хьюго и Роуз станут мишенями, как только она скажет первое слово с трибуны.

Может ли она отказаться? Конечно, может. И тогда ей придется прожить всю свою жизнь, осознавая, что у нее был шанс изменить мир, и она его упустила.

Но Гермиона не всесильна. Она не может одновременно вести борьбу в Министерстве магии и защищать своих детей. И на свете есть только один человек, который так же, как и она, готов сражаться за них до последней капли крови.

Рональд Билиус Уизли.

Гермиона поднялась по ступенькам и застыла перед дверью, хотя бояться было нечего. В конце концов, она и Рон были друзьями большую часть жизни, и то, что они испортили прекрасную дружбу крайне неудачным браком, не меняет этого факта.

Неизвестно, сколько еще она простояла бы на пороге, но вдруг дверь открылась, Гермиона подняла глаза и встретилась взглядом со своим бывшим мужем. Рон был одет в светлую рубашку и брюки, очевидно, он только что вернулся из магазина.

– Молли дома? – только и смогла выдавить она.

– Нет, – просто ответил он, пропуская ее внутрь. – Как только я получил твое письмо, я вернулся домой и шепнул Роузи, что Лоркан и Лисандер получили от отца в подарок целый выводок каких-то летающих ящериц. Через пять минут Джеймс, Альбус и Хьюго облепили Молли, как стая диких обезьян, и утащили по направлению к дому Скамандеров. Роуз чинно следовала за ними, поправляя перо на своем красном берете.

Рон изобразил серьезное лицо дочери и жест, которым она приводила головной убор в порядок, так правдоподобно, что Гермиона не смогла не улыбнуться. Они прошли на кухню и, предложив своей бывшей супруге чай, Рон вежливо поинтересовался, чем он обязан этому неожиданному визиту.

– Я возвращаюсь в Министерство, – ответила она, – Сектор магического законодательства, если быть точной.

Рон присвистнул, он хорошо знал, что туда нельзя устроиться с помощью резюме и собеседования, но не стал интересоваться личностью ее покровителя, вместо этого он поставил перед ней кружку с чаем и спросил:

– Снова пытаешься переделать мир?

– Да, – кивнула Гермиона и села за стол, за которым совсем недавно сидела, будучи частью большой семьи, а теперь только в качестве гостьи, – и это снова будет опасно. Я хочу, чтобы дети остались здесь, и я хочу навещать их так часто, как смогу.

Рон помрачнел. Несколько лет назад, когда Гермиона работала над поправками к Закону о регистрации оборотней, пытаясь добиться для них возможности скрывать свой статус при устройстве на работу, поля вокруг Норы поджигали несколько раз. Это не было так уж опасно, поскольку в доме постоянно находился кто-то из взрослых волшебников, способных поддерживать защитные чары, но все же…

Ту битву она проиграла. Зарегистрированные оборотни остались без работы, как и прежде, а незарегистрированные до сих пор вынуждены менять ее раз в месяц. И вот теперь Гермиона собирается вляпаться во что-то настолько серьезное, что с самого начала просит его позаботиться о детях. И отказать ей – означает подвергнуть их опасности, потому что, насколько он знает свою бывшую жену, она будет искать другое решение, пока не найдет.

– Разумеется, – кивнул он, – нет проблем. Но ты говоришь так, будто раньше тебе кто-то мешал навещать их.

– Ну, знаешь, Молли…

– Ты собираешься перевернуть вверх дном Министерство магии и при этом боишься мою мать? – Рон трагически вздохнул и снова посмотрел на Гермиону, в его голубых глазах светилась нежность. – Я тебя умоляю, это семидесятилетняя старушка, она даже колдует с трудом, не говоря уже о том, чтобы заломать взрослую ведьму и прилюдно отшлепать ее за плохое поведение. Все, что она может, – только непрерывно ворчать, когда ты приходишь, но мы здесь обращаем на это внимания не больше, чем на чихающий мотор в старом папином “Форде”.

Он сел напротив и добавил:

– Если хочешь знать, она точно так же ворчит, когда я приглашаю свою девушку на ужин.

– У тебя есть девушка? – спросила Гермиона и тут же почувствовала себя полной идиоткой. Разумеется, у него есть девушка. Вряд ли он похищает потерявших память женщин для рабской работы по дому, но это не значит, что его жизнь стоит на месте.

– Что в этом удивительного? – пожал плечами Рон. – Ты же встречалась с тем магглом…

Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и попыталась выглядеть как можно более непринужденной. Как бы ни было неприятно это осознавать, но после стольких лет полного равнодушия, болезненного разрыва, года раздельного существования и одной любовной истории ей все еще важно его мнение.

– Что бы ты сказал, – осторожно начала она, – если бы это был, чисто гипотетически, не маггл, а… – она кашлянула, – ну, я не знаю, Драко Малфой, например?

– Я бы сказал, что так ему и надо, – задумчиво глядя в потолок протянул Рон.

На кухне воцарилась тишина, стало слышно, как тихо капает вода, просачиваясь из крана.

– Да брось, я же не была настолько ужасна! – воскликнула Гермиона, хотя прекрасно знала, что была и именно настолько.

В окно кухни постучалась большая коричневая сова, в клюве она держала свежий выпуск «Ежедневного пророка». Мистер Уизли поднялся из-за стола, открыл окно и забрал у птицы газету.

– Конечно нет, – проговорил он, развязывая тонкий шнур, которым было перетянуто издание. – Но чего ты от меня ждешь? Чтобы я сказал: “Нет, ни в коем случае не будь счастливой”? И если тебе нравится, – он поднял правую руку и изобразил кавычки, – чисто гипотетически, Драко Малфой, не смей к нему приближаться? За кого ты меня принимаешь?

Гермиона откинулась на спинку стула и запрокинула голову вверх, наблюдая за бликами солнца на чисто выбеленном потолке. Гарри был прав, она недооценивала своего мужа. Всегда.

Что бы Рон ни говорил, она не слушала, поскольку считала, что может разобраться во всем сама; чем бы он ни увлекался, она называла это «бессмысленным и глупым». И уж тем более она никогда не считала его достаточно умным для того, чтобы обратиться за помощью в своей работе. Постепенно ей удалось убедить в этом и его самого.

Гермиона помнила, как Рон возвращался домой после матча по квиддичу, воодушевленный победой любимой команды. Он громко хлопал входной дверью, взбегал по лестнице на второй этаж, врывался в спальню, подхватывал жену на руки и кружил по комнате. Но вместо того, чтобы порадоваться вместе с ним, что заняло бы в худшем случае минут десять ее драгоценного времени, она требовала немедленно поставить ее на пол, потому что в шкафу стояла очередная книга, которая, в отличие от спортивных побед, не могла ждать.

После ссоры с Джорджем, когда мужчины не могли прийти к единому мнению о том, как дальше развивать свой маленький семейный бизнес, Рон пересказывал Гермионе суть этого противостояния, но она лишь отмахивалась, говоря, что если он хочет развиваться в этом деле, он должен найти ответы самостоятельно, и она не собирается решать за него сложные задачи до конца жизни.

Но ему не нужны были четкие инструкции по развитию бизнеса, ему нужно было немного сочувствия, а Гермиона считала это напрасной тратой времени.

И в один прекрасный день Рон сдался. Он перестал рассказывать ей о том, что его радует или огорчает. И в доме поселилась скука.

Драко Малфой, в отличие от ее бывшего мужа, обладал непоколебимой уверенностью в том, что этот мир крутится вокруг него, и если ему нужно было поговорить со своей женой, он просто не оставлял ей выбора.

– О, привет, старый змей, – протянул Рон, шурша свежей газетой, – давненько ты не выползал на свет…

Гермиона отвлеклась от мыслей о прошлом и обратила внимание на газету. На первой полосе трагически-печальный и вместе с тем глубоко обеспокоенный Люциус Малфой оглядывал собравшихся за кадром журналистов. Время от времени он поворачивался, неизменно представая перед камерой в выгодном ракурсе. «Нападение на поместье Малфоев», – гласил заголовок.

Гермиона вскочила с места, в несколько шагов преодолела расстояние, отделяющее ее от Рона, и вырвала газету у него из рук.

– Да что там у них происходит?! – прорычала она, бросив газету на стол и рывками перелистывая страницы в поисках нужной.

Люциус Малфой заявил, что пару недель назад во время приема в его поместье неизвестными была произведена диверсия с целью поразить как можно больше чистокровных волшебников неопознанной магической субстанцией. Проводится экспертиза, но Люциус подозревает, что сообщество чистокровных волшебников подверглось нападению радикальной группировки. И это именно тот случай, когда благородные дома магической Британии должны сплотиться перед лицом опасности…

Краем сознания Гермиона уловила что-то похожее на «Охренеть!» с той стороны, где стоял ее бывший муж.

– Ты что-то сказал? – не отрываясь от чтения, переспросила она.

– О-ох уж эти аристократы! – нарочито громко протянул Рон и скрестил руки на груди. Он с трудом сдерживал улыбку, но Гермиона этого не замечала. – Не могут обеспечить безопасность в собственном поместье!

– Да-да, – сворачивая газету, закивала она. – Мне нужно бежать. Большое спасибо!

– Не за что, – провожая ее долгим внимательным взглядом, проговорил Рон.

И только выскочив за дверь, она смогла остановиться и сделать глубокий вдох, чтобы побороть панику. Гермиона перечитала статью дважды, но в ней не сообщалось о жертвах или даже сколько-нибудь серьезных повреждениях. C облегчением выдохнув, она отправилась домой.

========== Глава 21 ==========

Министерские часы пробили полдень, когда Драко покинул кабинет главы Аврората. Несмотря на все попытки мистера Поттера втереться к нему в доверие, Драко продолжал подбирать слова таким образом, чтобы не подтвердить и не опровергнуть его подозрений до тех пор, пока Поттер не сдался и не предложил встретиться позже. Видеть Кавалера Ордена Мерлина Первой степени, Героя магической Британии и обладателя еще чертовой уймы почетных званий настолько разочарованным – это особенное удовольствие, которое выпадает не каждому. Кто как не лорд Малфой оценит красоту подобного момента?

Был ли тому причиной мерзкий кофе или кислая мина Поттера, но закрывая за собой дверь, Драко чувствовал себя гораздо лучше, чем в начале дня. Надменно улыбаясь, он пересек атриум и направился к лифту, чтобы спуститься на несколько уровней ниже и приступить, наконец, к своим прямым обязанностям.

Он заподозрил неладное, когда поймал на себе сочувствующий взгляд пожилой дамы, которая, впрочем, тут же склонилась к сопровождающему ее мужчине, чтобы прошептать ему что-то на ухо, но списал это на свой усталый вид. Но как только за ним закрылись двери лифта и взгляды всех присутствующих волшебников обратились к нему, сомнений не осталось: происходит что-то, о чем лорд Драко Малфой пока не знает.

– С вами все в порядке, мистер Малфой? – прервал, наконец, тяжелое молчание один из сотрудников дипломатического корпуса, который Драко недавно столь скоропостижно покинул.

– В полном, – осторожно ответил он, – почему вы спрашиваете?

– Ну, после трагедии в вашем поместье, – замялся мужчина, имени которого Драко, как ни старался, вспомнить не мог, – я думал, вам полагается выходной или что-то в этом роде…

Драко прошиб холодный пот. Он отсутствовал дома всего несколько часов. Что за это время могло случиться?

Он выскочил из лифта на следующем же уровне, не дожидаясь, пока достигнет второго, где располагался Сектор магического законодательства. Но и здесь кругом были люди, которые пытались заговорить с ним. Некоторые – вежливо, другие – навязчиво, третьи и вовсе агрессивно, обвиняя в попытке нажиться на горе других зараженных семей…

О, после этих выкриков кое-что стало проясняться!

Быстро выхватив свежий номер «Ежедневного пророка» из рук тучного господина в фетровой шляпе и отвратительном помятом клетчатом костюме, Драко бросился в туалет, надеясь, что волшебникам достанет чувства такта не беспокоить его хотя бы там.

Морщась от запаха, он закрыл за собой дверь кабинки, развернул газету и застыл, впиваясь взглядом в строки. Люциус заявил, что на поместье Малфоев совершено нападение. В голове не укладывалось, что люди способны поверить в столь наглую ложь, но, судя по тому, что он только что видел в коридорах Министерства – они поверили.

Это же…

Драко сложил газету вдвое.

…просто…

Затем еще вдвое.

…гениально!

Скрипя зубами, Драко пытался разорвать газету, чтобы хоть как-то выплеснуть гнев, поскольку орать прямо здесь и сейчас было бы крайне неосмотрительно.

Люциус превратил событие, которое должно было уничтожить его, в событие, которое вложило его имя в уста каждого волшебника в этой стране. Росчерком пера превратил дерьмо в золото!

Драко был готов к тому, что когда эта заплесневелая история всплывет, ему придётся пережить несколько месяцев, а то и лет в безвестности и презрении, прежде чем имя его отца будет похоронено, и он сам сможет построить карьеру на пепелище. Но никакой передышки не будет! Люциус вышел на тропу информационной войны и выиграл огромное количество сочувствия, интереса и человеческого страха, который он теперь сможет направить, куда пожелает.

Швырнув истерзанную газету на пол, лорд Малфой выпрямился и попытался отдышаться. Как бы он ни ненавидел своего отца в этот момент, Драко прекрасно осознавал, что у Люциуса есть что-то, чего нет у него самого.

Десятилетия игр со властью, сотни политических ошибок и тысячи способов их исправить. Хитрость, которую получают не по праву рождения, но в череде побед и поражений. Особенно поражений.

Опыт.

Пока Драко отчаянно импровизировал, Люциус точно знал, что делает.

Выбраться из министерства ему удалось только поздно вечером. Пришлось забаррикадироваться в кабинете старого знакомого и остаток дня скармливать ему несуществующие подробности так называемой диверсии. Парень, впрочем, был счастлив и даже оставил работу, пытаясь запомнить каждое слово, чтобы завтра пересказать как можно большему количеству людей. Драко ничего не оставалось, кроме как поддерживать версию своего отца, поскольку, если бы он выступил против, он уничтожил бы не только Люциуса, но и себя.

Рассказывая небылицы в маленьком темном кабинете министерского служащего, Драко напряженно размышлял о том, что и он может извлечь выгоду из сложившегося положения. Если сейчас все уверены, что семейство Малфоев стало мишенью неизвестных преступников, то похищение Скорпиуса на этом фоне не вызовет подозрений ни у кого.

Кроме Люциуса и Поттера, но они оба будут молчать.

Осталось изменить план так, чтобы вывести из-под удара Асторию, и разъяснить Скорпиусу детали. Как бы мальчик ни был зол на Драко, он сменит гнев на милость и будет сотрудничать, лишь бы только исчезнуть из поместья раз и навсегда.

Вежливо поблагодарив своего спасителя и по совместительству информационного агента за временное убежище от толпы жаждущих внимания людей, Драко отправился домой.

***

Вопреки всем ожиданиям, дверь в комнату Скорпиуса оказалась не заперта. Драко помнил, как с утра накладывал следящие чары на комнату, заклинание за заклинанием, но, пока он был в Министерстве, не сработало ни одно. Повернув ручку, Драко почувствовал, как его сердце пропустило удар – что, черт возьми, мешает Люциусу прямо сейчас отправить внука туда, где ни Драко, ни Астория никогда его не найдут?

Но Скорпиус сидел за столом, аккуратно обмакивал перо в чернильницу и что-то писал. Прижимая к себе книги, которые только что забрал из тайного убежища в саду, Драко подошел поближе и заглянул сыну через плечо.

– Снова пытаешься усыпить бдительность хорошим поведением? – подняв бровь, хмыкнул он.

– Я просто учу французский, – что-то в тоне его голоса заставило Драко насторожиться. Черт возьми, да сам факт того, что сын вообще с ним разговаривает после всего произошедшего, крайне подозрителен! Не говоря уже о том, что Скорпиус терпеть не может французский…

Облизнув вдруг пересохшие губы, Драко осторожно положил перед сыном дневник путешественника с заметками Астории, но тот даже глаз не поднял. На желтоватой бумаге свитка одна за другой появлялись изумрудные буквы, складываясь в простые слова: «Je m’appelle Skorpious. J’ai neuf ans»*.