Текст книги "Гореть (СИ)"

Автор книги: Margaret_Owl

Соавторы: Валентина Титаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Юнги видел, как она расплылась в улыбке, возвращая ему телефон обратно. Видимо, все хорошо, раз она с таким удовольствием начала есть лапшу. Не лучшее блюдо, но это было всё, что мог предложить ей Юнги. Не обед в дорогом ресторане, но всё же лучше, чем ничего.

– Теперь тебе лучше? – спросил он, наблюдая за тем, как она довольно жуёт и ещё умудряется напевать какую-то песенку. Теперь она больше похожа на его Юна, на его девочку, и он даже не смог сдержать лёгкую улыбку, позволяя уголкам губ медленно поползти вверх.

– Да, намного, – выдохнула она и тихо добавила, посмотрев ему прямо в глаза. – Спасибо…

Юна правда была очень благодарна. Она даже и не мечтала о том, что кто-то заступится за неё, поможет. Особенно, Юнги. Но сейчас он рядом, отчего она грустила и радовалась одновременно. Ведь столько лет прошло. Столько всего случилось. Смогут ли они отпустить прошлое, и начать все с чистого листа? Девушке казалось, что всё может рухнуть, потому что это далёкое счастье было таким хрупким.

– Ты, – протянул неуверенно Юнги, поднимая взгляд от тарелки. – Хочешь встретиться с Чонгуком? – выдохнул, замечая, как Юна выронила палочки и растерялась, пряча взгляд в ладонях. – Ты не виновата, – продолжил он, стараясь успокоить. – Уверен, он будет рад тебя увидеть.

– Я не смогу смотреть ему в глаза, – тихо сказала Юна, опуская голову. – После всего, что случилось… Я просто не смогу.

– Если поговорите, вам обоим станет легче, – уверял Юн, потому что знал, что друг не держит на неё зла. – Рано или поздно вы все равно встретитесь, зачем оттягивать?

Парни сидели в гостиной и загадочно о чём-то болтали. Они были встревожены не на шутку, бросая неоднозначные взгляды в сторону друг друга.

– С ними же все будет в порядке? – нервничал Чонгук, понимая, что вся эта каша заварилась благодаря ему, и от этого переживая ещё больше.

– С кем? – спросил Тэхен, уже несколько минут безуспешно пытавшийся понять, о чём говорят ребята.

– Конечно, не волнуйся, – ответил Джун, напрочь игнорируя любопытного парня. – Им просто нужно дать время.

– Кому? – снова вмешался Тэхён, в душе которого всё же теплилась надежда на то, что ему кто-то что-то прояснит.

– Просто тот ублюдок не оставит их в покое! – с уверенностью сказал Чон.

– Ой, та ну вас, – махнул на них мелкий, понимая, что в свои дела его никто не собирается посвящать и пошёл к матери на кухню.

Вдруг послышалось, как открылась входная дверь. Первым в комнату вошёл Юнги, чему парни были весьма удивлены:

– Чего ты вернулся? А где же… – но не успели они задать вопрос, как из-за спины Юнги показалась Юна. Ее взгляд был устремлён вниз, на руки, которые нервно мяли пальцы. Парни замерли и открыли рты от удивления. Кажется, даже всегда расторопному Намджуну не нашлось, что сказать в этот момент.

– Я, вообще-то, вернулся к себе домой, если что! – громко сказал Юн, чтобы вывести ребят из состояния шока, в котором сейчас они пребывали.

Юна подняла голову и увидела большие удивленные глаза Чонгука, которые смотрели прямо на неё. Она неуверенно двинулась парню навстречу, замечая, как он втягивает воздух и готовится что-то сказать, но девушка шокирует снова, почти падая перед ним на колени и позволяя первым слезинкам скатиться по щекам.

– Я знаю, что глупо просить прощения, – дрожащим голосом начала она, не смея поднимать на него глаза. – Я знаю, что не заслуживаю его, но… Мне так жаль, – тихо продолжала, когда голос начал срываться из-за слез. – Прости меня.

Чонгук опустился рядом с ней и крепко обнял. Он чувствовал, что от этого она начала дрожать ещё сильнее, срываясь на беззвучные рыдания в его объятиях.

– Юна-а, – протянул Чон, легонько похлопывая ее по спине и стараясь не смотреть на шокированное выражение лица Юнги. – А ты все такая же плакса, какой я тебя помнил.

– Что? – подымая свои заплаканные глаза на него и шмыгая носом, как обиженный ребёнок.

Она была поражена. В его глазах не было презрения или обиды, хотя она рассчитывала только на это. Перед ней был все тот же милый Чонгук, каким он был десять лет назад. Совсем не изменился, только стал намного мужественнее и мудрее.

– Улыбка тебе больше идёт, чем красный нос, – шутливо говорил парень, вытирая большим пальцем влажные дорожки на бледных щеках. – Рад снова увидеть тебя, Юна, – искренне улыбаясь.

В этот момент из кухни вышел Тэхен, беззаботно жуя чипсы, но при виде этой картины он даже выронил из рук шелестящую пачку, которая тихо приземлилась у его ног.

– Нуна? – удивился тот, часто моргая, чтобы удостовериться в правдивости того, что сейчас наблюдал.

Юна резко повернула голову в его сторону, в замешательстве переводя взгляд с парнишки на Юнги и как бы желая, чтобы тот объяснился.

– Тэхен? – выдохнула она, и обернулась на Юнги, который еле заметно улыбался в этот момент, показывая, что всё под контролем.

– Почему ты сидишь на полу? – удивился Тэ, забывая про чипсы, которые совсем недавно обиженно ел, и подбегая к Юна, чтобы поднять ее на ноги. – Ты плакала? Что здесь происходит? – осматривая присутствующих непонимающим взглядом.

– Вы знакомы? – удивлённо спросил ее Чон.

– Да, – улыбнулась она, глядя на парнишку с нежностью. – Долгая история.

– Почему меня сегодня все игнорируют? – возмущался Тэхен, обиженно поджимая губы.

– Потому что это тоже очень долгая история, – обратился Чонгук к Тэхену и похлопал его по плечу, показывая, что вовсе не игнорирует его.

Гостиная наполнилась громким смехом и возмущениями, исходящими от Тэхёна, что только добавляло хорошего настроения.

– Эй! Это не ответ, – не унимался самый младший, следуя хвостиком за Чоном в надежде, что тот-таки расскажет ему всё, что они скрывают.

– Дорасти сначала! – отрезал тот, подшучивая над мелким, потому что сам недавно был в такой же ситуации – он всегда был самым младшим в компании, поэтому сейчас наслаждался своим небольшим превосходством в возрасте.

– Это не честно! – фыркнул тот, всё же продолжая ходить за новым другом.

– Госпожа Ким, приготовьте сегодня много-много вкусняшек, – просил Джун выглянувшую на шум женщину.

Юна чувствовала неловкость от того, что так беспардонно ворвалась в их жизнь, руша обычный порядок вещей, но в тоже время она была непередаваемо счастлива. Вот таким должен быть дом. Таким местом, где слышен смех и где тебе всегда рады. Несмотря ни на что.

Юна хотела стать частью этого дома. Но может ли она об этом мечтать? Может ли она мешать другим людям жить так, как они привыкли?

Неожиданно Юна почувствовала руку на свой спине, ласково поглаживающую. Это был Юнги. Он нежно посмотрел на неё, а затем заговорил и от его слов сердце затрепетало ещё сильнее, потому что эти слова были самыми желанными в мире.

– Добро пожаловать в семью…

Юна улыбнулась. Счастье и правда в простых вещах. В искренних улыбках и поддержке.

Теперь она понимала это, как никто.

========== Коварство и беспечность ==========

Комментарий к Коварство и беспечность

Спасибо всем за безумно приятные отзывы, всегда читаем их с замиранием сердца и каждый раз искренне ждём, чтобы узнать Ваше мнение)

Приятного прочтения и весёлых праздников.

Чимин проснулся примерно в обед, когда солнце уже было высоко в небе и неприятно светило в глаза сквозь неплотно задёрнутые шторы. Сначала он даже не понял, что произошло и почему он спит на диване в гостиной, вместо того, чтобы нежиться в мягкой постельке в своей спальне и ощущать привычное тепло любимого тела под боком. Он поднял болезненно-тяжёлую голову, принимая сидячее положение и пытаясь вспомнить, что же произошло вчера и отчего это ему сегодня настолько хреново. Он с силой сжал виски, стараясь подавить пульсирующую боль, которая неприятными волнами разливалась по всему организму. Зажмурившись почти до разноцветных разводов, он вспомнил то, что произошло вчера, и резко распахнул глаза. Значит, она всё же ушла от него. Значит, она сейчас с Юнги. Значит, всё, что между ними было, всего лишь никому не нужная ложь.

Чимин шумно выдохнул, зарываясь обеими ладонями в волосы и приводя их в беспорядок. Сейчас ему хотелось забыться, вот только от одной мысли об алкоголе тянуло хорошенько проблеваться, поэтому нужно придумать что-то другое. Лучше, конечно, придумать способ вернуть Юна домой, но в голову лезли только воспоминания о руках Юнги на талии его невесты, его женщины. И, кажется, Чимин не позволял никому прикасаться к ней каким бы-то ни было образом. Он сжал ладони в кулаки, от чего даже костяшки побелели, и опустил голову вниз в попытке восстановить дыхание. Нужно что-то сделать, он просто так не может оставить её предательство.

И не оставит.

Она не сможет жить спокойно рядом с другим, он не позволит. Сделает так больно, что она в слезах приползёт к нему просить о прощении и он ещё подумает о том, стоит ли прощать её. Юна должна ответить за то, что так легко ушла с другим, хотя должна была оставаться с ним до конца. Она, в конце концов, должна ему по гроб жизни. За то, что помог этому ублюдку Юнги не сесть в тюрьму, ведь она так просила. За то, что он обеспечивал её и оплачивал счета за лечение отца. Она, чёрт возьми, должна быть рядом с ним и каждую секунду стараться возместить то, что он вложил в неё. Но она оказалась неблагодарной дрянью. Он же не требовал от неё ничего сверхъестественного, просто оставаться рядом, чтобы он мог чувствовать её тепло.

Разве это так сложно?

Юна отворачивалась каждый раз, когда он хотел поцеловать её, когда брал за руку или обнимал. Она хоть понимала, как сильно задевала его своим открытым презрением? Она хоть понимала, насколько больно ему было видеть на её теле следы от своих же попыток сблизиться? Он просто хотел, чтобы она принимала его любовь, не отталкивала и не старалась увернуться от его рук, ведь он тоже умеет быть нежным, ведь он тоже человек. Но она сопротивлялась, стараясь избегать близости, и от этого Чимину срывало крышу. Он переставал контролировать себя. Только обида управляла им, и трезвость рассудка отходила на задний план, когда сильные руки сжимали до синих разводов любимые плечи, подминали под себя неподатливое тело в попытке доказать, что он всё же заслуживает большего, чем она согласна дать ему. Тогда мозги отключались, и всё происходило как в тумане, её мольбы и крики звучали только фоном, даже не проникая в сознание и так и оставаясь никем неуслышанными.

Чимин взъерошил волосы и слишком резко поднялся на ноги, шипя от внезапного звона в ушах и пошатнувшись на нетвёрдых ногах. Сейчас только Юна виновата в его таком состоянии, только она сможет заглушить его ноющую боль своей, которую он просто обязан причинить ей после всего. Ей и Юнги, этому уроду, посмевшему посягнуть на чужое и, будто вор, похитившему покой и обыденность из их размеренной и привычной жизни. Они оба заплатят сполна.

Его рука непроизвольно потянулась к мобильному, который одиноко лежал на журнальном столике перед диваном. На автомате он набрал знакомый номер и услышал негромкую мелодию откуда-то из-под стола. Её телефон дома – должно быть, выпал вчера из кармана. Значит, нет никакой возможности связаться с Юна. Можно попробовать пробить адрес Юнги, но это долго, и не факт, что сможет чем-то помочь. Для начала, нужно найти тот рычаг, с помощью которого можно будет вернуть невесту домой.

Желательно, добровольно.

Ну, или добровольно-принудительно, так тоже можно. Чтобы Юнги задохнулся там от злости. Пусть рассорятся так, что никогда не смогут больше помириться. Пусть этот ублюдок почувствует то же, что сейчас испытывает Чимин его искренними молитвами.

От судорожно мечущихся в голове мыслей в ушах шумело, а пальцы сжимались сами по себе. Кажется, это нервное. Чимин сильнее сжал в руках мобильный, пытаясь таки придумать способ заставить Юна вернуться, и тогда он уж точно больше не позволит ей уйти. Никогда не позволит, если быть точным.

В его глазах полыхали безумные огоньки, даже посмотрев на которые можно было обжечься до крайней неузнаваемости. Едкая ухмылка заиграла на его пухлых губах, свидетельствуя о том, что способ своей мести он уже выбрал. Теперь осталось только расставить ловушки, чтобы Юна непременно попала хоть в одну из них.

Да будет так.

– Как так? – возмущался в трубку Юнги, показывая Юна, чтобы подождала, пока он завершит разговор, который, судя по всему, был очень важен для него. – Нет, ну вы издеваетесь, что ли? Вы же знаете, что это подстава чистой воды! – кричал в трубку, поджимая губы и нервно расхаживая по своей гостиной под удивлённые и ничего не понимающие взгляды друзей. – Та мне плевать, что и кто сказал! Разберитесь с этим как можно быстрее, у нас на носу выпуск альбома, – хмуро отчеканил, глядя на Тэхёна, который весело болтал с Чонгуком, иногда посмеиваясь или шутливо ударяя. Всё-таки они здорово сдружились.

Юнги сбросил вызов и недовольно швырнул телефон на стол, плюхаясь на диван рядом с друзьями и стараясь приобщиться к беседе, но все резко замолчали, ожидая, что он расскажет, о чём разговаривал с директором.

– Что? – спросил, замечая на себе любопытные взгляды и чувствуя себя от этого неловко.

– Ничего сказать не хочешь? – спросил Намджун, приподнимая одну бровь в немом вопросе и выхватывая из рук Тэхёна шуршащую пачку с чипсами под громкие возгласы последнего. – Типа… кто звонил? – как будто промежду прочим.

Остальные закивали в ответ, всё ещё ожидая, что он выложит им всё сейчас начистоту. Юнги только отвернулся от них, беря в руки миску с попкорном и всматриваясь в экран в попытке понять, как много пропустил, когда говорил по телефону.

– Почему она идёт в подвал? – спрашивает совершенно серьёзно, не понимая того, что происходит в фильме, который они все вместе смотрели. Ровно до этого момента. Потому что сейчас все смотрят только на Юнги и всё ещё ждут от него объяснений.

– Так кто всё-таки звонил? – спрашивает Чонгук, забирая из рук друга миску, именно тогда, когда Юнги ловко закидывал попкорн себе в рот, продолжая пялиться на экран. – Кажется, ты злился.

– Эй, я, вообще-то, ем! – возмутился старший такой небывалой наглости.

– И сейчас злишься, – засмеялся Джун, поддерживая младшего, и зачерпнул из миски целую пригоршню.

– Вообще-то, это мой дом, – твёрдо заявил Юнги в ответ на поддразнивания друзей. – И мой попкорн, – возвращая миску себе. – И в своём доме – делаю, что хочу. И, может, сейчас я хочу злиться, – победно улыбнувшись, он продолжил смотреть фильм, который кроме него сейчас уже никого и не интересовал.

– Почему ты хочешь злиться? – вкрадчиво спросила Юна, потому что она волновалась, что Чимин мог что-то сделать, ибо не в его характере сидеть сложа руки.

– Потому что меня обвинили в плагиате, – сказал он, возвращая своё внимание на экран и задумчиво протягивая. – Зачем в пустом доме спрашивать, есть ли там кто-то, если там по определению никого быть не может?

– Подожди, хён, – отозвался Тэхён, пытаясь выведать что-то у него. – Это же серьёзно, – видя, что тот не реагирует.

– Вообще-то, малой прав, – поддерживает Намджун, беря в руки пульт и выключая телевизор, в который Юнги не переставал пялиться.

– Вообще-то, я смотрел, – зашипел тот, откидываясь на спинку дивана и устало прикрывая глаза. – Ничего страшного, как будто в первый раз… – слегка запоздало отвечая на вопрос друзей.

Его мысли были не здесь, а где-то там, где пожилой мужчина пытался обвинить его в воровстве идей.

– Здравствуйте, отец, – поздоровался Чимин, сжимая в руках телефон. – Как вы себя чувствуете? – стараясь сделать голос как можно доброжелательнее, чтобы господин Ли не расслышал в нём фальши.

– Почему вы так беспокоитесь за меня? – он откашлялся и хрипло продолжил. – Я же уже сказал Юна, что чувствую себя нормально, не переживайте, сынок.

– Юна звонила? – опешил Чимин от полученной информации и сильно стиснул челюсти, слыша противный скрежет зубов.

– Да, она не говорила? – подозрительно спросил мужчина, заставляя парня снова вернуться к своей цели.

– Наверное, забыла, – нервно засмеялся, стараясь скрыть волнение. Его чуть не спалили, нужно быть осторожнее. – Мы просто подумали о том, что, может быть, вы приедете к нам на несколько дней. В пятницу у вас операция, Юна очень волнуется.

– Даже не знаю, не хочется стеснять вас своим присутствием, – выдохнул господин Ли на том конце. – Юна говорила, что ты в отъезде, или это я уже что-то перепутал, – он хрипло засмеялся.

– Она не думала просто, что я решу всё так быстро…

========== Минутное озарение ==========

Комментарий к Минутное озарение

Та-дам~

Надеюсь, Вы ждали, потому что мы правда старались ради Вас. Спасибо, что комментируете, что безумно приятно.

Уж очень хочется узнать Ваше мнение, поделитесь?

Приятного прочтения.

Юна проснулась от того, что что-то упало, звук был слишком отчётливым, чтобы оказаться просто плодом её разыгравшегося воображения. Открыв сонные глаза, она боялась пошевелиться, продолжая неподвижно лежать на спине и боясь даже сделать вдох. Спросонья казалось, что это Чимин снова пришёл домой поздно, возможно – даже пьяный, как это часто бывало. Он никогда не беспокоился о том, что может разбудить жену или прислугу, которая тоже жила в доме. Он просто заваливался в спальню, снося препятствия на своём пути и тихо матерясь своей неуклюжести. Он громко хлопал дверью, опираясь на стену, чтобы не упасть, и попутно стягивая всё лишнее. А лишним обычно было почти всё.

Юна сильно зажмурила глаза, чувствуя, как маленькая капелька солёной влаги стекает по щеке вниз, и ожидая, когда кровать рядом прогнётся под тяжестью чужого тела, но ничего не происходило, и это просто сводило с ума. Всё казалось таким реальным, что она почти видела силуэт Чимина перед собой, когда открыла глаза, замирая в страхе и пялясь куда-то в темноту невидящим взглядом. Губы предательски задрожали, как будто в комнате было холодно. Хотя это было совсем не так. Влажные дорожки от слёз постепенно высыхали, когда рука непроизвольно потянулась к маленькому светильнику на прикроватной тумбочке, чтобы зажечь свет. В комнате было пусто, как и ожидалось. Никого. Здесь, если подумать, никого и не могло быть, ведь это не её дом, не её спальня. И Чимина здесь нет.

И быть не может.

Девушка выдохнула с облегчением, сев на постели и опустив на холодный пол свои босые ноги. Это ей приснилось? Было так реально, что тело всё ещё потряхивало, как в ознобе.

Шум, который она слышала несколько минут назад, повторился, и Юна замерла, боясь сглотнуть собравшуюся в горле слюну. Когда по дому разнеслись мягкие звуки рояля, она выдохнула, вставая и несмело двигаясь к двери. Любопытство брало верх? Или это страх сковывал робкие шаги?

– Я разбудил тебя? – виновато спросил Юнги, вставая с мягкого стульчика возле музыкального инструмента, который сейчас молчал.

На мужчину смотрели сонные глаза, которые парень изредка потирал в попытке окончательно проснуться, но, кажется, пока получалось плохо.

– Знаешь, да, – выдохнул Чонгук, складывая руки на груди и делая обиженный вид. – В четыре утра я предпочёл бы спать.

Это было и не удивительно. Юнги и сам был тем ещё любителем поспать. Но не сегодня. Определённо, не сегодня. Слишком много переживаний терзали его душу, разрывая устоявшиеся убеждения в клочья.

– Прости, – выдавил из себя Юнги, зарываясь в волосы обеими ладонями и резко качая головой из стороны в сторону. – Я просто не могу понять.

– Что такое, хён? – спросил Чон, подходя ближе и кладя руку на плечо друга. Хотелось, чтобы тот открылся и рассказал, что его тревожит. Младший предполагал, что это из-за того звонка, ведь именно после него Юнги стал вести себя немного странно, что заметили все без исключения. – Что случилось?

– Я не понимаю, как, мать твою, это произошло, – Юнги плюхнулся на диван, опуская голову вниз и закрывая лицо ладонями. – Вот просто, как, Гукки? Наверное, я совсем бездарность…

– Да что ты такое говоришь! – подходя ближе и усаживаясь рядом, возмутился Чонгук, ведь отлично знал, что его друг был безумно талантливым человеком. Только благодаря своему трудолюбию он достиг таких вершин, поэтому «бездарность»… как-то не про него.

– Я работал над этой аранжировкой три месяца, чтобы просто взять и послать всё в жопу? – как-то отчаянно.

Именно отчаянно, потому что все его бессонные ночи оказались напрасными, и теперь какой-то ублюдок будет заявлять ему о плагиате. В гробу он видал всех этих бездельников, которые даже ручку в руках не умеют держать, а о том, чтобы знать, на какую клавишу нажимать на синтезаторе, и речи быть не может. От этого, по правде говоря, ещё паршивее.

– Всё так плохо? – несмелый кивок, и Чон замолкает, вслушиваясь в тишину в надежде услышать то, что поможет. – Может, Джин-хён поможет?

– Мы не будем ему говорить, – отрезал старший, одаривая того раздражённым взглядом и откидываясь на спинку дивана. – Я испортил ему свадьбу, пусть хоть свадебное путешествие у них пройдёт без моего вмешательства. Он не должен решать мои проблемы.

– Но хён…

– Всё это происходит, только потому что я дерьмовый продюсер, – хрипло рассмеялся, прикрывая глаза. – Если я проиграю суд, Тэхён не сможет дебютировать. Вот так, мой мальчик, вот так… – похлопал друга по коленке, поднимаясь с места и оставляя на диване после себя небольшую вмятину.

Да, он и в самом деле дерьмо. Выбился в люди, а в душе всё ещё тот сопливый мальчишка, у которого нет ничего, чтобы противостоять более влиятельным. Он ненавидел это чувство беспомощности. С детства ненавидел. Ненавидел, когда начал понимать, что этот мир делится на богатых и бедных, и что его удел – последнее. Поэтому он так старательно всем доказывал, что нет, мол, посмотрите, я тоже человек и я вам ровня. Хотя знает, что не ровня и никогда ею не был. Как странно осознавать это только сейчас.

Так странно и страшно думать, что от него ждёт поддержки так много людей, которых он успел полюбить или уже давно искренне любил. Тэхён, зачем он доверился Юнги? Зачем решил сделать шаг в пропасть, из которой тот и сам ещё не нашёл выхода? А Юна… Он же сам сказал, что защитит, что не отпустит и что ей больше не сделают больно. А ведь сделают, потому что Юнги тоже не всесилен, он тоже человек и он не сможет всегда быть рядом, как бы не старался и как бы не хотел этого.

– Хён, подожди… – вскочил за ним Чонгук, когда его прервали, так и не дав закончить предложение.

– Нуна? – послышалось удивлённое, и парни повернулись на голос, замечая Тэхёна и всего в паре шагов от него – Юна.

Девушка была бледной, как стенка. Её волосы растрепались во время сна и теперь беспорядочно спадали на хрупкие плечи, прикрытые совсем тонкой тканью пижамной рубашки. Она дрожала. Наверное, от холода. Сколько же она здесь простояла, пока Тэ не обнаружил её, совершенно случайно выйдя комнаты?

– Юна? – удивлённо приподнял брови Юнги, делая шаг ей навстречу и пугая и без того испуганную девушку.

Этот взгляд был хорошо знаком ей. Чимин всегда смотрел так. Так, будто она не должна была слышать что-то, не должна была отталкивать или сопротивляться ему. Чимин всегда насмешливо приподнимал бровь, как бы показывая, что её характер сейчас совсем не к месту. Юнги смотрел так же. Вот точно так же. Он будто говорил о том, что она не должна была подслушивать, хотя она и не собиралась, не должна была подглядывать и, возможно, её присутствие здесь вообще тяготит его, но он просто не может сказать об этом напрямую, боясь ранить слишком нежные чувства.

Может быть, это просто разыгравшееся воображение снова подкидывает ей поводы для недоверия. Возможно, это просто нервы сдают. Знаете, слишком много навалилось на неё. Кажется, это сложно выдержать, когда внутри больше ничего нет, когда загореться больше нет сил и поэтому просто продолжаешь тухнуть дальше.

– Ты давно здесь стоишь? – спросил Юнги, когда до неё оставалась всего пара шагов. – Мы разбудили тебя? – будто раскаянно.

– Я… – постаралась справиться с дрожью, от чего сжала руки в кулаки, чувствуя, как короткие ноготки впиваются в кожу и оставляют еле заметные следы. – Просто пить хочу, а почему вы не спите в такую рань?

– Да тут фиг уснёшь, – усмехнулся Тэхён, поспешно скрываясь за дверью ванной. Он это не со зла, он говорит открыто, ничего не тая, вот и весь секрет.

– Просто… – начал Юнги и замолчал, не зная, как сказать, чтобы она не расстроилась. Ведь так много ей уже пришлось пережить, он не хотел заставлять её волноваться ещё больше. – Мы просто разговаривали, – ответил, не подозревая даже, что делает только хуже.

– О чём? – спросила девушка, обходя парней и двигаясь по направлению к кухне, и остановилась, замечая неловкую паузу. Не хотят говорить. – Вы будете есть?

– Будем, – показался в гостиной Тэхён. Его чёлка немного намокла, когда он умывался, отчего падала на глаза, закрывая обзор и делая его таким милым и домашним.

Хотелось улыбнуться, только что-то тяжёлым грузом повисло на душе. И этим чем-то была мысль о том, что эту ситуацию с плагиатом подстроил Чимин. Теперь даже есть спокойно не получалось, она мысленно снова и снова возвращалась к этому вопросу, боясь своих предположений больше, чем чего бы-то ни было.

Юна не было дома уже два дня, но Чимину казалось, что вечность. Он на самом деле начинал сходить с ума. Хосок даже боялся, как бы не сошёл. Друг всё время старался вытащить его из дома, потому что понимал, что там столько воспоминаний о ней, не каждый сможет выдержать такое. Однажды Чимин сказал, что она вернётся. Он так верил в это, что сутками напролёт гипнотизировал дверь в надежде, что Юна откроет её и всё будет, как прежде. Как было до того злополучного дня. Вот только не будет… Это же очевидно.

Чимин слишком много пил, засыпая под утро с уже пустой бутылкой в руке. Он старался убежать от реальности, которая давила на психику слишком сильно, и вот сейчас, наконец, понял, что он всё просрал и что она к нему не вернётся. Хотя бы потому что он такой ебанутый, что додумался причинять боль той, которую любил. Просто он так устал… Так, блять, устал, что хочется послать всё нахуй. Он так долго любил Юна, что не заметил, как стал причинять безмерную боль, которая должна была волнами отдаваться и в его душе, ведь он… любил её?

А может, это и не любовь вовсе? Так, игра на выживание, где он всегда был сильнее, где он всегда сверху и главный, а она просто марионетка в его руках, грубых и жестоких. Он только сейчас осознал, что поступал с ней как животное, позволяя своим инстинктам и желаниям брать верх и овладевать сознанием. Только сейчас, стоя посреди разгромленной гостиной на нетвёрдых ногах, он видел то, что не хотел видеть, – свою уродливую душу, прогнившую настолько, что видно невооружённым глазом.

Чимин покинул дом, громко хлопая дверью и позволяя холодному ветру запутываться в волосах. Он шёл неровно, путался в собственных ногах. Стараясь ускориться, чуть не попал под машину, потому что, кажется, забыл даже, что есть правила и что на «красный» идти нельзя. А, блять, почему нельзя, если так хочется?

Перед глазами всё плыло миллионами фейерверков, таких ярких, что просто слепило. Сеул потрясающе уродлив со своим чрезмерным освещением. Каждая улица усыпана десятками фонарей, маленьких и больших. Каждое здание оборудовано этой блядской подсветкой, от которой хочется закрыть нахер глаза и двигаться вслепую, снова и снова встречая на пути препятствия и таки надеясь когда-то сдохнуть. Каждая вывеска, столб, фонтан… Чимин с удовольствием раздавил бы каждую эту маленькую лампочку в своих ладонях, позволяя стеклу впиваться в кожу. Вот это просто было так необходимо, сделать больно.

Себе.

Кому-то.

Но сделать.

Так, чтобы скулить и биться в истерике. Так, чтобы навеки запомнить этот урок, который нельзя прогулять, но нужно усвоить, как самое насущное, как «дважды два», которое по определению равняется четырём, а вовсе не пяти.

Чимин усмехнулся своим мыслям, задевая плечами прохожих и игнорируя их сдавленные ругательства. Этого было слишком мало, чтобы приглушить в себе чувство превосходства. Должно быть что-то другое. Что-то милое и нежное, затерявшееся в этой толпе грязного сброда, где ему вовсе не место. Что-то ласковое, просящее тепла и заботы. Что-то, что будет интересно сломать, не поранившись обломками. Нужно найти что-то, что заставит его забыть обо всём на свете и позволит насладиться собой сполна, позволит выпить до дна, забираясь в хрупкую душу и разбивая её на маленькие осколки. О, с каким же удовольствием он будет давить эти жалкие остатки души!

Неописуемо просто.

– Девушка, ну вы не спешите, мы подвезём вас… – где-то запредельно близко, но словно через толщу воды.

Чимин обернулся, вглядываясь в хрупкий силуэт неподалёку. Каштановые волосы были коротко острижены, отчего еле-еле доставали до плеч. Бесформенная толстовка, в которой сейчас было, наверное, довольно холодно. Чёрные штаны, что, хоть и должны были сексуально обтягивать стройные ножки, сейчас собирались складками, свидетельствуя о том, что размер был явно не в пору, значительно больше. Совсем не его типаж. Чимина такое не привлекает. Слишком дешёвое. Совсем не привлекательное для него.

– Спасибо, я дойду сама…

«Слишком не Юна», – почему-то подумалось вдруг.

Он снова окинул незнакомку взглядом, в котором презрения было больше, чем та заслужила. Девушка старалась выдернуть свою руку из чужой, предположительно, более сильной. Её глаза покраснели, и что-то подсказывало Чимину, что не от холода. Парню было всё равно, что девушка вот-вот заплачет, что ей больно от хватки на тоненьком запястье. Он просто пытался затолкать её на заднее сидение, игнорируя сдавленное мычание, когда его рука накрыла её губы.

Чимин просто смотрел. Он не мог пошевелиться. Возможно, это алкоголь на него так действует, но он почему-то подумал о том, что совсем недавно делал так же. До синяков сжимал чужие руки и совсем не слушал протесты.

Со стороны это так мерзко, будто вступил в дерьмо.

– И меня подвезите, – пробурчал Чимин бессвязно, забираясь на сидение рядом с девушкой, которая в испуге отпрыгнула от него. – А то я что-то здорово накидался сегодня….

========== …с любовью? ==========

Комментарий к …с любовью?

Ох, кажется, мы немного припознились с продолжением. Спасибо огромное, что Вы всё ещё здесь. Хотелось бы узнать, что Вы думаете об этой главе, поэтому будем рады видеть отзывы. Кидайтесь тапками, ругайте или хвалите. Отдаём свой труд на Ваше рассмотрение и прилежно ждём вердикта.

Приятного прочтения, наши хорошие♥

Чимин помнил, как его грубо вытаскивали из машины, не дав возможности опомниться, когда перед глазами земля начала вертеться, словно на аттракционах, которые он всегда старался обходить стороной. Он слышал, как трещала его одежда от сильного захвата чужих рук – а это ведь была одна из его любимых рубашек! Он чувствовал, как по ушам проезжался противный смех этих отморозков, которые, по всей видимости, были под действием наркотиков. О чём ещё можно было подумать, хотя бы мимолётно взглянув на их лица? Стеклянные глаза с расширившимися до предела зрачками выражали пустоту. Губы кривились в довольной ухмылке. Они ловили кайф, и им совсем не больно. Но Чимину сейчас было не до того, чтобы жалеть этих уродов.