Текст книги "Гореть (СИ)"
Автор книги: Margaret_Owl
Соавторы: Валентина Титаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
– Ага, – хмыкнул тот, искренне веря в свои убеждения и не намереваясь хоть как-то их менять.
– Пошли уже, хватит прохлаждаться, надо работать, – сказал старший, направляясь к двери и добавил, оглянувшись через плечо: – А потом и пообедать можно.
Офицер уже было хотел нажать на звонок, когда сзади просигналила машина, оповещая о своём намерении въехать в эти самые ворота. Из неё вышел пожилой мужчина, чьи волосы уже успела окрасить седина, но он всё ещё оставался довольно красивым.
– День добрый, офицеры! – поздоровался он, приближаясь к стражам порядка.
– Здравствуйте, господин, – поздоровался старший, кланяясь. – Мы из отдела по борьбе с организованной преступностью. Я – старший лейтенант Чхве, а это, – указывая на напарника, который застыл в расслабленной позе. – Сержант Им.
– Ли Ёнгук, – представился мужчина в ответ. – Что вас привело сюда?
– Вчера вечером было совершено нападение на владельца этого особняка, – пояснил лейтенант с неким сожалением. – Вы знаете его?
Мужчина застыл на месте, и даже его грудная клетка, казалось, не вздымалась во время вдоха.
– Да, – опешил тот от полученной информации. – Да, знаю, это мой зять. То есть не зять, а жених моей… О Господи, какой ужас! – хватаясь за сердце и тяжело дыша.
– Вам нехорошо? – забеспокоился офицер, делая шаг ему навстречу.
Мужчина замахал руками и прикрыл на мгновение глаза в попытке успокоить сердцебиение. У него аж в глазах потемнело от осознания, что с Чимином что-то случилось. Всё же небезопасное сейчас время.
– Нет, нет, сейчас всё пройдёт, – стараясь говорить как можно спокойнее, но его выдавала легкая хрипотца в голосе. – Давайте, пройдём внутрь и поговорим там.
Юна проснулась этим утром гораздо раньше Юнги. Он всегда любил поспать подольше, совсем не изменился. Девушка осторожно повернула голову, наталкиваясь на его лицо всего в нескольких сантиметрах от своего собственного, и нежно улыбнулась. Это происходит на самом деле? Он, правда, рядом? Она протянула руку, кончиками пальцев касаясь его губ, но одёрнула себя, замечая, как он нахмурился, отворачиваясь в другую сторону. Она тихонько прыснула в кулак, умиляясь такой его реакции и закрывая от счастья глаза.
Я скучал по тебе.
Его слова эхом отдавались в сознании, и Юна не могла заставить себя перестать вести себя так глупо. Она сейчас просто уткнулась ему в грудь, улыбаясь и чувствуя, как его рука крепче притягивает к себе, заставляя подчиниться. Девушка посмотрела на парня выжидающе, но ничего не происходило, он по-прежнему крепко спал, не отпуская её от себя даже во сне. Кажется, это то, о чём она так долго мечтала. Это то, чего не смог бы дать ей Чимин, даже если бы очень сильно захотел.
Всё просто.
Она не любила Чимина.
Не стремилась засыпать с ним в одной постели, чувствуя как его дыхание щекочет шею и слыша тихое: «Доброй ночи». Да и просыпаться, ощущая, как он по-хозяйски закидывает на неё руку, не давая выбраться из плена чужого тела, было не самым приятным дополнением ко всем унижениям, к которым он немилосердно снисходил. Она никогда не чувствовала себя с ним в безопасности. Юна слегка поморщилась от воспоминаний, которые не хотели покидать голову, и прильнула к горячему телу рядом.
С Чимином было холодно.
Она всегда мёрзла, когда он придавливал её руками к себе. Она никогда не хотела повернуться к нему лицом, никогда не стремилась поцеловать или хоть как-нибудь прикоснуться.
Она не любила его.
Вот и всё.
Девушка глубже вдохнула аромат парфюма Юнги, который за ночь не выветрился, и обвила свои руки вокруг его талии, стремясь устроится поудобнее. Сейчас ей хотелось забыть обо всём, что происходило с ней, когда Юнги не было рядом, когда он не ругал её за слишком яркий макияж, когда не обнимал, если холод пробирал до костей, когда не учил её жизни, как делал это всегда… Его не было, когда ей было больно, но она не таила обиду в душе, зная, что сейчас он рядом и он не исчезнет, если закрыть глаза.
Возможно, это станет их новым началом?
Началом новой жизни, не такой, как раньше. Юна шмыгнула носом, снова вспоминая о том, что было «раньше». Она надеялась, что все слова, сказанные вчера сгоряча, не останутся просто словами, а будут смыслом жизни, где каждый из них двоих будет счастлив. Где Юнги будет любить только её одну, а она – непременно ответит ему взаимностью. Неумело. Робко. Полюбит в ответ. Позволит поселиться в сердце, отводя ему там лучшее место. Рядом с отцом и матерью.
Он будет её семьёй…
– Как это случилось? – взволнованно спрашивал господин Ли, дрожащими руками держа стакан и запивая успокоительные таблетки водой.
Они сидели в гостиной на диване. Рядом с мужчиной сидела его жена, вытирая покрасневшие глаза платочком и не сдерживая новых потоков слёз. Она переживала за то, что случилось с Чимином, за то, что Юна нет дома. И за мужа, у которого слабое сердце.
– Мы выясняем, – ответил лейтенант Чхве, помогая мужчине поставить стакан на стол. – Нам стало известно со слов свидетеля, что нападавших было трое. Она запомнила лицо одного из них, и мы сможем составить фоторобот.
– Девушка? – спросил мужчина, с громким вздохом откидываясь на спинку дивана. Ему было дурно от всех этих новостей.
– Да, свидетель девушка, – подтвердил лейтенант Чхве, попутно стараясь выяснить, не причастна ли сама свидетель к этому делу. – О Ёнджу, вам знакомо это имя?
Офицер внимательно наблюдал за лицами напротив, пытаясь уловить каждую эмоцию. Женщина лишь ещё раз всхлипнула, покачав головой, и посмотрела на мужа.
– Нет, впервые слышу, – ответил тот, поднимая руку к груди. – А Чимин был один?
– Да, по словам госпожи О, трое подвыпивших молодых людей начали домогаться её и навязчиво предлагать подвезти до дома. Услышав отказ, они совсем не изменили своих намерений и стали применять силу, на что проходящий мимо господин Пак и среагировал, вежливо предлагая отпустить девушку, если она не изъявляет желания оставаться в их компании, – объяснял полицейский, даже не заглядывая в протокол, он запомнил каждую деталь. – Как вы понимаете, молодые люди решили проучить его таким вот образом, – он развёл руками в стороны. – Мне очень жаль, что приходится сообщать вам всё это.
– Ничего страшного, это ваша работа, – понимающе кивнул господин Ли, продолжая водить ладонью по груди, там, где должно находиться сердце. – А девушка в порядке?
– Да, она отделалась испугом и небольшими ушибами и ссадинами, в отличии от господина Пака, ему пришлось сделать срочную операцию, – добавил к своему рассказу лейтенант, сцепляя руки в замок.
– Спасибо, я сейчас же отправлюсь в больницу, – поблагодарил мужчина, поднимаясь со своего места.
– Всего хорошего! – попрощались офицеры прежде, чем покинуть особняк.
После ухода полиции, мужчина пытался дозвониться до дочери. В его голову лезли самые худшие мысли из всех возможных. Ведь если с Чимином случилась беда, Юна тоже могла пострадать. Услышав звонок телефона где-то неподалёку, он направился на звук, натыкаясь взглядом на лежащий на полу телефон. Она ушла без мобильного? Не зная, что делать и как сообщить дочери обо всём, что случилось с её молодым человеком, он вдруг вспомнил, что Юна недавно звонила ему с номера какой-то подруги. А вдруг та знает, где она?
Всё же стоит попробовать, наверное…
Юнги недовольно промычал, всё ещё не открывая глаз. Его телефон слишком громко звонил и не давал снова погрузиться в сон. Лежа на его плече, Юна поморщилась, утыкаясь носиком в изгиб его шеи, и прошептала: «Юнги, телефон», вынуждая всё-таки разлепить один глаз, чтобы нащупать на полу надоедливый мобильный, который всё никак не хотел прекращать свои манипуляции. Нажав на принятие вызова, он смешно причмокнул и прочистил горло, чтобы голос не звучал так, будто он только что проснулся:
– Продюсер Мин Юнги, я вас слушаю, – на автомате ответил, слыша, как девушка тихо хихикнула от его серьёзного тона. – Говорите, – произнёс, не услышав в ответ ни слова и перекладывая телефон из одной руки в другую. Юна недовольно поджала губы, когда рука, на которой она так удобно расположилась, поднялась вверх, сжимая трубку.
– Мин Юнги? – хрипло повторили на том конце. – Ах ты ж, гадёныш! Где моя дочь?
Юнги резко распахнул глаза, окончательно просыпаясь и чувствуя, как Юна подорвалась на месте, испуганно выдохнув: «Отец?». Она услышала знакомый голос и просто не могла ошибиться. Вот только почему её папа звонит ему?
– Господин Ли? – спросил Юнги, не веря своим ушам и желая подтвердить или опровергнуть эти догадки.
– Она с тобой, паршивец? Мне нужно с ней поговорить, дай ей трубку, – требовал мужчина, слегка повышая тон.
Юнги в непонимании хлопал ресницами, передавая мобильный девушке и кивая, что отец хочет с ней поговорить. Кажется, Юна была напугана внезапным звонком, потому что знала, как родители ненавидят парня, и уже приготовилась к тому, что ей собирались сказать.
– Пап? – дрожащим голосом протянула Юна, боясь даже вздохнуть. Она поднялась на кровати, оставляя Юнги лежать в одиночестве, закинув руку за голову. Она села на самый край, боясь, что отец будет кричать на неё, а ведь ему нельзя волноваться.
– Маленькая дрянь, ты снова за старое? – прохрипел отец нетвёрдым голосом, и у девушки сердце сжалось. – Ты снова с ним?
– Тебе плохо? – прошептала, слыша тяжёлое дыхание на том конце. Да и в целом его голос не был похож на обычный.
– Да ты в могилу меня сведёшь! – воскликнул мужчина, прокашливаясь, но всё же продолжая говорить. – Что за детские выходки?
– Пап, ты всё неправильно понял, мы не… – пыталась оправдаться дочь, понимая, что всё выглядит совсем не так, как есть на самом деле. Вот только слушать её никто не собирался, нагло перебивая на полуслове:
– Что я мог неправильно понять? – спросил мужчина на том конце, хрипя. – Пока Чимин в больнице, решила ему рога наставить? Не так я тебя воспитывал.
Что-то внутри тугим узлом стянуло все внутренности, и внизу живота снова заныло от воспоминаний, которые не исчезли из её сознания.
– Чи… Чимин в больнице? – переспросила Юна, округляя глаза от шока.
Она видела, как Юнги приподнялся на локтях, услышав это имя, и успокаивающе положила ему руку на бедро. Только его это мало утешило. Он хотел, чтобы даже имя этого мерзавца не звучало в присутствии Юна.
– Да, и, слава Богу, не слышит всего этого, – продолжал мужчина в трубку. – За что ты так с ним? Он же так добр к тебе, неблагодарная! – снова закашлялся отец, упрекая девушку в том, что она не умеет благодарить за доброту.
А она умеет.
Он не знал, как она благодарила его каждый чёртов день до синяков на теле. Он не знал, как Чимин был «добр» к ней. Настолько, что не брезговал даже насилием, чтобы показать это. Отец ничего этого не знал, чтобы обвинять её в чём-то.
– Он… – хотела что-то сказать в сердцах, но не смогла, позволяя слезам безвольно стекать по щекам. – Всё не так, правда.
Отец не узнает об этом. Конечно же, она не скажет ему, боясь, что его слабое сердце не выдержит этого.
–Я и не знал, что моя дочь такая…
– Папа, пожалуйста, не говори так, – умоляла Юна, чувствуя, как горло болит от слёз и как сердце щемит от обиды, которая так и останется внутри.
– Нам больше не о чём говорить, – он сбросил вызов, и последнее, что она слышала, это был его оглушающий кашель.
– Папа! – крепче сжимала трубку она, продолжая всхлипывать. – Папа…
– Юна, – коснулся её плеча Юнги и почувствовал, как она вздрогнула и отшатнулась от него, сползая с кровати. – Что такое?
Он ничего не понимал, следя за тем, как она поднялась на ноги, вытирая непрекращающиеся слёзы ладонями и взглядом ища что-то. Хватая свои штаны с пола, она начала судорожно натягивать их на себя.
– Мне нужно идти, – лихорадочно стараясь найти разбросанную по полу одежду и совсем не обращая внимания на нескрываемый шок на лице Юнги.
Он поднялся с кровати, следуя её примеру, надевая штаны поверх серых боксёр и подходя ближе к Юна, которая хваталась за волосы, растрёпывая их ещё больше.
– Куда? Подожди, – хватая её за плечи и разворачивая к себе, чтобы обнять, но она оттолкнула его, заглядывая в глаза с мольбой и страхом.
– Ему плохо, понимаешь? – выдала она, закрывая лицо ладонями.
У Юнги в голове звучала только фраза: «Чимин в больнице?». Дрожащий голос Юна. И сердце, сейчас выпрыгивающее из груди.Она хочет к нему вернуться. Что-то разбилось в душе, и Юнги даже и не думал собирать осколки.
– Да где же эта чёртова рубашка?! – ругалась девушка, а в голове был только хриплый кашель отца и его тяжёлое дыхание как перед приступом. Она не могла позволить отцу умереть только из-за её идиотского желания, чтобы её любили. Жила ведь как-то раньше! Многие живут с нелюбимыми, и ничего, справляются.
– Как ты можешь вернуться туда после всего, что случилось? – не мог понять Юнги, цепляя её запястья своими ладонями. У него в голове просто не укладывалось, что она может просто взять сейчас и уйти.
– Ты не понимаешь, если с ним что-то случится, я не смогу спокойно жить, – вырывалась она, да он и не держал, пытаясь скрыть отвращение, которое почувствовал сразу же после её слов. – Чёрт, ты не видел мою рубашку?
– А ты иди прямо так! – выплюнул он, зарываясь руками в свои густые волосы и оставляя за собой дорожки от пальцев.
– Юн, ты должен понять меня, – она подошла к нему, обхватив его лицо ладонями, и заглянула в глаза, желая найти там поддержку, но не находя ничего.
– Разве? – он оттолкнул её руки от себя, стараясь оставаться холодным и беспристрастным, но получалось плохо. – Разве я должен понимать тебя? Если ты сейчас выйдешь в эту дверь, – он сделал глубокий вдох прежде, чем продолжить. – Ничего не будет, как прежде.
Юна замерла, боясь пошевелиться. Он готов отпустить её так просто? Скорее всего, не было никакой любви. И ничего не было. Просто он тоже хотел её, как это делал Чимин. Вот только Юнги оказался более жестоким. Если Чимин причинял ей больше физическую боль, то Юнги – морально почти убил сейчас.
– Ты говорил, что любишь меня… – ей, кажется, не удалось унять дрожь в голосе.
– Ты тоже говорила, – ответил он, протягивая ей голубую рубашку. – Мы выросли и здорово научились врать, – он замолчал, потому что тоже чувствовал, что сейчас делал что-то неправильно, но не понимал. – Оба.
– Ты должен… – хотела что-то сказать, когда услышала его голос. В нём звучала сталь и обида, но никак не любовь:
– Я больше ничего тебе не должен.
Сил сдерживать слёзы больше не было, поэтому она громко всхлипнула, вытирая их ладонью правой руки и принимаясь одевать рубашку поверх белой майки.
– Как ты не понимаешь, что я могу любить кого-то ещё? – собрав всю волю в кулак, спросила она, чувствуя, как губы дрожат от осознания того, что всё ложь. Всё.это.было.неправдой.
«Чимин», – пронеслось в сознании Юнги.
«Отец», – вздохнула Юна, отворачиваясь к двери.
– Передай ему тогда от меня «привет», – прошипел Юнги, разворачивая её к себе лицом и припадая к чужим губам жадным поцелуем. Юна промычала что-то нечленораздельное, пытаясь отстраниться, когда почувствовала, как одна его рука удерживает её затылок, а вторая с силой надавливает на скулы, вынуждая разомкнуть их и впустить его язык внутрь. Когда он отодвинулся, вытирая свои губы тыльной стороной ладони и морщась, будто от чего-то мерзкого.
– Я отдала тебе всё, – плакала девушка, отталкивая его от себя. – Своё сердце. Я отдала тебе свою душу. Своё тело… – продолжала, натыкаясь на безразличный взгляд любимых некогда глаз и понимая, что это конец. – Что тебе ещё нужно? – почти захлёбываясь собственными слезами и уже даже не решаясь поднять на него свои покрасневшие глаза. – У меня, правда, больше ничего нет…
– Больше ничего и не нужно, – усмехнулся он, скрипя зубами. – Этого вполне хватит, а теперь просто исчезни, – бросает он, даже не глядя в её сторону.
Исчезнуть.
Это правда то, чего он хочет?
– Прощай, Юн…
========== Спасательный круг ==========
Комментарий к Спасательный круг
Ох, долго, да? Наверное, стоит извиниться. И поблагодарить за то, что всё равно ждали и не забывали писать отзывы. Это до одури приятно♡
А сейчас…
Доброй всем ночи и приятного прочтения!
Юна уже подъезжала к дому, а в голове беспорядочно метались мысли, вызывая дрожь во всем теле и лёгкое головокружение. Что произошло? Почему Чимин в больнице? Как отец узнал о её местонахождении? Она всей душой надеялась, что с ним все в порядке, и чувствовала, как сердце сжимается в груди от непонятных чувств.
Самые разные вопросы сейчас вертелись в голове, тяжелым грузом оседая глубоко внутри. Юнги… Как он мог так поступить с ней? Обида подступала к горлу новым комом из невыпущенных наружу слёз. Он должен был понять ее. Или ей просто хотелось, чтобы он понял и поддержал? Он ведь знает, как это страшно и больно – терять родных. Так почему он так жесток? Почему поступает с ней так? Юна никак не могла понять его поведение, потому что оно было в край нелогичным. Он ведь был так искренен с ней… Или нет?
Боже, кажется, она сходит с ума. Он просто использовал её. Юна грустно усмехнулась своим мыслям и уставилась на ладони, сложенные сейчас на коленях. Оказывается, это больно. Даже больнее, чем руки Чимина на её теле. А она уж было подумала, что больнее и отвратительнее в этом мире ничего нет. Снова ошиблась. В который раз. Больше ничего не будет. Потому что Юнги ясно дал понять, что всё кончено. Навсегда. И уже вряд ли они смогут объясниться. И уже вряд ли что-то станет лучше.
Как только автомобиль остановился, Юна выбежала из него, спотыкаясь и чуть ли не падая на землю. Она в спешке обернулась к водителю такси и жестом показала, что сейчас вернётся. Войдя в дом, девушка застала там только испуганную горничную, во все глаза смотрящую на неё.
– Госпожа-а-а, – протянула Буйон со страдающим видом и бросилась к Юна, останавливаясь всего в паре шагов. – Где же вы были? Такое несчастье случилось! – всхлипнула, поднося ладонь к дрожащим губам.
От этих слов в глазах потемнело, а ноги угрожали в любой момент подкоситься. Она приготовилась к худшему, перебирая в голове самые разные варианты. Додумывать, накручивать себя всегда получается лучше.
– Хозяин сейчас в больнице, он в тяжелом состоянии, – продолжала горничная, хватаясь за рукав ее рубашки. – И ваш отец… – всхлипнула и громко шмыгнула носом.
– Что с ним, Буйон?! – нервно выдыхая и судорожно хватая девушку за плечи, спросила Юна. Ей было плевать, что сейчас она слишком резкая с горничной. Плевать, что та не виновата ни в чём.
Буйон немного растерялась от такого напора и даже перестала тереть покрасневшие глаза руками. Неужели госпожу совсем не беспокоит состояние здоровья Чимина? Почему создавалось впечатление, будто Юна волновалась именно за отца? Точнее, только за него… Наверное, всё потому, что так и было на самом деле.
– Он в по-порядке, – немного заикаясь, начала горничная. – Они с госпожой Ли отправились в больницу. Вы разминулись. Но… – девушка на секунду замолчала, нервно растирая свои пальцы, а потом совсем тихо продолжила. – Он очень злился на вас.
Юна покачала головой, с трудом проглатывая ком в горле. Конечно же, он злился. Он ведь не знал, что приходилось терпеть его дочери, поэтому и злился. Для него Чимин всегда был идеальным, с какой стороны не посмотри. И Юна, родная дочь, меркла на его фоне. Всегда.
Она тяжело выдохнула, закрыла глаза и постаралась собраться с мыслями, которые всё время путались и не давали возможности сосредоточиться на чём-то одном.
– Ты знаешь, в какой больнице Чимин? – спокойно спросила Юна горничную, на что та уверенно кивнула.
– Отлично, – выдохнула она и поспешила в свою комнату под ничего не понимающий взгляд Буйон.
Она стремительно подбежала к комоду и начала перерывать свои вещи в поиске наличных денег, которые всегда хранила на всякий случай. И вот, кажется, этот день настал. Судорожно сгребая в сумочку все необходимое, она сбежала вниз по лестнице, ударяясь рукой об перила и зашипев от резкой боли. Ну почему всё так? Она громко чертыхнулась, подходя к горничной, чтобы узнать адрес и отправиться в больницу…
Юнги краем уха слышал, как открылась входная дверь и как спустя некоторое время послышался шёпот ребят из прихожей. Будучи в хорошем расположении духа, парни думали, что и дома их ждёт что-то не менее хорошее.
– Думаешь, они помирились? – спросил тихонько Тэхен, но Чонгук заставил его замолчать, шикнув и добавив вполголоса:
– Тише ты, они, наверное, ещё спят!
Ребята бесшумно прошли в гостиную и застыли на месте с нечитаемыми выражениями лиц. Юнги с самого утра распивал крепкий алкоголь в гордом одиночестве. Даже зная творческую натуру друга, это не могло не шокировать. Чонгук первым пришёл в себя, делая вид, что вовсе не озадачен:
– Хён, что-то случилось? Ты в порядке? – непонимающе спросил он, замечая, как друг лишь ухмыльнулся и приложил стакан к губам, выпивая содержимое залпом. Поведение странное. Даже для Юнги. – Вы что… – осторожно продолжил тот, замечая грусть на лице друга. – Поссорились?
Поссорились?
Это так называется?
Юнги откинулся на спинку дивана и как-то странно улыбнулся, уставившись в потолок. По его лицу можно было прочитать: «Дело-дрянь». Он размышлял о чём-то и явно не мог найти ответы на свои вопросы, которые роились в голове, вызывая лишь беспомощную улыбку и лёгкое покалывание в сердце.
– Чонгук, – еле выговорил старший, переводя на него взгляд и приподнимая уголки губ в кривой усмешке. – Она сбежала к своему садисту, представляешь? – истерически посмеиваясь и прикрывая рот ладонью, продолжал. – В чем смысл? – непонимающе разводил руки в стороны, пытаясь найти ответы на интересующие вопросы. – Жалость? – хмыкнул. – Я мог бы это понять, она всегда была мягкосердечной, но разве он заслуживает прощения после того, что сделал? – Юнги сильно ударил кулаком по столу, от чего всё, что стояло на нем, подскочило в воздух на долю секунды и потом с грохотом свалилось обратно. – Но нет, это даже не жалость, – отвращение появилось на его лице, и он постарался скрыть его за едкой ухмылкой. – Она сказала, что любит его, – и снова смешок в кулак. – Наверное, любит пожёстче, – сделал вывод, усмехаясь собственным мыслям. – Они друг друга стоят, – взял в руки бутылку со спиртным. – Пусть идут к черту! – сделал несколько глотков прямо из горлышка и снова засмеялся, вытирая губы тыльной стороной ладони.
Парни всё никак не могли понять Юнги. Да и вряд ли был смысл понимать его сейчас. Он с трудом разговаривал и был явно не в себе. Скорее всего, за него говорила обида и злость. А Чонгук стоял и думал только о том, что эти двое снова не так поняли друг друга и просто нужно разобраться во всем. Ведь он видел, что Юнги и Юна любят друг друга. Или не любят?
Одно было ясно.
Все не может закончится вот так…
Юна залетела в приемное отделение, совсем не глядя по сторонам, и поэтому не заметила девушку с короткими волосами, шедшую немного впереди. Она спешно извинилась и побежала к лифту, даже не догадываясь о том, что эта незнакомка направляется в ту же палату, что и она. Потому что это была та самая свидетельница по делу Чимина.
Ёнджу шла медленно и убеждала себя в том, что все сделала правильно. Просто не могла иначе. Она оплатила счета Чимина, не смотря на то, что эти деньги копила почти пять лет. Ёнджу мечтала покинуть родную страну. Мечтала сбежать от своего жалкого существования и зажить новой жизнью, без всех этих оскорблений и нищеты. Видимо, теперь это так и останется мечтой. Несбывшейся мечтой. Но лучше так, чем позволить невинному человеку умереть. Из-за неё.
Ёнджу подошла к лифту и увидела, как незнакомка, с которой она столкнулась несколькими минутами ранее, отчаянно нажимала кнопку вызова несколько раз, умоляя лифт ехать быстрее, но тот продолжал размеренно опускаться.
Когда они приехали на один этаж, Ёнджу остановилась, замечая, что у палаты Чимина кто-то был. Это заставило замереть на месте. «Родственники, наверное, – подумала Ёнджу, но когда увидела, что Юна подбежала к тем людям, почему-то растерялась. – Невеста или сестра?» – задумалась она и встряхнула головой, будто отгоняя от себя мысли, которые её не касаются. Ведь не касаются же?
Девушка спешно развернулась и снова направилась к лифту, ведь ей всегда было сложно общаться с людьми, а сейчас она просто боялась. Боялась, что эти люди будут обвинять ее в случившемся. У неё и так было паршиво на душе, она была не готова выслушивать это ещё и из чужих уст. Захотелось уйти. Быстрее оставить белоснежный холл позади. Скорее оказаться дома.
Ёнджу снова столкнулась с ещё одной семейной парой, которая тоже спешила и была явно не в себе. Оно и не странно, это больница – сюда не приходят люди, у которых всё хорошо. Как вдруг раздался оглушающий хлопок, который эхом разнесся по длинному коридору, заставляя обернуться и остановиться.
– Мама, – выдохнула Юна и перевела испуганный взгляд на отца, который даже не смотрел на неё сейчас.
– Неужели явилась? – хмыкнул господин Ли, повернувшись к дочери с отвращением и злостью на лице.
– Папа, это не то, что ты подумал! – старалась объясниться Юна, но обжигающая пощечина заставила ее замолчать. Слёзы обожгли слизистую глаз и собрались колючим комом в горле. Почему всё так? Разве она заслужила это?
– Закрой свой поганый рот! – прошипел отец, глядя на покрасневшую щеку дочери. – Все и так ясно! Потаскуха… – выплюнул он и приготовился продолжить, когда увидел позади Юна семью Пак, которые стали невольными свидетелями этой сцены. Но сейчас им было не до этого. К слову, совсем. Или просто сделали вид, что ничего не произошло. Знаете, люди часто поступают так, игнорируют страдания других, чтобы только своих не прибавилось.
– Мой сын! – хватая за руки Юна, прохрипела госпожа Пак. – Как он? Что произошло?!
Женщина смотрела на неё своими большими покрасневшими от слез глазами, в которых были страх и боль, но не было ни грамма сочувствия. Она надеялась услышать, что все хорошо, но Юна сама ничего не знала, от чего начала заикаться от бессилия:
– Я… я… – начала она, но отец перебил её, врываясь в измученное сознание грубым голосом. Безжалостным. Стальным. Холодным. Далёким. Она знала его не таким. Не таким чужим.
– Чжи Сон, она сейчас не в себе, – сказал господин Ли матери Чимина, стараясь как можно больше смягчить свой тон. – Не волнуйтесь, опасность позади. Операция прошла успешно, но пока что к нему не пускают посетителей.
– Что случилось? – переживал господин Пак, хмуря брови, от чего на его лбу засела неглубокая морщинка.
– Ножевое ранение и многочисленные ушибы, – вздохнул Ли Ёнгук, не замечая, как расширились от ужаса глаза дочери. Она ведь тоже слышала это впервые и даже понятия не имела, что всё настолько серьёзно. – Насколько мне известно, Чимин помог одной девушке. Какие-то хулиганы домогались её. Завязалась драка, а силы были не равные… Вы понимаете, что это случайность. Мне очень жаль, ведь Чимин такой хороший парень.
Юна замерла на месте, а в голове вертелись только обрывки фраз, заставляющие внутренности сжиматься в тугой узел.
Помог девушке…
Чимин? Он способен на что-то хорошее?
Её домогались…
Да скорее, он сам домогался бы. Юна думала так, потому что воспоминания вязким бредом проникали в сознание, путая всё на свете и мешая здраво мыслить. Она не могла поверить, что сейчас разговор шёл о Чимине. Именно о том, кого она знала. Этого просто не могло быть. Люди ведь так быстро не меняются. Иногда вообще не меняются, а тут – прошло всего несколько дней. Разве он мог переосмыслить?
Госпожа Пак закрыла лицо руками, заливаясь слезами и нашёптывая, словно в бреду:
– Мой дорогой сынок. Мой мальчик. За что ему это всё?
– Дорогая, все будет хорошо! – успокаивал ее муж, прижимая к себе и целуя в висок. Когда женщина немного успокоилась, обратила взгляд на дрожащую невестку, которая беспомощно опустила голову вниз и разглядывала сейчас издевательски чистый пол.
– Юна, милая, а ты не пострадала? – неожиданно спросила мать Чимина, заключая ее лицо в тёплые ладони и желая заглянуть в глаза.
Такой искренний жест. Такая забота и поддержка. Даже с Юнги не было так тепло и уютно. Юна боялась, что ее голос сорвётся, если она решит заговорить, но нужно было ответить.
– Я… меня не было рядом, – сказала она, чувствуя, как предательски задрожали губы. От взгляда напротив. От чистого беспокойства. Госпожа Чжи Сон всегда была очень доброй и внимательной, от чего ком подступил к горлу, мешая говорить и дышать нормально.
Что же это? Ей стыдно?
Женщина заключила Юна в свои объятия и нежно поглаживала ее волосы, успокаивая не то себя, не то её. Сейчас было так хорошо, как никогда раньше. Создавалось впечатление, что её понимали.
– Не волнуйся, он сильный. Он справится, – успокаивала та невестку, но у самой бежали слезы по щекам. Госпожа Пак не знала, что Чимин – последнее, о чём она беспокоится сейчас, и от этого становилось ещё хуже.
Юна чувствовала, как сжимается ее сердце от понимания, что делала всё неправильно, что она всегда рвалась к чему-то теплому и ласковому, не замечая даже, что всё это у неё уже было. Пусть Чимин любил её как-то неправильно… Пусть было много страданий и боли… Может, она сама виновата в этом? Ведь Юнги, обещавший любовь и нежность, тоже поступил с ней жестоко. Так может, это она такая? Может, с ней иначе просто нельзя? Это больно осознавать, но выводы напрашивались сами.
Госпожа Пак всегда была так добра к ней, любила, как собственную дочь. А она бросила её единственного и горячо любимого сына на произвол судьбы. Если бы она не оставила его тогда, если бы не решила потакать каким-то своим детским желаниям, этого всего не произошло бы. Юна знала, и поэтому сейчас чувствовала себя последней дрянью, от чего плечи начали содрогаться от беззвучных рыданий. Юна так устала врать, но похоже это никогда не прекратится. Даже если Чимин не заслуживает доброты после всего, что сделал, – её заслуживают его родители.
Юна сделала для себя выводы…
Шли дни, а Чимин все так же не приходил в сознание. Семья Пак и Ли практически переселились в больницу и уезжали домой вечером, только чтобы поспать, а утром вернуться снова. Важные контракты были отложены, а встречи – отменены, потому что Чимин был ценнее. Юна видела это каждый день на их лицах, искренне переживающих и таких уставших от всего этого. И ей почти было стыдно, что она не могла так же волноваться за него, что относительно спокойно засыпала по ночам. Даже если её что-то и беспокоило, то это был не Чимин. К сожалению, не он. Она даже сама жалела об этом, но попытки заставить себя не увенчались успехом.
