Текст книги "Подарок (СИ)"

Автор книги: May Catelyn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Вам письмо от Его Светлости, мисс Кент, – голос вошедшего лакея неожиданно оторвал ее от работы.

– Спасибо, – растерянно произнесла Вик, взяв с протянутого ей серебряного подноса аккуратный маленький конверт, скрепленный сургучной печатью с монограммой виконта. И тут же почувствовала, как в душе завозилась уже знакомая тревога. Читать записку здесь, при слуге и маячавшим в дверном проеме дворецком, она не решилась и поспешно покинула гостиную.

В спальне вдруг обнаружилась Рози, старательно подшивающая подол того самого вишневого платья, подаренного Энтони, в котором она всего несколько дней назад преодолела заброшенную аллею Сент-Джеймского парка.

Вик осуждающе покачала головой, ведь девушка была освобождена от работы на целый день, но предпочла нарушить это распоряжение и снова принялась за выполнение своих обязанностей. Оправдывая такое поведение, Рози сказала, потупив глаза, что и так провалялась без дела все утренние часы. Совесть не позволяет ей продолжать нежиться в постели в разгар дня, когда платье мисс Виктории чуть распустилось после стирки, и его требуется привести в порядок.

«Да, этот мир мне до конца не понять», – подумала Вик, отходя к окну, чтобы наконец прочитать письмо Уильяма. Ее терзало какое-то навязчивое и неприятное предчувствие. Она смогла справиться с волнением и ее пальцы проворно вскрыли послание.

«Дорогая Виктория. Вынужден сообщить, что дела государственной важности задержат меня в Лондоне гораздо дольше, чем я рассчитывал. Смею надеяться, что завтра, после доклада королеве, я смогу выехать обратно. Ваш Уильям».

Всего несколько деловых и лаконичных фраз… А на что она, собственно, рассчитывала?! На горячие признания в любви, сонет политый слезами и грустный смайлик в конце?

Если она останется здесь навсегда, то ей придется привыкать к постоянным отъездам Мельбурна и своему вынужденному одиночеству в Брокет Холле. Королева и государственные дела не оставят его в покое, пока он не сложит с себя полномочия премьер-министра страны. Нет, она пока не готова провести остаток своих дней в бесконечных ожиданиях и тревогах. Пусть ее чувства сильны, но она должна быть уверена в том, что ей не придется каждый божий день делить внимание дорогого и любимого человека со своей венценосной тезкой!

Вик в каком-то безвольном оцепенении прилегла на кровать. На ее глазах не было слез, а в голове звучало только одно желание – забыться и постараться настроится на лучшее. Сколько она так пролежала? Минуту, час, год? Время, кажется, растеклось как топленое молоко, медленно и верно погружая девушку в спасительную полудрему. Рози бесшумно выскользнула из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь, но этого Вик уже не заметила.

Настойчивый стук, прозвучавший в тишине, окутавшей спальню, едва долетел до ее слуха сквозь завесу сна и вновь повторился. Вик резко села на кровати, сунула записку в карман и произнесла короткое «Войдите». На пороге ее спальни стояла мисс Эттли в своем безупречно отглаженном черном платье с белоснежным и идеально накрахмаленным воротничком. Само воплощение педантичности, исполнительности и порядка. Должно быть, прислуге Брокет Холла было нелегко соответствовать ее высоким стандартам и принципам.

– К Вам гость, мисс! И это мужчина! – экономка произнесла это таким тоном, словно в дом явился снежный человек. К ее словам помимо сильного удивления примешивалась хорошо различимая толика осуждающих нот. – Наш дворецкий уже сказал ему, что в отсутствие хозяина мы не принимаем гостей, но молодой джентльмен был очень настойчив!

До Виктории не сразу дошёл смысл этого взволнованного сообщения «… гость…к Вам…молодой…»

– Я сейчас спущусь. Спасибо, мисс Эттли, – нарочито бесстрастно сказала Виктория и подошла к зеркалу. Волосы чуть растрепались, примялись оборки лифа клетчатого платья, и лицо немного осунулось, но в остальном она смотрелось неплохо.

Экономка все еще продолжала стоять на пороге и после небольшой паузы, очевидно, сделав внутреннее усилие над собой, спросила:

– Вы хотите принять его одна? – Виктория кивнула в ответ. Мисс Эттли часто заморгала выцветшими глазами.

– Но мисс, не лучше ли мне, как Вашей временной компаньонке и лицу, наделённому некоторыми полномочиями в этом доме, сопровождать Вас? – вновь спросила она с таким выражением лица, словно Виктория собиралась сделать что-то непотребное.

– В этом нет необходимости. Спасибо за Вашу заботу! – твердо и безапелляционно заявила Вик, понимая, что по-другому отвязаться от бдительной экономки не получится, и, не проронив больше ни звука, вышла в коридор.

По пути на первый этаж к малой гостиной ей казалось, что сейчас ее сердце выскочит из груди и покатится по полу. Кто мог знать ее и тем более искать встречи с ней здесь, в Брокет Холле? Ответ был очевиден и напрашивался сам собой, несмотря на кажущуюся фантастичность.

Еще несколько шагов, и она переступила порог комнаты. Около окна, отодвинув длинными нервными пальцами плотную занавесь и зачарованно разглядывая сонный зимний пейзаж, стоял высокий молодой мужчина.

Глава 21

Несмотря на позднее возвращение домой, Мельбурн проснулся рано. Он за много лет практически отвык просыпаться в своей спальне: вольтеровское кресло кабинета давно и привычно заменяло ему постель. Но теперь после нескольких дней проведённых в Брокете кровать показалась уютным и комфортным местом сна.

В комнате стоял предрассветный декабрьский полумрак. Он накинул халат и пошевелил щипцами почти догоревшие поленья камина. Сонетка тотчас призвала к нему камердинера со сменой чистого белья, дюжих лакеев с переносной медной ванной и вёдрами тёплой воды. Последние остатки сна тотчас слетели с его лица, и утро этого насыщенного событиями дня началось…

Ещё до отъезда в Уайтхолл к началу назначенного на 10 утра совещания он успел внимательное рассмотреть и отсортировать содержимое вчерашнего сундучка. Золотые гинеи с профилем королевы были аккуратно завернуты столбиками в папиросную бумагу и занимали не менее трети пространства, футляры с вензелями ювелирных домов на крышках ждали своего часа.

Среди них, отобранных им вчера в сейфе банка, он безошибочно нашёл маленькую коробочку с кольцом своей матери. Оно покоилось в глубине чёрного бархата и сверкало своими рубиновыми гранями в обрамлении нескольких бриллиантов. Это кольцо принадлежало будущей виконтессе Мельбурн ещё в пору помолвки и предназначалось только для избранницы Уильяма.

Никому, даже своей дочери-невесте Эмили Лэм и будущей невестке Каролине Понсонби, леди Элиза Мельбурн этого кольца так и не отдала. Не одобряя выбора сына, она хранила его до самой смерти, будучи уверенной, что обожаемый Уильям когда-нибудь женится повторно, и этот брак станет для него спасением. Она об этом уже никогда не узнает, но все же…

После долгих раздумий в Брокете и по дороге в Лондон Уильям, наконец, принял решение. Теперь он твёрдо знал, что вскоре кольцо обретёт свою законную хозяйку. Захлопнув маленький футляр, он положил его в ящик своего стола и тут же с улыбкой вспомнил Викторию в темно-вишневом платье, неожиданно появившуюся здесь на Довер-стрит накануне Рождества. Ее смущение, чувственные подрагивающие губы и глаза, полные одновременно надеждой и тревогой. Неловкость первых слов, трепет прикосновений, сладость поцелуя украдкой в холодном полумраке кареты…

Великолепная малая парюра из изумрудов и россыпи бриллиантов лежала, девственно сверкая, в объёмном футляре. Изящная диадема, ожерелье и серьги были верхом ювелирного искусства своего времени и стоили Уильяму немалых денег. Он заказал ее для Каро втайне и хотел подарить ей на рождение второго ребёнка, но… Трагическая смерть малышки и последующий скандал с молодым щенком Вебстером, не скрывающим своей связи с его женой, заставили забыть о так и не вручённом подарке. Мать, недолюбливавшая Каролину, но по-женски жалея прежде, теперь откровенно ее игнорировала и была против такого бесценного дара беспутной невестке.

Пусть же это великолепие станет первым в бесчисленной веренице тех знаков внимания, что он будет готов преподнести своей будущей жене. А узнав вкусы и пожелания Виктории, сможет заказать нечто уникальное, что будет без слов выражать силу его чувств.

Другие украшения из богатой коллекции Мельбурнов Уильяма вчера не интересовали. Пусть оставшиеся и дальше лежат в сейфе банка, дожидаясь своих законных наследников. Брата, сестру, племянников, а может, моих… От этой неожиданной мысли у Мельбурна на мгновение сбилось дыхание, и он не сразу вернулся в реальность.

А была она такова, что заставляла предусмотреть любое развитие событий в ближайшем будущем. Смутная тревога за возможные последствия его разговора с королевой и реакция на его возможную женитьбу навела Мельбурна ещё вчера утром на мысль о тайном бессрочном вкладе в самом надежном хранилище страны – Банке Англии. рудно предугадать, как могут сложиться его личные обстоятельства, останется ли он во главе правительства, или его ждёт неминуемая опала, но шанс, что этот оплот финансовой системы государства когда-нибудь рухнет, почти ничтожен. Мельбурн и дальше мог всецело доверять «Ноаre & co», однако, устоит ли этот некрупный банк под натиском переменчивой финансовой фортуны хотя бы, для примера, в XXI веке? Тут Уильям поймал себя на парадоксальной мысли: почему он сейчас подумал о другой, далёкой от него эпохе, будто видит в ней место для себя?

Среди утренней почты, оставленной на столе секретарём, обнаружился сероватый конверт из недорогой бумаги с наклеенной чуть криво маркой в один пенс. Письмо было адресовано ему лично и пришло, судя по штемпелю, из Дербишира. Увидев имя отправителя, он тотчас вскрыл послание серебряным ножом для бумаг и углубился в чтение…

Много лет назад Мельбурн помог этому человеку получить маленький приход по соседству от своей родовой вотчины, Мельбурн-холла. Преподобный отец Браун был женат на его троюродной сестре по матери, и обстоятельства этого неравного брака – младшего сына сквайра и дочери баронета – задели тогда чувствительные струнки в его душе.

Он сам родился младшим сыном в семье и понимал ту пропасть, что зачастую пролегает между наследником и другими детьми. Когда же Уильям в 1828 году по смерти старшего брата и отца получил титул, вступил в наследство и стал во главе семьи, то смог понять и помочь влюблённым, обратившимся к нему за помощью. Достойный, но небогатый молодой человек вскоре принял сан и уехал с молодой женой в маленький приход на границе графства. Родителей невесты Мельбурну удалось убедить не аннулировать поспешный брак, а в качестве свадебного подарка он перевёл на имя замужней кузины тысячу фунтов. Бывая наездами в своём дербиширском поместье, он пару раз приглашал их в гости, и общение с этими милыми людьми скрашивало его пребывание вне Лондона. Сейчас же преподобный сдержанно, не ропща на судьбу, писал о потере любимой жены, и боль его утраты чувствовалась в каждой строке. Письмо заканчивалось трогательными словами: «… благослови Вас Бог, милорд, за то счастье, что длилось в моей жизни больше десяти лет… Моя незабвенная Мэри и я всегда вспоминали о Вас с благодарностью и радостью в сердце. Буду молиться о Вашем здравии и счастье. Пр. Джонатан Браун.»

Теплота и душевность этой весточки из прошлого невольно увлажнили глаза Уильяма, и он бережно положил письмо в сундучок с фамильными драгоценностями. Пусть ещё одна ниточка, связывающая его с семьей и с образом любимой матери, протянется за ним в неизвестное будущее…

Войдя в малый зал заседаний, Мельбурн удовлетворенно отметил, что все приглашённые им накануне в сборе, и можно немедленно приступать к изложению главного вопроса.

За столом сидели как члены его кабинета в лице министра внутренних дел маркиза Норманби, лорда Палмерстона и статс-секретаря министерства иностранных дел, ведающего вопросами внешней разведки, так и оба руководителя полицейского Управления Лондона, Скотленд-Ярда, комиссары Чарльз Роуэн и Ричард Мэйн. От лица профессиональных сыщиков и частных детективов здесь присутствовал легендарный инспектор Николас Пирс, ещё недавно служивший в полицейском суде на Боу-стрит, а сейчас принятый в штат того же Управления. Сведения, представленные премьер-министром были таковы: всем присутствующим хорошо известно, что после завершения расследования покушения на королеву в июне этого года суд признал стрелявшего Эдварда Оксфорда невменяемым и отправил на принудительное лечение в Бедлам. Бумаги и оружие, найденное на квартире нападавшего в ходе обыска, были изъяты. Тайная организация «Молодая Англия» на поверку оказалась плодом больного воображения Оксфорда. Задержанные как сообщники продавец оружейного магазина и хозяин тира на Лестер-сквер судом были оправданы. Дело было благополучно закрыто, а личная охрана королевы и ее супруга усилена. Но теперь, и это самое тревожное, спустя полгода появились новые обстоятельства и сведения, говорившее в пользу подготовки нового покушения на жизнь монарха. Тайная организация или ее преемница, судя по отчетам агентов на местах, существует, а подозрительные личности были замечены в том же районе Ламбет, где проживал несостоявшийся убийца!

Одновременно с этими пока ещё разрозненными сведениями стало известно, что некоторые ирландские радикалы готовы присоединиться к заговорщикам. Для них все средства будут хороши ради освобождения родины.

– И наша задача, господа, – Мельбурн обвёл взглядом всех присутствующих, – Предотвратить в самом зародыше такую попытку и провести задержание всех причастных лиц упреждающим ударом. Время действовать! А теперь я попрошу каждого поделиться своими сведениями и соображениями на сей счёт.

Почти через полтора часа они выработали четкий план на сегодняшний вечер и, склонившись над картой, старались сузить район оцепления, учесть все нюансы предстоящей операции. Практически весь личный состав как руководства полиции, так и рядовых «бобби» будет брошен на организацию облав и задержаний. Инспектор Пирс и два сержанта из новой службы полицейских расследований присоединятся к операции, переодевшись в штатское. Это формально будет нарушением закона и может вызвать негативную реакцию общества, но жизнь и безопасность королевы для присутствующих на этом совещании ставилась превыше всего.

Начало операции было назначено на 18–00, а штабом стал частный дом, отданный недавно под полицейский участок, по адресу Уайтхолл, 4.До вечера они расстались, ведь каждый час был дорог, особенно для руководства городской полиции. Поставить в известность мэра Лондона о предстоящих событиях в городе Мельбурн взялся сам. Он сообщит об этом своей запиской за час до начала, чтобы предотвратить возможную утечку информации.

Вернувшись к себе в резиденцию, виконт приказал Хопкинсу быть готовым к отъезду через полчаса и тотчас сел писать короткое письмо в Брокет для мисс Виктории Кент. Оно получилось немного суховатым и деловым, но времени на переписывание уже не было. Мельбурн вручил его секретарю для отправки нарочным и сосредоточился на предстоящих сегодня визитах. Он искренне надеялся, что уже завтра, закончив все дела, сможет, наконец, вернуться из Лондона и провести оставшиеся до Тайного совета дни дома.

В сопровождении камердинера он выехал все в том же неприметном экипаже, как и планировал, до часа по полудни. День был пасмурный, солнце так ни разу и не пробилось сквозь низкие серые тучи, и к вечеру можно было ожидать снегопад. Внутри кареты было сыро и неуютно. Несмотря на тёплое пальто и перчатки, Мельбурн чувствовал лёгкий озноб. То ли начинало сказываться нервное напряжение последних суток, то ли он слегка простыл, возвращаясь вчера утром из Брокет-Холла. Меховой плед, прикрывавший его ноги, согревал слабо, и он сделал добрый глоток бренди из серебряной фляги, предусмотрительно положенной в тайник под скамьёй.

… Мисс Тереза Хор, старший партнёр и наследница банковского дела семьи, в нетерпении встала из-за стола, сняла очки и подошла к окну. Сквозь серую пелену дня она едва различала редкие экипажи и возки, что спешили по улице в эти последние дни старого года. Ещё один год ее жизни, заполненной каждодневной рутинной работой, совершал свой круг, прибавляя очередную морщинку вокруг глаз и пару седых волос в косу. От прежней девической округлости лица не осталось и следа, природная живость исчезла, взгляд становился все жёстче, а знание людей делало ее все циничней. Ее статус немолодой незамужней дамы уже позволял ей ни на кого не оглядываться и получать от жизни доступные радости. На матримониальных планах был окончательно поставлен крест и теперь, распоряжаясь дедушкиным капиталом и руководя банком, она сама себе хозяйка. Сэр Чарльз в последние годы своей жизни признавал в ней не только умную и волевую девушку, но и наследницу в обход других менее способных и ответственных внуков. С его уходом от дел, а потом из жизни, она смогла укрепить авторитет банка и существенно преумножить семейный капитал. Отчёт, подготовленный старшим кассиром, лежал у неё на столе уже к полудню, осталось дождаться самого заказчика. Она успела пробежать цепким взглядом из-под очков столбцы цифр, колонок и итоговый баланс. Лорд Мельбурн не был самым крупным их вкладчиком, но мысль о возможной потере его как клиента и самого неотразимого в ее глазах мужчины (здесь она волевым усилием отогнала неподобающие мысли!) неприятно кольнула её сердце.

… Как давно это было! Чудесным воскресным утром ей удалось уговорить сэра Чарльза опробовать новенький щегольской фаэтон и покататься в Гайд-парке. Вечно занятой дедушка сдался под натиском голубых глаз и милых ямочек на щеках юной мисс Терезы, и они пристроились в вереницу экипажей, чинно рассекающих по аллеям самого модного променада Лондона. Каштановые локоны из-под модной соломенной шляпки и пенное кружево дорогого парижского туалета привлекали взгляды молодых джентльменов, со скучающим видом фланирующих верхом. Но одного взгляда на старого банкира, сидящего рядом с предметом их интереса, было достаточно, чтобы остудить неуместное юношеское любопытство.

На аллее со стороны Серпентайна показалась высокая, ладно сидящая фигура, пустившая своего гнедого жеребца рысью. Джентльмен едва успевал отвечать на приветствия встречных, не меняя отстранённого холодного выражения лица. Аристократизм и мужское обаяние окружали его словно облако, и Тереза невольно стала следить за ним взглядом. Он приблизился к ним и неожиданно осадил коня, приветливо поздоровавшись с сэром Чарльзом и совсем молоденькой барышней, сидящей рядом. Классический породистый нос и умные зеленые глаза украшали его лицо. Они перекинулись с дедушкой парой фраз, и он двинулся дальше с тем же задумчивым и отстранённым видом.

– Кто это, сэр? – решилась спросить Тереза, внезапно ощущая потребность узнать об этом джентльмене как можно больше. – Лорд Мельбурн, член правительства и мой… давний знакомый, – был краткий ответ, и они продолжили путь.

Дедушка, как опытный банкир и мудрый человек, никогда не упоминал о своих знакомствах в высшем свете и клиентах своего банка – это было золотое правило его бизнеса. О том, что этот элегантный господин тоже клиент банка «Ноаre & co» Тереза узнает только через несколько лет, принимая дела и знакомясь со своими вкладчиками лично.

Он появился сразу после мелодичного перезвона каминных часов и его мужская энергия, смешанная со свежестью безупречного галстука и легкого шлейфа одеколона, заполнили кабинет. Мельбурн быстро пробежал глазами представленную справку, удовлетворенно приподнимая брови, и жесткая складка у рта слегка дрогнула.

– Благодарю Вас, мисс Хор. Как всегда отличная работа ваших служащих. Я, надеюсь, не отнял слишком много Вашего драгоценного времени?

Банкирша была польщена его похвалой и уверила самого значимого для неё клиента, что рада была помочь, и срочность его просьбы не проблема для работающего как часы банка. В ее глазах виконт всегда будет не только политиком и высшим чиновником государства, но и самым обаятельным джентльменом, которого она знала вот уже 12 лет.

Счета он закрывать не стал, проценты по вкладам досрочно не снимал, все прежние договорённости между ними остаются в силе. Полагающееся ей по статусу рукопожатие, вежливая улыбка на безупречно выбритом лице, и кабинет опустел.

… Тем же вечером, зябко кутаясь в фланелевую ночную рубашку до пят, Тереза легла в постель, согреваемую двумя тёплыми кирпичами. Перед тем, как задуть свечу, она достала из ящичка золотистый флакон с зеленой этикеткой, мазнула капельку содержимого на своё запястье и с наслаждением вдохнула. Знакомый лёгкий терпко-цитрусовый запах кельнской воды виконта окутал акулу банковского делового мира и одинокую женщину. Она улыбнулась своим потаённым мыслям и поправила ночной чепец…

Служебный вход в Банк Англии охранялся куда надёжней, чем парадный с тяжеловесным портиком из массивных колонн. При входе в вестибюль банковский служащий и полицейский внимательно разглядывали высокопоставленного посетителя и его сопровождающего.

Роб Хопкинс с сундучком в руках старшему смены явно не приглянулся, и он осмелился уточнить у премьер-министра, кто этот человек. Мельбурн невозмутимо ответил, и вот они в сопровождении мелкого клерка банка стали спускаться в святая святых, в хранилище.

Занимая формально пост Первого Лорда-казначея страны с выполнением обязанностей премьер-министра, Мельбурн ещё никогда за своё вот уже третье премьерство здесь не бывал. Записка барона Нортбрука и его адресат возымели магическое действие на банковских служащих, и формальные проверки посетителей на каждом этаже закончились.

Чем ниже они спускались, тем чаще сменялись их провожатые. Вход на отдельные этажи был закрыт наглухо стальными дверями, на других же он открывался замысловатым ключом, висевшим на связке сопровождающего. Наконец, они дошли до нужного яруса, и после настойчивого стука в массивную дверь и произнесённого пароля навстречу им из глубины полутемного помещения вышел невысокий человек, по виду никогда не поднимавшийся из этих подземелий на поверхность. Это и был искомый служащий-хранитель, записку к которому писал барон в клубе. Человек не представился и не просил о том же своих посетителей. У Мельбурна мелькнула мысль, что он не узнал премьер-министра Англии или сделал вид, что не узнал. Сопровождающий тут же ретировался, когда дверь с лязгом захлопнулась, и дальше они втроём пошли по боковому коридору, освещаемому газовыми фонарями.

На пороге кабинета Хопкинс был остановлен молчаливым жестом, и Мельбурн прошёл вглубь комнаты один, неся сундучок сам. Хозяин подземного царства сел напротив за массивный и девственно-чистый письменный стол.

– Я слушаю Вас, сэр, – сипло сказал он и надрывно кашлянул в кулак.

Холод стен хранилища начал постепенно пробирать и самого виконта. Такое обращение поначалу неприятно удивило Мельбурна – сидящий напротив человек едва ли имел личное дворянство, но аристократическая спесь была здесь явно неуместна.

– Я хочу положить тайно и на неопределенный срок в Ваше хранилище это.

Банковский служащий ощупал цепким взглядом указанный деревянный предмет и хлипкий замок на нем.

– Что ж, сэр, внесите оплату за хранение, и мы начнём оформлять нашу сделку.

Сумма, написанная клерком на внезапно появившемся на столе листке бумаги, неприятно удивила виконта.

– Мои гарантии? – спросил Мельбурн.

– Их нет, и Вам это уже наверняка известно, сэр!

Вчерашний категорический отказ конторой «Ллойда» подготовить страховку на его бессрочный вклад, не был злонамеренным казусом, как ему сначала показалось. По всей видимости, он был не единственным человеком, кто пытался в обход установленных правил застраховать свои риски по договору, не имеющего срока окончания.

Мельбурн достал из внутреннего кармана несколько столбиков золотых гиней и наблюдал, как проворно они исчезли в недрах выдвижного ящика, а на столе появляются бланки, конверты и письменный прибор для посетителя.

– Последний вопрос, сэр. Вы готовы дать слово джентльмена, что внутри этого сундучка нет ничего, что угрожает безопасности или интересам страны? – взгляд хозяина кабинета вперился в виконта.

– Да. Я, Уильям Лэм, второй виконт Мельбурн это подтверждаю! Произнесённое в тишине имя не произвело должного впечатления, и клерк незамедлительно приступил к написанию договора. К удивлению Мельбурна он был составлен в одном экземпляре, после прочтения подписан обеими сторонами и запечатан в конверт. В толстой кожаной книге с металлическими застежками клерк проставил только дату и четырехзначное число. Фамилии вкладчика или других указаний на принадлежность содержимого сейфа записано не было. Лаконичная расписка в получении оплаты от виконта за подписью клерка также легла рядом. Простой листок бумаги с несколькими цифрами был придвинут хозяином кабинета последним.

– Это номер Вашего сейфа, а это, – и он указал на строку, содержащую цифры и буквы, – путь к нему внутри банковского Хранилища, известный только служащим банка. Идемте за мной, сэр.

Они вышли из комнаты и в сопровождении Хопкинса прошли дальше по коридору. Зал с сейфами был бесконечен, и Мельбурну показалось, что при желании там может храниться не только золотой запас страны, но и Ноев ковчег со всем своим содержимым. Их шаги гулко разносились эхом по залу. Искомый металлический сейф был на втором ярусе на уровне глаз виконта, поэтому приставная лестница с перилами, стоявшая поодаль, ему была не нужна. Стальной ключ с несколькими замысловатыми бороздками и секретными фасками легко открыл массивную дверцу. Хопкинс подошёл и, поднявшись на цыпочки, не торопясь, прощупал и простучал сейф изнутри, тот был пуст, а на его руках не было следов пыли.

– Вы или Ваши наследники должны будут предъявить этот ключ и эту записку тому, кто будет главным хранителем банка. Раскрывать при этом своё имя не обязательно. Главное – знать номер. Ваш сундучок и запечатанный конверт с договором будут бессрочно храниться в этом сейфе. При его открытии, когда бы оно ни произошло, Вам будет необходимо расписаться на этом пустом бланке. Подпись на договоре и бланке должна совпасть. Если же придут Ваши наследники, то они должны принести доверенность за Вашей подписью и предъявить ключ и листок. Отсутствие хотя бы одного звена в этой цепочке сделает доступ к сейфу невозможным. Таковы наши правила, сэр.

… Путь наверх из этого мрачного рукотворного подземелья занял куда меньше времени, чем спуск, и они с Хопкинсом, выйдя, наконец, на дневной свет, с удовольствием вдохнули полной грудью свежий морозный воздух.

В оставшиеся до отъезда в штаб операции часы, Мельбурн вместе с секретарём разбирал официальную почту, подписывал бумаги и начал готовить материалы к Тайному Совету, что так не ко времени решила собрать королева. Многих уже нет в городе, и ко 2 января надо успеть оповестить всех членов Совета, отмечающих Рождество и Новый год в своих фамильных вотчинах.

Последним пунктом его работы стало составление записки мэру Лондона о сегодняшних полицейских облавах. Секретарь отправит ее с нарочным к пяти пополудни.

Отчёт, составленный по его указанию поверенным по имущественным делам семьи, вызвал у него чувство законной гордости. Земля принадлежащих виконту поместий давала стабильный доход, а содержание Брокета и Мельбурн-холла хоть и стоило немалых денег, но было ему пока по карману. Если ему все же придётся на время покинуть Англию в силу разных причин, то он без труда сможет прожить на континенте не один год. Не отказывая себе ни в чем и только на проценты от годового дохода. За сегодняшний, насыщенный событиями день Уильям смог немало сделать и для своего будущего…

На этой приятной мысли Мельбурн отпустил своего секретаря и переместился в столовую. Доставленные расторопным Хопкинсом, из славящегося своей превосходной кухней клуба «Крокфордс», холодный ростбиф с трюфелями и бутылка лафита скрасили его вынужденное одиночество.