Текст книги "Чем заканчиваются все дороги? (СИ)"

Автор книги: Medorra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== ЧАСТЬ 1. Глава 1 ==========

Ужин был съеден, вздор на фэйсбуке прочитан, а вечер не то, что не закончился; он даже не начался. Алиса уныло подумала, что раз в два дня посуду, пожалуй, помыть все-таки надо, и принялась за дело. Оттирая железной мочалкой сковороду, на которой позавчера сожгла картошку, она припомнила, как недавно где-то читала, что наведение порядка в доме способствует. И не просто способствует, а буквально благодать снизойдет на всю жизнь, от корней до самых кончиков – стоит лишь вдумчиво, с чувством прекрасного и повторяя про себя «Ом мани», навести чистоту в квартире, в счетах и в делах… «Кто только придумал чушь эту», – мрачно подумала Алиса, ощущая внезапное раздражение к этому неведомому кому-то.

Уборку она не делала уже… давно. Квартира ее, не смотря на свежий ремонт, вид имела такой, словно сюда пустили пожить на месяц кого-то командировочного. Пустые, пыльные подоконники, пыльные окна с дешевыми рольшторами. Постель, которую Алиса не меняла уже третью неделю. Стены, на которых ни фотографий, ни картин. На полу в спальне – отчетливая дорожка, протоптанная в слое пыли от двери к кровати. Столик с ноутбуком, весь в крошках. В углу – гитара в чехле, тоже пыльном. Небольшой шкаф, в котором, без сомнения, что-то лежало – но что именно, Алиса бы сказать затруднилась; вся ее одежда – джинсы и несколько футболок и рубашек – небрежно висела на спинке стула. В гостиной – диван, на котором вечно валялось стираное белье, снятое с сушилки. Стеллаж, купленный в «Икее» для книг и памятных безделушек, тоже пыльный и частично заставленный какими-то коробками, в которые что-то – Алиса не помнила, что – она сама лично убирала для сохранности на время ремонта. За полгода распаковать коробки руки так и не дошли, и загадочное «что-то» не пригодилось.

К порядку в доме Алиса относилась исключительно в ключе «Чисто там, где ничего нет». Так же, как, впрочем, и ко всей остальной жизни. Убрать все лишнее, не обзаводится ненужным; там, где пусто – там и хорошо; так она считала уже очень давно. Или думала, что именно так и считает… Последним из ее жизни полтора года назад был убран муж – в добровольно-принудительном порядке. Теперь жизнь была идеальной – во всяком случае, должна была таковой быть. В ней имелась работа, которую Алиса даже, пожалуй, любила, пара старых, ненавязчивых друзей, машина и эта квартира. И поэтому в ней, в этой жизни, благодать была просто обязана наступить уже вот-вот, безо всякой возни с уборкой, и вообще – возни.

Хотя бы потому, что благодать будет некому перехватить по дороге, взять за рукав и начать нагружать своими проблемами. Она, благодать, не запутается в коврах, занавесках, шкафах, котах, собаках и разбросанных игрушках. Она просто придет к Алисе, как вежливый гость, и интеллигентно, чинно сядет на диван. Ради такого Алиса даже белье с него уберет.

Во времена, когда Алиса проживала на одной жилплощади с мужем, свекровью, свекровьиной собакой, свекровьиным любовником и любовниковой дочкой, которую тому спихивала на выходные бывшая, именно о такой жизни Алиса грезила. Она алкала такой жизни, как технарь-первокурсник алкает секса, как племянник Берлиоза – переезда в Москву. Ей снилось по ночам, как она выбрасывает на помойку ковры… Получив в наследство эту квартиру, она въехала в нее с одним походным рюкзаком и тремя вешалками верхней одежды, которые до наступления холодов так и провалялись у нее в машине. Сперва занести их наверх все никак не доходили руки, а потом Алисе одобрили кредит, и грянул ремонт, и разверзся штукатурный ад, и вешать вещи стало просто некуда.

Ремонт отлично развлек ее на целых семь месяцев, не давая ходу совершенно ненужным, по ее мнению, мыслям о том, что с мужем они, вообще-то, ладили не так уж и плохо… Поначалу. Да и потом тоже. Но ремонт летел к концу, Алиса ликовала и набирала «левых» заказов на работе, отдавая досрочно кредит, действовавший ей на нервы похуже свекровьиной собаки. И наконец, настал день, когда она распрощалась с прорабом, разве что не прослезившись при этом, и отмыла каждый уголок квартиры вдвоем с пришедшей на помощь старой подругой по прозвищу Сова. Потом они с Совой полночи пили, начав на новой Алисиной кухне, а закончив в караоке, откуда их в конце концов вежливо, но настойчиво попросили вон.

А потом началась жизнь, о которой Алиса так мечтала. После работы она приходила в пустую, тихую квартиру. Ужинала. Рубилась на компе в РПГ-шки столько, сколько хотела. Ходила по дому в трусах. Не убирала постель. Вслух пела песни. Часами лежала в ванне с открытой дверью, поедая бутерброды прямо там и запивая их пивом. Но ходить по дому в трусах вскорости стало делом совершенно обыкновенным, не вызывающим ни трепета, ни счастья; а что до всего остального…

Почему-то Алиса стала все чаще задерживаться на работе. Просто так, безо всякой причины. Начала придумывать себе дела, по которым ей нужно было съездить к родителям, за 130 километров. А приходя все-таки домой, в вожделенно безмолвную квартиру, почему-то все чаще и чаще захватывала с собой пиво даже в будни, и захватывала его все больше и больше. И пришел день, когда, отмокая после очередного похмелья, не в силах выйти на работу раньше, чем в обед, Алиса спросила себя как бы между прочим: «А вот интересно: я уже алкоголик или еще нет?»

Ничем иным, как злым колдовством, Алиса не могла объяснить, почему ей так отчаянно не хочется идти домой в пятницу вечером. Почему ее больше не радуют идеально оштукатуренные стены и новый телевизор в гостиной… Она еще помнила, как, выбирая себе эту кухню, представляла, как станет в этой вот великолепной духовке запекать свиную шею, и никто потом не сожрет ее ночью, оставив в холодильнике грязную тарелку с сиротливым кусочком жира… Духовку она включила за все время только один раз – чтобы как-то утром разогреть пиццу.

И вот теперь Алиса, стоя у раковины, нехотя мыла посуду и думала о нескольких вещах сразу. О том, что сахар она опять купить забыла. О том, что за свет не плачено уже 2 месяца, и о том, что в последнее время у нее ноют зубы от созерцания каких бы то ни было счетов вообще. О том, что в машине пора менять масло, и что зимняя резина, лежащая в гараже, годится разве только на то, чтобы размотать ее и выкинуть под горку… О чем угодно, только не о том, о чем думать себе запретила.

О том, что ей скоро стукнет 30. Что нет решительно ни одной причины, которая могла бы заставить ее радоваться наступившему вечеру. Что даже встречи с приятелями давно похожи на плохую копию заезженного фильма, где все реплики известны наперед. Что она уже и забыла, когда по-настоящему чего-то хотела и чему-то радовалась. Что самым сильным переживанием за последние 5 лет ее жизни был ремонт.

Нет, думать об этом решительно было нельзя. Поэтому Алиса, оттирая очередную кастрюлю с прилипшими остатками пельменей, стала думать о том, а не пойти ли ей, например, по вечерам подработать в такси…

И вот тут, в этот самый момент, за ее спиной и раздался громкий не то хлопок, не то треск, а потом что-то обрушилось с тяжелым грохотом. Алиса подскочила, как лошадь от хлыста, разворачиваясь на месте и роняя кастрюлю на пол. И в ту же секунду ее схватили за горло. Разевая рот, как рыба, инстинктивно вцепляясь в руку, державшую ее железной хваткой, она только и могла, что, выпучив глаза, ошалело смотреть в нависающее над ней лицо.

В голове ее взмыл такой вихрь, что настоящему ужасу там пока места не хватило. Происходившее было так нереально, невозможно и дико, что Алиса просто таращилась в это лицо над ней и пыталась сипеть то, что в таких случаях сипел бы каждый: «От.. пу… сти… блять!..»

Хватка на ее шее слегка ослабла.

– Тихо, – сказал этот глухим голосом. – В доме есть кто-нибудь еще?

Алиса замотала головой.

– Вопить не будешь? – спросил этот. Алиса в ответ захрипела. Этот хмыкнул:

– Хотя, думаю, не будешь, – и убрал, наконец, руку с ее горла, отступая назад и окидывая кухню быстрым, цепким взглядом, об Алисе словно тотчас же позабыв.

Привалившись к стене, Алиса надсадно кашляла, пытаясь отдышаться. В глотке саднило немилосердно, гортань, казалось, размололо на кусочки. Колени дрожали. В голове было пусто и гулко. «Телефон, – подумала, наконец, она. – 112, кажется, надо позвонить…» Тут же в ее сознании, в абсолютной, шоковой черноте, возник образ сумки, где лежал мобильник. Сумка стояла в прихожей, куда попасть можно было только одним путем – через кухню и гостиную, где уже ходил этот, быстрый и легкий, деловито и без суеты заглядывая во все углы.

Спустя несколько невозможно долгих секунд Алиса, наконец, немного отдышалась и прохрипела не своим голосом, совершенно не думая, что говорит и какой вообще смысл имеют вопросы:

– Вы кто такой вообще? Что это за маскарад?..

– Какой там еще маскарад, – буркнул этот, открывая дверцу холодильника и уставившись на его содержимое с таким видом, будто ожидал там увидеть что-то совершенно иное.

– Это еще что?

– В смысле? – тупо переспросила Алиса.

Этот покосился на нее и поморщился, а потом безо всяких церемоний цапнул с полки бутылку молока, как-то странно, неловко свинтил крышку и принялся жадно пить.

Алисино сознание начало, наконец, догонять реальность – если, конечно, это была действительно реальность. Ибо в реальности, пятничным вечером, в кухне ее квартиры на пятом этаже старенькой «хрущевки», – в этой реальности просто никак не могло быть этой фигуры. Знакомой Алисе фигуры…

Потому что фигуру эту она раз сто видела на экране собственного компа. Будучи любителем РПГ, она просто не могла ее не видеть… И, конечно, достаточное количество раз видела она и косплееров всех мастей и статей, в эту фигуру за каким-то дьяволом наряжавшихся в реальности. В обычной, нормальной реальности, где люди живут, ходят на работу, а в свободное время ездят на всякие фестивали, комик-коны и прочие сабантуи, где, одевшись, например, в такое вот… Что они делают, одевшись в такое вот, Алиса никогда не знала и даже не интересовалась. Но что-то подсказывало ей – вряд ли врываются к незнакомым людям в квартиры и принимаются этих незнакомых людей душить.

Потому что в ее кухне стоял и хлебал молоко из бутылки вполне конкретный персонаж вполне конкретной виртуальной вселенной. Перепутать его с кем-то другим было невозможно; до того детально был выполнен костюм и… грим. Алиса отлично помнила, как этого персонажа зовут – Иорвет, эльф aen seidhe, командир скоя’таэлей, партизан, бандит, террорист, убийца и так далее… Точнее, кто-то, ошалело поправила себя Алиса, очень качественно в этого самого эльфа нарядившийся. Высоченный, двухметрового роста, плечистый мужик в костюме эльфа, с удивительно правдоподобным шрамом на пол-лица и прямо-таки как настоящими, заостренными и чуть удлиненными ушами, торчавшими из-под линялого темно-красного головного платка. Он весь был обвешан оружием, выглядевшим отнюдь не по-бутафорски. С теми самыми гербами на груди, висящими на ремне поверх защитного нагрудника и стеганого тегиляя, подпоясанного линялым кушаком.

Невольно приглядываясь, Алиса заметила, что налетчик-косплеер этот был какой-то странный – если вообще могло быть что-либо более странное, чем промышлять разбоем квартир, нарядившись в костюм персонажа компьютерной игры. Он был… потрепанный. Словно в этом своем детально выполненном костюме отнюдь не на фестивалях щеголял, а валялся под забором, причем не одну неделю. Болотного цвета “стегач” был весь в пыли и саже, местами прожжен и усеян заплатами. Темно-синие штаны, перетянутые в голенях на манер солдатских обмоток времен Первой Мировой, были перемазаны бог знает чем, а еще ниже виднелись испачканные полусапоги. И еще от него пахло – да что там пахло, разило! – целой смесью запахов: дыма, гари, сивухи, железа, кожи, конского пота и… крови?

«Этого просто не может быть», – подумала Алиса. Домушник, нарядившийся в вымышленного эльфа-партизана, извалявшийся в пыли, а потом влезший в таком виде к ней в квартиру?.. Как? А самое главное – зачем?

Это было так дико, что даже не было до конца страшно. Хотя, судя по тому, как с ходу задалось их общение, бояться стоило, да еще как. Не просто бояться, а орать во весь голос, пытаться прорваться к телефону, звонить в полицию, прорываться в подъезд, колотя соседям в двери… Но Алиса лишь обалдело смотрела, как этот жадно пьет молоко из бутылки, и как от угла его рта, по подбородку стекают белые капли. Смотрела на его профиль. На заостренное ухо… Ухо шевельнулось и дрогнуло, как у недовольного чем-то кота.

Алиса перестала дышать. Осторожно отлепившись от стены, она на ватных ногах сделала шаг в сторону гостиной. И увидела из-за угла широкого проема свой новый телевизор, валявшийся у стены, на которой висел еще минуту назад. Из середины экрана торчал длинный, неприятного вида нож.

Как ни странно, это вдруг придало ей сил. Шевельнулось возмущение и даже что-то, похожее на злость.

– Вы кто такой? – спросила она сипло. – Как сюда попали? Вам что нужно, в конце-то концов?

Мужик поставил почти опустевшую бутылку обратно в холодильник, не закрутив крышку обратно. Повернулся к Алисе, облизнул губы. Единственный глаз его, неестественно ярко-зеленый, загорелся нездоровым, маньячным весельем.

– Боишься, d’hoine? – негромко спросил он.

И вот именно тогда Алиса по-настоящему испугалась.

Она попятилась, чувствуя, как от лица кровь отливает куда-то в пятки, как немеют щеки и начинает мелко дрожать челюсть. И тут позади этого кошмарного мужика, прямо посреди гостиной, просто из ничего, из воздуха соткалась и начала увеличиваться в размерах… черная дыра. Совершенно беззвучно. Даже обыденно как-то. Дыра все увеличивалась и увеличивалась, и наконец оттуда, как из дверей троллейбуса, выскочили двое – растрепанная рыжая женщина, тоненькая и изящная, а с ней – беловолосый здоровенный мужик с неприятной мордой, с двумя мечами за спиной, в куртке с оторванным рукавом и со знатным кровоподтеком на левой скуле. Злые они были, как черти. Дыра в воздухе тотчас же схлопнулась. У Алисы потемнело в глазах, а ее визитеры вдруг разом заорали, перебивая друг друга. Рыжая женщина («Трисс», – машинально вспомнила Алиса) звонким голосом напустилась на «эльфа», крича что-то про порталы и остаточные эманации, и, судя по всему, продолжая какую-то давнюю свару. Беловолосый «ведьмак», пытаясь оттеснить «Трисс» себе за спину, быстро и хрипло говорил что-то на непонятном Алисе языке, и кажется, с трудом сдерживался, чтобы не заехать «эльфу» в морду. Эльф же, похоже, ничуть не смутился. Он выпрямился, сложил руки на груди и слушал их с каким-то поистине омерзительным выражением лица – саркастическим и надменным одновременно; так, словно говорили они нечто безумно ему надоевшее и при этом очевидное, как дважды два.

– Ладно, хватит, – оборвал вдруг «ведьмак» сам себя, переходя на язык, Алисе прекрасно понятный. – Потом будем разбираться. Идем отсюда, и, Трисс, явно не туда, откуда мы только что…

– А то я не понимаю, – ядовито сказала та и сделала рукой какое-то немыслимо сложное, быстрое движение.

Ничего не произошло.

Зарычав себе под нос, женщина повторила попытку.

Ничего не произошло.

Эльф чуть склонил голову к плечу и уставился на них, чуть прищурив единственный глаз. В его лице мелькнуло нечто, похожее на злорадство.

– Этого еще только не хватало, – буркнул беловолосый. – Трисс, в чем дело?

Женщина, не отвечая, попробовала еще раз. На лице ее появилось какое-то странное, растерянное выражение.

– Ну, так в чем же? – елейно спросил эльф.

– Я… я не знаю, – пискнула Трисс. – Портал не открывается. У меня… у меня словно… – она пощелкала в воздухе пальцами, будто проверяя невидимый микрофон. – Я как-то странно себя чувствую.

– Та-ак, – протянул беловолосый, похлопывая себя по бедру, и уставился на «эльфа». – Ну? И где мы? Что происходит-то, вообще говоря? Куда тебя занесло?

– Вот и я бы хотел знать, что происходит, – странно растягивая слова, с вдруг появившимся акцентом, проговорил эльф.

И повернулся к Алисе, окончательно обомлевшей в своем углу.

========== Глава 2 ==========

– Йорвет, оставь ты эту свою манеру, сколько раз тебе говорить, – скривился ведьмак, сидя на Алисином диване. Брошенное на нем белье было бесцеремонно скомкано и спихнуто в сторону.

– Мы здесь все не понимаем, разве ты не видишь… И женщина эта тоже, – сказала Трисс, сидевшая рядом с ведьмаком, прямая, как статуя, напряженная и встревоженная. Было очень похоже, что она не хочет лишний раз ни к чему здесь прикасаться.

Алиса сидела на стуле, на котором оказалась не по своей воле, но встать с которого все равно не могла – не слушались ноги. На другом стуле, вплотную, почти зажав ее колени своими, помещался эльф, заглядывая ей прямо в глаза чуть ли не ласково, но было в этом его взгляде что-то такое, от чего Алисе хотелось упасть в обморок и очнуться в больнице. Пусть даже в психиатрической.

Трисс, нервно постукивая пальцами по столешнице, искоса глянула на ведьмака.

– Геральт, – голос ее был почти спокоен. Почти. – Будь добр, попробуй еще раз! Тебе ведь не нужно так много силы…

Ведьмак вздохнул сквозь стиснутые зубы, нехотя сложил пальцы в какой-то знак.

– Трисс, всё уже. Закончили. Сама видишь. Не работает ничего.

– Слушайте, – хрипло сказала Алиса. Голос плохо ее слушался, – если это какая-то шутка…

– Ты считаешь, это похоже на шутку, d’hoine? – вкрадчиво спросил эльф. – Расскажи нам, кто и над кем пошутил.

У Алисы кружилась голова. Все еще цепляясь за здравый смысл, она шарила глазами по потолку, по стенам, по стеллажу у стены, ища что угодно: камеры, микрофоны, хоть что-то, что могло бы хоть как-то объяснить… И прекратить.

Эльф смотрел ей прямо в лицо цепким, неприятным взглядом.

– Что ты там ищешь, d’hoine? – спросил он холодно.

– Н… ничего, – промямлила Алиса.

«Только без паники. И без истерики! Что бы это ни было – истерить нельзя…»

– Геральт, я думаю, надо все здесь осмотреть еще раз, – бесстрастно сказал эльф, не поворачивая к ведьмаку головы.

– Да понял я, – ворчливо оборвал его ведьмак.

Алиса смотрела, как он лазает чуть ли не по потолку. Роется в стеллаже, сбрасывая прямо на пол Алисины пыльные книги, коробки и безделушки. Выстукивает стены, затем идет в прихожую, оттуда в спальню…

– Нет тут ни хрена, Йорвет, – раздался его приглушенный голос. – Ни одной ниши, ни одной полости. Что бы там ни было, засады здесь точно нет… – он вернулся в гостиную, сел и уставился своими жуткими желтыми глазами на Алису.

– …но за дальней, глухой, стеной определенно кто-то есть, – закончил он.

– Конечно, есть, – тихо сказала Алиса. – Соседи мои.

Все трое переглянулись.

– Дом… многоквартирный, – продолжала Алиса.

– Какой-какой? – спросил ведьмак.

– Многоквартирный… – еще тише сказала Алиса.

Повисло молчание. Алиса старалась дышать медленно и глубоко. Эльф, наконец, выпрямился на стуле, откинувшись на спинку. Скрестил руки на груди.

– Так все-таки, что ты там высматривала, beanna? – голос эльфа буквально в мозг ей ввинчивался. «Он меня допрашивает, – подумала Алиса. – Как это вообще такое может быть?.. Со мной?..»

И на сей раз почему-то не одернула себя насчет актера, который переоделся в эльфа, который…

Она сглотнула. Реальность упорно разваливалась пополам. «Если я сейчас не уцеплюсь за нужную половину, точно с ума сойду», – подумала она.

На какую-то долю секунды она представила, как, спустя пять минут и еще несколько фраз, эти трое наконец закричат что-нибудь вроде: «Добро пожаловать в шоу!» Как откуда-нибудь выйдет оператор. («Откуда? В моей квартире?…») И в каком бешенстве наконец-то будет она сама. И с каким восторженным облегчением устроит скандал. И даже, наверное, в суд подаст. Дознается, на кого, уж не сомневайтесь.

Но тут она вспомнила открывающуюся посреди комнаты черную дыру и выходящих из нее… людей. Разбитый телевизор. Дрогнувшее заостренное ухо…

– Ну хорошо, – прохрипела она. – Допустим, вы настоящие.

– В каком это смысле – настоящие?.. – начала рыжая Трисс, сощуривая глаза. Эльф поднял руку, делая чародейке знак замолчать, и уставился на Алису так, что та невольно потянулась рукой к шее.

– Это не ответ на мой вопрос, – вкрадчиво сказал он.

Алиса, наконец, собралась с духом и посмотрела ему в лицо.

– Я ищу, – проскрипела она, – скрытые камеры. Это такие штуки, позволяющие делать движущиеся картинки, – добавила она, сама не веря, что всерьез это говорит.

– И зачем же они здесь могут быть? – бесстрастно спросил ведьмак, глядя на нее в упор.

– Не знаю, – пожала плечами Алиса. – Это вам должно быть виднее.

Эльф шумно вздохнул, с шипением выпустил воздух сквозь сцепленные зубы. Почесал шрам под платком.

– Gwinn’blade, – сказал он, явно раздражаясь. – Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь, о чем она?

– Я понимаю, – вдруг сказала рыжая Трисс, глядя на Алису. – Она принимает нас за кого-то другого.

– Ну и что нам с того? – пробурчал ведьмак.

Эльф снова уставился на Алису. Уголки его губ дрогнули в неприятной, надменно-презрительной усмешке, словно говорящей: «Не вывернуться тебе, не старайся!» Он поднялся, обошел Алису с другой стороны. Встал сбоку, но так, чтобы она по-прежнему могла его видеть. Потянулся рукой куда-то к поясу, нарочито медленно достал и положил на стол нож.

– Beanna, – сказал эльф негромко и словно бы даже устало. – Я советую тебе перестать морочить мне голову, и рассказать все, о чем я тебя спрошу. Ты примешь такой мой совет?

Алиса сглотнула. Ей было страшно. Ей было дико. Но вместе с этим каким-то непостижимым образом в ней нарастало и поднималось раздражение, разгонявшее даже паралич ужаса. Раздражение на все. На театральщину, которой был наполнен каждый жест этого кошмарного эльфа. На злой взгляд беловолосого ведьмака, будто Алиса была в чем-то виновата лично перед ним. На Трисс, на то, как она барабанит по столу пальцами с наманикюренными ногтями. А главным образом на то, что она, Алиса, в это вот самое время уже должна сидеть, сытая и довольная, с ноутбуком на коленях и банкой пива в руке, а вместо этого…

– Приму, – буркнула она гораздо более твердым голосом. – Совет дельный.

Эльф хмыкнул. Остальные молчали. Ведьмак сидел, насупившись и глядя в пол. Трисс глядела на Алису изучающее.

– Как ты полагаешь, кто мы такие? – мягко спросил эльф.

Чуть повернув голову – и тут же скривившись от боли в шее, – Алиса, тем не менее, посмотрела эльфу в лицо. И, безо всякой паузы, твердо сказала, словно карты на стол выложила:

– Налетчики, решившие ограбить мою квартиру, и зачем-то переодевшиеся в ведьмака Геральта, чародейку Трисс и эльфа Иорвета. А может, актеры дурацкого телешоу, переодевшиеся в них же.

Глубину воцарившегося молчания можно было промерять эхолотом. Трисс вытаращила глаза. Ведьмак и бровью не повел, но перестал смотреть в пол и уставился на Алису нечитаемым взглядом. А эльф вдруг, казалось, загорелся злым любопытством.

– Так-так, – сказал он, вновь усаживаясь на стул вплотную к Алисе. – Актеры, значит?

В ответ Алиса пожала плечами, отметив про себя, что нож он со стола все же не взял.

– Хорошо, – продолжал он. – Отлично. Следующий вопрос… Что это за место и как оно называется?

– Что такое «телешоу»? – перебила Трисс.

– В данный момент это несущественная информация, – сказал Иорвет, даже не взглянув в ее сторону.

– А вот я в этом не уверен, – холодно сказал ведьмак, поднимаясь с дивана и нависая над Алисой.

– Скажи мне, мазель, – обратился он к ней безо всякого выражения. – Здесь, в этом мире, пользуются магией?

У Алисы в голове пронеслось видение, слепленное из тысячи прочитанных в юности фэнтезийных книг… Историй в духе «Янки при дворе короля Артура», и прочего «попаданства». И то, как она лет 15 назад о чем-то подобном мечтала… «Но что за игрушки, в самом-то деле!.. – подумала она вдруг едва ли не со злобой. – Какие ведьмаки, какие нахрен эльфы… Магия? Да конечно…»

Она вздохнула, вновь попыталась откашляться.

– Слушайте, – сказала она. – Мы же взрослые люди. Давайте уже заканчивать цирк. Что вам нужно?

Ведьмак прикрыл глаза и вновь открыл их. Не меняя позы и выражения лица, он заговорил, и почему-то Алиса почувствовала, что он, кем бы он там ни был на самом деле, тоже начинает терять терпение.

– Нам нужно, – медленно сказал он, покосившись на Трисс, – знать, куда именно мы попали через стихийный портал. И еще нам нужно понять, как нам выбраться обратно.

– И почему здесь не работает магия, – вставила Трисс.

– А еще нам нужно знать, откуда, раз это именно другой мир, а не какой-то иной, – едко и с нажимом сказал эльф, – откуда тебе, d’hoine, известно, кто мы такие.

Алиса внезапно почувствовала, как к горлу ее подступает смех. Нервный. И тут снова вспомнила черную дыру. И вылезающих из нее…

– Телепорт, говорите? – спросила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать нервно подхихикивать.

На лицо эльфа снова вернулась холодная невозмутимость.

– Вернемся к заданному вопросу, – ровным голосом сказал он. – Что это за место?

– Погоди, Иорвет, – вдруг оборвал его ведьмак, кладя руку ему на плечо. – Нам все равно вряд ли что-нибудь скажут названия…

Эльф выразительно посмотрел на его ладонь на своем плече, но, как ни странно, смолчал. Ведьмак убрал руку.

– А вот про магию и про то, откуда эта мазель нас знает – вот это действительно интересно, – продолжал он холодно.

Алиса поочередно поглядела на всех троих. Черт бы все это побрал, с тоской подумала она. Всё можно было бы объяснить. Всё, кроме… Телепорта? Настоящего портала? Черной дыры в пространстве, похожей на то, будто ткань реальности разрезали изнутри ножницами, как штору?..

Она почувствовала, как вновь накатывает дурнота. И неизведанное ранее чувство беспомощности, граничащее с безумием. «Это галлюцинация, – быстро-быстро подумала она. – Мне попалось паленое пиво. Я добухалась, наконец, до комы… Этого всего просто не может быть!»

И вдруг решилась.

– Знаете, – сказала она медленно, чувствуя, как пересохло во рту. – Если уж это все происходит на самом деле… Я думаю, мне нужно вам показать кое-что. Иначе мы так никогда друг друга не поймем…

Эльф приглашающе-издевательски улыбнулся ей, показывая мелкие ровные зубы. Алису внутренне передернуло.

– Ну, так идем, – бесцветно сказала она. И, не оглядываясь, встала, наконец, со стула и пошла в комнату, где на маленьком столике в углу стоял компьютер.

– Курва мать, – тихо сказал Геральт.

– Однако, – сказала Трисс.

Эльф молчал, замерев за их спинами, как статуя, глядя в экран ноутбука, где в ютубовском ролике нарисованный он рядом с нарисованным Геральтом бегут по лесу, переговариваясь на языке… одним словом, понятном всем находившимся в комнате. У Алисы все же хватило ума не показывать им саму игру, где персонажами можно было еще и управлять.

– И это не считая вот этого вот, – сказала она, снимая с полки увесистый том Сапковского. Ведьмак раскрыл книгу, с каменным лицом перелистнул несколько страниц.

– Что это вообще такое? – Трисс указала на ноутбук. – Мегаскоп?

– Ну, как сказать… – замялась Алиса. – Чтобы было понятно…

– Нам не надо понятно. Нам надо как есть, – оборвала ее чародейка, и в голосе ее прорезались какие-то новые, отнюдь не дружелюбные нотки.

Алиса в сто первый раз прочистила саднящее горло.

– Это что-то вроде книги… Говорящей и движущейся. Про вас. Всех. История, но записанная не словами, а…

– Изображениями, – закончила за нее Трисс. – Не трудись, мы знаем, что такое театр, – губы ее сжались в тонкую нитку. – Понятно. И истории создают эти… Которые ты искала, а Иорвет это заметил…

– Камеры, – подсказала Алиса. – Ну да… И я думаю… Думала…

– Чушь, – вдруг сказал эльф. – Не может такого быть. Возможно, это, – он ткнул пальцем в экран ноутбука, – и впрямь диковинные какие-то книги, но… Другой мир? Вы смеетесь, что ли? Мы разговариваем с ней на одном языке. Она знает всеобщий. Книга эта чертова, или что это там такое на самом деле – она тоже на всеобщем. Вы можете себе представить другой мир, в котором все говорят на всеобщем? И пишут о нас книги?

– А как ты, скажи на милость, объяснишь… – Трисс сложно пошевелила в воздухе пальцами, явно пытаясь вновь сделать какой-то магический жест.

– Ты магичка, тебе видней, – отрезал эльф. – Мало ли объяснений? Барьер. Двимеритовые стены. Что угодно. Но это, a d’yeabl aep arse, какой-то хитрый трюк, не более того! Какой еще, к дьяволу, другой мир?.. Я попал сюда… а, черт, сам не знаю, как сюда попал. Попал и всё. Но я не ведун из народа Ольх, если вы почему-то этого не заметили, – желчно добавил он. – И между мирами скакать не умею.

Он снова уставился на Алису, и той показалось, что этот взгляд выворачивает ее, как дамскую сумочку в поиске затерявшихся ключей. У Алисы пересохло во рту. По-прежнему цепляться за мысль, что все это – розыгрыш, галлюцинация, было уже попросту глупо. Они стояли вокруг нее, живые, реальные, из плоти и крови. Вооруженные. Очень неприятные и злые и, вдобавок, нервные. И это была правда. И от нее некуда было деться. Только не сулила эта правда никаких веселых приключений. Никаких невероятных открытий… С тоскливым ужасом Алиса отчетливо поняла: теперь, что бы она ни сказала и чего бы ни сделала, все будет в их глазах лишь жалкой попыткой оправдаться, выкрутиться. Склеить то, что не склеивалось… Да ведь, черт возьми, оно так и было на самом деле! Что она могла сделать? Прочесть эльфу лекцию о жанрах фантастики?.. Прежде, чем он привяжет ее к стулу и начнет, к примеру, рвать ей ногти, спрашивая вновь и вновь, с какими чародеями она в сговоре, на какую разведку работает и в какой части их родного мира они на самом деле находятся. А ведьмак и Трисс будут морщиться, отворачиваться, но ждать ответов на вопросы. А когда они, наконец, решат хотя бы выглянуть в окно, кто знает, что будет? Может быть, скажут нечто вроде: мир велик, полосатых лошадей мы тоже не видели – но они ведь есть, и безо всяких параллельных миров! Так почему же не быть и этому?

Потом, наверное, случится много чего. И они, наконец, поверят. И вряд ли чем-то хорошим это закончится не только для Иорвета и ведьмака, явных не-людей, но и для самой обыкновенной с виду Трисс. Только вот Алисе уже будет ни жарко, ни холодно…

– Вообще-то я о таком слышал, – неожиданно и совершенно бесстрастно сказал молчавший доселе ведьмак. – От Цири.

Трисс посмотрела на него снизу вверх.

– Это вы ездите на железных лошадях? – грозно спросил он Алису, глядя на нее своими жуткими, звериными глазами. – Летаете на железных птицах?

Алиса мелко кивнула.

– Да… Можно и так сказать. Только это не лошади и не птицы…