Текст книги "Конфидент (СИ)"
Автор книги: Майский День
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
– Кира, ты в порядке? Может, уйдём? Днём вернёмся, когда всё понятнее и виднее. Здесь если и было что, так уже закончилось. Никто не дышит, причём давно.
Кира едва не разрыдалась от внезапно нахлынувших чувств. То, неведомое, со дна, более не звало, поняв отчётливо, что поздно, как будто услышало слова мага воздуха и однозначно отнесло их к себе. Оно соглашалось ждать. Ночь обороняла себя от вторжения.
Помимо прочего Кира испытывала огромную благодарность к Диме. Не за поддержку, нет, тут она легко справилась бы сама. За то, что не воспользовался случаем протянуть свои ручонки, обнять под предлогом утешения и приняться лапать, в надежде получить свой ломоть. До чего довели женщин, если мужчина, который ведёт себя как человек, а не как самец в период случки, уже вызывает симпатию.
– Ты прав! Вернёмся утром. Помочь мы ничем не поможем, а разбираться лучше при свете дня.
Дима кивнул. Не выпуская её руки подобрал веточку и прочертил на песке стрелку, даже расстояние прикинул, так показалось со стороны. Потом они пробирались сквозь невнятные сумерки обратно, карабкались по крутому откосу, выслушивали комментарии собственному легкомыслию от рассерженной, замёрзшей Матильды.
Наверху Дима сразу разжал пальцы, отодвинулся, занимая привычную позицию третьего лишнего в слаженном дуэте подруг. Матильда накинулась на Киру, оглядела, даже потрясла за плечи, попыталась выспросить, что «они делали вдвоём в темноте так долго», но ничего не добилась.
– Всё завтра. Устали, замёрзли. Горячий чай и по постелям.
На всякий случай тут же, на мосту, Кира записала телефон нового знакомого и дала ему свой номер. Разошлись они с Димой почти сразу: ему было направо, через обширный двор, а им прямо. И теперь, когда уют пусть временного, но уже обжитого жилища оказался так близок, Кира решила не обдумывать всё случившееся прямо сейчас, а отложить оценку событий на трезвое, практичное утро. Почувствовала себя мимолётно героиней романа, но это можно было пережить.
Глава 3 Кира
В школу Кира не пошла. Не только потому, что не успела продумать все возможные линии поведения и реакцию на них Жеранского. Хотела прежде разобраться с ночным происшествием. Да и Дима позвонил довольно рано. Матильда убежала на работу, а Кира пила чай и пыталась сжевать что-то – ввести в организм калории. Дима извинился, поинтересовался робко, не разбудил ли девушек, а убедившись, что с этим всё в порядке, принялся, воодушевляясь всё больше, излагать предпринятые им шаги.
С утра он позвонил в полицейский участок, честно представился, назвал свой невеликий статус и изложил возникшие подозрения. Объяснил, что чёткими доказательствами не обладает. Судя по интонациям, парень всего лишь хотел снять тяжесть с души, не рассчитывал, что на странное заявление всерьёз отреагируют, но его выслушали, всё записали и попросили присутствовать на берегу пруда для уточнения места событий.
– Обо мне говорил? – перебила поток излияний Кира.
– Нет! – Дима, вроде бы даже обиделся. – Как я могу отвечать за другого? Только за себя, но я хочу, чтобы ты тоже пришла.
– Для моральной поддержки? – съязвила Кира.
– В том числе, – ответил Дима.
Сердиться на него было невозможно, да, в общем, и не за что. Совсем начинающий, а повёл себя молодцом, в отличии от неё, куда более опытной ведьмы. Кира заглотила остатки чая и бутерброда, влезла в джинсы, берцы и кенгуруху. На улице бодро веял ветерок, от ночного тумана следа не осталось, детишки бежали в школу (настоящую, а не волшебную) находившуюся тут же рядом – через два дома, взрослые, большей частью, уже разошлись на работу.
Кира добралась до пруда за несколько минут. Пока там не происходило ничего особенного. Диму она разглядела не сразу, он сидел в тени на бревне, изображавшем местную скамейку. Оглянулся, только когда она подошла почти вплотную.
– Ничего не слышишь?
Кира покачала головой. Вокруг было шумное бодрое утро, и даже вчерашняя забота с Жеранским сегодня казалась почти решаемой. Если он её обвинит, она ответит тем же самым. Преподаватели будут обозлены, своего, конечно, не тронут, но и её вряд ли. Выведут низкие выходные оценки, назначат другого руководителя для строптивой выпускницы и выставят её через месяц в глухую провинцию. Последнего Кира вообще не боялась: не в столицах росла и не в хоромах – ничего нового не увидит.
Вчерашний крик в голове не звучал, там-то как раз было тихо.
– Надеюсь, нам не влетит за ложный вызов, – сказала Кира усаживаясь рядом.
– Ну, я полагаю, лучше не молчать. Всплывёт утопленник, а тут детишки купаются. Пруд в черте города, следить за ним надо.
Кира оглядела поверхность воды, покрытую лёгкой рябью. Насколько она знала, особых глубин тут не водилось. Утонуть в этой луже мог разве что совсем беспомощный человек, а утопиться – изрядный экстремал.
– Что выяснится, то выяснится. Место ведь ты заметил?
Дима кивнул:
– Да, оставил знак. Не только на песке. Тот воздух давно ушёл, но память о нём осталась.
Киру не тянуло вдаваться в тонкости чужого ремесла, она лишь кивнула.
Полиция прибыла буквально через считанные минуты. Двое парней без мундиров быстро развернули на берегу надувную лодку, пока один качал ногой лягуху, другой вытащил снаряжение. Дима, оставив Киру, подошёл к тому из приехавших, кто выглядел главным. Разговора со своего места Кира не слышала, но события развивались мирно. Лодку спустили на воду, она легко и бесшумно скользила по глади пруда. Событие предстояло любопытное, так что понемногу начали собираться, зрители, обменивались репликами, следя за лодкой и внимательно смотревшими вниз мужчинами. Дима говорил им что-то, изредка взмахивая рукой – выводил на место.
Кира тоже хотела знать, основательны были ночные страхи или ей прислышалось от нервов, но почему-то куда большее внимание, чем основные герои дня, привлекал мужчина в хорошем костюме, нервно бродивший по берегу. Не потому, что был высок, красив и, как обычно говорят, представителен. В его дёрганых движениях чудилась беда. И смерть.
Не в силах противиться странному влечению Кира поднялась с жёсткого бревна, обогнув пруд, подошла ближе к полицейским машинам и оставшимся на берегу людям. Мужчина как раз, завершив очередную нервную пробежку по утоптанной траве, вернулся к старшему офицеру, заговорил, жестикулируя не в такт:
– Я же не знал! Она всегда была нервная и со странностями, но я любил её и не замечал чудачеств, не придавал им значения. Ну сказала, что пойдёт и утопится, так я не поверил: у нас ведь и негде, можно сказать.
Он нервно улыбнулся, словно нелепая шутка могла что-то изменить, исправить. Как видно, историю свою излагал уже в стопятьсотый раз, всем с ней надоел, потому что полицейские отозвались лишь сухими кивками и набором не менее чёрствых дежурных фраз.
Теперь Кира поняла, почему органы правопорядка так быстро отреагировали на невнятное заявление недоучившегося мага. Брошенные Димой семена попали на уже взрыхлённую почву. Не иначе представительный мужчина, поссорившись вечером с женой, с утра, когда она так и не вернулась к семейному очагу, принялся обзванивать сначала знакомых, потом участки и морги. Угроза утопиться и ощущения начинающего, но всё же волшебника сошлись в одной точке. Кира опять подумала, до какой же степени отчаяния надо было дойти, чтобы броситься в это несерьёзное мелководье. Она внимательно, хотя и искоса, посмотрела на убитого горем мужа, стараясь не демонстрировать свой интерес. Ореол смерти плотно обволакивал привлекательного самца, провоцировал омерзение и страх. Люди ничего не видели, но Кира почти окончила курс, умела замечать такие вещи, вот только до сего дня не способна была отличить родную тень от наведенной – не хватало силёнок. Теперь они, неведомо откуда, взялись. Она отчётливо понимала, что мужчина был здоров как бык. Мёртвая аура к нему прилепилась чужая.
Странное открытие следовало тщательно обдумать, но потом. Сейчас не осталось времени потому что события начали развиваться быстро. Пока Кира делала свои наблюдения, лодка не только доплыла куда следовало, но парни и снасть успели забросить не однажды. То притихавшие, то нараставшие голоса зрителей сообщали Кира с каким азартом люди следят за поиском, только она отстранялась от ненужных пока звуков. Сейчас же встал особенно высокий звон восклицаний. Кира повернулась и обнаружила, что ловцы подцепили со дна страшную находку.
Тело издали выглядело совсем свежим. Светлая кофточка облепила ладную грудь, голова, обросшая волосами как водорослями, безвольно запрокидывалась, руки неловко болтались, всем мешая. Прочее находилось пока в воде и как поняла Кира, полицейские не собирались тащить тело в лодку, проще было подвести его ближе к берегу как есть, почти погружённым в воду.
Когда труп вынесли на пляж, Кира сообразила, что он закоченел, движения лишь чудились, возможно, потому, что создавали иллюзию беспомощности, беззащитности, которой не бывает, когда человек жив. Пока не переступил черту, можешь отыграть назад, а теперь всё – шансы кончились. Некромант способен поднять отжившее, заставить его двигаться, даже выполнять осмысленные приказы, но не человеком оно будет. Так – куском магически законсервированной плоти.
Погибшую обступили полицейские. Что они делали, Кира не видела, да и не особо вглядывалась. Взволнованные голоса зрителей, а их уже собралось немало, тоже не отвлекали. Она смотрела другим зрением. На тело и на мужчину, что кинулся к нему, ломая руки, словно на сцене. Смутные тени смерти витали над обоими и были они сродни. Не потому, что погибшая женщина приходилась представительному господину женой. Брак объединяет в подобие целого живых, а здесь протянулась как от берега к берегу иная связь. Кира почувствовала себя дурно, не заметила, как Дима оказался рядом.
– Эй, не делай вид, что сейчас блеванёшь. Тошнит только от окровавленных трупов.
Парень улыбался, хотя сам изрядно побледнел. Вот и шутить пытался.
– Знаю! – ответила Кира сквозь зубы.
Дима прищурился, оглянулся на драматические события, осквернившие местный пляж.
– Ты что-то чувствуешь. Необычное.
– Она сама утопилась? Полицейские ведь наверняка говорили об этом.
– Не то чтобы напрямик, но дышали в эту сторону, – подтвердил Дима, вновь посмотрел на группу живых вокруг мёртвой женщины, задержал взгляд на рыдавшем мужчине.
– Кира, ты думаешь он её убил?
Соображал Дима быстро, да и в правильном направлении, в этом ему Кира отказать не могла. Не одобрила опасных слов, простодушно произнесённых вслух, но вряд ли кто-то их разобрал. Маги стояли в стороне от основных событий, а зрители не добрались сюда, потому что место оказалось сырым, мало подходящим для хорошей городской обуви.
– Не знаю. Никогда я ничего подобного не наблюдала. И не делала. Пошли отсюда.
– Не могу, – с сожалением сказал Дима. – Они хотят записать мои показания, придётся поехать в участок.
Кира колебалась недолго:
– Тогда давай вместе. Только не говори никому, что я тоже маг. Пусть считают твоей девушкой.
– Я совсем не против, – улыбнулся парень. И не успела Кира объяснить ему, чтобы губёнку-то не раскатывал, это всё на время и никогда не будет всерьёз, как он заговорил сам: – Лестно появиться с тобой рядом в качестве успешного ухажёра, но не опасайся, что и впрямь начну подкатывать.
– Почему? – спросила Кира. Ей и, правда, было интересно.
– Так дохлый номер. Я тебя в этом плане не интересую – видно же. Не уверен, что ты вообще стремишься к отношениям, тем более одноразовым.
– Слышишь, чем дышат люди?
– Немного, хотелось бы больше.
Кира не ответила, дивясь про себя рассудительности, проявленной этим юношей. Благоразумие была внове, она почти не верила, что столкнулась с действительно взвешенным поведением. Слишком достала бесконечная череда навязчивых мужчин всех возрастов, которые хотели получить своё, не задумываясь о том, желают ли их в ответ. Этих смехотворных мачо, уверенных как мясники на бойне, что любой кусок свеженины к их услугам, надо лишь проявить настойчивость. Опять всплыли в памяти вчерашние мерзкие события, лощёный профессор, столь быстро превратившийся в животное. Хотя, бесспорно, не стоило оскорблять всё фауну из-за того, что люди тоже относили к ней свой вид.
– Тогда возьмёмся за руки, типа мы напуганы и совершенно невинны.
– А разве нет? – уточнил Дима.
– Когда видишь то, что не замечают другие, быстро становишься циничным. Как иначе выжить?
В кабинете дознавателя Диму продержали довольно долго. Кира, делая вид, что скучает, присматривалась и прислушивалась к тому, что происходило вокруг. По унылому казённому коридору ходили туда-сюда люди. Муж утонувшей тоже иногда мелькал, более не рыдая и не убиваясь, всего лишь скорбно склоняя голову. Однажды Кира поймала на себе его оценивающий взгляд. Как видно горе туманило взор вдовца куда меньше, чем он старательно показывал. Почему-то именно этот незначительный в целом штрих помог сосредоточиться и окончательно понять, что она не ошибается в своих новых смутных ощущениях. Общность виденного ею туманного отсвета этих двоих означала одно. Муж убил жену, все его стенания – чистое притворство. Если что его и мучает, так это страх возможного разоблачения. Он сумел обставить злодеяние как суицид или несчастный случай, станет ли кто-то разбираться с ясным на первый взгляд делом?
Опасения подтвердил вернувшийся с допроса Дима.
– Пофиг им, – объяснил он собственное дурное настроение. – Если что и интересовало, так методика, по которой я на труп вывел.
– Работу предлагали?
– Зелен я для них, да и пашет уже кто-то на участок. Мне прямо ничего не сказали, так я же воздушник. Пусть не всегда, но чую, когда лгут.
– Тогда пошли, любовничек. Неуютно здесь и подумать надо.
Уже у дверей Кира снова ощутила на себе липкий взгляд представительного мужчины. Викентий его звали, это она уяснила из сторонних разговоров. Отчество не расслышала, да и мало им интересовалась. Имя-адрес есть, а прочее – мелочи.
Дима тоже разглядел интерес убитого горем человека к «своей девушке», однако вида не подал, лишь на улице, да и то, когда завернули за угол, протянул задумчиво:
– А права ты. Нечисто тут. Не нравится мне этот мужик. Тухлый он, однозначно.
Кира кивнула. Усталость навалилась такая, словно вкалывала весь день без передыху, хотя и не делала ничего существенного. Мимолётно пожалела, что не подошла ближе к телу, но что бы она смогла предпринять? Активировать утопленницу и заставить ходить? Это – пожалуй, но каков был бы смысл? Всем известно, что мёртвые – всего лишь куклы, нет в них живого огня и смысла. Было бы эффектно заставить усопшую воздеть руку и указать пальцем на своего насильника, да только в зачёт такие доказательства не шли. Ещё и хулиганство могли пришить, поскольку ближайший родственник не давал разрешения управлять телом. Выходило зря всё, забыть и не вспомнить, тем более, что погибшей женщине уже ничем нельзя было помочь.
– Пойдём отсюда, – сказал Дима, демонстративно продел руку Киры под свой локоть и увёл прочь словно подругу, с которой давно близок.
Кира и правда успела с ним сродниться, не прочь была бы иметь его братишкой. Мелькнула между делом мысль, что всерьёз огорчится, если Дима поведёт себя как прочие мужики, едва рискнёт предположить, что может добиться большего, нежели дружеское расположение. Жаль было бы разочароваться в единственном, кроме Матильды человеке, которому хотелось доверять.
Викентий проводил пару взглядом, но что он намеревался высмотреть и к каким выводам пришёл, Кира представить не могла. В живых она разбиралась куда хуже, чем в мёртвых.
На улице царил обычный суетливый день и пришлось с неохотой вспомнить, что помимо трагических событий, есть ещё повседневные дела.
– Тебе, наверное, надо на занятия? В начале обучения преподы строго преследуют прогульщиков.
– У меня индивидуальный план обучения, но ты права, появляться в стенах академии всё же приходится.
– Вот и топай. Я свободнее распоряжаюсь временем, так что сегодня отлыню.
Дима замялся, явно считая, что лезет не в своё дело, но всё же спросил:
– Из-за вчерашнего инцидента? Прости, что я отчасти в курсе. Я никому не расскажу, но надо ведь что-то делать.
Кира не хотела обсуждать Жеранского, да и вообще ничего ещё толком не решила, потому лишь кивнула. Дима понятливо заткнулся, деловито чмокнул её в щёку и ушёл. Не забыл рукой помахать на прощанье уже с той стороны улицы. Кира быстро огляделась, предположив, что криминальный вдовец наблюдает за ними, но никого не заметила. Впрочем, Дима производил впечатление человека, способного серьёзно отнестись даже к шутливым обязанностям. Она перестала думать о новом приятеле, а переключиться на Жеранского не успела, потому что обнаружила, что идёт не домой или в академию, а неведомо куда или ведомо, поскольку как раз на этой, довольно тихой и в разгар дня, улице располагался морг.
Что называется, ноги сами принесли. Кто-кто, а некромант сразу сыщет такое заведение в любом незнакомом городе, тем более знает расположение в родном. У Киры, естественно, и пропуск был. Колебалась она недолго. Пока тот мужик болтается в участке, вряд ли он появится здесь, да и что родственнику делать у тела жены? Ему предстоит вскрытие, выдадут, когда закончится следствие. Будет ли оно вообще, учитывая, что полиция считает смерть женщины самоубийством? Хотя теперь смотрят все трупы.
Кира колебалась недолго. При любых обстоятельствах её появление в знакомом месте никого не удивит. Некроманты вечно шляются вокруг мёртвых, все, в том числе сами усопшие, давно привыкли к визитам.
Внутри царили прохлада и хорошо знакомый специфический запах. В малом зале народ собирался на панихиду, там мелькали чёрные платы женщин, доносились приглушенные голоса. Мужчины неловко покашливали, скрывая замешательство. Кира, не задерживаясь, прошла мимо, прямиком в отделение холодильных камер. Два санитара не обратила на неё внимания. Загрузили тело на каталку и увезли прочь. Машина посмертия работала так же исправно, как всё у живых. Найти нужный отсек не составило труда – ноги принесли к нему сами. Кира положила ладонь на гладкую ручку, помедлила, не зная, зачем вообще пришла к телу, которое уже видела у пруда. Глупо. Она не криминалист, плохо разбирается в уликах, а мёртвые не разговаривают.
Не успела додумать, как услышала голос. Он прозвучал в голове или где-то совсем рядом:
«Найди его!»
Кира оглянулась, за спиной никто не стоял. Ругая себя за глупую впечатлительность рванула заслонку, выкатила на свет небрежно прикрытое простынёй тело, отвела ткань от знакомого бледного лица. Чуда не случилось и здесь. Мёртвая оставалась мёртвой, а голос прозвучал опять, слабо, но вполне отчётливо:
«Найди его! Он скажет!»
Глава 4 Кира
Происходящее выглядело нелепым. Мёртвые не разговаривали, а живых вокруг не наблюдалось. Кто-то решил её разыграть и спрятал в морге маленький динамик? Нет, Кира уверена была, что слышала голос не ушами. Он звучал прямо в мозгу, а значит, либо разговаривают мёртвые, либо в городе завёлся шутник-телепат. Первый вариант, как ни странно, казался более вероятным. Некромантка автоматически остановилась на нём. С предполагаемым телепатом она ничего поделать не могла, а вот настроиться на волну нежизни – вполне. Ухитрилась же разбудить волну смерти в профессоре Жеранском, да так, что он едва не обделался, а может быть, и впал в эту детскую беду – она не задержалась, чтобы проверить.
«Кто ты и, кто он? – спросила Кира так же мысленно, как и получила сообщение. – Где его искать?»
Никто не ответил. На грани восприятия возникло ощущение, что сущность пытается пробиться к ней с той стороны, от трупа женщины шла едва заметная тусклая туманная волна, но связной информацией обычное в целом явление считать не следовало.
Из коридорчика донёсся гомон, привычный хохоток – возвращались за своими потребностями санитары, потому Кира задвинула полку на место и уверенно пошла прочь. Мужчины расступились, пропуская её в дверях, никто даже шуточку вслед не отпустил. Студентов академии тут не то чтобы побаивались – предпочитали держаться в сторонке. Кира выбралась в душистое после свежести морга тепло улицы, задумалась, решая, что предпринять дальше, но тут зазвонил в сумочке телефон, и высветился на экране секретарский номер. Школа никуда не делась, несмотря на странности, происходившие вне неё. В жизнь облажавшейся студентки спешило возмездие.
Зиночка говорила обыкновенно, то есть, нейтрально, по голосу её никогда не удавалось определить, как глубоко и широко она осведомлена о делах учебного заведения. Да, Денёву вызывают к ректору. И срочно, так что ноги в руки и пора уже быть на месте. Кира поблагодарила, убрала на место замолчавший телефон. Занятая сторонними делами не успела толком обдумать, как вести себя, когда предъявят обвинение, что говорить, о чём промолчать. Упорствовать в отрицании? Её слово против заявления маститого профессора, да ещё сделанное запоздало, оправдаться не поможет, только навредит. Младший всегда виноват перед старшим, женщина перед мужчиной. В магической школе не придерживались прогрессивных взглядов. Кира решила соображать по ходу дела и ускорила шаг. Как бы не повернулось разбирательство, опоздание ей точно вменят в вину.
Обшарпанное здание академии торчало на бугре, одним фасадом выходя в переулок, другим – в овраг. Кира проскочила короткой дорогой через хлипкие мостки, взбежала по склону и оказалась перед дверью, которая всегда выглядела так, словно её заперли сто лет назад, и она успела врасти в облупленное крыльцо. Отчасти так и было, проникнуть в здание с этой стороны сумел бы только маг. Её держали для своих.
Ректорат располагался на первом этаже, за ближайшим поворотом узкого коридора. Кира отворила ещё одну невзрачную, ничем не выделенную в ряду других дверь, вошла в крошечную приёмную. Зиночка писала очередной приказ, пощёлкивая клавишами, не отрываясь от работы мотнула головой в сторону начальственного кабинета. Приватно пообщаться с ней не удалось, так что Кира без промедления переступила порог. Так и не подготовилась к решению своей судьбы. Мысли разбегались, и возникшая в морге проблема, это помимо самого убийства, поглощала внимание куда успешнее, чем необходимость защищать несостоявшуюся карьеру, а то и жизнь.
За столом в тесной комнатёнке сидел сам Герман Германович. Никто в школе не называл его ни Гер Герычем, ни по фамилии, которой, пожалуй, и не помнили. Побаивались или уважали, Майя не знала. Прежде встречаться почти не приходилось. На лысой голове не сохранилось волос, зато уши отросли здоровые как лопухи, они вызывающе оттопыривались. Тонкий вечно сжатый рот, неопределённый взгляд, который не удавалось поймать – впечатление ректор производил скорее неприятное, чем какое-либо другое. Кира подумала мимоходом, что Жеранский как раз смотрелся молодцом, но гнусные посягательства от этого адекватнее не делались.
– Садись Денёва.
Она послушалась и лишь теперь увидела притулившуюся в уголке у захламлённого бумагами подоконника Эльфриду Модестовну. Старая ведьма занимала неудобное кресло для посетителей, держалась чопорно, прямо как доска и выглядела на фоне скопившегося в комнате барахла невероятно уместной. Кира ещё удивилась мимолётному впечатлению, ведь профессорка отменно, хотя и несовременно одевалась. Была дамой, а не бабулькой из тех, что везде суют свой нос и живут чужими жизнями за неимением интересной своей.
Неприятный голос Германа Германовича вернул в реалии:
– Твой руководитель сообщил, что у вас произошёл инцидент. Он отказывается работать с тобой, более того, настаивает на расследовании и исключении тебя из школы. Выпуск на днях, ты о чём вообще думала, Денёва?
Кира едва сдержала усмешку, не то горькую, не то злобную. Козёл, распускавший руки и применивший против неоформленной ещё магички запрещённые приёмы, требовал и протестовал, а она? Может быть, следовало сразу пойти в полицию и написать заявление? И чем бы всё закончилось? В родном посёлке нашлась отважная девчонка. Так и поступила, когда её избил и изнасиловал парень, казавшийся вполне адекватным. Там были в наличии синяки, разрывы, сломанные рёбра, и всё равно виноватой оказалась она. Жертва. Перед всем миром. Безоговорочно. Ведь не следовало ломать жизнь хорошему мальчику из-за сущей ерунды.
Кира прекрасно понимала, к чему приводят заявления о нападении, когда агрессор – мужчина, а жертва – женщина, но всё же изложила ректору порядок событий, чётко передала слова и действия Жеранского, свои тоже. Умнее было включить запись, глядишь, хоть какие-то факты могли подкрепить её позицию, но все крепки задними умом, везде стелить соломку не получится: соломы не хватит, сил, нервов и информированности.
Герман Германович выслушал не перебивая. Неопределённое выражение, столь характерное для его лица ни чуточки не изменилось.
– Значит, он тебя домогался, а когда получил отказ, применил заграду Лещевского, а ты в ответ разбудила его смерть?
В его устах история звучала неправдоподобно, незнакомо, да просто странно. Кира храбро кивнула и чуть шире расставила ноги, готовясь подняться со стула, предполагая, что за «клевету» и нарушение порядка ей ту же велят выметаться, а за документами зайти в конце недели. Вместо этого ректор поморщился и произнёс:
– Твоей силы не хватает на прямое воздействие.
То единственное, в чём была её вина, значит, не признавали, зато к Жеранскому, как видно, и вопросов не возникло. Уважаемого профессора подло обидела наглая студентка. Прокачанная прошлым вечером злость встала словно пена над колбой. Кира почувствовала, как напряглись мышцы, знакомо закололо в затылке. Вместо того, чтобы каяться, отчаянно спасать родную шкуру, она оскалилась и сказала дерзко:
– Могу продемонстрировать! Я разбудила его смерть всего лишь в одной небольшой области – это не так и сложно.
Под столом ворохнулось и скрипнуло: должно быть ректор рефлекторно сдвинул коленки. А на виду особых перемен не произошло – ресничка не дрогнула. Кира усомнилась бы, что видела перед собой настоящий страх, проснувшийся как раз от её слов, если бы Эльфрида не расхохоталась, качнувшись от усердия назад.
– Да оставь девчонку в покое, – сказала она. – Случайный всплеск. Все забудут.
– Уже забыли, – ответил он, едва заметно скривив рот – наметил презрение. – Итак, Денёва! Эльфрида Модестовна доведёт тебя до выпуска. Получишь бумагу с низшими баллами и свободный выход. Считай, что легко отделалась.
Он шевельнул ладонью, словно сметая что-то со стола, и Кира вскочила, точно в ноги вставили пружины. Хотелось как можно скорее выбраться из этого захламлённого кабинета и не только потому, что было здесь душно. Боль вершащейся несправедливости рвала на части, а вместе с ней искали выхода незнакомые силы, которые она вовсе не ощущала случайными всплесками, а начинала даже немного понимать. Боялась сорваться. Каков бы не случился прирост могущества у мелкой девчонки, ректор наверняка владел большим. Стакнулись они с Жеранским, оформили расправу, подали её на блюде словно милость. Жертва, как всегда, оказалась виновата, а насильник прав. Тошнило уже от этого мира.
Кира вихрем пролетела приёмную, в коридоре замешкалась, не зная куда бежать, зачем. Здесь и нагнала её Эльфрида Модестовна, цепко ухватила за локоть.
– Тихо, шустрая. Поговорим слегка.
Кира опомнилась. Эта женщина, никогда не преподававшая в её классе, практически незнакомая, фигура с чужой доски, внезапно оказалась последней надеждой получить пусть скверные, но документы.
– Простите, всё так…
– Мерзко? Один мудак прикрыл другого мудака и слил на тебя весь негатив? Обычное дело. Уймись пока. Мир изменится, но совершенно точно ещё не сегодня.
Кира послушно пошла с новой кураторшей. За дверями аудиторий где гомонили, где сидели тихо, звучал лишь голос лектора. Эльфрида не повела её в свой кабинет. Сама того не заметив, Кира оказалась на кривых дорожках среди зарослей. В шутку или по привычке эту вольницу называли парком. Профессорша дошла до ближайшей скамейки и утвердилась на ней, вольготно вытянув ноги. Закурила. Кира села рядом.
– Заканчивай, что там у тебя. Мне принесёшь, я приму. И учти, что делать всё надо быстро, а потом исчезать в неизвестном направлении. Не надейся, что мужик забудет и простит. Не умеют они этого.
– Кто бы сомневался, – буркнула Кира.
Волчий билет, обещанный ректором, означал, что работу по специальности сыскать будет непросто. Много всего свалилось и сразу. Не отчаяние накрывало, а обычная усталость.
Эльвира зорко глянула на Киру, выпустила могучий клуб дыма.
– Я не просто так языком тренькаю, девочка. Если раньше по улицам беспечно гуляла – забудь. Место жительства смени, заведи себе компанию и лучше магов: простых непосвящённых людей заморочить легко. Тебе этот месяц придётся как на войне прожить. Уедешь в свою провинцию – туда он искать вряд ли потянется, а здесь может и достать.
– Спасибо за предупреждение.
– Я сказала, ты слышала. А на силу свою несметную не рассчитывай: как пришла, так и уйдёт. Способности можно развить до известного предела, а вот чудеса случаются редко и не поддаются планированию.
Ответа Эльфрида не дожидалась. Встала и ушла. Кира осталась одна в неуютной тиши пустынного места. Вокруг разгулялся летний день, а её знобило. Свершившийся приговор пока не дошёл до сознания, мялся где-то на подходе. Личная беда после чужой, завершившейся так страшно, выглядела оборимой. Сознание затопили призраки вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. Вода казалась очень холодной, совершенно неживой, волосы колыхались, путались с тиной, руки и ноги более не служили, странно покачивались в обманчивой невесомости.
Наверное, он её всё же утопил. Опустил под воду и держал, пока не захлебнулась. На мелководье, а потом спихнул на глубину. Может и камень привязал – этого Кира не помнила. Умершая женщина хотела возмездия, потому что не обрела покоя, вот и велела найти того, кто может всё рассказать. Не мужа ведь имела в виду. Этот не признается, скорее отправит на дно ещё один труп. Недаром от него так пакостно несло мертвечиной, воздушник и тот почуял, хотя не его огород.
Кто же тот загадочный, с кем надлежит пообщаться? Кого имела в виду так и оставшаяся безымянной убитая женщина? Варвара… Имя выскочило услужливо и чётко. А ведь совершенно точно никаких документов Кира не видела и разговоров не слышала. Странное не современное имя само всплыло в сознании. Вызов? Подсказка? Неизвестная женщина становилась всё более знакомой, почти родной. Её тоже предали. Человек, клявшийся любить и защищать, отправил на дно омута. Другой, присягавший уважать тех, кто от него зависел, попытался перейти все допустимые границы и перешёл бы, не случись того взрыва неуёмной энергии от которого у Киры чесались изнутри пальцы и стягивало затылок. Она невольно и совсем по-детски хихикнула, вспомнив ужас на лице Жеранского, когда та часть его тела, которой он намеревался совершить насилие, внезапно повисла тряпочкой. Не потому, что настроение сменилось (уж опытный маг в этом наверняка разбирался), а угодив в цикл частичной смерти.
