Текст книги "Конфидент (СИ)"
Автор книги: Майский День
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12 Кира
На дно ямы просыпалось немного песку – так близко стоял преследователь, хотя его тень падала в другую сторону, сквозь плотную сеть корней Кира различила лишь смутное пятно, да и то на краю зрения. Пальцы шарили по дну ямы отыскивая хоть какое-то оружие. Ничего не попадалось. Кира попробовала сосредоточиться и прикинуть, есть ли смысл пускать в дело магию? Получится у неё? Да и не озвереют ли два здоровых мужика, когда почувствую силу воздействия в определённом месте? А если полностью разбудить смерть, они умрут, и это преднамеренное убийство окажется на её совести. Если удастся. Страх мешал соображать. Когда на улице напала на ни в чём не повинного парня, там гнал к цели азарт, кругом были люди, их присутствие подбадривало, хотя должно было быть наоборот. Здесь сошлись один на один с теми, кто превосходил физической силой и почти наверняка имел при себе оружие. Против лома, возможно, приём и найдётся. Против пули – нет. Слишком быстро она летает, а заклинания требуют времени и чёткой отдачи.
Ещё недавно конфликт казался невелик, но сейчас не столько магическое чутьё, сколько здоровые человеческие инстинкты подсказывали, что пощады лучше не ждать и не просить. Эти мужчины, подручные Жеранского, убьют – недорого возьмут, да и сам профессор куда более страшный человек, чем она полагала вначале. Надо драться! Кулаками, магией – чем угодно. Ладонь нащупала палку, хотя нет, кость. Что бы ещё могло подкинуть от щедрот кладбище? Кира сжала её. И такая малость лучше, чем ничего. Рядом сгорбилась, подобрав ноги, Матильда. Чувствовалось, что готова пружиной вылететь наверх. В яме и совсем умирать не хотелось.
– Прибор чего-то показывает, – прозвучало над самой головой. – Глянь!
– Да хрен тут среди могил, – грубо ответил другой голос. – Вовсюда тянет, полагаться на него нельзя. Профф потому и велел гнать девок с кладбища, что тут их упокойники скроют как своих. Кто же знал, что здесь долбаных кладбищ понатыкано на каждой горушке.
– Тут плешь какая-то просвечивает, может рыли недавно.
– Ну девки не успели бы закопаться, да и лопаты у них с собой не было, – загоготал довольный шуткой голос, но звучал он теперь ближе.
Оба сошлись на краю ямы. Выскочить, пока они рядом и расслаблены? Бить, чем придётся? Удирать. От сидения на дне в скрюченной позе ноги затекли, Кира боялась, что не сумеет оттолкнуться с достаточной силой, но хорониться без дела не значило спастись. Матильда чуть сжала локоть и отодвинулась, давая обеим место, и тут в отдалении прозвучало протяжное:
– А-а-у-у-у…
Мужчины, похоже отвернулись от едва прикрытой корнями могилы, вглядываясь в заросли и вслушиваясь.
Призыв звучал не сзади, откуда прибежали все четверо, и не спереди, куда они бежали, а сбоку, хотя Кира думала, что там болото.
– Что за хрень? Может девки разошлись и нас в трясину заманивают?
Нотки сомнения и даже страха в недавно ещё уверенным голосе не могли не порадовать. Странное, затерянное в заросшей долине упокоище, как видно, действовало на нервы даже вооружённым бугаям.
Второй пока бодрился:
– Да кишка у них тонка и соображения не хватит шутки шутить.
– Не скажи. Одна из них ведьма, а может, и обе. Бабы они такие. Шеф недаром как с цепи сорвался, неладно дело, очень неладно. Ещё этот прыщ столичный воду мутит. Нет, если мы их не найдём, лучше нам в городок не возвращаться.
Про прыща Кира не поняла, но запомнила, а крик прозвучал опять, заунывный и задорный одновременно. Ближе.
Мужики не уходили, Кира кожей ощущала их колебания. Вероятно, неуверенно чувствовали себя за городом, плохо понимали здешний порядок. Следовало даже опасаться, что один из них, а то и оба, способны с перепуга оступиться и упасть в яму. Занавесь тонких корней не могла выдержать вес взрослого человека, хотя, если подумать, как вообще растения сумели проделать этот фокус? С чьей подачи? Кира при всём желании не умела ими управлять. А кто мог?
– Да это же бабка из деревни, – сказал внезапно один из мужчин, выдохнул с облегчением. – Та, что у машины тёрлась и врала, что девки с солдатами на шашлыки ушли.
Другой сомневался, тревога из его интонаций не исчезла:
– Как старая смогла сюда так быстро притилипать? Вот тебе и божий одуванчик.
– Может дорога есть напрямки, а мы на круг пёрли. Эй, бабуся, шла бы ты отсюда. Место недоброе.
– Обязательно, милый, вот отдохну немного, дух переведу и пойду. Ноги устали, сами не ходят, а вода бежит, на солнышке блестит. Вечер густеет, птицы стихают…
Дарина чесала отводное бормотание, и ловко у неё получалось. Кира сама едва не задремала. Встрепенулась. Если ведьме удастся заговорить мужчин, все три женщины смогут убежать со старого кладбища, а ночью придёт туман мертвецов, и мало профессоровым прихвостням не покажется.
И ведь почти получилось. Очарование древнего заговора сломал резкий рингтон мобильного телефона. Противники очнулись.
– Алё!
Один говорил ещё сонно, зато второй не только разом пришёл в себя, но и сообразил, что им специально морочили головы.
– Ах ты, карга старая, совсем оборзела! Хотела нас сбить с разума, да в болото заманить!
– Был бы у вас разум, вовсе бы сюда не сунулись! – неожиданно чётко после напевного речения произнесла Дарина.
Матильда крепче сжала локоть Киры, резко кивнула. Пока мужчины отвлечены самый удобный момент наступил броситься на помощь той, что пришла на помощь им. Подруги выскочили из ямы почти одновременно. Слой корней подался легко, словно был из марли, свет после полумрака показался ярким.
Оба преследователя действительно стояли буквально в шаге, спиной к девушкам, точнее один стоял, другой уже ступил вперёд, туда, где среди кустов и крестов застыла свечкой Дарина. Матильда бросилась за ним, подруги не сговариваясь поделили, кому кого бить. Кира замахнулась костью, показавшейся соломинкой рядом со здоровым мужиком и успела опустить импровизированное оружие ему на макушку.
Он, к сожалению, не упал, только пошатнулся, моргнул, медленно потянулся к карману. Кира ударила по запястью, а когда он злобно зашипел и заматерился, наступая на неё и одновременно баюкая пострадавшую руку, перехватила кость за тонкий конец и врезала ещё раз по голове.
Или промахнулась или мужик успел отклониться, но черепу большого вреда не пришло, кость скользнула по уху, врезалась в плечо. Здоровому человеку всё это было, как слону дробина, он шёл на Киру и мерзко ругался. Кира отпрыгнула, ощутила, как под подошвами слегка подалась земля. Это край ямы попал под ноги, и тогда Кира, не глядя, но чувствуя, где тут дыра, неловко подалась в сторону, повернулась боком, словно готовясь бежать, прыгнула.
Мужик кинулся за ней и ухнул в яму, как перевернувшийся айсберг, взревел белугой. Снизу, помимо крика, прилетел сытый треск.
По коже скользнул холод, но думать сейчас о чужой судьбе было некогда. Матильда уже разделалась со своим противником, тот валялся в траве, и поза его однозначно показывала, куда и вполне успешно била подруга. Не иначе как имела опыт.
Дарина махала рукой, призывая к себе.
– Бежим! Девочки, сюда, скорее!
Наверное, следовало обыскать мужчин, забрать у них оружие, но Кира боялась, что пострадали они куда меньше, чем хотят показать, опасалась агрессии. При непосредственном контакте могло уже не повезти. Драться с бугаями, привыкшими к разборкам и, возможно, убийствам, было слишком опасно. Кира бросилась вниз по склону и Матильду увлекла за собой, хотя та всё порывалась добавить поверженному противнику по рёбрам и почкам, о чём бормотала вслух, нещадно при этом ругаясь. Надо же, а раньше не материлась, вроде.
Дарина ещё раз махнула рукой, потом скрылась в зарослях, подруги нырнули следом, и сразу стало ясно, что наступил вечер. На открытом месте ещё играла красками заря, а здесь скопился сумрак. Старушка, несмотря на почтенный возраст, резво перемещалась вперёд, ступая по-особому – широко и мягко, не перешагивая, а перетекая через преграды. Палкой не пользовалась, хотя тащила её с собой. Кира обнаружила, что так и сжимает в кулаке кость, присмотрелась, узнала бедренную. Ну что было, то и взяла. Без обид. Пригодилось.
– Надо было прибить этих уродов! – мстительно произнесла Матильда.
– Не надо, – обернулась на ходу Дарина. – Найдётся там кому их приветить. Сказано: не ходи ночью на кладбище, не тревожь чужой покой. Нет, тащатся, выпрашивают беды на голову. По заслугам и награда.
– Мой, кажется, ногу сломал. Или руку. Подождите, а кому приветить? Мёртвые не нападают на живых, ну и силёнок им не хватит со здоровыми мужиками совладать. Да и кому там вставать? Кладбище старое, брошенное фактически, одни кости остались.
Нехорошо было уносить из могилы и эту, но Кира увереннее себя чувствовала с ней в руках. Взыграли первобытные инстинкты. Наверное, именно поэтому Дарина ходила с клюкой.
– Не скажи девонька! Жизнь идёт по правилам, это верно, только иногда настают важные времена, и законы от корня заново вырастают. Или от пня. У мёртвых тоже есть потребности, и чтобы защитить их, они встают из могил.
Матильда дёрнула за рукав, посмотрела вопросительно, наверное, хотела уточнить, в своём ли уме старая и точно ли несёт не чушь? Кира успокоительно кивнула подруге. Вещи звучали новые, но не сумасшедшие. Многое поменялось в жизни и смерти с той поры, как магия вышла из тени на свет. Может, и раньше что было, только не прорезывалось, а сейчас самый срок пришёл.
Разговаривать было особо некогда. Дарина бежала резво, с направлением не заморачивалась несмотря на сгустившиеся сумерки. Кира подумала, что скоро станет совсем темно, и как они смогут пробираться по бездорожью, когда не видно зги, но тут деревья расступились, а под ноги легла намятая в траве тропинка.
– Рыбаки ходят, – пояснила Дарина. – Тут речка рядом, налимов под камнями – тьма.
Она уверенно ступила на тропу, но сразу притормозила, воздела палец. Кира прислушалась, хотя звуки ей мало что сказали. Даже шелест листьев к вечеру затих. Матильда нахмурилась, сжала губы. Произнести никто ничего не успел. Нестрашные и глухие за деревьями и сумерками прозвучали выстрелы. Один, другой. Кира так растерялась, что сбилась со счёта. У мужчин действительно было при себе опасное оружие, и оно вступило в дело. Да, но в кого могли так нерасчётливо, заполошно палить чужаки? Вдруг кто-то из местных пострадает? Мальчишки, затеявшие играть в войну. Тот же рыбак, припозднившийся с реки.
– С кем они завязались? – спросила прямолинейная Матильда. – Поранят ведь людей невзначай.
Дарина улыбнулась, кивнула многозначительно, словно отвечая не подругам, а собственным мыслям:
– Говорила же: нельзя дурным людям после захода солнца на кладбище. Сами сыскали лиха, сами пусть и хлебают. Я предупредила.
– На них покойники напали? – возбуждённо спросила Матильда.
Кира подумала, что подруга питает к магии больший интерес, чем пыталась показать прежде. Быть может, грустила слегка, что сама лишена способностей, но точно ли лишена? Длинный день, за который произошло так много событий, говорил обратное. В каждом живёт талант, разный-непохожий, пока не поймёшь его глубинной сути. Недавно ведь ещё мечтала, что лишь зачерпнуть глубже, и поднимется со дна мощь, о какой прежде и не мечтали.
– Они самые! – чётко ответила Дарина.
Обветренное в тонких мелких морщинах лицо старой женщины из лукавого внезапно стало жёстким.
– За худым рыщут, так и милости не сыщут. Каждый сам выбирает, чему быть, не каждый только догадывается. Пошли. Темно совсем, а идти ещё долго.
Мелькнула мысль, что не годится оставлять людей наедине с мертвецами, но пережитый страх и отчётливое впечатление, что обеих подруг убили бы, не сумей взять живьём, заметно умеряло милосердие. Старая ведьма рассуждала практично и здраво, да и взрослые мужчины должны были сами о себе заботиться, а не ждать подмоги от тех, кого травили как лис. Матильда вряд ли вообще страдала от нездоровых приступов гуманности, даже не оглянулась.
Заря, после захода солнца разгоревшаяся особенно ярко, не освещала путь, лишь подчёркивала тьму. Подруги послушно топали за Дариной, и ведьма не подвела. Казалось до деревни далеко, но очень скоро выбрались на дорогу, сначала грунтовую, потом посыпанную гравием, а там и дома показались, деревья, которые не сами по себе растут, а людьми специально посажены.
К дому подобрались осторожно, со стороны улицы, но таясь. Окна темнели картинами в белых рамах. Кира прислушалась к внутренним ощущениям, но дневная тревога почти рассеялась, а новая не образовалась. Засады как будто не было.
– Пусто там, но кто знает, что ночь принесёт. Соберите свои вещи, переночуете у меня, а завтра уезжайте. Здесь вам теперь не спрятаться. Если этот хлыщ вновь пожалует, хлопот не оберётесь.
Значит, не почудилось, в машине был Жеранский. Кире показалось, что ощущает запах его одеколона, хотя давно бы всё по ветру развеялось.
– Я согласна, – решительно сказала Матильда. – Раз нас тут так быстро нашли, значит, подставили. Кто и почему – потом разберёмся, а пока надо укрыться самим, ни на кого не полагаясь.
Вещи толком разложить не успели, так что сборы заняли минимум времени. Телефоны на всякий случай не включали, связываться с кем-либо сочли опасным. Дарина караулила на улице, озираясь в ночи как дома. Так оно и было, скорее всего. В деревнях люди вообще привычны обходиться без света, не растеряются.
– Живы те двое, – сказал с усмешкой. – В потёмках хорошо слыхать. Сами по своей дури от страха не окочурятся до утра, выйдут к жилью. Вам они больше не угроза. Заняты личными нуждами.
Дарина жила в середине деревни в небольшом аккуратном домике. Внутри оказалось чисто и уютно, пахло травами и мёдом. Лишь когда вскипел чайник и появилась на столе еда, частью принесённая подругами, частью выставленная Дариной, Кира поняла, как она проголодалась. Прежде были иные заботы, а теперь организм запросил своё, и думать о чём-то постороннем на время расхотелось.
Лишь когда голод унялся и отпустило внутреннее напряжение, Кира начала думать о том, что делать дальше. Здравых мыслей не было – тишина и пустота. Матильда оказалась крепче на излом, покончив с едой, приступила к главному:
– Бабушка Дарина, мужики, конечно, в большинстве, козлы на всю голову, но этот, как по мне, излишне озверел. Из-за того, что Кира его один раз обломала, идти на преступление? Мы не лесные зверушки. Пропадём – нас хватятся, а раз эти с пистолетами пошли против слабых, значит, готовились к самому страшному.
– Правильно мыслишь, девонька, – ответила ведьма, степенно прихлёбывая чай из старинной затейливой чашки. – Присмотрелась я к этому хрену, чую, что выдернулся он из грядки не за ради того, чтобы дерзкую студентку приструнить. Месть ему, конечно, нутро греет, но большее там, на дне, колышется, тяжёлое как муть в гнилой яме: ничего не видно, а запах идёт. Прячьтесь или бегите далеко, в большие города. Либо опасны вы для него, либо позарез нужны, в том или ином случае добра вам не выйдет.
– Мы обе? – уточнила Кира. – Я одна виновата. Матильда вовсе ни при чём, по дружбе в неприятности попала.
– Да по всему выходит, что обе. Не владею я этим современным языком, не могу внятно сказать. Враг у вас сильный, мне с ним не тягаться, да и вам надо понять, что происходит, а потом на битву настраиваться. Легко не будет.
Она помолчала, словно сосредоточилась исключительно на чае и сушках, а потом глянула на Киру быстро и зорко, по-юному.
– Ты ведь взяла это?
– Что? – невольно переспросила Кира.
На душе без причины стало тревожно. Вникнуть – значило сделать смутное явным. Осуществить выбор, шагнуть за черту, а ведь неизвестно, что там. Кира не столько не понимала, сколько не хотела понимать о чём зашла речь.
– Оно как вещь, но в ладонях тает. Нельзя, видно, между мирами материальное передавать, но кто коснётся – тот поймёт, или не для него выложено.
– Медальон? – неуверенно произнесла Кира.
Почудилось ведь ей, не могло такого быть. В школе не проходили, но и отрицать свершившееся смысла не имело.
Дарина кивнула, улыбнулась приветливо, словно услышала именно то, что хотела.
– Вот и славно. Добро не пропадёт теперь. И бери в расчёт, что, раз мёртвые к тебе интерес имеют, а не только ты к ним, не совсем беззащитна будешь. Не сразу, но повернётся дело к лучшему. И ещё одно запомни. Человек, который сегодня с твоим обидчиком был рядом, он – не враг. Сильный колдун, только глупый: на пробирки, да колбочки полагается больше, чем следует. От людей надо идти. Если договоритесь с ним, ещё один сотоварищ появится.
– Кто это? – не поняла Кира. Лишнего человека у машины не рассмотрела.
– Как звать не ведаю, да ты его узнаешь, когда встретишь. И он тебя. Спать давайте, а завтра поутру в дорогу. До трассы тут километра два, а там автобус ходит, людей на работу везёт, на нём и уедете.
Кира думала, что глаз не сомкнёт от пережитых волнений, но уснула, едва голова коснулась подушки. Дарина постелила им на одной кровати, и тепло подругиного тела рядом успокаивало, давало надежду. Вдвоём все беды казались одолимыми. Загадочный медальон и неизвестный потенциальный друг волновали теперь меньше.
Встали с рассветом, когда мир казался особенно безопасным. Дарина проводила до конца деревни. Глядя на едва знакомую женщину в трудных обстоятельствах ставшую родной, Кира думала увидятся ли они ещё или дороги разойдутся навсегда. Расставание выдалось грустным.
Матильда, уже шагнув вперёд, вдруг остановилась, обернулась:
– А табличка на кладбище с тем же именем? Я её в руках держала. Совпадение, старая родня или ты встаёшь из могилы, чтобы по земле похаживать?
Дарина не обиделась на прямой вопрос, ответила охотно:
– Нет, милая, не хожу я по земле мертвецом, как есть живая пока. А табличку сама сделала: в городе заказала, в мастерской – как все! Потом нашла на кладбище ничью подходящую могилку, да и прилепила. Давно уже. Чтобы опасались и лишний раз не тревожили.
Вот так! Одна из тайн разрешилась просто, и Кира понадеялась, что и остальные удастся перемочь. Всё однажды становится явным. Подруги поспешили к трассе.
Глава 13 Гарев
Что свалял изрядного дурака, Гарев сообразил быстро. Степеней и званий для этого не требовалось. Заявился один, в полной уверенности, что любой тут склонится перед ним априори. Он же столичный инспектор, сам когда-то школу основал, привычно считал прирученной игрушкой. Не вышло. Местные без дураков заматерели, отъелись на просторе и показали даже не фигу, а сразу клыки.
Во-первых, следовало взять с собой полевую группу, раз сам на вольном воздухе не герой, во-вторых, отмежеваться от Жеранского и действовать самостоятельно. Сумел бы и на месте найти подходящих ребят, но положился на начальственный авторитет, вот и остался и без него, и без пропавших девушек. Следовало теперь выкручиваться в предложенных другими людьми обстоятельствах.
Нестись вприпрыжку за битюгами профессора явно не стоило, но против дуроломов юная магичка могла и выстоять – их вон ветхая бабка повела бы как бычков на верёвочке, не случись рядом сильных. Убрать со сцены Жеранского показалось в данный момент самой стоящей идеей. Хотя бы на время.
Гарев брезгливо обозрел горизонт, осквернённый простоватыми деревенскими домиками, опустил взгляд на дорожные колдобины, поморщился.
– Полагаю, ваши люди теперь справятся, – произнёс он нейтрально. – У меня есть другие дела. Когда студентку найдут, сообщите как положено. Я разберусь.
Гарев знал, что неуместно смотрится на сельской пыльной улице в дорогом костюме и с городскими замашками, решил на этом сыграть. Жеранский обязан был поверить в его чужеродность потому, что и сам был другого сада фрукт.
– Хотите вернуться к своим учёным занятиям? – так же безразлично отозвался профессор, хотя в глазах блеснул огонёк.
Жаждал он убрать с дороги заезжего проверяющего, тут и к гадалке можно было не ходить. Какие преследовал цели, Гарев собирался выяснить потом. Для начала вернуться в городок и переговорить с прочими преподавателями, сделав предварительно вид, что местные дрязги ему надоели и он уже на полпути к вокзалу. Пока доедут до города, наступит вечер, и с каждым удастся побеседовать приватно, адреса сотрудников Гарев знал.
– Поедем, – предложил он. – Ваши парни как-нибудь доберутся до города или здесь подождут транспорта, раз дом имеется.
Пока они обменивались взглядами и пытались друг друга обмануть, старуха исчезла, точно её ветром унесло, но и к лучшему. Теперь пустое топтание в пыли выглядело глупее прежнего. Жеранский сел за руль. Гарев хотел по привычке устроиться на заднем сиденье, но передумал и демократически занял переднее кресло.
Чтобы расширить и углубить свою легенду, Гарев прямо из машины позвонил на вокзал, расспросил занудно обо всех отправляющихся в нужном направлении поездах, заказал билет. Поверил ему Жеранский или нет, сказать было трудно, но у профессора поджимало время, и обстоятельства менялись пока не к лучшему, мог и купиться на обставу.
Разговаривали о пустяках, смотрели на дорогу. Планы следовало скрывать, неприязнь – не обязательно. Жеранский гнал по гравийке, так что машина недовольно ухала на ямах, а уж когда выбрались на шоссе, едва не взлетела над полотном. Спешил избавиться от чужака и вернуться к непосредственному участию в погоне? Что ж, разойтись в разные стороны было желанием обоюдным.
Гарев попросил высадить себя у гостиницы, вежливо кивнул на прощанье и даже не обернулся, входя в дверь. Лишь поднявшись в свой номер, выглянул в окно. Машина Жеранского исчезла, как ей и следовало. По улице ехали другие, стоянка напротив отеля заполнилась почти целиком. Гарев с сомнением осмотрел автомобили, не надеясь выделить среди них тот, откуда за ним могли наблюдать. На всякий случай постарался запомнить каждый. Вещи собрал быстро, но уносить их пока резона не видел.
Наверное, по законам детективного жанра, следовало вылезти в окно и проползти канавами, чтобы с гарантией оторваться от возможной слежки, только Гарев не настолько всерьёз принимал игру. Тревога, если и пробуждалась, выглядела нелепой. Одно дело угрожать сопливой студенточке, другое – основателю школы со связями и солидным положением в обществе. Конспирация затевалась для простоты и комфорта расследования, не живота ради.
Учитывая невеликие размеры городка и тот факт, что преподаватели могли позволить себе квартиры в центре, Гарев надеялся управиться с расспросами быстро. Первым делом пошёл к ректору. Глава школы при том, что студентам умел внушить почтение, почти страх, на деле был человеком незначительным. Так ведь от него и не требовалось ничего иного, кроме поддержания порядка в заведении. Чисто административная должность. Гарев вежливо позвонил в солидную дверь квартиры. Дом старой застройки оказался элитным по местным меркам. Претендовал на респектабельность. Отворили не сразу. Герман выглядел заторможенным, словно уже успел принять дозу спиртного или чем он там расслаблялся, исполнив днём многотрудные обязанности.
– Можно?
– Да, проходи, конечно.
Они не дружили, но в прежние времена приятельствовали.
– Не хочу уезжать, не уяснив до конца ваших забот, – примирительно произнёс Гарев, усаживаясь в безликой гостиной. Креслами и диванами словно бы никто никогда не пользовался: они выглядели новыми, возникало ощущение, что даже пахли едва снятой защитной плёнкой. – Профессор Жеранский производит впечатление человека энергичного, но достаточно ли он выдержан для своей должности? Одно дело – знать предмет, другое – общаться постоянно с молодыми ребятами и девушками. Не увлёкся ли он демонстрацией власти более чем это можно счесть разумным? Инцидент со студенткой может негативно отразиться на репутации школы. А если он не единственный…
Гарев многозначительно умолк. Герман, спохватившись, что сел на краешек дивана, как неродной в собственном жилище, устроился вольготнее, широко расставил ноги.
– Да пустое на самом деле, – сказал тускло. – Девочка впечатлительная, не так всё поняла. Флирт между преподавателями и студентами – обычай, конечно, не одобряемый, возможно, предосудительный, но большей частью ограничивается вещами совершенно невинными. Я назначил Денёвой другого куратора и полагал инцидент исчерпанным.
А она – нет. Из-за флирта не кидаются, забыв обо всём, в болота. Даже если личное дело подчистили из понятной осторожности, не производит студентка впечатление нежной фиалки. Взгляд другой. Гарев видел её лишь на казённой фотографии, но оценил чёткие очертания привлекательного лица, удобную причёску, отсутствие косметики. Ему нравились независимые девушки, не зацикленные на своей внешности – из них вырастали хорошие специалисты.
– Пожалуй, – протянул Гарев, придав лицу задумчиво-внушительное выражение, словно внимательно выслушал собеседника, обдумал его доводы и нашёл их убедительными. – Не хочется раздувать проблему из, вполне допускаю, мелкого инцидента, но в дальнейшем прошу обращать особое внимание на поддерживание должных границ между преподавателями и учащимися. Реноме школы – слишком серьёзная вещь, чтобы стоило рисковать им ради чьего бы то ни было мимолётного удовольствия.
Обтекаемые бессмысленные фразы обещали отпущение грехов. Гарев понимал, что полезно создать ощущение относительной завершённости конфликта. Приехал столичный инспектор, пошумел для порядка и свалил обратно на свои небеса, а жизнь между тем продолжится. Всё вернётся на круги своя, никого не тронут, разве что глупая девчонка отправится на вольные хлеба с волчьим билетом вместо нормального диплома, но кого волнует судьба юной дурочки? Она даже не парень, чтобы озаботиться её участью. К злоключениям юноши отнеслись бы серьёзно: он будущий маг, солидный человек, а девчонка выскочит замуж, нарожает детей и погрязнет в быте. Толку от них. Гарев знал о системе двойных стандартов, хотя всерьёз задумывался об этой проблеме реже, чем следовало.
– Я приму самые строгие меры! – внушительно произнёс Герман, едва по стойке смирно не вытянулся, не вставая при этом с дивана – ублажал начальство.
– У меня скоро поезд, – продолжал Гарев, поглядев на часы. – Зайду ещё к Эльфриде, скажу, чтобы не лютовала с девчонкой, отнеслась по-свойски, да и на вокзал. Дела, знаешь, дела, а то остался бы ненадолго – здесь такой свежий воздух! Да и магическое поле ощущается отчётливо – благословенные края.
Уходя Гарев прикинул, не стоит ли покровительственно похлопать Германа по плечу, показывая тем, что он большой начальник над мелким ректором провинциальной школы и слишком высоко себя ценит для участия в местных дрязгах, но воздержался, опасаясь переиграть.
На улице он глубоко вдохнул этот самый воздух, показавшийся скорее промозглым, чем свежим. Солнце почти село, и ночной холод слишком старательно спешил занять освобождённое дневным теплом место. Вообще в городе ощущалось знакомое, но непривычно нервное колебание энергий. Не заботь его до последней степени дела живых, непременно поинтересовался бы волнением в царстве мёртвых. Что-то там происходило, но пришлось отложить выяснение на потом. На той стороне дела ждали, на этой – нет.
Эльфрида жила в соседнем доме, потому Гарев и упомянул, что заглянет к ней – Герман мог случайно увидеть, как он входит в парадную. Если можно сказать правду, то не стоит лгать – так жить проще. Старая преподша встретила его без подобострастия, без удивления и без особой приязни. Вежливо пригласила в комнату, села напротив и вперила в столичного гостя спокойный взгляд человека, уверенного в своих силах.
Гарев вспомнил деревенскую старуху. Пожалуй, обе женщины были одного возраста и примерно равных магических возможностей, но как по-разному распорядилась ими жизнь. Ведьма из фольклора и образованная дама – много ли между ними общего? Отношение однозначно разное, а вот это, кстати, зря. Которая из двух окажется сильнее, сразу сказать бы не взялся.
– Так что там произошло? – спросил Гарев прямо. – Девочка с вами откровенничала?
– Вам нужна моя версия или её? – уточнила Эльфрида.
– Обе, естественно.
– Так вот. Со мной студентка Денёва своими проблемами не делилась, свечку я не держала. Могу предположить, что профессор Жеранский вознамерился присоединить Киру к своей многочисленной коллекции попользованных им женщин. Она отказала. Он рассердился и попытался применить силу. В ней пробудилось больше магии, чем находили прежде, и она смогла вырваться от насильника. Опасаясь мести, скрылась в неизвестном направлении. Версия основана на собственных наблюдениях и слухах, что ходят по школе. Цену ей определите сами.
– Спасибо! – искренне сказал Гарев. – Теперь я начинаю лучше понимать происходящее. Это вы посоветовали Денёвой уехать и временно не показываться на глаза бывшему куратору?
– Да! – сказала она не колеблясь. – Жеранский – мстительная сволочь. Не удивлюсь, если он кинется разыскивать её лишь затем, чтобы настоять на своём.
Уже кинулся и с похвальной резвостью. Секс казался Гареву занятием малопривлекательным, насильственный вызывал стойкое отвращение. Побуждений Жеранского он понять не мог, слишком разными создала двух мужчин природа. Из-за банального отказа случайной женщины устраивать целый переполох? Стоило оно того? Всем отказывают – это жизнь. В ней имеются вещи поинтереснее животного совокупления.
– Полагаю, вы позаботитесь о том, чтобы девушка не пострадала от последствий чужой несдержанности. В тех границах, которые вам доступны, разумеется.
Эльфрида лишь опустила согласно веки. Гарев угадывал людей, которым не надо много слов для того, чтобы понять сказанное, так что засиживаться не стал. Сделать предстояло ещё много. И узнать. Всё отчётливее он понимал, что не ухватывает самой сути происходящего, значит и действовать эффективно не способен. Кого ещё следовало посетить, чтобы внести в расследование окончательную ясность? Ответ пришёл сразу: Зиночку, секретаршу ректора. Технический персонал сильные мира сего зачастую в расчёт не берут, а именно там иногда оседают самые полные и точные сведения.
У бедной девушки на жильё в центре денег не набралось, пришлось Гареву прогуляться на окраину. Он не роптал и, помня о том, что секретарша куда беззащитнее перед гневом профессора, чем другой преподаватель школы, тем более, маг, принял некоторые меры предосторожности. Насмешил бы этим настоящего секретного агента, но прибегать к заклинаниям и вовсе не следовало, именно они оставляли самый внятный след.
Дверь в дешёвую пятиэтажку стояла распахнутой настежь, Гарев поднялся на самый верх, позвонил. Зина открыла сразу, словно его ждала, и одетой выглядела не по-домашнему: в приличное платье, а не халатик.
