Текст книги "За бортом (СИ)"

Автор книги: ~Mirroring~

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Даже если Скорпиус понял смысл этого сравнения, вида он не подал.

– Где это вы нахватались таких слов, молодой человек? – проскрипел он в ответ, изображая Нарциссу. – В этом доме за подобные выражения подают кусок мыла вместо завтрака.

– Не только у тебя есть маленькие грязные секреты, – пожал плечами Драко и снова прицелился.

– Не понимаю, о чем ты, – сморщился Скорпиус, глядя на возмутительно неправильное положение пальцев стрелка. – Тетиву порвешь.

– Что?

– Ничего.

Драко пожал плечами и вернулся к своему занятию. Он порвал тетиву ровно через два выстрела. За его спиной раздалось шипение, Скорпиус сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Положи. Лук. На землю, – разделяя каждое слово, выдавил он. – И не трогай, пока я не вернусь.

Убедившись, что в его отсутствие с многострадальным оружием ничего не случится, Скорпиус отступил в свое убежище, а затем вернулся с собственным луком. Драко не ошибся, когда предположил, что мальчик очень привязан к вещам, которые хранятся в его тайнике.

За следующие полчаса Драко узнал о своем сыне больше, чем за последние два года. О его друге по имени Амир, который мог поразить кролика с тридцати шагов, и был далеко не самым лучшим стрелком в своей деревне. О других мальчиках и девочках, которые говорили на языке змей, но не потому, что все как один были наследниками Слизерина, а потому, что учились этому с пеленок. Они росли в таких местах, где змеи заползали в дома и жизненно-важным было умение договориться с ними по-хорошему.

И, разумеется, за полчаса Скорпиус не промахнулся ни разу.

– Ты безнадежен, – протянул он, когда Драко попытался воспроизвести движения сына, но у него снова ничего не получилось.

Малфои обменялись презрительными взглядами.

– Ты, как учитель, тоже, – не остался в долгу Драко. Скорпиус немедленно насупился, и его отцу стоило определенных усилий сохранить серьезность. Уж он-то отлично знал, насколько уязвимо самолюбие Малфоев.

– Локоть нужно держать выше, – минуту спустя проворчал мальчик и поднял правую руку, чтобы отец ее хорошо видел, – а пальцы – вот так.

***

– Ты слишком много думаешь, Малфой! – Гарри тяжело дышал после очередного поединка. – Мы здесь не в шахматы играем!

Драко смотрел на него и не мог понять, каким образом Поттер пролез в его настоящую жизнь из той, ложной. Казалось, он не делал ничего особенного: не говорил о прошлом, не вспоминал о Гермионе, не просил за нее, не давил на жалость, не осуждал… Он просто был в дуэльном зале в восемь часов вечера каждый раз, когда Драко приходил сюда.

И Гарри делал то, что умел.

– Нужно всего две вещи, чтобы сражаться, – говорил он, – гнев и страх. Один говорит: «Бей!», другой – «Защищайся!».

Драко мог позволить себе любого преподавателя дуэльного искусства, включая самых именитых. Вряд ли хоть один из них выстоял бы против аврора в настоящем сражении, но для обучения этого было бы достаточно. Встречаться именно с Поттером не было никакой необходимости, и все же Драко приходил снова и снова.

– Мысли тормозят реакцию, – поднимая палочку на уровень глаз, проговорил Гарри. – Прекрати думать и начни чувствовать.

Ответ скрывался где-то в судорожном вдохе перед атакой, в последней попытке призвать щит, в осторожном шаге назад и бешеном рывке вперед, в ощущении свободы, когда Драко забывал, кто он есть и помнил только, что должен делать. Проходили недели, и если в первый раз Гарри пришлось притвориться, что он повержен, в последующие встречи ему становилось все труднее не проиграть на самом деле.

Что-то здесь не так.

У Поттера нет ни одной объективной причины сделать Драко Малфоя более умелым дуэлянтом, чем он есть. В самой безумной из своих фантазий Драко не мог представить, как переводится в Аврорат. Поттер также не стал бы на это рассчитывать.

– Почему ты все еще торчишь здесь со мной? – убирая палочку, спросил Драко. – Других дел нет?

Гарри опустил глаза и спрятал палочку в рукав. Длинный шрам на его руке побелел от недавнего напряжения. Драко вспомнил, как много лет назад девочки в гостиной Слизерина шептались, будто Амбридж заставила его писать «Я не должен лгать» собственной кровью до тех пор, пока на руке не остались глубокие порезы от черного пера. Малфой усмехнулся. Амбридж сделала только хуже. Поттер, может, и перестал лгать в общепринятом смысле этого слова, но он научился выворачивать правду таким образом, что узнать ее становилось невозможно.

– Тебя учил сражаться твой отец, он не доверил бы это никому другому, – зеленые глаза смотрели спокойно. – Никогда не стоит упускать возможность научиться чему-то новому.

Гарри учился сражаться с Люциусом, и Драко помогал ему в этом на протяжении нескольких недель. На добровольной основе и не без удовольствия.

На прощание бросив Поттеру горячее пожелание сдохнуть поскорее, Драко вышел из дуэльного зала, чтобы никогда больше не вернуться туда.

Гарри Поттер никогда не был на его стороне.

***

Дни тянулись один за другим, точно патока – длинные и насыщенные, как бывает только перед наступлением осени. Драко не сомневался, что маленький грязный трюк Скорпиуса был давно раскрыт многими гостями семьи Малфой, но ни один из них пока не осмеливался заявить об ущербе публично. Что касается самого мальчика, он оставался не слишком разговорчивым, но уже не спешил спрятаться, завидев приближение своего отца.

Возвращаясь из Министерства, Драко обыкновенно находил его сидящим около границы магического барьера. Мальчик неотрывно смотрел вдаль, будто видел что-то, недоступное глазам других волшебников. Первое время Драко не обращал внимания на странное поведение сына, в конце концов, разве он не должен порадоваться, что мальчик не проводит свободное время, болтаясь на люстре в гостиной? Но чем дольше продолжался этот период безмятежного спокойствия, тем тревожнее стучал набат в голове лорда Драко Малфоя. В последний раз, когда Скорпиус был так благостен и спокоен, он заражал фосфоресцирующей плесенью благородные дома магической Британии.

Ради всего святого, чем он занят на этот раз?

Драко остановился посреди ведущей к дому дорожки, разглядывая спокойно сидящего по-турецки ребенка. Лицо Скорпиуса было обращено к виднеющейся вдалеке кленовой роще, руки сложены на коленях. Издалека невозможно было различить выражение его лица, но не похоже, что мальчик расстроен или подавлен.

С легким хлопком неподалеку появился Люциус, он на секунду зажмурился, словно прогоняя блики солнца от глаз, а затем огляделся вокруг. Обнаружив внука на прежнем месте, он поджал губы.

– Добрый вечер, отец, – поприветствовал Драко. – Что-то случилось?

– Все в полном порядке, – Люциус перевел взгляд с далекой фигуры Скорпиуса на Драко, выражение его лица оставалось непроницаемым. – Почему ты спрашиваешь?

Драко пожал плечами и вежливо осведомился, не найдется ли у Люциуса немного времени после ужина, чтобы обсудить дела. Благосклонно кивнув, старший лорд Малфой направился к дому, потирая висок.

– Что ты делаешь? – спросил Драко у сына, быстро преодолев разделяющее их расстояние. Скорпиус обернулся, наградил его подозрительным взглядом и ничего не ответил, но вскоре он поднял руку и легко прикоснулся к барьеру указательным пальцем. Прозрачный и невидимый до этого момента купол тихо загудел и оттолкнул его руку. Мальчик принялся ритмично постукивать по нему, делая паузы через каждые три такта, чередуя быстрый и медленный темп.

– Думаешь, однажды он не появится? – хмыкнул Драко. – Глупо повторять одни и те же действия и надеяться на другой результат.

Скорпиус обратил на него полный презрения взгляд.

– Я что, похож на идиота?

***

Кабинет Люциуса Малфоя – святая святых его поместья, медленно погружался в вечерние сумерки. В последнее время к дереву, что своими ветвями касалось высоких окон, то и дело прилетали совы, ненадолго задерживались и улетали снова. Мистер Малфой, опираясь на трость, стоял около окна, то и дело щурясь. Когда Драко вошел, он обернулся, и бледная улыбка осветила его лицо.

– Я подал прошение о переводе в Сектор магического законодательства, – проговорил Драко и устроился в кресле для посетителей. – Мортимер говорит, формальности займут около месяца. Ты можешь ускорить процесс?

Было бы непростительной глупостью считать, что выходка Скорпиуса не отразится и на работе Драко тоже. И если ему суждено застрять на одной ступени карьерной лестницы, где в течение нескольких лет никто не рискнет пожать ему руку, он хотел застрять в правильном отделе. Драко планировал постепенно переключить на себя все контакты своего отца, чтобы, когда придет время, Скорпиус смог покинуть поместье Малфоев без последствий для него самого и его матери. Но время Люциуса в качестве серьезного теневого игрока в Министерстве истекало, и Драко решил использовать влияние своего отца, пока оно у него есть.

Люциус подошел к своему столу и опустился в кресло.

– Я уж думал, не дождусь этого светлого дня, – улыбнулся он и поднес руку к лицу, точно намереваясь смахнуть скупую слезу. – Ты уверен, что не хочешь начать процесс над Гермионой Грейнджер?

Драко внимательно наблюдал за своим отцом, и этот жест не укрылся от него. Едва ли Люциус был настолько тронут, чтобы проливать слезы радости над карьерой своего сына.

– Мы оба знаем, что дело не в ней, – медленно проговорил Драко. Если он правильно понял намерения своего отца, тот хотел распалить в его сердце ненависть к магглорожденным. И сейчас пришло время дать ему то, чего он так жаждет, – а во всех магглорожденных и полукровках этой страны. Они не знают своего места и выходят за рамки приличий. Уничтожить одну женщину мало, мы должны приструнить их всех. Я хочу быть ближе к кузнице законов.

– Я сделаю все, что в моих силах, – кивнул Люциус и вдруг снова встал и подошел к окну. Но до того, как он отвернулся, Драко все же успел заметить причину его беспокойства.

Глаз Люциуса Малфоя дергался, отсчитывая тире и точки сигнала S.O.S. Заклинание барьера оповещало лорда Малфоя о каждой попытке его внука преодолеть препятствие. Но сидя там, в саду, Скорпиус не добивался какого-то определенного результата, он наслаждался процессом.

Драко с удивлением отметил, что мысль о том, будто каждый раз, когда Скорпиус прикасается к барьеру, где-то в глубине поместья у Люциуса дергается глаз, доставляет ему удовольствие. Титаническим усилием воли он заставил себя сохранить серьезность. От умения сдерживать хохот в данный момент зависела его карьера.

– Спасибо, отец.

Закрывая дверь, Драко позволил себе улыбнуться.

***

Застать Скорпиуса в его собственной комнате – невероятная удача, учитывая сколько поводов у него было не появляться там. Но на сегодня его план по доведению Люциуса до белого каления выполнен, и, судя по всему, мальчик мог приступить к его воплощению снова в любой момент, когда лорд Малфой покинет поместье ради очередной деловой встречи. Драко смутно догадывался, что просто схватить Скорпиуса за ухо и запереть его на неделю Люциус не мог. По крайней мере, не мог на глазах у своего сына.

Скорпиус сидел на полу среди десятка разбросанных книг. Бросив на своего отца хмурый взгляд, он вернулся к чтению. Драко облокотился на дверной косяк, ожидая приглашения войти или требования убираться, но ни того, ни другого не последовало.

– Какую книгу по зельеварению ни возьму – все они твои, – спустя некоторое время проворчал Скорпиус, перелистывая страницы.

– Я был лучшим на факультете, – проговорил Драко и, поморщившись, добавил: – И вторым в школе.

– Правда? – вскинул брови мальчик. – А можешь что-то действительно сложное сварить? Зелье невидимости, например?

– Зелье невидимости, – повторил Драко и усмехнулся. – Я что, похож на идиота?

Скорпиус поднял руки в примиряющем жесте.

– Проверим на тебе, – пообещал он, – остатки выльем в канализацию.

Драко молчал. Скорпиус некоторое время смотрел на него, а потом вздохнул.

– Мне пообещать, что я не стану травить тебя, подбрасывая в котел то, чего там быть не должно?

Драко все еще молчал.

– О, Мерлин! – закатил глаза Скорпиус. – Я обещаю, что вообще не прикоснусь к алхимическому столу, пока ты будешь работать!

– Хватит, – бросил Драко, сжимая золоченую ручку двери. – У меня был друг, который играл с правдой. Все закончилось довольно быстро и печально. Я просто поверю тебе на этот раз, а потом сделаю выводы. Идет?

***

Отдел магического законодательства отличался от Отдела международного сотрудничества, как небо от земли. Здесь Драко Малфой не был единственным привилегированным сотрудником, здесь такими были все волшебники до единого. Законы в магической Британии, как и в любом другом государстве волшебников, регулировали не только ответственность за преступления против людей и существ, но и торговлю, патенты на заклинания, социальные преобразования и международные отношения. И к подобной власти не мог прорваться человек с улицы, за каждым из них кто-то стоял.

В первые дни на новом месте Драко сосредоточился на том, чтобы просто запомнить, кто из его новых коллег есть кто, а также выяснить имена их покровителей. Иногда это было очевидно, как в случае с ним самим и его отцом, но другие волшебники были связаны не с одним, а с несколькими могущественными людьми.

К концу рабочего дня голова шла кругом, но после шести Драко неизменно отправлялся на Косую Аллею за редкими ингредиентами для зелий. Скорпиус сдержал слово, он никогда не мешал своему отцу, сидя на высоком стуле неподалеку от алхимического стола, и, кроме того, проявлял завидную осведомленность об ингредиентах для девятилетнего мальчишки.

– С помощью зелья невидимости невозможно обмануть барьер, и ты об этом знаешь, – Драко глянул на Скорпиуса и тут же вернулся к помешиванию грязно-бурой субстанции. – Если будешь достаточно прилежно учиться в Хогвартсе, сможешь повторить то, что я делаю после седьмого курса, не раньше.

Скорпиус не отрывал взгляда от котла. Он ничего не записывал и не шевелил губами, пытаясь запомнить. Просто смотрел.

– И уж тем более я не позволю тебе им воспользоваться, чтобы добавить пару седых волос в шевелюру твоего деда. Ты и так играешь с огнем, – заученным движением Драко постучал по дну котла, круги на поверхности зелья окрасились в более яркий красный цвет. – Я все еще не понимаю, почему ты сидишь здесь.

– Потому что мне это нравится, – Скорпиус пожал плечами. – Мама постоянно варит что-нибудь. Время от времени экспедиция находит новые волшебные растения, все они требуют описания и проверки. Я выбрал зелье невидимости, потому что его нужно варить несколько дней.

– И ты знаешь это потому, что…

Потому что около двух лет назад Астория готовила это зелье большими партиями. В джунглях Амазонки экспедиция обнаружила крайне интересные руины, вход в которые обвивали весьма недружелюбные плотоядные лианы с глазами…

– …размером с кулак, клянусь тебе! – Скорпиус часто облизывал пересохшие губы и размахивал руками, увлеченно рассказывая о том, что ему удалось повидать. – Они все ими были усыпаны, как цветами!

Драко утвердительно качнул головой. Если бы он в детстве вместо приемов и балов видел, как его мать охотится на огромные плотоядные растения, его жизненные приоритеты, возможно, тоже были бы несколько иными. В отличие от Драко, Скорпиус едва ли не с рождения знал о существовании другого мира за пределами поместья Малфоев. Мальчик сделал свой выбор и упорно к нему шел. Как только он научится трансгрессировать, никакая сила не удержит его здесь.

Драко выбрал поместье Малфоев. Насколько бы он ни был счастлив в доме Гермионы Грейнджер, он понимал, что его способности и предназначение лежат далеко за его стенами. Вернуться туда было бы все равно, что отправиться в путешествие вслед за Асторией. Ему придется оставить работу в Министерстве, поскольку без поддержки Люциуса он не сможет удержать позиций… Единожды узнав вкус власти, забыть его невозможно. Драко рассеянно улыбнулся. Хотел бы он сказать, что не похож на своего отца.

– Откуда ты знаешь азбуку Морзе? – спросил Драко, как только в памяти всплыло дергающееся лицо лорда Малфоя.

Скорпиус улыбнулся.

– А ты?

– Телевизор смотрел, – как ни в чем ни бывало произнес Драко. Ему даже удалось сделать вид, что его совершенно не трогает ошарашенный взгляд собственного сына.

– Врешь! – выдохнул тот.

– Я еще и в «Нинтендо» играл, – сдерживать улыбку становилось все труднее.

Скорпиус распахнул от удивления рот, а затем захлопнул его и нахмурился.

– Ну, конечно, – проворчал он. – Ты-то можешь выйти отсюда.

Драко отложил инструменты и погасил горелку. Он поднял волшебную палочку над зельем, сделал несколько пассов и прошептал «Глиссео». Поверхность покрылась коркой идеально-ровного льда.

– Если ты хочешь выйти за пределы барьера, достаточно просто попросить меня сопровождать тебя, – проговорил он, разбивая черпаком лед. Для своей порции зелья Драко приготовил маленький глиняный стакан.

Повисла продолжительная пауза. Скорпиус воспринимал поместье, как тюрьму, а родственников – как надзирателей, ему и в голову не приходило договориться с ними.

Драко подхватил остывший котел под ручки и, не жалея, вылил его содержимое в небольшую медную раковину в углу алхимической лаборатории. Он проследил, чтобы на дне ничего не осталось и вернулся к столу.

– Даже в Африку? – тихо спросил Скорпиус.

– В пределах Англии для начала, – Драко поднял стакан с единственной порцией. – Скажешь тост?

– За Лондонский Зоопарк!

***

Подобная вылазка требовала серьезной подготовки, поэтому ее назначили на выходные. Воскресным днем легко затеряться среди толпы туристов и горожан, поедающих мороженое и глазеющих на жирафов. Драко дважды спросил у сына, не предпочтет ли он магический зоопарк обыкновенному, но тот оставался непреклонен. В течение недели Драко приобрел комплект неприметной одежды для себя и сына, а также выменял в Гринтоттсе некоторую сумму фунтов стерлингов под грабительский (теперь он точно это знал!) процент. В пятницу мистер Малфой не поленился и узнал, кто в Министерстве лоббирует интересы гоблинов, и поклялся самому себе при случае заставить этого парня станцевать на раскаленной сковороде.

Раньше его не интересовали такие мелочи, но всего месяц в мире магглов… Однажды открыв глаза трудно забыть, что видел.

– Лондон такой большой, – глазея на карту для туристов рядом со входом в зоопарк, протянул Скорпиус, – а я видел всего только Косую Аллею.

Вокруг сновали люди, дети возбужденно вскрикивали, заглядывая за ворота. Скорпиус не был исключением, он тоже нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании, когда служащий зоопарка проверит его билет. Он вел себя, как обыкновенный девятилетний мальчишка, разве что, в отличие от сверстников, его действительно интересовали животные, а не сувениры и сладости. Скорпиус с возмущением отказался от предложения последовать за гидом, который громко рассказывал собравшимся о животных Южной Африки, проворчав, что отличить антилопу от косули он пока еще и сам в состоянии. И в самом деле, он переходил от вольера к вольеру, и рассказывая что-то о каждом его обитателе, казался абсолютно счастливым…

И все равно сбежал.

Драко отвернулся буквально на секунду, когда какая-то наглая мартышка бросилась на решетку, выпрашивая еду у посетителей, а когда повернулся обратно, Скорпиуса уже и след простыл.

В следующие пять минут лорд Драко Малфой осознал всю глубину трагической ошибки в выборе имени для сына, поскольку оно совершенно не подходило для того, чтобы орать его в толпе магглов.

В толпе магглов посреди зоопарка.

Прежде всего, он вызвал панику среди посетителей, которые решили, что раз он так орет, его, скорее всего укусил сбежавший из террариума скорпион. Никто не желал разделить его несчастную судьбу: с паническими криками женщины и дети шарахнулись от него во все стороны. И этим бы дело и закончилось, но охранники в зоопарке оказались настолько же оперативны, насколько и добросовестны, и следующие десять минут, крепко держа его за руки, читали лекцию о том, что это была «очень, очень неудачная шутка, сэр».

Извернувшись, Драко выхватил палочку, наложил на охранников конфундус и побежал к воротам зоопарка, на ходу выговаривая формулу следящего заклятия. Золотистый луч указывал на запад, но расстояние увеличивалось так быстро, что сомнений не оставалось – какой бы ни была цель, Скорпиус не собирался идти к ней пешком.

– Хитроу, – глядя на туристическую карту у входа выдохнул Драко. – Ах ты засранец!

========== Глава 19 ==========

Найти маленького мальчика в бесконечных терминалах национального аэропорта «Хитроу» не составляет труда, если под рукой волшебная палочка и следящее заклятье. Драко знал, с кем выходит на прогулку, он давно перестал недооценивать своего сына, и потому заранее позаботился о том, чтобы в случае побега его можно было выследить. Единственное, чего он опасался, так это того, что Скорпиус успеет пробраться в самолет раньше, чем его удастся обнаружить.

То и дело поглядывая под куртку, где палочка во внутреннем кармане безошибочно указывала направление, Драко осторожно продвигался в толпе, пока не заметил сына. Скорпиус стоял за одной из колонн, небрежно оперевшись на нее плечом, и внимательно изучал огромный экран с расписанием рейсов. Подобраться к нему незамеченным не удалось, мальчик то и дело тревожно оглядывался и, увидев Драко в паре шагов от себя, сорвался с места, громко крича:

– Помогите! Я его не знаю! Мама! Папа!

Чертыхнувшись, Драко побежал за ним, на ходу наградив конфундусом высокого светловолосого маггла, попытавшегося преградить ему дорогу. Толпа заволновалась, то и дело слышались выкрики и угрозы вызвать полицию, несколько мужчин и женщин решили прийти на помощь несчастному ребенку, но Драко удалось схватить сына за плечо до того, как праведный гнев англичан и иностранцев обрушится на него самого. Скорпиус не смог вырваться и заорал так, что в терминале зазвенели стекла, и замолчал он только для того, чтобы изо всех своих мальчишеских сил вцепиться зубами в руку преследователя.

Не обращая внимания на боль, Драко трансгрессировал в поместье Малфоев. Он старался не думать о том, что именно ему придется сказать в свое оправдание, когда отряд стирателей памяти побывает в аэропорту и доложит о происшедшем в Отдел магического правопорядка.

Над лужайкой перед домом гулял теплый ветер, чуть касаясь идеально подстриженной травы. Солнце медленно спускалось к горизонту, завершая свой привычный круг, его лучи теплым светом отражались в окнах. Посреди всей этой идиллии двое отчаянно сражающихся друг с другом Малфоев казались чем-то чужеродным и неправильным.

– Да чтоб ты сдох! – поняв, что его план провалился окончательно и бесповоротно, мальчик отпустил прокушенное запястье и злобно сплюнул на землю. Он только что упустил свой первый и последний шанс. – Я все равно сбегу, ты понял? – он все еще дергался, пытаясь освободиться от железной хватки отца и не слушал, когда тот просил его успокоиться. Скорпиус слишком долго держал себя в руках, пытаясь не вызвать подозрений, и теперь, когда его истинные чувства наконец вырвались на волю, он просто не мог остановиться. – Я сожгу к чертям этот дом, если понадобится! Я вас всех ненавижу!

– Сомниум! – заклятье, произнесенное самым решительным тоном, ударило мальчика в спину. Перекошенное от гнева лицо Скорпиуса мгновенно разгладилось, он прервал свою тираду, закатил глаза и упал бы на спину, если бы отец не удержал его, прижав к себе. Драко инстинктивно поднял палочку и направил ее в направлении источника звука.

Люциус Малфой стоял на ступеньках своего поместья, держа в вытянутой руке палочку со змеиной головой на рукоятке.

– Что ты наделал? – прорычал Драко, медленно опуская Скорпиуса на землю.

– Я достаточно наблюдал за всеми его гадостями в надежде, что ты вмешаешься и прекратишь это, – проговорил Люциус, опуская оружие. – И что же ты сделал? Присоединился к нему!

– Я не делал ничего подобного, – Драко скрестил руки на груди.

– Я глубоко оскорблен тем, насколько низкого мнения мой собственный сын о моих умственных способностях.

Драко с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Почему Люциус не мог выразиться простым человеческим языком, сказав: «Не держи меня за идиота!». Что за тяга к неуместной патетике?

– Я допускаю, что Скорпиус мог сам придумать и осуществить мерзкий план по заражению благородных домов Aspergillus peculiari, но самостоятельно замести следы в поместье он не смог бы.

Едва справившись с мыслью о том, что Люциусу, наконец, стало все известно, Драко изобразил удивление. Но после схватки со Скорпиусом, актерские способности изменили ему, и этот спектакль одного актера не произвел на Люциуса ровным счетом никакого впечатления.

– Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем речь, – прорычал он. – Я допросил домашних эльфов. Тупые, но крайне разговорчивые создания.

– Я просто пытался войти к нему в доверие, – медленно проворачивая палочку в пальцах, проговорил Драко. – Дай мне немного времени, и я сумею справиться с ним.

– Времени больше нет, – покачал головой Люциус, он спустился с лестницы и теперь стоял в нескольких метрах от своего сына и внука, – ущерб, который он может нанести, слишком велик. Скорпиус безумен так же, как Астория. Его поведение необходимо корректировать, и немедленно. Я знаю человека, который сможет заняться этим прямо сейчас.

Несколько долгих секунд у Драко ушло на то, чтобы понять, что именно его отец имеет в виду под «корректировкой поведения». И дело не в том, что он не знал о подчиняющих чарах, он просто не мог поверить в то, что Люциус собирается использовать их против собственного внука. Подчиняющие заклятия были широко распространены в магической медицине, колдомедики в больнице Святого Мунго использовали их для того, чтобы маги, разум которых поврежден, не причиняли вреда ни себе, ни окружающим. Но ставки для главы семейства Малфоев были слишком высоки, ему едва удалось восстановить свое влияние, и теперь, когда Скорпиус нанес ему такой удар, он больше не мог рисковать властью, которую с таким трудом вновь обрел.

Люциус поднял палочку, чтобы осторожно левитировать спящего Скорпиуса в дом, где они вместе дождутся прихода специалиста по подчиняющим чарам. Но в тот момент, когда он упустил из виду своего сына, идеально подстриженную траву под его ногами взрыло мощное заклятие. Люциус отпрянул и от неожиданности потерял концентрацию, уже немного приподнявшийся над землей мальчик опустился на траву снова.

«Нужно всего две вещи, чтобы сражаться, – говорил Поттер, – гнев и страх».

Драко был переполнен и тем, и другим.

Всего полгода назад он был согласен со своим отцом по каждому пункту. Он тоже считал Асторию безумной, Скорпиуса – испорченным, и любые методы для достижения контроля над ситуацией – допустимыми.

Но не сейчас.

Желание вести жизнь, отличную от жизни семьи Малфоев, не делало Асторию безумной, а Скорпиус был самым здравомыслящим ребенком из всех, кого Драко когда-либо приходилось встречать. Но великолепный ум мальчика, его потрясающая изобретательность и дьявольская целеустремленность не будут стоить ничего, если сломить волю!

Драко стоял напротив своего собственного отца и направлял на него волшебную палочку – ситуация, которую он даже вообразить себе не мог некоторое время назад. Но он не в состоянии переубедить его, не в состоянии обмануть его – все средства дипломатии исчерпаны, остается только сила.

И она у него есть.

«Чертов Поттер! – стиснув зубы, про себя выругался он. – Ты мне за это заплатишь!»

Гарри не собирался сражаться с Люциусом сам, он хотел, чтобы однажды Драко сделал это. Назревающий внутренний конфликт в семье Малфоев был настолько очевиден, что Поттер предпочел не вмешиваться, но усилить сторону, победа которой была выгодна для него.

И если Гарри чего-то и не учел, так это железную выдержку Люциуса Малфоя.

– Я… – Люциус сглотнул, выражение холодной ярости на лице сына было ему незнакомо, – разочарован в тебе.

Он опустил палочку и отступил, проиграв битву еще до ее начала. Но для Драко оставалось очевидным, что он не собирается проигрывать войну.

Тем же вечером, оставив Скорпиуса в его комнате под всеми охранными заклятиями, которые только знал, Драко ступил на горячий песок африканской пустыни, чтобы сказать своей жене то, чего никогда раньше не говорил:

– Мне нужна твоя помощь.

***

Миссис Гермиона Грейнджер знала не так много способов справиться с душевными неурядицами: дегустация спиртных напитков в компании небезызвестного аврора, работа до полного изнеможения в конторе по зачарованию магических средств передвижения – вот, пожалуй, и все. И так как первый способ пришлось отбросить из-за того, что в планы мистера Поттера на ближайшие двадцать лет не входил неизлечимый алкоголизм, а от дегустации вина в одиночестве становилось только хуже, приходилось заниматься работой.

С утра до вечера без устали составляя и применяя все новые и новые варианты заклятий, Гермиона забывала о возможности ареста, и могла хотя бы восемь часов в сутки не бояться Азкабана. Впрочем, так как дети оставались в Норе, она могла и не возвращаться домой, и рабочий день все продлевался и продлевался, пока не достиг восемнадцати часов.

Иногда Сьюзен удавалось выставить Гермиону из конторы вовремя, и тогда миссис Грейнджер отправлялась домой и падала без сил на кровать, тут же засыпая. Труднее приходилось по выходным, когда дети возвращались домой и Гермионе приходилось делать вид, что она в порядке, когда в порядке она определенно не была. Гермиона на автомате выполняла домашнюю работу, готовила еду, ходила в магазин, делала с детьми уроки и каждую секунду боялась, что вот-вот в дом ворвутся авроры и, обездвижив ее на глазах у детей, уволокут в Азкабан по обвинению в покушении на убийство.

– Мама, хлопья кончились! – раздался голос Роузи откуда-то с кухни. Заглянув туда, Гермиона обнаружила дочь стоящей на стуле напротив открытого нараспашку и порядком выпотрошенного шкафа.

Роуз наотрез отказалась ждать следующих выходных для того, чтобы попробовать любимое лакомство и даже привлекла на свою сторону брата, из-за чего Гермиона оказалась в меньшинстве и должна была отправиться в супермаркет немедленно.

– Доброе утро, миссис Грейнджер! – искренне улыбнулась девушка на кассе. В таком маленьком городе продавцы знали всех своих покупателей лично, так что в подобной осведомленности не было ничего удивительного. – Как дела с вашим домом? Удалось свести грибок со стен?

Спустя несколько недель ударного магического труда, Гермиона соображала медленнее обычного, но даже осторожно перебрав в голове все воспоминания за последнее время не обнаружила никакого грибка на стенах своего дома, и никаких причин по которым продавец в магазине могла бы узнать о нем раньше ее самой.