355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Mary Lekonz » Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ) » Текст книги (страница 4)
Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ)
  • Текст добавлен: 11 ноября 2017, 02:00

Текст книги "Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ)"


Автор книги: Mary Lekonz


Жанры:

   

Слеш

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Чудесный вечер, – отстраненно поделился мнением Густав.

Блондинка тем временем как-то странно дернулась, на мгновение прижалась к Тому, а потом закатила глаза и неожиданно откинулась безвольной тряпочкой на спинку дивана. Подчиняясь знакомой мимике продюсера, ближайший охранник брызнул на потерявшую сознание поклонницу минеральной водой из бутылки. Рядом тут же появилась девушка из персонала и несуетливо помогла неадекватной блондиночке убраться с глаз долой.

Густав поправил очки.

– Ну и Томачо-умелые ручки! Многое я видел, но чтобы девочки от его пальцев в обморок падали – это впервые…

Смотреть на невероятно довольную физиономию брата было невыносимо, и Билл ткнул друга Георга в бок.

– Пойдем покурим?

Басист явно желал возразить, что курить им позволительно и здесь, но заметил выражение лица товарища и согласно кивнул.

Вежливый персонал провел звезд в ухоженный вестибюль для курения. У окна стояла девушка с двухцветными брейдами.

– Добрый вечер! – улыбнулась она.

При ярком свете Билл тут же отметил, что японка взрослее, чем показалось сначала. Пожалуй, даже лет на пять старше его. Парень сразу залип на бесчисленные длинные косички, обвивавшие девушку, словно тонкие змейки.

– Я могу попросить автограф? – очнулся Билл от звука ее голоса.

Георг с улыбкой протягивал маркер – он уже расписался на небольшом плакате.

– Ты прекрасно говоришь по-английски, – сделал басист комплимент японке и обернулся на звук шагов. В курилку заглянул Йост.

– Моя мама американка, – пояснила девушка.

Билл вежливо осведомился, где поставить автограф, поскольку поклонница свернула трубочкой полученный от басиста плакат. Женский взгляд вдруг по-взрослому оценивающе окинул изящную фигуру фронтмена. Девушка медленно и выразительно облизала губы. Билл улыбнулся, принимая вызов. Тут же в голове вспыхнул образ паршивца-брата, который в темном зале демонстрировал чудеса соблазнения. Девушка правильно поняла ответный кивок и провокационную улыбку, прошла мимо Георга и продюсера, точным жестом попросив Билла следовать.

– Что они оба сегодня творят? – услышал парень за спиной удивленный возглас басиста.

– Потрясающая ориентация в пространстве, – позволил себе усмешку Билл, когда девушка безошибочно завела его в чилл-аут.

– Я работаю в этом клубе, – обронила новая знакомая, пощелкала тумблером и оставила подсветку большой картины на стене. – Меня зовут Мияко.

Необычного облика девушки, ее тонкого смуглого тела и черно-розовых косичек оказалось достаточно, чтобы Билл вздрогнул от приятного предвкушения. Наверное, у него относительно давно не было полноценного секса. Наверное, неосторожная возня с младшим братом добавила томления и сыграла роль в выборе – Мияко была совсем не во вкусе Билла. В полутьме чилл-аута она выглядела странно, но необыкновенно возбуждающе. Билл не отказал себе в удовольствии поставить перед собой хрупкое создание на четвереньки и сгрести в кулак длинные брейды, вынуждая девушку запрокинуть скуластое лицо с зажмуренными раскосыми глазами.

Остаток ночи прошел спокойно. Удовлетворенный Билл снисходительно позволил Тому с Георгом расположиться на второй половине их близнецового сдвоенного номера. Сквозь пелену сна он слышал тихие переговоры и мультяшные реплики со смешной мелодикой речи – парни смотрели новомодное оригинальное анимэ на экране огромной видеопанели, занимающей почти половину стены.

– И вообще, эти штаны слишком широкие, я в них потеряюсь! – заявил Том и скрестил руки на груди.

Парни растерянно посмотрели на Билла. Тот ухмыльнулся. Уже полчаса группа уговаривала гитариста привести себя к виду, похожему на знаменитый имидж. Том морщился, торговался с продюсером за косметику, узкие джинсы, красивую обувь. Билл чувствовал, что брату просто страшно выйти на сцену в непривычном амплуа мачо-гитариста. Билл сам боялся. От липкого внутреннего страха тек грим, и Натали уже один раз правила фронтмену макияж. Музыканты собиралась на популярнейшее в Японии телешоу и находились полным составом, включая продюсера и гримершу, в номере близнецов. Билл решительно поднялся с места и направился к шкафу.

– Теперь мой выход, – невозмутимо заметил он и потянул вниз спортивные брюки. – Закройте глаза и рты.

– Пожалуй, мы еще поуговариваем Тома, – отвела взгляд Натали.

Вся компания, действительно, сосредоточила внимание на сопротивляющемся Томе, наперебой предлагая подходящие по стилю штаны и футболки. Пока новоявленного гитариста устраивал лишь бело-красный шарф-арафатка, в который парень вцепился, словно в стяг родины.

Через несколько минут на середину комнаты вышел Билл.

– Я готов, – серьезно сказал он.

– Мои стретчи! – огорченно воскликнул Том.

Остальные жадно рассматривали облик фронтмена. На взгляд Билла, он был одет сурово и по-рокерски – в черную майку, косуху, ярко-красные леггинсы и высоко шнурованные брутальные ботинки. Одежда сидела на тонкой фигуре потрясающе эротично, сам Билл признал это еще в Калифорнии, когда подбирал комплекты для выступления. Реакция знакомых зрителей подтвердила его умозаключения.

– Слюни подберите, – сварливо заметил Том, оглядывая друзей и продюсера.

Георг тряхнул гривой уложенных волос.

– Ты очень красивый, Билл. И смотришься так… сильно.

Том вздохнул и принялся натягивать первую попавшуюся под руку одежду.

Басист и ударник оделись без скулежа и истерик, только Густав в последний момент поменял белую футболку на ярко-красную.

– А у меня красная бас-гитара! – заметил Георг, когда продюсер удивленно поднял брови, окидывая парней подозрительным взглядом.

На телевидении царило оживление в предвкушении знаменитых гостей. Группа “Токио отель” триумфально приехала на сверкающем «Инфинити», парни улыбались, подмахивали плакаты, расписывались на руках и одежде, скалились в слепящие камеры и телефоны.

В пустом пока зале студии проходила проверка звука. Музыкантов запустили для ориентации на местности. Билл незаметно подтянул леггинсы и опустил взгляд, желая убедиться, что все в порядке. Такую одежду он надел впервые и ощущал себя неприлично обтянутым в самых интимных местах. Сзади подкрался Густав и звонко шлепнул фронтмена по заднице.

– Потрясающе хорош! – сделал сомнительный комплимент блондин и удрал за барабаны.

Том с Георгом слаженно наигрывали соло. Смысла в саунд-чеке не было, поскольку группа отрепетировала все выступление еще в Лос-Анжелесе. Билл слышал, как басист давал брату последние советы и напоминал о трудных моментах. Том кивал с серьезным видом.

– Йорки, – вдруг выговорил Том и оглянулся, поискав взглядом продюсера. – Ты прости нас с Биллом за Йоста. Я неправильно тогда понял ситуацию, да и нетрезв был. Он ко мне не жался, а я психанул и Биллу наболтал. Дэвид нормальный и надежный парень.

Георг на секунду завис с прижатым к бедру басом, потом мотнул волосами и улыбнулся. Билл тихо выдохнул – капризный и своенравный Том так спокойно и по-мужски извинился, совершенно неожиданно и нетипично. «Для прежнего Тома, – напомнил себе Билл, – когда он был младшим и фронтменом».

Большая съемка прошла без неприятных вопросов, а вот выступление внезапно принесло Биллу массу удовольствия, и хоть петь пришлось под фонограмму, парень ощутил удивительно приятную отдачу от новой роли фронтмена. Общение с аудиторией было совсем иным, прямым, глаза в глаза, от сердца к раскрытым любящим сердцам. Постоянно поворачиваясь к брату, Билл заметил, как Том самозабвенно работал, как увлеченно и точно играл, и как был похож на него самого, когда в другой реальности старший близнец выходил со своими гитарными соло. В эти моменты Билл по-настоящему гордился младшим братом.

– Отлично справились! – радовался продюсер по дороге в отель. – Я слегка опасался за поведение Билла, которому вдруг приспичило стать бруталом, но все прошло без накладок.

Георг молча пожал Тому руку и украдкой взглянул на Йоста. Густав дремал, положив голову на плечо продюсеру. Билл жадно курил, рассматривал в окно фантастический облик ночного Токио.

– Ладно, – махнул рукой Дэвид. – Будем считать, что ты в очередной раз сменил имидж. Перед Хоффманом я тебя отмажу.

– Спасибо, дорогой товарищ! – Билл приложил ладонь к груди и смахнул с глаз воображаемую скупую слезу.

– Играете на моих нервах, но все равно люблю вас, мерзавцев, – трогательно выговорил Дэвид Йост и вызвал детские искренние улыбки у своих подопечных.

Билл упаковывал чемодан. Среди аккуратно сложенных новых вещей оказалась изящная бумажная сумочка с логотипом известного магазина. Билл усмехнулся – младший брат, как всегда, купил и оставил приобретенную косметику у близнеца. Билл подтянул спортивки, взял двумя пальцами покупку и толкнулся в незапертую дверь соседней комнаты.

Том обнаружился на кровати. Из одежды на нем были только тонкие белые носочки. От неожиданности Билл сразу забыл зачем, собственно, явился пред затуманенные карие очи младшего брата. Том сидел на коленях и дрочил, медленно проводил тонкой кистью по всей длине напряженного члена, задерживался пальцами на округлой головке, сдавленно дышал.

Билл тут же отстраненно подумал, как на пользу пошли близнецу климат Калифорнии, хороший аппетит и тренажерный зал. Обнаженный братик уже не напоминал жертву пыток голодом и холодом. От былого истощения и нездоровой бледности не осталось и следа – под гладкой золотистой кожей обрисовались мускулы, Том казался идеально сложенным и чертовски сексуальным. Черные косички подчеркивали линию шеи, а две особенно упрямые перекинулись через плечо и закрывали правую ключицу.

Наверное, Билл не должен был особенно удивляться, ведь он не раз видел брата голым. Интимное занятие также не казалось чем-то выдающимся, но сам облик Тома вдруг взволновал старшего близнеца, и вместо того, чтобы незаметно исчезнуть, оставив сумочку на полу, Билл пошуршал бумажным пакетом о стену. Том вздрогнул, сфокусировал взгляд. Спокойно улыбнулся, не изменив позы, не убрав руку с члена.

– Привет.

– Я, кажется, не вовремя, – Билл сделал шаг назад.

– Ты очень кстати, – сощурился Том. – Я думал о тебе.

– Даже так?

– Мне нужна помощь.

– Ты и сам отлично справляешься, – Билл состроил скептическую гримаску, но язык сам облизал пересохшие вдруг губы.

Том запрокинул голову, показав длинную сильную шею, повел плечом, откидывая косички за спину.

Честно говоря, близнецы были грешны. Том еще не познакомился с парнем, с которым захотел бы стабильных интимных отношений, но он был психически и физически здоров и испытывал потребность в тепле и ласке. Хоть старший брат и держался отчужденно, не позволяя особенных вольностей, все же иногда Том пробирался к нему в постель, в темноте ночи, прижимался худым напряженным телом, обтирался о бедро твердым влажным членом. Билл даже не был уверен, что это происходило наяву, всегда как-то сумбурно, словно во сне, без разговоров, лишь под тихие всхлипы Тома. Билл умело, как самому себе, дрочил его перевозбужденный орган, принимал робкие касания теплых рук и мягких губ. Том уходил после полученного оргазма, оставляя едва ощутимый родной запах тела и спермы. Поутру старший просыпался с легким туманом в голове и завидной эрекцией, но определить зависимость одного от другого ему не хватало смелости. Младший брат об этом никогда не заговаривал.

Теперь Том расположился с тяжелым эротическим шоу при ярком свете эксклюзивных ламп. Он имел на это право – после удачного выступления, в своем номере и относительном одиночестве.

Вопреки здравой логике Билл подошел к кровати, завороженно разглядывая близнеца. Очевидно, Том уже разогрелся, но еще находился на той стадии, когда хотелось продлить прелюдию. Его член блестел от дополнительной смазки, и Билл заметил на постели небольшую бутылочку с иероглифами. «И когда успел отовариться?» – промелькнуло в голове. Рядом с бутылочкой валялась непонятная вещица.

– Что это такое? – невинно поинтересовался старший брат, подцепил пальцем и приподнял, покачивая на весу.

Сначала Биллу показалось, что это браслетик – три бусины на силиконовой нитке, но скулы Тома вдруг вспыхнули румянцем, он выгнулся в пояснице, показывая соблазнительную линию прямой спины, переходящую в округлую задницу. До старшего моментально дошло, что интересная вещица оттуда же, откуда и пестрый тюбик лубриканта.

– И как использовать эту штучку? – Билл сжал пальцами самую крупную бусину. Наощупь шарик, размером с ноготь большого пальца, оказался твердым силиконом, многообещающего радужного оттенка.

– Проще показать, чем объяснить… – вдруг промурлыкал Том, сощуривая глаза.

– Я, пожалуй, пойду… – неким неопознанным чувством Билл понял, что его может ждать сильное потрясение.

– Стоять! – рявкнул младший брат.

Билл застыл на месте. Не отрывая пристального взгляда от обескураженного близнеца, Том несколько раз провел ладонью по торчащему члену, другой рукой потянулся за лубрикантом, ловко отщелкнул крышечку, позволил жидкому гелю с запахом зеленых яблок пролиться на пальцы. Завел руку за спину и скользнул ладонью в ложбинку между оттопыренными ягодицами. Решительно тряхнул черными косичками. Билл таращился на слаженные движения загорелых рук – одной ладонью вверх-вниз по члену, другой… К счастью, старший брат видел только поглаживания. Том самодовольно улыбнулся, наблюдая за лицом близнеца, игриво шлепнул себя по попе, оставив на ней влажный след, и протянул руку за силиконовой игрушкой.

– Дай сюда.

Билл вложил в мокрую от смазки ладонь цепочку с бусинами. Том щедро нажал на тюбик, вылил на игрушку побольше лубриканта. Посмотрел на брата, кокетливо хлопая ресницами.

– Только не уходи. Ты мне нужен, помнишь?

Билл молча кивнул, присел на краешек кровати. Том изящно, как большая кошка, привстал с колен, выгнул спину, развернулся к брату задом, опираясь локтем в постель для равновесия. Развел ноги и погладил влажными шариками себя по ягодицам. Расстояния между расставленными коленями было достаточно, чтобы показать себя удивленному близнецу во всей красе.

Вообще Билл без всякого нездорового любопытства относился к изощренным формам секса, ни разу всерьез не задумался о природе заявленной Томом гомосексуальности, просто принял как факт и право выбора свободной личности. Но сейчас он не мог отвести очарованного взгляда от сжатой дырочки между белыми половинками. Никогда в жизни он не видел ничего более возбуждающего, розового и нежного. Том провокационно погладил сомкнутое отверстие, осторожно нажал самым маленьким шариком. Билл сглотнул, не замечая, как собственные пальцы вцепились в дорогое покрывало кровати. Радужный шарик исчез внутри. Том сжал ягодицы. Снаружи оказались две бусины и силиконовая нитка с колечком. У Билла зашумело в голове, зачесалось и зазудело по всему телу.

Младший брат повернул голову к близнецу. Черные косички, как изысканно переплетенные шнурки, разметались по светлому покрывалу.

– Мне неудобно, – пожаловался он. – В этой позе приятнее всего, а рук не хватает. Одной дрочу, другой опираюсь.

– Эээ… – Билл реально плохо соображал в данный момент.

Том глубоко вздохнул, покатал в пальцах второй шарик, согревая, а потом аккуратно прижал к тугой дырочке. Медленно, очень медленно, сопровождая свои действия тихим стоном, протолкнул внутрь. Билл почувствовал, как напряглось его собственное отверстие, теплая волна прошла изнутри по позвоночнику. Он прикусил губы, чтобы не застонать от внезапно нахлынувших ощущений.

– Еще один шарик, Билл, – прохныкал Том и повел бедрами. Нитка с оставшейся бусиной качнулась из стороны в сторону.

У Билла потемнело в глазах. Почти на грани сладкого обморока он осторожно погладил близнеца по теплому гладкому бедру. Стараясь не пялиться слишком откровенно, взял пальцами скользкую бусину и приставил к розовой мокрой дырочке. Дырочка сжалась. Билл аккуратно погладил шариком тугое отверстие по кругу, слегка надавил. Том всхлипнул и запрокинул голову, рукой обхватывая напряженный член и увеличивая темп. Сопротивление раззадорило Билла, он нажал сильнее, раскрывая влажные стенки. Бусина прошла внутрь, оставив силиконовый тонкий хвостик с колечком.

– Как приятно… – тихо простонал Том. – Билль, когда я буду кончать, выдерни всю игрушку, только резко, хорошо?

– Ну ты нахал… – прошептал Билл – на большее не хватило ни слов, ни голоса – и из вредности потянул за силиконовое кольцо. Том протяжно застонал. Из попы показался радужный шарик. Мышцы сопротивлялись и бусину не выпускали. Билл ритмично, вместе с движениями брата по члену, тянул за нитку, пытался вытащить шарик, раздражая вход. От стонов близнеца сладко пульсировало в паху.

– Да, Билл, вот сейчас… да… – всхлипнул Том, выгнул спину, сжал член и брызнул первыми каплями белесого семени. Билл сильно дернул за колечко, вытягивая все три шарика, один за другим. Том вскрикнул, сдвинул ноги, повалился на бок, закатывая глаза и хватая ртом воздух. Вязкая сперма залила поджарый живот, на котором от сокращений проступил рельеф пресса. Том прерывисто дышал, на шее и лбу выступили капли пота.

– Какой кааайф… – счастливо улыбаясь, блаженно пропел он, закинул руки за голову и потянулся всем телом.

Только Билл уже не слышал его слов.

Вломившись в свою комнату, ударяясь плечами об углы и сдирая на ходу спортивки и трусы, он бросился в ванную и передергивая, яростно отдрочил, почти тут же ослепнув и оглохнув от сумасшедшего оргазма. Ощущая шум в ушах, сполз по стене на пол.

– Как хорошо, что у меня вчера был нормальный секс, – переводя дыхание, прошептал он пересохшими губами. – Иначе я бы сейчас выебал его прямо в розовую узкую дырку. Ну и сучка этот мелкий!

Никогда еще Билл Каулитц не был так неуверен в своей ориентации и моральном облике.

====== Часть 5 ======

Предрождественскую Германию внезапно завалило снегом. Дэвид Йост самолично довез подопечных до небольшого дома на окраине Магдебурга, торжественно сдал из рук в руки фрау Симоне Каулитц и фрау Маргерит Каулитц, быстро обменялся музыкальными новостями с герром Гордоном Трюмпером и отбыл в законный отпуск. Женщины отпустили продюсера с миром, спеша воспользоваться моментом встречи, от которой даже невозмутимых братьев пробило на сентиментальность.

Старый дом бабушки Маргерит был точно таким, как помнили его Билл и Том. Все осталось на своих местах – и темные деревянные полы, и лестница на второй этаж, и красиво оформленные картинки на ботаническую тему на стенах. И запах был прежним – сухого дерева, вкусной еды, едва ощутимо – ароматических палочек, которые бабуля жгла в спальне. Хвойный терпкий аромат прислоненной к входной двери живой ели, шлейф корицы и ванили из кухни, чего-то жареного и печеного добавляли праздника знакомым ощущениям – приближался сочельник.

Не сговариваясь, близнецы поволокли тяжелые сумки на второй этаж, по знакомому с детства коридорчику в угловую комнату с красивым винтажным окном в эркере. Это было их убежище, маленькое, уютное, где находились только две кровати и стол, где летом в распахнутые окна нахально лезли ветки с темными вишнями. Переспелые ягоды падали на разбросанные по письменному столу листы со свежими рифмами, добавляя кровавой романтики первым музыкальным опытам мальчишек. Диски, журналы и потрепанные плюшевые мишки все так же размещались на одной полке, вперемешку.

Повзрослевшие братья уселись на свои кровати, осмотрелись, вдруг заметив словно сократившееся пространство вокруг.

– Это мы совсем выросли, – печально заметил Том.

Билл машинально пошарил под подушкой, вытащил помятый журнал с грудастой брюнеткой на обложке.

– Наверное, в данной реальности это твоя постель, – усмехнулся он.

Близнецы быстро переоделись в одинаковые майки и домашние штаны и с топотом спустились в гостиную – помогать и общаться.

Бабушка, мама и Гордон были привычными и абсолютно родными, Билл и Том моментально почувствовали знакомые волны любви и приязни. Разница ощущалась в мелочах: мама мимоходом касалась рук и плеч Билла, бабушка гладила по волосам, обращаясь с просьбами что-то подать или принести на кухню. Парень оказался не готов к родственным ласкам и едва сдерживался, чтобы не отскакивать от тянущихся рук. Не то, чтобы ему было неприятно, но раньше «нежности с мамочкой» считались привилегией Тома. Младшего близнеца с детства тискали и умилялись, старший же рос суровым мужчиной и гордился своей отстраненностью. Теперь Тома задействовали по-другому – прогулять по заснеженному непогодой двору собак, перетащить с Гордоном стол, принести сухих дров из коридора – бабушка по старинке и для «духа Рождества» решила затопить камин в гостиной. Билл порывался помочь, но Том едва заметно качал головой, без видимых усилий справлялся с нагрузкой. Братья очень не хотели произвести на близких людей странное впечатление. Несмотря на актерский талант и достаточный опыт, лицедейство давалось с трудом – парни не привыкли притворяться дома. Билл видел, как брат непроизвольно поджимал нижнюю губу и чувствовал, что Тому не хватало обычной маминой ласки, внимания бабушки, суеты на кухне.

– В нижнем ящике комода, – тихо подсказал Том, когда Билла отправили в бабушкину комнату за нарядной скатертью. Старший благодарно улыбнулся:

– Ты же хитрый, Томше, подлезь маме под руку, как в детстве, а удобный момент я тебе устрою, – и подмигнул.

Том вспомнил и засмеялся.

Когда Симона в очередной раз протянула ладонь, чтобы потрепать сына по коротким черным волосам, Билл будто невзначай отстранился к вдруг ставшей необходимой пепельнице, а под ласковой рукой оказалась переплетенная косичками макушка. Женщина провела пальцами по затейливым проборам. Том не отстранился, изображая взрослого мужчину, напротив – смешно сморщил аккуратный нос и прижался к маме.

– Ты у меня, оказывается, тоже ласкуша, – удивилась Симона, аккуратно гладя тугие косички. Том довольно сощурился. Билл не выдержал идиллии и, хихикая, подставил голову под другую мамину ладонь.

Бабушка, выйдя в гостиную из кухни, застала удивительную картину всеобщей гармонии и от умиления чуть не выронила стопку фамильных тарелок из тончайшего фарфора.

Одетый в цветастую рубаху Гордон состругивал ствол ели, подстраивая под размер старинной кованой крестовины. В комнате пахло свежей теплой смолкой и хвоей.

Билл удерживал дерево под нижние ветви, презрительно отказавшись от рукавиц, которые специально принесла мама.

– У тебя же маникюр! – снова удивилась Симона. – Испортишь руки смолой.

Билл поднес ладонь к носу, мечтательно вдохнул.

– Зато как пахнет…

Том проследил взглядом за жестом брата и облизнулся.

– Держи ровней! – строго заметил ему Гордон, пристраивая ель в крестовину. – Нет, не входит…

– Может, померить сначала? – предложил Билл.

Отчим внимательно посмотрел на юношу.

– Это не наш метод. Только на глазок и без всякой примерки!

Том радостно закивал брейдами, соображая, что Гордон уже отметил грядущее Рождество с друганами-музыкантами.

– У тебя фенька новенькая? – поинтересовался Билл, заметив на шее у мужчины, под рубахой, нечто красочное, зубастое, лоскутно-кожаное.

– Эээ, дорогой товарищ, это – индейский амулет. Друг привез из Мексики.

Свободной от елки рукой Гордон вытащил из выреза рубахи кого-то оскаленного и косматого на кожаном шнурке.

– Это кто? Дракон что ли? – разглядывая неведомую зверушку, предположил Том.

– Да нет… как его… – отчим напрягся, – Кетцен… фу ты дьявол… Кетцаклен… котлен…*

– Не ломай язык, – посоветовал Билл.

– Короче, национальный ацтекский пернатый змей! – сдался Гордон. – Олицетворение сил природы! Сувенир, разумеется. Упаси Боже настоящую мексиканскую штучку на себя нацепить!

– А мы когда там были… – начал Том, покосившись на брата, – слышали, что парень один амулет сломал…

– Реальный индейский? – живо заинтересовался отчим.

Том отстраненно пожал плечами.

– А фиг его знает, не разбирались же. Выглядел вроде старым. Но парень вдруг оказался как не в своем мире – все словно на месте, а не так. И люди знакомые его воспринимают, как будто он совсем другую жизнь жил. Тот чувак так и не понял, то ли он с ума внезапно сошел, то ли реальность резко изменилась.

Гордон потер лоб.

– Парень еще легко отделался. Мог бы и вовсе застрять между мирами. Значит, что-то совпало в обеих реальностях или просто невероятно повезло. Ацтеки и прочие инки были большими мастерами по путешествиям в пространстве и времени, как бы фантастично это не звучало. Я ведь неспроста предупреждал, когда вы туда отправились, чтобы ни к чему, что выглядит даже приблизительно старым и индейским не прикасались!

– Хотите глинтвейна? – вовремя появилась из кухни мама.

– Хотим! – хором отозвались близнецы. Им срочно требовалось отвлечься.

Пока Гордон помогал супруге с дымящимся напитком, Билл и Том обменялись многозначительными взглядами.

– Ты веришь? – одними губами спросил Том, показывая глазами на яркий амулет.

Билл усмехнулся.

– Я бы не придавал словам Гордона большого значения. Учение дона Хуана** не пошло ему на пользу.

Том засмеялся, вспоминая загруженного отчима с толстенной книжкой в вырвиглазной обложке, привлек к себе внимание родственников и первым получил большую кружку горячего вина со специями.

К вечеру высокую елку торжественно установили в углу гостиной и украсили старинными игрушками семьи Каулитц и хэндмейдными поделками Симоны. Разноцветная гирлянда в виде уличных фонариков была той же, из детства. Над празднично сервированным столом плыли восхитительные запахи. Фрау Маргерит Каулитц слыла отменной кулинаркой и презирала новомодную тенденцию питаться вне дома. Сладкая терпкость горячего глинтвейна оттеняла ароматы традиционной запеченной утки с яблоками, картофельного и сырного салатов, жареных каштанов и приготовленных специально для внуков фаршированной рыбы и сливового пирога по фирменному рецепту. Не отказывая себе в удовольствии, Билл и Том включились в праздник, быстро наелись, одномоментно откинулись на спинки стульев и блаженно замерли.

Гордон перебирал струны гитары, мурлыча под нос первую строку известной каждому немцу песенки.

– Oh Tannenbaum, оh Tannenbaum, wie treu sind deine Blaetter…

Том вдруг весело тряхнул брейдами, высоко и чисто повторил музыкальную фразу:

– Oh Tannenbaum, оh Tannenbaum, wie treu sind deine Blaetter…

Неожиданно для себя Билл вплел свой более низкий и сложный голос в вокал близнеца:

– Du gruenst nicht nur zur Sommerzeit,

Nein auch im Winter wenn es schneit…

– Oh Tannenbaum wie treu sind deine Blaetter, – закончили все хором.

Фрау Симона и фрау Маргерит наблюдали за спонтанным представлением, широко раскрыв глаза.

Гордон без паузы начал вступление к “Stille Nacht”. Не смотря друг на друга, но ощущая себя одним организмом, близнецы дуэтом безукоризненно пропели всю рождественскую балладу, интуитивно раскладывая строки на два голоса.

В камине потрескивали дрова. Мама и бабушка утирали слезы.

Внезапно Билл получил почти чувственное наслаждение от вокального соединения с братом. По телу заструилась приятная нега, в голове еще звучали их голоса, сплетенные в небывалой гармонии. Тонкие горячие пальцы стиснули ладонь, и Билл догадался, что Том ощущал то же самое – карие глаза близнеца были наполнены карамельно-медовым удовольствием. Сладкая дрожь иголками просыпалась вдоль позвоночника.

– Только сейчас я понял, почему так много народу сходит по вам с ума, – усмехнулся Гордон и потянулся за второй порцией утки.

Разговоры стихли далеко за полночь. Праздничный ужин съели, собаки дремали у камина, в котором тускло светились не прогоревшие угли. Гордон прикорнул в углу дивана, сморенный обильной трапезой. Мама и бабушка сонно обсуждали какие-то женские новости. Близнецы тихо выбрались из-за стола.

– Мы спать пойдем, – сообщил Билл маме. Симона расцеловала сыновей в щеки.

– Счастливого Рождества, мои дорогие мальчики.

Темный дом наполнился привычным спокойствием. Биллу казалось, что шум воды из душа звучал, как водопад Виктория, а от скрипа старого пола под осторожными шагами вот-вот проснутся собаки, и бабушка прибежит узнать, кто так оглушительно топает над головой. Билл плотно прикрыл дверь, повернул старую защелку и внезапно оказался в объятиях близнеца. Том ухватил брата за майку, ткнулся губами в щеку, потом добрался до рта, жарко шепнул:

– С Рождеством.

Билл только выдохнул – близнец опередил его с поцелуем, мечта о котором почему-то будоражила воображение еще с праздничного ужина. Не под омелой, а в темноте спальни, как продолжение песни на двоих. Ново, непонятно, неправильно и одновременно так правильно и идеально, что Биллу хотелось смеяться от счастья, когда Том ласкал его губы мягкими и неожиданно нежными губами. Сколько прошло времени – Билл потерял счет мгновениям, так было сладко и упоительно. Просто поцелуй – ничего особенного, движение губ по губам, смешанное дыхание, лишь быстрая прелюдия к чему-то большему… Но Билл не мог оторваться от близнеца, на секунду отстранялся, чтобы взглянуть в сияющие глаза, запечатлеть в памяти ускользающий миг и вновь припасть к родным, припухшим, с теплой подковкой-пирсингом... Никогда раньше Билл не переживал такого сумасшедшего чувства обожания младшего брата.

– Я от тебя пьяный, – едва слышно сообщил Том.

Билл предостерегающе приложил пальцы к братским губам – стены в доме были тонкими, а сон мамы и бабушки чрезвычайно чутким. Том невидимо улыбнулся в темноте, влажно облизал тонкие пальцы. Билл еле сдержал стон – от действий близнеца кровь прилила совсем не к тем местам. Трикотаж белья мучительно натянулся в паху. Том быстро избавился от майки и спортивных брюк. Мотнул головой, откидывая длинные косички за спину, демонстративно погладил себя по заметно оттопыренным эрекцией трусам.

– Хочешь сказать, что так возбудился от одного поцелуя? – недоверчиво спросил Билл.

– Много ли мне надо, неопытному? – с придыханием отозвался Том.

– Неопытному… – мучительно вспоминая эротическое шоу блистательного Томаса Каулитца–укротителя-анальных-шариков, повторил Билл.

Том нахально запустил одну руку в свои трусы, очевидно сжимая там напряженный член, другой же сноровисто залез в боксеры к старшему брату. У Билла перехватило дыхание от наглости и возбуждающей волны, когда чужая влажная ладонь умело прошлась по твердому стволу. Он тут же ухватил Тома за бедра, сжимая пальцы – желание потискать младшего брата накатывало на Билла уже несколько дней, однако реализовать все никак не предоставлялось возможности. По здравому размышлению, и сейчас время было совершенно неподходящим – комната запиралась на хлипкий замок, и родственники могли запросто заглянуть, проверяя сон мальчишек. Тома, очевидно, эта проблема совсем не волновала – потеребив братский член и добившись каменной эрекции, он вытащил шуструю ладонь, обеими руками приспустил боксеры. Билл машинально повторил движение близнеца, стащив с его бедер трусы. Возбуждение оказалось резким и сумасшедшим, словно в слюне Тома находился редкий афродизиак, передавшийся в поцелуе старшему близнецу. Биллу вдруг стало наплевать на конспирацию, лишь бы слышать прерывистое дыхание, осязать волнующий запах сексуального желания, ощущать ладонью теплую кожу. Закатывая глаза, Том резко и быстро двигал рукой по вертикально стоящему члену брата, будто боясь, что наваждение вот-вот отпустит, и Билл оттолкнет, запретит, ударит. Билл чувствовал его наслаждение, восторг и страх, ведь это был первый раз, когда младший близнец так ласкал старшего. Словно повинуясь некоему закону гармонии, Билл протянул ладонь, касаясь горячего напряженного органа брата. Том тихо всхлипнул, толкнулся бедрами. Они моментально синхронизировали движения, будто в искусно поставленном танце удовольствия. Том точно также невесомо и сладко поглаживал близнеца по бедру, как Билл, в том же темпе, откликаясь на малейшие изменения ритма. Они молча смотрели друг на друга – в чуть удивленные, с налетом неведомого ранее наслаждения лица, в почерневшие глаза и дрожащие нацелованные губы. И одновременно испытали оргазм, когда тела словно прошила электрическая искра, от макушки по позвоночникам, сплавила воедино, перемешивая белую сперму. Том, стараясь не закричать, вцепился зубами в плечо старшего брата. Билл широко раскрыл глаза, морщась и закусывая губы – орать было нельзя, а впиваться зубами или ногтями в молча стонущего Тома он себе не позволил. Восторг оказался длительным и неожиданным – Билл не мог припомнить, переживал ли ранее что-либо подобное, так сильно и – вместе.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю