Текст книги "Принцы только такое всегда говорят... (СИ)"

Автор книги: Martann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

   – А дальше? – жадно спросил Лео.

   – Дальше я пока не прочла, сейчас передохнут глаза чуть-чуть, и продолжим. Хочешь, читай пока ты, – я протянула ему тетрадь.

   Он помедлил, но покачал головой.

   – Я тоже устал. Да и собираться пора, как ты договорилась с госпожой Редфилд?

   – Она откроет нам портал в Лютецию в семь вечера.

   – Вообще-то, уже половина шестого, – неторопливо сказал Джон. – А у тебя чемодан распахнул пасть, как голодный бегемот. Укладываться будешь?

   – Вот почему ты такой ехидный, а? – я вздохнула и пошла в свою спальню, укладывать вещи.

   Поскольку путешествовали мы, так сказать, инкогнито – мой принц снова под личиной и именем Джона Уотербери, Лео как Леонард Пембрук – остановились в обычной гостинице средней руки. Собственно, других в Блоне и не было, если ученицу школы Le Rosey, так они приходили порталом... Комнаты были совсем маленькие, но очень чистые, с веселыми занавесками в желтую и белую клетку. Окна моей выходили в сад с яблонями и розовыми кустами, а у Джона – на вымощенную булыжником городскую площадь, где стояли все главные городские здания: магистрат, отель, таверна и церковь. Оба молодых человека первым делом пожаловались мне на то, что колокола церкви отбивают каждую четверть часа, днем и ночью...

   Чемодан был уложен очень быстро, я его, собственно, почти и не распаковывала – что там мне могло понадобиться, чтобы переночевать в монастыре, только пижама да зубная щетка. До портала оставалось еще время, почти час, и Джон попросил принести нам чаю и местных конфет, разумеется, знаменитого пралине от мадам Жюстины.

   Я надкусила конфету с ромом и довольно зажмурилась. Тут-то и настиг меня вопрос, от которого я чуть не поперхнулась ромом:

   – Слушай, я вот чего не понимаю – какой может быть благотворительный базар в монастырской школе для девочек в такой, прости, дыре? Что здесь можно продать? Варенье? И сколько заработать?

   Я доела конфету, запила чаем, отряхнула руки от крошек и только тогда ответила:

   – Скажи мне, милый друг, ты вот где учился?

   – Тебе про все рассказать, начиная со школы? – несколько удивленно переспросил Джон.

   – Да, пожалуйста.

   Лео насмешливо фыркнул, но ничего не сказал.

   – Начальная и средняя школа в Христиании, потом Итон. Потом я год отслужил в армии, закончил Сорбонну по океанологии. А потом еще два года учился в Сэндхерсте, лейтенант королевских воздушных сил. А что, собственно?

   – Погоди, все объясню. А твой младший брат, Хокон? Ему же пятнадцать, он еще учится?

   – Ну да, – Джон пожал плечами. – Его отправили в La Garenne, в Провенс.

   – Вот именно, – кивнула я. – Небольшая школа в тихом местечке. Со мной в одном классе учились три младших принцессы из разных королевств, пять дочерей высших дипломатов и три дочери глав крупных корпораций.

   – Ты хочешь сказать...

   – Да, дорогой, я хочу сказать, что твой брат к моменту окончания школы будет знаком близко и дружески с половиной семейств высшего света Союза королевств. А потом, когда-нибудь, ты станешь королем, а Хокон – твоим советником...

   Мой принц задумчиво покивал и попытался отпить чаю из пустой чашки.

   В ожидании портала я продолжала листать дневник сестры Урсулы за последние несколько месяцев ее жизни и отмечала цветными закладками все записи, которые казались мне так или иначе имеющими отношение к темному магу, наследнику, его запискам, вообще – тому, чему не место в монастыре и школе для девочек.

   "Весь день ломала голову, кто же эта женщина. Она точно не из родителей школьниц, я их всех знаю. Явно не из Блоне, нет в нашем городке таких светских дам – разве что мадам Понтефрей, но она, по-моему, уже лет тридцать без кресла-каталки не передвигается. Чья-то гостья? Или приехала посмотреть на школу, чтобы отдать своего ребенка? Но тогда мне бы о ней сказали... Буду думать дальше".

   "Я была права, мужской голос мне действительно хорошо знаком. Сегодня приходил мэтр Брюневаль, нотариус, чтобы обсудить ситуацию с наследством господина Греншафта, оставленным нашему монастырю. Нехорошо получается – Греншафт ни гроша не отказал старшей дочери, которая ухаживала за ним все время его болезни. Но и нарушать волю покойного было бы неправильно. Вечером обсудим это с м.Ф. Да, так вот: с загадочной женщиной разговаривал помощник мэтра Брюневаля, господин Ренар. Та же манера говорить, когда к концу каждой фразы голос будто повышается, тот же голос. Ренар у нас в Блоне недавно, год или полтора, приехал, вроде бы, из Лация, точнее – из Медиоланума. Странно, конечно, менять один из центров жизни на крохотный сонный Блоне, но – не мне судить. Мало ли, какие бывают у людей обстоятельства..."

   – Смотри-ка, снова упоминается Медиоланум, – сказала я, задумавшись. И даже вздрогнула от неожиданности, когда за спиной прозвучал голос госпожи Редфилд.

   – Это не удивительно, город всегда притягивал к себе темных магов, почти так же, как Прага. Доброго вечера всем! Готовы?

   – Да, – ответил за всех Лео, подхватывая мой чемодан и свою сумку.

   Закрыв тетрадь с дневником, я шагнула в портал.

   В большой, ярко освещенном холле нас встретил дворецкий – настоящий, с седыми бакенбардами и такой осанкой, что позавидовал бы и генерал, принимающий парад.

   – Бакстон, проводите молодых людей в их спальни и через пятнадцать минут подайте нам чай в моем кабинете, – распорядилась госпожа Редфилд. – Алекс, тебе нужно... умыться, освежиться, привести себя в порядок?

   – Нет, мы ж не с дороги, в гостинице были.

   – Очень хорошо. Тогда пойдем, Джон и Лео к нам присоединятся.

   Окна в кабинете были закрыты темно-золотистыми плотным шторами, в камине горел огонь, на бумаги бросала свет лампа под зеленым абажуром матового стекла. Я достала из сумки письмо в белом неподписанном конверте и отдала хозяйке.

   – Спасибо, – сказала она, вытащила из ящика тонкий длинный нож с костяной рукояткой и вскрыла конверт.

   Две страницы были исписаны плотно, с обеих сторон. Госпожа Редфилд прочла письмо дважды, сперва очень быстро, затем медленно, останавливаясь и возвращаясь к предыдущему абзацу. Потом посмотрела на меня и спросила:

   – Ты в курсе, о чем тут идет речь?

   – Полагаю, о наследнике Адельстана. Я получила еще и дневники, и сегодня мы их просмотрели. Вот, – я протянула тетради и пояснила, – заложено там, где речь идет об этом.

   – Джон тоже читал?

   – Да.

   – Зря, конечно, ты его в это включила, но, я полагаю, деваться было некуда... Нет-нет, – она приподняла ладонь, – я понимаю, что ты не могла сказать ему: "Дорогой, ты наследник престола, тебе не след рисковать собой". Ладно, будем надеяться, что Урсула ошиблась.

   Но обе мы понимали, что Урсула не ошиблась.

   Время от времени в нашем благополучном, стабильном и, в общем, безопасном мире, какая-то приливная волна выносит на поверхность тех, кому всего мало. И неважно уже, родились они в королевском дворце, как герцог Монтмальк, или в скромном доме городского чиновника, как помянутый уже неоднократно Адельстан – все равно, мало. Образование, возможности, деньги, семья – все было не в счет.

   Я раскрыла дневник сестры Урсулы на первой записи, отмеченной красной закладкой, и через стол подтолкнула его в госпоже Редфилд.

   Она быстро просмотрела заложенные страницы, закрыла тетрадь и покачала головой.

   – Год прошел... Вот же Тьма, все следы остали и льдом подернулсь. Почему Урсула сразу мне не сообщила? Она ведь знала, что такого рода дело все равно попадет ко мне, в общей магбезопасности темные маги и попытки связаться с Темным – мое направление. Можно сказать, самая большая моя любовь.

   – Я думаю, сестра Урсула хотела сначала хоть что-то выяснить, прежде чем передавать информацию следователям. А потом ее убили. Причем убили каким-то неизвестным образом, я спросила мать Филиппу. Она осматривала тело.

   – И тоже меня не вызвала! Самостоятельные все до ужаса. Конечно, если уж Филиппа не знает способа убийства, то и я бы не больше выяснила, она в свое время... – госпожа Редфилд запнулась и махнула рукой, – Ладно, неважно.

   – Я вообще-то в курсе, – надеюсь, скромно опущенные глазки у меня получились убедительно.

   – Ну и хорошо, значит, все поняла. Так, неплохо бы выяснить, где этот помощник нотариуса сейчас находится.

   Магичка ткнула пальцем в коммуникатор и несколькими фразами отдала распоряжение невидимому мне собеседнику, потом снова взглянула на меня.

   – Какие у вас дальше планы? Мне не хочется пока что посвящать в это дело много народу, а вы трое, вроде бы, уже все равно втянуты.

   – Через неделю Джону нужно быть на заседании Большого Совета. До этого момента никаких планов нет. Ну, то есть, мы все равно собирались перебраться сюда. в Лютецию, побродить по городу... Такой бездумный туризм.

   – Хорошо. Для начала – если нет принципиальных возражений, вполне можете остановиться здесь. Дом удобно расположен, и, как ты понимаешь, с точки зрения безопасности его высочества, куда лучше отеля.

   – Я целиком за, но вопросы безопасности решает Лео, – пожала я плечами.

   Дверь за моей спиной распахнулась, и голос дворецкого произнес:

   – Ваши гости, мадам.

   Лео, разумеется, не стал возражать против того. чтобы прожить неделю в архизащищенном особняке архимага, Джону было вообще все равно – его интересовал лишь один вопрос, который он и задал мне потихоньку:

   – Как ты думаешь, нам выделят одну спальню, или, как детей, расселят по разным?

   Не удержавшись, я неизящно фыркнула.

   – Можно подумать, если поселят в разные, тебе это помешает?

   – Не помешает, конечно, – он завладел моей рукой и потихоньку поглаживал мою ладонь подушечкой большого пальца; мне хотелось начать мурлыкать...

   Свадьба наша была назначена на первую субботу марта и, разумеется, предполагалось, что до этого торжественного момента мы с Джоном будем целомудренно прогуливаться, взявшись за руки, по цветущим садам, и прогулками ограничимся. Ну, вот что я могу сказать? Ограничиться прогулками не получилось. Наверное, потому, что в Нордхольме в октябре сады не цветут.

   Тренькнул компьютер, сообщая о получении почты. Госпожа Редфилд быстро просмотрела письмо и усмехнулась веселой хищной ухмылкой:

   – Ну что же, дети мои! Помощник нотариуса господин Ренар найден, к счастью для него – живым и здоровым. Еще приятнее – он разочаровался в тишине и покое городка Блоне, и решил вкусить соблазнов большого города. Проще говоря, Ренар перебрался в Лютецию, и я намереваюсь этим немедленно воспользоваться. Алекс, Джон – вам я предлагаю посмотреть на допрос из-за стекла. А ты, мой дорогой, – она повернулась к Лео, и он, слегка вздрогнув, отодвинулся, – пойдешь со мной и будешь изображать доброго следователя. Этакого тюфяка, только что пришедшего на работу и страшно угнетаемого злобной начальницей.

   Хозяйка кабинета встала, убрала в ящик стола все бумаги, заперла его на ключ и, подняв на нас глаза, подмигнула:

   – Угадайте-ка, кто у нас будет злобной начальницей?

   Глава 21.

   Нас провели в довольно большую и светлую комнату, окно которой выходило на залитую вечерними огнями набережную. Жители Лютеции и ее гости радовались вечеру пятницы, гуляли, выпивали в небольших кафе, садились на кораблики, освещенные разноцветными фонариками, чтобы посмотреть на великий город с воды.

   Второе окно смотрело в соседний кабинет. Госпожа Редфилд поглядела в него, удовлетворенно улыбнулась и жестом предложила нам с Джоном подойти.

   Сквозь стекло была видна узкая и длинная комната, похожая скорее даже на коридор, темная и унылая. Окно ее было забрано железной решеткой из толстых прутьев. Канцелярский стол, два стула и большой сейф, выкрашенный в гадкий желто-коричневый цвет, больше ничего там и не помещалось. Канцелярский стол, два стула и большой сейф, выкрашенный в гадкий желто-коричневый цвет, больше ничего там и не помещалось. На одном из стульев сидел мужчина, выглядевший даже приятно – средних лет, с симпатичным лицом, хорошо одетый. Впрочем, в данный момент лицо было искажено, а фигура искривлена. Сидеть ему явно было очень неудобно, а встать – страшно.

   – Тринадцатый кабинет, – кивнула госпожа Редфилд. – Лучшие спецы королевского института Дизайна разрабатывали. За окном – иллюзия бетонной стены с колючей проволокой, а на стуле больше десяти минут высидеть невозможно, такой он неудобный. Ну, что, пошли? Лео, табуретку возьми. Будешь вести протокол. Алекс, через десять минут... нет, лучше по кодовой фразе вызови меня по коммуникатору. Как только я скажу: "Не смей мне врать!", и стукну по столу.

   – Будет исполнено, коммандер! – ответила я и попыталась щелкнуть каблуками. Увы, мягкие мокасины смазали эффект.

   Лео последовал за ней, а мы приникли к окну.

   Дверь соседней комнаты распахнулась от пинка и с грохотом врезалась в стену. Мужчина подпрыгнул и поспешно вскочил с пыточного стула; на лице его было написано столь явное облегчение, что я. не удержавшись, хмыкнула. Госпожа Редфилд, не глядя ни на кого, прошла за стол, швырнула на него довольно толстую папку, села и подняла на задержанного тяжелый взгляд.

   – Ренар, Огюст-Клаверон? Родился в Динаре восьмого июля две тысячи сто пятьдесят первого?

   – Да, мадам.

   – Для вас, Ренар, я коммандер Редфилд! Впрочем, если будете себя хорошо вести, возможно. я разрешу называть меня госпожой баронессой. Итак, вы задержаны для допроса по делу об убийстве монахини монастыря святой Розалии, что в Блоне, сестры Урсулы. Что вы можете рассказать по данному вопросу?

   – Но, мадам... простите, коммандер... я не знаком с этой монахиней!

   Его изумление показалось мне искренним, но, в конце концов, не я веду допрос.

   – Вы жили в городе Блоне?

   – Да, я прожил там почти два года, – с осторожностью сказал Ренар.

   – Вы были помощником нотариуса, мэтра Брюневаля?

   – Да, это так.

   – Вместе с ним ездили в монастырь святой Розалии по вопросам наследства?

   – Ну... наверное... я не помню, – взгляд его метнулся в правый угол, но не нашел сочувствия у расположившегося там паука, и перескочил влево.

   – Не смей мне врать! – бахнула по столу госпожа Редфилд.

   О, а это сигнал для меня! Я набрала номер, и через мгновение ее коммуникатор засветился синим и завибрировал.

   – Да, – раздался в трубке ее сердитый голос, – что? Хорошо, сейчас буду! Слушай, Ренар! – госпожа Редфилд повернулась к допрашиваемому и наклонилась к его лицу так, что тот попробовал вжаться в спинку стула. – Я вернусь через пять минут, и вот тогда выверну тебя наизнанку, понял! Ты мне не только про монахиню расскажешь, ты вспомнишь, какого цвета были пеленки, в которые ты гадил в детстве! Пембрук, ты мне головой отвечаешь, чтобы этот прыщ сидел на месте!

   Хлопнув дверью, она вылетела из комнаты. Мужчина опасливо поежился и покрутил головой. Лео встал с табурета, на котором примостился, делая заметки в блокноте, подошел к столу, налил в стакан воды из стоявшего тут же не слишком чистого графина и протянул Ренару с самым сочувственным видом.

   – Хотите попить?

   – Да, спасибо. С удовольствием! – тот вцепился в стакан и выхлебал его в два глотка. – Уф, сразу полегчало... Это ваша начальница?

   В его голосе прозвучало умеренное сочувствие вкупе с любопытством.

   – Что-то быстро он перестал бояться, – покачала головой госпожа Редфилд, неслышно вставшая у меня за спиной. – Так уверен в себе?

   – А вариант, что он ни в чем не виновен, не рассматривается? – поинтересовался Джон с некоторым скепсисом.

   – Нет. Я попыталась его просканировать. Он так закрыт от ментального проникновения, будто ему верховный орочий шаман защиту ставил. Даже если бы у нас не было записи в дневнике Урсулы, такая защита навела бы на подозрения.

   – Я знал человека, у которого было природное невосприятие ментальной магии, – продолжал упорствовать мой принц. – А вдруг?...

   – Бывает и такое, – госпожа Редфилд не стала спорить. – Но это совершенно иначе выглядит на магическом плане. Да что я рассказываю, посмотрите сами на ауру! Видите непрозрачное желтое пятно в височной области? Вот так выглядит наложенная защита от ментального воздействия. А природная защита не сосредоточена в каких-то областях, а закрывает мозг целиком.

   Мы с Джоном переглянулись, и я подумала, что в ближайшие годы придется нам обоим учиться, вместо того, чтобы пользоваться выгодами своего положения наследников короны. Языки, магия разных областей, экономика, психология... страшно подумать, сколько всего, оказывается, я не знаю.

   Тем временем разговор за стеклом продолжался.

   – Слава светлым богам, нет! – Лео театрально возвел очи горе. – Я здесь на месячной практике, и, половина ее уже прошла. Так что еще пара недель – и я забуду коммандера Редфилд навсегда, будто кошмарный сон. Ну, если выживу, конечно.

   – Да, жуткая тетка, – покивал Ренар. – Скажите, господин лейтенант, а вы что-то знаете об этом деле? Ну, по которому меня допрашивают?

   – Нет, увы. Я ведь всего лишь веду протоколы. Да и, признаться, до звания лейтенанта мне еще далеко...

   – Ну, я уверен, что нормальное начальство оценит ваши таланты! А может быть... ээээ... продвижению по службе можно помочь? Ну, скажем, поговорить с кем-то? Или... эээ... подарок сделать?

   Лео поднял голову от листов протокола и посмотрел на собеседника с умеренным интересом.

   – Что вы хотите, Ренар?

   – Посмотрите материалы дела, – тот забылся настолько, что схватил Лео за рукав, – что у этой мымры есть на меня.

   – Это сложно...

   – Но ведь не невозможно! Мне необходимо знать, господин Пембрук! И еще... меня арестуют?

   – Задержат, я полагаю, что называется – до выяснения.

   – Тогда... я напишу записку, вы сможете передать?

   – Ну, знаете ли, это уже совсем ни в какие ворота не лезет, – разочарованно махнула рукой госпожа Редфилд. – Этот парень ведет себя как полный идиот, но он же не может таким быть!

   – Почему? – поинтересовался Джон.

   – Почему не может или почему идиот?

   – Оба вопроса интересны.

   – Ренар видит Лео первый раз в жизни, причем на другой стороне площадки. И вот так сразу, даже ничего не разнюхав, начинает предлагать ему взятку и просит передать записку? Я на это не куплюсь. Как минимум, он должен был дождаться развития событий. Может, я вернусь с извинениями и отпущу его? Это раз.

   – А есть и два?

   – А как же, – госпожа Редфилд прошлась по комнате, пнула кресло и снова посмотрела на беседу в соседнем кабинете; Ренар что-то писал на небольшом листке бумаги, кажется, даже языком себе помогал. – Он не испугался.

   – Ну, нормальный законопослушный гражданин и не должен пугаться беседы со стражами правопорядка, – ухмыльнулся мой принц.

   – Самый – самый законопослушный гражданин хоть сколько-то в жизни наследил. Ну, хоть улицу перешел в неположенном месте. А еще у него, у этого нормального гражданина, есть близкие, родственники, друзья, с которыми что-то могло случиться. Или враги, неприятности которых могут быть ему приписаны. Любой нормальный человек или нечеловек невольно забеспокоится, когда его поздно вечером тащат в Службу безопасности. А этот – как оркский каменный божок. Так что пойду я освобождать Лео от ведения протокола и отправлять Ренара на ночь в камеру. Посмотрим, что он предпримет, да и записку его любопытно посмотреть.

   – И адрес, по которому ее нужно передать, – добавила я.

   – Определенно, и адрес тоже, – договаривала магичка уже в коридоре.

   Почти мгновенно Ренар был отправлен в камеру, а Лео, вместе с запиской и все той же табуреткой оказался рядом с нами. Записка все еще была зажата у него в кулаке. Госпожа Редфилд развернула ее и прочла: "План "Б". Пожав плечами, перевернула листок – на обороте был только адрес: Лютеция, почтовое отделение 14 округа, Полю Дюбуа, до востребования.

   – Угу, – пробормотала она. – Джону Смиту в Люнденвике. Я же говорила, это все фикция. Он уверен, что мы ни в чем не сможем его обвинить.

   – Или в том, что его отсюда вытащат, – добавил Лео. – Нет, ну надо же – "план Б"! Головидео, дневной сериал про супершпиона.

   – Ничего, завтра мы его вывернем наизнанку, – уверенно сказала госпожа Редфилд. – А сейчас идемте-ка ужинать, есть тут на набережной отличный рыбный ресторанчик...

   К сожалению, наблюдать процесс выворачивания с близкого расстояния никому из нас не довелось: орк-охранник, делавший обход "обезьянника" в пять утра, обнаружил Ренара практически при смерти, сгорающего в лихорадке с температурой выше сорока двух градусов.

   – Точно, как описано в отчете мага-медика о смерти сестры Урсулы, – сказала госпожа Редфилд, садясь за стол, чтобы позавтракать.

   – Знаете, вот ни разу мне Ренара не жаль, – заметил Лео. – От него вчера не страхом пахло и не сожалением, а азартом, будто на скачках играет. Ну, и... проиграл.

   – Его списали. Это ему казалось, что он играет, а на самом деле оказался отыгранной картой, и был сброшен.

   Тут меня осенило:

   – Погодите-ка... если обстоятельства смерти такие же, как у сестры Урсулы, значит, мы можем подробно обследовать тело и, так сказать, экстраполировать причину смерти.

   – Да понятное дело, вот как раз сейчас после завтрака и поеду на вскрытие. Нет-нет, это исключено! – хозяйка дома аж вскинулась, увидев, что Лео открывает рот. – В прозекторской точно без вас обойдутся.

   – Мы и не собирались в прозекторскую. Нет-нет, это определенно не входит в первую десятку моих планов!

   – Я бы сказал, что и в первую сотню тоже не вписывается, – лениво добавил Джон.

   – Тогда что?..

   – Знаете, Лавиния...

   Я замерла. Вот сейчас за фамильярность Лео получит! Однако госпожа Редфилд смотрела на него с доброжелательным, хотя и несколько нетерпеливым интересом.

   – Не тяни кота за хвост, Лео. Рассказывай.

   – Я хотел сказать, что у нас втроем неплохо получается аналитическая работа. Именно втроем. Как-то мы удачно стали дополнять высказывания друг друга, так что на выходе получается отличное решение вопроса.

   – Хм... Ну, что же. Попробуйте. Все исходные данные у вас есть, – и туманная арка портала увела ее к работе.

   Лео повернулся к нам с Джоном и поставил на стол пустую кофейную чашку.

   – Ну, вы готовы?

   – Нет, я твердо уверен, что его не могли отравить. Только не в камере предварительного заключения магбезопасности. Вот Тьма, да если и там могут быть продажные служащие, то в этом мире вообще ни во что нельзя верить, и нужно уходить в монастырь. Сандра, какой из мужских монастырей ты посоветуешь?

   Я пожала плечами. Вот уже почти два часа мы с Лео выдвигали идеи, а Джон их опровергал. Сейчас, кажется, мы пошли по третьему кругу.

   – Лучше всего к францисканцам. Но имей в виду, если ты уйдешь в монастырь, то я подам на тебя в суд за нарушение брачного обещания. Давай еще раз просмотрим, что он говорил.

   – Да сто раз уже просмотрели, – Лео был мрачен.

   – Погоди-погоди, вот тут у меня что-то промелькнуло. Он не стал отвечать на вопрос по поводу дела, по которому они приехали в монастырь... – я перебирала записи.

   – Он мог просто не успеть ответить на этот вопрос, поскольку в этот момент прозвучало кодовое слово, чтобы вызвать оттуда Лавинию.

   – А! Вот что меня напрягло! Кодовое слово, спусковой крючок! Погодите-ка минутку... – я достала коммуникатор, перевела дух и набрала номер мастера Ляна.

   Когда на экране появилось его невозмутимое лицо, я выдохнула и вежливо обозначила поклон:

   – Глубокоуважаемый мастер, прошу простить, что отвлекаю вас от размышлений.

   Ага, судя по прожженному кислотой халату и пятну сажи на щеке, размышления были весьма интенсивными.

   – Рад видеть вас, уважаемая Александра. Благополучно ли протекает ваше путешествие? – мастер не повел бровью, словно у него за спиной не выкипала колба с подозрительным содержимым.

   – Э-э-э... мастер, я, наверное, невовремя? Давайте, я перезвоню попозже?

   – Ну, если ты подождешь пару минут, то я выведу опыт в состояние покоя и смогу разговаривать нормально.

   На экране появилась заставка ожидания, а Джон ткнул меня в бок и прошипел:

   – Это что, вы с ним всегда так разговариваете?

   – Ну что ты, обычно мы оба куда более велеречивы.

   Мастер Лян управился с непослушным реагентом очень быстро, и появился на экране уже в целом халате и с чистым лицом.

   – Итак, Александра, я рад тебя видеть и слышать. Судя по твоему виду, тебе не терпится меня о чем-то спросить. Начинай, но формулируй тщательно – каждый лишний заданный сейчас вопрос будет стоить тебе двух дополнительных вопросов на аттестации.

   О-о-о, нет! Ведь действительно, придется формулировать так, будто беседуешь с ручным змеем. Совершенно не хочу превращать свою аттестацию на звание мастера в многочасовое шоу!

   – Спасибо, мастер! – я помедлила, складывая слова. – Скажите, если заклинание привязано к амулету и напитано энергией, привести его в действие может не только маг?

   – Да, это так, – кивнул мастер Лян. – Но ты, разумеется, помнишь формулу рассеяния магической энергии в зависимости от материала?

   Я вздохнула. Ну, вот, два дополнительных вопроса я себе обеспечила...

   – Нет, мастер. Я ее просто не знаю, но буду признательна, если вы меня просветите.

   – Хорошо... Хорошо, я отправлю формулу тебе вестником, но не забывай – это один из секретов Гильдии!

   – Да, мастер! – я склонила голову, а когда подняла ее, экран коммуникатора погас, а на столе передо мной плясал огонек магического вестника.

   Глава 22.

   Ни перстней, ни цепочек, ни серьги с камнем – никаких драгоценностей у Ренара не было. Получается, что амулет для привязки отсроченного проклятия был из чего-то органического, кожаный ремень, например. А, еще могла быть металлическая пряжка ремня или браслет от часов!

   Я повернулась с этим вопросом к госпоже Редфилд, но она покачала головой:

   – Нет, часов не было вовсе, брюки без ремня, просто на пуговицах. Ничего металлического.

   – То есть, заклинание было завязано на одежду? Странно... я рассчитала, что, если привязать к шерстяной ткани, проклятие такой силы продержалось бы максимум три-четыре часа. Его привезли на допрос?..

   – В половине девятого вечера.

   – Разговаривали вы с ним минут сорок, не больше, так?

   – Меньше даже, – отозвался Лео. – Тридцать две минуты, я заметил время.

   – То есть, в камеру он попал в начале десятого. Я не очень знаю, как быстро развивается собственно проклятие от момента начала действия до смерти, подскажете, госпожа Редфилд?

   – Тебе и не положено этого знать. Это запрещенные разделы магии крови, то самое, что практиковал Адельстан и его последователи. – Госпожа Редфилд отложила погасшую трубку и попросила, – Джон, налей мне еще аква-виты.

   Золотистая жидкость полилась в стакан, и в воздухе снова запахло морем, дымом и палой листвой. – Если суммировать твои и мои расчеты, Алекс, получается, что проклятие прицепили к нашему фигуранту часов в семь вечера, – продолжила хозяйка дома, заново раскуривая трубку и просматривая записи в коммуникаторе. – К счастью, в это время слежка за ним уже была установлена, и все его контакты фиксировались. В начале седьмого он отправился ужинать в небольшой ресторанчик рядом с его домом, в районе Пепиньер. Ага, вот! За ужином к нему присоединилась дама. Они выпили по бокалу вина, о чем-то коротко поговорили, и она ушла. Есть снимок.

   Госпожа Редфилд развернула голопроекцию моментального снимка – Ренар за столиком, сидит к наблюдателю почти лицом, частично виден правый профиль его собеседницы и ее рука, лежащая на рукаве его пиджака.

   – Ага, а вот, по-видимому, и момент наложения проклятия. Видно плохо; впрочем, судя по тому, как расплывается ее лицо на снимке, внешность изменена, – заметил Лео. – Но заметно, что женщина... ммм... в возрасте.

   – Можно заметить еще кое-что, и это мне совсем перестает нравиться. Алекс, присмотрись к ней повнимательнее. Ничего не видишь знакомого?

   Я вгляделась в картинку. Рука... хорошей формы, длинные пальцы, большой перстень с голубым камнем на безымянном пальце. Темно-коричневый жакет, белая блузка, небольшая шляпка с пряжкой. Волосы собраны в низкий пучок. Лицо... действительно, расплывается, черт не разобрать, только ухо видно четко. Ухо! Очень длинная мочка, причудливой формы завиток и небольшая золотая серьга, похожая на монетку. Ой, как это мне знакомо!

   – Госпожа Редфилд...

   – Знаешь. Алекс, – перебила меня она, – давай, ты будешь называть меня по имени? А то я каждый раз начинаю чувствовать себя твоей пра-прабабушкой.

   Я мысленно почесала в затылке. По имени, вот прямо так? А ничего, что я иной раз чувствую себя именно что вашей правнучкой? Ладно, попробуем.

   – Лавиния, можно увеличить ухо?

   – А как же! – весело ответила магичка и приблизила нужный фрагмент.

   Да, серьга в виде золотой монетки, рисунок неразборчив, но ближе к краю вставлен небольшой ограненный темный камушек. Готова поставить любимые туфли от Лобутена против гнилой картошки – это ухо и эти серьги мы видели совсем недавно!

   – Мисс Примроуз! Вот же Тьма, откуда она здесь взялась?

   – Пока что у нас нет ответа ни на этот вопрос, ни на многие другие. Ну, например – если это она, то зачем ей понадобилось попадать в дом семьи ван Хоорн? Кто был ее целью?

   – Вы хотите сказать, – рука Джона накрыла мою и слегка пожала, – что Сандре и ее близким может грозить опасность?

   – Безусловно. Точно так же, как и тебе, например – вполне может быть, что ее целью была как раз возможность легально попасть в королевский дворец и присмотреться к твоей семье. Или что угодно другое. Могу сказать точно, что у этой ситуации есть две стороны.

   – Хорошая и плохая? – подхватил Лео.

   – Именно.

   – И?...

   – Плохая – то, что мы определенно знаем: наша знакомая затевает что-то очень скверное, и пока не можем даже предположить, что именно.

   – Какая ж тогда хорошая? – мне очень хотелось впасть в истерику, завизжать, бросить стакан с аква-витой в обитую шелком стену. – Что вообще может быть хорошего??

   – А хорошо то, что наша мисс Примроуз теперь не призрак и не силуэт, а вполне себе материальный человек. Просто мы ждем, когда она повернется, и мы увидим лицо.

   – И все это означает, что мы немедленно прерываем поездку и возвращаемся в Христианию, – твердо сказал Джон. Нет, это был уже не Джон, немного рассеянный темноволосый молодой человек с мягким характером: с кресла поднялся наследный принц Дании и Нордхольма Хольгерд-Иоанн-Кнуд Эресунн, сын и соправитель короля Ингвара IV. – Лавиния, вам не сложно будет открыть нам портал? Я, конечно, могу воспользоваться возможностями посольства, но это будет неудобно, поскольку официально меня здесь как бы и не было.