Текст книги "Чем заканчиваются все дороги? (СИ)"

Автор книги: Medorra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Алиса открыла и закрыла рот. А Иорвет вдруг как будто невзначай накрыл ее руку своей длинной, красивой ладонью, подался вперед, пристально заглядывая в глаза.

– Если бы ты и впрямь хотела от меня избавиться, – голос его зазвучал тихо и вкрадчиво, – ты вряд ли рассказала бы мне про этих ваших пси… психи… А, bloede! – ругнулся он. – Про все, что меня, по твоей версии, ожидает. Ты бы просто взяла меня с собой, ведь правда?

Что-то в его тоне и взгляде было такое, что Алису мороз по спине пробрал. Она кивнула, как заяц, и поспешила подняться. Он ее не удерживал.

«Все-таки он ненормальный, – думала она, ища в спальне, в книжном шкафу, «Мастера и Маргариту». – Самый настоящий психопат. Теперь я понимаю, почему его никак прищучить не могут там, у себя! От него же ведь не знаешь, чего ждать через минуту…»

Она вышла на улицу, села в машину. Завела мотор и посмотрела на свое отражение в зеркальце, встроенном в солнцезащитный козырек. И вдруг… закусила губу, хихикнула и слегка зарумянилась. Повертелась, глядя на себя и так и эдак. Достала из сумки мобильный, набрала номер Совы и, не давая ей удариться в расспросы и новости, заявила, что всю ближайшую неделю ее не будет ни на каком горизонте. Что у нее отпуск и вообще. Считайте все, сказала Алиса многозначительно, что я улетела на Луну…

– Колись, – сказала Сова, обрывая разом весь Алисин игривый тон, – с кем?

– Долгая история!..

– Блин! Ну вот что ты такая всегда… Я ж, блин, лопну от любопытства. Откуда? С «Тиндера»?

– Нуу, – Алисино лицо само собой расползалось в улыбку, – познакомились мы действительно в интернете. Можно и так сказать.

– Вот! Я тебе говорила, говорила, а ты меня не слушала! – возликовала Сова. – Давай, фотку в студию!

Вдруг в Алисе проснулся такой хулиганский азарт, что она аж затряслась вся. В голову пришла идея. И почему-то сразу же показалась удачной, хотя и совершенно безумной…

– Пришлю, – сказала она загадочно. – Но попозже. Все, целую!

И рванула с места.

Когда она поднималась по лестнице к себе на пятый этаж, был уже вечер. Три с лишним часа она таскалась по торговому центру, прежде чем идти набивать тележку в «Ашане» продуктами, и в конце концов купила несколько вещей. Мужских. Дольше всего она выбирала шапку из рыхлой ткани, подобные которой носили некоторые ее знакомые в комплекте с бородой, «тоннелями» в ушах и татуировками…

Открыв дверь в квартиру, она обомлела.

За столом, напротив эльфа, сидел ведьмак. Между ними стояла оплетенная соломой, пузатая и увесистая бутыль, Алисе незнакомая, и две рюмки, знакомые Алисе очень хорошо. На разделочной доске лежали сало и чеснок. Было накурено, и пахло так, как пахнет в любом помещении, где сели выпить основательно и крепко.

– О! – как-то преувеличенно громко сказал эльф. – Вот скоро и горяченького поедим…

Алиса уронила пакеты на пол.

***

(за три часа до)

– Ну, что слышно? – невнятно спросил эльф, прожевывая сало.

Ведьмак протянул руку, пошевелил пальцами – не то примериваясь к куску получше, не то раздумывая, что и в каком порядке рассказывать.

– Что слышно, что слышно… – пробурчал он. – Все то же самое. Нильфы по-прежнему стоят на юге Темерии, непонятно пока, что будет дальше. Вернее сказать, не что, а когда… В Вергене все по-прежнему. Приток ваших идет на десятки. Если не на сотни. Выходят из лесов, организуют регулярную гвардию. Мастерские восстанавливают. Заработала корчма, ну та самая. Помнишь. Торговлю развернули – не город, сплошная ярмарка…

– Так, – сказал Иорвет.

– По кабакам ходит сплетня, что это Саския тебе побег от своего конвоя сама же и устроила, – ведьмак усмехнулся.

– Логично, – холодно сказал эльф. – Но лучше бы этих слухов не было. Ты же понимаешь.

– Понимаю, – кивнул ведьмак. – Более чем. На весь Север хай до небес стоит. Бароны и князьки Редании и Каэдвена теперь грызутся еще и за твою столь внезапно исчезнувшую башку. Выясняют, кто виноват, тычут пальцами и обвиняют друг друга в том, что сосед укрывает тебя, как козырь в рукаве.

Эльф хмыкнул. В зеленом глазу сверкнул огонек. От ведьмака это не укрылось.

– Иорвет…

– Слушаю, Геральт.

– Не высовывайся пока. Сиди тихо! Дай ты этой своре как следует пересобачиться… Неразбериха сейчас только на руку.

– Как, впрочем, и всегда, – каким-то странным тоном протянул эльф, разливая по рюмкам водку. – И долго мне тут сидеть? Твое здоровье!…

– Твое здоровье!.. Честно? Не знаю. Даже представления не имею… Пока.

– …пока кому-нибудь из этой, как ты совершенно верно выразился, своры не понадобится устроить переворот, скажем, в Зеррикании? – насмешливо докончил эльф. – Не смотри на меня так, ведьмак. Или вы по-прежнему думаете, что я – идиот, не умеющий сложить два и два?

– Гм, – сказал Геральт.

– Брось, – беззлобно скривился Йорвет. – Я знаю все, что ты мне скажешь. И твоё обыкновение держаться в стороне от политики тоже знаю… Только вляпываешься ты в эту политику раз за разом все глубже.

– Как-то уж так получается, – буркнул ведьмак.

Иорвет хохотнул.

– Получается… – сказал он. – Вот и у меня тоже. Получилось, – развел он руками. – Что скажешь? Кто я теперь такой? Иорвет из ниоткуда!.. Сволочной выродок, уже позабывший, когда он смотрел на мир двумя глазами, ел досыта и не сидел в засадах по лесам! Так?

Ведьмак молчал.

Эльф вздохнул, откинулся на спинку дивана, потянулся и принялся набивать трубку. И вновь заговорил, но уже совершенно спокойно и даже буднично, словно речь шла не о вещах, на которые он жизнь положил, а об очень далеком и почти уже неважном прошлом.

– Я сражался за свой народ, ведьмак. За его честь, за право жить, не скрываясь и не боясь погромов. И вот, хотя бы на несколько лет – если Северу удастся, конечно, оттянуть очередную войну, торгуясь с Эмгыром, – на эти несколько лет мой народ это получил. Но я был бы дураком, если б думал, что могу теперь сидеть себе на скамейке в Вергене и травить ветеранские байки, напиваясь по вечерам до чертей… Нет уж. Я хорошо помню «Врихедд», Геральт.

– Понимаю, – сдержано сказал ведьмак.

Иорвет снова разлил водку по рюмкам.

– Тот, кто не хочет становиться мучеником, становится тенью, – сказал он, салютуя ведьмаку тостом. – Вот и весь выбор. Фаоильтиарна в свое время сделал свой. Теперь пришло мое время выбирать.

– И что же ты выбираешь?

Они замахнули водку, крякнув и закусив салом. А потом эльф улыбнулся своей дикой улыбкой. И глаз его сверкнул, как раньше – не то азартом, не то безумием.

– Третий вариант! – сказал он негромко и вдруг подмигнул ведьмаку.

– Поподробнее, – лицо Геральта даже не дрогнуло. Но Йорвет отлично знал ведьмака и видел, что тот начал если не понимать, то догадываться. И видел, что эльф это видел.

– Понимаешь, какая оказия, ведьмак, – заговорил эльф. – Я жив. И чертовски люблю жизнь. Я, блять, чем дольше живу, тем больше ее люблю, жизнь эту. Такой вот я неправильный скоя’таэль, – мрачно усмехнулся он.

Ведьмак промолчал, да Йорвет и не ждал ответа.

– И вот что я понял, пока сидел тут и, как ты изволил выразиться, не отсвечивал… – продолжал он. – У меня есть дело, которое я умею делать очень, очень хорошо. Лучше, чем кто бы то ни было. В этом мы с тобой схожи.

– Точнее не скажешь, – согласился ведьмак, не сводя взгляда в его лица. Он ждал. И дождался.

– Я больше не хочу быть картой в чьем-то рукаве, Gwinn’blade. Я хочу быть, наконец, игроком. Пути назад, в прошлое, нет. Я так долго был тем, кем я должен быть… А вот теперь, понимаешь, пришло мне время, наконец, побыть тем, кем я быть хочу.

Повисло молчание. Иорвет, наконец, посмотрел ведьмаку прямо в глаза поверх своей трубки.

– Приведи ко мне Киарана, – сказал эльф совсем другим тоном. – А если он будет сомневаться и подозревать, – а он будет, поверь мне… Передай ему от меня это вот, – он постучал трубкой о пепельницу и протянул ее ведьмаку чубуком вперед. – Пусть он разыщет Риордаинна, Элеаса – всех. Пусть сгоняет их с теплых лежанок, да пусть хоть из-под земли выкапывает, a daebl aep arse! Пусть отправляет разведчиков в окрестности Доль Блатана… Пусть поднимает наших связных агентов во всех городах, вплоть до Новиграда, чего бы это ни стоило…

– Иорвет!

– Ведьмак?

– С чего ты взял, что я стану тебе помогать?

Эльф скривился:

– Ай, Геральт, не начинай! Ты же сидишь здесь. Что тут еще добавить?

Ведьмак усмехнулся. Усмешка вышла довольно паскудная.

– Один вопрос.

– Ну?

– Доль Блатанна?.. – ведьмак выразительно поднял бровь

Иорвет скривил губы. Помолчал, вновь принимая отрешенный и гордый вид, так хорошо Геральту знакомый по Флотзаму и Вергену. Геральт уже думал, что ничего от него так и не услышит – но тот все же ответил:

– Францеска задолжала мне кое-что, – сказал эльф очень неприятным голосом. – Мне и тем, кто сражался рядом со мной. Нам, способным жить, а не выживать и прогибаться…

– Месть? – тихо спросил ведьмак, слегка приподнимая брови. – Вот так просто?

Эльф метнул на него горящий взгляд.

– Нет, Геральт. Не месть. Точнее, не только она.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

– Ты же знаешь, – сказал, наконец, Иорвет, – что я не верю в сказки. Мне это даже как-то не к лицу, – странно усмехнулся он. – Так вот Верген – это сказка и есть… Сколько отпущено Саскии? Год? Два? Пока Нильфгаард снова ринется на Север, спеша дожевать Реданию без Радовида, как сожрал Темерию без Фольтеста? В чем мы с тобой, кстати, ему сами же и помогли… Какая ирония, не находишь? – усмехнулся он.

Ведьмак отмалчивался.

– Я помог завалить Фольтеста. Ты – этого бешеного ебаната, Радовида. Но кому, спрашивается, в конце концов это теперь выгодно?

Ведьмак, все также молча, налил еще по рюмке.

– Нас просто сметут с лица земли, Геральт, – продолжал эльф. – И только полный кретин этого не понимает. Саския – идеалистка, такая же, каким был и я. Но я, в отличие от нее, наконец усвоил урок и знаю, что это очень, очень плохо кончается.

– Ты же знаешь, кто она, – словно невзначай заметил ведьмак.

– Мы оба знаем. И что это меняет?

– Ну, – уклончиво сказал Геральт, – хотя бы то, что она – целая армия в одном лице…

Иорвет желчно усмехнулся, распаляясь все сильней и становясь похожим на себя-прежнего:

– Ха! Мы с тобой уже один раз видели, что из этого может выйти! Если ты забыл, заебались мы разгребать то, чем это выходит! И потом, ты представляешь, что начнется, если она, так сказать, раскроется? Правитель вольного города Верген – дракон?.. Я тебя умоляю, Gwinn’blade!

– Не умоляй, – буркнул в ответ Геральт. – Лучше сала еще резани.

– В любом случае, – не унимался эльф, – даже надавай она по сусалам всей нильфгаардской кавалерии, ее в покое не оставят. Она – живое оружие, Геральт, ты прав. Ты знаешь, о чем я говорю… Ты помнишь, что было с твоей Цири. Саскию захотят подчинить, подкупить, околдовать, наконец!.. А если не получится – убить. И в процессе всего этого Верген, вместе со всеми, кто сейчас там торгует и сидит по корчмам – от Вергена останется пепелище. Даже если Саския выживет – чем и кем она будет править? Трупоедами?

– И поэтому ты решил поквитаться с Францеской, – скепсиса в голосе ведьмака было все больше.

– Нет, ведьмак, – эльф вперил в него горящий взгляд. – Поэтому я решил сесть вместо нее. На трон Доль Блатанна. И мне больше нет дела, что там кто кому обещал и о чем договорился. Нас много, Геральт. Нас куда больше, чем вы думаете. И, сражаясь за Верген, я понял еще и вот что: есть так же множество других, с другой формой ушей, другого роста, наконец – тех, кто устал от войны. Пережеванных политикой, как и мы с тобой… Кого тошнит от патриотических речей и призывов в атаку, от науськивания на соседа, от речей о спасении мира. И они, в отличие от разных там патриотов, – эльф это слово не сказал, а прямо-таки сплюнул, – готовы договариваться. Договариваться, ведьмак, а не торговаться.

Геральт крутил в пальцах рюмку.

– Чем, скажи мне, твоя идея отличается от идеи Саскии? – наконец спросил он.

Эльф вновь улыбнулся своей безумной улыбочкой.

– Ну, для начала, географией.

– И?..

– Я не стану ни с кем заключать союзов… официальных, разумеется, – сказал эльф, глядя на него исподлобья. – Никакой выдачи преступников в обмен на лояльность, – в голосе его даже ничего не дрогнуло. – Никаких чародеев и чародеек в совете. Также, как и никого, чей капитал слишком велик, чтобы играть в открытую.

Ведьмак поднял брови.

– Вот как, – раздумчиво сказал он. – Страна бесприютных и обиженных…

– Можешь думать, что хочешь, – сказал Иорвет. – Да. Я намерен вышвырнуть всех, кто все эти годы прикрывался нашими спинами, независимо от расы. Также, как и намерен принять всех, кто готов жить по-новому.

– Всех? – с какой-то странной интонацией спросил ведьмак.

– Что ты имеешь в виду?

Ведьмак поерзал на стуле. Незаметно уселся так, чтобы в любой момент быть готовым перехватить кулак, летящий в лицо.

– Ну, например, твой старый знакомец Вернон Роше… – сказал он будто бы равнодушно.

Йорвет сразу напрягся, как тетива собственного лука. Желваки заходили на его скулах.

– При чем тут он?

– При том. Он в таком же положении, как и ты, – сказал ведьмак. – Короля нет, Темерии нет. Синие полоски шатаются по лесам, как обычные бандиты. За ними гоняются какие-то бароны или князья, а может, нильфгаардская армия – я, по правде сказать, не вникал.

Иорвет угрюмо молчал. Не орал, не кидался с кулаками, как это бывало всегда при одном упоминании Роше. И это было… странно.

– Давай-ка еще выпьем, – вдруг глухо сказал эльф. – Хватит на сегодня политики… Ты услышал меня, я тебя. Предлагаю над этим поразмыслить. А потом вернуться к нашей увлекательной беседе… На трезвую голову.

– Как скажешь, – тут же согласился ведьмак, наливая по полной.

– Иначе, черти б меня взяли, морды мы друг другу сегодня порасшибаем, – продолжал эльф, словно не слушая его. – И переломаем тут все. А мне бы не хотелось… – он огляделся, неопределенно помахал в воздухе рукой, – не хотелось бы, мать его так, похерить всю здешнюю малину.

– Выражаешься, как краснолюд, – ухмыльнулся ведьмак.

– Я scoia’tael, – буркнул Иорвет. – Бандит и головорез. Забыл?

Они выпили.

– Кстати, – сипло сказал ведьмак, жуя разом целый зубчик чеснока. – Насчет здешней малины… Где девушка? Она жива?

Иорвет фыркнул.

– Я что, похож на идиота?

Ведьмак смерил его долгим, тяжелым взглядом.

– Ну, это смотря, что ты под этим имеешь в виду, – бесстрастно сказал он.

– Ничего я не имею в виду, – огрызнулся эльф.

– Не увиливай, – тихо сказал Геральт.

Иорвет дернул ухом.

– Жива и здорова. Или ты считаешь, что первое, за что я примусь в чужом мне мире – это резня?

Ведьмак опять усмехнулся довольно паскудно:

– Ну, раньше-то ты не был таким уж… Вежливым гостем, – поддел он.

– Раньше, раньше, – передразнил Иорвет. – Раньше был, да весь вышел.

– Не юли. Рассказывай, – ведьмак сверкнул на него желтыми глазами.

– Да чего тут рассказывать-то… Поначалу, когда вы с Цири меня сюда закинули, я, конечно, гм…

И тут ведьмак глазам своим не поверил. Иорвет замялся!

Эльф кашлянул. Дернул ухом. Почесал под платком. Досадливо поморщился.

– В общем, так, – сказал он, наконец. – Понимаешь, Геральт, какое дело… Я же ведь и вправду не помню уже, когда хоть что-то делал не зачем-нибудь, а просто для удовольствия. Ел досыта, когда хочется. Ленился. Дурака валял. Коротал, знаешь ли, время до обеда. Который не на костре в лагере варганят из корней, мышей и веток, и не в корчме, где, того и гляди, в котел наплюют, признав мою рожу… А тут… Вкусно готовят, понимаешь.

Ведьмак посмотрел на него и вдруг вспомнил сон, нечаянно подсмотренный им в кристалле, отобранном у гарпий.

– А еще полно горячей воды в бадье. Вот буквально сколько хочешь, – лицо эльфа разгладилось, стало едва ли не мечтательным – то ли под действием хмеля, то ли почему-то еще…

– Мягкие полотенца, – продолжал Йорвет, глядя почему-то при этом в окно. – Кровать удобная, а не попона у костра и не, мать их, деревянные нары. Лежать тоже можно, сколько хочешь.

Он посмотрел ведьмаку прямо в глаза.

– И если ты сейчас спросишь еще хоть что-нибудь, – сказал он замогильным голосом, – я разобью бутылку об твою голову.

Брови ведьмака поползли вверх. От удивления он замер, не донеся до рта кусок сала.

– Иорвет… Ты хочешь сказать, что…

– Чтоб тебя, ведьмак, я хочу сказать то, что я говорю! – взвился, наконец, эльф.

Ведьмак примирительно поднял руки, стараясь ничем не выдать своего бескрайнего, прямо-таки безбрежного изумления. На секунду он даже подумал, что, возможно, вывод об отсутствии магии в этом мире несколько преждевременен. Или что эльф сошел с ума.

Он скупо улыбнулся.

– Куда ты девал настоящего Иорвета? – спросил он миролюбиво.

Скоя’таэль еще секунду сверлил его недобрым взглядом, а потом вдруг рассмеялся.

– Видимо, тогда ты был прав, Gwinn’blade, – сказал он легко. – Всему есть предел. Ненависти тоже. Я, знаешь ли, много чего передумал, когда ехал в том конвое.

И, хотя ведьмак и понимал, что любые дальнейшие расспросы, по меньшей мере, неприличны и излишни, а по большей – чреваты сварой или даже дракой, удержаться он не мог.

– Но она же человек! – сказал он так спокойно, как только мог.

– И что теперь? – спросил Иорвет с затаенным глумливым вызовом.

– Н-ничего, – обалдело произнес ведьмак. – Ты же…

– Годами резал d’hoine, знаю, – желчно сказал эльф. – Много чего делал, память не отшибло, не думай.

Ведьмак крепко зажмурился и помотал головой.

– Я сплю и мне это снится, – сказал он себе под нос. – Ну ладно, пусть так… Так где она сейчас?

Эльф пожал плечами.

– Ушла за снедью какой-то. Сказала, к вечеру вернется, – сказал он.

– И ты ее так запросто взял и отпустил? Дав себя запереть в ее же доме?

Эльф не выдержал и издевательски захохотал:

– Ну и мина у тебя сейчас, Gwinn’blade! А еще говорят – у вас, ведьмаков, мутациями вытравлены все чувства…

– Заткнись, Иорвет, – прошипел ведьмак, – и не увиливай от темы!

Эльф примирительно махнул рукой.

– Ну, если говорить по-честному, не так просто. И в данный момент мы имеем то, что я бы назвал оправданным риском…

– А по-моему, ты сошел с ума, – отрезал Геральт, вглядываясь в него все пристальней и весь словно подбираясь. – Какая ей корысть тебя не сдавать?

– Кому сдавать? – лукаво усмехнулся Иорвет.

Ведьмак скривился не хуже самого эльфа.

– Воистину, ты, блять, ненормальный! Я вот, сколько тебя знаю, никак, мать твою, понять не могу: когда ты серьезен, а когда издеваешься?

Иорвет хмыкнул.

– Любопытство, Геральт, – противно-назидательным тоном сказал он, – великая вещь. Которую я, кстати, всегда недооценивал.

В замке заскрежетал ключ. Дверь открылась, и в прихожую вошла Алиса, нагруженная свертками и пакетами.

– О! – воскликнул Иорвет, явно паясничая. – Вот скоро и горяченького поедим…

***

Утро было кошмарное. Начать хотя бы с того, что началось оно приблизительно в 12 дня. Алиса проснулась, одетая, лежа на животе поперек собственной кровати, с гулом в голове и дикой жаждой. Некоторое время она просто лежала, не шевелясь и не открывая глаз, и мысли ее были похожи на рой отвратительных, жужжащих мух. Единственной связной среди них было то, что, пожалуй, вот все и выяснилось; она просто, как это частенько с ней случалось в пятницу, напилась в одно лицо до беспамятства, и вся эта карусель с персонажами «Ведьмака» – просто очень яркий, правдоподобный пьяный сон. И сейчас она встанет и… Ну, не сейчас. Но как-нибудь все же встанет. Потому что все равно помочь в ее одинокой квартире ей некому, и суждено либо встать, либо подохнуть от жажды.

И тут почувствовала, как кто-то тяжелый сел рядом, на край ее кровати. И слегка встряхнул ее за плечо. И сказал с тем самым странным, едва уловимым акцентом.

– Просыпайся, Алиса!

Внутренне взвыв, она с трудом разлепила глаза, повернула голову. Йорвет сидел, внимательно ее рассматривая, будто примериваясь, с какой стороны лучше взяться.

– О боже, – глухо простонала Алиса. – Ты все еще настоящий…

– Хватит нести чушь, – сказал эльф совершенно трезвым, до отвращения бодрым голосом. И протянул ей стакан с водой.

Алиса кое-как села и, клацая зубами о край стакана, стала жадно пить. Покосилась на эльфа.

– Не смотри на меня, – пробормотала она. – И чтоб вы провалились, с вашей водкой…

Йорвет откинул голову и вдруг весело, звонко захохотал. Алиса вздрогнула.

Допив воду, она села ровнее, и даже попыталась пригладить волосы. И среди медленно, тошнотворно кружившегося мира все же подумала, что, не смотря ни что, по-прежнему рада, что всё – еще правда. Что галлюцинация продолжается. И если в этот момент она на самом деле лежит с сердечным приступом на полу в своей одинокой гостиной, без сознания, и смотрит это невероятно длинное, красочное, предсмертное видение – она, пожалуй, осталась бы в нем еще. Хотя бы ненадолго…

– Мне нужно в ванну, – жалобно проскрипела она.

– Так в чем проблема? Вперед! Только сперва покажешь мне, как развести огонь в этой твоей чертовой плите…

Алиса посмотрела на него, как барсук из норы.

– Что? – вскинулся эльф. – Если ты настолько слаба, что валяешься в пьяном обмороке до обеда, это не значит, что я не хочу горячего этого… как его там… кофе?

Алиса сжала пальцами виски.

– Ай, прекрати, пожалуйста! – взмолилась она. – Да, мне самой стыдно.

Эльф снова рассмеялся. Как-то по-новому, без злого сарказма и яда. «С чего это он вдруг такой веселый?.. – подумала она сквозь нарастающую головную боль. – У него такой вид, словно он куш сорвал… Черт, вспомнить бы в подробностях, чего мы там вчера друг другу набуровили…»

– Не переживай, beanna, ты не одинока в своих слабостях! – театрально сказал Йорвет. – Ведьмак тоже еще спит.

Алиса вытаращила налитые кровью глаза.

– Он все еще здесь?

– Где ж ему быть. Насколько я его знаю, после такой попойки он до вечера не встанет.

– Час от часу не легче… – прохрипела Алиса, кое-как сползая с кровати.

…она лежала в ванне, как дохлый кальмар, откинув голову на бортик и закрыв глаза. Таблетка от головы постепенно начинала действовать, боль притупилась, оставив после себя ощущение, что под череп напихали ваты. Вчерашний день, а точнее, вечер постепенно вырисовывался в памяти. И, кажется, она начинала понимать, с чего это скоя’таэля так разбирает. Кажется, он, наконец, нащупал под ногами не просто почву, а скальную породу. Мир, выкинувший его за борт три, нет, уже 4 дня назад, снова виделся ему не более чем стеной, на которую предстояло влезть и водрузить свой личный, собственный флаг.

Алиса и здесь, среди людей встречала таких, но всего два раза в жизни. Они просто не могли, не умели жить без дела. И не просто дела – рутинного, однообразного и понятного; а без идеи. Без нее они хирели и буквально заболевали, словно без какого-то самого важного витамина. Но, стоило идее появиться и оформиться – их было не узнать…

Те, кого знала Алиса, строили с нуля бизнес, аналогов которому в городе не было. Йорвет строил сперва террор, потом революцию. А теперь, кажется, задумал построить новое государство… Сидя в чужом ему мире. Будучи официальным покойником для своего, но все еще самым разыскиваемым покойником. И почему-то Алиса не просто подумала, а почувствовала, что у него вполне может получиться.

Она вдруг ощутила, как что-то теплое и неясное подкатило к самому ее сердцу. «Если он позовет меня с собой, – вдруг подумала она, – я пойду. Куда угодно. И сделаю все, что он попросит. И к черту всё!»

«И что ты сделаешь? – завел свою песню в ее голове кто-то ехидный, кого она давно привыкла звать Здравым смыслом. – Революционерка хренова! Подруга Че Гевары! Какой ему от тебя толк? Что ты можешь, кроме как борщом его накормить? Да единственное, зачем ты ему все еще нужна – это твоё «убежище», да еще вкусная жратва по первому требованию…».

Алиса вновь и вновь плескала водой в лицо, словно похмелье, также как и Здравый смысл, можно было смыть.

«Заткнись, – сказала она Здравому Смыслу. – Америку мне открыл, тоже…»

Вчерашний вечер накатывался волнами. Она припомнила, как, придя домой и с порога увидев эльфа и ведьмака, сперва подумала: этого только еще не хватало! Как Геральт сухим, но не терпящим возражений тоном тотчас, под злорадно-задорным взором Иорвета, заставил ее выпить полную до краев рюмку водки, которой он, очевидно, притащил с собой… Водка обожгла ей горло. Едва не выдав ее тут же обратно – крепкого Алиса не любила, – она все же справилась, старательно зажевав довольно жестким, но ароматным салом. Они тут же разлили по второй, а затем и по третьей, и каждая новая рюмка проваливалась в Алису все легче и легче… Потом она жарила печенку, стоя у плиты и прихлебывая пиво, которое купила в «Ашане», а эльф и ведьмак, как это водится между пьяными, завели разговор, очевидно, незадолго до этого оставленный «на трезвую голову».

– Ты пойми!.. Пойми ты! – убеждал Геральт, постукивая ладонью по столу для пущей убедительности. – Ну чего ты добьешься, даже если у тебя и получится? Устроишь там новый Шаэрраведд? Этого ты хочешь?

– Нет, ведьмак! Это ты не понимаешь! – огрызался эльф, закидывая голову, как конь. – Я и вам, между прочим, службу сослужу, убрав еще одну чертову ведьму из этой их блядской Ложи, которая портит нам все дело уже который, напомни, год?

– И чего ты добьешься, убрав одну Францеску?.. – тут Алиса насторожилась, начиная кое-что понимать.

– Уберешь ты ее, – продолжал ведьмак. – И самовольно сядешь на престол вассального государства Нильфгааарда! Как думаешь сам, что тебе за это будет?

– А вот пусть попробуют сперва! – эльф стукнул рукой по столу, так что аж рюмки подпрыгнули. – Пусть попробуют!.. Доль Блатанна под Францеской и ее изнеженной богадельней, да, пусть и с магией – и Доль Блатанна, удерживаемая армией, понимаешь, ведьмак, настоящей армией! Скоя’таэлли – это тебе не… Да еще на своей территории! Где никто не ударит в спину! Это тебе не Нижняя Мархия!.. Это наша земля, понимаешь, ты, Gwinn’blade! Благодатный край, где нет всей той нечисти, от которой даже ты уже едва отмахиваться успеваешь после всех войн…

– Иорвет, ты идеалист.

– А ты – старый хрыч, который считает, что сможет сидеть на заборе до ослиной пасхи, так и не выбрав ничью сторону! – эльф уже разошелся не на шутку. Алиса подумала, что будет, если придется их разнимать.

– Я – старый хрыч?! – потерял, наконец, выдержку и ведьмак. – Юнец мне тут нашелся! Йорвет, послушай ты сам себя! Еще раз говорю – послушай!.. И подумай. Мне иногда кажется, что тебе не 114 лет, а 14!

Алиса ловко, как фокусник, водрузила между ними на стол самую свою большую сковороду со шкворчащей печенкой, жареной с луком. Потом миску квашеной капусты. Хлеб, банку соленых огурцов…

Гастрономия творила чудеса. От еды захмелели и подобрели, казалось, куда больше, чем от водки. Подобрели уж точно. Ведьмак достал из своей торбы еще одну здоровенную, не меньше литра, оплетеную бутыль, и бухнул ее на стол.

Потом они спорили уже втроем. Под вторую бутылку ни эльф, ни ведьмак уже не удивлялись, что Алиса в курсе событий не только прошедшей войны, но и таких ее подробностей, в которые в их родном мире были посвящены единицы, многие из которых были уже мертвы… «Водка. Коннектинг пипл, – с пьяной улыбочкой подумала тогда Алиса. – И эльфов, видимо, тоже…»

Пьяный Йорвет был еще хлеще Йорвета трезвого. Он горячился, не стеснялся в выражениях, метко шутил и обидно глумился – надо всеми и всем, над собой в том числе. В какой-то момент тема опять съехала на Дол Блатанну, и Йорвет, что называется, «влез на броневик». Тогда Алиса и узнала в подробностях, что именно он затеял и для чего. Разинув рот, она смотрела на него с пьяным восторгом. От ведьмака, что-то там взывающего к гласу рассудка, она отмахивалась.

И вот тогда на нее и нашло.

Она даже вскочила.

– Стойте! – почти прокричала она, перебивая Йорвета. – Слушайте… Слушайте!

Йорвет, нахмурившись, недовольно и недоверчиво на нее уставился.

– Я знаю, что вам надо делать, – с пьяной многозначительностью проговорила Алиса.

– Знаешь? – лицо эльфа озарилось ядовитой улыбочкой. – Ну, просвети!

– Вам надо убить Эмгыра ван Эмрейса! – воскликнула Алиса радостно, не обращая никакого внимания на его тон.

Ведьмак подавился капустой.

– Что, прости? – издевательски переспросил Иорвет, подавшись вперед всем телом.

– Убить Эмгыра, – твердо повторила Алиса. – А потом уже браться за Францеску.

Как это ни странно, никто ее не перебил.

– Вы только подумайте, – продолжала Алиса, чувствуя лихой, нездоровый кураж. – Подумайте, какая карусель у них там сразу начнется, в Нильфгаарде. Наследника нет? Нет!.. Баронов и владетелей всяких до черта? До черта!.. Да они там мигом так сцепятся, им лет 10 не до вас будет! И Верген ваш сможет укрепиться, и с Дол Блатанной идея хорошая, мне нра!

– Убить, значит? Эмгыра? – Йорвет, сверкая глазом и странно улыбаясь, уставился на нее, складывая руки на груди. – Надо же, какая свежая идея!

Алиса немедленно взбеленилась. Водка, полированная пивом, делала свое дело. Больше она не боялась ничего.

– А что не так с моей идеей?

– Да то, – пробурчал ведьмак, подкладывая себе еще печенки, – что если б это было так просто, не было бы очень много чего такого, о чем весь Север и вспоминать не хочет.

– А Францеску, значит, сковырнуть – это просто как два пальца! – не унималась Алиса.

С этого момента дальше все помнилось не совсем ясно. Они орали, то по очереди, то втроем, и смысла в их речах было все меньше, а самых противоречивых эмоций – все больше. Настолько противоречивых, что, в конце концов, ведьмак пьяно обнял Алису за плечи, а Йорвет при этом уставился на него, как черт на попа. Алиса, в свою очередь, принялась хорохориться. Потом эльф с ведьмаком сцепились из-за Вернона Роше, и в этой сваре Алиса уже окончательно потеряла нить, и только, вспомнив о соседях, шикала на них еще громче, чем они собачились. Пока длилась свара, она даже успела слегка протрезветь, и с некоторым злорадством наблюдала, что не ее одну эльф способен на ровном месте довести до белого каления. Даже ведьмак, которого, вообще-то, мало чем можно было пронять, был готов, казалось, в любую минуту на Иорвета броситься… Но, по-видимому, их дружбе это не мешало. Потому что свара прекратилась так же внезапно, как и началась. Они вдруг сгребли друг друга в медвежьи объятия и, отвешивая увесистых плюх по обтянутым льняными рубашками разгоряченным спинам, ласково величали друг друга «старым склочным ушастым выродком» и «злоебучим мутантом»… Потом они пили мировую, втянув в это дело и Алису.

А потом они решили спеть. Как до этого дошло, вспомнить не было никакой возможности. Ведьмак немузыкально и хрипло завел песню про серенького волчочка под горою, явную похабщину, немилосердно при этом фальшивя. Йорвет подтянул ему неожиданно мощным, высоким баритоном, а на третьем куплете с ними вместе не пела – орала и Алиса. То, что слов она не знала, ее не смущало. Тут же ей показалось, что так просто этого оставить нельзя. Опьянение уже не было теплым, уютным одеялом; оно было парусами, которые трепал и рвал шквальный ветер, требуя подвигов и открытий, великих и географических по меньшей мере. И паруса эти вынесли Алису из ее же спальни с гитарой в руках, расчехленной впервые за последние 2 месяца…