Текст книги "No Maker Made Me (СИ)"

Автор книги: mari.kvin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– У нас все готово?

Властный мужской голос разбавил суматоху. Койка начала странное движение. Через несколько минут Мелания осознала, что поверхность, на которой она лежала, не обычная больничная койка, скорее оборудование, которое подняло ее так, что она осталась прикована к нему, но смотрела на все в полный рост.

– Все готово, доктор Страйкер.

– Спасибо.

Мелания поняла, что смотрела прямо на доктора Страйкера и не могла повернуть голову из-за держателя.

– Что вы от меня хотите?

– Помощи. Неофициальной. Но люди в этой лаборатории не забудут ваш вклад в проект.

Мелания не ожидала, что на ее вопрос ответят. Тем более человек, который, судя по всему, здесь всем руководил. В горле появился ком, сделать даже самое минимальное движение не выходило.

– Зафиксируйте ей глаза.

Сосредоточившись на новой попытке пошевелиться, Мелания отвлеклась от Страйкера. К ней стал подходить молодой человек с неизвестным ей устройством в руках. Заметив его в близости с глазами, Мелания начала дергать головой, но оставалась на месте.

– Merda*! – раздраженно произнесла Мелания, поняв, что ничего не могла сделать.

Чувство беспомощности неприятно ударило по сознанию. Все инстинкты работали, кричали, что надо бежать, сопротивляться, что сбывался ее главный кошмар юности, но ничего не выходило. Как дикий зверь, привыкший к свободе, хотел вырваться на волю из клетки, так Мелания хотела скрыться от липкого, сводящего с ума чувства страха, но только билась на месте, как рыба на суше, как животное о прутья клетки.

Когда ассистент доктора закончил с устройством, Мелания поняла, что теперь не могла закрыть глаза. Девушка настраивала большой экран перед ней. После ее кивка лаборатория погрузилась в темноту.

На экране начались черно-белые кадры, закадровый голос произносил строчки какого-то произведения, которые казались ей знакомые.

– Я выбрал «Божественную комедию», – заговорил Страйкер. – Подумал, что вам понравится. У Доре* отличные иллюстрации.

После его слов Мелания начала узнавать иллюстрации из произведения. Через несколько минут она поняла, что строчки повторяются, а голос на записи принадлежит Страйкеру.

– А теперь расскажи мне про свой день, – спокойно попросил Страйкер.

– Да пошел ты!

Только Мелания договорила, как почувствовала удар тока, вскрикнула. Запись на экране началась сначала. Мелания почувствовала потребность моргнуть, но устройство так и не позволяло.

– Не волнуйся, у нас есть время, – спокойно произнес Страйкер.

Сидя сейчас в постели Баки, Мелания прекрасно помнила сон, понимала, что Барнс догадался, что ей приснился кошмар, но не могла ни слова из себя выдавить, чтобы рассказать о чем. Не желая больше находиться под его изучающим взглядом, Мелания потянула за собой одеяло, укуталась в него и направилась в ванную.

Тело все еще била дрожь, сердце стучало, а, включая воду, Мелания заметила, что ее рукам не все поддается. Сделав над собой усилие, Мелания все-таки умылась, нашла серую футболку после сушки и надела на себя.

Когда Мелания вернулась в комнату, увидела, что Баки так и сидел на прежнем месте, дожидаясь ее. Она медленно прошла расстояние от ванной до дивана и села, собирая все свои мысли во что-то, но ничего не выходило.

Баки выглядел серьезнее обычного, хотя Мелания не думала, что такое возможно.

– Я тебя разбудила?

– Нет.

– Мне приснился кошмар.

– Мой?

– Нет. Не твой.

– Как ты?

– Сейчас нормально.

– Ложись. Попробуй заснуть.

Мелания залезла на диван с ногами, подумав, что в этом плане ей очень повезло с Баки, который не будет вытягивать подробности ночных кошмаров и наседать с необходимостью поговорить об этом, понимая, что у всего этого есть время, что надо самому прийти к желанию поделиться.

– Извини. Такого раньше особо не было, – укладываясь, продолжила Мелания.

– Все в порядке, – заверил Баки.

Хоть Баки и заверял, что все нормально, головой он понимал, что от нормальности и порядка очень далеко. Что-то происходило, но что именно он понять не мог. По крайней мере, один.

– Почему ты просишь об этом меня?

Вопрос Наташи казался довольно обоснованным. Их последнее общение, когда каждый был в своем уме, по ощущениям было в прошлой жизни.

– Потому что ты не будешь задавать лишних вопросов, Наталья, – ответил он, надеясь, что это избавит их от ненужных разговоров о прошлом. На другом конце воцарилась тишина. Баки решил дать время, отошел к окну, в отражении продолжая наблюдать за спящей на диване Меланией, тело которой так особо и не прикрыл одеялом после осмотра.

– И что я найду в ее квартире? – все тем же тоном спросила Наташа.

– Я не знаю. С ней что-то не так после Канады, – ответил Баки, сам понимая, странность ситуации и его просьбы. – Мне больше некого здесь об этом просить.

– Есть. Но ты не хочешь лишних вопросов, – с усмешкой ответила Наташа, но после паузы продолжила более серьезно. – Хорошо, Джеймс.

– Спасибо.

С разговора прошло несколько дней, но он так и не выходил у Баки из головы. Наташа молчала, Мелания вела себя как обычно. Во всем этом затишье у Баки появилась надежда, что ему просто показалось, что мозг, натренированный на поиск угрозы, сейчас играл с ним злую шутку, но вечером нового дня Наташа принесла заранее оплаченный одноразовый телефон из квартиры Мелании, звонки на который делались с номеров, которые не отследить.

– Думаешь, что ее завербовали? – смотря на телефон, спросил Баки.

– Она не числилась в базах Щ.И.Т.а и Гидры. Саму ее ты еще в Италии наверняка проверил, так что не вижу смысла говорить об этом. Но я не думаю, что за месяц из нее бы кто-то сделал шпиона, который бы сумел провести меня. А я смотрела за ней. Ничего подозрительного она не делала.

– Меня значит можно? – беззлобно усмехнулся Баки.

– Ты ею увлекся, – в том же тоне ответила Наташа. – Женщины веками этим пользуются даже с самыми опытными из мужчин. Так что я сужу по собственным соображениям.

– Если позвонить самим? – спросил Баки, понимая, что разговор начал уходить куда-то не туда.

– Номера уже пустышка. Каждый раз – разные. Остается только ждать новые звонки, – ответила Наташа. Баки услышал звонок в дверь и поднялся на ноги.

Когда Мелания зашла в квартиру, снова проклиная местные магазины, Баки не увидел в ней ничего необычного. Она прошла в комнату и с удивлением взглянула на Наташу. Баки вдруг вспомнил, что они о ней как-то уже разговаривали.

– Добрый вечер, – поздоровалась Мелания, заметила, что Баки забрал у нее пакет из рук. – Спасибо.

– Добрый вечер, – спокойно ответила Наташа. – Я пойду, оставлю вас.

– Можете остаться… – неуверенно проговорила Мелания, прошла в комнату.

– Не стоит.

Мелания подошла ближе к месту, на котором сидела Наташа. Баки заметил, что Мелания взяла телефон из ее квартиры.

– Вы забыли! – громче произнесла Мелания, направляясь к коридору.

– Он не мой, – ответила Наташа.

– Ты все-таки решил обзавестись телефоном? – обернувшись к Баки, спросила Мелания. Он вспомнил свои слова о том, что с подобными вещами сложнее находиться в бегах. Да и при всех плюсах связи больше проблем, чем пользы.

Баки переглянулся с Наташей, которая застыла в коридоре, и забрал телефон, ничего не говоря.

– Я закрою, – вместо ответа сказал Баки, Мелания вышла из коридора.

– Она либо очень хорошая актриса с даром импровизации, либо ты прав, – тише произнесла Наташа. – Решай, Барнс.

Они смотрели телевизор, когда раздался звонок телефона. Мелания повернула голову к источнику шума, а потом к нему. Баки отключил звук и кинул пульт на подушку.

– Ответишь?

– Он не мой, – спокойно ответил Баки. – Наташа забрала его из твоей квартиры.

– Но…

– Ты не знаешь, откуда он, – договорил Баки, потянулся за телефоном. – Включи громкую связь.

Мелания забрала телефон, приняла вызов, нажала на громкую связь. Баки заметил, что она делала это с явным интересом, пытаясь понять ситуацию.

Он услышал строчки стихотворения, рассказанные мужским голосом, посмотрел на недоумевающее лицо Мелании, которое менялось на то, которое он уже видел несколько дней назад.

– А теперь расскажи мне про свой день.

Мелания начала послушно рассказывать обо всем с самого утра. Баки слушал, пытаясь понять, слышал ли он голос на другом конце провода, но ответ не приходил. Когда Мелания начала говорить о том, что она собиралась пойти в квартиру Баки, он прервал звонок.

Мелания продолжала сидеть в трансе. Баки понял, что ее еще не отпустило влияние приказа. Он не знал триггер, поэтому с неохотой понял, что действовать придется иначе.

– Мне жаль, что приходится это делать, – садясь ближе, произнес Баки.

Вырубать ударом по голове ему не хотелось. Баки поднял живую руку и аккуратно сделал захват на шее, внимательно наблюдая за реакцией Меланией. Через некоторое время тело в его руках обмякло. Баки убрал руку и уложил Меланию на диване. После чего поднялся на ноги и записал только что услышанные слова.

Комментарий к 18.

* Дерьмо (итальянский)

** Гюстав Доре – французский гравёр, иллюстратор и живописец. Нарисовал 87 иллюстраций к трехтомному изданию «Божественной комедии» Данте Алигьери.

========== 19. ==========

Первое, что почувствовала Мелания, открыв глаза, боль в шее. Она поморщилась, пощупала места, которые вызывали боль, и приподнялась на локтях, начала осматриваться. Баки сидел в кресле, молча наблюдая за ней. Его выражение лица снова стало походить на каменное изваяние. Телевизор уже не работал, на улице было темнее. Сложив все эти факты вместе, Мелания поняла, что все не очень хорошо.

– Что случилось, пока я заснула?

– Ты не заснула, – холодно произнес Баки. – Я тебе помог отключиться.

Мелания снова потянулась к шее, словно ощутив на ней боль от нового удара.

– Зачем?!

– Тебя для чего-то используют.

– Кто?

– Еще не знаю. Но ты уезжаешь.

Мелания удивленно уставилась на Баки. Мозг пытался еще переварить слова о его «помощи», и вдруг новая порция информации, которую нельзя принять как данность.

– Это еще что за заявление?

– Так будет лучше.

– Для кого?

– Для всех.

Мелания уже не сдерживала негодования, повышала голос, хотела выплеснуть на Баки все, не обращая внимания на боль, а его спокойные и холодные ответы еще больше добавляли масла в огонь.

– И это все твое объяснение? «Ты уезжаешь. Так для всех будет лучше. Меня используют». Есть что добавить?

Мелания ожидающе начала смотреть на Баки, но быстро поняла, что каких-то еще объяснений она не добьется.

– Потрясающе! – воскликнула Мелания, поднялась с дивана. – Хотя на что я рассчитывала, связываясь с тобой, – тише добавила она, наклонилась за шарфом, которым повязывала волосы.

Все тело охватила злость, которая требовала выхода. С первых воспоминаний этого человека было понятно, что стоило держаться от него подальше. Было понятно, что строить с ним даже обычные приятельские отношения будет сложно. Было понятно, что ничего просто не будет. Но ей почему-то вбилось в голову помочь ему, уехать потом со Стивом, сблизиться с Баки.

И где она сейчас?

В Вашингтоне, в квартире с мужчиной, на чьей ноге датчик, который даже не считал должным как следует ей все объяснить, кидая общие фразы. Ей сняться странные кошмары об ученых, опытах, о которых она не может заговорить, и все становится намного сложнее.

Видимо, дорога в Ад действительно выложена благими намерениями.

– Тебе надо уехать, Мелания, – не меняя тона, произнес Баки.

Мелания сильнее сжала шарф в руке, в голове почувствовалось неприятное давление, боль. Она расправила плечи и шумно выдохнула.

– Нет.

– Я не предлагаю.

– Я не могу уехать.

– Можешь.

– Не. Могу, – с нажимом произнесла Мелания.

– Почему?

Мелания открыла рот, чтобы дать ответ, закрыть эту уже затертую тему, но слов не находилось. Баки поднялся на ноги, подходя ближе. Мелания начала чувствовать, что гнев понемногу отступал, найти ответ сейчас казалось гораздо важнее.

– Мне… нельзя, – неуверенно произнесла Мелания. – Нельзя уезжать. Понимаешь?

Мелания заметила, что Баки уже смотрел не на нее, а куда-то ей за спину, словно она перестала представлять собой хоть какой-то интерес, вовсе не была в комнате. Мелания обернулась и увидела Наташу, которая стояла на пороге и молча наблюдала за ними.

– Ты думаешь, что ей нельзя уезжать потому, что ее запрограммировали на слежку?– уточнила Наташа.

– Она рассказывала тому человеку о своем дне: встречах, людях, разговорах. Когда я прервал звонок, телефон больше не звонил.

– Думаешь, что за тобой?

– Я и так как на ладони сейчас, тут что-то еще. Она говорила о Стиве, немного о тебе.

– Изоляция, по-твоему, хороший выбор?

– А что еще с ней сделать? Мы понятия не имеем, кто он, как еще может повлиять на нее, сколько таких команд прошито у нее в голове.

– Что-то простое не для тебя, Барнс, – устало произнесла Наташа.

– Кто бы говорил…

– Хорошо, я отвезу ее, попр…

Мелания так и стояла на прежнем месте, слушая разговор между Баки и Наташей, удивляясь тому, как они решали ее будущее без нее.

– Стоп! – перебила Мелания, взглянула на Баки, на Наташу. – Я все еще тут! Меня никто спросить не хочет, готова ли я ехать, хочу ли… и вообще. Это по-вашему нормально обсуждать меня при мне же, не давая права выбора?

Повисла пауза. Мелания ждала ответа на свой вопрос и, смотря на многозначительные переглядки Баки и Наташи, искренне поверила, что они сейчас все скажут.

– Я все подготовлю. Дам знать, когда буду готова ехать, – спокойно проговорила Наташа.

– Спасибо.

Наташа сама направилась к выходу, Баки остался в комнате, Мелания поняла, что беспомощно смотрела прямо на него.

– Какого черта?! – громко спросила Мелания, ударила Баки в грудь. – Какого черта сейчас происходит? Я тебе не жена из пятнадцатого века, чтобы решать, куда меня сослать! – в том же тоне продолжила она, повторяя удары.

К ее большему раздражению, Баки просто стоял, не пытался защитить себя, перехватить ее, даже не подавал никаких признаков боли. После нескольких минут избиения грудной клетки Баки Мелания поняла, что выдохлась.

– Ты помнишь, что было несколько часов назад?

Мелания еще пыталась отдышаться, смотря на пол, но, услышав вопрос, вернула зрительный контакт с Баки.

– Да. Я пришла к тебе, тут была Наташа. Потом она ушла, мы поужинали, включили телевизор, я… заснула…

Баки кивнул, полез в карман, Мелания поняла, что за телефоном. Он демонстративно показал его, не сводя с нее взгляд. Мелания вдруг почувствовала себя маленькой зверушкой в клетке с хищником, но старалась не подавать вида. Происходило явно что-то странное, непонятное, что-то, что она упускала.

– Узнаешь?

– Заранее проплаченный телефон.

– Ты вчера по нему говорила.

– Я ни с кем не говорила вчера по телефону, – уверенно произнесла Мелания.

– Говорила.

Баки понадобилось время, чтобы в собственной голове сложить историю, которую надо было сейчас рассказать. Пересказывая все события со своей точки зрения, он невольно задумался, а не были ли все эти отношения с ним частью приказа. Если подумать хорошо, то зачем было девушке, которая объективно могла найти кого-то лучше, чем он, постоянно приходить к нему, общаться, спать, если у всего этого не было более важной цели, чем потребность в общении.

Углубляясь в эти мысли все больше, Баки пришел к единственно правильному решению – Мелания должна исчезнуть из его жизни, избавиться от всех кодов и продолжить жить настолько спокойно, насколько это вообще возможно, но уже без него.

Смотря сейчас на ее растерянное лицо, испуганный взгляд, он видел, что она верила ему, что его слова пугали ее. Поборов порыв обнять ее, Баки поднялся с дивана и подошел к окну, напоминая себе, что надо держать дистанцию, что девушка перед ним марионетка в чьих-то руках.

– Я… не знаю, что сказать, – растерянно проговорила Мелания. – Ты ненавидишь меня?

Баки стало смешно от вопроса. Уж не ему ненавидеть кого-то за подобное. Хотя стоило отдать должное создателям Мелании 2.0. Если он просто убивал по приказу, то сейчас они пошли дальше. Друг, любовница, шпион – все в одном лице.

Ты ею увлекся. Женщины веками этим пользуются даже с самыми опытными из мужчин. Так что я сужу по собственным соображениям

Ему вспомнились слова Наташи. Романофф была права даже тогда, когда не знала обо всей проблеме.

– Нет.

– Ты даже не смотришь на меня.

Баки взглянул на отражение в окне, но быстро отвел взгляд. Он не смотрел, прекрасно понимая почему. Не из-за презрения или отвращения, тем более не из-за ненависти. Все хорошее, что было у него в последнее время, оказалось иллюзией, которую подложили под него в прямом смысле этого слова. И от одной мысли от этого становилось тошно.

– Мы с Наташей решили дать тебе снотворное, когда вы уедете, – заговорил Баки, отгоняя все свои мысли. – На тот случай, если… тебе внушили что-то сделать при отъезде.

Мелания поднялась с дивана. Он услышал ее шаги, приближавшиеся к нему, но не двигался. Она остановилась рядом с ним, за спиной, молчала.

– Тебе лучше собрать вещи, если ты хочешь что-то взять. Наташа вернется достаточно быстро.

– Хорошо. А что потом? – спросила Мелания.

– Она отвезет тебя в безопасное место, где будет сложно выйти на связь с тобой.

– Я не об этом, Баки.

Он и сам и прекрасно понял, что она говорила не об этом. Хотя было глупо полагать, что она даст ему сейчас соскочить с темы. Только добавить было нечего.

– Это все? – спросила Мелания. – Собирай вещи и уезжай? Даже в лицо мне это не скажешь? – Баки молчал, понимая, что ему сейчас надо просто выдержать этот разговор, а дальше все.– Vai a cagare, Барнс*. Ceffo**! – он почувствовал толчок в спину, услышал удаляющиеся шаги.

Мелания уехала через несколько часов, больше ничего не говоря ему, даже не смотря в его сторону. Баки сам не знал, чего хотел от прощания: такой холодности или сцены. Но чего он точно не хотел – это встретиться с осуждающим взглядом Наташи, который проникал ему под кожу, в мозг, где ее голосом говорилось, что он идиот.

Оставшись в квартире один, Баки снова сел на диван, твердо решив, покончить со всем, что вносило в его жизнь подобное. Он взял телефон, который Наташа привезла с собой для экстренной связи, и усмехнулся, увидев в контактах два номера. Начал набирать одному из них.

Кому: Стив

Нам надо встретиться. У меня.

Баки не волновался о телефоне, зная, что если он от Наташи, то по нему можно спокойно передавать даже правительственные тайны. Баки не волновался, что Стив не поймет, от кого смс. Он сел ждать с удивительно чистой головой, которой у него не было уже давно.

Через сорок минут в дверь раздался звонок. Путь назад перестал существовать. Стив молча вошел в квартиру, дошел до гостиной и встал.

– Тебе придется многое исправить, Стив, – холодно произнес Баки.

– Знаю.

Конец первой части

Комментарий к 19.

* более благозвучно можно перевести как «иди нафиг». (итальянский)

** сволочь, урод (итальянский)

========== Post Script ==========

Тони Старк крутил в руке неизвестную ему флешку. Не найдя в ней ничего необычного, Тони еще раз взглянул на конверт, в котором ее принес курьер. Обычный, желтый, без обратного адреса.

– Посмотрим, – сам себе сказал Тони.

Через минуту перед ним появилась черно-белая запись. Тони нахмурился, уже хотел спросить, что это за хрень, но обратил внимание на дату внизу экрана – 16 декабря 1991 год. Выражение в его голове приобрело менее цензурный вид.

Все чувства Тони подсказывали, что он не хотел это смотреть, но не мог отвести взгляд. Он узнал машину отца, удивился мотоциклу. Через несколько секунд до него дошло, что он смотрел на аварию, в которой погибли его родители.

Человек на мотоцикле вдруг стал казаться ему знакомым: длинные волосы, высокий рост, мускулистое телосложение, бионическая рука.

Когда лицо Зимнего Солдата оказалось перед камерой, Тони уже понял, что смотрел на Барнса. Того самого, с которым носился Роджерс, того самого, с которым он помогал ему после задержания в Нью-Йорке.

Зимний Солдат уничтожил камеру, на экране появились помехи, запись закончилась, а Тони так и продолжал сидеть, смотря в одну точку и пытаясь найти ответ хотя бы на один из десятка вопросов, которые появились у него в голове.

Комментарий к Post Script

Итак, я завершила первую часть истории и ухожу на небольшой перерыв, пока буду доводить до ума вторую часть. Обо всех моих подвижках в этом деле можно будет узнать тут https://vk.com/taupe_m_k.

Спасибо всем читателям за поддержку, лайки и отзывы. Отклик очень приятен и важен для меня))

========== II. Пролог ==========

После жизни на юге Италии зима в Нью-Йорке всегда казалась Мелании очень холодной. Она постоянно мерзла, носила еще больше одежды, заворачиваясь во всевозможные свитера, кофты, шарфы, перчатки и пила много согревательных напитков, ища во всем этом спасение от холодных ветров.

Смотря сейчас в окно, видя сугроб, в который она проваливалась по щиколотки, Мелания поняла всю наивность тех мыслей. Они с Наташей спрятались где-то в Сибири. Пусть Мелания уже несколько раз спрашивала о названии места, в памяти оно так и не задержалось.

Август показался ей нормальным, когда они только приехали туда в конце месяца. Сентябрь и октябрь – сносными. Пусть даже вокруг не было ничего особо интересного, а они жили в небольшой деревне, где были только местные и редкие приезжие, которые снимали коттеджи на праздники, Мелании был привычен такой ритм жизни, такое место.

Первый снег в ноябре порадовал. Мелания много рисовала, не обращая внимания на мороз, но энтузиазм быстро закончился, когда пальцы на руках перестали слушаться, а она слегла с простудой.

Дожив там до декабря, Мелания искренне удивлялась, как этот холод не свел ее с ума, не заморозил. Но при этом была благодарна подобному климату, так как мысль о том, что ей очень холодно заглушала думы о Баки, о коде в ее голове, о том, что она сделала будучи под гипнозом.

Наташа все чаще начала оставлять ее одну уже в октябре. Порой Мелания задумывалась, устала ли та от ее вопросов о жизни в Вашингтоне, а, может, причина в том, что видела – Мелания не рвалась куда-то убегать. Хотя одно могло не исключать другое.

Мелания и особо не понимала, есть ли место для побега. Мир и раньше казался враждебным, а сейчас и слишком опасным. Ее страх о правительственных службах, терзавший ее одно время, осуществился, с ней проделали какую-то работу, а она почти ничего не помнила.

Мелания стала бояться звука телефонного звонка.

Стала бояться докторов.

Стала бояться звука шагов.

И все страхи сплелись в один большой ужас, когда Мелания услышала чьи-то шаги внизу, при этом зная, что Наташа в отъезде. Мелания услышала стук своего сердца в ушах и стала оглядываться в поисках чего-то, что сможет ее защитить.

Взгляд ни за что не цеплялся. Предчувствие не предвещало ничего хорошего. Наташа всегда предупреждала о своем возвращении. Мысль, что это не могла быть она, тревожно повторялась в голове. Надо было убираться из дома, дождаться ее, но все вещи были на первом этаже. Мелания вдруг услышала мужские голоса, которые не могла узнать.

Недолго думая, Мелания открыла окно и ей в лицо ударил холодный воздух Сибири. Наташа никогда не говорила, какая здесь температура, но Мелания знала, что она может быть ниже ста по Фаренгейту* и это не предел холода.

Мелания посмотрела на свой свитер, кофту, джинсы и валенки. Схватила варежки и покрывало с кровати. Из окна можно было вылезти, не сломав ничего себе. Почему-то сейчас Мелания подумала, что это одна из причин, почему Наташа выбрала этот дом.

Мелания повязала покрывало как плащ, сунула варежки в карман и выбралась через окно, схватилась за трубу. Пальцы начали мерзнуть сразу, от воздуха захотелось кашлять, горло закололо от холода. Мелания невольно начала думать, что переоценила свои силы, и соскользнула.

Снег смягчил падение, но было все равно больно. Мелания еле сдержала крик, повернулась на бок, сильнее стиснула зубы. Снег оказался везде: в валенках, под свитером, в волосах.

Мелания вспомнила, что надо быстрее встать. Из окна на нее уже смотрел незнакомый мужчина в черном, что-то кричал, показывал рукой.

В голове Мелании осталась лишь одна мысль.

Бежать.

Мелания поднялась на ноги и, меся снег ногами, стала лихорадочно думать о месте назначения. Дом находился в конце деревни. Впереди лес, позади непонятные люди, по сторонам местные, языком которых она не владела. Мелания ощутила, что у нее уже начала болеть голова от трудности выбора и, поняв, что лес – меньшая из зол, побежала туда.

Мелания не знала дороги. Мелания чувствовала, как цеплялась за ветки. Чувствовала, как они царапали ей лицо. Ощущала, что устала, ноги все чаще подворачивались. Бежать по непротоптанным дорогам было все сложнее.

Вдруг Мелания упала, попыталась подняться, но не получилось. Она стала пытаться понять, как долго длился ее забег, но не вышло. По ощущениям она пробежала целый марафон. По факту могла и не набраться пара миль. Дыхание окончательно сбилось, перед глазами все темнело, сердце вот-вот было готово выпрыгнуть из груди, а голова начала болеть.

Мелания убеждала себя, что делала все возможное, чтобы убежать, выжить, но вдруг обратила внимание на снежный след своего пути, по которому ее легко можно будет найти, и чуть не заплакала. Ей стало казаться, что так она и умрет. Одна. В лесу Сибири. И даже, если ее не найдут те люди, холод, ночь в лесу без теплой одежды все сделают за них. И даже если получится пережить холод, то были еще дикие звери, вой которых она порой слышала.

Все варианты заканчивались трагическим исходом.

Но Мелания уже успела понять, что холод и дикие звери лучше, чем попасть к людям, которые заинтересованы в ее поимке.

Голоса из дома начали слышаться и в лесу. Мелания обернулась, собрала силы в кулак и встала на ноги. Было жарко от бега, адреналина, но частые вдохи, холодный воздух, оказавшийся в горле, напоминали об иллюзии этого тепла.

Мелания осознала, что уже не понимала, в голове ли эти голоса или на самом деле, но все равно побежала дальше, прибывая в полной и твердой уверенности, пусть лучше она умрет в лесу. В Сибири. Одна. Не столь важно от холода, усталости или животных. Но ни за что не попадется к преследующим ее людям живой.

Комментарий к II. Пролог

*больше -43

========== 1. ==========

Баки Барнс встречал декабрь в тоскливом настроении, чувствуя убивающую его усталость от своего существования. В Округе Колумбия валил снег, который тормозил жизнь всего города, местные новости постоянно сообщали о том, что городские службы не справлялись со стихией, прогнозировали, что дальше будет хуже. Подобные новости приходились Баки по душе, немного разбавляли рутину решений, которые принимали по его душу.

Начатое в сентябре закрытое заседание суда продлилось три с половиной месяца. Все это время слилось в подсознание Баки в один дрянной день, в который он стал невольным зрителем всех своих главных страхов и сожалений.

Перед ним рассказывали о его заданиях, показывая архивные материалы.

Люди в костюмах, ученые в халатах – решали его судьбу.

Военные, силовики – стояли с автоматами на случай, если что-то пойдет не так.

Баки Барнс никогда не задумывался о религии, душах, том, куда они попадают, но потом оказался на войне. Месяца в окопах, лагерях, смерти товарищей, сослуживцев, кровь, травмы и молодые парни, ставшие калеками, невольно навели на раздумья о том, что происходило после смерти. Что в Раю? Как происходят пытки в Аду? Зачтется ли им на том свете пережитое здесь? И если Ад и Рай еще наводили на какие-то образы, то Чистилище вызывало больше вопросов.

Его приятель тогда сказал, что это пустое место. Не поощрение. Не наказание. Может, лес, может, пустыня, может, что-то в этом духе. Но всегда что-то пустое, туманное, заставляющее от нечего делать копаться в себе, своих страхах, травмах, сожалениях. Копаться до тех пор, пока это не сведет тебя с ума.

Ты не спишь.

Ты не ешь.

Ты не думаешь о завтра, потому что в этом нет смысла. Завтра не будет отличаться от сегодня.

Ты просто идешь.

Ты просто думаешь.

Может, пытаешься сбежать. И абсолютно неважно, что ты понимаешь – бежать некуда. А от себя не убежать и тем более.

В далеких сороковых Баки посмеялся, что друг перебрал выпивки, и продолжил ужинать.

Сидя на заседании, Баки вспомнил тот день и понял, что его Чистилище будет выглядеть именно так. А, может, он вообще уже давно умер и просто этого не заметил.

Суд закончился в пользу Баки и обязал проходить медицинские испытания, чтобы избавиться от кода, и не выезжать, если не хотел заключения. Браслет все еще был на ноге. Официально с него сняли наблюдение, но Баки продолжал его замечать, хотя ничего с этим и не делал. Он забрал некоторые вещи из старой квартиры, переехал, отстриг волосы, вернув старую стрижку, и не включал телевизор, не заходил в интернет, чтобы не засорять свой мозг информационным мусором около недели.

На суде были представлены не все задания Солдата, и это напрягало. Инстинкт подсказывал Баки, что у всего этого будет продолжение, но какое он предугадать не мог.

Сидя сейчас на диване, переключая каналы, Баки начинал злиться от этого чувства неприкаянности. Показывали глупые шоу, сериалы, фильмы, в новостях говорили если не о погоде, то о МОЛОТе и чем-то грандиозном, что они представят в новом году.

Эта иллюзия, что правительство делится своими планами с обычными людьми, вызвала у Баки раздражение. Он выключил телевизор, кинул пульт на кофейный столик и почувствовал еще большее раздражение, услышав дверной звонок.

Баки хотел игнорировать, но звонок продолжался.

Первый.

Второй.

Третий.

Стук.

Баки чувствовал, что сжал зубы так сильно, что стало уже больно. Пластины на бионике приняли боевой вид, а сам он смотрел в сторону двери.

Звонящий уже просто удерживал кнопку звонка, от чего звук не прекращался.

Баки раздраженно поднялся и стремительно направился к двери, что-то сбив на пути. Он открыл ее, даже не узнав, кто пришел, и гневно уставился на гостя.

Сэм Уилсон невозмутимо смотрел на него и без приглашения вошел внутрь, держа бумажный пакет в руках. Баки этому уже не удивлялся. Пока Наташа была где-то с Меланией, а Стив разбирался с остатками Щ.И.Т.а, МОЛОТом и кодом Мелании, Сэм стал его нянькой. И Баки был уверен, что без Роджерса и Романофф это решение не обошлось.

– Тебя все еще пасут там, – спокойно произнес Сэм, снимая куртку. – Мне вот интересно: когда им надоест. Ты из дома-то почти не выходишь.

Баки продолжал стоять в коридоре, сосредоточась на обуви Сэма, покрытой снегом, и мокром следе, который он начал оставлять.

Сэм снял шапку, шарф, аккуратно сложил перчатки и посмотрел вниз, потом на Баки.

– Знаешь, хмуроглазка, ты словами проси что ли. Я разуюсь, мне несложно. Даже вытру за собой. Мужчина воспитанный, – усмехнулся Сэм.