Текст книги "Гореть (СИ)"
Автор книги: Margaret_Owl
Соавторы: Валентина Титаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Голову переполняли навязчивые воспоминания, снова и снова проникающие в сознание. Неужели в глазах Юна он был таким же придурком, которого совсем не волновали чувства другого человека? Это правда, тогда для него были важны только его желания и потребности. Он считал, что Юна сама напрашивалась на такое обращение, о чём неоднократно говорил ей прямо в лицо, забывая, должно быть, что от этих слов ей могло быть очень больно. Почему он продолжал упрекать её в том, что действительно было полной чушью? Потому что она не любила его? Но ведь тогда это было через чур жестоко, потому что она имела полное право ему не отвечать взаимностью, что она и делала всё это время. Только вот он оставался слеп, видя перед собой скорее вещь, нежели любимую женщину. Скорее всего, он виноват гораздо больше, чем на трезвую голову признавал. Чимин, наверное, пугал Юна настолько, что просто не дал ей шанса полюбить себя, потому что искренне верил, что можно прожить и без этого, и даже не заметил, когда стал тем, кого полюбить просто невозможно.
Он крепко закрыл глаза в попытке справиться с жуткой головной болью, которая пульсировала то тут, то там, но не вышло. Ведь этот урод тряс его и что-то выкрикивал своим противным голосом прямо в лицо, вырывая из мыслей и заставляя морщиться от разъедающих изнутри чувств.
Как все заебало.
– Блять, заткнись ты наконец! – зашипел неожиданно Чимин, хватаясь за голову и замечая как лица парней перекосило от злости. Ну да, его бы тоже разозлило, окажись он на их месте!
– Эй, у тебя что, запасная жизнь есть? – поинтересовался один из них, кривя губы в ухмылке. Смешно, однако. – Ты, видимо, ещё не понял, во что вляпался, – продолжил подходя ближе с дерзким видом.
Вот только Чимин не был намерен вести с кем-нибудь из них светскую беседу, напрочь игнорируя их и оборачиваясь к девушке, которая всё ещё находилась в машине, вжимаясь в кожаные сидения и дрожа от страха. Честно? Чимин тоже её пугал. Потому что был слишком добр к ней, а сейчас такое встречается редко. Вот она и боялась, что это только маска, и не поднимала на него глаз, пока хриплый голос не прервал её мысли:
– Барышня, – протягивая ей руку и заглядывая в салон автомобиля. – Похоже, придётся идти пешком, – немного расстроенно поджимая пухлые губы, констатировал Чимин. – Нас не хотят подвозить, – еле выговаривая от того, что язык заплетался и совсем не хотел слушаться своего хозяина. – Я провожу.
Даже сейчас девушка не верила ему, закусывая губу от терзающих душу сомнений. Кто знает, что у него на уме? Ведь он пьян и вряд ли осознаёт ситуацию. Но ей хотелось довериться, поэтому она вышла из машины, хватаясь за руку Чимина как за спасательный круг. Легкое касание ладоней, и она чувствует, как один из парней тянет её на себя, вырывая из груди вскрик, на который обернулось несколько людей. Прохожие просто покачали головой, уходя от ненужных проблем подальше. И девушка их понимала. Понимала больше, чем Чимина, который не желал оставаться в стороне. Он согнул чужое запястье с такой силой, которая обычно не свойственна пьяным людям, и оно хрустнуло. Раздался крик и посыпался шквал матов в его адрес, потому что, кажется, он здорово вывихнул руку этому ублюдку, если вообще не сломал.
– Считай, что ты уже труп, урод! – рыкнул кто-то из троицы, Чимин смутно мог понять, кто именно. Да и неважно это вовсе.
Главное – это месть за друга, за уязвлённое самолюбие и ещё хер знает за что. Чимин заметно пошатнулся, когда твёрдый кулак въехал ему в челюсть, срывая с пересохших губ стон боли.
Девушка вскрикнула и отскочила в сторону, прижимая ко рту ладони и боясь даже пошевелиться, потому что эти отморозки начали избивать не пришедшего до конца в себя Чимина, и плевать они хотели на то, что он и так с трудом стоял на ногах, чуть ли не падая от резких порывов ветра. Чувство вины накрывало с головой, ведь это она виновата, что хорошего человека, который просто хотел помочь ей, сейчас затаптывают ногами, оставляя непривлекательные следы от массивных ботинок на тёмной одежде.
Девушка хотела было сделать шаг навстречу этому безобразию, вмешаться, остановить, но закусила нижнюю губу почти до крови, замечая сумасшедшие ухмылки на лицах нападавших. От этого стало страшно вдвойне, и она будто приросла к месту, чувствуя, как ком неприятно сдавливает горло, а слёзы душат, вынуждая открыть рот в беззвучном крике. Стоны Чимина проникали в сознание через густую пелену слёз. Перед глазами всё расплывалось акварелью преимущественно красного цвета, потому что если они не забьют его до смерти, то он умрёт от потери крови. Девушке казалось так, когда дрожащими руками она доставала из кармана штанов старенький телефон, который в последнее время работал с перебоями, и молилась всем известным ей богам, чтобы удалось сделать всего один звонок. Всего один…
– Полиция, – шептала будто в бреду сама себе девушка, шмыгая носом и судорожно стараясь набрать нужный номер, когда экран расплывался перед глазами. – Да, нужно вызвать полицию…
Чимин без конца старался подняться на ноги, но сильные удары снова прижимали его к холодной земле, заставляя кашлять и хрипеть от боли. Все тело ныло, и от чего-то стало трудно дышать. Кажется, ему сломали ребро. А, возможно, даже несколько. Но он улыбался, растягивая окровавленные губы в усмешке. Это так забавляло почему-то. Ощущать боль своим телом куда лучше, чем чувствовать её на протяжении долгих лет где-то глубоко внутри. Давно стоило попробовать заглушить всё не алкоголем, а физической болью, как он сам не догадывался? К тому же, эти болезненные ощущения здорово приводили в чувства. Несколько раз приложившись головой об асфальт, он даже заметил, как алкоголь испаряется из крови, и от этого боль накатывает новыми волнами, даря через чур неприятные ощущения.
– Ты псих? – недоумевали парни, на мгновение останавливаясь, когда заметили странное поведение Чимина. – Ты чего лыбишься, ублюдок? – ощутимый удар пришёлся в живот и заставил сжаться от режущей боли внутри и заскулить, переворачиваясь на бок, но всё ещё выдавливая из себя улыбку.
– Трезвею, парни, – посмеивался Чимин, хватаясь за больное ребро и угрожающе добавил, пытаясь хоть немного приподняться. – Готовьтесь…
Хотя понимал, конечно, что он сейчас не в том состоянии, чтобы бросаться такими фразами, потому что даже на ноги подняться не может. Сплёвывая кровь, он услышал свозь шум в ушах дрожащий голос и мысленно чертыхнулся.
–…Да, Чондамдон, 129! – старалась говорить внятно девушка в трубку, когда почувствовала, как кто-то вырвал телефон из её рук, и спустя мгновение тот разлетелся в дребезги под её громкий визг.
– Сука, ты что делаешь?! – разозлился один из парней и влепил ей пощёчину с характерным таким шлепком.
Она рухнула на пол, машинально накрывая пылающее место холодной ладонью и чувствуя, как слёзы выступают на глазах от беспомощности. Девушка видела краем глаза, как поднялся Чимин, слегка пошатываясь на некрепких ногах и стараясь абстрагироваться от боли. Он немного кривился, шипел, но улыбка не переставала цвести на его разбитых губах. Это выглядело пугающе, и девушка сильнее сжалась от страха, хотя понимала, что если он вытерпел столько боли ради того, чтобы помочь, то вряд ли сможет причинить ей вред. Но это только так, на задворках сознания. На деле же, убедить себя в этом оказалось гораздо сложнее.
– Теперь мне намного лучше, – говорил Чимин, морщась на каждом слове – абстрагироваться не получилось, потому что было невероятно больно. – Зря вы ударили девушку, теперь будет ещё больнее, – угрожал, вспоминая, как сам поступал так же, и понимая, что всю эту боль он заслужил. И теперь ему на самом деле больнее. Раз в сто больнее, чем должно быть.
– Мужик, ты лучше иди своей дорогой, пока ещё можешь ходить, – смеялись парни, противно скалясь и одаривая мутным взглядом чёрных глаз.
Чимин ничего не ответил. Он просто улыбнулся и почесал бровь, а через секунду у одного ублюдка уже бежала кровь из носа. На самом деле, парню с трудом удалось превозмочь боль в расслабленных от усталости мышцах, и этот удар дался ему с огромным трудом. Когда он начал отвешивать удары остальным, злость росла с бешеной скоростью, от чего уже не чувствовал боли и ничего не видел вокруг. Всё вертелось канителью из чувств и ощущений. Он хотел остановиться, где-то на задворках сознания, но эта мысль улетучивалась с каждым ударом. Он не мог остановиться. Понимал, что нужно, но не мог. Как тогда. Тогда он тоже не смог удержать свою ярость в узде, выплёскивая на Юна свои мерзкие обвинения и заставляя подчиняться желаниям. Именно поэтому кулаки, сбившиеся в кровь, продолжали врезаться в чужие лица, потому что видел в этих ублюдках себя. Себя, не достойного прощения. Неожиданно в мысли проник душераздирающий крик откуда-то из-за спины:
– Сзади! Осторожно! – кричала девушка, в исступлении замирая на месте.
Когда Чимин обернулся, было уже поздно. Он внезапно почувствовал сильный удар в живот, и что-то холодное скользнуло по коже. Вокруг началась суматоха. Всё вертелось перед глазами, отчего начинало мутить.
– Блять, ты ебанулся? Скоро копы будут здесь! – словно сквозь толщу воды доносилось до ушей. – Сваливаем!
Чимин видел, как в спешке отдаляются фигуры парней. В глазах начало двоиться, и он тряхнул головой, чтобы как-то исправить это, но становилось только хуже. Что происходит? Тело постепенно начала пронизывать режущая боль, проносясь по всему телу. Ноги перестали слушаться, подкашиваясь, и Чимин рухнул безвольной тушей, тихо зашипев и в который раз ударившись о твёрдый асфальт.
Девушка кинулась к нему, оседая на колени рядом. Её жутко трясло от страха, а в горле стал ком из невыплаканных слёз и чувства вины. Когда она опустила свой взгляд на Чимина, его лицо было неестественно бледным, а пухлые губы дрожали, беззвучно шевелясь. На его рубашке медленно расползалась липкая жидкость пугающего оттенка.
– Что же делать? – плакала девушка, закрывая маленькими ладошками кровоточащую рану и безуспешно оглядываясь по сторонам.
Рядом никого.
Чимин слышал сдавленные рыдания, вырывающиеся из груди девушки, и это снова напомнило ему о Юна. Она точно так же плакала. Навзрыд. Давясь слезами. А он её просто не слышал не слушал. С трудом разлепив тяжёлые веки и разглядев силуэт над собой, он протянул дрожащую руку и дотронулся до чужой щеки, вытирая влажные дорожки и пачкая её кровью.
– Прости, – на выдохе. – Не плачь, видимо, я заслужил это, -выдавил он и снова закрыл глаза, погружаясь в сладкую темноту, где только он и его мысли, но все ещё словно фоном слыша женский плачь и звук приближающей сирены.
Полиция.
Они должны арестовать его. За всё, что он сделал Юна. И за всё, что может ещё сделать, когда протрезвеет и немного подлечится…
***
Юнги открыл глаза, недовольно поморщившись, и услышал суматоху за дверью. Кажется, он задремал, как делал это довольно часто, просиживая день и ночь за созданием музыки. Только сегодня ему хотелось побыть одному, не слышать ничьи голоса, не думать о том, что вот сейчас он должен что-то делать, говорить, в чём-то убеждать. Слишком сложно было делать вид, что все в порядке. Притворяться, что он ничего не видел благодаря той грёбаной скрытой камере. Что появление Чонгука спустя десять лет тоже ерунда. Притворяться, что его ничего не пожирает изнутри. Что эти хреновы проблемы с Чимином «просто неважно». Что этот придурок ничего не сделает. Убеждать и себя, и остальных, что друзья страдали все эти годы не по его глупости. Казалось, всему этому он так и не научился. И никогда не научится, потому что видеть Юна каждый день трудно. Слышать её плачь, приглушенный подушкой, в соседней комнате ещё невыносимее. А видеть синяки на её теле, мимолётно взглянув, почти вышибает почву из-под ног. Да и Тэхену теперь тоже нелегко. Эта история с плагиатом добивала просто, подливая масла в огонь. Очень хотелось напиться. До забвения. До беспамятства. Но он не делал этого, понимая, что должен держать себя в руках. Потому что есть ради кого стремиться стать лучше, чище, влиятельнее, известнее.
Юнги вышел в гостиную и перед глазами развернулась картина, которая согрела его, казалось бы, уже озябшую душу. Юна и госпожа Ким готовили обед, переговариваясь между собой. Тэхен беззаботно крутился возле них, пробуя блюда, из-за чего и получал по рукам. Возмущенное лицо младшего и радость на лицах женщин заставили уголки его губ дрогнуть в милой улыбке. Да, вот так выглядит счастье. Да, ему есть кого любить и кого защищать.
Джун приехал уже давненько, и они вместе с Чонгуком что-то весело обсуждали, заливисто смеясь. И вдруг все эти родные лица обратили на него своё внимание. Эйфория. Все ждут от него чего-то, а он только смущённо отводит взгляд в сторону, делая вид, что его всё это совсем не заботит. Хотя это совсем не так.
– Ну наконец-то! – выдал Джун, взмахивая рукой и хлопая ею по своей коленке. – Я уже думал будить тебя с помощью поцелуя, принцесса ты наша, – шутливо добавил. Он на самом деле очень переживал за то, что друг не спит полноценным сном, постоянно погружаясь в проблемы.
– Чего приехал? – игнорируя глупую шутку друга, спросил Юнги, проходя вглубь комнаты.
– Да я ваше спасение! – самодовольно воскликнул, удивляясь вопросу. – Здесь так уныло было без меня.
И правда, Намджун всегда заряжал позитивом, хоть и временами был слишком навязчивым и немного раздражал своей беззаботностью. Но в этом его особенное очарование. Юнги знал и вовсе не сердился.
– Давайте сегодня сходим куда-то? Вам всем просто необходимо отвлечься! – выдал вечно настроенный на позитив друг.
– Я согласен! – воскликнул Тэхен с набитым ртом и даже поднял руку вверх как послушный мальчик из средней школы. Какой же он ещё ребёнок всё-таки.
– И я, – присоединился Чонгук, задумчиво улыбаясь каким-то своим мыслям. – Целую вечность в клубы не ходил.
От этих слов ком подступил к горлу. Юнги охотно верил, что там, где его Гукки держали взаперти целых десять лет, вряд ли позволяли посещать клубы. Как Чон может так легко говорить такие слова, острым лезвием проходящиеся по сердцу и изрезающие его вдоль и поперёк? Как он может быть таким счастливым, пережив всё то дерьмо, в которое втянул его Юнги? Как не сошёл с ума за эти годы, проведённые рядом с умалишёнными? Что-то расхерачивало душу изнутри так, что пиздец просто. Этим чем-то было чувство вины. Оно приносило невыносимую боль, которая ощущалась почти физически. Всем было нелегко, но они улыбались. Как-то справлялись с этим грузом на душе. Не показывали, что им хреново, хотя было именно так. Не раскисали и не убивались. Просто продолжали жить дальше, надеясь, что когда-то воспоминания об этом уйдут на второй план. Просто освещали своё будущее счастливой улыбкой, натянутой поверх гримасы боли. Но как? Как они могут быть такими сильными, когда могли просто сломаться в один миг, как это делают многие?
– У меня много работы, – прошептал Юнги, устало потирая переносицу. – Идите без меня, – он знал, что сейчас лгал не очень искусно, но в клуб, где толпы пьяных и возбуждённых тел стараются подойти ближе и выблевать тебе свою душу и свои хреновы проблемы, идти совсем не хотелось.
– Нуна, – обратился к девушке Тэхен, умоляюще заглядывая в глаза напротив. – Идём с нами, будет весело, – непринужденно подмигивая ей.
Юна растерялась на мгновение, осматривая присутствующих и понимая, что может оскорбить их своим отказом, поэтому неловко закусила нижнюю губу. Она терпеть не могла клубы и бары, поэтому постаралась ответить как можно спокойнее и не оскорбить людей, ставших для неё родными всего за несколько дней.
– Ох, ребят, это не для меня, – нервно посмеиваясь, потому что танцевать – это последнее, что ей бы сейчас хотелось. А сидеть в душном помещении – и подавно. – Идите, развлекайтесь!
Чонгук улыбнулся про себя, потому что в голове промелькнула мысль о том, что Юнги с Юна просто необходимо остаться вдвоём. Поговорить и отпустить старые обиды. И, кажется, сегодня тот самый день, ведь мама Тэхена тоже уйдёт из дома, ссылаясь на встречу со старыми подругами, которые в Сеуле проездом.
Толкая локтем младшего, который всеми силами старался уговорить Юна пойти с ними, Чонгук наиграно улыбнулся, бросая безмолвные намеки оставить эту пару наедине. Хотя бы на немного. Потому что между ними чувствовалось напряжение. Они долго не общались, и теперь сложно всё восстановить в прежнем виде. Так, как было до того дня, когда их дружба треснула по швам, а обида достигла точки невозврата.
– Ащщ, ты чего? – непонимающе возмущался мелкий, когда Чон снова пихнул его локтем под рёбра.
– Иди, собирайся, – сказал Намджун, который без слов понял, о чем хотел сказать Чон. Они знакомы так давно, что слова – это просто дополнение, а вовсе не средство общения.
Когда дом наконец-то опустел, в гостиной повисло неловкое молчание, которое никто не стремился прерывать. Юнги достал из мини-бара бутылку виски и уселся на диван, наливая золотую жидкость в стакан и сразу выпивая половину. Он устало откинулся на спинку, на мгновение закрыв глаза. Юнги будто чувствовал на себе укоризненный взгляд Юна, поэтому слегка приподнял уголки губ в полуулыбке. Он оказался прав, потому что, подняв веки, столкнулся с янтарными глазами, которые смотрели прямо в душу, переворачивая там всё к чертям собачим.
– Не смотри на меня так, – хрипло сказал Юнги после долгого молчания. – Мне сейчас это необходимо.
Юна не могла знать всего, что происходит в его голове, но по выражению лица было ясно… сейчас ему паршиво. Она не любила алкоголь, но сегодня захотелось выпить. Не за компанию. А потому что тоже была подавлена. Потому что тоже понимала, что это нелегко. Всё это совсем непросто. Жизнь вообще трудная штука. И если люди пьют, чтобы расслабиться, притупить боль или от желания забыться, тогда ей подходит. Всё внутри горит и нужно залить это хоть чем-то спасительным. Алкоголем, если слезами не получается.
Юна подошла ближе, плеснула виски в другой стакан и отпила немного. Юнги удивился такому жесту, ведь знал, что «резко негативное» и что «ни капли в рот». Он внимательно скользил взглядом по её лицу, когда она опрокидывала в себя порцию «мнимого лекарства». Поморщившись от жжения глотке, она облизала губы языком, стараясь не подать виду, что ей не нравится. Юнги усмехнулся про себя.
Девочка выросла.
– Не смотри на меня так, – повторила его же слова Юна, морщась от горького привкуса, который оставался во рту. – Мне тоже это необходимо.
После этого, некоторое время они просто молчали, не решаясь заговорить. Не знали, с чего начать и чем закончить. Было слишком много чувств и слишком мало слов.
– Ты в порядке? – вдруг тихо спросила Юна, пялясь в пустой стакан, который перекатывала в руке вот уже несколько минут.
«Это должен был я спросить», – отчего-то подумалось Юнги, а вместо ответа он просто кивнул головой.
– Юн, – послышалось тихое, от чего мурашки пробежали по коже парня, неприятным холодком оседая на кончиках пальцев. – Я не могу знать наверняка, – запинаясь на секунду от страха быть неправильно понятой. – Но к этой истории с плагиатом может быть причастен Чимин. Он способен на такое, – крепко сжимая стакан в попытке унять дрожь в руках, но Юнги не придал никакого значения этим догадкам, полагаясь на свою интуицию.
– Как ты жила все эти годы? – неожиданно выдал Юнги, неловко рассматривая свои пальцы.
Девушка грустно опустила голову, позволяя волосам упасть наперёд и закрыть бледное личико. Как ответить на такой сложный вопрос? Она встала с дивана и подошла к окну, ведь не хотела, чтобы Юнги увидел, как заслезились её глаза. Она так ничего и не ответила, продолжая молча высматривать что-то за окном.
Юнги хотел получить ответы на многие вопросы, но понимал, что ей больно и она медленно умирает с каждым подобным вопросом, так и не ответив ни на один. Как заставить ее говорить и при этом не ранить такие нежные чувства? Кажется, Юнги знает. Он всегда это знал.
Юна задумчиво наблюдала, как Сеул медленно погружался в сумерки, загораясь миллионами разноцветных лампочек. Она так хотела рассказать всё ему. Как раньше. Честно, хотела. Чувствовать тёплую поддержку в простых словах, которыми Юнги никогда не разбрасывался просто так. Но между ними была стена, которая строилась на протяжении долгих лет и уже успела окрепнуть настолько, что сломать будет трудно. А так хотелось вернуться в прошлое, в мир без боли и вот этих взрослых проблем.
Возможно ли это?
Вдруг раздался звук музыкального инструмента, и девушка вздрогнула, чувствуя, как в уголках глаз скапливается солёная влага. По дому разлилась приятная мелодия, сотканная из желания услышать и быть услышанным. Такая красивая и до боли знакомая. Юна медленно обернулась и взглянула на Юнги, который непринуждённо бил по клавишам своими длинными пальцами. Это была их мелодия. В голове вспыхнули воспоминания, как он учил её играть на пианино. Всего одну песню, но незабываемую… До сих пор помнит.
Девушка неуверенно подошла ближе и услышала бархатный голос Юнги, который сливался с музыкой, захватывая в мир воспоминаний о другом времени, когда они доверяли друг другу.
– Ты помнишь? – говорил он, не отрываясь от клавиш и слыша тихое «Да» на выдохе, от чего мурашки пробегают по телу. – Тогда сыграй со мной, – спокойно говорил тот, не видя, как Юна за его спиной начала нервничать и заламывать себе пальцы в попытке унять дрожь.
– Я очень давно не играла, – оправдывалась она неловко, облизывая пересохшие губы. – Получится ли?
– Давай узнаем? – обернулся к ней Юнги и протянул свою руку, приглашая присесть рядом.
И она села.
Они не знали, сколько времени провели за роялем, нажимая на знакомые клавиши. Напряжение сменилось легкостью и улыбками. Наконец-то они стали вести себя свободно и непринуждённо, позволяя себе отпереть металлический замок на сердце и снова пригласить кого-то внутрь. Может, в этом была заслуга алкоголя? Или просто им всегда было хорошо рядом друг с другом? Юнги видел, как улыбалась Юна, и, кажется, это делало его счастливым. Он и сам не заметил, как начал смеяться, реагируя на неумелые движения девушки. Она нажимала не на те клавиши, от чего нервничала, шипела, а порой испуганно махала руками, но пробовала снова и снова. Совсем не изменилась. Ни капельки.
Юна искренне радовалась, ведь могла снова почувствовать инструмент под своими пальцами. А Юнги беззаботно подпирал свою голову, любуясь этим зрелищем. Любуясь улыбкой на лице напротив и звонким смехом, наполнившим комнату вместе с легкими звуками рояля.
Наконец, девушка посмотрела в сторону и увидела напротив умиротворенное лицо. Такое доброе и беззаботное. Странно, но это совсем не напрягало, а только радовало. Всё же они так и остались друг для друга «кем-то важным», вот только… кем?
Наступило молчание. Дышать вдруг стало трудней, а от мучительной близости сердце начало биться чаще, то подпрыгивая к горлу, то ухая куда-то вниз. Юнги не отводил от неё глаз, потому что Юна и правда выросла «красоткой», как писала в своём дневнике, когда была ещё ребёнком. Стала такой притягательной и женственной. Вызывала желание заботиться, любить, оберегать и… прикасаться.
Юнги встряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли, которые всё время лезли в голову. А ведь так хотелось заключить её в свои объятия, крепко сжимая руки на узкой талии. Хотелось целовать сладко и настойчиво, очерчивая контур этих мягких губ, ощутить тепло любимой женщины. Юнги мечтал показать, как сильно он по ней скучал. Как ему её не хватало. Как любил её все эти годы. Любить, ненавидя, было сложно, но он справился.
Хотелось сказать ей всё это, но он не посмел, отводя взгляд в сторону.
Его останавливало понимание того, что пришлось пережить Юна и что это совсем не шутки. Сейчас разум вёл борьбу с телом, которое хотело подхватить её и унести в спальню, чтобы любить… любить… любить. Искренне и нежно, показывая другую сторону, другой мир.
– Юн, – тихо сказала девушка, дотрагиваясь до чужого плеча, от чего тот вздрогнул и отвернул голову, чтобы она не заметила там то, что не должна видеть. Сейчас там была похоть. Хоть она и перемешивалась с любовью и заботой, но она была. А это совсем нечестно по отношению к Юна. – Я знаю, что тебя беспокоит, – на что Юнги резко развернулся, фокусируясь на её лице. – Прошу, хватит изводить себя. Никто тебя не винит. Никто не осуждает. Посмотри, как счастливы ребята. Это ты подарил Тэхену надежду добиться своей мечты. Если бы Чон злился на тебя, то никогда бы не пришел к тебе. Рядом с тобой очень много хороших людей, всё только потому что ты хороший человек, – он слушал Юна, не отводя глаз от её грустного лица и дрожащих губ. – Ты все делаешь правильно, – она запнулась, отводя взгляд в сторону и закусывая губу. – Это я приношу несчастья, – выдыхает. – Во всем только моя вина.
– Не говори так, – вмешался Юнги, понимая, что это неправильно – то, что она так осуждает себя, хотя ни в чём не виновата. – Если бы я не был таким упрямым, всего бы этого не произошло, – он замолчал на мгновение, задумавшись о чём-то, но дальше сказал то, что заставило сердце Юна сжаться и замедлить свой темп. – По правде говоря, тогда я был очень зол на тебя, ведь ты выбрала богатенького смазливого паренька. Злился, потому что любил тебя. Любил не просто как друга, а как девушку, на которой хотел в будущем жениться.
Слезы катились по щекам Юна, оставляя за собой влажные дорожки. Сердце начало болеть, и казалось, что сейчас душу разорвёт на части. Она с самого детства и по сей день мечтала только о Юнги, о большой любви и счастливой жизни. Из этого пока не сбылось толком ничего. Неужели он чувствовал тоже самое? Неужели каждый день надеялся, что они будут вместе?
– Юн, – прошептала она, стараясь справится с дрожью в голосе, но это было слишком сложно. – Прости меня…
– Это ты меня прости, – нежно убирая слезинку с её щеки. – Я не должен был тебя отпускать, – делая паузу, чтобы вдохнуть. – И теперь не повторю эту ошибку.
Он придвинул девушку ближе к себе, замечая как появился смущенный румянец на бледных щеках. Юнги нежно повернул её за подбородок, заглядывая в растерянные глаза. Юна замерла, понимая, что за этим последует. И она хотела. Правда, хотела, но… боялась. Боялась, что всё снова повторится. Ведь Чимин тоже был очень обходительным и милым. Когда-то был.
– Я скучал по тебе, – выдохнул Юн прямо в губы, которые тихо прошептали в ответ «И я скучала».
Она почувствовала его мягкие губы на своих, и не знала, что делать. Так привыкла отталкивать, что боялась поддаться и выдать слабость. Её руки просто повисли в воздухе, так и не коснувшись чужих плеч. Юна не отвечала, пряча в глубине души страх, но позволяя целовать себя нежно и сладко. Не так, как с Чимином. Это было совсем не так.
Наконец-то приятно.
Наконец-то… с любовью?
========== Предательство ==========
Комментарий к Предательство
А вот и новая глава! Немного поздно, но всё же надеемся, что Вы ждали. Просим прощения, благодарим и желаем всего наилучшего. Не грустите, улыбайтесь, и тогда всё будет в порядке ~
Как всегда, мы ждём Ваших отзывов, чтобы понять, чувствуете ли Вы то же самое, что и мы…
Приятного прочтения♥
Когда полиция подъехала к особняку Чимина, было позднее утро. Затормозив у ворот и выйдя из машины, молодой офицер негромко присвистнул, заметив про себя, что хозяин, видимо, неплохо так зарабатывает, раз может позволить себе жить в таком месте. Вовремя остановив себя на мысли, что собирается ляпнуть что-то эдакое напарнику, который, имея больше опыта в силу своего возраста, не оценил бы подобные замечания и обязательно вычитал бы ему целую лекцию о том, что нужно быть объективным в любой ситуации и не забывать, ради чего явился сюда. Таких нотаций ему хватало ещё во время стажировки, так что сейчас он вовсе не горел желанием, чтобы его пристыдили.
– Думаешь, дома есть кто? – спросил напарник, подходя ближе и поднося руку ко лбу в форме козырька, чтобы утреннее солнце не светило ему прямо в глаза.
– А кто его знает! – выдохнул тот и продолжил, так и не сумев удержаться от едких комментариев. – Горничные, наверное, у таких чеболей всегда имеется парочка под боком.
Сказав это, он усмехнулся своим мыслям, где для себя уже решил, что все богатые – лентяи, и что всё падает им в руки прямо с неба. И это в то самое время, когда он сутками пропадает на работе, чтобы получать жалкие гроши за подорванное здоровье и потраченные нервы! Ему совсем не нравилась такая перспектива, но родители захотели, чтобы он стал полицейским.
– Сколько раз я тебе говорил прекратить это, – фыркнул старший, упираясь руками в бока и раздражённо глядя на напарника. – Противный мальчишка! Только и знаешь, как завидовать.
– Хён, прекрати ругаться, – обиженно протянул тот, доставая из кармана мобильный, чтобы посмотреть на время. – Скоро обед, – выдохнул, понимая, что поесть, видимо, снова придётся в машине по дороге в участок. – И вообще, знаешь, странно, что его не ограбили и не убили, – задумчиво продолжил, переводя взгляд на напарника. – Зато отмутузили его здорово, это, конечно, да, – улыбнулся каким-то своим странным мыслям, пока не почувствовал ощутимый удар под рёбра.
– Прекрати! Человек в реанимации лежит, а ему смешно, – упрекнул старший, слыша недовольный возглас коллеги.
Младший ухватился за ударенное место и жалобно посмотрел на напарника, который совсем не изменился в лице. Замечая, что его игнорируют, он выпрямился, поправляя на себе одежду.
– Если били, значит, было за что, – выдохнул он, ещё раз осматривая огромный особняк. – Хорошо всё-таки живёт, мне бы так.
– Ты показания свидетеля хоть читал? – хмыкнул старший, недовольно скользя взглядом по лицу коллеги. – Девушка утверждает, что он заступился за неё и за это пострадал. Жалко мальчишку, хоть бы выкарабкался… – вздохнул он, вспоминая ту жуткую картину, которую они застали.
На теле пострадавшего практически не осталось живого места. Оставалось только надеяться, что он сможет быстрее прийти в себя, а то и правда, молодой ещё совсем! Ему жить и жить.
– Ой, да прямо! – выдал смешок младший, явно не намереваясь вставать на защиту пострадавшего. – Да ты видел её? Кто на неё посмотрит, чучело, да и только, – продолжал упорно стоять на своём. – Сама, небось, хочет, чтобы он отвалил ей за своё спасение кругленькую сумму. Такие только так и выживают, ты дорамы, что ли, не смотришь? – округлив глаза, спросил напарника.
– То дорамы, мой мальчик, – наставительно похлопал по плечу тот. – А это жизнь… – и, немного помолчав, добавил: – Ты молодой ещё, зелёный, ничего не смыслишь в этом. Не делай поспешных выводов, мой тебе совет.
