Текст книги "Вихрь. Отдать половину души (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Кумар без страха пошел на плющ, который ощупал его и отступил, но не рассеялся. Итан приблизился к своей паре, мягко положил руку ему на плечо и наклонившись, проговорил:

– Руан, все хорошо, ты в безопасности. Я рядом. – Он мягко замурлыкал, осторожно погладил его по голове.

Руан поднял глаза и удивленно уставился на человека в комбинезоне врача, в маске и только глаза показали его, да голос.

– Итан?

– Да, малыш, это я. Расслабься, дай врачам все сделать правильно.

– Я… – он покосился на свою атаку, и та рассеялась. – Я…

– Это нормально. – Итан погладил его по щеке, убрал слипшуюся прядь отросшей челки со лба. – Это нормальная реакция. Но, сейчас надо завершить все правильно. У нас альфа, а это значит операция.

– Итан… – жалобно посмотрел Руан, сжав руки и осекся, услышав писк.

Кумар аж дернулся, положил руку поверх его рук и вперил взгляд в глазенки растерянного и ошеломленного мако.

– Не волнуйся, я буду его защищать, пока ты завершишь тут все. – И он ласково отстранил его руки, забрал сына и мягко замурлыкал.

Из Руана словно тут же вырвали стержень, и он обмяк, расслабился. Врачи мгновенно приложили к его лицу маску с сонным газом и, он через пару секунд и на втором вдохе отключился. Итан вышел из операционной в смежную комнату, где у него взяли малыша, уложили на столик и спеленали, дали искусственное молоко-сыворотку, после чего передали в руки ревниво следившему за всеми манипуляциями отцу.

Да, Итан понимал прекрасно, что ведет себя как ребенок, что его поведение граничит с детским максимализмом, но не мог заставить себя и своего зверя поступать иначе. И окружающие его люди понимали его прекрасно, одни видели такое каждый раз при родах, другие прошли такое сами. Дети для каждого деямерита всегда, если не было психического расстройства, были есть и будут центр вселенной.

Операция длилась четыре часа. На это время Итана попросили перейти с малышом в специальную палату, где прибывший педиатр провел все необходимые замеры и взял кровь на анализ. Под присмотром Итана, даже при его непосредственно помощи, осмотрел кокон и колыбель, ее остатки. Итан помог распределить витки сил родителей и родившейся силы ребенка. Педиатр записал все витки потока, как он течет и куда, в какую сторону идет главный виток. После всех необходимых манипуляций он удалился, посоветовав если что, нажимать на вызов, не стесняться.

И вот Итан остался с ребенком на руках. Опять один, с младенцем. Он, как и тогда, когда впервые взял на руки Аравеля, поднес ближе к лицу сына, осмотрел его личико, еще красненькое, приплющенный носик, закрытые глазки. Он запоминал его, нюхал его неповторимый аромат, накрывал родительским щитом, его первой частью, той самой которой накрывает отец. И на этот раз ему не пришлось отрезать от себя кусок на место, куда должна встать сила Руана. На этот раз ребенок будет полноценен во всем. Да, этот малыш будет куда счастливее, ведь его будет учить кумар с первого дня, а не только тогда, когда законом было признано, что никто другой не в силе сравниться с ним и котенок никого не примет.

Прижав к себе младенца, еще не имеющего имени, Итан осознал, что он полон. Стая полна. Его мир, что был разбит на осколки, наконец-то исцелен. Аравель, Тайнар, Руан и наконец-то его сын, кровь от крови. Нет, Аравеля он не перестанет любить, не поставит малыша на его место, это просто невозможно. У них с Аравелем свой кусок жизни, где они оба держали друг друга. И Аравеля никто и никогда не заменит. Ниша его старшего сына полна, одухотворена и навсегда останется сияющим солнцем. А вот этот комочек плоти заполнил другую нишу, другую часть его сердца, что дремала до сих пор – он настоящий отец, отец и по силам, и по крови. Этот кусок его "Я", дремавший до сих пор, подняв голову, оттяпал себе место и сейчас растет, с каждым вдохом маленького сынишки.

Заулыбавшись, прохаживаясь по комнате и баюкая маленького, Итан нежно мурлыкал ему первую колыбельную. Он старался не думать, как там Руан, когда его вернут ему, отдадут под полную защиту. Он просто дарил сыну знание – ты не один, ты в безопасности.

Такого задумчивого и мурлыкающего, баюкавшего на руках сынишку, застал ведущий операцию доктор. Он вошел тихо, но его ощутили еще на подходе и не посчитали нужным обрывать пение, умиротворяющее, дарующее спокойствие. Акушер-хирург осмотрел уверенную фигуру отца, державшего на руках своего сына, что не удержался и спросил:

– Это не первый малыш?

– Да. У меня есть сын, но он уже взрослый и я уже дед. – Итан приподнял руки и поцеловал маленького в лобик. – Как прошло? Осложнения были?

– Все хорошо. От наркоза он очнется минут через двадцать. – Акушер улыбнулся, – все прошло очень хорошо, не смотря на атаку роженика.

– Он служил, – отозвался Итан.

– Знаем. Нас уведомили и по поводу его ипостаси, и того, что он был членом особого подразделения и что перевертыш. Все было обговорено заранее. И вам спасибо, что быстро его успокоили. Роды, это очень тяжело, а потом первый импульс от ребенка, что ему не нравится окружающая среда, добавляют в итак измученное тело новую волну. Поверьте, такое не редкость. Кто-то бывает бьет щитом, еще не разродившись и приходится насильно колоть препараты.

– Руану кололи? – насторожился Итан.

– Если бы вы не смогли успокоить его, то да, нам бы пришлось. Но, как видите, вы справились.

– Когда я смогу его увидеть?

– Вечером.

– А часы посещения?

– Это не касается только что родивших. Он ведь будет очень нервничать, пока не увидит вас и не узнает, как его малыш. А вы, насколько я понял, прекрасно понимаете, что с рук альфу спускать нельзя.

– Да. У меня внук альфа. – Кивнул головой Итан.

– Тогда, располагайтесь. Кормилец придет через…

– Не нужно. Только смесь принесите. Я прекрасно знаю, как за такими маленькими ухаживать.

– Хорошо.

Акушер дал еще пару советов и показал, где и что находится в комнате и на что нажать в случае чего. Потом откланялся и вышел, тихонечко прикрыв за собой дверь. Итан заулыбался, глядя на малыша, и присел на кровать.

– Ну что, маленький, будем ждать твоего па?

Малыш только вздохнул во сне.

Руан пришел в себя и встревожился, но его заверили, что его пара в соседней палате с малышом, а Руану сейчас нельзя. Он еще не отошел от наркоза и надо поспать. На все его заверения в полном здравии только улыбались в ответ и заставили выпить воды. После нескольких глотков его начало клонить в сон, и он благополучно заснул через пару минут. Проспал до позднего вечера.

Руан продрал глаза и повел носом. Именно из-за запаха он и проснулся, словно идя по нити. Рядом с ним сидел в кресле Итан. На его руках был…

– ДАЙ! – почти рыкнул Руан, чем заставил Итана вздрогнуть.

Тот оторопело посмотрел на него и потом заулыбался, заставляя Руана осознать, что он немного не прав. Кумар встал с кресла, подошел и присел на край кровати, передал в руки, жадно оплетающие тельце, их общего сынишку. Как только малыш оказался в руках Руана, тот прослезился.

– Спой ему. – Мурлыкнул Итан, приблизившись и заглядывая в его лицо, ища глазами глаза. – Я пел ему, но и ты должен оставить в его душе свою песню.

Руан посмотрел на свою счастливую пару, резко вскинул руку и притянул его к себе ближе, захватил его губы в свой плен. Жадно, требуя и ревностно овладевая – такой был поцелуй Руана. Таким был сам Руан. И Итан ответил, положил руку ему на затылок, с силой впился в его губы, ощутил горячее дыхание, сошелся в битве языков. Поцелуй разорвали так же внезапно, как и начали.

– Люблю тебя, Итан. – Руан смотрел в его глаза, его зверь требовательно звал кумара. – Очень люблю. Не потерплю никого рядом. Я понимаю, ты молод и плодовит, но я забираю тебя целиком.

Итан замер, ощущая нить запечатления, брошенную его кумару, поднятую им налету и втянутую досуха, притянув к себе мако, впившись зубами в его холку, вытерпев тот же жест от него. Через долгое мгновение Итан моргнул, глядя в расширившиеся до неприличия звериные зрачки в человеческих глазах своей теперь вечной пары. И у самого такие же глаза были.

– Руан, – сладко протянул Итан, обнял его. – Дурашка, я же никогда не уйду.

– Навсегда, Итан. Ты теперь мой навсегда.

– Да, малыш, да.

Кажется, кто-то вошел в палату, ища источник волны запечатления, оценил степень вменяемости счастливчиков и тактично вышел, видя долгий и глубокий поцелуй пары. Запечатленной.

Их выписали через две недели из больничного корпуса. Руан прошел последнее обследование и ему разрешили кормить грудью, ведь до этого он сцеживался, а из-за препарата, увеличившего его регенерацию, давать молоко сыну было опасно. Препарат мог подействовать на ребенка радикальным образом и сильно навредить.

И вот родная коморка, которая обзавелась кроваткой, игрушками, рубашками-распашонками и пеленками. Итан вышел на работу, Руан остался дома, ухаживать за малышом. Сына назвали Саймон Ринан. Руан обнес его любовью со всех сторон и стал словно курица-наседка. Он словно растворился в новом амплуа, где главный герой – это его сын.

Первые дни, перешедшие в недели, стали тяжелыми физически, морально же они сплотились. Тяжелым было то, что Руан спал урывками, пока малыш спал, а стоило ему заворочиться и все, у Руана сна ни в одном глазу, какое бы время ни было на часах. Итан ему помогал, но не мог заменить его грудь своей. Ругаться они перестали. Совсем. Итан прекрасно понимал, что такое младенец, как за ним ухаживать и почему у Руана сейчас все мысли только о нем. Сам через такое прошел, знает, как это все тяжело и затыкает подальше свою ревность к паре, которая перенесла все свое внимание на сына.

Швы сняли через две недели после операции. Провели осмотр и сообщили, что еще пара недель и использование специального крема и свечей приведут тело в нормальное состояние. Как сообщил врач, течка возобновится даже при отсутствии родительского мешка, чем сильно удивил Руана. И на его вопрос – ведь его удалили, как так возможна течка? – ответил вполне развернутым ответом: течка идет не из-за родительского мешка, а из-за строения родового канала. Другое дело, что она не будет такой сильной и туманящей разум, как при наличии яичников, и даже в половину срока, но будет.

Когда Итан узнал об этом, он так же удивился. По заверениям врача, течка сейчас будет почти незаметной, ведь он кормит грудью. Но! Она должна быть, иначе это будет патологией и придется делать дополнительные анализы и брать на исследования ткани родового канала. Руан рожал сам, без операции, а значит мог пострадать канал. Атрофия какой-либо части канала не приемлема и это нужно будет лечить. В самых плохих вариантах его удаляют, а вместе с тем и теряется часть либидо, что негативно скажется на теле в целом.

После выяснения всего, они ждали того момента, когда цикл должен был возобновиться. Врач сказал, что возвращение цикла будет варьироваться от четырех и до семи месяцев, если раньше ребенок не бросит грудь. Первая близость после родов была осторожной, без проникновения. Итан приластился к Руану, приласкал, сам млел от его ласк. Он побоялся брать его полностью, вязать его, но тепла хотелось. Сам Руан был менее сдержан, но пару раз поговорив с Итаном отступил – Итан боялся навредить. Ведь если течка не вернется из-за послеродовой травмы, то сейчас вязать его, это дополнительно травмировать стеночки канала.

Руан проснулся среди ночи. Низ живота тянуло. Саймону сладко спалось в кроватке. Грудь он не бросил, но сейчас ему комбинировали питание с сыворотками и смесями. Итан спал рядом, как сурок. Уткнулся лицом ему в плечо, руку перекинул через живот, прижался всем телом. А Руану было жарко. И ноги тянуло согнуть, прижать к животу.

Осторожно выбравшись из захвата, он поплелся в ванную, хотелось чего-то. Чего именно, он не понял. Как только встал, сделал несколько шагов, замер. По бедрам потекло. Сначала он подумал, что опозорился и его мочевой не выдержал, но потом прострелило в поясницу и он охнул, схватился за нее. Все мысли по поводу чего-то, текущего по бедрам, ушли в боль.

Итан проснулся, приподнял голову рывком и фактически сел, ища глазами во тьме источник звука.

– Руан?

– Итан, в спину вступило. – Отозвался он, замерев на месте.

– Сейчас, не двигайся. – Итан зажег ночной свет, который они приобрели по случаю появления малыша, сел на кровати и плавно встал.

Приблизившись, кумар звучно сглотнул, как только унюхал его. Заулыбавшись, Итан встал со спины своей пары и кончиками пальцев провел по его лопаткам.

– В спину вступило? – мягко спросил Итан.

– Да! – рыкнул тихонечко Руан, повернув голову. – Итан?

– В спину значит вступило… – он довел руку до округлостей попы и забрался за мягкую резинку спальных штанов, пальцами проникая к сокровенному. – В спину, да?

– Итан? – встревоженно выдохнул Руан, ощущая, как его пальцы накрывают анус, массируя его.

– Малыш, ты потек. – Мурлыкнул альфа, сделал недостающий шаг и обхватил его рукой под животом. – И почти не пахнешь.

– Потек? – изумленно спросил Руан, ощущая, как пальцы беспрепятственно были введены на всю длину, спазм в спине сошел на нет.

– Да. – Он довольным тихим рыком оповестил, насколько рад такому обстоятельству.

– Но, Саймон здесь…

– Не волнуйся, – Итан ласково покусывал его в шею, – как сказал доктор, из-за наличия маленького, ты не будешь в забытье. Просто чуть острее все ощущать, тело само будет готово и в любой момент мы сможем прерваться, надеюсь еще до узла. – Он прикусил его за холку, вдохнул воздух, его аромат, еще слабенький, но уже такой дурманящий.

Руан шумно выдохнул, ощущая прилив крови к паху, стремлению прижаться к сильному партнеру. Итан уже поплыл от страсти. Он стянул с него спальные штаны, жадно стал ласкать его тело, трогать сочившуюся дырочку, нюхать его загривок, метить зубами. Впервые Руан видел все и ощущал все, что делает альфа рядом с течным рождающим. Как он реагирует на малейшие вздохи, стоны, как отвечает на стремление быть ближе. Итан сейчас был совершенно другим. Он не просто лоснился, он был жаден, азартен, страстен до синяков. Буквально минута и Руан лежит на кровати животом вниз. Итан присосался к его сокровенному, сейчас призывно расслабленному, источающему аромат и смазку. При обычной близости Итан редко его балует, но сейчас довел почти до крика. Руан заглушал свои стоны подушкой, прекрасно понимая, что не так далеко спит его сынишка.

Но альфа словно озверел. Он вылизывал его, присасывался, втягивая губами нежную кожицу и толкал язык, трансформировал его удлиняя, доводя до предобморочного состояния свою пару. Руан начал извиваться и сильные руки схватили его за бедра, прижали к месту, после чего длинный кошачий язык совсем разошелся. Руан почти кричал в подушку, выпустил когти и порезал простыни. Его попу крепко держали, член до боли напрягся, тело сводило судорогой. Еще немного и…

Стон разочарования разнесся чуть громче, ибо Руан резко отодрал голову от подушки и повернулся. Его попу по-прежнему держали крепко, но не ласкали языком. Он дышал жадно, приоткрыв рот, смотрел недовольно, начал порыкивать. А пара нахально заулыбался, подсел ближе и плавно, стремительно и в один толчок вошел, чем заставил Руана выгнуть спину, рыкнуть.

Итан лег на него всем весом, прижал к кровати. Его дыхание было горячим, опаляющим кожу. Ласково принявшись покусывать его в шею, Итан приблизился к ушку и спросил:

– Понравилось?

– Очень. – Выдохнул Руан. – Еще хочу.

– Конечно хочешь, сладенький мой. – Рыкнул альфа самодовольно. – Тебе всегда мало, ты всегда такой жадный.

– Я?.. – сипло спросил Руан, покусываемый в холку.

– Да. – Итан прикусил сильнее, оставив след. – В течку ты всегда эгоистичен, жаден, дик и только мой. – Он сделал плавный толчок, едва заметный, но Руан мгновенно подался ему навстречу.

Медленные, сводящие с ума толчки, массирующие всю поверхность родового канала, что плотно обхватывала плоть альфы, нарастали постепенно. Осторожно. И Руан опять уткнулся лицом в подушку. Итан не слез с него, не облегчил ему свой вес. Он полностью лежал на нем, блокировал его и двигался так, как хотел, изводя его до крика. И Руан кричал, в подушку, рычал утробно и конвульсивно дергал задом, требуя резче, быстрее. Но альфа был так же жаден и эгоистичен, чтобы облегчать его участь и удовлетворять только его потребность, чем добавлял азарта своей паре.

Вскоре Руан подвывал на одной ноте, трансформировал пальцы, ощущал наросший темп и был готов излиться в любую секунду. Но его опять обломали. Итан мгновенно исчез из него, резко повернул к себе, заглушая недовольство собственническим резким поцелуем. Никакой обычной нежности в нем не было. Только похоть, желание и жажда. Руан ответил, укусил его, получил укус в отместку. Его завалили на спину, сломали сопротивление, заблокировали руки с когтями, рык утопили в продолжении поцелуя. Руан сопротивлялся, извивался, страстно желал соединиться. А Итан игрался с ним, заводил все больше, чтобы войти так же агрессивно, как того хочет сейчас дикий и необузданный Руан.

И вот, после нескольких минут борьбы, обоюдного покусывания, Итан умудрился перехватить его руки одной своей, перевести их над его головой. Другой рукой он задрал одну ногу Руана повыше и мощно вошел, накрывая его губы своими. Руан застонал-заскулил в его рот. Инстинктивно согнул вторую ногу в колене и закинул ее за спину, чуть ниже поясницы, своему альфе. Итан вошел до основания, насколько позволяла поза и сразу же перешел в рваный ритм, вызывая из нутра Руана утробный рык, заглушаемый жестким поцелуем.

Сейчас Руан был готов убить его за любое промедление, за снижение темпа и резкости. Он извивался под ним, желал еще и еще, поскуливал в губы, которые атаковали его, блокировали его язык и не давали в волю покричать. Итан же двигался резко, жадно, размашисто, даже грубо. Он никогда таким не был в их обычной близости, но и Руан никогда не требовал от него такого, такого темпа и резвости.

Руан ощущал, что вот он момент, что вот еще немного и…

От обиды, что ему не дали кончить он аж заплакал. Поскуливая под вдруг замершем самцом, он пытался понять, почему?

– Малыш, – разорвав поцелуй, Итан заглянул в его глаза. – Сейчас просто доверься мне, хорошо?

Его глаза горели, пожар страсти в них не погас, а наоборот только пылал ярче. Руану оставалось едва заметно кивнуть. Итан же, не выходя из него, отпустив руки, пошарил в тумбочке и достал оттуда усиленный силиконовый мячик. Игриво предложил его Руану взять в рот, шепнул на ушко, что это предохранитель от криков. Руан послушно закусил его и понял – кричать будет невозможно. Потом альфа достал оттуда же, где лежал шарик, мягкие путы для рук. Прикрепил их над головой Руана, зацепил на запястьях. Плавно провел пальцем по его щеке и подмигнул.

– Я сейчас буду очень занят твоим телом, так что легкий БДСМчик нам не повредит.

У Руана глаза расширились, но тут же сощурились, мол ты такое делал уже?

– Малыш, я такого не делал никогда. – Итан посмотрел в его глаза. – Когда ты царапался, я был в восторге, но сегодня с нами наш сын, так что надо тебя максимально обеззвучить, но, если ты захочешь когда-либо еще раз так поиграть, – он заулыбался и опустил глаза вниз, сам слегка спустился, не глядя на его ответ.

Руан дернулся, но куда уж там! Итан нашел новую эрогенную зону – грудь кормящего. Как только он прикусил один сосок, а второй ущипнул, Руан взвыл в шарик. Внутри все горело огнем, введенный член массировали конвульсивные вибрации родового канала, но сам альфа не двигался. Он всасывал его небольшие груди, наполненные молоком, едва различал его вкус и неминуемо доводил свою пару до оргазма. Да, Руан кончил от ласки груди, ощущая в себе горячую плоть Итана. И да, он был не против повторять это еще и еще, как с лаской попы кошачьим языком.

Когда Руан осмысленно приоткрыл глаза, ощущая толчки, он увидел своего альфу, всецело сосредоточенного на удовольствии, берущего его тело невзирая на его сознание. Сейчас Итан был потрясающим, прекрасным, диким. Его собственный запах сгустился, разбередил нос и сущность Руана – сущность самца. И да, Руан был готов принадлежать ему всецело. Этот самец, этот альфа будет только его, только с ним так хорошо, так уютно и только ему он готов позволить быть таким яростным, страстным, даже грубым.

Застонав, сильнее сжав его бедрами, удостоился мгновенного поцелуя в губы, которые сейчас были раздвинуты, но шарик во рту не позволял ему звучать громко. И Итан это знал, нахально заулыбался, начав двигаться более рвано, более жадно хватать его за бедра, приподнимать над кроватью, входить глубже…

Сколько длилась игра, Руан не помнил. Он проснулся от того, что ему довольно одиноко в кровати. Повернул голову и увидел в полумраке ночного света ламп своего альфу. Он стоял в спальных штанах, держал на вытянутых руках сына и любовался им. Рядом на столике была ополовиненная бутылочка со смесью, сыворотка. Итан сейчас напоминал ему величественного Бога, который гордо рассматривает свое творение. И, чтобы насладиться зрелищем подольше, Руан замер, не решаясь даже вздохнуть сильнее.

Итан замурлыкал, убаюкивая сына, прижал к груди, походил по комнате. Его пара, его любимый, уставший от игры, сейчас спал и Итану не хотелось будить его, отвлекать на маленького. Тем более, что Итан желал сам все делать. Сказывался опыт и натура кумара – стайность, социальность и на старших всегда лежала ответственность воспитания младших, даже не родных детей в стае. Итан сейчас понимал все слова своего отца куда лучше, чем раньше, когда тот рассказывал ему про то, что именно лежит на плечах самца, когда будет произведено потомство. Все его слова и нравоучения приобрели иной оттенок, нежели с Аравелем. Если тогда он имел счастье заботиться только о сыне, то теперь забота распространилась и на родителя. А эта забота была куда слаще, куда острее и ярче. Особенно в течку.

Убаюкав сынишку, уложив его в кроватку, Итан вернулся в постель и понял – за ним все время наблюдали внимательные глазенки.

– Не спишь? – мягко спросил он.

– Нет. – Руан прижался к своему альфе и шумно выдохнул.

– Еще течешь. – Улыбнулся Итан.

– Я думал уже все… – пробормотал Руан, ощущая жадные руки, прижимающие к себе.

– Не, еще как минимум сутки. – Итан прижал сильнее и тихонечко проговорил в самое ушко, – попробуй поспать. Если удастся, наберемся сил.

– А если я спать не хочу? – Руан потерся носом о его голую грудь, заводясь.

– Совсем спать не хочешь?

– Нет.

– Ладно. – Итан раскрыл объятия. – Поворачивайся на живот, приласкаю. – Он потянулся за шариком и подцепив его протянул паре. – И его закуси, ибо кричать ты будешь во все горло.

Руан, уже зная, насколько ему понравится ласка, взял шарик, засунул в рот и перевернулся на живот. Его тут же зафиксировали руки пары в нужном положении, а шаловливый язычок проник внутрь. Руан дернулся, зашипел, закричал в шарик, прекрасно глушащий звук. Итан мучил его лаская языком довольно долго, даже пережимал его плоть, не давал кончить, получил несколько царапин и привязал руки путами к кровати. И все, Руан попал в самый сладкий плен на всем белом свете…

Итан осторожно проверил, сошла ли на нет течка и ощутил уплотнение родового канала. Все, течка сошла. Всего три неполных дня, но зато какие! Он медленно выдавил на пальцы гель, охлаждающий антисептик и ввел их в сокращающийся проход. Руан спал без задних ног, так устал от игр, что длились для его сознания необычно долго. Для Итана это было обычным явлением. На этот раз необычайно ярким и крайне полноценным.

Осторожно обработав стеночки, он ввел насадку и выдавил гель заставляя его пройти дальше, обезболить мягкое место, лишить поясницу неприятных ощущений. За спиной заворочался сын. Итан закусил губу и закончив процедуру, метнулся к маленькому. Покормил его, переодел и убаюкал. На все про все ушло чуть более пятнадцати минут. Да, в эту течку Итан был работником на два фронта – как только писк со стороны кроватки, так возбужденный до нельзя самец превращался в заботливого папашу, который уделял внимание мелкому, после чего кидался на Руана, ожидающего своего времени.

Вернувшись к спавшему, укрыл его и лег рядом. Заулыбавшись своим воспоминаниям, особенно тому удивлению на его лице, когда он брал его иначе, чем всегда, Итан пристроился рядом с теплым боком и прижал его к себе сильнее.

Утром они проснулись от очередного требования мелкого. Благо он спал сейчас ночью больше, чем днем, так что Руан практически отошел от слабости после течки. Открыл глаза, покосился на спавшего Итана, отметил круги под глазами и плавно выскользнул из постели. Сын встретил его и его грудь с урчанием. У Руана тут же заалели щеки, ибо он вспомнил, как Итан присасывался к его соскам, как он заглатывал его грудь, ибо она была не такой большой, как у самок иномирян, как от этих движений у него все нутро скручивалось, как хотелось кричать в голос от удовольствия.

– И чего ты такой красный? – спросил обозначившийся рядом Итан.

Только охнув, Руан отвернулся от него.

– Что такое? – Итан подошел ближе, обнял его за талию. – Болит где?

– Нет. – Став пунцовым, Руан отвернул голову.

– Вспомнил что-то приятное? – ухмыльнулся альфа.

– Иди ты!.. – вырвался Руан из его цепких рук.

– Да ладно! – засмеялся Итан. – Тебе ведь все понравилось, так что не рычи.

– Я не рычу. – Руан сглотнул. – Просто странно, что моя грудь такая…

– Это физиология. – Итан повторно обнял его и посмотрел на то, как жадно оголодалое дитя всасывает сосок своего родителя. – И этому пижону вот такая радость досталась. Даже завидно.

– И чему ты завидуешь? – покосился взглядом Руан.

– Что твой сосочек не у меня во рту.

– Итан!

– Малыш, не заводи меня. – Мурлыкнул он в ответ и потерся щекой о его шею. – Ты такой страстный был, я хочу тебя еще. Что бы ты покричал, в волю. Что бы я послушал, поиграл с твоим телом…

– Итан, перестань! – рыкнул Руан и над ухом расстроено мяукнули.

Малыш наелся, был уложен в кроватку. Как ни странно, а после еды четырехмесячный Саймон спал примерно часа два, после чего требовал внимания, потом засыпал еще на несколько часов и опять внимание. Руан стоял рядом с кроватью, любовался спящим малышом. Итан встал рядом, обнял его за талию, положил голову на плечо.

– Знаешь, я всегда хотел полноценную семью. – Внезапно сказал Итан.

– У вас с родителем Аравеля не вышло?

– Нет, знай я что надо было его зверю, все бы вышло. – Итан вздохнул. – У него зверь отрицает рожденного котенка. До Аравеля было еще двое детей, которых он даже травмировал. После Аравеля детей не будет. Сделал удаление яичников.

– Боги…

– Не волнуйся, этот пройдоха уже устроился, все у него хорошо. Я буду ему благодарен всю жизнь, что решился на третьи роды. – Итан погладил живот, уже сошедший после родов. – Я выжил благодаря тому, что у меня была моя маленькая стая. Не будь у меня сына, мне бы было не к чему стремиться. Я выживал ради него, благодаря его существованию. Сейчас все иначе, и я понимаю, что нам очень не хватало именно родителя. Аравель вырос таким сильным и несгибаемым, но пластичности ему не хватает.

– Зря ты так думаешь. – Улыбнулся Руан. – Аравель пластичен, хоть тебе и не показывает. Он такой, каким и должен быть сильный рождающий с сильным зверем.

Итан улыбнулся и его руки полезли вверх, накрывая грудь Руана, плавно перекатывая сейчас увеличенные сосочки в пальцах.

– Малыш, дай поиграться, – попросил Итан, прижимаясь бедрами сильнее. – Вскоре этот эгоист бросит кормиться, и я больше не смогу их ласкать так, чтобы ты кричал от удовольствия.

– Итан… – простонал Руан, ощущая, как в паху разгорался огонь, а внутри начинало едва заметно пульсировать.

– Идем, хочу тебя такого беззащитного. – Мурлыкнул Итан и потащил его к кровати.

Стянув с него штаны, стащив свои, завалил на кровать. Присосавшись к соскам, покручивая их, слушая своего любимого, Итан был готов ублажать его мягко, ласково и долго.

Вторая течка была еще ярче. Цикл немного сдвинулся, на что врачи заверили о нормальности такого сбоя, ведь Руан перевертыш. Саймону было уже девять месяцев и Итан заранее узнал, куда его можно отправить на три дня, чтобы провести Руана через этот сладкий момент со всей страстью. Как оказалось, здесь была комната малютки, где работали очень умелые специалисты. И Итан был удивлен, что про их пару знали, что их ждали в первый раз. Он пояснил, что течка пришла незаметно, и сам Руан не понял, что она началась, пока не стало поздно что-то делать. Благо у него был этот пресловутый мячик, который ему задарили ребята из охраны, в частности сменщик. В центре понимающе кивнули и дали бланк на заполнение.

Когда течка пришла, Саймон был отправлен в комнату, где за ним присмотрят, а заодно навестит педиатр и возьмет все анализы, взвесит и посмотрит, как ест малыш. На этот раз Итан как обычно удерживал щит, что глушил звуки и доводил свою пару до исступления. Руан кричал под ним, рычал на него и требовал все так же, как и всегда, только с разницей – глаза были полностью с осознанным блеском и игрался он азартнее, чем раньше.

Они кусали друг друга, царапали и зализывали ранки. Итан провел его по грани обморока и удовольствия, в следствии чего был вознагражден лаской плоти. Руан умело ласкал его, так же доводил до исступления, даже привязал его руки, оседлал его в итоге и развлекался, отдаваясь в руки страсти.

После того, как вязка сошла на нет, они оба хорошенько выспались и забрали сына, который погорланил на них, за такое отношение, но предоставленная в полное распоряжение грудь утихомирила его.

Саймон пошел в полтора года. Зубки уже прорезались. Он был смешливым, игривым и обидчивым. Руан вышел на работу, которую продолжал дома, отправляя отчеты по присланной документации. Они определили Саймона в комнату малютки на дневной основе. Мир вертелся для них обоих вокруг сына, вокруг их семьи.

Итан был поставлен в известность Аравелем, что Тайнар перетек и что он боевая ипостась таури. Внекатегорийный, сильный и Аравель искренне боялся, что не будет у него пары и потомства. На фоне переживаний старшего сына смена статуса прошла незаметно. Ну, повысили ему зарплату, ну и что? У его Аравеля, можно сказать, горе! Итан постарался его успокоить, поставить на учет в ЦКП, который с тех времен, когда Аравель там состоял, сильно изменило свою политику, ибо был ни один и ни два скандала из-за их отношения. Даже был оглашен официальный Выбор молодого рождающего, сильного и по всем правилам, и с защитой. Так что Аравель призадумался.

С Клаусом у него все было хорошо. Блудня пересмотрел свои позиции, выработал стратегию и теперь был обласкан, предельно обласкан Аравелем. Их маленький бизнес разросся с маленького салона модной одежды, до большого гипермаркета и Клаус полностью ушел в работу над своим делом, оставив дедовское предприятие, как запасной аэродром. К тому же, Аравель нацелился на открытие сразу нескольких точек по городу, и еще присматривался к другим городам, даже странам на континенте.