Текст книги "Гореть (СИ)"
Автор книги: Margaret_Owl
Соавторы: Валентина Титаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– Юнги? – немного запоздало шипит господин Ли. – Как ты только посмел прийти сюда?
– Посмел! Ещё как посмел, – делая выразительную паузу, продолжает тот. – Это ведь не я продал дочь богатому ублюдку! Это ведь не я заставил её терпеть насилие и побои. Вовсе не я… – почти смеясь, потому что грустно так, что почти смешно, ведь что-то подсказывает, что он тоже виноват.
– Что ты несёшь? – выплёвывает господин Ли, хватаясь за сердце. – Пошёл вон, пока я полицию не вызвал.
– А вы вызовите! Пусть этот ублюдок сядет за все те издевательства, которые он заставил терпеть Юна! – Юнги словно трезвеет, хотя и пьян вовсе не был, когда господин Ли практически сползает по стенке, тяжело дыша и жадно хватая ртом воздух.
Он снова ошибся.
И на этот раз, ошибка могла стать фатальной.
Юнги смотрит на мужчину огромными глазами и матерится про себя. Он не знает, что делать, но не делать ничего просто не может. Поэтому подхватывает мужчину так, чтобы тот опирался на него, и доводит до гостиной, усаживая на неприятно скрипящий под давлением чужого тела диван. Юна выбегает из кухни, роняя чашку с чаем на пол и вовсе не замечая, как та разбивается. Она подходит к отцу на негнущихся от шока ногах и падает на колени возле дивана.
– Папа? – шепчет как в бреду, трогая раскрытыми ладонями бледные щёки. – Папочка, что с тобой? Юнги, сделай что-нибудь, пожалуйста, – плачет она, поворачиваясь к нему и зажимая в руках край его рубашки. – Юнги, пожалуйста… Он же умрёт.
========== Искренность ==========
Комментарий к Искренность
А вот и продолжение! Нам будет приятно узнать Ваше мнение, поэтому не стесняйтесь, для нас это очень важно.
Спасибо за все те приятные слова и эмоции, которые Вы смогли высказать и испытать в процессе прочтения♥
Приятного~
«Ну что, доволен сейчас?»
В голове Юнги эта фраза звучала ещё долго. Мучительно долго. И голос Юна искажался до болезненной неузнаваемости.
По прошествии недели пустота внутри не заполнилась ни на грамм. И ему даже казалось, что пора бы уже смириться, как он привык это делать. Но почему-то ничего не выходило.
«И вы даже не поговорили?»
Чонгук смотрел будто в душу. Каждый день напоминал о том, как же Юнги облажался. Снова. В который раз? В миллионный, наверное.
«Идиот!»
Он снова берётся за телефон и неуверенно проводит по экрану. «А вдруг сегодня она ответит?» – проносится в голове больной, почти забитой до смерти надеждой. И каждая секунда тянется бесконечно. Словно издевательство. Изощрённое до невозможности.
Абонент находится вне зоны действия…
И дальше Юнги даже не слушал, стремительно сбрасывая вызов. Сегодня она тоже не ответила. Обиделась. Он знал это, поэтому не приходил в больницу, где по его милости оказался её отец. Разве мимолётный всплеск гнева должен был иметь такие последствия? Это стоило слишком дорого. Господину Ли. Его жене. Юна. Намджуну. И самому Юнги.
Это того не стоило.
Понял слишком поздно, когда в растерянности звонил Джуну, умоляя помочь с организацией операции, которую, как оказалось, должен был оплатить Чимин. Друг сделал всё возможное. Договорился с врачами и сделал даже больше, чем стоило. Потому что уже через несколько часов операция была успешно проведена, о чём Юнги, собственно, узнал от Намджуна. В тот день он не стал беспокоить Юна, давая возможность выдохнуть и отдохнуть. На следующий день тоже ничего не вышло. И через день. И даже через два. Юна игнорировала его звонки и сообщения. А вскоре – вовсе отключила телефон.
Юна сутки напролёт проводила в больнице. Наверное, не ела толком и не спала. Полчаса на стуле в коридоре не считается. И когда Юнги решился прийти в больницу, потому что неизвестность убивала его, он увидел перед собой не сильную женщину, а беззащитную девочку из своего детства. Того самого, которое мимо воли всплывало перед глазами.
«Не бойся!»
Но она боялась. А после этих слов – ещё больше. Юнги не знал, что это: ментальная связь или начальная стадия шизофрении, когда в его голове её голос звучал слишком отчётливо… Но она молчала. Её губы не шевелились, он хорошо это видел. Зато в глазах были слёзы. А голос в голове срывался на тихий всхлип.
– Мне жаль, – кажется, она произнесла это на самом деле, хотя были все шансы ослышаться. Потому что фраза удивляла своей неправильностью.
– Мне тоже, – сказал он еле слышно, но в её измученном мозгу всё прозвучало совсем уж, к слову, оглушающе.
А дальше тишина.
Они молчали, потому что очень многое хотели сказать. Но не решались. Неудивительно, что через время такого стояния друг напротив друга Юна тихо заплакала, пряча покрасневшие глаза в ладонях. Юнги отвёл взгляд в сторону, сканируя стену и сжимая руки в кулаки, но не двигался. Между ними оставалось ещё шагов десять. Как на дуэли, когда один не собирается стрелять, а другой – знает это.
– Я не хотел, – выдавливает из себя Юнги, тяжело вздыхая.
– Я знаю, – тихий шёпот в ответ.
И снова им нечего сказать.
Потому что слишком долго не могли объясниться. Юнги делает несколько несмелых шагов навстречу девушке и думает, что он конченный идиот. Он неловко обнимает её за плечи и позволяет спрятать лицо на своей груди. Её рыдания становятся громче, и она в отчаянии сжимает ткань его свитера в своих ладонях. Она не замечает, как из палаты выходит её мать и застывает в двери на мгновение. Потом выражение лица женщины немного смягчается, и она неуверенно протягивает: «Ей очень тебя не хватало». И у Юнги сердце останавливается на мгновение, и он даже боится, как бы не получить сердечный приступ раньше времени.
Он не слишком обращает внимание на то, как тихо женщина уходит. Он только крепче прижимает к себе Юна, своё сокровище, которое он просто не готов снова потерять.
– Я, наверное, люблю тебя, – слишком тихо произносит Юна, не поднимая на него своих глаз, и улыбается уголками губ.
– Наверное? – словно пробует это слово на вкус Юнги. – А я, наверное, буду гнусным лжецом, если скажу, что я тебя – нет.
Стоило ли говорить эти слова, они узнают позже, хотя искренне верят, что стоило. Потому что они так устали жить с недосказанностью, с болезненным недоверием и почти убийственным страхом. Возможно, они смогут начать всё сначала…
***
Чимина мало волновало то, что Юна перестала к нему приходить. Нет, волновало, конечно, но он вполне понимал, почему всё так. И даже был уверен в том, что она будет ждать его дома вместе с родителями. Его удивляло только то, что и её родители постепенно перестали навещать его, хотя до этого приходили довольно часто. «Возможно, господину Ли нездоровится», – убеждал себя по истечению недели.
И вот сейчас он почему-то думал вовсе не о своей невесте, не о её родителях… Чимин недоумевал, почему Ёнджу, приходившая к нему каждый день ровно в одиннадцать, уже несколько дней не навещает его. Сначала он был расстроен, потом начал злиться и только сегодня, в день своей выписки, когда она снова не пришла, понял, что привязался к ней. Что-то такое настоящее исходило от неё, что он не мог сопротивляться.
Её смех звучал в голове ещё долго, когда он садился в такси и неуверенно выстукивал неизвестную мелодию пальцами по стеклу. Она смеялась с его дурацких попыток пошутить – в этом он никогда не был силён. Но ей, похоже, нравилось, потому что слишком уж искренне она смотрела в его глаза.Чимину казалось, что всё в его жизни до этого момента – просто фальшь. Это так и было, он просто боялся признаться себе в этом. И вот сейчас признался. Небо не упало на землю и его даже молния не сразила. Стоило сделать это раньше.
Чимин прокручивал их последнюю встречу в голове снова и снова, но ничего не предвещало беды. Или предвещало?
– Что-то случилось?
– Нет, ничего…
И он поверил.
Несмотря на то, что её голос дрожал и она нервно заламывала свои пальцы. Ёнджу была открытым человеком и, казалось, не умела играть. Именно то, что предпочитал обычно делать Чимин. Она научила его показывать настоящие чувства – те, которые где-то в сердце, если не глубже. И ему показалось даже на мгновение, что он вовсе не любит Юна…
Показалось.
И уже не следующий день Ёнджу не пришла. Чимин ждал. Не признавал этого, но ждал. Прислушивался к шагам за дверью. Не она. Её тихие шажки он уже запомнил, зазубрил, полюбил… Странно, но он всматривался в окно с десяти тридцати и до глубокой ночи, когда едва ли различал кусты в темноте. Он делал перерывы только для того, чтобы ему поставили капельницу, и снова возвращался к этому занятию.
«Это просто скука».
Неубедительно звучало в голове, когда он в который раз за день выглядывал из окна и не видел её хрупкой фигуры. Она не пришла в тот день снова. Чимин злился, украдкой всё же вслушиваясь в шум за дверью палаты. Он злился скорее на себя, потому что ждёт не пойми что.
Она не пришла в день его выписки, и это стало последней каплей. В регистратуре он узнал номер её телефона и даже домашний адрес. Ему не хотели сообщать эту информацию, но он умел быть убедительным. Когда телефон девушки оказался «вне зоны действия сети», Чимин разозлился ещё больше. Он чувствовал себя… Брошенным? Преданным? Он не был уверен, что это, поскольку никогда не чувствовал ничего подобного. Но, кажется, это было больно.
Он даже от отчаяния продиктовал таксисту не свой адрес и осознал это, только когда машина остановилась возле многоквартирного жилого дома в не самом лучшем районе. Чимин смотрел на здание искоса, выбираясь из автомобиля и хлопая дверцей немного громче, чем было положено. Казалось, злость ушла немного. Не совсем, конечно, но её поубавилось. Ёнджу живёт где-то здесь. Чимин сжал в руках листочек с адресом и глубоко вдохнул, отчего рёбра напомнили о себе резкой болью, которую он предпочёл проигнорировать, слегка поморщившись.
Будет очень смешно, если её не окажется дома…
Чимин думал именно так, поднимаясь по бетонной лестнице вверх и внимательно разглядывая номера квартир в поиске нужной. Он медленно шёл, еле передвигая ногами, потому что чувствовал некое беспокойство. Он никогда не думал об этом, но вот так вламываться в чужую жизнь совсем нехорошо. Кажется, это первый раз, когда он думает о последствиях прежде, чем сделать что-то. Чимин даже остановился на мгновение, зарываясь в свои светлые волосы обеими ладонями и усмехаясь. Да, он здорово изменился за две недели пребывания в больнице. Или это Ёнджу на него так влияла? Он не знал. Если честно, и не хотел знать.
Когда дверь под нужным номером была успешно обнаружена, Чимин не решился позвонить. Он просто замер на месте, тяжело дыша. Почему ему так хочется, чтобы она оказалась дома? Что он скажет ей? «Почему ты оставила меня одного?» Но она ведь и не обязана была вообще приходить к нему. Он снова взъерошил волосы руками и закусил нижнюю губу.
Всё же это была плохая идея…
Чимин даже развернулся, чтобы уйти, когда дверь скрипнула, выпуская наружу хрупкую фигуру девушки. Её волосы в беспорядке разметались, будто она только что проснулась, а одежда была немного измята и висела на ней, казалось, ещё больше прежнего.
– Чимин? – в её глазах промелькнул испуг.
Чимин молчал, разглядывая её и радуясь одному факту того, что с ней всё в порядке.
– Как вы себя чувствуете? – спрашивала она, несмело прикрывая за собой дверь в квартиру и пытаясь пригладить свои короткие волосы.
Чимин только сейчас заметил, что её губы были искусаны почти до крови, а руки – спрятаны в широких рукавах серой толстовки. Она дрожала.
Наверное, здесь холодно…
========== Все мы любим. Но каждый по-своему ==========
Комментарий к Все мы любим. Но каждый по-своему
Вот и глава! Спасибо большое, что продолжали ждать. Надеемся, что не разочаруем~
Будет приятно узнать Ваше мнение, поэтому, если Вы выскажете его, мы будем очень рады.
Приятного прочтения♥
Ёнджу смотрела на Чимина прямо перед собой и не могла поверить глазам. Она ведь совсем забыла о том, что день его выписки из больницы был сегодня, от чего чувствовала себя немного неловко и стыдливо прятала взгляд где-то внизу. Щель в полу под ногами сейчас занимала всё её внимание, хотя раньше даже не была замечена ею.
– Ёнджу, вы не приходили в больницу несколько дней, – послышался голос Чимина, который заставил девушку вздрогнуть и резко поднять голову. В её взгляде пряталось что-то, похожее на раскаяние. – Что-то случилось? – поинтересовался он, обращая внимание на ее уставший вид. На проступившие синяки под глазами. На неестественно бледную, почти прозрачную кожу. Чимин заметил всё, что ему не хотелось бы замечать.
– Все в порядке, – тихо начала она, обнимая себя за плечи в попытке унять внезапную дрожь в теле. – Мне так жаль, что я не смогла навещать вас в последние дни, – лепетала, закусывая нижнюю губу. – И сегодня… – помолчала прежде, чем снова продолжить говорить. – Я сожалею.
Ёнджу рассыпалась в извинениях и кланялась, чувствуя, как слабость прошлась по телу, заставляя немного пошатнуться в сторону и опереться о стену рукой. Она стояла неподвижно, стараясь восстановить силы, но глаза сами собой закрывались, вынуждая колени предательски подогнуться. Чимин резко схватил девушку за плечи и заглянул в её глаза, которые, кажется, уже ничего не видели перед собой. Почему-то его охватила паника.
– Ёнджу! – обеспокоенно трепал её за плечи Чимин. – Вам плохо? – его голос дрожал. – Ёнджу! – он заметно повысил голос от страха за непонятное ему состояние девушки.
Чимин старался привести её в чувства, но она медленно выскальзывала из его рук, запрокидывая голову назад и окончательно погружаясь в густую темноту. Он успел подхватить её в последний момент, падая рядом с ней на колени и бережно прижимая к себе. Чимин легко похлопал её по бледной щеке и на секунду замер, кладя руку ей на лоб, чтобы проверить температуру. Она горела.
Он достал из кармана телефон и судорожно набрал номер «скорой». Он думал даже, что сойдёт с ума, пока в трубке раздавались оглушающе раздражающие гудки. Слегка заикаясь от нарастающего волнения, продиктовав адрес и сообщив о предположительном состоянии девушки, он поднял её на руки и понес обратно в дом. Он толкнул дверь ногой, но та не поддалась, поэтому ему пришлось опустить Ёнджу на пол, придерживая за талию одной рукой, а другой – нажимая на ручку двери и чувствуя, как та открывается.
Когда Чимин аккуратно положил девушку на диван, придерживая за голову, она болезненно простонала и попыталась открыть глаза. Он сел рядом с ней, прислушиваясь к прерывистому дыханию и всматриваясь в бледное личико.
– Со мной все в порядке… – прохрипела Ёнджу совсем неубедительно и жалобно посмотрела на него. – Я не могу ехать в больницу, – еле выговаривая слова, отчего Чимину приходилось прислушиваться, настолько тихим был её голос сейчас. – Мне нужно на работу, – выдохнула она и снова устало прикрыла глаза, потому что сил совсем не было.
От её слов Чимина будто ударило током, и он даже отшатнулся немного. Ему ведь это не послышалось сейчас? Неизвестное чувство заскребло где-то глубоко внутри, от чего на мгновение он затаил дыхание, сам того не понимая. Сердце начало бешено стучать. Что это было? Испуг? Волнение? Паника? Но в том, что это была злость, он был уверен на все сто процентов. Но вот только не такая, как раньше. Совсем не такая. Он злился, потому что волновался за Ёнджу. Кажется, это имело смысл. Злился, потому что она совсем не беспокоилась за своё здоровье, и он не мог понять, почему. Это просто выводило из себя – то, что она была готова идти работать даже в таком тяжелом состоянии. В том, что это серьёзно, Чимин не сомневался. Неужели она так отчаянно нуждается в деньгах? Его буквально оглушал этот вопрос, словно на повторе звучавший в его сознании.
А он ведь так и не вернул ей долг…
Чимин старался оттянуть этот момент. Возможно, он просто боялся, что она больше не придёт к нему, если он отдаст ей деньги? Он считал… Нет, он был более, чем уверен в том, что Ёнджу исчезнет из его жизни, как только он сделает это.
Идиот!
Он чувствовал себя последним подонком сейчас, глядя на её измученное личико. Было противно от своего эгоизма настолько, что он буквально чувствовал привкус желчи во рту и на кончике языка. Его тошнило от самого себя. Кажется, теперь не только Юна могла заставить его испытать чувство вины.
Настолько сильное, что хотелось сдохнуть.
Вот прям здесь, на этом самом месте.
***
Юнги стоял, облокотившись спиной о стену, а Юна крепко обнимала его за талию уткнувшись носом в мягкую ткань его свитера. Он пах так по-особенному, так умиротворяюще. Это был запах Юнги, несравнимый ни с чем. Так пах только он – уютом и семьёй. Легкий и элегантный аромат его парфюма вперемешку с запахом свежевыстиранной одежды, который уже успел перебить запах никотина, манил.
Юна легко улыбнулась своим мыслям, ведь она ещё успеет его отчитать за эту вредную привычку, а может, однажды – даже убедить бросить курить. Она думала о будущем, от чего казалось, что раны на сердце затягиваются, а душа наполняется приятными эмоциями. Юнги обнимал её за плечи, нежно перебирая пальцами густые пряди волос, которые волнами спадали по изящной спине. Так хотелось сжать её крепче в своих объятиях, но она казалась такой хрупкой и маленькой, что он боялся сломать. Она совсем исхудала за последнее время и от этого сердце невольно замедляло свой темп.
Они не знали, сколько времени так простояли. Просто молча. Просто рядом. Им так не хотелось отпускать друг друга, потому что тогда всё разрушится. Хотелось наслаждаться каждой секундой этого момента, чтобы можно было с уверенностью сказать, что это вовсе не сон, а реальность.
В его объятьях было так неожиданно тепло и уютно. Юна чувствовала его поддержку и была благодарна за это. Благодарна за все. А Юнги был счастлив слышать её размеренное дыхание и видеть, что ей стало хоть немного, но легче. Так не хотелось снова оставлять её одну, но у него не было выбора. Он нехотя оторвался от такого мягкого и податливого тела, заглядывая в глаза.
– Юна, – как-то виновато начал Юнги, гладя её по волосам. – Мне нужно отлучиться в агентство ненадолго. Постараюсь вернуться как можно скорее, – он видел её расстроенный взгляд из-под опущенных ресниц и натянутую улыбку, когда она заговорила.
– Конечно, – слегка отстраняясь и подымая на него свой уставший взгляд, произнесла Юна. – Я все понимаю, – на её лице снова появилась легкая улыбка, отчего сердце сжималось в груди. – Юн, я так и не сказала тебе, – приподымаясь на носочки и заключая его шею в крепкие объятия, она уткнулась в его плечо лицом, словно в бреду выдыхая: – Спасибо большое.
Её шёпот обжигал кожу, вызывая целую бурю эмоций, от чего он прикрыл на мгновение глаза и плотнее прижался к ней щекой. Так хорошо, как никогда прежде.
– Юна, я больше не оставлю тебя, – прошептал он, нежно целуя её в висок и прижимая к себе ещё крепче. – Обещаю, я скоро вернусь.
И Юнги ушёл.
Юна вернулась в палату, где у койки спящего отца сидела обеспокоенная мать. Госпожа Ли встала, подошла к дочери и взяла её за руки, увлекая сесть рядом. Им предстоял серьёзный разговор.
– Милая, ты ничего не хочешь мне рассказать? – осторожно спросила женщина, не выпуская ее рук. Она всматривалась в напряжённое лицо дочери в надежде узнать хоть что-то, чего не замечала. Или не хотела замечать.
– Мама, прошу тебя, – устало выдохнула Юна, борясь с желанием рассказать правду. Всю, до мелочей. – Это все так сложно…
– Я постараюсь понять, если ты расскажешь, – подбадривающе поглаживая её по плечу, успокаивала мать. – Узнать, что ты врала все эти годы, было большим потрясением для нас с отцом. В этой жизни для нас не было ничего, важнее твоего счастья, – она тяжело вздохнула. – Никогда, – замолчала, утихомиривая сбившееся дыхание. – Ты наша единственная дочь.
Слезы сами собой катились из глаз Юна. Неужели пришёл тот день, когда она наконец расскажет о своих истинных чувствах, о своих переживаниях, о своих болях? Как же она ждала этого момента. Когда не нужно притворяться, что всё хорошо и даже лучше. Когда не нужно сдерживать себя, чтобы не разреветься, потому что счастлива же.
– Мне так жаль, – прошептала она сквозь ком в горле от вновь подступающих слез. – Моя красивая любовь с Чимином, – она подняла глаза вверх и грустно улыбнулась своим же словам. – Была ложью, – продолжила охрипшим от волнения голосом. – Я никогда не любила его, – выдохнула вместе с остатками воздуха. – Я старалась… – она шмыгнула носом. – Я… – набираясь сил, чтобы договорить. – Я, правда, старалась…
Госпожа Ли прижала дочь к своей груди, заглушая тихие всхлипы, и принялась нежно гладить по волосам. Ей было больно слышать такое. Понимать, что она сама толкала дочь в Ад, думая, что это Рай. Так было стыдно перед своим ребёнком за то, что долгое время была слепа и не видела этих страданий. Или не хотела видеть. Она на самом деле считала, что у них всё хорошо с Чимином. Считала, что это одна из тех сказочных историй, которые всегда заканчиваются хорошо.
Путь в Ад выстлан добрыми намерениями.
– Почему же ты молчала? – расстроенно спрашивала мать, с трудом сдерживая слёзы. – Зачем терпела?
– Я думала, что так будет лучше, – отчаянно вырвалось из груди Юна вместе со всхлипом. – Я хотела, чтобы с отцом всё было хорошо.
Сердце матери разрывалось от боли. Только их вина в том, что Юна так страдала все эти годы. Годы, чёрт возьми! Не неделю. И не две. Десять лет боли. Как же теперь с этим жить? Как теперь им всем жить с осознанием этого факта?
– Глупышка, – выдохнула госпожа Ли, целуя её в макушку и стараясь улыбнуться как можно бодрее. – Все из-за денег? Неужели ты думаешь, что твой отец настолько беспомощный?
– Но компании отца нужна поддержка семьи Пак, – подымая на неё заплаканные глаза и думая над своими же словами.
– Не нужна… – выдохнула мать, слабо улыбаясь. – Их партнёрские отношения уже давно не самые дружеские. Семья Пак поддерживала нашу компанию на плаву только из-за Чимина, а твой отец не разрывал с ними контракт из-за тебя, – она шумно вдохнула, чтобы хватило воздуха договорить. – Мы не хотели портить отношения между семьями ради наших детей, – протянула госпожа Ли и потрепала дочь по щеке, чувствуя, как одинокая слезинка всё же скатилась по щеке вниз.
Юна смотрела на мать с растерянными взглядом. Почему она узнает об этом только сейчас? Неужели все эти жертвы были напрасны? Неужели?.. Почему всё так неправильно? Должно быть иначе.
Да, должно.
– Кажется, мы все здорово облажались… – сказала Юна вслух, но поняла это, только когда мать легонько ударила её кулачком в лоб, стараясь улыбнуться как можно добрее.
– Леди, вы где нахватались таких словечек? – как-то игриво возмутилась госпожа Ли, думая о том, как приободрить дочь. – Но да, ты права, мы все облажались, – сказала женщина и звонко засмеялась. – Не волнуйся, милая, сейчас у отца трудности в компании и со здоровьем, но – вот увидишь – все наладится.
Дочь крепко обняла свою мать, рассыпаясь в извинениях и смахивая непрошенные слёзы. Да, они все здорово облажались. Главное – не совершить подобную ошибку снова.
«Да вы же нихрена не знаете, чтобы в чём-то её обвинять!»
Господин Ли приоткрыл глаза, в которых можно было заметить слёзы. Он шумно сглотнул, снова прикрывая веки.
«Я никогда не любила его…»
Так хотелось вернуть время вспять, чтобы всего этого никогда не случилось. Чтобы дочь никогда так не страдала по его вине.
«Я хотела, чтобы с отцом всё было хорошо..»
«Моя любимая доченька, – думал господин Ли, глядя на Юна, которая прятала слёзы в маминых объятиях. – Как же я виноват перед тобой. Сможешь ли ты простить меня хоть когда-нибудь? Смею я просить тебя об этом?»
«Это ведь не я продал дочь богатому ублюдку…»
Да, это вовсе не Юнги во всём виноват.
Вовсе не он.
***
Чимин смотрел на Ёнджу, которая лежала под капельницей без сознания, и думал о том, как же глубоко в нём засел эгоизм, если он даже предположить не мог, что отнимает у девушки полчаса-час заслуженного отдыха. Почему он решил, что она должна приходить к нему? Выкраивать время? Терпеть неудобства? Насколько же он относился к ней по-свински? Впрочем, с Юна он поступал не лучше, но почему-то не думал об этом так.
– Не волнуйтесь, с ней все будет в порядке, – прервал размышления Чимина доктор, записывая что-то в историю болезни. – Это обычное переутомление. И к тому же она простыла, судя по всему, переносила болезнь на ногах, – мужчина развёл руками. – Вот вам и результат! Ей просто нужно несколько дней отдыха, – утешил он, похлопывая Чимина по плечу. – Езжайте домой, сегодня вы уже вряд ли сможете с ней поговорить.
– Спасибо, доктор Ким, – кивнул он, потирая переносицу. – Позаботьтесь о ней…
Чимину почему-то больше всего не хотелось отсюда уходить. Здесь жизнь. Здесь уют и тепло. Здесь всё то, чего ему не хватало. Но так же безумно хотелось взглянуть в глаза Юна. Она не приходила к нему после того разговора, это нехило так задевало его самолюбие.
Он приехал домой поздним вечером, когда Сеул погрузился во мрак, разрываемый только неоновой подсветкой кафе и ресторанов.
Да, дома Чимина никто не ждал.
Это он понял сразу же, как только вошёл внутрь. Вокруг было подозрительно тихо. Может, уже все спят? Он быстрым шагом поднялся на второй этаж и, как обычно, ворвался в комнату Юна, но её не было там. Чимин подумал, что она может быть в комнате для гостей. Наверняка господину Ли нездоровится… Но даже там никого не оказалось. Он словно ненормальный искал Юна по всему дому, разбивая коллекционные вазы, которые попадались ему под руку. Всё раздражало. Всё бесило. Всё хотелось уничтожить.
Он чувствовал себя брошенным. Никто не ждал его возвращения. Никто не беспокоился о его здоровье. Даже собственные родители не дождались его выписки и улетели по делам в Китай. Дела всегда были важнее, это Чимин помнил ещё с детства, когда оставался один. Или с сотней бесполезных нянь.
Только не с родителями.
Да, чудесные были деньки.
Чимину должно было стать легче после того, как он снова перевернул дом вверх дном. Он должен был почувствовать удовлетворение от битой посуды, которая распростерлась тысячами осколков на полу. Но нет. Чувство обиды и предательства было слишком большим. Слишком болезненным и давящим. Он буквально задыхался.
Никто. не. ждал. его.
– Буйон! – позвал он горничную, срываясь на дикий вопль, потому что хотел получить объяснения немедленно. Потому что в глубине души понимал, что Юна очень повезло сейчас быть не здесь.
Спустя какое-то время, к нему выбежала напуганная девушка. Она дрожала от страха, не решаясь поднять на него свои глаза.
Она боялась.
– Господин, с возвращением, – заикаясь, произнесла Буйон и низко поклонилась ему. Только это раздражало ещё больше. Почему-то.
– Где она? – подозрительно спокойно спросил он девушку. – Отвечай! – повышая голос до крика и хватая горничную за грудки.
– Госпожа в больнице, – дрожащим голосом отвечала та, заливаясь слезами, потому что прекрасно знала, на что способен Чимин в таком состоянии. И боялась его гнева. – Её отцу провели срочную операцию.
Чимин оттолкнул от себя до смерти напуганную Буйон и принялся нервно расхаживать по комнате. Его дыхание было тяжелым, а в глазах бушевала ярость. Он ничего не мог понять. Кто оплатил такую сложную операцию? Но тут его осенило.
Юнги.
Чимин громко засмеялся, от чего горничная дрогнула и хотела незаметно уйти, потому что до жути была напугана такой переменой настроения, но голос хозяина остановил её:
– Принеси мне виски, – не переставая истерически посмеиваться, произнёс он. – Живее, – поторопил он её, как-то по-опасному мило. Хотя нет, совсем не мило. Потому что черти в его глазах уже играли похоронный марш… его доброте.
Он рухнул на диван, который скрипнул под тяжестью его тела, и в этот момент подбежала горничная с подносом. Она оставила его на столе, учтиво поклонилась и поспешила скрыться с глаз хозяина.
Сегодня лучше не высовываться.
Чимин налил золотую жидкость в стакан и сразу же осушил его, поморщившись и ухмыльнувшись куда-то в никуда. Он выпивал стакан за стаканом, а после – вовсе не стал заморачиваться и принялся пить из горлышка. Он хотел поскорее напиться, чтобы наконец закончить этот дерьмовый день. За сегодня он разозлился дважды. На двух совершенно разных девушек. Но злость на Енджу позднее принесла ему блаженное спокойствие – он был счастлив, что с ней все в порядке. Но Юна всегда вызывала в нем только разъедающую ярость. Хотелось придушить её. Хотелось причинить боль. Хотелось отомстить, за свою боль, в которой она, по сути, была совсем не виновата. Что-то тихо шептало ему об этом каждый раз, но он упрямо затыкал это крепким алкоголем.
– Сука, думаешь, заживёшь счастливо теперь? – усмехнулся он в темноту, откидываясь на спинку дивана. – Если не со мной, то ни с кем…
========== Последствия ==========
Комментарий к Последствия
Ох, кажется, это было долго. Спасибо большое за то, что ждали и дождались. За каждый отзыв, лайк и “жду продолжения”. Слишком мало слов, чтобы выразить то, насколько это приятно.
Делитесь впечатлениями, высказывайтесь, критикуйте! Мы с радостью примем это.
Приятного прочтения♥
Это было словно в бреду…
Разгромленная гостиная. Миллионы осколков битой посуды. Пустая бутылка виски. На полу ещё одна. Сбитые в кровь костяшки. Синяки под глазами. Резкая боль. С похмелья? Или от злости, которая через край и не угасла, от слова совсем? Чимин не знал этого, когда вставал на ноги, чувствуя, как еле заметные стёклышки, рассыпанные по ковру, впиваются в кожу. Он зарывался в свои светлые волосы руками, оттягивая их и хрипя что-то неразборчивое.
Что-то о мести.
Он сделал пару шагов на негнущихся ногах. Натолкнулся на журнальный столик, ударяясь о него и щедро матеря. Схватился за ушибленное место руками, нагибаясь немного вперёд.
– Блять! – потирал ладонями ногу, кривясь от боли, когда вдруг заметил на полу что-то чёрненькое, маленькое, с мигающей красной лампочкой. – Что это?
– Сломалась? – удивился Намджун, глядя на Юнги озадаченным взглядом. – Как это, сломалась? Она не могла сломаться, – он нервно улыбнулся своим догадкам. Потому что мысли были совсем не радужными.
– Откуда мне знать? – хмыкнул Юнги, доставая из кармана пачку сигарет и закуривая. – Будешь? – спросил друга, выдыхая почти прозрачный дым в сторону, но тот был не в настроении, отрицательно качая головой.
– Кажется, Чимин не такой уже и дурак… – усмехнулся Намджун, думая о том, что теперь будет.
– Если Юна узнает это от него, – он сделал затяжку, смотря через окно куда-то вдаль. – Она никогда меня не простит, – ероша волосы ладонью.
Какой же он идиот!
Не нужно было этого делать, он как чувствовал. Но с другой стороны – если бы друг тогда не уговорил на эту идиотскую аферу, Юна сейчас всё ещё была бы с Чимином. Она бы сейчас страдала. Очень сильно. Он бы прикасался к ней. Он бы позволял себе ужасные вещи. Возможно, ужаснее тех, что Юнги видел. А она бы молчала. Тихонько скребла бы пальцами неясное будущее. Хваталась бы за ушедшее прошлое. И старалась бы отключиться от настоящего. Точно так же, как делала до этого. Всю жизнь. Всю свою грёбаную жизнь!
