Текст книги "Цель вижу (СИ)"
Автор книги: Magical evening
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– «Чтобы не стать пьяницей, достаточно иметь перед глазами пьяницу во всем его безобразии» цитата Анахарсиса с древнегреческого, – великодушно пояснил он, снисходительно смотря на мою гримасу.
– Какой же ты ботан, – вырвалось из глубин души у меня устало.
– Ботан? – нахмурил он брови.
– Ботан – человек, уделяющий много времени учёбе и своему развитию. Славится широким кругозором и богатым словарным багажом, – уважительно произнесла я, косо поглядывая на его реакцию.
Пятый даже как-то подобрался, внимательно всмотрелся в моё лицо и, решив, что я не вру, вдруг улыбнулся так, что мне стало стыдно за своё враньё.
«Пусть потешит своё эго, Саша, всё равно откуда ему узнать истинный смысл слова? А ты хоть как-то сбросишь стресс, » – подумалось мне.
– Отец много вкладывал в наше образование, – сказал он отстранённо, будто бы самому себе. – Каждый из нас знал наизусть библию на арамейском, собрание сочинений Шекспира и отличал Шуберта от Брамса. Я долго считал, что… этому учат всех.
«Даже тут умудрился хвастануть, говнюк, » – закатила про себя глаза я, удивлённая его редкой откровенностью.
– Должно быть, твой отец был великим человек, раз у него вырос такой сын, – задумчиво произнесла я после небольшого молчания, не кривя душой.
Его озадаченный взгляд меня немного разозлил.
– Ох, как будто сам не понимаешь! Красивый, умный, уверенный в себе человек, у которого такая железная воля, что впору удавиться. Унижаешь меня своим интеллектом каждый день, да ещё и навыки имеешь такие, что, если бы ты не сказал, что воспитывался в семье из большого города, решила, что ты выходец из спецназа. Стоит ли говорить, что любой бы отчаялся и опустил руки в твоём положении? А ты находишься в постоянном движении, что-то читаешь, изучаешь, предполагаешь, умудряешься присматривать ещё и за мной. Уверена, добился бы невероятных высот в привычном нам мире. Даже не знаю, как тебя охарактеризовать… Да ты просто… непостижимый! И вот только не говори, что этого не знал, чёртов супермен.
Фыркнув, я отвернула голову, смущённая своим откровением.
– Ты тоже… необычная, – пробормотал он неловко себе под нос через некоторое время.
«Я тебя расписала в эпитетах, достойных Моны Лизы, а ты посчитал, что краткость – сестра таланта, и обозвал меня… необычной, » – немного разочарованно подумала я. – «Хоть бы подобрал к прилагательному существительное, например, необычная красотка, необычный самородок, необычная детка-конфетка… Хотя произнеси он последнее, я бы шлёпнулась в обморок от шока…»
Тем не менее я не поняла, в какой момент мои губы расчертила улыбка, ведь услышать от этого сухаря что-то, похожее на, хоть и сомнительный, но комплимент, было сравнимо с появлением солнечного затмения, падением метеорита или обнаружением своего имени в списке победителей лотереи. Если коротко – то быть свидетелем вполне возможно, но вероятнее всего в первый и последний раз, от того и больше ценят эти мгновенья.
Так мы и гуляли, неспешно шагая по улицам и тихо переговариваясь, смотря, как лениво уходит за горизонт красный диск, окрашивая небо в тёплые тона.
Комментарий к Глава 10. Непостижимый и необычная
Надеюсь, вам понравится ;)
========== Глава 11. О сюрпризах и вреде доверия ==========
***
По голове скатилась капелька пота, но я даже и не подумала её вытирать – наступал ответственный момент, который должен был проверить на прочность все те формулы, которые я адаптировала к древней аппаратуре и отсутствию важных компонентов. Энергии было накоплено достаточно, чтобы сделать пробный скачок, каркас был собран и установлен. Дело оставалось за малым – выбрать предмет, нажать на «пуск» и надеяться на чудо.
Разумеется, я не могла быть единственным свидетелем торжества моего разума, требовался кто-то, кто будет восхищённо смотреть мне в рот и петь дифирамбы, а в случае провала – утешающе гладить по голове и терпеть мои объятия.
Существовал лишь один человек, что мог мне с этим помочь, и я, запустив фейерверк и голосовое «Тревога! Тревога!», принялась ждать с улыбкой, грозившейся порвать мне лицо.
Пятый не заставил себя долго ждать – через пару минут пространство возле меня прорезала яркая вспышка, и на мне остановился его встревоженный непонимающий взгляд, который не замедлил стать раздражённым.
– Что заставило тебя использовать сразу два сигнала? – выплюнул он, сощурив глаза. – По твоему виду не скажешь, что ты находишься в смертельной опасности.
Его тон не смог испортить мне настроение, – сегодня ничто не могло его испортить! – и я с радостным восклицанием прыгнула на него с объятиями.
– Пять, я тебя так люблю! – сообщила я, растроганная его оперативностью и ставшей почти родной кислой гримасой.
– Что ты натворила? – напрягся он, прикладывая ладонь к моему лбу. – Какие вещества ты успела принять? Чем-то больна?
– Вечно ты о плохом. Разве я не могу позвать тебя, чтобы сообщить о своих искренних чувствах? Ох, лучше молчи, – замахала руками я, когда на его лице скепсис отпечатался самым большим шрифтом. – Наконец, настал день, которого мы так долго ждали! День, который останется в истории, как победа человеческого разума над обстоятельствами. И будет он означать, что нет ничего невозможного для!.. Что ты делаешь?
– Не пила, – пробормотал с сомнением он, отодвигаясь от меня на комфортное расстояние.
Я фыркнула и громко рассмеялась, не в силах сдержать пузырящейся радости в груди, чем ещё больше насторожила мужчину.
– Пять! – резко воскликнула я, взяв его лицо в свои ладони. – У нас появился шанс! Чёртов шанс, который лично я отпускать не собираюсь. Ты должен увидеть, что наше будущее не беспросветно чёрное, что мы можем всё переменить… Думаешь, я не замечаю твоих взглядов? Считаешь меня сумасшедшей, спятившей тёткой? Ха! Спятил здесь только ты, раз отказываешься видеть очевидное, ведь для нас ещё не всё потеряно!
Я снова рассмеялась, утыкаясь лицом в чужое плечо, ведь его выражение лица показалось мне таким смешным.
– Хорошо, – осторожно ответил он. – Но сначала ты пойдёшь и хорошенько проспишься.
– Что? Нет! – отпрыгнула тут же я. – Я совершенно вменяема и позвала тебя не ради забавы! Мне нужно тебе кое-что показать…
Схватив его за руку, я с энтузиазмом, едва ли не подпрыгивая, пошла к отмеченной зоне. Взяв прихваченные из лаборатории Комиссии очки «G2», я всучила их в руки Пятому, шепнув: «Ты должен это видеть!». Но стоило мне подойти к приборам, чтобы начать настройку, этот чудик возник передо мной.
– Стой на месте, – выразительно и угрожающе сказал он.
– Ты чего? – фыркнула я и попыталась его обойти. Не получилось.
– Стой. Где. Стоишь, – раздельно произнёс он, сверкая на меня своими бесстыжими глазами.
– Что?.. Ладно, хорошо, что не так? – развела руками я, уже немного раздражённая, но всё ещё не теряющая пьянящей радости.
– С головой у тебя что-то не так, – покрутил у виска он. – Говори, что ты задумала.
– Что-то тебя раньше не волновало, чем я там «играюсь», – решила я выделить это слово кавычками из пальцев. – Так что отойди в сторону и не мешай мне магию творить.
– И что же входит в эту твою магию, – по-особому едко произнёс он последнее слово, вероятно, решив проверить границы моего терпения.
– Так дай мне продемонстрировать! – фыркнула я, «нырнув» под его руку и подходя к установке.
В голове прокручивались расчёты, которые резко перешли на испуганный визг, когда я почувствовала, как земля буквально ушла из-под ног.
– Харгривз, чёрт тебя дери, поставь меня на место сейчас же!
Его хмык и вид отдаляющейся установки окончательно разбили моё радостное возбуждение, приводя меня в состояние берсерка.
– Поставь меня! На пол! Живо! Ты! Гнусный! Глупый! Идиот! – сопровождая каждое слово ударом по спине, я чувствовала, что, если сейчас же не встану на пол, то прольётся чья-то кровь или испортятся чьи-то нервы, и далеко не факт, что они будут моими.
Он сбросил меня на кресло, как мешок с картошкой, и поставил руки по бокам, наклонившись и отгораживая все пути отступления.
– Рассказывай, – спокойно произнёс он, смотря на моё покрасневшее не от большой любви лицо.
– Ты испортишь весь сюрприз.
– Как-нибудь переживу.
– Ты испортишь мой сюрприз.
– Думаю, я буду вскоре прощён.
– Нет, не будешь.
– Как-нибудь переживу.
Я глубоко и мерно дышала, буравя взглядом чужие наглые глаза и говоря себе, что бить людей запрещает дипломатия, мораль и сто двадцать шестая статья о побоях и истязаниях. Да и бить конкретно этот субъект может быть опасным – вот уж кого точно не остановит ни закон, ни мораль.
– Хорошо, – выдавила сквозь сжатые зубы я. – Что мне нужно рассказать?
– Все свои планируемые действия, которые можно отнести к категориям «подозрительные» и «очень подозрительные».
– Мне расписать весь свой день с самого утра?
– Ты встала в обед.
– А ты что, следил за мной?!
– Нет, ты всегда спишь до часу.
– Чёрт, какой же ты!..
– Очаровательный?
– Удушительный, – подобрала я самое цензурное слово, лезущее на ум.
– Но ты же меня любишь.
– Уже сомневаюсь.
– Почему же?
– Разве любовь может жить без доверия? – сакрально выдохнула я, строя расстроенное лицо и положив ладонь на его щёку. – Если ты не можешь мне довериться в такой малости, то разве может ли между нами возникнуть любовь?..
«Дружеская, конечно, » – для красного словца решила не добавлять я.
Пятый сощурил глаза и внезапно тоже положил свою ладонь на мою щёку – я еле удержалась, чтобы не дёрнуться и не выкрикнуть что-то вроде: «Насилие, да средь бела дня!», «Эй, ты чего, нормально же общались» или «Ты откопал где-то крем? Что за фирма? «Бархатные ручки»?»
– Только попробуй что-нибудь выкинуть, – прошипел он мне в лицо.
Когда он отстранился, я вспомнила, что людям вообще-то надо дышать, и, едва не закашлявшись, меланхолично подумала, что когда-нибудь он доведёт меня либо до гробовой доски, либо до инфаркта.
Вскочив с кресла, я, пробурчав несмелое «за мной», пошла к аппаратуре и, соединяя нужные провода, ввела код, активирующий программу. Взяв удлинитель, я пошла к огороженной безопасной зоне и в приказном тоне сказала Пятому надень очки. Он, фыркнув, подчинился.
– Ты тоже их наденешь?
– Да нет, – пробормотала я, записывая показатели в тетрадь.
– А зачем их надел я?
Растеряно подняв голову, я посмотрела на Пятого, который в очках выглядел, как пучеглазая лягушка.
– Мне так веселей, – хихикнула я, тут же становясь серьёзной – не дай Бог, и правда снимет. – Они нужны, чтобы разглядеть энергетические потоки. Мне они не к чему – я и так узнаю, если возникнет ошибка, но тебе, я думаю, было бы интересно… Это очень красиво.
Смущённо закончив, я снова уткнулась в тетрадь, дописывая показатели. Звонко её закрыв, я глубоко вздохнула, чувствуя, что меня начинает подташнивать от волнения.
– Ни за что, не при каких обстоятельствах не выходи за эту черту, – инструктировала я. – Не важно – возникнет ли пожар, воронка или чёрная дыра, ты бежишь не в эпицентр, а от него.
– Я начинаю жалеть, – перебил меня он вдруг.
– Почувствуешь слабость, головокружение или дезориентацию – не дожидаясь окончания, бежишь к выходу. Ни за что не снимаешь очки – для непривыкшего глаза нагрузка слишком велика. Не вытворяешь безрассудств и ни за что, слышишь, ни за что не используешь свою способность, пока находишься в этом здании. Активировать её только на расстоянии равном не менее двадцати метров от корпуса. Но если ты чувствуешь себя хорошо, а вокруг не твориться чёрт-те что, ты стоишь на одном месте, не совершая никаких движений, и молча наслаждаешься зрелищем. Вопросы есть?
Его взгляд был непередаваем, в этот момент я понимала, что в его голове вёлся ожесточенный спор, в котором решение нарушить своё слово и, схватив меня в охапку, убежать отсюда куда подальше было самым разумным и привлекательным. И чтобы добавить очков в противоположное мнение и не сорвать мой долгожданный день Х, я взяла его лицо в свои руки и, соприкоснувшись с чужим лбом своим, нежно прошептала:
– Я так рада, что ты сейчас стоишь рядом со мной… Спасибо, что ты есть у меня. И просто спасибо тебе… Спасибо, – поцеловав его в нос, я растянула губы в улыбке, в которую вложила всю радость от этого долгожданного момента, и побежала к удлинителю.
Вводя последние цифры и нажав на старт, я, считая последние секунды, обернулась к Пятому и показала ему «класс», лишь бы он почувствовал себя в безопасности и не решился прервать весь процесс.
Машина тихо загудела, от неё пошла тонкая струйка дыма, и я нажала на последнюю кнопку, завороженно отходя на несколько шагов.
Огромный диск неспешно набирал обороты, разрушая поле и светясь голубым. Я, не веря, что всё работает без сбоев, радостно обернулась к Пятому, улыбаясь, как ненормальная, и настойчиво тыча пальцем на прибор, будто бы он мог считать ворон в такой ответственный момент.
Он медленно улыбнулся, указал на меня, показал «окей» и нарисовал в воздухе что-то, отдалённо напоминающее вопрос. Я поняла и для надёжности показал «окей» двумя руками, снова указывая на прибор.
Сейчас начиналось настоящее волшебство, и я даже завидовала Пятому, который мог рассмотреть всё колебание пространственно-временных нитей во всей красе. Смотря на это через линзы очков, ты будто бы оказывался в сказке, где тебя окружают причудливо изгибающие разноцветные лучи. Самые сильные волны легко можно было определить по голубому цвету, именно поэтому невооружёнными глазом казалось, что разорванное пространство являет собой голубой портал.
Портал, кстати, вырисовывался медленно, не так, как должен был по плану, но я не подавала вида, ведь не дай Бог Пятый решит прервать эксперимент. Но воронка сформировалась, и сейчас наступал этап, при котором либо я добьюсь успеха, либо меня распылит к чертям в пыль. Очень хотелось надеяться на первое, но и думать о втором я не переставала не на миг, и, держа несчастную ручку в руках, медленно подходила к порталу.
– Александра! – выкрикнул вдруг Пятый позади меня.
Я вздрогнула, – как же редко он зовёт меня по имени – но отвлекаться было нельзя, и я, снова показав «окей», сделала ещё два шага вперёд.
Прикрыв дрожащие веки, я бросила ручку в сияющую воронку. Дикой боли не последовало, и я осторожно сделала пять шагов назад.
Хотелось то ли оглушительно закричать, то ли зарыдать от облегчения и радости, но с таким оборудованием опасно было и дышать в опасной близости, и я лишь позволила сумасшедшей улыбке растянуть мои губы.
Следовало понаблюдать за стабильностью портала ещё две минуты, а после – сворачивать эксперимент и ждать результатов. Достав блокнот, на обложке которого красовался пятилистный клевер, – я посчитала это счастливым знаком – я начала писать наблюдения по старой привычке, будто бы могла хоть что-то забыть.
Неожиданно в портале проявился жёлтый всполох – я нахмурилась.
– Чёрт… – тихо вырвалось у меня.
Я спешно пошла к оборудованию, чтобы оглушительно замереть – что за чертовщина творилась с показателями сейчас, объяснить было сложно даже мне.
Я обернулась на Пятого – он не отрывал от меня глаз – и изобразила рукой бегущего человечка. Он медленно покачал головой. Я всплеснула руками от бешенства – ещё тратить драгоценное время на уговорушки – и строго показала пальцем на него, потом – на дверь. Подумав, я показала на себя и соорудила «класс», дополнив его ослепительной улыбкой.
Решив, что этого будет достаточно, чтобы он убрался отсюда побыстрей, я вернулась к приборам, прикидывая в уме, как вернуть стрелки показателей в безопасную зону. Компьютер гудел от напряжения – ну что за древность – и категорически отказывался работать без зависаний.
– Ну давай, давай же! – бормотала я.
Программа свернулась, вместо себя оставляя сообщение с ошибкой. Выключаться оно отказывалось совершенно, а тратить драгоценные секунды на калибровку было ещё глупее, чем начинать этот эксперимент. Придётся выключать вручную.
Обернувшись на портал, я чуть не заорала – жёлтые всполохи виднелись тут и там, а воздух начал потрескивать от напряжения.
«Без паники, Саша, без паники, » – произнёс у меня кто-то в голове, кто по определению не мог быть мной – чтобы быть спокойным в такой ситуации надо быть либо чокнутым, либо обкуренным до посинения. – «Если не совершать резких движений, то всё может и обойтись – ты сохранишь результаты своего труда, проанализируешь и исправишь ошибки. Но сейчас тебе стоит подойти к нему… крайне аккуратно.»
Я медленно пошла к воронке, успев понять, как чувствуют себя люди, разминирующие бомбы, как случилось что-то, совершенно странное – подскочило напряжение, все лампочки полопались, а портал поменял вектор и начал притягивать к себе объекты.
Меня сбило с ног, и, если бы я не ухватилась за пришпиленный к полу стол, то уже пускала бы слюни где-то в небытие.
Разрыв пространственной ткани начал шириться, но встречал естественное сопротивление вселенной, возвращаясь в исходную точку, отдавая вложенные в него силы самым опасным для человека образом.
В голове силился туман, который не смогла прогнать моя способность, я не могла даже обратиться к памяти, чтобы с чёткостью воспроизвести те редкие талмуды, посвящённые временной материи.
Неожиданно гравитационный фон решил сделать финт ушами, и я, крича и слыша страшный грохот, звонко шлёпнулась на потолок, – повезло, что я решила проводить испытания не в большом зале – еле увернувшись от чуть не прилетевшей в глаз коробки. Не успела я осознать, что произошло, как меня снова тряхнуло, и через пару мгновений я осознала себя лежащей на полу в окружении разбросанного барахла. Застонав и попытавшись встать, я потерпела поражения – к полу будто бы тянули невидимые нити, страшная сила, сопротивляться которой было нельзя.
«Доигралась, » – резюмировала я, понимая, что контроль потерян окончательно.
Что бы я не предприняла, закрыть эту дрянь было невозможно. Настала какая-то лёгкость, когда я подумала, что, по крайней мере, сделала всё, что могла. Кто же виноват, что моих сил было недостаточно? Да и начхать! Жалко, конечно, что я так и не узнаю, где допустила ошибку, но мёртвым, говорят, глубоко плевать на свою жизнь на земле. Надо же хотя бы после смерти научиться смирению?
Сквозь мутную поволоку в голове до меня добирался голос, и я, направив последние силы на то, чтобы не терять сознание, крайне удивилась и разозлилась, поняв, что этот идиот не убежал из корпуса.
– Телепортируйся отсюда! – прокричала я.
– Не могу! – зло крикнул он в ответ, будто бы в том, что он – конченный, была моя вина.
С трудом приподняв голову и посмотрев на него, я еле сдержала истерический хохот – Пятый, судорожно вцепившись в люстру, висел на потолке – его одежда крепко зацепилась за выступы – и умудрялся яростно сверкать глазами.
– Почему?
– Способность не работает!
– Старайся лучше!
– Без тебя бы не додумался!
Залезать в могилу вместе с этим чудаком не очень-то хотелось, да и что я скажу, увидься мы где-то там? «П-ф, подумаешь! Каждый имеет право на ошибку!» или «Зато полетали напоследок! Держу пари, ты никогда бывал на потолке!» Брать ответственность за его смерть я категорически отказывалась, и я, приподняв голову так высоко, как только смогла, резко расслабилась, ударяясь об пол и чувствуя, как начал кровоточить лоб.
Сработало, как всегда, безотказно – лишни мысли резво выскочили из головы, и я смогла сосредоточиться на главном.
– Ни за что не слезай оттуда, понял? – крикнула строго я. – Есть план!
«Скорее импровизация, » – хмыкнула я.
– Ты что задумала? Сейчас же ответь! Александра? Ответь, дура! Чёрт!..
Слушать и дальше его я посчитала ненужным – всё равно ничего дельного не скажет – и, направив все свои силы на способность, – по ходу у меня где-то есть резервный источник питания – чудом прорвалась в «сказочную полянку», где быстро активировала мой новый эксперимент на компьютере, который даже в теории был настолько мутным и опасным, что я обозвала его «последний шанс» и предпочла забыть до недавних времён.
Мой «последний шанс» соответствовал названию, при любых других обстоятельствах я бы в жизни к нему не подошла. Я не являлась специалистом в биологии и анатомии, полагаясь на интуицию и знания в программировании.
Давным-давно читала про интересный феномен, в котором люди в моменты смертельной опасности и острого напряжения, когда секунды решают многое, делают невозможное, преодолевая пределы человеческого тела. Сухонькая старушка вынесла из горящего дома огромный сундук с ценными вещами, которые позже не смогли унести двое крепких парней. Молодая мать подняла машину, под которой лежал её ребёнок. Примеров, на самом деле, море, и, если разобраться, удивительного в этом мало.
Почти всем известно, что возможности человека безграничны, мозг человека функционирует лишь на пять-семь процентов, остальные же резервы остаются неиспользуемыми. Чем же занимаются остальные девяносто пять? И почему мы не можем использовать их?
Этот вопрос очень сильно будоражил меня в подростковом возрасте, когда я пыталась разобраться, что из себя представляют неординарные способности. Возможно ли, что «особенные дети» ничем не отличаются от остальных, что лишь какая-то часть коры головного мозга чуть более активна, чем остальные? И на что тогда способен человек, если сможет стимулировать активность всех потаённых резервов?
Я перелопатила кучу литературы, чтобы хоть немного разобраться, и, если повезёт, сделать вывод, который либо подтвердит, либо опровергнет мои догадки. Разумеется, тринадцатилетняя сопля не смогла сделать революционное открытие, но смогла понять одно – этот запас – гарантия выживания, биологическая защита организма. Использовать его постоянно невозможно либо в силу несовершенства нашего тела, либо психологической неготовности.
Приятно, конечно, знать, что в тебе таятся крутые силы, которые в какой-то момент могут спасти тебе жизнь, но проявляются они, как правило, так редко, что эти случаи тщательно фиксируются.
Тешить себя надеждой, что в момент крайней опасности я попаду в число счастливчиков было довольно глупо. Поэтому я поступила куда как глупее – создала программку в моём счастливом подсознательном мирке, которая в теории активирует шестьдесят процентов скрытых ресурсов, – использовать все я поостереглась – и превращает меня в супергёрл, которая одной левой должна надирать зад плохим парням, а правой – делать идеальный маникюр и красить ресницы.
Открыв глаза, я замерла – пространственно-временные лучи были видны невооружённым взглядом, почему-то двигаясь чрезвычайно медленно, будто в густом киселе. Встать получилось легко – притяжение гравитации попросту не чувствовалось, было так хорошо, а внутри чувствовалось приятное тепло, что я довольно зажмурилась – казалось, что всю жизнь меня опутывали тяжёлые цепи, которые в один момент спали с плеч.
Сознание было свежим, чистым, – нет, кристально чистым – и я уже знала, как поступлю, только открыв глаза.
Я подошла к порталу, выдернула нужный блок, смотря, как оранжевый луч меняет направление, попадая прямо на Пятого. Хмыкнув, я выдернула четвёртый блок – это должно было уменьшить масштабы взрыва – и подошла к компьютеру. Выдернув микросхему и присоединив её к блоку, я вручную подкрутила направление пространственной дыры, краем сознания удивившись, что это возможно.
Упавшая со стола флешка зависла в воздухе, так медленно падая к земле, что я, наконец, осознала, что двигаюсь ненормально быстро.
– Прикольно, – охарактеризовала всю ситуацию я явно не в своём уме, подходя к Пятому.
Чтобы достать этого разведчика, затаившегося на потолке, пришлось поставить стул. Увидев его лицо, я хихикнула – такое злое и паникующее выражение, которое медленно трансформировалось во что-то другое, было достойно запечатления кистью Да Винчи и Тициана.
С трудом дотянувшись до него и всучив в руки блок, я нажала кнопку и легко спрыгнула на пол, смотря, как образуется портал, утягивая в себя этого идиота.
– А что, собственно, дальше? – сказала вслух я, оглядываясь.
Когда цель была достигнута, и тугая струна напряжения в моей груди разжалась, я непонимающе посмотрела на руку, на которой блестели капли крови. Приложив пятерню к лицу, я чертыхнулась – кровавый водопад был неприятным, хоть и ожидаемым явлением. Запасы «тайной внутренней силы» подходили к концу, и следовало быстрее решать, что делать дальше.
Почему-то придумать на коленке схему пространственного портала было легче, чем решить, чем себя занять. Хрен знал, могла ли я выжить после такого стресса, да и хотела ли?
В голове возник образ Пятого, который, если я помру, останется здесь совершенно один. Наверное, я чувствовала за него некоторую ответственность – как бы я не пыжилась и не отрицала, мы не чужие. Да и сложно держать дистанцию с человеком, который следит за твоим здоровьем, – «Ты пойдёшь в этой короткой юбке? Решила отдать дань всем американским проституткам?» – постоянно думает о тебе, – «Вчера встретил старика Линкольна со впалыми щеками и вздёрнутым носом и сразу же вспомнил тебя» – и дарит поддержку, которую ты заслуживаешь – «Какая разница, как ты выглядишь? Твоё пугающее лицо вижу только я, и у меня нет фотоаппарата, чтобы посмеяться с него вместе с потомками».
Жить ради какого-то придурка – стимул так себе, если честно. Но если и помирать, то с чистой совестью, да так, чтобы следующие поколения хлопали стоя, слыша моё имя и те подвиги, которые я, разумеется, когда-нибудь совершу.
Только приняв судьбоносное решение, я почувствовала сильное колебание в пространстве и, повернувшись, открыла рот – грёбаный портал нашёл лучшее время, чтобы взорваться. И взрывная волна, как в замедленной съёмке, приближалась ко мне, всё больше увеличивая скорость.
Не важно, какое решение я там приняла, – уверена, мои действия были бы одинаковы – я побежала на выход, споткнулась о коробку и хлопнулась на кучу барахла.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – тараторила я, вставая и направляясь к выходу.
Стоило мне выбежать в коридор, как стеклянная крошка полетела мне на голову, да ещё и весьма быстро. Я еле шмыгнула на лестницу, когда взрывная волна заполонила весь проход.
Думать было критически некогда – следовало следить, чтобы не споткнуться, не получить щепку в глаз и не наткнуться на багряную волну, потому, когда я почувствовала сильную слабость, упала и выплюнула кровяной фонтан на пол, сделав своеобразную аппликацию, то с удивлением осознала, что критически не успеваю.
«Прости, Пять, » – подумала я, прижимаясь к окну и зажмуриваясь в ожидании дикой боли.
Когда я почувствовала прикосновение к плечам и некоторые колебания, то подумала, что у меня начался предсмертный бред. Но проскользнувшая мысль о том, что встречать смерть с закрытыми глазами – как-то слишком трусливо, заставила распахнуть веки и открыть рот.
Пятый, который забыл поменять выражение лица, оставив паникующее и злое, крепко прижал меня к себе и сделал шаг назад, утягивая меня за собой и не обращая внимания на приближающуюся ударную волну.
«Как он это сделал?» – пронеслось в голове. – «Моё тело и разум работают на пределе, потому мне кажется, что время замедленно, но он движется со мной на одной волне. Как?..»
Меня окутала голубая рябь, и я не чувствовала ничего, кроме горячих рук, крепко прижимающих к себе.
Открыла глаза я уже на улице, смотря на тёмное небо и слыша частый мерный стук. Подняв голову, я поняла, что лежу на чужой груди, которая едва заметно вздымалась, а её обладатель хмурил брови и, кажется, был без сознания.
Вернув голову на прежнее место, – когда ещё выпадет возможность полежать на мужской груди? – я пыталась осознать, что только что произошло, и что учудил Пятый.
Так не к чему и не придя, я вспомнила наш недавний диалог и задумчиво произнесла:
– Да… После такого сюрприза Пятый нервно икать будет ещё долго… Впрочем, как и я.
========== Глава 12. Лёгкий флирт ==========
***
Пушистые ресницы начали часто-часто подрагивать, пока их обладатель, наконец, не разлепил глаза и не уставился в полусонные мои.
– Мы… живы? – прохрипел Пятый.
Я утвердительно промычала, молчаливо радуясь, что эта спящая красавица соблаговолила открыть свои глазки и перестать вгонять меня в панику крепким беспробудным сном.
– Выглядишь паршиво, – констатировал вдруг он.
«Видел бы ты меня пять часов назад, » – хмыкнула про себя я. – «Кровь по всему телу никогда не придавала человеку очаровательности.»
– Сказал живой труп, – пробормотала я.
– То, что произошло в лаборатории, – вдруг грозно начал он, но, увидев, что я и без его нотаций готова в любой момент развалиться, поменял интонацию. – Пожалуй, обсудим позже…
Я вытянула губы уточкой и сделала вялый чмок, который без слов должен был передать мои восторги, так как открывать рот мне было очень тяжело и лениво.
– Почему не лежишь рядом?
«А это что, приглашение?» – игриво пронеслось в голове, сменяясь злым: «Чтобы стеречь твой тощий зад!»
– Волнуюсь, – онемевшими губами выдавила я, жалея, что приходится говорить лишь самое главное, хотя сказать я и правда могла много. Очень много.
Он закатил глаза и похлопал рядом с собой. Вероятно, дела были и правда хуже некуда, раз сам Пятый соблаговолил пренебречь личным пространством во благо мне.
«Я не такая, я жду трамвая!» – со смешком вспомнила я строчку из песни, но всё же весьма неэлегантно шлёпнулась рядом.
Он был таким мягким и тёплым, что я поняла, почему многие самостоятельные, умные и независимые женщины попадаются на такой гнусный крючок, как брак. Ведь обнимать живого человека куда как приятнее, чем мягкую игрушку. И я сонливо подумала, что, если мой план исполнится, то надо непременно выйти замуж до тридцати.
– А ты быстро освоилась, – хмыкнул он, когда я, не церемонясь, закинула на него ногу и обняла поперёк груди.
Его напряжение мог почувствовать даже самый отбитый идиот, но мне было по барабану, ведь в моём нынешнем состоянии виноват именно он, в противном случае я бы давным-давно находилась в объятиях кроватки, сопя в две дырочки.
В голове пронеслось воспоминание, в котором я, стараясь не грохнуться в лужу и не терять контроль над разъезжающими в разные стороны ногами, тащилась до убежища с бессознательной тушей на спине, весившей целую тонну. Потом я припомнила, как всю ночь караулила Пятого, который то хрипел, то сипел, доводя меня до истерики и не желая ни открывать глаза, ни подавать малейших признаков, что он в порядке.
– Сплю где и как хочу, понял? – с лёгким наездом сонно пробормотала я.
До моего слуха донёсся лёгкий смешок, и я вяло ударила его рукой по груди, чтобы дать понять, что ещё не заснула и все его слова будут использоваться против него в дальнейшем.
