Текст книги "Вихрь. Сказка в современном мире. (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Донг-Ху… он понравился. Но, как бы Антон не смотрел на него, его фаза рождающего не шевельнулась. Как застрял между фазами, так и не сдвигается. И родительский мешок не усыхает, переходя на фазу самца, и течка не начинается, закрепляясь на фазе рождающего. И, смешно сказать, его не тянет на ласки, не заводят запахи потенциальных партнеров, ароматы течных не будоражат, а посылы самцов не бередят. После тех тяжелых родов его зверь словно закрыл вход для игр с другими. Его сильно обидели, очень сильно, плюс в доноре он видел лишь опасного и очень сильного самца, не доверял, хоть и зависел от его силы. Все это заморозило его желание играть брачную игру с кем-либо, в любой из фаз. И как лечить такое, увы, даже сегодня врачи не знают. Все зависит только от зверя и его желания. Человек здесь просто бессилен.

Два дня выходных Антон провел с детьми. В первый день они игрались во дворе, что-то строили, за более мелкими присматривали – он вызвался помочь, пока отдыхает. Второй день сыновья запросились погулять по городу. Взяв их под руки, одев свободные одежды и на голову специальную кепку, направился в сторону самой красивой части города – с видами на море, несколькими парками и просто красивыми улицами.

Гуляли долго, покушали в небольшом и уютном кафе. И с каждым шагом Антон ощущал на себе взгляд, пристальный и следящий взгляд. За ним следили. Причем с самого первого шага за порог дома. И он не мог понять, кто и откуда, да и зачем. Он, как рождающий, бесполезен. Да и как самец тоже. Зачем кому-то следить за ним? Есть на островах традиция такая – воровать рождающего, покрывать его и делать супругом. Но у Антона зверь "замер", и он бесполезен. Зачем такой кому-то?

Проходя вдоль набережной, что расположена по краю полноводной реки, впадающей в море, любуясь красотами, думал о том, что следят теперь с трех сторон. Дети ничего такого не ощущали, значит на них не ведут охоту. Если бы смотрели на них, то мальчишки точно почувствовали бы, сообщили или голосом, или своим поведением с просыпающейся тревогой. Но сыновья были спокойны. Они осматривались, разглядывали дома и жителей, строили глазки таким же деткам, кто получил ипостась и крепко держали за руки своего родителя, словно хвастаясь или боясь отпустить. Антон же начинал нервничать, начинал оглядываться, хмуриться. В какой-то момент просто остановился и стал рассматривать то направление, откуда шло самое большое давление слежки. Заметил что-то и тут же давление исчезло.

Зная об этой традиции похищения, Антон совершенно не желал подобной участи ни себе, ни тем более детям своим. А так как за ними следят и уже практически в открытую, то придется быстро вернуться домой и больше без родственника-альфы не ходить никуда. Приняв решение, он направился к ближайшему кафе, где заметил в меню мороженное, и через несколько минут, когда дети от радости слопали свои порции фактически за минуту, набрал номер такси. Обговорил условия – рождающий без альфы, дети-самцы в ипостаси девятилетнего возраста, адрес откуда и куда. Его уверили, что машина придет через десять минут. Этого времени хватило для того, чтобы заказать еще по одному мороженному, после чего они были приглашены к машине.

Поездка на такси для детей была сродни маленькому приключению. Они радостно рассматривали картины города из окон, перелезали по родителю на другую сторону и щебетали радостно. Антон же ощущал, что за ними следуют. Причем не отставая. И это от раздражения, недовольства и легкого волнения стало переходить в тревогу. Ему становилось страшно. Если самому попасть в переплет, то это одно дело, но вот если и его дети будут там же, или только они, это уже иного рода плоскость. Да и водитель к середине пути недвусмысленно начал порыкивать, показывая, что сбрасывает нить слежки со своего стального друга. А это пугало еще больше.

Домой они попали спустя пятнадцать минут езды, отдав несколько монет и преодолев арку входа, подъем на этаж. И водитель ждал у площадки остановки транспорта, пока им перевозимая семья не войдет под сень защиты своего Дома, ждал еще пять минут, после того, как они скрылись – таковы правила. Дети юркнули к дедушке и щебеча все-все рассказали, где были и что делали. Дедушка послушал их, похвалил и посоветовал помыть руки и наброситься на пироги. Как только детки сбежали в указанном направлении, родитель мгновенно поманил пальцем сына.

– Антон, что произошло? – серьезно спросил родитель.

– Па, я не знаю, но мне кажется, что за нами пристально следят.

– Следят? Ты уверен?

– Не знаю, может просто совпадение, но я все меньше верю в это. Всю нашу прогулку мне смотрели в спину, а когда мы домой ехали, не отставали.

– Ты уверен?

– Да. – Антон потер лоб. – Даже водитель такси пару раз нервно головой дергал, ус сбивал с машины.

– Это плохо. – Родитель покачал головой. – Так обычно ведут слежку за понравившимся рождающим, которого потом воруют для обряда брака.

– Но я не в той фазе. От меня потомства не будет. – Он нервно дернул головой.

– Сынок, у тебя застой, а не стопроцентное отсутствие родительского мешка. Если самец будет стоящий, твой зверь может и очнуться.

– Не пугай меня, ладно?

– Хорошо. Не буду. – Родитель согласился с ним, так как воровства им еще не хватало. – Сулиму я передам, примем меры. И вы больше без альфы гулять не пойдете. Понятно?

– Да. – Антон кивнул головой.

– Ладно, кушать будешь? – кивок головой. – Иди помой руки и приходи, накрою в столовой.

Сулим, который у них был самым главным в семье, которому передавали отчеты по всей сфере дел Дома, получил сообщение от родителей Антона, что за тем следили на прогулке. Получил и тут же назначил сразу двоих старших альф, которые были заняты работой на том же поле, что и Антон. Когда мужчины пришли, дабы поздороваться и передать слова главы Дома, будущий подзащитный удивился. Обычно давался один альфа, который обносил щитом защищаемого и все, а тут сразу двое и не слабой ипостаси. На его недоуменное выражение лица оба заулыбались.

– Антон, ты, наверное, не понимаешь, насколько ты симпатичен для островитян.

– Симпатичен? – удивленно уставился на них Граци.

– Да. – Кивнул самый старший. – У тебя, в отличие от нас, более светлые волосы, плюс они слегка завиваются. Глаза очень насыщенного зеленого цвета, а здесь такие глаза вообще редкость. У наших, островитян, поголовно синие, теплые карие или практически черные. На лицо иной склад, а тонкий нос и губы заставляют обращать внимание и хотеть попробовать на вкус.

– Ты сейчас меня описываешь, или облизываешь? – спросил недовольно Антон, ощущая, как его зверь приблизился к закрытой нейтральной зоне.

– Я не ощущаю в тебе родства, – безапелляционно заявил альфа, – а это значит, что я могу и облизывать. Он нет, он родной по дальней крови. – Кивнул головой в сторону второго стража-родича.

– Мне отказаться от твоих услуг? – спросил Антон, рыкнув на его щуп.

– Нет. – Альфа улыбнулся, – если я буду ощущать в тебе не-родича, то и все игры других самцов буду ощущать быстрее, чем он.

– Будешь лезть – покусаю. – Предупредил Антон.

– Заметано. – Улыбнулся альфа.

На утро они всем скопом собрались на площадке в ожидании автобусов. К Антону подошел Тай-До, который был с ним в баре и куда-то пропал после заварушки. Подошел и осмотрел наличие альф рядом с ним, глазами подал знак и к нему подошли.

– Почему рядом альфы? – тихо спросил друг.

– За мной следят, на всякий случай.

– Следят? Кто?

– Не знаю. Ты мне лучше скажи, что там было, когда меня вырубили. – Он усмехнулся недобро. – Я очнулся в весьма и весьма незнакомом доме, с одним из наших охранников полей. Как такое произошло?

– Тебя вырубили, но ты поднялся и перекинувшись, бросился в атаку. Форму зверя сбили общими усилиями всей компанией, меня в этот момент обездвижили. И тут трое из них начинают тебя месить, а через пару минут налетели охранники, причем наши. Они так на них попрыгали, что думаю без реанимации не обошлось. Буйствовал тот, который тебя к себе забрал. И ничего слышать не хотел, когда говорили про больницу. Видать запал на тебя, – друг заговорщически заулыбался.

– Не думаю. Его разис отправил, так как эти болваны одного с ним ранга, а напали на рождающего. – Антон покачал головой. – К тому же, когда я проснулся, он был лишь радушным хозяином и не более. Никаких намеков или взглядов.

– Это тебе так кажется. – Друг усмехнулся ехидненько. – Если он дагжи, то выучка у него железная. И ты, пока он руки не начнет распускать тиская, ничего не увидишь. Я тебе говорю – запал на тебя. Из всех охранников, только он буйствовал со всей ярости.

Тут автобусы подъехали и все ожидающие загрузились в них. Друга потеснил один из альф, который усмехнулся его недовольному лицу. До места работы они добрались как обычно, не дольше и не быстрее. Получая распорядок и место сбора, Антон удивленно уставился на то, как двух альф поставили с ним в партнерство, как с рождающим. Когда кто-то из стоявших рядом поинтересовался с чего вдруг, им ответили лишь парой слов: Сулим велел беречь. Это означало только одно – за Антоном кто-то следит и если его не будет сопровождать альфа, причем не один, то возможно похищение. Ответ распорядителя быстро разлетелся по толпе и больше не поднимался. У них такая практика была не новой, она обыденная и только на этом поле работает как минимум еще трое охраняемых. Так что известием дня эта новость не стала, лишь обрела вторую фразу: ну вот, обратили внимание на лапочку.

Антон и два его стража, взяв корзинки, направились на свои два ряда сбора. Так как их было трое, то до конца дня они пройдут не одну пару, а три пары рядов. Поле, на котором произрастает это растение, имеет форму вытянутого прямоугольника, этакая лента. Ряды посажены не в длину, а в ширину поля. Два ряда можно собрать за восемь часов, плюс к ним перерыв на обед и потраченное время для сдачи собранных почек. Сейчас они втроем будут обирать кусты и скорость у них возрастет, быстрее дойдут до конца рядов, а затем двинутся назад и к вечеру завершат третью пару.

Альфы быстро объяснили, как будут работать: один из них встает впереди, двое начинают просматривать коробочки. Как только набирается одна из корзин, они меняются. Последним будет Антон. Затем возвращаются и сдают, после идут назад и продолжают. Обговорили, прошли к началу рядов и быстро углубились. Так работать было куда быстрее и проще, но из-за наличия двух альф, один из которых поглядывал на него более чем провокационно, слегка напрягало. К обеду, когда надо было возвращаться к полевой кухне, которую здесь же и оборудовали, а пока работники работали – повара готовили, Антон ощутил, что на него смотрят. Обернулся и увидел Донг-Ху. Тот шел к ним, причем не скрывался. На нем была одежда охранника, сам он был спокоен и оба альфы смотрели на него тоже вполне спокойно.

– День добрый, – поздоровался подошедший.

– Добрый. – Ответили ему остановившие сбор работники.

– Вы быстро, решили объединить силы? – спросил он, осмотрев троих, вместо одного работника на два ряда.

– Нет. – Альфа-родич покачал головой. – Сулим сказал беречь, – и кивнул головой в сторону Антона.

Донг-Ху вздрогнул.

– Беречь? – перевел взгляд на Антона. – Приближались?

– Нет. – Альфа покачал головой, – но пасут. До дома за такси ехали. Кто и сколько, еще не выяснили, уходят, но выясним.

– Хорошо. Сулим нам еще ничего не передавал. – Донг-Ху кивнул головой, – я вас понял. – И развернувшись ушел вбок.

– Хм, – альфа, тот что пощипывал Антона щупом, заулыбался, – а ты ему приглянулся. И не фыркай, – услышав этот звук от рождающего, – ему ведь тоже твое лицо – экзотика, а глаза магнит. Смотри, заловит, в уголок оттащит и…

– Будешь ересь нести, – Антон выпустил когти, – быстро накажу!

Альфы рассмеялись. Для них этот молодой и в силах рождающий с его внешностью – кусочек лакомый. Не будь он родичем, то давно бы уже приударили, даже то что старше вдвое не отменило бы охоты. Он себя видит обычно и каждый день в зеркале, а они видят необычные черты лица, светлые волосы и красивые глаза. Более чем достаточно, чтобы заинтересоваться. Тем более, что метки самца на нем нет, и его аромат ближе к рождающему, чем к самцу, хоть и очень слабенький. Но разве ж заставишь своего зверя не смотреть на закрытый кокон иначе, чем с азартом? Чем труднее расколоть, тем слаще будет приз.

Антон медленно приходил в себя. Вокруг все кружилось и качалось. Что произошло, он не помнил, но понимал – не дома. Пахло морем. Причем очень близко морем пахло. А еще досками, влагой, какой-то тканью и едой. Тело чугунное, и только чувства работают нормально. Открыв глаза, осмотрелся. Это была очень странная комната, для островных домов, по крайней мере. Низкий потолок, дощатый, как и пол со стенами, окно маленькое, круглое. В комнате стоит шкаф, небольшой, несколько полок и стол. Стульев нет. И кровать. На ней он лежит. Дверь закрыта. Привычных осветителей нет – на стене вбит крюк и висит старая лампа на специальном сухом топливе.

Попытавшись вспомнить, что случилось, Антон погрузился в легкую медитацию, так как просто так ничего вспомнить не удавалось. Постепенно он начал получать образы от своего зверя: он и его охрана, плюс дети, вышли на прогулку; гуляли недолго и добрались только до набережной реки; к одному из альф пристал какой-то подросток; второго альфу оглушили, а первого, кого отвлекли, пнули промеж ног; Антон ощутил, что его кто-то схватил сзади и все померкло. Что случилось с его детьми, он не знал и начал опасаться, что их тоже схватили.

Медленно сев, ощущая странную дурноту, спустил ноги на пол и замер. Он обнажен. Причем даже браслет с руки снят. Захватив простынь, которой был укрыт, осторожно встал на ноги, ощущая покачивания. Подошел к окошку и изумленно замер – он на корабле. Маленький или большой значения не имеет. Они проходят мимо какого-то острова, причем довольно быстро, явно используя большие паруса или малый паровой двигатель. И, если он на корабле, а одежды у него нет, то выходить за дверь просто опасно. На кораблях от десяти и до двадцати членов команды. И не все могут соблюдать правило разрешения от рождающего. Могут взять силой, особенно, если долго ласки не было. А стать развлечением всей команды, как-то не хотелось. Да и чувствовал он себя не очень хорошо.

Осмотрев всю каюту, отметил, что тут нет вообще ничего. Шкаф пуст, на полках тоже пусто, под кроватью не завалялось даже букашки. Явно все вынесли. Дверь попытался открыть и понял, что его тут заперли. А физическое состояние ухудшалось. Болел живот, тянуло поясницу, ноги, хотелось пить, и голова раскалывалась. Когда понял, что становится только хуже, да и слабость нарастала, вернулся на кровать. Лег и почувствовал небольшое облегчение, так как вес тела больше не давил на спину и ноги. Жар же усилился, пить хотелось все больше. Сознание начало плавать. Причем зверь в этот момент свернулся в тугой клубок и обнес себя стальной защитой, словно ожидал атаки. От кого и зачем, Антон не понимал, он уже мало что осознавал. Даже когда дверной замок щелкнул и дверь плавно раскрылась, пропустил мимо ушей. Ему было плохо, жарко, холодно и хотелось пить.

По телу прошлись прохладные ладони, враз вызывая спазм, ведь до носа дошел запах самца. Непроизвольно выгнув спину, ощутил, что руки плавно спустились к ягодицам и сжали их. В паху резко отдалось пульсацией, член налился, стало жарко. Руки массировали его ягодицы, заходили пальцами между ними и поглаживали сжатое сейчас колечко. Антон же потерялся, ощущая, как все тело жаждет. Причем сильно и немедленно, и массаж вошедшего внутрь пальца встретило стоном, поднятием попы и замиранием в ожидании ласки. Его не разочаровали – массировали долго, готовили тщательно и когда он был готов, аккуратно вошли, до самого основания.

Антон выпустил когти, зарычал, ощерился. Телу было очень приятно, а вот в его мир стремительно и нагло лез самец. Настолько нагло, что лежавший под ним рождающий начал атаковать его в физическом мире. Его прикусывали в холку, сжимали руками, проявляли власть самца, но все тщетно: он не принимал игры зверя, он не желал видеть никого на своей территории зверя, он не собирался открывать доступ к своему зверю. Из простых атак, которые разбрасывали в пространство хаотичные всплески силы, постепенно преобразовались настоящие атакующие боевые плетения. Самцу приходилось не просто его скручивать, ведь он начал вырываться, но и защищаться от атак. В самый разгар битвы, когда Антон частично трансформировался выше ягодиц, альфу его сдерживающего и пытающегося перебить, внезапно сдернуло. Невменяемый Антон резко свернулся в калачик, собирая простыни и выставил щит. Самый сильный щит, какой только мог. Уперся спиной в спинку кровати, замер порыкивая.

Он ощущал, не видел и не слышал, а именно ощущал, что пленивший и удерживающий его самец дерется с кем-то, причем дерется всерьез. Из-за силы опьянения какой-то дряни, перед глазами стояла марь и видеть чисто и ясно он не мог, да и осознавать все происходящее тоже. Просто ощущал, как волны сил пробивали пространство, доставалось даже его щитам. Драка отдавалась грохотом, вибрацией и вскоре прекратилась. До прорезающегося слуха через пелену странного мутного кокона, медленно доходили звуки отдаленной борьбы, близкого тяжелого дыхания, как если бы кто-то потратил много сил преодолевая сопротивление противника, и тихий скулеж. Как только слух стал более-менее нормальным, Антон ощутил, что к нему приближаются. Зарычав, оскалившись, выставляя поверх защитного щита боевой, был готов сражаться уже в полную силу. Зрение еще не вернулось, да и тело готово лечь и ноги раздвинуть, но наличие победителя и неизвестной судьбы делало Антона агрессивным. Плюс к этому поведение предыдущего самца, который игнорировал отказ рождающего от брачных игр, давало о себе знать в первую очередь.

К Антону полилась волна легкого и мягкого потока таку сил. Ощутив их, он зарычал более серьезно и выстрелил в пространство атаку. Попал. Но ответа не последовало. Опять таку сил, ласково и мягко к нему. И опять он атаковал, зарычав, еще больше трансформируясь в зверя. В ответ раздалось бархатистое мурлыкание. Это обескуражило и сбило с толку. Но самец не воспользовался моментом, он просто мягко мурлыкал и не двигался.

Постепенно, минута за минутой, оба щита исчезли. Забившийся в угол кровати Антон расслабился, лег на бок, головой на подушку, замер, ожидая что будет делать пришедший самец: тело все еще очень сильно хотело и аромат этого самца заставлял желать и жаждать, но предыдущий самец был груб, что также заставляло быть осторожным и замереть в ожидании. К нему подошли, присели рядом. Теплая рука прижалась к голове, полилась освежающая волна силы. Причем полилась мягко, предлагая, а не напирая. И он принял ее. К его лицу приблизились и понюхали. Причем нюхали не запах тела, а запах идущий изо рта, так как его чем-то опоили. Ощутив, что именно использовалось, самец плавно встал, отошел и до Антона донеслись слова:

– Задерживаемся, направь в порт. Сюда не входите, испугаете.

Что ответили, Антон не расслышал, так как дверь закрылась. Самец вернулся. Через несколько минут тело утонуло в ласках, губы были заняты поцелуем и игнорировались острые зубы. Несколько минут и его взяли. Осторожно, нежно, томно. Зверь самца не полез, даже близко к территории рождающего не приблизился. Все движения были направлены на удовольствие именно Антона, а не самца, и это заставило его выложиться на полную катушку, а затем провалиться в беспамятство.

Прибывший мужчина немного полежал отдышавшись, нежно поцеловал спавшего, после чего встал и оделся. Его же быстро обернул простынею, поднял на руки и пошел прочь из этого места. Прошел по коридору, поднялся на палубу. Перед ним была картина, которую все нутро жаждало дописать: члены команды корабля стоят на коленях, а воины кровожадно смотрят на них и ждут приказа.

– Убить. – Коротко говорит мужчина, их вожак, их господин и не удостаивая взглядом никого из приговоренных, пошел в сторону перекинутого трапа. – Спалить эту мерзость! – рыкнул он стоявшему перед ним дагжи Донг-Ху, дописывая картину так, как жаждала его душа, его зверь.

Тот только склонил голову и дождавшись, когда господин перейдет на корабль тятьянга, быстро отдал распоряжение. За спиной высокородного была кровавая расправа: воины, обратившись в зверей, рвали на части всю команду, что осмелилась украсть рождающего, тем более на глазах его детей! И пока господин со своей ношей на руках шел к спуску на палубу кают, его люди запалили корабль, перебив всю команду и отсоединив его от своего, смотрели, как тот занимался жарким пламенем по разлитому маслу. Господин же прошел к своей каюте, а за ним следовал личный лекарь. Они вошли и бессознательное тело легло на кровать. Господин отступил, лекарь приступил к своим обязанностям. Несколько минут и он уже знает, что и как ему ввели, что и как надо ввести, дабы нейтрализовать.

– Навредил? – спросил господин, когда доктор немного повернул тело Антона на бок и стал трогать внутри.

– Нет. – Покачал головой лекарь. – И я не ощущаю у него выделения смазки. Это странно. – Повернул назад на спину и приложил руки к животу. – Чувствую рубец, как если бы его оперировали при родах. И ощущаю, что мешок не уменьшен.

– Что это значит?

– Без снимков не смогу сказать наверняка. – Лекарь еще раз проверил задний проход, пощупал то место где должна быть разбухшая пробка и вход в мешок. – Он не трансформировался под действием препарата. Господин, как он реагировал?

– Как в течку. – Мягко мурлыкнув, тятьянг покачал головой. – Как если был в пылу течки. К зверю я не пошел, он ведь сопротивлялся той суке, испугался, не захотел. И я не пошел, не стал пугать еще больше.

– Могу сказать только одно: возможно он замер.

– Замер?

– Да. Его функция рождающего заморожена, но на стадию самца он также не перешел. Тот препарат, что ему дали, он бы на самца не подействовал, абсолютно не подействовал. Если он отреагировал, как в течку, но тело не пошло на трансформу, значит есть патология.

– Мне плевать, патология или нет, – татьянг шагнул ближе и осмотрел спавшего, – сделай так, чтобы он спал, но препарат никаких побочных не дал. И сними с него метки. Не хочу, чтобы он пах хоть кем-либо. Его это испугает.

– Как пожелаете, господин. Снотворное до самого порта?

– Да. И одень его. – Господин кивнул головой в сторону стола и вышел из каюты.

Лекарь лишь мимолетно улыбнулся и осмотрел лицо спящего молодого мужчины. Понравиться самому тятьянгу, брату вавэхдэ, их правителю, это как постараться надо? Тятьянг придирчив, брезглив и у него нет наложников. Вавэхдэ волнуется, что детей у брата тоже еще нет, а тому все равно. Ищет того, кто будет интересен. Кажется, нашел, только одобрит ли вавэхдэ? К тому же, этот юноша не отреагировал на препарат, который вызывает течку. Физически на уровне "хочу", по словам тятьянга, он как раз отреагировал и довольно хорошо, раз в голосе господина было столько ласковой и мурлычущей удовлетворенности, но вот внутри…патология из-за родов? Или еще что приключилось с этим парнем?

Лекарь быстро ввел специальный состав, который остановил действие препарата, затем вколол второй раствор, который блокировал болезненные спазмы и затем подождал минут двадцать и вколол снотворное. После этого ввел специальную травяную свечку, которая мгновенно удалит все запахи самцов, так как никто не предохранялся. О том, что Антон может забеременеть, тятьянг беспокоился, но лекарь сейчас, после осмотра, был уверен: на данный момент невозможно. Как только все уколы были сделаны, без особого труда одел спящего в его вещи, которые откуда-то достал господина страж. Его бессменный и верный страж Донг-Ху, имеющий титул дагжи, который, скорее всего, держит в курсе передвижений этого человека. Иначе как бы господин узнал, что за этим "Антоном" кто-то следит? И не просто узнал, но и подал сигнал тревоги, преследовал на корабле и дал знать куда лететь шхуне тятьянга и его воинам. Его личный воин, которому он доверяет, ибо клятву тот давал на крови, самый умный и обученный, никогда не предаст.

Шхуна сейчас летит на всех парах в сторону порта. Но в него не войдет. Лекарь знал, что сейчас тятьянг не собирается показывать этому человеку, кто спас его. Он точно прикажет прибыть другому кораблю и передаст его другому капитану, который точно связан с Домом Граци, откуда родом этот "Антон". И уже капитан получит лавры и прочие причитающиеся благодарности, а про участие господина ни единого слова или намека. Показать заинтересованность такого уровня, тем более тятьянгу, да это же прекрасное оружие! И господин не станет этого делать.

Лекарь завершил все манипуляции и вышел из каюты. Господин стоял у двери и быстро вошел внутрь, явно намереваясь побыть чуть подольше с интересующим его человеком. Это его поведение – мальчишка перед первым понравившимся рождающим, – проявлена впервые на памяти лекаря, который сам был предан господину клятвой на крови.

Корабль прибыл в порт. Небольшая шхуна, на которой была сильная боевая команда, плавно пришвартовалась и выпустила трап. На пристань сошел посыльный и отправился в сторону администрации порта. Через пару минут к нему присоединился работник и прошел к кораблю. Взошел на борт и осмотрел спящего под препаратом пострадавшего и спасенного. Подтвердил, что это тот самый человек, о чьем похищении сообщили.

Приблизительно через час к шхуне прибыли представители семьи: глава Сулим, отец пострадавшего и человек десять альф, причем самых сильных. Капитан шхуны знал Сулима лично, поэтому других подтверждений не нужно, дабы правильно вернуть родне похищенного, а не агентам похитителей. Рослый альфа прошел с главой Дома и взял на руки спящего. Капитан объяснил главе что и как случилось. Сулим слушал и покачивал головой. После рассказа поблагодарил и кивнул головой, мол заедешь к нам, одарю. Капитан кивнул согласно головой в ответ и семейство Граци удалилось восвояси.

Уже дома, будучи под бдительным оком родителей, Антон проснулся и совершенно ничего не смог вспомнить. Про похищение он знал, но вот что было на самом корабле – забыл напрочь. Родитель вызнал, что именно помнит его сын и не стал ему рассказывать о том, что его взяли, вколов препарат. Сулим рассказал им, что препарат не заставил тело принять течку полностью – физически он желал и мог, но внутри ничего не изменилось, не выделилось. Если Антон узнает, то как отреагирует сказать сложно. Он вообще, после тех ублюдков, которые игрались с ним и нервы ему трепали, изменился сильно.

Отлеживаться Антону не пришлось. Просто поспал немного и все, пришел в норму. Ему дали еще два дня на отдых, после чего вновь приступил к работе на полях. Охрану ему сменили. Про тех, кто был до похищения он узнал у отца – парней не просто избили, их атаковали всерьез, когда его самого усыпили. Сейчас оба в больнице, жизни их ничего не угрожает, но пока они обессилены и сами передвигаться не смогут. Ему же Сулим выделил двух других, причем из самых сильных парней, которые имеют ранг воинов. Это уже другой уровень, и они не будут с ним работать, но будут тенью следовать рядом.

Антон вышел на работу, причем от квартиры и до автобуса шел в компании новых бодигаров, которые не вызывали ощущения, что идешь с роботами: разговаривали, посмеивались, шутили, но бдительности не теряли. В автобусе не стали двигать друга, который изнывал от жажды знать подробности. Антон огорчил: после момента нападения он ничего не помнит. Тай-До поворчал, что мог бы и запомнить, как его выручали могучие парни, а потом быстро свернул тему на обычные, которыми они баловались во все предыдущие разы поездок до места работы.

На этот раз Антон делал свою работу сам, шел и обирал почки с двух рядов, а рядом с ним по бокам медленно прохаживались охранники. Причем они оба менялись: один оставался рядом с Антоном, а второй иногда описывал круги, просматривал окружающий простор. Мало ли как решат выкрасть его недруги? Что стало с похитителями Антон не знал, да и не горел желанием, но ведь может быть и вторая попытка?

Собирая урожай, он вдруг ощутил пристальный взгляд. Один из охранников настороженно замер перед Антоном, а второй подошел ближе, встал сбоку. Перед ними появился из-за кустов Донг-Ху и остановился, удивленно уставившись на настороженных парней. Потом покачал головой и подошел.

– Что-то случилось? – спросил он у стоявшего спереди мужчины. – Почему сменили компаньонов? – кивнул в сторону Антона.

– А тебе зачем это знать? – спросил у него ближайший из охраны.

– Хотя бы для того, чтобы знать, почему Сулим не предупредил охрану полей. Если вы, с рангом воина идете с ним, то нам надо быть готовыми к нападению.

– Не имею ни малейшего представления, предупреждал он ваше начальство или нет. Не хочешь проблем, ближе не подходи.

Донг-Ху удивился, после чего осмотрел замершего Антона.

– Его воровали, так? – глаза сощурил, кулаки непроизвольно сжал.

– И вернули не миновало и суток. – Кивнул головой охранник. – Не хочешь проблем, лучше иди отсюда, обходи свой участок. Третий раз говорить не буду.

Антон, получивший инструкцию, просто молча наблюдал. Даже если он и знал этого человека, то ему все равно нельзя вмешиваться. Он и не вмешивался. Донг-Ху кивнул головой и пошел дальше, проверяя поле на предмет нарушителей или опасных животных. Охрана лишь головами покачала.

– Знаешь, а ты ему нравишься.

– И что? – Антон продолжил сбор, а парни разделились и один пошел на круг, дабы осмотреть и понюхать.

– Ну, он ничего. Силен, зверь не слабый. Не нравится? – охранник шел по второму ряду и периодически скрывался за стволами кустарного дерева.

– Даже если и нравится, разница то какая? – плавно повернув почку, выкручивая ее из гнезда, обобрал лишнюю шелуху, которая треплется, и положил за спину в корзинку. – Со мной ему потомства не видать.

– Разве в детях дело? У тебя двое, примет на себя и дело с концом.

– А не примет? А захочет своего?

– Ну, Антон, может ему просто повстречаться с тобой и все. – Охранник заулыбался на презрительное фырканье. – Да, долго ты будешь себе пару искать. Парень видный, тем более воин, да не нижнего ранга. И глазки все повысмотрел, пока со мной разговаривал. Явно ты нравишься, смотри, охоту откроет, начнет охмурять.

– Мой зверь не желает принимать ни самца, ни рождающего. Охота будет бесполезна.

– Ты так отнекиваешься, что мне все больше и больше хочется тебя убеждать. – Рассмеялся охранник.