Текст книги "Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Вы хорошо поспали? Отдохнули? Можете отвечать на вопросы?
Парни затравленно кивнули.
– Билл, дорогой… – начал продюсер, и Билл вздрогнул от нехорошего предчувствия. – Скажи-ка мне, чья это была идея записать вчерашнее видео? И кстати, заодно ответь, кто взял на себя роль чудо-оператора?
Георг заметно сжался. Дэвид мужественно бросился грудью на амбразуру:
– Это я, Пит. Поддержал идею. И записывал тоже я.
Хоффман метнул в коллегу взгляд, способный убить на месте менее стойкого индивидуума, и ласково заметил:
– Отлично, Дэвид. Мы потом побеседуем по поводу твоей компетенции.
Йост сжал тонкие губы в узкую полосочку и промолчал.
– Теперь относительно вашего выступления, дорогие Белоснежка и ее Гном, – с улыбкой акулы-людоеда обратился херр Хоффман к близнецам. – Вы сами-то себя со стороны видели?
Близнецы синхронно зажмурились.
– Не испугались? – заботливо поинтересовался продюсер.
– А в чем претензии? – вдруг набрался смелости Билл. – Что не так? Глаза накрашены, одежда брендовая, чистая. Мы просто поблагодарили элиенс, как обычно.
– Ты морду свою небритую фанатам зачем подсунул?! – покраснев до корней волос, внезапно рявнул Хоффман. – В мой офис с утра тащат коробки с бритвенными станками!!! Я охренительно рад, что вы с Томом поменялись ролями и ты теперь тоже мужик, но мировой общественности об этом знать пока совершенно необязательно!
Херр Хоффман брызгал слюной на монитор. Херр Хоффман орал, не выбирая цензурных выражений. Очки криво сидели на перекошенной от гнева физиономии. Билл подумал, что старика хватит удар тут же, в прямом эфире. Том испуганно жался к братскому плечу. Георг пытался закрыться растрепанными волосами и виновато сверкал глазами на Дэвида. Йост профессионально держал удар, молча выслушивая монолог старшего товарища.
Хоффман успокоился так же резко, как взорвался. Плавным жестом поправил очки на носу.
– Итак, молодые люди, – добрым голосом подытожил он. – Биллу побриться, Тому шапку дурацкую выкинуть. А ты, Дэвид, позвони мне позже, я с тобой без свидетелей поговорю. И больше никакой самодеятельности! Иначе я лично тебя побрею, Билл Каулитц. И я уверен, ты не получишь от этого удовольствия.
Получившие нагоняй парни еще несколько минут сидели перед потемневшим монитором. Потом Дэвид Йост глубоко засунул руки в карманы поношенных джинсов и развернулся к выходу.
– Дэвид! – хрипло выговорил Билл.
Продюсер остановился.
– Мы не специально, – по-детски беспомощно продолжил за брата Том, накручивая на палец косичку. – Мы больше не будем.
– Боюсь, вам слишком дорого обойдутся подобные шалости, – невесело усмехнулся Йост. – В самом прямом смысле этого слова.
Георг соскочил с дивана, облапил Дэвида со спины, прижался, громко засопел. Весь его вид говорил о крайней степени раскаяния.
– Хулиганы бестолковые, – выдохнул мужчина. – Выросли здоровые, а ума не прибавили. Камера где?
Забрав важную улику и Георга, продюсер покинул дом.
– Что это было, а? – жалко спросил Том.
Билл молча щелкал пальцами с облупившимся лаком по клавишам, отыскивая в просторах интернета провокационное видео. Братья молча посмотрели короткий видеоролик. Переглянулись и повалились на студийный диван, истерически хохоча. Обросший неухоженной щетиной Билл, с жирно накрашенными глазами и бровями и диким ирокезом, но в белой пафосной рубашке с подтяжками был карикатурно-уморителен донельзя. Том на фоне чудо-близнеца казался мелким, юным и трогательным со своими длинными тонкими косичками и в криво надетой смешной шапке с кисточкой.
– Элиенс, наверное, в шоке, – утирая слезы ладонями, заметил Том.
– Мда… – Билл почесал щетину. – Неудачный переход от Дивы к брутальному парню.
– Ты застрял где-то посередине, – снова засмеялся Том. – Еще с макияжем, но уже волосат и бородат!
Билл мстительно навалился на младшего брата, залезая одной рукой ему под рубашку, а другой – в просторные домашние шорты.
– Билл! Ой! Ай! А если Хоффман снова появится?!
====== Часть 7 ======
– Скоро мы вступим на территорию потенциального врага, а потому должны вести себя осторожно и осмотрительно, – начал торжественную речь Дэвид Йост, подозрительно косясь на большой чемодан, из которого вываливались цветные шмотки.
– Видимо, получил пиздюлей от Хоффмана, – тихо заметил Билл на удивленный взгляд Тома, который явно недоумевал, с чего бы старший товарищ вдруг устроил инструктаж перед отправлением в Россию. Они там уже были, и не раз, да и в международных отношениях вроде не наблюдалось напряжения. Однако Йоста пробило на урок политинформации и он, пользуясь подчиненным положением парней, долго впаривал в юные головы важность грядущего выступления. Билл смотрел в потолок и терзал кончиком языка недавно продетое в нижнюю губу колечко. Прокол почти зажил, когда Том во время утреннего поцелуя неосторожно зацепил его своей подковкой. Теперь подсохшая ранка неимоверно чесалась и занимала все внимание.
– Билл! – рявкнул Дэвид.
Парень перевел взгляд на продюсера. Оказывается, Йост уже перешел на личности и подробно объяснял Тому, как можно самому справиться со взрослой щетиной, чтобы выглядела ухоженной.
– Не понял, – включился Билл. – Нам же главный только недавно устроил скандал за усы?!
– Это он тебе устроил, – отозвался Дэвид. – А Тому как раз наоборот, теперь рекомендуется показать народу, как он возмужал.
– А я? – нахмурился старший близнец.
– А ты у нас гламурная киса, так что соответствуй, – усмехнулся продюсер.
Том украдкой показал брату язык. Билл издал утробное урчание, словно желающий драки кот по весне.
– Будет вам киса, – мстительно сказал парень закрывшейся за Дэвидом двери и повернулся к концертному чемодану.
Уже накануне вылета в Германию выяснилось, что бессменный тур-менеджер на сей раз группу сопровождать не будет, херра Йоста не вовремя скрутил приступ аппендицита. Георг намертво прилип к телефону, поминутно справляясь о драгоценном здоровье Дэвида, Билл и Том пытались наладить коммуникацию с тур-менеджером по имени Дунья, дамой немолодой, но симпатичной и, на первый взгляд, по-женски уступчивой. Однако Дунья незаметно организовала парней так, что перелет сначала до Берлина, а затем до Москвы случился без стрессов, разборок и спешки, с заранее обговоренным планом перемещений.
Все страшное началось в столице России, прямо в здании международного аэропорта, где на огороженные перекрытия навалилась визжащая ультразвуком толпа, еле сдерживаемая людьми в форме. Не то, чтобы парни сильно отвыкли от подобного выражения любви, но никак не ожидали от северной страны во-первых, таких темпераментных людей, а во-вторых – такой жаркой погоды. На улице плавился асфальт. Солнце раскалило мегаполис до шокирующей отметки в сорок градусов по Цельсию. Билл стянул с головы меховой капюшон серой брендовой кофтенки и вслух пожалел, что не послушался совета умной женщины Наташи и остался в сапогах, да и камуфляжные штаны могли быть не такими плотными. Том парился в двух рубашках, осторожно почесывая едва заметные после долгих издевательств над природой усы. Георг испытывал дискомфорт лишь от длинных густых волос, которые грели шею и плечи. Один Густав наслаждался теплом – парень по привычке облачился в шорты и тонкую футболку и меланхолично курил в приоткрытое окно.
Столица России намертво стояла в пробках. Салон минивэна нагрелся, кондиционеры быстро сдались, парни злились и потели. Дунья и гример Натали Франц обмахивались самодельно сложенными из журналов веерами. Билл наскоро вытер лицо – сил терпеть макияж уже не оставалось. Том таращился на бесконечную очередь чадящих вонючими газами машин, нервно дергал ногами. Георг подробно рассказывал удачно прооперированному за океаном Дэвиду о перелете, о бурной встрече российскими фанатами, о природе и погоде, умалчивая о самом главном – они безбожно опаздывали. Дунья старательно сохраняла невозмутимое лицо, повторяла вслух планы на ближайшее время – заселиться в Ритц, посетить мит-энд-грит с выигравшими в каком-то конкурсе элиенс, раздать автографы, успеть на пресс-конференцию уже в помещении спорткомплекса, где организовывалось основное мероприятие, попасть на саундчек... Выбивались из графика они уже больше, чем на час, а просветов на дымном горизонте не намечалось.
В отдалении слышался шум бурлящей толпы, когда водитель, по просьбе Натали Франц, остановил машину. Гример шустро подсела к Биллу, наскоро поправила макияж.
– Очки на носы, – скомандовала всей команде. – Основную красоту будем наводить в помещении.
Парни выпали из минивэна около пафосного отеля, в жару и толпу, снова улыбались, раздавали автографы и отдергивали руки от самых жаждущих. Толпа волновалась, визжала, падала в обмороки, размахивала самодельными плакатами с криво выведенными сердечками и подозрительными фразами на английском и немецком.
В спешке Билл едва обратил внимание на роскошное убранство местного «Ритца». Профессиональная этика требовала максимально скомпенсировать ужасное опоздание. Пока Дунья разбиралась с регистрацией, Натали увела парней в помещение около конференц-зала.
– От нас воняет, как от табуна молодых жеребцов, – слегка очнувшись в прохладной комнате, заявил Билл и принюхался.
Георг пожал плечами – переодеваться и намываться было некогда. Натали сноровисто распахнула саквояж, протерла лица парней освежающим тоником, поколдовала с пудрой и тональником, быстро поправила Биллу смоки-айс, раздала бутылки минеральной воды и белые полотенца.
– Ничего страшного, – проговорила нараспев. – Оботритесь влажными полотенцами, вам станет легче, а девчонки после нескольких часов на жаре тоже не снегурочки.
Парни с благодарностями вняли совету – Натали Франц обладала поистине удивительной способностью находить оптимальный выход из любых стрессовых ситуаций. После нехитрой процедуры Билл почувствовал себя намного уверенней. Теперь он был готов отрабатывать сумасшедший гонорар.
– А зря… – вдруг тихо сказал брату на ухо Том, спихивая в пластиковый пакет полотенце. – Ты обалденно пахнешь – мужчиной и чем-то фруктовым… грушей что ли… Так бы всего и облизал…
Кровь бросилась в голову, но Билл лишь сердито посмотрел на широко ухмыляющегося близнеца. Времени на рассуждения о приличиях катастрофически не хватало.
По заранее оговоренному с начальником охраны плану, дождавшихся встречи с кумирами поклонников запускали небольшими группками, во избежание инцидентов. Началось все оптимистично – музыканты искренне улыбались в ответ на счастье в глазах, девушки дисциплинированно подавали плакаты для автографов и говорили только хорошее. Том мимоходом поинтересовался у изучавшего русский язык Густава, как будет звучать приветствие, и блистал произношением. Потом парни выстроились для фотосессии на фоне чудного темного шкафа. Билл привычно встал около Тома, взглянул в прищуренные глаза.
– Я тебя хочу, – вдруг отчетливо выдал близнец. – Прямо здесь и сейчас.
– Вы охуели совсем? – радостно улыбаясь публике, спросил подошедший Георг.
– Избавь меня от этого маньяка, у него похоже от жары сперма в мозг ударила, – очаровательно оскалился Билл.
Георг послушно втиснулся между близнецами, что вызвало тревожное шушуканье среди девушек.
В очередной партии фанатов неожиданно оказалось несколько парней, причем один – весьма удачный косплей. Билл понял это по одобрительному оценивающему взгляду Тома, которым он окинул высокого и старательно накрашенного молодого человека с ног до головы. Усилием воли Билл подавил вспышку раздражения и почти искренне посочувствовал парню, вынужденному разгуливать по жаре в макияже, шапке и не особенно удобной одежде.
А вскоре фронтмен обратил внимание на телохранителя Маркуса, который что-то обсуждал с местным менеджером и недовольно морщился. Мило попрощавшись с фанатами, парни подошли к дискутирующим мужчинам.
– Одна девушка из следующей группы потерялась. В отель зашла со всеми, а сейчас ее нет, – не дожидаясь вопроса, объяснил охранник.
Билл развернулся к Тому, схватил за руку. Лицо близнеца моментально посерело под темным калифорнийским загаром, над губой выступили мелкие капельки пота. В прошлом году при подобных обстоятельствах на Тома напала чокнутая элиен, отбившаяся от основной группы массовки. Том совсем не ожидал посторонних в туалете телестудии и не успел среагировать, девица сшибла парня с ног и чуть не задушила, остервенело потянув на себя многочисленные цепочки на шее.
– Мит закончен, – противным, не терпящим возражений голосом высказался Билл. – Мы уезжаем на саундчек.
Спорить с ним никто не стал.
– Пожрать бы… – с тоской провожая взглядом здание Макдональдса, выговорил Густав. Они почти подъехали к спорткомплексу.
– Перед пресс-конференцией предусмотрен фуршет, – обнадежила Дунья, заглянула в расписание мероприятий.
Билл не спросил, что русские имели в виду под словом «фуршет», занятый состоянием близнеца, который сначала медленно выходил из коматоза, а потом начал похотливо поглаживать братские ноги и блядски облизываться.
Оказалось, фуршет подразумевал минеральную воду, сок двух видов и несколько тарелок со странно порубленными фруктами.
– А где водка? – громко спросил Густав и тут же расположил к себе окружающих.
Билл посмотрел на стол, вздохнул и предложил совместить легкий перекус с пресс-конференцией. Они и так заставили людей долго ждать.
В относительно небольшое помещение набилось слишком много народа со съемочным оборудованием. Очень скоро стало невыносимо душно, не спасали даже распахнутые настежь окна. Билл обмахивался листком с напечатанными на цветном принтере его именем и фамилией и ощущал себя участником театра абсурда. Рядом Том смачно лопал виноград, причмокивая и обсасывая пальцы. Густав посмеивался чему-то своему, а может, угорал над ситуацией в целом. Люди из молодежных журналов, с радио и телепрограмм долго и красочно вопрошали что-то в микрофоны. Испуганная блондинка медленно переводила на английский оказывающиеся банальными вопросы о творчестве и личной жизни. Билл улыбался, торопливо озвучивал выученные давным-давно ответы, желая хоть как-то нагнать упущенное время. Переводчица вдумчиво отправлялась в обратный путь, пространно изъясняясь на незнакомом языке. У Билла появились подозрения, что девушка что-то дополнительно сочиняла от себя лично, и только свободная поза усевшейся у окна Натали Франц, которая понимала оба языка, немного успокаивала парня. Действо плавно близилось к завершению, когда наевшийся винограда Том вдруг взялся отвечать на вопрос о жизни в Калифорнии, упомянув спа-салоны и ночные клубы, в которые он часто ходит с другом Георгом.
– Друг Георг по общей легенде в Германии живет, – обаятельно улыбаясь журналистам, заметил басист в то время, как Билл просил девушку умолчать о Георге при переводе. Перепуганная блондинка кое-как закончила фразу, и Дунья облегченно объявила пресс-конференцию законченной – в помещение уже несколько раз обеспокоенно заглядывал русский менеджер с муз-тв, ждущий артистов на саундчек.
На огромной сцене «Олимпийского» Билл быстро задал рабочий темп, проверяя звук и отлаженность аппаратуры, лично для себя измеряя пространство шагами. Том поначалу пытался носиться за близнецом, но вскоре включился в процесс. К тому же, на репетиции присутствовали посторонние, да и Георг активно перетягивал внимание на себя. Изредка на горизонте появлялись звезды местной эстрады, вызывая у парней искреннее удивление. Особенно порадовал шумный высокий дядька в черных кудрях и бакенбардах, уважительно названный Наташей Франц «королем российской поп-сцены». Кажется, гримерша едва удержалась от желания взять у него автограф. Впрочем, «король» был настроен благодушно – с интересом посмотрел на мучающих гитары Тома и Георга, окинул неожиданно цепким взглядом Билла, усмехнулся, приглашающим жестом развел руки. Билл оскалился в ответ.
По дороге в «Ритц» команду известили, что пропавшая фанатка найдена. Тревога оказалась ложной, девушка просто задержалась у зеркала, стремясь предстать перед кумирами во всей красе, отстала от основной группы и заблудилась в многочисленных коридорах. Фанатку строго допросили и отпустили, донельзя расстроенную и напуганную.
– Не скажу никому ни слова и не дам ни одного автографа, пока меня не накормят, – объявил мгновенно повеселевший Том и сложил руки на груди, демонстрируя серьезность намерений. Притомившаяся от длинного жаркого дня Дунья обещала парням полноценный обед в ресторане шикарного отеля.
До выхода на красную дорожку престижной премии оставалось чуть больше трех часов.
Ресторан «Ритца» оправдал ожидания. Наевшийся деликатесов Том Каулитц весело перемигивался с Георгом, стрелял глазками в заинтересовавшихся его персоной девушек, кокетливо покусывал белыми зубами пирсинг в губе… и в то же время настойчиво поглаживал ногой под столом тонкую голень сидящего рядом близнеца. Билл мрачно пил сок и размышлял, как бы унять пыл брата до выступления. Времени на брачные игры совсем не оставалось.
– Почему у нас с Томом сьют на двоих? – мрачно поинтересовался Билл, когда вся компания загрузилась в пафосный лифт. Натали и Дунья переглянулись.
– Вы всегда берете такой номер, когда останавливаетесь в «Ритце», – пояснила Дунья. Том фыркнул.
– Неудивительно, что про нас болтают глупости, – постарался сделать серьезное лицо Билл. – Сьют с одной двуспальной кроватью говорит сам за себя.
– Я могу поспать на диване, если тебя смущает мое присутствие в постели, дорогой брат, – низким голосом выдал близнец, многозначительно сдвигая брови.
Густав и Георг захохотали – игривое настроение Тома в сочетании с обедом явно помогло им прийти в хорошее расположение духа.
Не отдавая себе отчета, Билл первым вломился в шикарный номер и трусливо сбежал от озабоченного братца в роскошную ванную комнату, всю в мраморе и позолоте. Том неистово заколотился в дверь и что-то заорал. Билл не слушал, запустив на всю мощь душ. Яростно намыливался, остервенело смывая липкую жару июня, старался не думать о Томе.
Впрочем, когда Билл наконец изволил отомкнуть засов и явиться в номер, облаченный лишь в полотенце на бедрах, близнец с отчужденной гримасой молча прошел мимо в нагретую ванную. В комнате хозяйничала гример Натали, сноровисто раскладывала перед большим зеркалом баночки и кисточки. Молодая женщина повернулась на тихие шаги, окинула Билла с ног до головы профессиональным взглядом, в котором не было ни капли сексуального интереса.
– Садись, красавчик, – показала на удобный стул. – «Начнем отделку щенка под капитана».*
– Ух ты ж! – восхитился сначала вышедший из душа Том, а потом и привалившие в номер близнецов Георг и Густав.
Блистательный Билл Каулитц небрежно провел пальцами по предплечьям, поднимая узкие рукава летнего пиджака. Сегодня фронтмен вырядился в черное; пиджак, рубашка, обтягивающие брюки с кожаными вставками от середины бедра поражали изысканным вкусом. Натали звонко щелкнула крышкой баночки, довольная видом звезды.
– Ты как будто в тех высоких сапогах, что нескромные девушки носят! – заметил Густав, поправляя очки.
Билл аккуратно поместился в кресло, закинул ногу на ногу и картинно вытащил сигарету из пачки.
– Хоффман требовал гламурную кису, – четко описал свой образ фронтмен и махнул охраннику.
Полуголый Том уселся на место брата перед зеркалом, привлекая к работе над собой гримершу.
Охранник Маркус подволок к креслу большую картонную коробку, в которой уместились прошедшие тщательную проверку подарки от элиенс – плюшевые игрушки, письма и поделки. Билл кивнул Натали, молча подтверждая раннюю договоренность – гримерша отдавала всех медведей, зайчат и прочих неопознанных игрушечных зверюшек в детские фонды. Выбрасывать подаренные с любовью сувениры ни у кого не поднималась рука. Прихлебывая витаминный зеленый чай с имбирем, Билл бегло просматривал вскрытые охраной письма. Любовные признания, благодарности за то, что своей музыкой помогли в трудную минуту, откровенно эротические тексты… даже порно-рассказ, видимо призванный шокировать адресата. Билл усмехнулся – самым неприятным лично для него оказалось подсунутое несколько лет назад безобидное на вид послание, из которого посыпалась ядовитая дрянь, моментально разъевшая чувствительную кожу пальцев. Билл несколько недель провел в бинтах, а охрана получила строжайший приказ проверять всю фанатскую корреспонденцию.
Напротив остановился Георг с нацеленной камерой айфона. Билл поднял голову от заинтересовавшего вопиющей наивностью письма с приложенным рисунком – криво нарисованной физиономией непонятно кого.
– Дэвид переживает за твой внешний вид, – виновато прокомментировал басист выходку.
Билл состроил недовольную гримасу и показал телефону, а заодно и продюсеру, отогнутый средний палец.
– Напиши Йосту, что мы сильно озабочены его самочувствием и не подведем! – воодушевленно присоединился к красочному жесту Том из-под руки Натали.
Проход по дорожке славы Билл не помнил. Было жарко и шумно, от улыбки болели челюсти, от неудобной обуви с высокими каблуками саднили ноги. Парни давали автографы, фотографировались поодиночке и вместе, отвечали на все те же вопросы. Том радостно ухмылялся в ответ на случайные взгляды Билла, словно замыслил веселую каверзу.
За двадцать минут до предполагаемого выхода на сцену фронтмен выгнал всех из предоставленной гримерной. Шумно обсуждая местных звезд эстрады, парни вывалились в холл, ничуть не обидевшись на друга – Билл и раньше частенько медитировал в одиночестве.
Закрыв дверь, Билл заметался по комнате, пытаясь привести себя в стабильное состояние – сегодня он впервые выходил на сцену со своим голосом, наотрез отказавшись от фонограммы. Сейчас ему уже не казалось оптимальным это мужественное решение, но отступать было некуда.
– Слишком напряжен, – вдруг услышал он сквозь собственные мысли и вздрогнул. Загорелые плечи внезапно покрылись гусиной кожей.
Напротив стоял Том, пристально оглядывая брата блестящим взглядом.
– Ты надо мной издеваешься. Просто нереально охуенен, – выговорил близнец и облизнулся.
Билл попятился. Сзади оказалась прислоненная к стене сложенная конструкция, напоминающая лестницу, и парню пришлось опереться на нее спиной. Теплые руки брата неожиданно сильно сжали голые предплечья и тут же отпустили.
– Невыносимо красив, – скользя темным взглядом по тщательно накрашенному лицу, по длинной шее в звенящих цепочках, по торсу, обтянутому черной майкой, вниз к знакомым леопардовым стретчам, медленно и будоражаще выговорил Том. И также медленно опустился на колени. Билл не успел сказать явно спятившему брату ни слова, когда цепкие руки дернули за ремень, вжикнули молнией, потянули вниз штаны хищной расцветки. Том восхищенно выдохнул:
– Что ты…?
– Бразильский шугаринг, – слегка пришел в себя Билл, припоминая мучительный сеанс эпиляции, не принесший ни капельки обещанного младшим братом мазохистского удовольствия, только боль. Много боли. Впрочем вожделение, с которым Том уставился на гладкий пах близнеца, того стоило.
Младший вдруг всхлипнул, обнял обнаженные бедра и, пристально смотря в глаза брата, мокро провел языком прямо по яйцам, минуя все предварительные подходы. Чувствительная тонкая кожа моментально натянулась, Билл коротко вскрикнул, ощущая резкую болезненную реакцию собственного организма на блядскую выходку близнеца. Том с одобрением перевел взгляд на вставший перед глазами член, вдумчиво заскользил языком от мошонки по стволу, будто давая время прочувствовать и понять, что происходит. Влажная дорожка произвела потрясающий эффект, Билл сцепил челюсти, чтобы хоть немного отвлечься от острого желания засадить без всяких приготовлений, но тут Том остановился на головке, с пошлым чмоком всосал ее, выпустил изо рта, нахально облизнулся, секунду помедлил, словно размышляя о дальнейших действиях, и неожиданно смело погрузил член в рот, туго обхватывая ствол пухлыми губами. Билл застонал и непроизвольно схватил близнеца за горло. Том распахнул глаза, сглотнул, создав умопомрачительный спазм в горячей глотке, глубоко вдохнул носом. Билл ошарашено наблюдал, как брат медленно выпустил изо рта напряженный орган, провел расслабленными губами по всей длине к основанию, ощутимо прочерчивая колечком пирсинга по тонкой чувствительной коже, а потом увлеченно, громко и похабно причмокивая, забрал в рот яйца, подхватывал и легко сжимал губами, при этом невинно моргая пушистыми накрашенными ресницами. Билл оторопел от необыкновенных ощущений и похотливого вида братишки, решившегося на подобную проделку в такой неподобающей обстановке. Том выглядел до такой степени развратно, что Билл едва заметно сжал пальцы на сильной длинной шее, мечтая снова погрузиться в тесную глотку. Близнец послушно округлил губы. Постанывая сквозь зубы, Билл направил член прямиком в ждущий рот. Том на удивление спокойно впустил его почти на всю длину, сначала расслабил горло, а потом начал мелко сглатывать, ритмично сжимая головку, легко переминая пальцами поджавшуюся мошонку. Билл толкался уже совсем неосознанно, держал брата за шею, сам судорожно глотая и облизывая сухие губы, давно лишенные эффектного блеска. Забыв обо всем, сходя с ума от покорности, поджидая сладкий тайфун оргазма, вот-вот, прямо в горячий рот, наполнить собой, своим вкусом и восторгом. Том сдавленно застонал вслед за Биллом, сильно сжал свой член через широкие брюки, медленно выпустил изо рта влажный опадающий орган.
– Кайф... – прошептал Билл, наблюдая за капельками спермы, которые красиво стекали из уголка выразительных губ.
Они одновременно услышали тихий возглас. Натали Франц остолбенело стояла в темном проеме, не вовремя распахнув незапертую дверь. В ее руке шипела бутылка минеральной воды.
Тщательно сохраняя отстраненно-невозмутимую мину, Том поднялся с колен, небрежно отряхнул брюки, вразвалочку приблизился к гримеру и вытащил из маленькой ладони бутылку. Громко сделал несколько глотков, перевел дыхание.
– Чудесная минералка. Очень освежает.
С этим феноменальным заявлением гитарист покинул гримерку, оставив брата разбираться с удивленной Наташей.
Натали Франц, впрочем, больше волновала сохранность макияжа фронтмена, чем его моральный облик. Укоризненно покачав головой, девушка прошлась широкой пушистой кистью по идеальному лицу и строго наказала Биллу ни с кем больше до выступления активно не общаться.
Сам перформанс Билл почти не запомнил. Выбитый из привычного графика бесстыжей выходкой брата, парень едва зацепил момент, когда спел в микрофон первую фразу-приветствие на огромный ревущий стадион, который ждал и слушал в тот момент только его. Восторг взорвался в жилах, Билла понесло волной обожания и дикого вожделения, лишь жгучие взгляды близнеца останавливали от странных выходок – хотелось снять одежду, кинуться со сцены в зал, превратиться в леопарда… Билл поймал себя на подготовке к исполнению затяжного прыжка и приказал приходить в себя, пока не поздно. Том увлеченно топал ногами, мотал косами и концами длинного шарфа-арафатки, который пришлось спешно намотать перед самым выходом – синяки на шее от цепких пальцев Билла начали проявляться сразу.
Близнецы сбежали в свой номер, игнорируя предложения потусить в местных навороченных клубах. Организаторы от принимающей стороны удивленно посмотрели вслед, друзья понимающе переглянулись.
Не сговариваясь, братья вместе залезли в душ, ласкаясь, разогреваясь под струями приятно-теплой воды. Голые и влажные вывалились в темную комнату, где пахло летней ночью, а люди под окнами орали признания в любви. Упали на свежую постель, и Билл потребовал повторения вечернего действа в гримерке. Том сощурился, пошло облизнулся:
– Если ты будешь делать то же самое.
– Ты обнаглел, младший, – машинально выдал Билл, но от слов брата в паху тут же налилось напряжение, так вдруг захотелось – вместе и одновременно.
Том сладко потянулся, расправляя плечи.
– Где ты набрался этих премудростей? – недоумевая, как близнец смог так глубоко впустить в горло довольно крупный член, поинтересовался Билл.
– В сети нашел мастер-класс, – улыбнулся в темноте Том. – Научу.
Почему-то Биллу совсем не захотелось оспаривать превосходство младшего брата, который в это время, словно в подтверждение своих слов, подсел поближе, умело и чрезвычайно эротично, едва касаясь губами, на грани восприятия, спустился от груди до паха, кончиком языка поддел кожицу крайней плоти, оголяя головку быстро твердеющего члена. Так просто, без долгих объяснений, с видимым предвкушением удовольствия. Билл заметил, как Том скользнул правой рукой к своему паху и сжал напрягающийся член, будто невзначай продемонстрировал собственную реакцию. Старший обнял близнеца за бедра, решительно развернул, уложил на бок так, чтобы оказаться лицом перед пахом – совершенно так же, как Том. В голове вспыхнул классический рисунок инь-ян. Сравнение оказалось сродни откровению, когда Билл взял в рот напряженный орган близнеца и ощутил всеми рецепторами его вкус и запах. Тело затрясло от неведомого экстаза, словно формула абсолютного единения нашла отражение в двух замкнутых друг на друге идентичных душах, как только тела по-новому сомкнулись в кольцо. Билл не различал своих личных ощущений – своего тела и своих действий, подчиняясь неопределимому желанию дать и взять, повторить с точностью все движения близнеца, не понимая неудобств или стеснения, чувствуя лишь ослепительный поток живительной энергии, несущийся через них и в них. Бесконечно, по кругу.
Они лежали молча, обалдевшие и очарованные, переполненные собственным удивительным открытием, головами на животах друг у друга, стараясь сохранить то дивное ощущение абсолютного объединения, открывшегося так внезапно, не требующего слов, накрывшего, закрутившего, оправдавшего все и сразу.
Мягко грело закатное калифорнийское солнце. Близнецы валялись в шезлонгах перед бассейном, пили мохито, лениво переговаривались. С коктейльными трубочками во рту выходило шепеляво, но братьям это не мешало. Билл попутно общался в сети со стилистом, раздумывая о предстоящем проходе на празднике давнего спонсора «Nivea». Необходимость выглядеть «в образе» злила Билла, парень невольно раздражался, проговаривая проблему вслух:
– Мы словно оказались жертвами стереотипов, возникших из нашей же борьбы за свободу. Тогда я хотел так выглядеть и вести себя, и добился признания моих действий. Теперь от меня требуют определенного образа, не разрешают резко взрослеть – а вдруг элиенс не примут? Продюсеров пугает мое поведение, даже Хоффман ругается.
– Устрой Хоффману истерику, – лениво посоветовал Том, вытягивая ноги.
