Текст книги "Гореть (СИ)"
Автор книги: Margaret_Owl
Соавторы: Валентина Титаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Чимин, я… – неуверенно начала Юна, но он резко прижал её к себе, перебивая и повергая полнейший шок.
– Юна! Как я рад, что ты в порядке, – говорил он приторно-сладким голосом, что аж начинало подташнивать. – Я чуть с ума не сошёл! – наигранным, переживающим тоном продолжал. -Прости, это моя вина. Я так часто оставляю тебя одну. Прости, милая, – целуя в висок и уже тише добавляя: – Подыгрывай, сука, мы же счастливы, забыла? – так, чтобы могла слышать только она.
Юнги стоял на выходе из больницы и все видел. Жаль, слышать не мог. Действительно, жаль. Он видел, как Чимин крепко прижимал Юна к себе. Как гладил волосы и целовал. Она не сопротивлялась. Со стороны, это выглядело так. Обняла в ответ, позволяя его рукам скользнуть на талию и зафиксироваться там.
Тошнота подступила к горлу.
Сомнения развеялись.
Противно.
Он поднял голову вверх и тяжело выдохнул облако горячего воздуха. Сотни мыслей в голове и ни одного оправдания её поведению.
Юнги горько ухмыльнулся, в последний раз посмотрев на неё, довольную и счастливую, и опустив взгляд в пол.
– Ты такой идиот, – прошептал сам себе, пиная валяющийся под ногами камешек. – Снова она тебя провела…
Дрянь.
========== Счастливая до боли ==========
Комментарий к Счастливая до боли
А вот и глава! Надеемся, Вы ждали?
Спасибо за то, что читаете) Нам было бы приятно видеть отзывы, чтобы знать, что Вас беспокоит. Может быть, Вас что-то смущает? Если есть какие-то вопросы, подозрения, недопонимания, прошу, не стесняйтесь высказывать это во избежание неприятных ситуаций.
Приятного прочтения. Мы, правда, старались.
Юнги шёл по коридору в больнице, бессмысленно блуждая взглядом по белым стенам. Что он искал там? Он не знал.
Перед его глазами всё ещё стояла та картина, которую он не скоро сможет выкинуть из головы. Потому что она засела там слишком прочно. Юна… Что стало с той маленькой девочкой, которая хвостиком ходила за ним в детстве? Что случилось с той девушкой, которая верила в правду и любила музыку больше всего на свете? Что случилось с ней?
Она выросла.
Превратилась в женщину. Красивую и… счастливую? Юнги не знал наверняка, но всё говорило об этом. Многие видят счастье в деньгах. Скорее всего, она вовсе не была исключением из всех правил. Чимин был богат и привлекателен. У него было всё, что нужно для существования. Деньги. Власть. Красивая внешность. Респектабельность. Этого всего должно хватать женщине.
Вот только… хватало ли этого Юна для жизни?
Не могло не хватать, поскольку она вовсе не морщилась от его прикосновений. Вовсе не отталкивала его. И, кажется, была вполне себе счастливой.
Тогда Юнги рад.
Неважно, каким образом, все люди стремятся жить хорошо. Или хотя бы получше, чем большинство. Поэтому некрасиво и неправильно было бы осуждать кого-то за это стремление. Юнги приходилось много работать, чтобы достичь успеха. Иногда это было совсем нелегко. Иногда приходилось не спать сутками. А иногда – и не есть. Юнги вполне понимал, что у него нет шансов, если оставаться таким же гордым и независимым, поэтому иногда приходилось переступать через себя и прогибаться под кого-то более влиятельного. Каждый ищет лучшей жизни по-своему.
Юна, видимо, нашла путь к ней в Чимине.
Юнги понимал и не осуждал её. Может быть, только чуть-чуть. Где-то в груди, немного левее, зудело какое-то чувство, о котором он уже успел подзабыть.
Именно оно кричало о том, что совсем неправильно аж так сильно опускаться и переступать через гордость ради денег и роскошной жизни. Именно оно скандировало: «Дрянь!» при каждом её появлении в поле зрения.
И только иногда в голове проскакивала совсем безумная мысль о принуждении и о синяках на её теле, которые вполне мог оставить и Чимин. Вот только она быстро терялась на задворках его сознания, обращаясь в пыль.
Ему просто не хотелось об этом думать.
Уж лучше счастливая с кем-то другим, чем несчастная и одинокая. Когда злость и ненависть отступали, он думал именно так.
Каким же словом лучше назвать её, живущую с Чимином ради денег? Предавшую их некогда крепкую дружбу ради богатства?
Содержанка? Как-то старомодно.
Невеста? Слишком пафосно, у него язык бы не повернулся.
Было только одно слово, в точности описывающее всё, что он хотел бы сказать, но не решался.
И это слово…
– Дрянь, – шипел Чимин, замахиваясь для удара, когда они уже были дома. – Какая же ты дрянь! – заставляя от страха закрыться руками.
Он не ударил.
Его рука медленно скользнула по щеке девушки, вынуждая опустить руки. Парень медленно поправил её разметавшиеся в беспорядке волосы и скривил губы в злой усмешке, в один момент сильно сжав её подбородок, от чего она негромко вскрикнула и схватилась за его сильную руку.
– «Этот мальчик спас мне жизнь. Давай отвезём его в больницу», – пародируя её голос, выплюнул Чимин, заставляя смотреть в глаза. – Ты думала, я совсем идиот? Думала, я не узнаю, что твой распрекрасный Юнги тоже был там? – скрипит зубами, до боли стискивая чужой подбородок, отчего слёзы выступили на глазах Юна. – Надеюсь, вы хорошо повеселились? Потому что ты его больше не увидишь, – зашипел, когда её ногти больно впились в руку, вынуждая ослабить хватку.
– Ты же знаешь, что это бред, – почти плача и видя, как в его чёрных глазах разгорается пожар. – Ты же знаешь, что между мной и Юнги…
Юна не успевает договорить, когда чувствует, как ладонь Чимина больно ударяет по лицу, заставляя дернуться вправо и почти рухнуть на пол. Она поправляет волосы, упавшие на лицо, и с ненавистью смотрит на него. Щека всё ещё горит от его удара. А на глазах выступают слёзы обиды. За его слова. За пощёчину. Обидно до боли.
– Шлюха! – выплёвывает, морщась от собственных слов и с презрением глядя на свою невесту. – Я знаю, что ты спала с ним, скажешь нет? – так едко, что почти разъедает всё внутри, заставляя задыхаться.
– Если я скажу «нет», ты поверишь? – спрашивает в тон ему, не задумываясь пока о последствиях. – Может быть, я дрянь и шлюха, но только помни, что такой меня сделал ты, – указывая на его собственные промахи и ошибки и замечая, как сильно на его лице заходили желваки от злости.
Становилось страшно.
Юна прекрасно знала, на что он способен в таком состоянии, и понимала, что сейчас причиной этого самого состояния стала именно она. Просто постоянно молча терпеть все его оскорбления было больно. Хоть иногда хотелось ответить. Хотелось, чтобы он понял, что если она такая блядь, как он говорит, то он сам ещё хуже. Хотелось ткнуть его смазливой мордашкой в собственное дерьмо, чтобы осознал, что он самая настоящая сволочь. Что он относится к ней неправильно. Что поступает грубо и нелогично. Что намеренно причиняет боль, продолжая клясться, что любит больше жизни.
Так ведь не любят.
– Что ты сейчас, блять, сказала? – его голос звучал страшно, забираясь холодком под кожу. – Это я тебя такой сделал? – казалось, ещё слово и из его ушей повалит дым. – Если я такой плохой, то какого хера ты тогда приползла ко мне на коленях, умоляя вытащить твоего любимого Юнги из той задницы, где он оказался за свои собственные проделки? – он наступал, подавляя маленькие проблески надежды в хрупком теле.
– Он ничего не делал, – выпалила Юна прежде, чем смогла осознать, что снова нарывается.
– И вот сейчас, – Чимин сделал паузу, переводя сбившееся от злости дыхание. – Ты продолжаешь защищать его. Почему, Юна, почему? Почему продолжаешь думать и говорить о нём? – он с силой схватил её за плечи, встряхивая и слыша сдавленный писк. – Между вами ничего нет, едва ли я поверю в это, – не отпуская чужие плечи, а совсем наоборот – сдавливая с новой силой и оставляя после себя болезненные ощущения и, наверняка, синяки. – Стал бы он помогать этому мальчишке – Тэхёну, кажется, – делая вид, что вспоминает. – За просто так.
– Не все такие, как ты, – сдавленно прохрипела девушка, зажмуривая от боли глаза.
– Не забывайся, – шипит Чимин, отталкивая Юна к стене и наблюдая, как она медленно сползает по ней на пол и подтягивает к себе ноги. – Я твой муж.
– Ещё нет, – поднимая на него покрасневшие от слёз глаза.
– Это поправимо, – говорит, намереваясь уйти. – Я больше не намерен откладывать свадьбу, поэтому свыкайся с мыслью, что я твой муж, – останавливается у самой двери, оборачиваясь и будто что-то вспоминая. – Ах, да! Завтра мы едем к твоим родителям, они давно нас приглашают, – заглядывает в глаза Юна и усмехается, замечая там страх. Дикий и необузданный.
– Чимин… – еле слышно протягивает девушка, шмыгая носом. – Пожалуйста, не надо, – умоляя со слезами на глазах.
– Тебе же так неприятен этот дом, – наигранно удивился он, взявшись за ручку двери. – Там будут только свои, отдохнёшь.
– Не надо со мной так, – просит, подхватываясь на ноги и удивляясь, откуда столько силы. Это от страха? – Чимин, давай останемся здесь.
– А со мной так можно? – едко спрашивает, чувствуя, как её рука крепко сжимает его. – Мы завтра едем, приведи себя в порядок. Выглядишь убого, вдруг они подумают, что я издеваюсь над тобой? – бросает напоследок, громко хлопнув дверью, отчего Юна подпрыгивает на месте и медленно оседает на пол.
Пожалуй, она спускается в Ад, замаливая чужие грехи. А её проводник – Бессилие. Оно подкрадывается тихо, почти неслышно, забираясь в самую душу и ломая там все уставы и принципы.
Так жить… можно.
Не спорю.
Вполне.
Вот только вряд ли кто-то захочет такой жизни.
========== Возможности ==========
Комментарий к Возможности
Спасииибо огромное всем вам, читающим эту работу и ждущим продолжения. Надеемся, что хоть немного порадуем вас сегодня.
Отдельное спасибо за отзывы. Знали бы вы, насколько это прииииятно… ^^
Юнги зашёл в палату, тихонько прикрывая за собой дверь. Успев поговорить с лечащим врачом и оплатить необходимые счета, он вовсе не ожидал увидеть здесь кого-то, кроме Тэхёна, поскольку выходил он из этой палаты довольно давно. Именно поэтому немного удивился, заметив здесь женщину. В голове промелькнула мысль о том, что она, должно быть, мама. Несмотря на то, что ее волос уже коснулась седина, а на лице появились неглубокие морщины, она была красивой женщиной. Одежда на ней была совсем не новой, но аккуратной. Встретившись взглядами и заглянув в ее большие растерянные глаза, сердце Юнги болезненно сжалось.
Почему эта семья так напоминает ему о прошлом? Почему воспоминания проскакивают в его голове и не дают покоя, снова заставляя чувствовать это невыносимое жжение в сердце? Возможно, встреча с этим пареньком была не случайной? Возможно, ему суждено было встретить кого-то родного вот так просто, на улице возле больницы?
– Здравствуйте, – неуверенно поздоровалась женщина, опуская взгляд в пол и не зная, с чего будет лучше начать. – Тэхён сказал, что это вы оплатили лечение. Я-я… – запнулась от волнения.
– Все в порядке, – ответил Юнги, не решаясь подойти ближе. – Мне от вас ничего не нужно, – продолжил, замечая, что женщина дрожит. – Я рад, что с мальчишкой все хорошо, – выдохнул он, выпуская из лёгких немного больше воздуха, чем требовалось.
Юнги было неловко выслушивать слова благодарности. Он не хотел быть из числа тех, кто чувствует превосходство над простыми людьми только из-за того, что у них нет денег. Потому что он прочувствовал это на себе. Потому что он всё ещё помнит, как это, быть бедным. Какое это омерзительное чувство, когда тебя ни во что не ставят. Слишком хорошо помнил, чтобы поступать так, как когда-то поступали с ним.
– Спасибо, – прошептала женщина, и по её бледной щеке скатилась маленькая слезинка. Вполне незаметная, чтобы высохнуть, не оставив следа.
Но Юнги заметил.
Женские слёзы. Это то, на что невыносимо было смотреть. Особенно для Юнги. Прикрыв на секунду глаза и вдохнув поглубже, он успокаивающе положил руку на хрупкое плечо, как бы стараясь убедить, что ничто в этом мире не достойно её слёз. Послышался тяжелый вздох Тэхёна, что заставило повернуться в его сторону. В тишине палаты, где напряжение было таким сильным, что, казалось, резать можно было ножом, тихий вздох звучал оглушающе громко.
– Давно проснулся? – подбадривающе спросил Юнги, убирая свою руку с чужого плеча и еле заметно приподнимая уголки губ.
– Недавно, – спокойно ответил Тэхён и почти незаметная улыбка коснулась его губ. Но было в его голосе нечто, похожее на грусть.
– Вот, – доставая из бумажника визитку и протягивая её парню, сказал Юнги. – Когда поправишься, приходи в мою студию на прослушивание.
Тэхён взял визитку и его руки начали дрожать. Он не мог поверить своим глазам. Потому что это было так удивительно. Потому что казалось, что сама судьба устроила их встречу. Неуверенно подняв голову, Тэхён посмотрел широко раскрытыми глазами на мужчину, которому и так уже многим обязан и которому у него не было, что предложить.
– Вы… – протянул он, закусывая рассечённую губу. – Музыкальный продюсер Мин Юнги?
Со А ходила по кабинету взад-вперёд и без умолку делилась своими впечатлениями с Сокджином, который сидел за письменным столом и сосредоточенно изучал ценные бумаги. Его взгляд был сосредоточенным и только иногда отрывался от работы, чтобы посмотреть на маячащее перед ним чудо.
– Наконец-то мы познакомились! – с облегчением выдохнула Со А, на секунду останавливаясь и совсем не обращая внимание на парня. – Я думала, у него работа на первом месте. Что его совсем не интересуют дела своей невесты, -возмущалась она, но уже через несколько секунд расплылась в мечтающей улыбке, прикрывая глаза. – Но то, что я увидела сегодня… Боже! – неожиданно воскликнула, заставляя Джина дёрнуться. – Какой он замечательный, – почти пропела.
– Кто? – спросил жених, не отрываясь от дел и продолжая увлечённо что-то выводить на бумаге.
– Как кто? – возмутилась Со А, надувая губки, но уже через секунду растягивая их в улыбке. – Чимин, конечно же! – внесла ясность и продолжила говорить о своём. – Как же он переживал за неё. Как любит её! – не унималась она, не замечая вопросительного взгляда Джина. – Он такой галантный и общительный, к тому же очень красив.
Джин отложил бумаги, откидываясь на спинку кожаного кресла, и с улыбкой взглянул на свою любимую женщину, которая все так же расхаживала по кабинету с мечтающим видом, перебирая тонкими пальчиками сияющую подвеску и продолжая расхваливать ему другого мужчину.
– Даже красивее меня? – с наигранной обидой спросил Джин, испытывающе глядя на свою невесту.
Его слова будто спустили Со А с небес на землю. Она нежно улыбнулась и подбежала к жениху, усаживаясь ему на колени и обхватывая за шею. Её лицо сейчас выглядело по-детски наивно.
– Ну разве я могу сравнивать тебя с другим мужчиной? – надула она губки, в упор смотря на него и часто моргая. – Ты единственный и неповторимый! – сказала, начиная обсыпать поцелуями его лицо и отрываясь лишь для того, чтобы дополнить очередным комплиментом. – Ты самый заботливый, – целуя в щеку. – Нежный, – в другую. – Ласковый, – дотрагиваясь губами до лба. – Красивый, – в висок. – Умный, – в другой висок. – Сильный, – аккуратно касаясь губами кончика носа. – Ты идеальный мужчина! – выдохнула в губы, но не поцеловала, улыбаясь.
Сокджин нежно, но настойчиво, притянул ее ближе за талию, фиксируя свои руки на ней. Он вдыхал аромат её духов. Такой сладкий. Ненавязчивый. Родной. Заглянув в её сияющие от счастья глаза, он не заметил, как на его лице появилась легкая улыбка, от которой сердце Со А всегда наполнялось теплом. В его объятиях она чувствовала себя спокойно. С ним она всегда в безопасности. Положив голову ему на плечо, Со А улыбнулась своим мыслям. Мыслям о светлом и хорошем.
Джин был для неё всем. Как и она для него. Они здорово дополняли друг друга, находя компромисс во всём и создавая баланс, который был необходим всегда.
Слегка отодвинувшись, Со А задумчиво спросила парня:
– Интересно, Юна так же счастлива с Чимином?
День закончился, позволяя мыслям оставаться незаконченными, а вопросам – незаданными. Всегда ли мы видим то, что видим? Или только то, что хотим увидеть?
Чимин обещал, что они поедут к родителям, Чимин сделал. И следующим же утром его чёрная машина разрывала холодный воздух, выбираясь из шумного района Сеула подальше. Туда, где мнимое счастье и выдуманная любовь. Инчхон. Место, где все должны быть счастливы. Но так ли это?
– Пора начинать светиться от счастья, дорогая, – протягивает Чимин ледяным тоном, заставляя вздрогнуть. – Ты ведь не хочешь усложнить жизнь своему отцу?
За всю дорогу не проронив ни словечка, сейчас его голос звучал слишком громко. И холодно. От этого хотелось плотнее укутаться в пальто и обнять себя руками, забираясь на сидение с ногами. Хотелось сказать, что нет, мы не будем играть по твоим правилам. Но она ведь не скажет. Только тяжело вздыхает, опуская взгляд на дрожащие пальцы и с силой сжимая их, чтоб не заметил. Чтоб не зацепился за эту мелочь, смеясь и медленно убивая словами.
Юна посмотрела на Чимина с отвращением. Как низко он может пасть?
– Я ненавижу тебя, Чимин! – прошипела она, еле сдерживая слезы, которые взялись непонятно откуда.
– Хорошо, – усмехнулся он, показывая себя настоящего. Без прикрас. – Только не говори такое при отце. Его слабое сердце не выдержит этого, – выплюнул Чимин и вышел из машины, громко хлопнув дверцей и заставляя сердце сжаться.
От его слов внутренности будто стянуло в тугой узел, перекрывая доступ к кислороду. Юна отчаянно старалась взять себя в руки и не заплакать. Потому что нельзя. Потому что нужно терпеть.
Отец Юна был болен. Он много лет боролся за свою жизнь, выкидывая ежегодно круглые суммы на лечение. Да что там ежегодно… Ежемесячно. Ежедневно. Ежеминутно.
Деньги.
Слово, которое вызывало тошноту. Слово, которое заставляло Юна кривиться, будто это что-то мерзкое. А ведь так и было. Деньги решали судьбу дорогих ей людей. Решали, кому жить, а кому умереть. Простые бумажки отравили ей жизнь, запирая в клетке, из которой выбираться, но не выбраться. Потому что они были в руках такого человека, как Пак Чимин. В руках того, кого придётся благодарить всю жизнь.
За всё.
Юна открыла дверцу, немного помедлив, чтобы натянуть улыбку на лицо. Губы пощипывало с непривычки. Глаза совсем не сияли. Хотя она нанесла много косметики, усталость и безжизненность не удалось скрыть. Поправив волосы в заученном жесте, она вышла из машины, замечая Чимина всего в шаге.
Он ждал её.
Что ж, пора начинать светиться от счастья…
========== Слишком громкая тишина ==========
Комментарий к Слишком громкая тишина
Ваши отзывы вдохновляют так, что просто… оох! Это восхитительное чувство. Спасибо огромное Вам за это)
Вы упоминали что-то о боли… И да, здесь её будет значительно больше. Наверное, стоит извиниться за это. Или не стоит. Я что-то совсем запуталась.
Приятного прочтения.
Казалось, день длился целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько часов. Родители Юна были очень рады появлению гостей. С тех самых пор, как господин Ли слёг с тяжким недугом, посетители сюда наведывались крайне редко, оставляя супругов на произвол судьбы. Они каждый день ждали, что их единственная дочь всё же вернётся хоть ненадолго в родной дом и разбавит их скучное и нелёгкое существование. Со времени её с Чимином помолвки два года назад, девушка не приезжала сюда. Она звонила время от времени и присылала деньги, которых вполне хватало на лечение и на жизнь. Но в последнее время состояние здоровья господина Ли значительно ухудшилось и счета стали приходить баснословные. Откуда их дочь брала такие деньги, чтобы оплачивать всё это, они не знали, хотя догадывались, что без Чимина здесь не обошлось.
Тогда, десять лет назад, когда они договорились с семьёй Пак поженить своих детей, никто и не думал, что это будет самой большой ошибкой в их жизни. Именно после этого Юна стала чаще сбегать из дома, а иногда – неделями скрывалась в каком-то заброшенном трейлере недалеко от железной дороги, как стало известно позже. И она была не одна, а с тем мальчишкой, с которым дружила в детстве. Родителям он не нравился, ведь был беден и не смог бы обеспечить достойную жизнь их дочери. Поэтому они всячески пытались вернуть девочку домой. Они посылали за ней охрану, нанимали людей, чтобы следить за тем, что она делает. Ведь, знаете, в шестнадцать лет дети думают совсем не о том, о чём нужно.
Удивительно, что Юна вернулась домой спустя пару месяцев, хотя до этого всё время рвалась куда-то и кого-то искала. До сих пор никто так и не узнал причину такого её поведения. Она даже прекратила противиться их с Чимином свадьбе и охотно согласилась на этот брак. Все были счастливы, потому что каждый добился своего. Семья Ли и Пак получили шанс породниться и устроить слияние двух самых крупных компаний Кореи. Чимин получил шанс на семейную жизнь с красивой и покладистой женой. Только никто так и не узнал, что получила Юна…
– Так когда же вы порадуете нас с отцом внуками? – будто между прочим спросила госпожа Ли, когда они ужинали все вместе на огромной террасе.
Юна от неожиданности поперхнулась вином, которое пила в тот момент, и закашлялась, проливая немного на свою голубую рубашку и наблюдая, как совсем непривлекательное пятно расползается, окрашивая в неприятный оттенок её любимую вещь. Взяв со стола салфетки, она промокнула губы, всё ещё изредка покашливая и боясь поднять взгляд на родителей, которые, наверняка, ждут ответа на заданный вопрос.
– Мама… – начала Юна, отмахиваясь от попыток матери оттереть пятно на одежде и нервно сминая в руках салфетку, когда Чимин накрыл её руки своей ладонью, вынуждая поднять взгляд и ласково улыбаясь.
– Милая, мы ведь как раз об этом говорили с тобой, – произнёс он, сильнее сжимая чужие руки.
– Говорили? – переспросила она, думая, что ослышалась, но широкая улыбка на лице жениха свидетельствовала об обратном. – Ах, да! – будто вспоминая и усилиями заставляя себя натянуть улыбку на лицо, хотя за целый день мышцы почти онемели и глухой болью отдавались где-то внутри.
– Мы как раз обсуждали это по дороге, – Чимин повернулся к родителям, объясняя, что он имеет ввиду. – Нам хотелось бы как можно скорее пожениться, ведь Юна сама мне призналась, что хочет завести ребёнка.
Если бы родители не были так увлечены разговором… Если бы хоть один из них заметил, как улыбка сползла с её лица от одной только мысли об этом. Если бы они видели, как сильно побледнело её лицо, становясь почти прозрачным. Если бы хоть кто-то, кроме Чимина, понял, насколько ей сейчас паршиво… Возможно, тогда было бы хоть чуточку легче.
Но ничего не происходило. Госпожа Ли продолжала рассказывать о чём-то своём, вспоминая, как она когда-то хотела детей и какой замечательной малышкой была Юна в детстве. Чимин улыбался и кивал, иногда так натурально удивляясь и заливаясь смехом, что хотелось дать ему Оскар. Его ладонь сильно сжала её руку, заставляя почувствовать боль и еле сдержаться, чтобы не вскрикнуть. Она поняла, что выглядит сейчас подавленно и что ему это не нравится, и насильно постаралась выдавить из себя улыбку. Получалось плохо.
– Правда? – удивился господин Ли, всплеснув руками и вынуждая дочь вздрогнуть от неожиданности. – И когда же? – строго взирая на детей.
– Мы думали о том, чтобы устроить свадьбу через пару месяцев, – пояснил Чимин, отлично справляясь со своей ролью хорошего зятя. – Юна уже так не терпится, – он нежно взглянул на неё прежде, чем наклониться и поцеловать в щеку, уже тише прошипев: – Разве так выглядит счастье? – и отстранился, приобнимая за плечи.
– Милая, тебе нехорошо? – спросила мама, замечая усталость в глазах дочери. – Ты не заболела часом?
– Нет, всё в порядке, – вымучено улыбаясь и понимая, насколько это больно, врать самым близким и видеть их заботу… Но всё равно продолжать врать.
– Её немного укачало в машине, – объяснил Чимин, целуя тыльную сторону её ладони. – В последнее время, у неё это долго не проходит. Может весь день чувствовать себя неважно. Ей просто нужно отдохнуть.
– Ну да, как я не подумала, – засуетилась госпожа Ли, придвигая стакан с холодной водой ближе к дочери. – У неё всегда были с этим проблемы. А я совсем замучила вас, наверное, своей болтовнёй.
– Мама, о чём ты? – спросила Юна, часто моргая, чтобы не заплакать.
Вот почему она не хотела сюда ехать. Вот почему готова была на коленях умолять, чтобы только Чимин передумал. Потому что это такая невыносимая пытка, и Юна совсем не уверена, что сможет пережить хотя бы ещё пару минут, бездумно улыбаясь и делая вид, что всё хорошо и волноваться не о чём.
Но нет, выдержала. Даже больше, чем несколько минут. Когда тем для разговоров стало меньше, а на улице стало уже совсем темно и прохладно… Только тогда Юна смогла выдохнуть с облегчением, запираясь в ванной комнате и прислоняясь к холодной двери спиной. Простояв так несколько секунд и восстановив сбившееся дыхание, она подошла к зеркалу, открывая кран и пуская холодную воду. Набрав в ладони и плеснув себе в лицо освежающе-ледяной водой, она видела, как вместе с каплями, которые потоками стекали с её лица, смывалась маска, которую ей приходилось носить не снимая. Улыбка тоже смылась, будто её там и не было никогда, потому что осознание того, что совсем скоро они с Чимином останутся наедине, не давало расслабиться. Потому что она понимала, даже если они не дома, Чимин всё равно остаётся тем, кого она ненавидела всем сердцем, потому что за пределами их особняка он вовсе не менялся. Она понимала это слишком чётко.
Выйдя из ванной и босыми ногами прошагав к туалетному столику, чтобы взять расчёску и провести ею по спутавшимся волосам, она вздрогнула, когда дверь в спальню открылась.
– Чистое постельное бельё, – сказала госпожа Ли, оставляя его на кровати и подходя к дочери ближе. – Какая же ты красавица выросла, – провела аккуратно ладонью по длинным волосам и улыбнулась.
– Мамочка, – прошептала Юна, осторожно перехватив чужую ладонь своей и поцеловав, прижимаясь щекой к тёплой руке.
Тепло. То, что ей нужно было, и то, чего она давно не испытывала, кружась среди льдин.
– Ну что ты, малышка, – спросила мама, замечая слёзы в глазах напротив. – Почему плачешь?
Ответ был бы очень болезненным, поэтому Юна просто неопределённо пожала плечами и, слегка помедлив, добавила:
– Я скучала… – зарываясь в чужие ладони лицом и давая волю слезам. Впервые за долгое время. – Мама, – поднимая покрасневшие глаза и позволяя ласковым пальцам убирать влажные дорожки. – Я так скучала.
– Глупая, тогда почему так редко приезжаешь? – спросила, обнимая дочь крепче. – Мы с отцом всегда ждём тебя.
– Я… – запнулась, закусывая губу в бессилии. – Не было времени. Чимин всё время занят, а куда я без него? –попыталась улыбнуться, вытирая слёзы ладонями и выпрямляясь.
– И то верно, – согласилась мама, заправляя выбившиеся пряди дочери за ухо. – Мужа нужно слушать. Ложись спать, – заботливо и ласково. – Спокойной ночи, дорогая, – поцеловав дочь в щеку, она двинулась к двери.
Женщина удалилась, оставляя после себя только лёгкий аромат цветочных духов и еле уловимую грусть. Юна постояла ещё несколько секунд прежде, чем взяться перестилать постель. Всё здесь, даже чистые простыни, пахли домом. Девушка даже улыбнулась своим мыслям, слыша, как дверь открылась, впуская внутрь Чимина.
Сейчас его лицо уже не светилось счастьем и доброжелательностью, отчего всё внутри сжалось в тугой узел, а дышать стало труднее.
– О чём ты говорил с отцом? – спросила, чтобы заполнить возникшую тишину.
– О бизнесе, – бросил тот, расстёгивая рубашку.
И Юна замолчала, потому что отлично знала этот тон. Потому что сейчас лучше не высовываться. Потому что Чимин в плохом расположении духа, а это иногда пострашнее атомной бомбы замедленного действия.
– Вернёмся к вопросу о детях, – сказал он, снимая и вешая рубашку на спинку стула. – Я тоже думаю, что уже пора, – снимая часы и с громким стуком опуская их на прикроватную тумбочку.
– Может, мы ещё подождём с этим, – пискнула Юна, когда он приблизился к ней с нечитаемым выражением лица.
– Подождём, пока… что? – спросил, убирая с лица девушки упавшие наперёд волосы. – Подождём, пока ты залетишь от кого-то другого?
– Чимин, – протянула она, устало вздыхая. Как же ей надоело уже оправдываться.
– Что «Чимин»? – выдохнул прямо в лицо, вынуждая отвернуться и попытаться отойти.
Не тут-то было. Слишком просто было бы, если бы он отпустил её просто так и завалился спать, говоря, что устал. И он. И она. И что утро вечера мудренее. И что подумаем об этом завтра. И что… Зачем зря тешить себя надеждами? Зачем трепать друг другу нервы?
Чимин не даёт отойти, прижимая лицом к холодной стене и заставляя тихо вскрикнуть, а потом его рука накрывает её рот, вынуждая затаить дыхание. Он придвигается ближе, щекоча шею с каждым словом, только от этого смешно не делается.
– Тише, тише…
Будто успокаивает, но на деле это совсем не так. Когда она дёргается, он шипит, снова нашёптывая своё оглушающее «Тише».
Юна и сама знает, что тише. Знает, что где-то за стенкой родители читают книги. Они всегда так делали по вечерам, подолгу не гася свет в своей спальне. Там они, счастливые и согретые любовью друг к другу, иногда перешёптываются, говоря какие-то глупости и улыбаясь до морщинок под глазами.
А здесь всё иначе.
Здесь тише.
Боль оглушающе громкая, но тише.
Потому что нельзя.
Потому что только этим рукам можно громко прикасаться, царапая и принося боль. Потому что только Чимину можно громко сглатывать, нетерпеливо отбрасывая одежду в сторону. Только ему можно громко шипеть о том, как хорошо и как любит. Громко целовать, заставляя тихо поддаваться. Заставляя тихо ронять солёные слёзы на чистые простыни и молиться, чтобы они поскорее высохли. Тихо закусывать губу в бессилии почти до крови. И даже не скулить. И даже не издать ни звука. Тихо сминать простыни в ладонях и поддаваться. Продаваться. Отдаваться, мечтая только о том, чтобы всё закончилось быстро. Но так не бывало никогда.
Только потом тихо провалиться во тьму, слыша мирное сопение под ухом и чувствуя, что вот-вот сорвётся.
И не срываться.
Потому что тихо…
Проснуться… утром? Скорее ночью. За окном ещё темно и, кажется, прошло только несколько часов, а то и минут. Чимин просыпается и шепчет проклятия, глядя на время. Поднимает трубку трезвонящего уже несколько минут телефона и замирает, вслушиваясь и протирая сонные глаза.
Юна слышит, как кто-то говорит на том конце, но спешит притвориться спящей, когда жених поворачивается в её сторону. Закрыв глаза, она не видит его злого взгляда и перекошенного лица. Слышит только отборный мат и шуршание одежды. Он одевается и покидает комнату, позволяя выдохнуть.
