Текст книги "Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Я должен разобраться, – упрямо заявил Том во время общего “итальянского” ужина.
Густав и Георг с завидным аппетитом наворачивали лазанью и по-плебейски запивали ее холодным пивом. Дэвид отставил вилку, доброжелательно посмотрел братьев.
– Ну же, Томачо, – подбодрил Георг.
Том поставил локти на стол и положил подбородок на сложенные ладони.
– Что-то мне не нравится в этой жизни.
– Ты просто устал, – предположил Густав. – Нужно отвлечься, выспаться. Такой тур отыграли! А в Мехико ты вообще отжег!
– Да уж… отжег, – пробормотал Том.
– Надо было как следует оторваться после концерта, а не сидеть в углу, как пьяный тушканчик, – встрял Билл, пытаясь увести близнеца от печальных мыслей. – Той горячей штучки на двоих бы хватило... в виде исключения твоим наклонностям! – он подмигнул брату.
Георг поперхнулся пивом.
– Какой горячей штучки? – ледяным тоном поинтересовался Дэвид.
Билл закатил глаза:
– Дейв, не начинай снова. Ты мне сам ее к чилл-ауту прикатил, ту смуглую с сиськами.
Все почему-то посмотрели на Тома, который только усмехнулся:
– Когда-нибудь очередная неучтенная телка тебе писюн откусит, чтобы не совал его в рот кому попало.
– Парни, вы мои кумиры, – вдруг громко засмеялся Густав.
– Билл, – Дэвид был серьезен. – Вы с Томом пересмотрели свои отношения?
– Отношения? – хором удивились близнецы.
В комнате наступила тишина, прерываемая лишь всхлипами пытающегося сдержать смех Густава. Георг молча пялился на друзей.
– Что ты имеешь в виду под словом «отношения»? – наконец, поинтересовался Билл.
– Секс, любовная связь, или как вы это для себя обозначаете, – расшифровал продюсер.
Том уронил в тарелку кусок лазаньи и вытаращился на невозмутимого мужчину.
– Дэвид, – ласково выговорил Билл. – Ты хорошо себя чувствуешь? Мы вообще-то братья.
У Дэвида Йоста имелся богатый опыт общения с молодыми нахалами, поэтому он никак не отреагировал на наглое замечание.
– Я хорошо себя чувствую. А вот как вы себя чувствовали, когда все это затевали – большой вопрос.
Близнецы переглянулись.
– Мне срочно нужно выпить, – сказал Билл.
– И мне, – согласился Том.
Отрепетированным движением братья сунулись в холодильник, вытащили лоток со льдом и пару бутылок. Том набил два стакана крупными прозрачными кубиками, Билл ловко плеснул в один мартини, подставил брату. Себе налил столько же виски. Близнецы сделали по глотку, одинаково задержали дыхание, посмотрели на наблюдающих всю сцену друзей и продюсера.
Билл закурил.
– Я, конечно, люблю экстравагантные выходки, но изображать инцест, да еще с таким противным братом – это как-то слишком даже для меня, – пробормотал Том и протянул «противному» бокал. – Налей еще.
– Поверь, мы бы рады увидеть в ваших телодвижениях игру, – серьезно отозвался Дэвид. – И у меня сначала тоже возникла мысль, что это изысканный пиар для стимулирования интереса фанатов.
– Ага, как же, – угрюмо вставил Георг. – Мы такого насмотрелись в гримерках и отелях, что не ошибешься. Вы, парни, в последнее время совсем слетели с катушек.
– Скрывать становится все сложнее, – продолжил Йост. – Ваши небратские отношения заметны не только ближайшему окружению. Фанатов в расчет не беру – они готовы поизвращаться на этот счет и без повода. Но вы так работаете на фотосессиях и интервью, что посторонние люди интересуются, не сексуальные ли партнеры близнецы Каулитц. А отвечать на вопросы приходится мне, потому что тебя, Билл, малейший намек на эту тему приводит к долгой и неприятной истерике.
Близнецы переглянулись и недоверчиво уставились на продюсера раскосыми карими глазищами.
– И давно у нас… так? – вкрадчиво спросил Билл.
– С тех пор, как ты написал «In die Nacht», – просветил Билла Георг.
– А чего я там такого написал? – удивился Том.
– Дело не в том, что ты написал, а то, как Билл это пел на сцене.
Том и Билл весело рассмеялись.
– Я так и думал, что они где-нибудь собьются, – радовался Том. – Розыгрыш раскрыт! Ну когда же такое было, чтобы Билл солировал?
Густав покашлял, привлекая к себе внимание.
– А когда Билл НЕ солировал? Он у нас фронтмен.
Том залпом допил мартини.
– Не смешно уже, хватит.
– Как угодно, – Йост встал из-за стола, заботливо собрал тарелки, сунул в микроволновку. – Предлагаю Гео и Густу сходить в клуб, а близнецам – поспать или кино посмотреть. Уверен, вы нуждаетесь в отдыхе.
– Отъебись, папочка, – чуть слышно проворчал все еще недоумевающий Билл.
По дому громко топал Густав, разыскивая потерянные кроссовки. Йост раздавал советы, как получше одеться для тусовки в модном клубе. Георг нервно выпрямлял волосы и вспоминал добрым словом гримера Натали, которая быстро и ловко приводила его растрепанную шевелюру к состоянию шелкового водопада.
Билл прокрался в комнату брата с ноутбуком в руках. Том натягивал многострадальные леопардовые леггинсы.
– Ты куда? – удивился старший брат, заметив цветные резиночки в косичках и накрашенные глаза младшего.
– Я тоже хочу в клуб, – заявил Том. – Мне все надоело. У меня от несовпадений голова болит. Я хочу потусить и развлечься.
Билл потряс ноутбуком.
– А я собирался найти и пересмотреть ту злополучную «In die Nacht». Не хотелось бы, чтобы Йост и парни говорили всерьез.
Том присел рядом с братом на свою постель.
– Мы ушли! – заорал из коридора продюсер.
Но близнецы его не услышали. Одинаково раскрыв рты, они смотрели загрузившийся ролик. Билл двухгодичной давности, с колыхающейся львиной гривой и сползающих на тощие бедра джинсах, пел на сцене. Том, в дредах и с гитарой, сосредоточенно перебирал струны.
– Что это за концерт, Билл? – прошептал Том. – Почему ты поешь? Почему я играю?
Билл никогда не чувствовал себя таким растерянным. В голову не приходило ничего авторитетного и внятного, чем можно было бы успокоить младшего брата.
– Может, пародия? – с надеждой вопросил близнец.
Билл пробежал пальцами по клавиатуре. Ютуб радостно выдавал записи разных лет и концертов, интервью и документальные съемки, но одно было стабильно – состав группы «Токио отель», фронтмен Билл и гитарист Том.
С выражением недоумения на лицах близнецы просмотрели знаменитый «Монсун» – клип, с которого началось их триумфальное шествие по чартам. Билл помнил дни съемок, словно это произошло вчера – свое нервное состояние, смех без причин, и как потом гудели пальцы от баррэ. Как они вдвоем поутру красили глаза – Билл черным, погуще, как и положено начинающему рок-гитаристу, а Том – бежевыми мерцающими тенями, и ресницы – темно-бронзовой тушью, украденной у мамы. Как они сообща колдовали над Биллиным начесом, вылили целый флакон лака с супер-фиксацией, волосы потом долго торчали и кололись. Как Том аккуратно раскладывал дреды по плечам и по ходу съемок регулярно требовал зеркало, чтобы убедиться в идеальности прически.
Билл прикусил нижнюю губу. В клипе они выглядели примерно так, как и осталось в его памяти. Только поменялись местами. Билл никогда не пел своим хрипловатым неокрепшим голосом в составе группы «Токио отель». Он был соло-гитаристом, и место его находилось справа от Тома, фронтмена и младшего брата. Это Том сочинил тот давний текст. Это Том привлек своим чистым нежным тембром и андрогинным образом огромную аудиторию влюбленных девочек и мальчиков. Это Том стоял тогда с микрофоном в руках.
– Ты неплохо бы выглядел, – потерянно отозвался Том на его мысли.
Билл покосился на младшего брата. Для создавшейся ситуации тот слишком хорошо держался.
– Значит, соврал тогда Хоффман, когда сказал, что твой голос «мальчика с хронической ангиной» не будет продаваться, – кивнув в ноутбук, закончил мысль Том и потянулся к ополовиненной бутылке мартини.
Целый час близнецы смотрели видео. Потом кончился алкоголь.
– Наверное, мы все-таки сошли с ума, – печально резюмировал Том и снял леггинсы. В клуб уже не хотелось.
– Что мы имеем, – попытался сделать вывод слегка окосевший от виски Билл. – Я пою в твоих шмотках и с намеком на твой имидж, а ты в моих штанах и с моей любимой гитарой претендуешь на славу лучшего гитариста.
– Поешь ты своим голосом, – задумчиво заметил Том.
– Я пою своим голосом, а ты играешь своими пальцами, – согласился Билл.
Близнецы посмотрели друг на друга и пьяно заржали. Смех быстро превратился в истерические всхлипы – все-таки потрясение оказалось сильным.
– Господи, что же получается, – Том стер со щек мутные разводы от туши, – а потом мы, значит, занимаемся с тобой сексом?
– Даже не мечтай, – Билл погрозил брату пальцем. – Я догадывался, ты давно на меня засматриваешься, на красавца-мачо!
– По нынешней версии красавец-мачо – это я, – усмехнулся Том и недоуменно потряс косичками. – Может, мы с тобой впали в кому? Я четко помню, как пел в Мехико!
Билл снова защелкал по клавишам и широко раскрыл глаза. По монитору замелькали кадры с недавнего концерта.
– Это просто невозможно! – потрясенно прошептал Билл, машинально отгораживая плечом младшего брата от мерцающего экрана.
В три часа ночи загулявшая компания вернулась домой. Из спальни Тома доносилась музыка, дверь была приоткрыта. Вся троица заинтересованно сунулась в комнату.
Лежащий на полу ноутбук показывал отрывки из отыгранного тура «Гуманоид-сити».
Близнецы сладко спали в одной постели, с разных сторон, одетые, не касаясь друг друга. И это показалось Дэвиду Йосту неправильным.
====== Часть 3 ======
По своему обыкновению, Билл проснулся рано, выпустил собак резвиться по территории виллы, закупил в ближайшем кафе свежих круассанов и загрузил кофемашину. На бодрящий запах из спальни выполз сонный Том. Уселся на стул, почесал нос и взялся аккуратно разбирать свои тонкие косички.
– Что нам теперь делать? – задал младший брат актуальный вопрос, продолжая вчерашнюю бурную дискуссию.
К тому времени, как Густав, Георг и Дэвид изволили проснуться и появиться из гостевых спален, близнецы уже составили план выяснения обстоятельств.
Братья подождали, когда друзья насытятся выпечкой и тостами с джемом. Билл принес гитару, а Том вытащил на середину кухни-столовой два барных стула и объявил:
– «In die Nacht».
Билл привычно брал аккорды, с первым звуком полностью отстранившись от мира. Струны души вдруг отозвались щемяще и сладко, реагировали на каждое слово, на каждую интонацию высокого чистого голоса брата. Билл едва заметно улыбался – оказывается, люди думают, что между ними секс. Какие глупости! У них двоих есть намного больше, чем секс. Содружество и единение с самого начала, невозможность существования друг без друга, несмотря на ссоры и несогласия, это ощущение звенело где-то внутри, на клеточном уровне – вместе, вместе всегда. Знакомая песня вдруг обрела иной смысл.
– «Ты – все, что я есть. Ты все, что течет в моих венах…» – тихо пропел Том.
Над столом повисло тяжелое молчание. Глаза Георга походили на светло-зеленые стеклянные пуговицы. Густав нервно жевал круассаны из тарелки Йоста. Сам Дэвид задумчиво смотрел в потолок.
– Так… – наконец сказал он.
Том, опустивший было ногу на пол, подтянул ее обратно на перекладину высокого стула.
Продюсер придирчиво осмотрел близнецов.
– Кто из вас кто? – задал тот самый, первый вопрос, который прозвучал при знакомстве с ребятами восемь лет назад.
– Я Билл, – усмехнулся Билл.
– Я Том, – повинился Том.
– Кто из вас старший?
– Я, – отозвался Билл. Том молча ткнул пальцем в близнеца.
– Так... – повторил Йост. В нем внезапно проснулся профессионал. – Если я правильно понял данный перформанс, то Билл – гитарист, а Том – вокалист?
Братья кивнули. Густав нервно допил кофе из кружки продюсера. Георг неверяще щурился и плел косу из собранных в хвост волос.
– Кто пел на концертах «Гуманоида»? – вкрадчиво поинтересовался Дэвид.
– Я, – застенчиво признался Том и подергал языком подковку пирсинга в нижней губе. – И в «Шрай», и в «Циммере», и в «Гуманоиде». Только совсем осип в Мехико, поэтому и расстроился. И в баре потом один сидел, пока Бильке с телками игрался. И все было как всегда… А утром началась фигня. Сначала ты нас насильно переодел, потом интервью то странное…
– Я вас насильно переодел… – задумчиво повторил Йост и встрепенулся. – Вот что. Даю двадцать минут, чтобы вы привели себя в привычные концертные образы. Я должен это увидеть.
Близнецы выскочили из кухни. Георг посмотрел на продюсера.
– Не нравится мне все это, – озвучил он общую мысль.
В комнате Тома братья лихорадочно наносили макияж. Билл, обладающий лучшим глазомером и более собранный, справился первым и успокаивающе погладил близнеца по обтянутому тонкой джинсой колену.
– Давай помогу?
Том кивнул. Старший брат частенько следил за работой гримера Натали и знал технологию нанесения концертного макияжа. Отстраненное наблюдение за тем, как преображалось идеальное лицо близнеца даже помогало гитаристу сосредоточиться для последующих выступлений. Вскоре Билл развернул Тома к зеркалу.
– Красавец?
Младший брат раскрыл глаза и улыбнулся. Уверенные касания тонких пальцев, скольжение пушистых кисточек по лицу и собственное потрясающее отражение привели Тома в состояние спокойной готовности.
Вся компания шумно выдохнула, едва принаряженные братья вышли на кухню. Билл усмехнулся – его шикарный ирокез и гротескный образ не особенно привлекли внимание, лишь Густав удивленно царапнул взглядом по длинной футболке и широким штанам. Том же, как всегда, поражал воображение. Билл постарался с макияжем: ярко-карие глаза брата по-кошачьи сверкали, чистая кожа сияла, а правильные черты заострились до идеальности. Том был похож на языческое божество и весьма этим гордился. Красоты добавляли живописные тонкие брейды, белая короткая курточка в облипочку с яркими прошивками, очень узкие джинсы и высоко шнурованные ботинки на платформах.
– А у Томше, однако… ноги… – растерянно выдал Густав, протирая внезапно запотевшие очки.
– И лицо, – холодно заметил Георг.
– Мда… – Йост оценивающе переводил взгляд с одного близнеца на другого. – Ну Билл, пожалуй, только одежду сменил… А Том меня удивил. Пойдемте-ка в студию.
– Чую я спинным мозгом, ждет нас сильное потрясение, – пробормотал Густав.
В небольшой домашней студии Том привычно встал к микрофону, а Билл обнял гитару.
Честно говоря, «Automatic» не удался. Ударник лажал в ритме, постоянно отвлекался на маячившую перед взором обтянутую белым денимом выразительную задницу Тома. Георг испуганно таращился на подступавшего к нему с сольными гитарными партиями Билла, пятился и сбивался.
– Ужас, – резюмировал Йост и скрестил руки на груди.
Музыканты понурились. Они и сами чувствовали раздражающую несыгранность.
– Детский сад на утреннике. Для вашего нынешнего уровня просто позор. Но, – продюсер важно поднял палец, – идея очень неплоха, да. И как мы раньше не использовали твой вокал, Том? У тебя прекрасный голос. А Билл оказывается, виртуозно врал все время, что не владеет игрой на инструментах…
– Я помню, как он коряво пытался играть на фортепьяно, – заметил Георг.
– Коряво? – удивился Билл. – Я нормально играю. Мы вообще-то с Томше музыкальную школу закончили.
Неожиданно все зашумели, что-то выясняя между собой. Наконец, уставший продюсер похлопал в ладоши.
– Мальчики, успокойтесь. Я понимаю, произошло нечто чрезвычайно странное. Но, кроме фантастической ситуации, меня сейчас волнует одна большая проблема. Ты, – он ткнул в Тома, – бери гитару. А ты, Билл – к микрофону.
Близнецы переглянулись.
– Я давно не пел, – внезапно смутился Билл.
– А я не играл со школы, – прошептал Том.
Дэвид всплеснул руками.
– Ну попробуйте, хотя бы тот же «Automatic»!
Они попробовали. Йост отстраненно смотрел в потолок. Густав бросил палочки и ткнулся лбом в свой самый большой барабан. Раздался глухой бум.
– Я до последнего надеялся, что это неудачная шутка, – сказал Георг, снимая с плеча ремень баса.
– Так плохо, да? – Билл посмотрел на сжимавшие гриф гитары тонкие пальцы Тома. С непривычки саднило горло.
Дэвид поднялся с кресла.
– Я не знаю как, но через две недели в Японии должна выступать та группа, к которой привыкла наша аудитория, без вариантов. Завтра приеду с педагогом по вокалу. Раз у вас за плечами музыкальная школа, то освоить десяток аккордов для Тома не будет непосильной задачей. Относительно Билла решим по факту. И разберитесь, что за двойное затмение на вас нашло!
За продюсером хлопнула дверь.
– Хорошо, что тур закончился, – вовремя сказал Георг.
Густав прикрыл глаза.
– Том, прошу, умой рожу. Твой вид как обещание скорого провала.
Билл ловко перехватил бросившегося к ударнику брата поперек талии.
– Давайте все успокоимся, – уворачиваясь от брыкучих ног, пропыхтел он. – Боюсь, парни, нам придется больше репетировать.
– Поняли уже, – Густав вылез из-за установки. – Пойдем, Йорки, пива попьем. Ждут нас тяжелые дни.
Близнецов накрыло ночью, после почти суточного просмотра клипов, концертов, тх-эпизодов. Том рыдал и хватался за брейды.
– Почему я веду себя, как дебилоид? – трагично вопрошал он мироздание и тыкал пальцем в записанное год назад интервью. – Откуда эти дурацкие шутки? У «того меня» проблемы с сексом? Какие группис, какие оргии? Почему я называю тебя девственником? Почему издеваюсь над Георгом, я его ненавижу, ревную или влюблен?!
– Кажется, у нас обоих проблемы, – морщась, отозвался Билл. – Тебя устраивает наличие такого брата?
Том проследил за взглядом близнеца. Экранный Билл, в изысканных тонких дредах и французском макияже, в томовских узких шмотках, жеманясь, рассказывал что-то о планах на будущее. Младший вздрогнул – представить себе старшего в данном образе казалось невообразимым кошмаром.
Билл нервно кусал губы – на него вдруг свалилась реальность, в которой они с братом странно поменялись ролями.
– Ты выглядишь, как гей, – подлил масла в огонь Том.
Биллу не было нужды думать о своей ориентации. Не то, чтобы ему совсем не нравились парни, просто вокруг крутилось слишком много красивых и влюбленных женщин, готовых на секс, не требующих ухаживаний и усилий. Те мужчины, что оказывали Биллу внимание с эротическим подтекстом, были влиятельными и состоявшимися. Свободолюбивый Билл не желал даже предполагать сложных или неравных отношений. К тому же, чего уж отрицать, рядом находился Том – изящный, флиртующий, кокетливый. При сравнении Билл явно проигрывал младшему брату, и потенциальные ухажеры быстро обращали благосклонные взгляды на известного фронтмена. И только Билл знал – его близнец, такой раскрепощенный в высказываниях и публичных поступках – невероятный трусишка, у которого до сих пор не случилось ни одного настоящего романа. Том боялся огласки, предательства, своих эмоций и много всего надуманного. Билла смешили страхи младшего, но он не спешил давать близнецу уроки храбрости. Целее будет.
Том тем временем принялся стирать с лица потекший от слез макияж, смотрясь в ручное зеркальце – это его успокаивало.
– Что же, теперь мне придется скакать по сцене с гитарой наперевес и идиотским выражением лица?
– Это не идиотское выражение, а творческий экстаз, – подсказал Билл.
– Вас слегка бьет током, вот и весь экстаз, – заметил Том и увернулся от запущенной старшим братом подушки.
– Ты же давно ноешь, что горло болит ужасно и связки не выдерживают, и лучше бы ты вообще играл на гитаре… Вот тебе вариант! – выговорил Билл и внезапно насторожился, словно услышал верное звучание давно искомой музыкальной фразы.
Том застыл.
– Я говорил совсем недавно, что теряю голос… Кто заменит меня на сцене...
Из его рук выскользнуло маленькое зеркальце. Оба вздрогнули от звука упавшего стекла.
– Я разбил зеркало… – медленно выговорил Том. – Разбил зеркало там, в Мехико, где все было нормально.
– А потом мы проснулись. Уже здесь, – закончил братскую мысль Билл.
Близнецы долго смотрели друг на друга.
– Я чувствовал, что какая-то мистическая фигня произошла, уж слишком все вокруг причудливо изменилось, – прошептал Том.
– Не будем пока думать на эту тему, – предложил Билл. – Иначе надумаем лишнего. А ближайшую задачу нам Йост поставил. Разберемся по ходу дела и с остальными проблемами.
Билл собирался пожелать братишке сладких снов и отправиться в свою спальню, но младший по-детски схватился за длинную футболку.
– Билл, – в карих глазах появилась тревога. – Останься со мной.
– Ну что ты, – Билл обнял близнеца. Сердце стремительно наполнилось непонятной нежностью.
– Я боюсь, – Том прикусил уголок нижней губы с пирсингом. – Вдруг ты уйдешь, а утром я увижу того странного парня из ноутбука…
– Обещаю, – старший улыбнулся, – ни при каких обстоятельствах на того парня я похож не буду.
Цветочный запах лосьона для брейдов показался сегодня Биллу особенно приятным, когда младший брат доверчиво уткнулся носом в его шею.
Густав и Георг, проснувшиеся с похмельной головной болью, застали друзей-близнецов в домашней студии. Парни увлеченно осваивали гитару – вернее, осваивал Том, а Билл терпеливо устанавливал непослушные пальцы брата на гриф. Но звучала гитара уже сносно. Басист и ударник переглянулись, вздохнули и отправились на поиски лекарства от чрезмерного употребления алкоголя.
К обеду приехал Йост с немолодым картавым дядечкой, который оказался самым крутым в Голливуде педагогом по вокалу. Продюсер выдал педагогу Билла для пробы голоса, а сам потребовал от оставшихся музыкантов песни. Том сегодня оделся в соответствии с пройденным накануне материалом – в свободные брюки и белую простую футболку, на голове красовалась бандана, да и руки сжимали гитару уверенно. Парни бодро отыграли «Automatic». Утренняя репетиция не прошла даром, Дэвид довольно улыбнулся.
– Ну вот, другое дело, – заметил он и открыл протянутую банку пива. – Пожалуй, все образуется.
Вскоре в студии появился специалист, ведя за собой Билла, и сразу заговорил с продюсером на непонятном парням профессиональном языке.
Билл закурил.
– У меня сложилось впечатление, что этот плешивый поставил мне смертельный диагноз, – тихо заметил он Тому.
Младший брат нервно прикусил пирсу в губе. Приблизившиеся Георг и Густав были настроены миролюбиво. Видимо, сегодня близнецы их не удивляли.
Дэвид Йост с вежливыми поклонами проводил педагога до дверей и вернулся к музыкантам с удрученным выражением лица.
– Пациент скорее мертв, чем жив? – поинтересовался Билл, стараясь за ухмылкой скрыть тревогу.
– Шимон категорически заявил, что твой голос не готов к живым выступлениям.
Билл отставил сигарету.
– Я никогда не занимался вокалом.
– Ты два месяца провел с педагогом в Германии после операции на связках, – встрял Георг.
Дэвид устало потер лоб.
– Догадываюсь, что по версии близнецов, операцию на связках пережил Том.
– Я больше не собираюсь петь, – огрызнулся Том. – Хотя бы потому, что окончательно хрипну после третьей песни.
– Шимон позанимается с Биллом, чтобы голос окреп и приблизился к привычному вокалу, сейчас отличия слишком заметны. В крайнем случае, отыграете в Японии под фонограмму.
Густав поморщился. Билл упрямо поджал губы.
– Я справлюсь. Если Том освоит гитару, то уж я и подавно смогу выступить. Я все песни знаю.
– Вот за что люблю Каулитцев, так за редкую работоспособность и уверенность в собственных силах, – рассмеялся Йост, поднимаясь с места. – Инструменты вам в руки!
Героизма близнецов хватило едва на час. Потом Том прервал спонтанную репетицию, раскапризничался, сунул Биллу гитару и выбежал из студии, размахивая руками.
– Чего это с ним? – удивился Георг и заправил за ухо прядь волос.
– Батарейки сели, – улыбнулся Билл.
В глубине души он обрадовался, что Том сдался первым. У самого Билла нестерпимо саднило горло, а признаться было стыдно.
С коробками китайской лапши Густав и Гео отправились к полюбившемуся бассейну.
В просторной светлой кухне появился Том, уселся напротив брата и надул губы. Билл задумчиво грел руки о кружку с горячим ромашковым чаем.
– У меня пальцы ломит, – пожаловался Том и потряс ладонями. – Струнами натрудил. Ни о чем больше думать не могу.
Билл хотел отмахнуться от очередных мелких проблем младшего брата, но вдруг ощутил покалывания в собственных пальцах, и вспышкой боли пришло понимание, как, действительно, ныли чувствительные руки близнеца от непривычной игры на гитаре. Сам Билл перед репетициями всегда перематывал пальцы пластырем. Том об этом, конечно, не подумал, а Билл не вспомнил, и теперь несчастный младший страдал от последствий первых музыкальных уроков. Старший брат ощутил приступ вины и отправился на поиски обезболивающего. В домашней аптечке ничего подходящего не оказалось. Зато внезапно, вытряхнув содержимое своей походной сумки, Билл обнаружил сбоку потайной карман, где хранился запас презервативов, какие-то лубриканты и очень кстати – мазь с обезболивающим и заживляющим эффектом. Жмурясь от понимания, Билл быстро засунул компрометирующий ассортимент обратно в сумку. Думать о том, как все это предполагалось использовать, он сейчас не хотел.
Том печально сидел над лапшой. Билл взял брата за руку. Как в детстве, заботливо подул на каждый пальчик, прежде чем намазать пахнущей прохладной мятой субстанцией:
– У медведя болИ, у волка болИ, а у Томми заживи…
Том улыбнулся и часто заморгал.
Вечером снова приехал Дэвид Йост.
– Нет никакого покоя даже на отдыхе, – проворчал Билл, когда продюсер, в новых джинсах, чистой модной футболке и свежей прическе вломился в гостиную, где парни разложили пиво, орешки и чипсы, намереваясь посмотреть незатейливый американский блокбастер.
– Совместим приятное с полезным, некогда расслабляться, – заявил Йост и уселся напротив близнецов. – Я принес расписание мероприятий в Японии. Вам необходимо не только нормально выглядеть на сцене, но и общаться так, чтобы никто не заметил странностей. Так что смотрите кино, а я в роли журналиста начну задавать дежурные вопросы.
Парни кивнули. Такие прогоны были обычной практикой перед промо. Георг поправил волосы и красиво вытянул ноги. Дэвид изображал ведущего-«рубаху-парня», и Билл веселился от души, отвечая на ехидные подколы.
– Билл, – вдруг попросил продюсер. – Ты мог бы не ржать так оглушительно, не хамить, не растопыривать ноги и вообще, вести себя немного… элегантнее? Вот так, например.
Дэвид потянулся всем телом, закинул одну ногу на другую. Расправил плечи, словно сразу стал выше и тоньше, чуть подался вперед и обольстительно улыбнулся.
– Класс! – восхищенно выдохнул Густав.
Георг молча одарил продюсера жгучим взглядом зеленых глаз.
– А ты не сиди, как деревенская девица на выданье, сделай рожу кирпичом, выдай пару примитивных приколов, – обратился в это время Дэвид к Тому.
– Я не могу так шутить, это глупо, – фыркнул парень.
– Ты у нас гитарист, а значит – простой парень и бабник, – заметил Густав.
Том поджал губы и страдальчески возвел карие очи к потолку.
– Если он так сделает на интервью, я подам в отставку, – предупредил группу про.
Том потерянно сидел на краю кровати и прятал лицо в ладонях. Вся его поза говорила об отчаянии. Билл тихо присел рядом.
– Я не понимаю, как и что делать, – глухо пробормотал Том. – И надолго ли эта неправильная жизнь. Ты веришь в мистику, Билл?
Билл прислонился к плечу брата, словно желая поддержать.
– Я думаю, что в мире есть место всему. Даже тому, что мы не в силах объяснить.
– Не умничай, – вдруг нелогично окрысился Том. – Скажи, как нам с тобой держаться на людях? Через две недели промо, нас же раскроют, мы совсем другие! Мы какие-то… наоборот!
– Томше... – Билл вдруг сообразил, что решение совсем рядом, и размашисто обнял брата. – Ты сам понял, что сказал?! Все просто – мы должны играть друг друга! Помнишь, как в детстве притворялись, что я – это ты, а ты – это я?!
Том поднял взгляд на брата. Карие глаза Билла сияли.
На следующее утро Том, в широченных рэперских штанах и драной майке, вразвалочку вышел к бассейну, почесал голову, громко зевнул и вытянул из рук удивленного Густава бутылку холодного пива.
– Чо это вы бухаете с утра? – сделав глоток, спросил он друзей.
– С возвращением, – отсалютовал своим пивом Георг и прищурился. – А то мы соскучились.
В открытых дверях появился Билл – в узких джинсах, белой брендовой футболке и стильных диоровских очках. Мокрые волосы были зачесаны назад.
– Привет, – парень красиво закурил. – Кто-нибудь пиццу заказал?
Посмеиваясь, братья наблюдали, как забегали и захлопотали друзья.
– Кажется, мы на верном пути, – ухмыльнулся Билл.
– Кстати, тебе чертовски идет моя одежда, – заметил Том.
Дневная репетиция прошла оживленно. Братья вели себя по оговоренному ночью сценарию, но постоянно срывались, хохоча и обвиняя друг друга в злоупотреблении и обезьянничании. Густав и Георг ничего не понимали, просто радовались знакомому поведению близнецов. То, что Том отчаянно врал в своих партиях, а Билл только кривлялся перед большим зеркалом, принимая эффектные позы, вполне вписывалось в рабочую обстановку.
Вечером Густав соблазнил всех сходить в знакомый клуб. Ночь прошла быстро и пьяно.
Ближе к полудню следующего дня прикатил Йост и устроил громкую побудку. Густав очнулся первым, выполз в длинных цветастых трусах на крик и стук. Следом из своей комнаты высунулся одетый в пижамку Георг, с заплетенными в две косички волосами.
– Где хозяева? – поинтересовался продюсер.
– Вернулись вроде вместе, – зевнул Густав.
Из спальни Тома выглянул заспанный Билл.
– Доброе утро, – сердито сказал он, прижимая пальцы к вискам. – Что-то случилось? Почему без приглашения?
– А ты нахал! – Дэвид потряс большим бумажным пакетом. – Я вам завтрак привез!
– Жратва – это хорошо, – из той же комнаты выпал полуголый Том. – Заходи, дорогой продюсер! Пакет оставь, а собачек выпусти, пожалуйста, на улицу погулять и покакать!
Густав и Георг хрипло засмеялись, Билл ласково погладил брата по голове, а Дэвид покраснел от возмущения, а потом вдруг широко улыбнулся.
– Оклемались, значит.
День обещал пройти чрезвычайно удачно. Парни весело приступили к «Dark side of the sun» – Том подлаживался к Георгу, неожиданно увлекшись новым для себя амплуа. К Биллу приехал педагог, и они заперлись в белой гостиной с роялем. Дэвид рассказывал Густаву, как самому ответственному, о плане мероприятий в Японии.
Точно отыграв соло, Том бережно отложил гитару и расправил плечи.
– Почему она такая тяжелая? – пожаловался, кивая на инструмент.
Георг рассмеялся.
– Ну ты и дохляк! В доме шикарный тренажерный зал, а ты ноешь! Пойдем, покачаемся?
Обиженный на «дохляка» Том кивнул.
Через час освободившийся Билла заглянул в студию и застал мирно беседующих о компьютерных новинках продюсера и Густава.
– А где парни? – поинтересовался Билл.
– В качалке, – махнул рукой Густ.
Билл вытаращил накрашенные ради имиджа глаза и исчез за дверью. Близнецы никогда не занимались спортом, единственная физическая нагрузка, которую выдерживали их хлипкие организмы – это концерты. Братья легко переносили гастрольную жизнь со всеми невзгодами и трудностями, перелеты в разные часовые пояса и климат, бодрствование по несколько суток подряд, саундчеки и выступления, но заставить их целенаправленно выполнять упражнения было невозможно. Сочетание «Том» и «тренажерный зал» показалось Биллу особенно изощренным извращением. Впрочем, спустя полчаса в гостиной появились довольные брат и Георг, с влажными после душа волосами, возбужденные и громкие. Набросились на приготовленную продюсером пасту с креветками, словно не ели трое суток. Басист увлеченно рассказывал про своего немецкого друга Филиппа, тренера по фитнесу, и его чудесные программы. Дэвид напрягся и постарался свернуть беседу с неизвестного тренера на ближайшие задачи.
