Текст книги "Конфидент (СИ)"
Автор книги: Майский День
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Рассказывайте! – потребовала она и слушала очень внимательно, не перебивая и не уточняя.
– Кто бы мог подумать! – протянула задумчиво. – Знала, что Жеранский сволочь, но теперь события начали разворачиваться запредельно.
Она докурила сигарету и аккуратно втоптала бычок в сырую почву.
– На Германа полагаться нельзя, он и нашим, и вашим. Если Андрей выживет, сам разберётся. Столица далеко, но маг он не их последних. Контактов его я, к сожалению, не знаю, мы этим не делимся.
– Главное, чтобы выжил! – сказал Матильда. – Если этот мудак профессор узнает, что облажался, придёт добить.
Эльфрида задумалась, машинально теребя отделку блузки, потом внимательно поглядела на подруг:
– Раз вы всё равно сейчас в бегах, почему бы не подежурить в больнице? Сами окажетесь неплохо укрыты и за Андреем присмотрите. Говорите, он без сознания? Хотя бы пока в себя не придёт.
– Да кто нас туда пустит не на минуту, а как своих?
– Это не проблема. Я позвоню знакомому врачу, он оформит вам пропуск.
Кира поглядела на Матильду, поймала ответный взгляд. Предложение Эльфриды если не решало проблемы, то давало шанс на передышку. Одно дело палить из пистолета на безлюдных просторах, другое в больнице, где полно людей и камер наблюдения. Пока Гарев спит после наркоза, его легко придушить подушкой, видели уже, что зайти может каждый, а две девушки в полном сознании поднимут крик.
– Звоните!
Переговоры не заняли много времени, как видно, знакомый был очень хороший, потому пообещал не только пропустить «племянниц» к «дяде», но и снабдить их больничной униформой. Хотя не исключено, что понимал свою выгоду. Постоянный уход помогал раненому выжить и не портить статистику по клинике, да и предотвращал возможность криминала, что тоже шло на пользу отделению.
Подруги сразу отправились обратно, заскочив только за едой в ближайший магазин. Казалось, стоит промедлить и как раз в этот момент проберётся к беспомощному будущему союзнику коварный враг, но ничего трагического, к счастью, не случилось.
Гарев всё так же лежал без сознания, тихо дышал. Знакомый Эльфриды окинул девушек рассеянным взглядом, но с разговорами не полез, лишь кивнул. Кушетку и пару стульев для себя они приволокли в палату без разрешения. Впрочем, никто слова против не сказал. Форма делала их своими. Медсёстры и санитарки, может быть, и думали что-то по этому поводу, но мнение своё держали при себе. Одна из них объяснила коротко, как надо следить за больным и приборами, в каком случае звать на помощь. Из реплик, которыми обменивался между собой персонал, Кира сделала вывод, что затянувшийся сон раненого ненормален. Он уже должен был очнуться от наркоза, однако состояние его не менялось к лучшему или худшему.
Кира не испытывала уверенности, что поступает правильно, всё же рискнула отчасти прояснить ситуацию для персонала. Отозвала врача в сторонку и объяснила, что раненый – маг, значит, в какой-то степени способен контролировать своё состояние и, если нет непосредственной угрозы жизни, его, вполне вероятно, лучше не тревожить.
– Вот и Эля тоже самое говорит. Собственно говоря, я рад, что вы две тут появились. Остерегаюсь я вашего брата: возьмёт и спалит спросонья мне всё отделение, подумав, что плохое, а увидит знакомое лицо, так и дело миром обойдётся.
Доктор усмехнулся, показывая несерьёзность заявленных страхов, но Кира решила, на всякий случай, не упоминать, что Гарев их не знает.
– Как ухаживать за ним, вам объяснили, ничего сложного здесь нет. Сёстры думают, что вы из полиции, потому приставать с расспросами не станут.
– А полиция им интересовалась?
– Велели позвонить, когда раненый придёт в себя. Более ничем пока себя не проявили. Ну да спохватятся: ни району, ни городу лишний висяк не нужен. Хотя, стреляли-то в спину, он может и не знать – кто. Пока разберутся, кому проводить беседу, человек уже пойдёт на выписку.
Матильда, слушавшая разговор возле приоткрытой двери, затащила Киру в палату, едва врач ушёл.
– Вот и хорошо! Теперь у нас есть фора. Наверняка они быстро допрут, что фрукт приезжий и догадаются проверить гостиницы. Вычислят, а нам бы успеть переговорить с ним раньше всех прочих хотельцев.
– Мы для него – чужие непонятные девчонки, захочет ли вообще иметь с нами дело? – вздохнула Кира.
– Мы его спасли! – веско заявила Матильда. – Кроме того, он нас знает, тебя так точно знать должен. Эльфрида же сказала, что интересовался происшествием, наверняка видел твоё фото.
– Да, личное дело мог посмотреть, пожалуй, с этого и начал. Извини, я туплю последнее время. Всё время пытаюсь понять суть всего, что вокруг творится, разбудить в себе спящие способности, вязну в этом как в киселе и туго соображаю в реале.
– Вот и займись плотно главной задачей, а за прочим я послежу. На то мы и товарки. Ложись на кушетку, если это поможет сосредоточиться и ни о чём постороннем не думай. С мужиком я одна справлюсь. Валяется себе и не кукарекает, да с ним любой справится.
Кира машинально улыбнулась, спорить не стала. Матильда рассудила правильно. Если поймут какие конкретно поступки или возможности так разъярили Жеранского, сообразят, как с ним бороться. Пока же брели сквозь туман неведения и искали подмогу, чтобы не затеряться в неизвестности окончательно.
Итак, пробуждение смерти, частичной или общей. Дар редкий и коварный, поскольку самого обладателя способен утащить на ту сторону. Кира знала об этом из лекций, хотя подробно не вникала. Никого он не испугает до потери пульса, особенно мага, способного противостоять, а то и заблокировать чужой потенциал. Нет, не то. Она зря топчется на месте. Много событий произошли одновременно и потому слились в один массив. Было же другое. Голос. «Найди его». Кого или что? Медальон. Вроде бы он здесь, хотя и неощутим, а ничего сверхъестественного не происходит. Что она делает неправильно или не делает совсем? Додумать Кира не успела. Матильда окликнула, вытаскивая из безнадёжного кошмара непонимания. Заслышав тревожные интонации в голосе подруги, Кира вскочила с кушетки, шагнула к двери и увидела человека, идущего по больничному коридору.
Глава 17 Деманд
Подруга представила его чуть ли не спасителем человечества, и Деманд онемел от смущения, не слишком хорошо разумея, какие деяния ставятся в заслуги. Краска бросилась ему в лицо уже потом, когда жадный внимательный взгляд неизвестного пока юноши обшарил неказистую и пыльную после дороги фигуру и вновь недоумённо вернулся к Медлен.
– Прости, я чего-то не понимаю?
– Все не понимают! – торжественно ответила Медлен. – И в этом наше спасение. Сейчас мы отмоемся, перекусим и обсудим всё, что следует. Разговор предстоит обстоятельный, негоже вести его на бегу.
– Медлен!
– Потом братец! Я тут дело делаю, между прочим, самое малое, скачу по горам и долам, выуживаю полезных нашему дому людей, раз документов добыть не удалось, так что дай мне возможность привести себя в порядок и поесть, а потом допрашивай.
Она ушла за перегородку, оттуда зазвучали два женских голоса, хотя слов было не разобрать, потом послышался плеск воды. Юноша нервно прошёлся по комнате, но вспомнил хозяйские обязанности и предложил гостю стул. Деманд опустился на него неуверенно, предварительно дождавшись, пока сядет его высокородный собеседник. Молодой человек, вероятно был местным графом или только претендовал на титул, поскольку жил стеснённо и искал возможности возвыситься. Зная примерно, как неточны бывают правила наследования и запутаны завещания, Деманд не удивился бедственному положению нового знакомого.
– Вы с Медлен брат и сестра? – спросил он робко чисто для того, чтобы нарушить напряжённое молчание.
Юношу простой вопрос привёл в чувство, напомнив о необходимости соблюдать приличия.
– Простите. Я Эрих Лауд, сын графа Свера. Старший сын и законный наследник, чьи права оспорил и присвоил сводный брат. Медлен – моя кузина. Завещание отца исчезло, а суд решил дело не в мою пользу.
Вышло немного сумбурно, но в целом понятно.
– Я не хочу лезть в семейные дела, – осторожно вставил Деманд. Он пока не знал, как следует себя держать. – Так вышло, что Медлен спасла меня из бурного потока, я ей жизнью обязан и искренне хочу отблагодарить за услугу, хотя и не понимаю пока, как сумею. Зовут меня Деманд, я учился в магической школе, в горах, но меня выставили прочь, не дав получить нужное разрешение. Боюсь, что от меня произойдёт мало толку.
– Медлен умна и решительна. Именно ей следовало бы носить титул, потому что она заслуживает его больше всех, – вздохнул Эрих. – Закон против того, чтобы земли и почести переходили к женщинам, но если я сумею отвоевать имение отца, смогу обеспечить себе и ей надлежащее положение в обществе. Мы оба заинтересованы в восстановлении моих прав. И, конечно, моя невеста Калери.
Он улыбнулся так светло, что сомневаться в его чувствах к юной девице, которую Деманд уже видел, не приходилось. Вообще юноша располагал к себе манерами и приятной наружностью. Чувствовалось, что натура у него добрая. Верни своё имущество, зла никому чинить не станет, а управлять землями и хозяйством сумеет жена или сестра, если сам он в делах окажется не силён.
Деманд подивился собственным взрослым рассудительным мыслям, но сосредотачиваться на них не стал. Пока он представления не имел, чем сумеет помочь Эриху, но отказываться от попытки не собирался. Мелькнуло ведь ещё одно здравое соображение, Медлен не зря намекала на выгоду сотрудничества. Владетельный граф мог дать ему службу в своём имении, а то и выхлопотать нужные для полного магического звания документы. Бороться за права юного претендента следовало уже потому, что его воцарение могло разом решить собственные проблемы. Приют и достойный заработок на всю оставшуюся жизнь – о чём большем мог мечтать вчерашний школяр?
Медлен вернулась пахнущая свежестью, одетая во всё чистое и погнала мыться Деманда. В пристройке осталось достаточно тёплой воды. Потом сели перекусить – все за одним столом, словно братия или заговорщики, да, по сути дела, тем самым и были.
Деманд упорно пытался понять, чем таким он вышел, что его сочли удачным приобретением для трудного предприятия, но Медлен, прежде, чем объяснить, какой от него ждут роли в общей пьесе, с разрешения брата, пустилась в рассказ о другой стороне.
Поведала о том, как предыдущий граф, потеряв родами первую жену, оставшись с крошкой сыном на руках, заключил новый брак с женщиной, которая уже имела ребёнка, весьма состоятельной, хоть и невысокого звания вдовой. Граф нарёк пасынка сыном, дал ему своё имя, но при этом соседи и все заинтересованные лица молчаливо признавали, что наследник у имения и титула один – законный по всем канонам ребёнок, рождённый в первом браке.
Всё шло заведенным порядком, пока граф был здоров и бодр, но к пятидесяти годам начали его одолевать немочи и попал он в зависимость от жены, сделавшейся в доме властной хозяйкой. Эрих, как и положено отпрыску знатного дома, обучался в дворянском корпусе, дома бывал редко, да и, не зная иной матери, нежели мачеха, во всём слушался её, тем более, что отец не возражал. Графиня меж тем плела свою интригу. Удалось ей распустить молву, что её собственный сын на самом деле рождён от графа и приходится тому кровной, а не названой роднёй. Юноша и, правда, походил на приёмного отца лицом и станом. Пущенный слух сеял сомнения, да и граф, поглощённый недомоганиями более чем правами детей, возражений не выказывал.
Наследнику должно было жениться, его затем и вызвали из корпуса. Наречённые пришлись друг другу по вкусу, дело шло к свадьбе, тут графиня и насела на супруга, требуя равного права для обоих сыновей. Граф, к тому времени во всём ей потакавший, согласился назначить щедрое содержание ребёнку, которого вырастил и любил, но титул и имение по закону поделить не мог. Тогда его жена и заявила, что всё должно перейти к старшему, а собственный её отпрыск годами был выше Эриха.
Она полагала, что муж находится целиком в её власти и перечить если и отыщет отвагу, то не наберётся сил, но граф словно воспрянул духом и чётко заявил, что у него единственный родной сын, именно он получит всё родовое имущество. После чего, во избежание кривотолков, написал собственноручное завещание, схоронил его в замке, а копию отправил законнику. Графине и её отпрыску удалось перехватить гонца, запасного документа никто не увидел, при этом оригинал так и не был найден. О существовании последнего и вящей его целости было доподлинно известно от прислуги, сохранившей верность Эриху.
Беда заключалась в том, что граф умер от удара на другой же день после составления документа и сообщить о его местонахождении никак не мог. В этих обстоятельствах тяжба могла тянуться годами, но графиня, располагая деньгами и почти полновластно распоряжаясь в осиротевшем имении, подмазала кого надо и добилась признания своего сына новым графом. Ещё не коронованный, он уже был победителем, вознамерился даже отобрать у сводного брата невесту, и родители её не возражали, но Калери отвергла руку узурпатора и сбежала с любимым.
Деманд слушал увлекательную историю разинув рот, словно волшебную сказку, а в конце его посвятили в последнюю тайну дома. Молодые люди уже поженились, чтобы пребывание под одним кровом не принесло урона женской чести Калери, но не осуществили брак на деле, поскольку участь отвергнутого наследника оставалась ненадёжной и неверной. Эрих твёрдо намеревался уберечь любимую женщину, как бы не сложилась его собственная судьба.
Горькая повесть отважного юноши произвела на Деманда сильное впечатление, и сочувствием он проникся нешуточным, хотя по-прежнему не догадывался, чем может несчастному помочь. Медлен, к счастью, перестала терзать ожиданием всех присутствующих и почти без передышки, лишь подкрепив силы ягодным отваром приступила к главному.
– Моя миссия в том селении окончилась ничем, слуга твоего отца, ушедший на покой, умер и уже не подскажет нам, в каком именно тайном месте дядя мог схоронить важный документ. Но именно там я выловила из реки Деманда, почти что состоявшегося мага, который может оказать нам неоценимую помощь в обретении истины.
Эрих терпеливо взирал на кузину, как видно зная, что торопить её нет смысла. Калери доверчиво улыбалась, переводя взгляд с мужа на золовку, иногда застенчиво поглядывая на Деманда. Медлен отодвинула глиняную плошку с питьём и завершила рассказ:
– Этого юношу вытащил на берег не живой, а мёртвый, оставил там, где я могла его найти, мёртвые защитили нас обоих, когда напали стражники незаконного графа. Деманд – природный некромант, и усопшие повинуются ему по доброй воле, а не по приказу.
Медлен торжественно умолкла, тишину никто не нарушил. Деманд тоже не понял пока важности прозвучавшего заявления. Мысли неприлично путались. Одолевали сомнения.
– Объясни! – попросил Эрих.
– Охотно! Как тебе известно, брат, моя мать была магичкой и очень сильной, училась в тайной школе, куда принимают лишь девушек из благородных семейств. Я не унаследовала её талант, зато обрела немалые знания. Деманд не прошёл посвящение и потому сам не ведает, какой ему достался редкий и ценный дар, а я могу сказать, не просто так книги читала, а извлекала из них суть. Если мёртвые помогают некроманту по доброй воле, не дожидаясь повеления и действуя своим разумением, то этот маг – не простой некромант. Он – конфидент.
В комнате воцарилась тишина. Юные супруги недоуменно посмотрели друг на друга, потом на сестру. Слово прозвучало, однако ясности в происходящее не внесло.
– Но это же сказки! – воскликнул Деманд. – Легенды, в которые давно никто не верит!
От неожиданности он совсем растерялся.
– А вот и нет! Ещё одно доказательство тому медалька, которую ты носишь на шее. Кто её подарил?
– Мой учитель.
– Маг! Прозревший или подозревавший истину, не рискнув сказать тебе прямо о твоём таланте, он позаботился вручить амулет, который помогает раскрыть дар и утаить его от недобрых людей – тоже. Я сразу узнала символы. Прочитала вязь. Да из меня получилась бы королева магии, достанься от судьбы чуть больше везения!
Эрих посмотрел на неё, потом снова уставился на Деманда, побледнел, качнул головой, словно выбрасывая из неё дурные мысли. Калери встревоженно коснулась ладонью его вздрагивающих пальцев.
– Невозможно, Медлен! – воскликнул Эрих. – Ты ведь знаешь, что знатных людей хоронят по особому ритуалу, исключающему возможность поднять мертвеца. Да и кощунство это – собственного отца тащить из могилы…
– Простой человек бы и не смог, а конфидент сможет. Он – та нить, что соединяет два мира. Он нужен мёртвым ещё больше, чем живым, и они станут за него горой. Ритуалы работают, когда прах тревожат извне, но не мешают подниматься тем, кто хочет этого сам. Я не знаю, получится у нас или нет как-то связаться с дядей, побудить его помочь сыну, но мы обязаны попытаться! Судьба даёт нам счастливый случай, отринуть его – значит, окончательно похоронить надежду на справедливость.
Таково было воодушевление этой женщины, что возразить никто не рискнул. Эрих напряжённо размышлял, хмуря светлые брови и время от времени поворачиваясь к жене, словно за советом или поддержкой. Она не вмешивалась, тихо сидела рядом, легонько касаясь плечом и давая возможность принять решение без оглядки на собственную слабость или силу. Деманд попытался, лихорадочно спеша, отыскать в себе чудо, но ничего существенного не обнаружил. Всё было, как всегда. Внезапно отчаянно захотелось поверить в сказку, переступить порог обыденности, заглянуть за грань и понять желания мёртвых, чтобы передать их живым. Он испугался, что не справится и подведёт этих двоих, почти детей, готовых ему довериться, отнимет последнюю надежду, но Медлен улыбнулась каждому, кивнула. На душе стало легче, прибыло веры в себя. Деманд сказал:
– Эрих, я попытаюсь. Если ты не против. Я не знаю, каков получится результат, но готов рискнуть.
– Процедура не будет насилием над усопшим графом? – спросил юноша.
Его явно всерьёз беспокоила посмертная судьба отца.
– Нет. Меня выгнали из школы за то, что я отказался поднимать мёртвых, а отказался потому, что они тоже страдают и не заслуживают участи кукол для живых. Я отрёкся от обеспеченного будущего, не мог платить за него жестокую цену. Веришь ты мне или нет – решай. Медлен вот поверила и, мне кажется, я тоже начинаю прозревать пробудившуюся внутри силу.
Эрих поглядел на сестру, на жену.
– Хорошо. Говори, что надо делать.
– Пойти ночью туда, где похоронен граф. Сумею услышать его и передать твою просьбу – вот и ладно. Нет – значит, нет. Если я действительно конфидент, доверенное лицо мёртвых, то велика вероятно, что и поднимать никого не придётся, справимся так.
– Мне можно с тобой?
– Нужно. Задача очень сложная. Ты, знающий своего покойного батюшку, его привычки и манеры, увереннее разберёшь те неясные знаки, которые я, скорее всего, только и смогу ощутить.
– Я тоже пойду, – вмешалась Медлен, – а Калери лучше остаться. Кто-то должен присмотреть за домом.
– Тебе полезно отдохнуть, – попытался вмешаться Эрих.
Наверное, хотел уберечь сестру от возможных опасностей, хотя, уже имея опыт общения с этой особой, Деманд сомневался в осуществимости задуманного. Так и вышло.
– Не говори чепухи, братец. Выйдешь в графы, тогда и будешь командовать, да и то не мной!
Эрих кротко вздохнул, а Калери, как показалось Деманду, с трудом удержалась от улыбки. Семья эта всё больше приходилась по душе, всё сильнее тянуло не только помочь ей решить затруднения, но и остаться в здешних краях насовсем. Недавнее отчаяние рассеялось, вымыла его река. Вместо невзгод и лишений могла расстелиться перед ним широкая торная дорога достойного существования. В собственное величие Деманд пока не особенно верил, но попытаться стоило. Если он действительно конфидент, как утверждала Медлен, то с той стороны до него обязательно достучатся. Надо лишь не пропустить нужные знаки. Разговаривать с мёртвыми, получать от них важные сведения – перспективы открывались знатные.
Как много людей уходит за грань, не успев поведать весомые для родных тайны, скольким несчастным он сможет помочь! Жертвы душегубства сумеют указать на насильников, и больше справедливости воцарится в мире. Глядишь, кто-то и устрашится свершать злодейство, зная, что может быть узнан и выдан жертвой. Магия общения – тяжкий груз, зато невообразимо полезный людям. Деманд возрадовался и загрустил одновременно. Груз грядущей ответственности примерялся возлечь на его плечи.
В путь отправились вечером, когда солнце опустилось низко, но ещё не ушло за край холмов. Дорога предстояла неблизкая для пеших. Простая одежда всех троих не привлекала внимания, походили они на зажиточных крестьян, возвращавшихся к родным очагам после решённых в городских стенах забот.
Порядок действий определили заранее. Графский замок стоял особняком от города, на горушке. Окружал его старый парк, пруд, да ручей, некогда пускаемый в ров, но по мирному времени забытый. Усыпальницы находились с той стороны холма, попасть к ним было бы легко, но неправый наследник, словно опасаясь за целость отцова тела, распорядился поместить его в старый склеп под домом. Им давно не пользовались из-за сырости и сменившихся за века воззрений. Узурпатор, как видно, желал предусмотреть любую малость в намерении удержать за собой титул, землю и дом. Запер усопшего отчима, как злодея, в темницу.
Деманд приуныл было узнав, сколь сложно приблизиться к надобной могиле, но Эриха трудности смутили в меньшей степени.
– Осуществимо, – произнёс он степенно. – Брат мой, не иначе как опасаясь предательства, выселил прочь немало старых слуг, а новых почти не нанял. Караульщики вряд ли будут стоять при запертых дверях и воротах, замки не сменили, потому что дело это непростое, и предполагалось, что все ключи остались у хозяина.
– Да, – вмешалась Медлен. – Только была ещё одна связка. Дядя по рассеянности иногда забывал нужные вещи, где придётся, и управляющий заказал тайком от хозяина запасные ключи. Хозяйство ведь стоять не могло, ему требовалось свободное движение. Их нам и отдал, когда уезжал к дочери в город.
– Войти мы сможем, но только один раз, – вздохнул Эрих. – Застанут нас у гроба, я смогу отговориться желанием скорбеть над прахом отца, но после брат примет меры и повторно в замок не допустит.
Деманд подумал трезво, что с точки зрения брата, застань он отвергнутого наследника в склепе, самым разумным было бы его убить, благо с захоронением забота решалась прямо на месте. Вслух ничего не сказал, мрачные прогнозы шли не ко времени. Хотя тем больше оснований находилось управиться с первой попытки.
Пока шли тенистой тропинкой вдоль ручья, Деманд пытался сосредоточиться на предстоящем колдовстве, вспоминал скрупулезно полученные в школе знания. Теоретически, обойти охранные заклятья было достаточно сложно, но практически такое проделывали. Непосвящённых только не посвящали. Иначе кто станет оплачивать ненадёжные заговоры? Другое дело, что обойти пытались нечасто. Зачем? Каждый хотел жить тихо и хорошо кормиться от ремесла, а не стяжать пустую славу мошенника.
К парковой ограде подошли, когда на небе догорали остатки зари. Краски потускнели, суля ночной мрак. Тайну.
Эрих знал родные владения, как знают их росшие на приволье дети, потому первая преграда затруднений не вызвала. Он мигом отыскал за купой деревьев удобный, хотя давно не востребованный, судя по пятнам мха на камне, перелаз. Деманд первым перебрался на ту сторону, просмотрел народившуюся ночь магическим зрением. Живых поблизости не ощутил, зато мёртвые в своих усыпальницах явно волновались. Шли с той стороны отчётливые вибрации, какие бывают лишь на кладбищах, но не разрозненные, а слитные.
– Встать они не могут, но хотят помочь, – объяснил Деманд Эриху. – Признают тебя. Приветствуют. Видят родную кровь, не хотят чужой.
Юноша ощутимо дрогнул, поднял плечи, словно надеясь нырнуть под защиту доблестных предков, но потом выпрямился в струну, не иначе стремясь соответствовать их чаяниям, а не подачек просить. Деманд подумал со взрослой серьёзностью, что будущий граф немало всего пережил, хотя и не выставляет своих страданий напоказ.
– Если мёртвые за тебя, то живым придётся подвинуться, – сказал недоучившийся маг, стремясь приободрить спутников. – Тот мир сильнее этого, потому что принимает всех и суд его неумолимее здешнего.
– Я приму свою участь, – тихо ответил Эрих. – Если отец подлинно желал видеть на почётном месте другого сына, он в своём праве.
Медлен вежливо промолчала, но показалось, что она не прочь отвесить излишне благородному брату хороший подзатыльник. Деманд мысленно с ней согласился. Сюзерену следовало помнить о вассалах, не только о себе, решения его отзывались на многих людях.
Парковые дорожки содержались в порядке, на их аккуратных проплешинах все трое чувствовали себя излишне заметными. Эрих повёл напрямик, хотя трава уже оказалась сырой. Миновав ещё одну ограду, отделявшую парк от хозяйственного двора, заговорщики вышли к задней двери, которой пользовались обычно поставщики и прислуга. Низкие широкие проёмы, служившие для загрузки в кладовые дров и продовольствия, были хозяйственно закрыты ставнями.
Деманд опять прислушался, стараясь сосредоточиться только на живых. Никого не почуял. Прислуга, если её комнаты и находились поблизости, спала. Господа, если и бодрствовали, то далеко, в другой части обширного дома. Эрих извлёк из кармана нужный ключ и почти бесшумно повернул его в замке. Цитадель охотно впустила маленькую армию претендента.
