Текст книги "Черная бабочка (СИ)"
Автор книги: mila 777
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
Стайлс резко отвернулся, отошел от меня, уперся руками в бедра и опустил голову. И я услышала:
– Не могу поверить… Не могу поверить. Неужели это я? – обернулся и развел руками. – Бегаю тут за тобой, чтобы ты снова и снова попадалась в руки уродов… А знаешь, я устал. Нет, серьезно, – кивнул Стайлс, подтверждая свои слова, – сам понимаю, что виноват перед тобой, затеял все это, не думая о последствиях. Но я хочу, чтобы ты решила для себя, как поступить. Я больше не стану тебя искать. Это гребаная привычка, черт возьми…
Он вернулся к машине, громко хлопнул дверцей.
Я осталась стоять на ледяном ветру. И Гарри, посидев немного, снова высунулся из машины, рыкнув:
– Решай.
Я покачала головой, стискивая зубы. Я очень хотела, чтобы Гарри подошел, и мы нормально поговорили. Я так хотела все прояснить, но слова застревали в глотке.
Когда Стайлс, остыв, вновь вернулся ко мне, я вся подобралась, ожидая чего угодно, но только не этой тяжелой холодности, с которой он выплюнул:
– Что же ты не пристрелила меня?
– Не пристрелила, – подтвердила я.
– Почему?
Я не могла оторваться от его лица. Он был слишком страшен в этот момент и буквально пришивал к себе мой взгляд.
– Не могу… – только и прошептала я.
Гарри кивнул и вновь повисла тишина. Он не давал мне шанса уйти, но больше действительно не держал. Ему было все равно.
***
Я не умею быть другой. Я могу либо любить, либо оставаться равнодушной. Но только с Гарри я узнала, что такое ненависть. Узнала, как она может прожигать. Мне было плохо без него. Но я не позволяла себе даже в уме произнести его имя.
– Дженни, – дверь в комнату открылась так громко и неожиданно, что я дернулась, тут же уставившись в лицо Луи. Он был бледен и с испариной на лбу. – Джен, у нас тут полное дерьмо.
– Что? – я сползла с кровати. – Что с ним?
Конечно, я о Стайлсе. Губы будто онемели.
– Джен, – повторил Томлинсон тяжело дыша, и он шагнул ко мне, сжал мои плечи и повторил таким тоном, будто пытался мне что-то внушить, – Дженни, ты должна взять машину и отправиться на мост… помнишь, где мы забрали тебя? Да? – я кивнула. – Поезжай. Ты ведь умеешь водить?
– Луи…
– Джен, просто вытащи его чертову задницу из передряг!
– Луи, – я вцепилась в его локти смертельной хваткой, – что происходит, скажи мне?
Томлинсон был страшно бледен. Он вырвался из моих рук, отошел назад и, отвернувшись, шумно выдохнул, и я услышала его глухой голос:
– Он причинил вред Хейли. Он так зол на тебя. Джен, – парень обернулся, – мне очень жаль. Прости… Ты должна поехать, не я. Он меня пошлет. Там Зейн! Понимаешь? Гарри назначил ему встречу! Они оба послушают тебя! Я умоляю! Дженни, не дай ему погибнуть…
Последние слова Томлинсон произнес дрожащими губами, почти совсем не слышно. Его плечи опустились, он кусал губы и мял пальцами свои волосы, он был страшно напуган.
– Да… – я на негнущихся ногах пошла к двери.
«Он причинил вред Хейли?».
«Он убил ее… это правда?».
Я не сразу поняла, что уже сижу за рулем.
Что происходит?
– Дженни! – горячо проговорил Луи, страшно потея, и сам вставил ключ в замок зажигания, перегнувшись через меня. – Возьми это! – на соседнее сиденье упал пистолет. Я сглотнула, переметнув взгляд обратно в окно. А после спросила, будто протрезвев:
– Почему его машина здесь?
Луи растеряно моргнул, после чего пожал плечами и нервно выпалил:
– Не знаю… я не знаю, черт! Он вдруг сорвался и уехал! Просто поезжай скорее! Не будь идиоткой, поторопись! Мы все встрянем, если Гарри убьет Зейна, или если тот… Я забил адрес в навигатор! Ты плохо соображаешь! Просто поезжай, Джен!
Он захлопнул дверцу, и я, не узнавая себя, сорвалась с места.
Мозги плавились, сами собой пытаясь отыскать логику во всем происходящем. Но мысли пульсировали только словами Луиса. Хейли… Хейли…
Я, одной рукой держа руль, второй открыла бардачок и нашла там сотовый Гарри. Изумившись, я сняла стандартную блокировку, и снова глаза застелила пелена. Мое фото все еще на его телефоне.
Что если все это путаница? Ошибка? Гарри ведь другой. Он не мог просто причинить боль ни в чем не виноватому человеку…
Или мог?
Он страшно зол на меня. Он сгорает от гнева. Это мучает его. Конечно он мог…
– Боже-е-е… – завыла я, набирая номер Хейли.
«Абонент находится вне зоны доступа сети», – ответил мне оператор.
– Боже! – на этот раз проорала я, швырнув телефон на заднее сиденье. – Боже мой! Боже…
Это все, что я могла прокричать. А после наступило немое оцепенение. Навигатор показывал путь к мосту.
Комментарий к Глава 32. Часть 2. “Путь через мост”
https://www.youtube.com/watch?v=U4Km0M9x4Bg
========== Глава 33. Часть 1. “Я стреляла в Гарри Стайлса” ==========
Дело не в пистолете,
Дело в человеке, держащем палец на курке,
А затем убегающем
С окровавленными руками.
Это не ложь,
Это способ отрицания истины… ©
Хейли. Рыжеволосое солнечное чудо. Как с ней могли не дружить одноклассники или сокурсники? Это просто невозможно. Совсем.
Она ведь как ангел. Всех спасает, веселит, радует одним лишь своим присутствием. Этого просто не может быть. У Хейли Стоун много друзей. Она милая и добрая. Порой много болтает, но это глупости. Это можно простить. Хейли та, кто ничего не воспринимает всерьез, но я слишком хорошо ее знаю, чтобы понять – это маска. Она предпочитает быть громоотводом для проблем своих друзей, она готова защитить всех вокруг себя. Порой она подталкивает не туда, куда нужно, но ведь мы все совершаем ошибки. Моя ошибка – поездка в клуб «Фелисити» в свой день рождения. Я отправилась туда, но ни разу не обвинила в этом Хейли, которая в ту ночь просто хотела сделать для меня незабываемую вечеринку в престижном месте. Мне никогда не забыть впечатление, которое произвел на меня парень с татуировками, танцующий в центре зала, приковывая к себе взгляды. Мне никогда не забыть его походки, немного сутулых плеч, взгляда исподлобья, который может в секунду смениться добродушным блеском и широкой улыбкой. Не верю, что этот человек причинил боль моей подруге.
Кто вообще может причинить ей боль? Как он мог так поступить, уничтожая меня?
Нет. Это ложь.
Все ложь.
Я готова была вот-вот развернуть машину и поехать обратно, но на телефон Гарри вдруг пришло сообщение. До нужного места оставалось всего-ничего, я уже видела фигуру Стайлса в сгущающихся сумерках. Но он был один. Не дождался Зейна? Или… дождался?
Затормозив у ограждения, я взяла телефон.
«Сынок, как хорошо ты все провернул. Я горжусь тобой. Остается только Малик и Дэвис. Можешь после убрать и ее мамашу… Жду отчета, Гарри, до встречи».
Это был Эдгар. Эдгар?! Я в ужасе смотрела на экран телефона и не понимала, когда… как… как Гарри мог пойти на это? Его отец? Как… он ведь заключен под стражу…
Убить меня? Убить мою маму? Господи… Господи, Боже, что мне делать?
Кому позвонить, чтобы добиться правды?
Никому.
Никто не даст ответа.
***
Время 7:10 мин. Вечер
Он смотрит на меня. Все так стремительно. Будто кто-то запустил какой-то смертельный механизм или промотали вперед. Прошу, только сотрите потом этот момент. Я ничего не хочу помнить. Из того, что сейчас случится, я не должна помнить.
Он смотрит на меня. Я не знаю, кто сейчас передо мной. Он стоит у перил в своем сером свитере, рваных джинсах, он уверен, что я здесь с целью. Он знает.
Он смотрит на меня. Кивает. Я, не отрывая взгляда от его лица, беру пистолет, осторожно оставляя сотовый на сиденье. Я не стрелять в него приехала, я хочу защититься. Если он правда убил дорогих мне людей…
Сглатываю. Не совсем понимая, что делаю, беру телефон. Открываю диктофон, включаю запись и вначале просто дышу, потом вскидываю глаза на Гарри. Тот видит, что я делаю. Наверняка видит. Фонари на мосту уже зажжены. Я начинаю говорить для него. Как бы глупо и странно это не выглядело, но он наверняка знает, что я только так решусь на это. Только таким способом.
– Гарри, – зажмуриваюсь на мгновение, – Гарри, знаешь, я так долго боялась называть тебя по имени, а когда назвала, не смогла представить никого другого с этим именем. Боже… Прости, я несу такой бред… – щеки краснеют так, как если бы Стайлс слышал меня. Но он смотрит. Так смотрит, что мне страшно и больно в груди. Он устал. – Я помню нашу первую встречу. Это, поверишь мне, самое яркое знакомство в моей жизни. Честно. Гарри… Ты… ты никогда не верил мне. Никогда. Это так обидно. Я хотела, чтобы ты верил. Но нет. Ты поверил Зейну, Томлинсону, но не мне. – Я снова прочищаю горло, несколько раз сглатывая тягучую слюну, что мешает мне говорить, и продолжаю, уже неотрывно глядя на него. Ветер играет с его волосами. – Когда же ты пострижешься, Гарри Стайлс? Твои кудри шикарны, но, думаю, ты будешь милым с той стрижкой, что на фотоснимке, где ты с Джеммой. Такие симпатичные кудряшки, – я улыбаюсь ему. – Как же я люблю все это в тебе, – уже обреченно срывается мой голос. – Гарри, – я не могу на него насмотреться. – Прости меня, ладно? Я уверена, что ты никогда это не услышишь, но… я… очень… твой образ. Твои глаза… В них столько боли, Гарри… – Падаю головой на руль, набираюсь смелости, поднимаю на него глаза. Он уже прямо передо мной. У капота. Смотрит, опустив плечи. Смотрит, почти умирая у меня на глазах. Почему он так смотрит? Знает? Да? Он знает? – Я люблю тебя… Гарри… Мне жаль, – шепчу я и сохраняю запись.
Не могу сказать больше. В этих словах и так весь мир.
Часто моргаю. Из-за слез, застеливших глаза, не могу разобрать, что произносят губы Стайлса. Он что-то мне говорит, но я не понимаю что.
Беру пистолет снова и опускаю сотовый на сиденье, как до этого. Не знаю, заряжено ли оружие…
Постоянно глотаю слюну, будто ею наполнен весь мой рот.
Вываливаясь из машины, почти сплевываю, потому что рыдание само вырывается наружу, я не могу остановить это.
Я не в себе.
Точно.
Но ведь… Хейли…
– Дженни, – он зовет меня серьезным тоном, и я вскидываю на него глаза. Поднимаю руку с пистолетом – она колотится. Приходится придерживать второй рукой. Все равно колочусь. Он в паре метров от меня. Но, чтобы не привлекать внимание проезжающих мимо людей, медленно отходит к перилам. – Кто тебя прислал?
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю, утерев слезы тыльной стороной ладони и шмыгнув носом. Снова обеими руками за оружие. – Где Хейли?
Он… его лицо… оно становится серым. Будто землистым. Мне страшно.
Опускаю пистолет, все так же стоя перед капотом Range Rover.
– Ты убил Хейли? – как эти слова вообще вырываются из моей сведенной судорогой глотки, я не понимаю.
Гарри замирает, щурит глаза, спрашивая повторно:
– Скажи мне, кто тебя прислал?
– Луи.
Стайлс выдыхает, прикрыв глаза, и молчит.
– Господи Иисусе, Гарри! – ору я истерично. – Просто оправдайся сейчас! Я умоляю тебя, скажи, что ты не виноват! Почему ты молчишь?
Но он молчит. Конечно. Не в его правилах оправдываться.
Я почти вою от боли в сердце. Опираюсь о машину.
– Пожалуйста, – стою, опустив голову, и смотрю на пистолет. – Гарри, ты должен сказать правду.
– Я все знаю, Джен, – таким пустым и безжизненным кажется его всегда вибрирующий чувствами голос, что я невольно выпрямляюсь, возвращая взгляд к нему. – Это не Зейн. Не кто бы то ни был другой, – он смеется, тихо и злобно. – Это Луи. Черт. Это Луи Томлинсон.
Судя по тому, как Гарри запрокидывает голову, он не хочет показаться мне слабым, как это уже было однажды, но я-то понимаю, что в его открытости и эмоциональности вся его сила.
Хочу ему сказать все то, что записала на диктофон, но просто шепчу неслышно, что люблю его. И он не слышит, потому что тяжело выдыхает и отворачивается от меня. Он стоит так и ждет.
– Почему ты здесь? – спрашиваю я.
– Потому что Луи мне сказал встретиться здесь с Маликом… Черт… убью этого урода. Сукин сын. Боже, как я мог не заметить? Все эти бумаги, подставы с клиентами. Он постоянно был рядом. И фотографии. Твою мать!
В моей голове идет стремительный процесс мышления, и все фрагменты пазла складываются в одно целое. Даже это смс якобы от Эдгара, это все спланированная ложь.
Я собираюсь отбросить пистолет. Но происходит нечто совершенно не подходящее под описание. Событие, не идущее в сравнение ни с чем другим. Крошечный эпизод, словно выдранная фраза из текста, которую можно растолковать не так, а как-то по-своему.
Гарри разворачивается. Я вскидываю на него взгляд. Вижу его ошеломление и злость, и оружие, направленное на… меня? Моргаю.
Зажмуриваюсь. Гремит выстрел.
Уши закладывает.
Не понимаю. Что происходит? Чертов ветер, из-за него слезятся глаза. Смотрю на темное пятно, которое быстро расползается на свитере Гарри. Весь его свитер на животе окрашивается.
Смотрю на пистолет в своих руках.
Визг шин позади. Не могу обернуться, потому что поднимаю взгляд на Гарри. Он потрясен, растерян.
Стою на мосту и, не мигая, таращусь на лежащего передо мной Гарри.
В голове пусто. Рука дрожит, в ней по-прежнему пистолет.
Я на одеревеневших ногах подхожу к перилам. Выбрасываю оружие с чувством, что я полное ничтожество, словно избавляюсь от улик.
Я стреляла в Гарри Стайлса.
Я убила Гарри Стайлса.
Господи…
Сползаю под капот машины.
Комментарий к Глава 33. Часть 1. “Я стреляла в Гарри Стайлса”
Просто без песен и гифок. Не могу что-то добавлять сюда.
========== Глава 33. Часть 2. “Попытка спасения” ==========
От автора: Прошу вас, это важно, прочтите под это – Evanescence – Bring Me to Life (The Enigma TNG Orchestral Version). Ссылка внизу, в примечаниях.
***
Как ты можешь смотреть в мои глаза, как в открытые двери,
Ведущие в самую глубину моей души,
Которая оцепенела.
Опустошённый мой внутренний мир будет спать где-то мёртвым сном,
Пока ты не найдёшь мою душу и не приведёшь её обратно…
Harry:
Я мог бы стать для нее лучше? Для кого-то, хотя бы для кого-то? Не знаю. Серьезно. Это глупо, полагать, что кто-то значит для тебя больше других, а особенно нелепо верить в то, что ты кому-то нужен. Я имею в виду, вся твоя жизнь такое дерьмо из сплошных ссадин, синяков и выстрелов, вперемешку с алкогольным и наркотическим угаром, а после ты вдруг приходишь в себя и понимаешь, что появилась та, которая каким-то непостижимым образом принимает тебя таким. И ты больше не хочешь быть ублюдком на дорогой машине, больше не хочешь мчаться к своим подружкам, и ты не хочешь войны. Но механизм запущен. Ты никуда не денешься от этого. Все тянется, словно по намеченному кем-то плану. Это уничтожает тебя, твою поганую душу, которую ты пропил еще тогда, когда твоя мать орала, билась в истерике из-за погибшей дочери. А ты стоял, как мудак на балконе дома и свистел в темноту, пальцами сжимая бутылку виски, наполовину осушенную, и тебе было насрать на весь мир. Пусть бы он провалился с чертовой матери!
Кружил пух в раскаленном летнем воздух, а ты этим же вечером убил педофила, издевавшегося над девочками, который украл твои вонючие, пропахшие смертью деньги. Ты был таким. И кем ты стал?
Я не знаю. Серьезно, ребята. Не знаю, чего я хочу, ведь понимаю, что меня подставят. Или ее, и тогда она примчится и выстрелит. Или нет? Почему нет? Что ее остановит? Любовь? Вы серьезно сейчас? Какая любовь? Кому нужно такое дерьмо, как я? Только не ей. Она ждала Зейна. Он вернулся. Я должен уйти. Смогу ли я? Без проблем, ребята, да, точно. Я оставлю все это. У нее есть на кого положиться. Малик все еще уважает эту безумную девчонку. У нее теперь хватает средств к существованию. Она улетит в Эмираты. Выйдет там за… да хотя бы за Малика. Ведь не напрасно же на ее теле написано: «Я помню тебя, Зейн».
Моя девочка с символичной татуировкой и преданностью, которой позавидовал бы любой…
Я отдаю тебя, малышка, я даю тебе шанс на жизнь.
Мне трудно поверить, что всё это время я ничего не видела:
Я была в темноте, а ты был рядом со мной.
Кажется, я спала тысячу лет.
Мне нужно открыть глаза, чтобы увидеть всё.
У меня нет мыслей, нет голоса, нет души,
Не дай мне умереть здесь,
Ведь должно быть что-то ещё…
Верни меня к жизни.
Jenny
Сижу до тех пор, пока не приходит осознание, что… я… могу попытаться… помочь…
Уже за рулем. Думаю. Думаю. Думаю. Времени мало. Ничего не понимаю. Не уверена, что смогу потом вспомнить этот вечер, я словно в состоянии аффекта.
Ясное мышление, но абсолютное непонимание, где нахожусь.
– С… Сэмми… п-помоги… – и начинаю орать, голосить, потому что, наконец, доходит: – Я УБИЛА ГАРРИ!!! СЭМ! ПОМОГИ!
Я выскакиваю из машины, падаю, роняю телефон Стайлса, но не разбиваю. Обдираю колени и ладони, но боли совсем не чувствую. Снова хватаю руками сотовый.
– Я на мосту! Сэмми! Я там же…
Парень орет диким криком, что мне повезло – его вызвали в офис. Он кричит, что Малик позвонил ему. Я ничего не понимаю.
Я едва попадаю сотовым в карман. Переворачиваю Гарри с третьей попытки. И запускаю пальцы в свои волосы, хочу выдрать их с корнем.
Вою.
Стайлс истекает кровью. Срываю с себя чертову кофту, и мне плевать на ветер, когда остаюсь в одной тонкой майке с бюстгальтером под ней. Кладу кофту на живот Гарри. Зажимаю рану одной рукой, вторая рука прижимается к моим дрожащим губам.
Кофта пропитывается быстро. Я рыдаю, пуская по подбородку слюни и утопая в соленой жидкости из глаз. Хочу увидеть лицо Гарри, но все плывет. Начинаю гладить его по волосам. Целую его закрытые глаза, скулы, нос, губы. Больше всего губы. Но они леденеют.
Ору еще громче.
Кто-то останавливается.
– Я справлюсь! – верещу какому-то мужику. – Отвали! Я справлюсь! Не трогай его! Сейчас за ним приедут!
Блэк выпрыгивает из своей машины вовремя. Мужик собирается звонить копам. Сэмми быстро представляется деловым тоном, говоря, что он «полиция Бостона, детектив… такой-то», и свидетель всего этого дерьма, матерясь и взмахивая руками, садится в свою машину.
– Какого хера, Джен? – подхватывая Стайлса подмышки, рычит приятель. – Ты совсем ебанулась?
Он бледен и напуган. С трудом подтаскивает на пару со мной бессознательного Гарри к своей машине и укладывает на заднее сиденье.
Я так благодарна Сэму, что просто хватаю его за руки, сбивчиво говоря:
– Спасибо… Сэмми… спасибо… Давай… отвезем его в больницу. Он справится. Да? Он же справится…
Сэмюель тяжело вздыхает, недоверчиво качает головой и, уже оббегая свою машину, взмахивает рукой, громко выкрикивая:
– Погнали!
Я не знаю, не знаю, что будет потом, что я сделаю и скажу в больнице? Приедет полиция. Что я скажу им всем? Что Гарри сам виноват? Или я виновата?
Боже… конечно я. Конечно это моя вина…
Я им все так и скажу. Я не могу быть такой подлой. Я выстрелила…
Снова глаза ничего не видят.
Комментарий к Глава 33. Часть 2. “Попытка спасения”
Прошу вас, это важно, прочтите под это. Песня, которая “спасает” меня в очередной раз в описании трагичных моментов. Спасибо.
https://www.youtube.com/watch?v=GtFppSlnekY
========== Глава 34. “Тебя злила “черная бабочка”… ==========
Бостон, штат Массачусетс. 12:30 мин
– Вы решили, что это лучший выход из ситуации, мисс Дэвис? – задает свой вопрос телеведущий.
Смотрю на него, будто он стеклянный. Словно нет ничего и никого вокруг. Кажется, я не спала нормально около двух недель. Голова как в огне. Немного покрасневшие глаза от дыма электронной сигареты, которую я не выпускала из рук все время, пока не начался прямой эфир, теперь страшно щиплет. А ведь раньше я не курила. Раньше вообще все было не так.
Я моргаю. Как же я устала. Устала от этих глупых программ, от этих назойливых журналистов с их бесконечными вопросами, от количества сверкающих любопытством глаз, устремленных на меня двадцать четыре часа в сутки.
Его нет, но о нем уже начали слагать легенды. Я поступила правильно. Мне все так говорят. Подруга, мама, сокурсники, даже куратор в университете сказал мне это: «Все верно, Дженни, не переживай, ты молодчина. Такой… как он, не мог продолжать это. Его следовало наказать давно».
Тогда где вы были все это время? Где, черт вас подери? Я нуждалась в вашей помощи, вы закрывали глаза, я молила вас помочь мне. Неужто было трудно просто перехватить его руку, когда он снова и снова выдергивал меня из моей привычной жизни? Я не хотела всего этого. Так не бывает. Не каждый способен вынести подобный шквал эмоций, и не имеет значения, силен человек или нет. Это все равно больно, черт, это очень больно. Особенно… если ты понимаешь… что ищешь его глаза в толпе. Его сияющие яркие зеленые глаза, которые столько тебе принесли. Ищешь, но страшно боишься встретиться с ним взглядом. Ведь этого быть не может.
– Да, – прочищаю горло, тихо кашлянув в ладонь, – я так считаю, – гордо вскидываю подбородок и устремляю решительный взгляд прямо в камеру. – У меня получилось доказать всем, что бояться мужчин, подобных… – сглатываю комок, – подобных мистеру Стайлсу, не нужно. На любого можно найти управу, и он – не исключение. То, что случилось со мной…
– Но ведь у вас теперь масса проблем с семьей мистера Стайлса, – перебивает меня телеведущий, и я хмурю брови. Ненавижу хамов. – Мистер Стайлс-старший поклялся стереть вас в порошок, вам не страшно связываться с владельцем огромной компании, Джен?
Хочется сказать: «Поздно. Я уже связалась», но вместо этого я некоторое время молчу, а после произношу твердым голосом:
– Нет, я не боюсь его. Всем известно, случись со мной что-то неприятное, это будет списано на месть мистера Стайлса.
– Хорошо, мисс Дэвис, – кивает мужчина и опускает взгляд, чтобы тут же вновь посмотреть на меня и задать очередной вопрос. – Вы ведь учитесь на психологическом отделении университета Суффолк. Пытались ли вы за время знакомства с мистером Стайлсом, я сейчас говорю, конечно, о Гарри… Так вот пытались ли вы анализировать его? Поступки, поведение, причины. Я хочу сказать, что мистер Стайлс повел себя некорректно и довольно грубо. Вероятно, от тюремного заключения его спасло лишь то, что вы сделали. – Почему он не говорит прямо? Ходит вокруг да около, будто никто не знает, что я сделала. – Однако в этой ситуации страшнее всего то, что у полиции нет прямых улик. По сути, мистер Стайлс ничего вам не сделал. Вы уверены, что…
– Я уверена, – чеканю слова, после этого вздыхаю полной грудью и отвечаю на первую часть вопроса, а перед глазами медленно всплывает образ Гарри: – Я анализирую людей всегда. Это моя жизнь. Я действительно не жалею, что поступила учиться на этот факультет. Психология дается мне легко. Вот только мистер Стайлс… – я вдруг понимаю, что на глаза наворачиваются слезы.
Нет-нет, только не сейчас. Никто не должен знать, что я нагло лгу, ведь моя мать смотрит этот эфир. Она смотрит на меня. Черт. Она и так догадывалась, но я не хочу слышать это от кого бы то ни было. Как раз тот случай, когда нельзя произносить вслух. Мой синдром не имеет отношения к тому самому «стокгольмскому», все гораздо запутанней, все до жути паршиво. Моя клетка не всегда заключалась в четырех стенах. В большей степени, я была на свободе, но его глаза неустанно следили за мной. Он был повсюду. Как и его запах, он обволакивал меня всегда и везде. Ненавижу этот запах.
Ложь…
– Я хочу сказать, что мистер Стайлс не являл собой пример человека с отклоненной психикой. Никакого жуткого диагноза ему не выдвинуть. Он просто… просто мужчина, у которого с детства было все. Он привык к этому. Эгоизм. Только и всего, – произношу, резко вскинув на телеведущего глаза. Абсолютно холодные глаза. Сдержалась. Не плачу.
По залу проходит легкий шум, и я невольно смотрю на пришедших зрителей. Все таращатся на меня в ответ. Да, это нормально. История со Стайлсом нашумела. Хотя вот вывод телеведущего насчет возможного тюремного заключения Гарри немного преувеличен.
– По-вашему, мисс Дэвис, это эгоизм мистера Стайлса подсказал ему преследовать вас? Вы правда так думаете? – «Что за сукин сын?». – Или, быть может, он – жестокий человек, у которого нет никаких моральных принципов?
Я еще раз глубоко втягиваю воздух и говорю на выдохе:
– Он странный человек. Этого нельзя отрицать… Вы ведь ничего не знаете, – вдруг само собой срывается с моих губ, когда я перевожу на телеведущего тяжелый взгляд. – Мистер Стайлс имел все шансы исправиться, если бы не оступился. Думаю, стоит «поблагодарить» его отца, который подтолкнул сына, а заодно и меня, к совершению роковой ошибки. Да, я жалею, что сделала это, но лишь потому, что ни один человек не должен быть жесток в отношении другого.
Молчание, повисшее в студии, выводит меня из задумчивости, и я вновь невольно поглядываю на дверь. Уже в третий раз за эти пятнадцать минут. Кажется, прошла вечность, прежде чем я понимаю, что кто-то медленно входит в зал. Дверь не хлопает, потому что темный силуэт мужчины застывает. Он не проходит дальше.
Сердце гулко стучит в моей глотке, отчего я невольно, не осознавая этого, кладу руку на горло, потирая кожу. Глаза до боли всматриваются во мрак, где стоит мужчина в сливающейся с темнотой черной одежде. Он, без сомнений, смотрит на меня. Я чувствую, как мои щеки вспыхивают от этого взгляда. Мгновение. Он делает один шаг вперед, выходя на свет, и я тут же отрываю от него взор, чтобы так и не узнать, кого вижу. Не хочу верить в это. Нет.
– И самое главное, мисс Дэвис, – прорывается голос телеведущего сквозь толщу моих гулких мыслей, – Дженни, скажите, наконец, объявите во всеуслышание, чтобы жители Челси были уверены в совершенном вами поступке. – Пауза. – Что вы сделали, мисс Дэвис? Что вы сделали в тот день?
Секундная заминка и мой голос, будто издалека – приглушенный и пустой:
– Я выстрелила в Гарри Стайлса.
***
Все, что я сказала на программе – ложь. Каждое слово – это грязная ложь. Отец Луи Томлинсона заплатил бешеные деньги адвокатам, никто не стал в чем-то обвинять Луи. Виновата была я. Эдгар рассказал на одной из программ о том, как его сын держал меня и Хейли в заточении. Он солгал о том, как Гарри нас избивал, насиловал и тому подобное. Это все было абсолютным дерьмом. Я не знала, как мне поступить, чтобы не сломать свое будущее, и не опорочить память Гарри.
Тогда Найл со своими юридическими навыками придумал все это для программы. Меня воротило от самой себя. От сигарет и новой стрижки. Я даже волосы осветлила, настолько сильно мне не хотелось соответствовать образу той влюбленной Джен. Теперь я была не я.
Зейн тоже немало засветился на TV. У многих возникли вопросы к внезапно «воскресшему» парню. Однако деньги и власть делают почти все: Зейн Малик жив, и это дело замято.
Самое главное, что все верили в то, что Гарри такое ничтожество. И в то, что я – героиня, которая смогла одержать победу над монстром.
Даже моя мама верила, что я не напрасно спустила курок.
Но ведь… это не я…
***
Тремя неделями ранее
Бостон. 9:25 мин. Вечер
В госпитале я с Сэмом. Он молчит все это время, пока не подходит офицер, который ранее уже говорил со мной.
Мне не выдвигают обвинений, пока выясняют обстоятельства. Я сижу в оцепенении и смотрю на дверь операционной. Смотрю бесконечно долго. Когда же хоть кто-то выйдет и скажет мне, что со Стайлсом и как он.
– Мисс Дэвис, – окликает меня офицер, вероятно, раз в третий, потому что Блэк легонько треплет меня по плечу. Вздрагиваю. – Мисс Дэвис, у меня новости для вас. Несмотря на то, что вы уверяли, что стреляли в Гарри Стайлса, это преступление на самом деле совершил Луи Томлинсон, который спустя пятнадцать минут после того, как покинул мост, уже был в аэропорту. Очень жаль, но мистер Томлинсон покинул страну. Мы ничего не можем сделать.
Непонимающе моргаю. Меня отвлекает звонок мамы. Она какая-то растерянная.
– Милая, как ты? Я едва дозвонилась до тебя. Ты все время не отвечаешь. А Хейли? Она потеряла телефон? Или что такое? Не понимаю, он у нее отключен. Дочка, ради всего святого… – голос мамы меняется, – Джен, что происходит, я видела Зейна…
Я вздыхаю, извиняясь перед офицером и отходя в сторону.
– Где ты его видела?
– Здесь, в Манчестере. Около недели назад. Я… я так таращилась на него. А он шел с кейсом. Такой в деловом костюме… и его волосы… они… Он другой. Но узнал меня.
– Да, мама. Да, это Зейн. Он жив. Прости, я не могу сейчас говорить.
– Дженни, – отрезает мать. – Ты со Стайлсом? Что между вами происходит?
– Ничего, мам. Просто… – я оборачиваюсь, невольно открывая рот и резко сипло втягивая воздух. Из операционной на каталке, гремящей по полу, вывозят тело. Рука безжизненно свисает с края. Татуировка в виде маленького крестика. Не хочу верить в то, что под этой простыней находится человек, которого… – Мама… мамочка… – оседаю на пол, потому что из моего тела словно вынимают скелет, просто не могу удержаться на ногах, – мама… его… убили…
Луи Томлинсон убил Гарри Стайлса.
Мы все убили Гарри Стайлса.
Он сам себя убил.
***
Назови меня по имени и выведи из темноты.
Сделай так, чтобы моя кровь снова текла по жилам,
Прежде, чем я окончательно погибну.
Спаси меня от «ничто», которым я стала.
Челси. 00:07 мин. Ночь
Хватать ледяной воздух потрескавшимися губами легко, но больно, когда твой желудок подкатывает к горлу от мысли, что он мертв…
Он мертв.
Боже.
Это выворачивает кишки. Меня тошнит. Я не могу представить, что он может лежать там, в морге, в ледяной камере. Не верю, что его глаза больше не горят. Не хочу думать о том, что его голос остался лишь в моем сознании.
Он мертв.
Понимаете меня? Гарри мертв. Я… чего я хочу сейчас?
Нет уж, смерть – слишком легко для меня.
Я ненавидела его вначале и потратила столько времени на это, что теперь в голове не укладывается, а когда мы успели прожить все это время?
Как я могла позволить себе полюбить его настолько сильно?
Он не мог умереть. Нет-нет-нет. Не мог же, правда?..
Земля на могиле Зейна Малика, на могиле, которую уже убрали, но я все равно пришла сюда, очень холодная. Очень. Но я сижу здесь и смотрю прямо перед собой. Я не хочу принимать факт смерти Гарри Стайлса. Это выше моих сил. Я прошла через это с Маликом. Я не хочу проходить все это заново.
Я должна быть счастлива, что Зейн не погиб? Но ведь он… он уже для меня никто. То есть… после того, что я узнала, после того, сколько времени оправдывала его…
Я не могу. Я имею в виду, я не могу просто взять и воскликнуть: «О боже, любимый, ты жив!». Он больше не любимый для меня. Этот парень столько времени скрывался, мучил меня. Знал ли он об этом? Мы до сих пор ни разу не поговорили. Зейн просто исчез снова. Он в Челси, я знаю, но не приближается…
Мне совсем не нужны эти люди. Я просто не верю, что Гарри мертв.
Сколько времени мы провели вместе? Несколько недель, месяцев? Он появлялся, увозил меня в неизвестном направлении, после чего показывал мне, каким он может быть. Какой он на самом деле.
Гарри неповторимый. Он искренний до невозможного. Честный, ревнивый. Его собственнические чувства зашкаливают. Всегда. Он не может позволить кому-либо коснуться того, кто принадлежит ему. Он верит, что это так.
