Текст книги "Гореть (СИ)"
Автор книги: Margaret_Owl
Соавторы: Валентина Титаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Ёнджу пришла навестить Чимина ранним утром. Она приходила несколько раз, но так и не решалась войти, потому что у него всегда кто-то был. Но не сегодня.
Девушка тихо открыла дверь в VIP-палату и робко прошла внутрь, сжимая в руках скромный букет цветов. Она давно поняла, что этот мужчина очень богат и, находясь среди этой всей роскоши, чувствовала себя довольно неловко. Она медленно подошла к Чимину и некоторое время просто всматривалась в его лицо. Не смотря на синяки и бледную кожу, он все равно был очень красив, этого нельзя было не заметить. Только вот теперь он лежит здесь, в пропитанной лекарствами и дезинфицирующими средствами больнице. Так и не приходит в себя, заставляя родных волноваться, Ёнджу видела их лица. Они страдали вместе с ним.
– Мне так жаль… – прошептала девушка и сама не заметила, как ее рука неловко потянулась к нему.
Ёнджу бережно убрала светлую челку, которая немного падала на глаза и почти полностью скрывала лоб. Она не заметила, как дрогнули густые ресницы от чужих прикосновений. Мягких и тёплых, но всё же чужих. Кто-то вошёл в палату, аккуратно прикрывая за собой дверь, и обратил внимание девушки на себя.
Юна на мгновение застыла на пороге с нечитаемым выражением лица. Она видела, как испугалась девушка и резко убрала свою руку от лица Чимина. Что-то внутри кольнуло, тупой болью отдаваясь в сердце.
– Вы… – протянула Юна несмело, вспоминая имя, которое ей довелось слышать лишь однажды. – О Ёнджу?
– Да, – тихо ответила та, поражаясь догадливости и робко пряча свой взгляд где-то внизу. Она чувствовала себя так, будто попалась на месте преступления, хотя ничего не совершала.
– Мы искали вас, – спокойно говорила Юна, разглядывая фигуру девушки перед собой. – Телефон, который вы указали в бланке, был отключён.
– Он сломался, – неуверенно начала оправдываться та. – В тот момент я совсем забыла об этом.
Юна подошла ближе и неожиданно даже для себя поклонилась. Ёнджу растерялась и не знала, что сказать. Потому что не понимала, что происходит.
– Спасибо, что доставили Чимина в больницу, – благодарила Юна. Искренне. Она не желала ему смерти. Даже после всего, что произошло между ними.
– Он пострадал из-за меня, это меньшее, что я могла сделать, – виновато опуская голову, объяснила Ёнджу. – Простите меня…
– Вы не виноваты, – сказала Юна и протянула ей листочек со своим номером телефона. – Вот, позвоните мне, и я верну вам деньги.
– А они у тебя есть? – слабо прохрипел Чимин, приоткрывая тяжёлые веки. – Или Юнги хочет оплатить мое лечение?
Юна широко раскрыла глаза. Она была рада, что он наконец очнулся, но неприятная дрожь прошлась по телу от его слов. Всё тот же тон. Всё то же презрение. Ничего не изменилось, он всё тот же, что и неделю назад. Глупо было надеяться, что он изменится.
– Чимин, – выдохнула Юна, понимая, что не знает, что сказать сейчас. – Какое счастье, что ты очнулся, – она повернулась и хотела позвать врача, но его голос остановил ее у самой двери, не давая ступить и шагу.
– Сомневаюсь… – прохрипел Чимин, прочищая горло. Всё же он очень долго молчал, поэтому сил почти не было. – Наверняка проклинаешь меня, что испортил твоё счастливое воссоединение с Юнги.
– Не говори так, – выдохнула Юна, понимая, что он имеет право злиться.
Ёнджу нервно сминала пальцы и чувствовала, что сейчас она здесь лишняя. Она поклонилась Чимину и негромко произнесла:
– Пожалуй, я пойду. Я навещу вас позже, поправляйтесь… – совершенно искренне и по-детски наивно.
Но он остановил девушку, слабо хватая ее за руку и не отпуская. Ёнджу обратила на него удивленный взгляд, а после – совсем растерялась, не зная, что предпринять. Чимин даже не смотрел на неё, гипнотизируя взглядом Юна, застывшую на месте.
– Нет, останься, – попросил он Ёнджу и вновь презрительно посмотрел на Юна, замечая, как она перевела взгляд на запястье, которое сжимал Чимин. Совсем слабо, почти невесомо. Так, как он не касался её никогда.
И от этого начинало мутить. Это не ревность. Скорее, зависть. Потому что его бережное отношение к этой девушке красноречиво говорит о том, что он может быть не таким жестоким, как с Юна. Может ведь не причинять вред. Может не оставлять синяков. Он может заступиться. Может быть нежным и ласковым. Так почему же он только то с Юна и делал, что выпускал гнев и снимал стресс? Игрушка для избавления от негатива. Все почему-то так думают. От этого так паршиво, что хочется убиться об стену, но пока держится. Как Чимин за руку Ёнджу. Слабо, но держится. Спасательный круг, без которого все утонут. Только вот у Юна его нет, этого круга. Больше нет…
– Убирайся, Юна! – выдавил Чимин сквозь зубы.
И она вышла из палаты, тихонько прикрывая дверь и давая волю слезам, которые просто текли уже по щекам, не желая останавливаться. Больно. Почему так больно? Чувство, будто ударил с размаху, хотя даже не прикоснулся.
Признаться, в глубине души Чимин был счастлив, что сейчас Юна пришла к нему. Что вернулась добровольно. Но злость, обида и осознание того, что она ушла к другому… и не просто к другому, а к Юнги! Это просто съедало его изнутри, острыми клыками прохаживаясь по самому чувствительному – сердцу. Хуже всего, конечно, – в ее глазах он видел неприкрытую жалость. И это было всё, что она к нему испытывала. Больше ничего. Это было больно.
Поэтому Чимину хотелось встать, сдавить ее тонкую шейку в своих ладонях и хорошенько встряхнуть, чтобы не смотрела на него свысока. Хотелось напомнить, что без него она никто. Что он в миг может уничтожить все, что она любит. Он хотел заставить её снова бояться, беспомощно жаться к стене в попытке уйти от его рук… Он хотел не чувствовать себя так отвратительно. Не чувствовать себя жалким и беспомощным. Не думать о том, что в любой момент она снова может уйти. И в этот раз… не вернуться.
Больше всего в этой жизни он не хотел, чтобы она видела его таким слабым…
========== Поражение ==========
Комментарий к Поражение
А вот и новая глава! Спасибо, что ждали и дождались. Ваши отзывы невероятно подталкивали писать больше, лучше, чувственнее… Надеемся, что Вам понравится.
Будем ожидать Вашего мнения, если захотите с нами им поделиться. Будет очень интересно узнать.
У нас уже 100+, хочется и за это поблагодарить♥ Без Вас, наши хорошие, ничего бы этого не было. Спасибо.
Приятного прочтения.
После ухода Юна в палате повисла мучительная тишина. Тогда каждый понимал, что всё чертовски неправильно. Ёнджу видела, как Чимин сильно стиснул челюсть, о чем говорили дрожащие губы и напряженные скулы. Он сожалел о своей несдержанности, но не мог иначе. Увидев её здесь, он готов был расплыться в глупой улыбке. Возможно, так бы и случилось, если бы воспоминания холодным остриём не прошлись по всему телу. Даже видя её перед собой, он с ужасом осознавал, что она не здесь. Не с ним. Её сердце не сжимается, когда она смотрит на него в таком состоянии. Потому что свою душу она намертво закрепила в другом месте, в объятиях этого грёбанного музыкантишки. Всегда она рвалась к нему. Чимин знал это, и ему было больно, что даже сочувствия от неё он вряд ли дождётся. Он ведь не жалел её никогда. Он не готов признать поражение, потому что не привык к этому вовсе. Чимин шумно сглотнул, чувствуя какую-то горечь во рту. От обиды ли?
– Ваше имя О Ёнджу? – прохрипел он, обращая на неё усталый взгляд и облизывая давно пересохшие губы.
В ответ он увидел лишь нервный кивок. Девушка сминала края своей мешковатой толстовки, которая, к слову, была уже совсем не белой, а сероватого оттенка. Резинки на рукавах были растянуты, надписи потёрты и в целом – все её вещи были изношенными. Но даже не смотря на это, она выглядела опрятно.
Стараясь выкинуть из головы Юна, он придирчиво исследовал фигуру рядом, которая, кажется, боялась шевельнуться от неловкости. Как она смогла оплатить больничные счета? Не то, чтобы его это как-то касалось, но, чёрт побери, у неё вряд ли могли быть такие деньги! И зачем? Зачем она это сделала? Он ведь просто незнакомец для неё. Не более.
– Насколько я понял, это вы доставили меня в больницу и оплатили моё лечение? – сводя брови на переносице и стараясь немного приподняться на локтях, спросил он. – Почему? – непонимающе смотрел на неё. Потому что и правда не мог поверить, что посторонний человек способен на такое.
– Вы пострадали из-за меня, – робко произнесла Ёнджу, не решаясь поднять свои глаза на него. – Мне так жаль..
Чимин наблюдал за ней с интересом. Она была какой-то не такой. Эта девушка была совершенно не в его вкусе, так почему же внутри что-то шевельнулось? Возможно, потому что ей не плевать на него? Эта девушка не бросила его там, на холодном асфальте, а протянула свою руку. Это тронуло его сердце? Он видел в её глазах то, что никогда не видел в глазах своей Юна, которой буквально бредил всю свою сознательную жизнь. А именно – искренность и заботу. Это было так упоительно… Так подкупало, что ему захотелось узнать о ней больше. Немного больше, чем ему было положено знать. Хотелось оттянуть тот момент, когда их дороги разойдутся навсегда. Ведь до этого дня Чимин только разочаровывался в женщинах, которые попадались ему на пути.
Да, он не был ангелом и не хранил верность Юна. Просто потому что было тяжело мириться с её безразличием. Хотелось тепла и нежности. И эти чувства он искал на стороне. Находил ли? Находил лишь кратковременное блаженство. Не более. Он никак не мог удовлетворить свои желания. Давил их в себе, как мог. Но было кое-что, что постоянно выныривало на поверхность – желание быть любимым. Быть единственным. Но вот только ему попадались лишь охотницы за деньгами. Их уловки он уже изучил настолько хорошо, что даже страшно. Ему всегда казалось, что ни одна женщина в этом мире не готова быть с ним просто так, просто потому, что хочет, чтобы с утра её будили его нежные поцелуи. Как бы он не любил Юна, понимание того, что, будь он не в состоянии оплачивать лечение её отца, она бы ушла уже давно и больше никогда не вспомнила бы его имя. Неужели Ёнджу преследует какие-то свои цели, о которых Чимин просто не знает? Неужели это очередная женская уловка? Ему захотелось проверить.
– Спасибо вам, О Ёнджу, – начал он, но девушка отрицательно замахала руками и головой. – Я верну вам деньги.
– Это я должна вас благодарить! – оживилась она, но Чимин не дал ей продолжить, задавая следующий вопрос:
– Вы зарабатываете больше меня? – любопытно подымая бровь, спросил он, замечая в её глазах растерянность.
Ёнджу непонимающе свела брови на переносице, отчего на лбу залегла еле заметная морщинка. Лишь спустя мгновение она поняла, что только что отказалась от денег, которые копила почти пять лет. На самом деле она давно поставила на них крест. А именно – тогда, когда оплатила больничный счёт незнакомца. Не то, чтобы она не нуждалась в этих деньгах, просто совесть не позволила требовать их от человека, который чуть не погиб из-за неё.
– Не думаю, – усмехнулась она и спрятала свой взгляд где-то в складках крепко сжатого в руках края толстовки. – Просто-о… – протянула, размышляя над тем, что стоит сказать дальше.
– Просто вам очень жаль, – закончил Чимин, цитируя девушку, на что та снова просто кивнула, опуская голову ещё ниже.
Он смотрел на неё с детским безудержным любопытством. Что не позволяет ей взять у него деньги? Они ведь ей явно нужны. Кажется, впервые в жизни ему приходилось видеть, как люди отказываются от денег, а вовсе не стараются увеличить их количество. Что-то тянуло Чимина к этой девушке. Он расплылся в непонятной улыбке, слегка кивая своим мыслям прежде, чем заговорить.
– Госпожа О Ёнджу, выходит, вы мой опекун? – неожиданно обратился он к девушке и как-то странно ухмыльнулся, неотрывно глядя на неё. – В таком случае, пока я нахожусь в больнице позаботьтесь обо мне.
Ёнджу удивленно распахнула глаза и посмотрела на Чимина. Кажется, он не шутил. Шумно выдохнув, девушка кивнула. Разве она может ему отказать? Ведь он помог ей, когда она даже не просила об этом…
Юна зашла в свою комнату и тихо прикрыла за собой дверь. Она медленно двинулась в сторону кровати, прикусывая нижнюю губу в попытке справиться с обидой, но глаза снова наливались слезами. Обессилено рухнув на подушку и зарываясь в неё лицом, Юна наконец дала волю эмоциям. Из груди вырвался душераздирающий стон, рыдания становились громче, а дыхание перехватило. Всё казалось таким безнадёжным. От неё отвернулись все! Родители не разговаривали. Чимин и Юнги презирали. Она все испортила. Снова. Нужно было, как и прежде, прятаться за этими стенами. Нужно было просто смириться, и тогда все не было бы настолько плохо. Она бы не ухватилась за призрачную мечту о счастье. Не отдалась бы чувствам. Не разочаровалась. А просто холила бы в своих детских воспоминаниях мальчика, который всегда был рядом. Помнила бы как милого друга детства. А что сейчас? Он использовал её? Так же, как и Чимин. Только сейчас отчего-то больнее.
Но даже от осознания того, что всё это было просто красивой ложью, она не могла перестать любить Юнги…
К сожалению, не могла.
Юна забилась в истерике, со всей силы ударяя своими маленькими кулачками подушку, которая, по сути, ни в чём не виновата. Как же было больно, обидно и тошно. Хотелось захлебнуться своими же слезами. Покончить с ложью и начать все сначала. Возможно ли такое?
«Может, рассказать все родителям?» – промелькнула мысль в её голове, но слезы лишь с новой силой подступили к глазам, проливаясь солёным отчаянием и смешиваясь с густой болью.
– Не могу! Будет только хуже… – приглушённо шептала в подушку, громко всхлипывая и даже не стараясь успокоиться.
Уже всё равно.
Больше нечего спасать.
– Ты снова совершаешь ту же ошибку! – не унимался Чонгук, наматывая круги по кухне. – Вы же уже не дети! Почему нельзя было поговорить и узнать причину? – остановился, недовольно поглядывая на друга.
– Вот именно! Она уже не ребёнок и должна отдавать отчёт своим поступкам! – стукнул по столу Юнги, словно издали слыша звон подлетевшей в воздух посуды. – Она сделала свой выбор…
– И тебе все равно, что Чимин снова может избить её? – стоял на своём Чон, складывая руки на груди и таки надеясь хоть на каплю здравого смысла в рассуждениях старшего. – Или же изн… – продолжил он, но Юнги резко встал, обрывая его на полуслове.
Не хотелось слышать. Не хотелось признавать, что он и сам уже не рад тому, что наговорил ей. Пусть будет проклят тот чёртов день!
– Хватит! – переходя на крик, потому что сама мысль о том, что Чимин может сделать, что угодно с ней, когда выйдет из больницы, убивала его. – Да плевать я на них хотел! – чуть ли не задыхаясь от переизбытка чувств.
Ложь.
– Ты же сейчас врешь! И мне, и самому себе, – усмехнулся Чонгук, хмуря брови. – Ты просто бесишься, потому что Юна ушла, – тыча пальцем другу в грудь и сверля его злым взглядом. – А ты спросил её, почему? Не пожалеешь потом, что из-за какой-то глупой гордости и обиды ты потеряешь любимую женщину? – он на секунду замолчал, переводя дыхание и продолжая уже спокойнее. – Так просто отдашь её в руки этого больного ублюдка? – приподымая бровь и искренне веря в то, что даже упрямого Юнги можно убедить, если подобрать правильные слова. – Подумай только, что он может с ней сделать, когда выйдет из больницы! Думаешь, они заживут мирно и счастливо? – выпалил, прикрывая глаза. – Сомневаюсь.
Юнги думал об этом.
Он не бессердечная тварь, он тоже умеет сожалеть.
Юнги закрыл глаза, делая глубокий вдох и проталкивая дальше стоящий в горле ком. Он и сам знал, что может произойти, и уж точно ему было не плевать. Просто он привык прятать свои чувства под маской безразличия. Просто он и правда был ослеплён злостью и обидой. Просто было так невыносимо больно от того, что она ушла после всего того, что между ними было. А ведь всё было так прекрасно.
Неужели это ничего не значило для неё?
Воспоминания кислотой разливались по венам, оставляя глубокие ожоги, которые затянутся ещё не скоро. Тогда слова уступили место поцелуям, а страх сменился доверием. Тогда Юнги утратил контроль от безобидных прикосновений тоненьких пальчиков на своей шее, поддаваясь своим желаниям. Кажется, впервые он был не готов ждать. Кажется, впервые мозг нерешительно отключился, оставляя всё на рассуждение чувствам.
Ни одна женщина в его жизни не обладала такой властью над ним, как эта. Маленькая и хрупкая, неловко цепляющаяся за его рубашку. Она боялась, но позволяла себе довериться. Ни одна женщина не могла доставить удовольствие лишь одним своим присутствием рядом, лишь одним своим поцелуем. А Юна смогла. Заставила его стонать от наслаждения, потому что её поцелуй был особенным. Не таким, как с другими. Да Юнги и не сравнивал. Все мысли вылетали из головы под живительный аккомпанемент сбившегося дыхания и слишком частого сердцебиения. Его или её, какая разница? Они оба тонули в сладком шепоте из прошлого, в неловком касании рук. Когда его язык медленно проскользнул в её приоткрытый ротик, он почувствовал, как напряглось её тело и… задрожало. Он остановился, немного отстраняясь и ласково проводя по её щеке ладонью. Юна отвела взгляд в сторону, пряча его где-то в ткани неплотно задёрнутых штор.
Ей нравится или страшно?
Сердце сжималось от одной только мысли, что она приготовилась к боли. Это убивало, скользя обоюдоострым ножом осознания по сердцу. Юна столько лет терпела такое зверское отношение к себе, что Юнги захотелось показать, как это, когда бывает по-другому. Когда любят нежно, вовсе не напирая и не принуждая ни к чему.
И он показал.
Лелеял её душу и тело, одаривая поцелуями и прижимая к себе, как самое дорогое, что у него было. Юнги молча спрашивал её разрешения, медленно опускаясь губами на тонкую шею, обжигая своим дыханием и протягивая руки к маленьким пуговицам на её рубашке, не торопясь, расстёгивал одну за другой. Юна всё ещё дрожала в его руках, но позволила стянуть с плеч тонкую ткань и отбросить её в сторону. Она позволила ему увидеть свою обнажённую душу, истерзанную и растоптанную кем-то другим, сильным и чужим. Юнги не хотел думать об этом, зацеловывая красноватое ожерелье отметин на шее и ключицах. Он медленно спускался к груди, согревая своим дыханием озябшее сердце и вынуждая поддаваться навстречу. Юнги не мог не почувствовать то, что Юна льнёт к нему, как к чему-то насущному и необходимому сейчас больше, чем когда-либо. Её тело начало отвечать на ласки, робко прижимая его к себе, чтобы заполнить невероятную пустоту в душе. Юна верила, что он – её спасение, что он поможет ей забыться и забыть. Она поднялась на носочки, чтобы крепче прижаться к его разгорячённому телу, жар которого опалял даже сквозь рубашку, с которой он всё никак не мог справиться, всё время отвлекаясь на осторожные прикосновения.
Юнги несильно сжал её бедра, не позволяя отстраниться и жадно впился в соблазнительный рот, только через секунду осознавая, что основательно теряет контроль. Тихий стон проникал в сознание сквозь шум в ушах, и Юнги почувствовал, как Юна крепко обняла его за шею, от чего тот окончательно потерял голову и резко приподнял её за ягодицы, чтобы спустя мгновение она обвила его талию ногами, прижимаясь ещё крепче. Ей хотелось доверить ему себя.
Если не ему, то кому тогда вообще стоит доверять?
Когда Юнги уложил Юна на мягкий диван и избавил их от неприятно холодящей кожу одежды, она опомнилась, старательно отводя в сторону налитые болью глаза. Почему так больно? Ему, наверное, неприятно. Юна стыдливо пыталась прикрыться руками. Слишком много следов другого мужчины. Юна будто бы чувствовала, как все эти синяки начинают жечь, и отчаянно всхлипнула на грани слышимости. Ей было стыдно перед Юнги. Стыдно так, как никогда до этого.
– Все закончилось, милая, – прошептал он, дыша в шею и проводя невесомую дорожку из поцелуев до самого подбородка, чтобы, остановившись, взглянуть в любимые глаза и попытаться утешить. – Теперь все будет хорошо, – нежно касаясь носом её щёчки и прикрывая глаза. – Я с тобой…
Он казался таким искренним. Таким настоящим.
Юна лежала на постели и вспоминала сладкие моменты их близости, которой она так боялась и так хотела. Его хриплый голос действовал на неё как наркотик, заполоняя организм целиком и полностью, без права на победу. Тёплые руки вызывали приятную дрожь, миллионами маленьких импульсов отдающуюся во всём теле. А поцелуи были самыми желанными и нежными в её жизни. Как же она об этом мечтала!
Юна доверила ему своё тело с опаской, но без раздумий. Потому что любила. Но как же было стыдно демонстрировать ему свои синяки, оставленные другим мужчиной. Она чувствовала себя такой грязной. Испорченной. Была уверена, что ему будет противно касаться её. Но Юнги успокаивал, крепко прижимая к своему телу и отдавая долгожданное тепло в заледеневшие уголки души. Заставил поверить в лучшее. Заставил довериться ему.
И она доверилась.
Поддалась.
Сдалась.
Юнги одаривал её тело нежными поцелуями, медленно спускаясь всё ниже и ниже. Он аккуратно целовал шею, грудь, живот… Юна думала, что задохнётся от отчаянного желания принадлежать только ему, ведь он мучил её своими ласками, вынуждая прогибаться ему навстречу и несмело цепляться за его руки и плечи. Заставляя перестать бояться и тянуться за новыми ощущениями, которые хотелось испытать. Было в новинку не скулить и не стискивать простыни в прижатых к постели руках. Было в новинку чувствовать внутри приятное тепло, а не режущую боль. Юнги медленно входил в неё, немного покачиваясь и стараясь быть предельно осторожным. Сцеловывал каждый вздох и каждый едва различимый стон. Он не хотел, чтобы ей было больно, поэтому не спешил, давая время привыкнуть.
– Я люблю тебя… – шёпот у самого уха. Юна даже готова была поклясться, что ослышалась. Но его тяжёлое дыхание у самой шеи говорило об обратном.
Юна была так счастлива, позволяя нескольким слезинкам скатиться по щёчке вниз и чувствуя, как он губами собирает солёную влагу, будто извиняясь за всё на свете. Она и подумать никогда не могла, что однажды будет плакать от счастья в руках любимого мужчины. Ей хотелось ответить тем же. Сказать, что тоже любит его, но слова застряли в горле, когда Юнги ворвался немного глубже, заставляя её блаженно застонать и прикрыть глаза. Кто знает, что было бы, если бы она смогла произнести заветные три слова? Изменилось бы хоть что-нибудь?
Юнги набирал темп, заставляя тело Юна извиваться под собой и беспомощно цепляться за плечи, впиваясь в кожу короткими ноготками, но останавливаться не собирался. Он чувствовал, что близился тот самый момент, когда каждый из них станет беззащитным перед другим, но ждал этого. Он ждал этого более десяти лет. С того самого момента, как с удивлением обнаружил, что Юна уже давно перестала быть его маленькой подружкой, а превратилась в красивую девушку, которую хотелось любить.
Да, именно любить…
А сейчас Юнги и Юна объединяло сладкое воспоминание того дня, принося лишь боль и разочарование, но предательски заставляя тело заныть и почувствовать внизу живота желание. Хотелось снова окунуться в нежные объятия и услышать хриплый шёпот, вязким бредом проникающий в сознание, чтобы остаться там навсегда.
– Неужели для неё это ничего не значило? – думал Юнги, направляясь в свою комнату, чтобы скрыть от друга свою слабость. Его слабость – Юна.
«Я люблю тебя»
– Неужели он просто использовал меня? – рыдала Юна, сворачиваясь клубочком и обнимая пропитанную слезами подушку.
Это так больно.
Доверять.
Любить.
Сдаваться.
Терпеть поражение…
========== Ошибка ==========
Комментарий к Ошибка
Спасибо за Ваши отзывы. Они приходили спустя день или даже несколько, и мы радовались каждому, стараясь черпать из них вдохновение. И вот, что вышло в итоге. Надеемся, не разочаровать Вас.
Мы будем рады узнать Ваше мнение, поэтому оставьте его, если сочтёте нужным.
Приятного прочтения♥
А вдруг…
Нет, вот просто вдруг Юнги просто всё неправильно понял?
Лёжа в своей комнате, он уже который раз прокручивал в голове их последний разговор и понимал, что она не сказала ему, что любит Чимина. Вот не сказала: «Я люблю Чимина, а не тебя, поэтому ухожу». Вот ведь нихрена подобного не было. И это только его нежелание услышать нечто подобное могло дорисовать совсем неутешительную картину происходящего.
Возможно, Чонгук прав?
Юнги перевернулся на другой бок, прикрывая на мгновение глаза.
Чонгук ещё ни разу не ошибся.
Может, он не ошибается и сейчас?
Юнги сел на постели, устало опуская голову и зарываясь в свои волосы ладонями. Ему очень хотелось не поверить Юна, опровергнуть все её слова, но что-то не поддавалось на уговоры, разрывая душу изнутри. Он запрокинул голову назад, опираясь на руки. Как же он устал от этой неопределённости… Как же он хотел бы вернуть время вспять и не отпустить Юна. Как много можно осознать, потеряв. Однажды Юнги уже проходил это. Так зачем снова наступил на те же грабли? И усердно продолжает наступать на них. Упрямый осёл, думающий, что гордость сейчас самое важное!
И Юнги даже хочется биться об стену головой, чтобы вытряхнуть из себя эти мысли. И ему даже хочется напиться в хлам и раствориться в миллионной попытке убедить себя, что всё так, как должно быть. Но это нихрена не так. И Юнги запоздало понимает это.
Понимает, когда на экране ноутбука случайно открывает не то окно. Понимает, когда видит чужую гостиную и хочет закрыть всё это, потому что ему пиздец паршиво и он не хочет знать, что там происходит. Только вот он почти чувствует боль от хлёсткой пощёчины, отливающей красным на бледных щеках, и замирает от осознания собственной никчёмности.
«Если бы ты знал, что всё это ради тебя».
И теперь он смеётся вслух так громко, почти истерично, что перепуганные Чонгук с Тэхёном прибегают на шум из соседней комнаты. Они застывают в дверях, непонимающе переглядываясь и неловко откашливаясь. А Юнги становится ещё смешнее, потому что Чонгук был прав.
Как всегда, впрочем.
– А ты экстрасенс хренов! – говорит Юнги ему, вылетая из комнаты и оставляя дверь нараспашку.
Чонгук бросается следом, желая узнать, что происходит, но не успевает, когда в квартире стихают шаги. Он возвращается в комнату старшего и ловит на себе озадаченный взгляд Тэхёна, который отрывается от экрана ноутбука, где Юна плачет в пустой гостиной. И Чонгуку хочется материться вслух, потому что он совсем забыл о скрытой камере.
– Нуна? – слабо выдавливает из себя Тэ, переводя взгляд с друга на экран и обратно. – Это же неправильно, – шепчет, растерянно прикусывая губу. – Я не понимаю.
Он не понимает.
А Чонгук не знает, как объяснить так, чтобы не напугать младшего. Вместо «Это не то, что ты думаешь», старший выдаёт совершенно нелепое:
– Это то, о чём ты думаешь.
– А о чём я думаю, хён? – невинно интересуется Тэ, захлопывая ноутбук.
– Вы пришли? – приободрился Чимин, заметив в дверях несмелую фигуру девушки. – Я думал, что вы бросили меня, – он смотрел так, что не жалеть его было нельзя. В его блестящих глазах было столько радости, что просто нельзя было не заметить её.
– Я ведь обещала навестить вас, – улыбнулась Ёнджу, присаживаясь на стульчик у его койки. – Как вы себя чувствуете? Если что-то нужно…
Она хотела продолжить, сказать, что вполне готова помогать ему до тех пор, пока он полностью не восстановится, но он перебил её, не давая закончить предложение:
– Просто приходите ко мне почаще, – попросил он, убирая с глаз мешающую чёлку.
– Я… – начала оправдываться Ёнджу, ведь она на самом деле не была уверена, что у неё получится приходить к нему чаще, потому что её единственный перерыв был с одиннадцати до двенадцати дня. И то, она могла выделить ему только полчаса, потому что на подработку нужно вернуться вовремя.
– Вы не хотите? – обречённо выдохнул Чимин, чувствуя, как что-то резко обрывается внутри и ухает вниз с характерными для этого давящими ощущениями. – Я не заставляю вас, не делайте этого через силу.
– Дело не в этом, – она нервно закусывает нижнюю губу, блуждая взглядом в районе пола.
– А в чём же тогда?
– Просто у меня нет на это времени, – бессильно выдыхает, закрывая лицо ладонями, когда слышит его «На меня?». И Ёнджу почему-то хочется оправдаться. Наверное, поэтому она шумно вздыхает и отвечает ему вполне серьёзно. – У меня ни на что нет времени…
Юна до боли закусила губу, сворачиваясь калачиком на диване. Отец ударил её. Это было больно. Больше морально, чем физически. Он будто признал в ней… кого? Он будто перед всем миром опозорил её, когда его ладонь коснулась щеки. Юна неосознанно потянулась к пострадавшему месту, прикрывая глаза. Он ударил её снова. И снова из-за Юнги. Тогда, десять лет назад было так же.
Только тогда не было настолько паршиво отчего-то.
Отчего же?
Потому что тогда Юнги для неё был запретным плодом, чьей сладостью она не смогла бы насладиться никогда. Поэтому сейчас, испробовав самый сладкий яд в мире, Юна готова была плакать от того, что медленно умирает изнутри. Это яд действует так. Медленно. Очень медленно. И Юна боится, что не сможет жить с этой болью.
Почему никто не сказал ей, что любовь… это так больно?
Почему никто не предупредил, что это болезнь?
Но от неё не умирают.
С ней живут.
Долго. Очень долго.
И это не лечится.
– Вы придёте завтра? – с надеждой в голосе тянет Чимин, приподнимаясь на локтях, чтобы лучше видеть девушку.
– Я постараюсь, – та несмело закусила нижнюю губу, видя лучезарную улыбку парня.
Она уже было хотела открыть дверь, когда услышала его голос и замерла на месте, боясь даже обернуться.
– Ёнджу! – словно пробуя это имя на вкус, позвал.
– Да? – набираясь смелости, чтобы посмотреть на него.
– Спасибо вам…
Юнги кажется, что он безбожно опоздал со своими извинениями и пониманием, когда обгоняет очередную машину на дороге и слышит, как водители недовольно сигналят ему.
Да, знает, что так нельзя.
Да, совсем не по правилам.
Да, хрен знает, что у него в голове!
Кажется, он не хочет ничего замечать, кроме ужасающей картины перед глазами. Он снова ошибся. В который раз оказался слеп настолько, что даже не пытался открыть глаза. Это он заставил Юна снова вернуться в тот Ад. Своим непониманием. Своей вспыльчивостью. Своим грёбаным эгоизмом…
Когда Юнги паркуется возле её дома, он ещё не до конца осознаёт, что врываться в чужую жизнь вот так, без спросу, нельзя.
И некрасиво.
И неправильно.
И он снова совершает ошибку.
Когда дверь ему открывает господин Ли, он снова думает каким-то не тем местом, выпаливая сгоряча:
– Какое вы имели право бить её?! – кричит он, ударяя рукой о дверной косяк. – Да вы знаете, что ей приходилось терпеть из-за вас?! Да вы же нихрена не знаете, чтобы в чём-то её обвинять!
