Текст книги "Цель вижу (СИ)"
Автор книги: Magical evening
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– Тогда я не буду на него отвечать, – ухмыльнулся он, бросая обломки мебели в потухающий костёр.
Я наблюдала за его действиями в полном ошеломлении.
«Держаться… за ручки?» – растерянно подумала я. – «Нам что, по восемь? Здесь есть какой-то подвох? Он носит кольцо, бьющее током? Да нет, колец у него нет… Тогда зачем? Неужели… Неужели он хочет почувствовать, что не один? Неизвестно, сколько Пятый прожил в одиночестве, вполне возможно, что долгие годы. И теперь, когда появилась я, он хочет… сблизиться? Почувствовать поддержку другого человека, доказать себе, что он теперь не один?»
Я растерянно и растроганно посмотрела на мужчину, вспоминая все свои слова, адресованные этому человеку, и костеря себя ими же.
«Какая же ты дура, Саша! Такую идиотку надо ещё поискать!» – взвыла про себя я, когда вспомнила до последней детали, что вела себя, как настоящая свинья. То, что Пятый вёл себя не лучше, почему-то отошло на второй план. – «Одичал тут не он, а ты! Оставила свой мозг в Комиссии! Посчитала, что дезодорант куда важнее, чем какие-то там нравственность и человечность, вот и не запихнула их в чемодан, место же и так не хватало, да?! Ты чуть не сошла с ума, будучи в изоляции лишь год! А сколько же пережил этот бедняга…»
Я с трудом подавила порыв посмотреть на него с жалостью и воскликнуть что-то вроде: «Прости за всё! Можешь брать любые мои вещи, можешь вести себя, как хочешь, и говорить, что хочешь, я не буду злиться! Можешь занять мою палатку, – не переживай, на улице не так уж и холодно! – оскорблять моё чувство юмора, – я совсем не обижусь и посмеюсь вместе с тобой! – а хочешь, я дам тебе последнюю плитку шоколада? Мне не жалко, совсем-совсем, только, пожалуйста, скажи, что ты в порядке и не злишься на меня!».
«Молчу слишком долго!» – панически пронеслась мысль, когда Пятый, уже подбросив дров в костёр и уперев в бока руки, нетерпеливо постукивал ногой.
– Если ты хотел пофлиртовать, то мог бы просто сделать комплимент, – с некоторой растерянностью и поспешностью выдала я, стараясь не выдать своих мыслей и не поменять слишком резко своё поведение. – То есть да, конечно, почему бы и нет…
– Чудно, – сказал он, садясь на покрывало рядом со мной. – Тогда приступим…
Я почему-то покраснела, стоило ему сесть рядом со мной, и я как никогда была рада, что это можно было спихнуть на жар костра. С некоторым волнением я ждала, когда его рука возьмёт мою в замок, и, почувствовав его прикосновение, в ступоре замерла.
– Это ещё что такое? – прошипела я, смотря в его смеющиеся – нет, насмехающиеся! – глаза.
– Да, – гордо ответил он. – Моя очередь…
– Нет, стой! Что ты… Ты!.. – разгневанно восклицала я, не в силах обличить в слова своё негодование.
Все мысли о тяжёлой судьбе этого человека исчезли, смущённые своей наивностью и кривой ухмылкой на чужом лице. Его рука не трепетно и нежно обхватывала мою ладонь, а расчётливо и крепко держала запястье, считывая пульс.
«Он определяет, лгу я или нет! Считывать пульс, да ещё и наблюдать малейшие изменения мимики… Ах ты, расчётливый ублюдок!» – рассердилась я.
– Олигофазия проявилась? – подбрасывал он дровишек в костёр. В костёр из моей чистейшей ярости!
«Саша, будь честной, что тебя так обидело?» – медленно выдыхая, подумала я. – «Он тебе никто, вы знакомы один неполный день, за которой наговорили друг другу столько плохого, сколько некоторые не говорят и за всю жизнь. Вдохни и расслабься, контролируй мимику и не набрасывайся на него с кулаками… Делов-то!»
– Уж лучше она, чем олигофрения, – парировала я, подумав, что это того стоило – родиться в числе особенных и получить от этого кучу проблем, чтобы с помощью абсолютной памяти (в жизни бы по-другому не запомнила эти термины) в этот момент наблюдать возникшую на мгновение складку непонимания на его лбу. Выкуси! – Задавай свой вопрос.
– Ты одна из сорока трёх детей, что родились первого октября тысяча девятьсот восемьдесят девятого у матерей, ранее не имеющих признаков беременности? – медленно спросил он, пристально оглядывая моё лицо.
– Нет, – с чистой совестью хмыкнула я. – Теперь я?
Он, казалось, что-то подсчитал в уме и, бросив на меня растерянный взгляд, сказал тихо:
– Да…
Если бы кто-то сейчас попросил бы меня доступно проиллюстрировать то, что происходит в моей голове, то я нарисовала бы рисунок, на котором бы нейроны в коротеньких юбочках и топах танцевали победный танец, активно треся помпонами для черлидинга. Сформулируй бы он вопрос по-другому, мне бы пришлось сквозь скрип зубов выдавливать согласие, а так…
Моё рождение в качестве «детей, одаренных самим Богом» не было зарегистрировано благодаря толстому кошельку моего отца и той счастливой случайности, которая позволила мне родиться в загородном особняке, расположенном в глуши, где не ловила даже сотовая связь, а в районе располагалось лишь три дома таких же уставших от цивилизации миллионеров, приезжающих два раза в год, чтобы показать обслуживающему персоналу, что они ещё живы и в состоянии выплачивать им зарплату.
У меня даже дата рождения была другой во избежание, да и по паспорту я была на полгода младше, чем было на самом деле. Благо, я родилась такой хиленькой, что уже через два года родители смогли представить меня обществу, не боясь, что найдутся особо одарённые, которые подставят под сомнение мой возраст.
– Твоя способность – это перемещение в пространстве? – взяла я сразу быка за рога.
– Да, – просто ответил он. – Ты же не расскажешь, как ты это узнала.
– Не надо быть Шерлоком, чтобы это понять, – горделиво ответила я. – Появился за моей спиной, как чёрт из табакерки, обычный человек не смог бы так быстро переместиться. Да и твой… «Танец сосиски» и голубая рябь… Ты рассчитывал, что способность сможет тебе помочь.
– И всё же, это могло быть всё, что угодно, – допытывался он.
– Я сказала наугад, ясно?! – выдохнула я, уже уставшая от этой игры и от его общества в частности. – И вообще, почему ты задаёшь некорректные вопросы, вопросами даже не являющимися?
Он ухмыльнулся, а потом, подумав и сжав мою руку сильнее необходимо, непринуждённо сказал:
– Ты хоть раз перемещалась во времени?
Вот тут уже я напряглась серьёзно – как правило, возможность прыгать во времени для обычных и даже слегка одарённых людей была сказочкой почище бессмертия, мира во всём мире и Сталина в балетной пачке. К этому, конечно, можно было прийти, собрав воедино увиденные и услышанные от меня факты, но так быстро… Да и люди приходят к фантастичным выводам, находясь либо на грани отчаяния, либо не в своём уме. Хотя, в целом, это объяснение подходит к этому… «особо одарённому».
– Да, – выдохнула я, уже представляя, какое недоумение и шквал вопросов вызовет мой ответ. Но он снова меня поразил, кивнув так, будто бы догадывался с самого начала.
«А не мог ли он?.. Ну нет…»
– Моя очередь, – волнительно сказала я, уже прикинув, как можно будет его удобнее вырубить, если он ответит положительно. Не в силах играть в словесные шарады, я спросила в лоб. – Ты прямо или косвенно относишься к Комиссии?
– Нет, – осторожно ответил он, буравя во мне дырку. Я прекрасно знала, что эта Комиссия не раз всплывёт в будущих диалогах, заставляя меня проклинать свой длинный язык, но всё же облегчённо выдохнула – мне надо было убедиться. – Ты состоишь или состояла в Комиссии?
«Быстро же он переобулся, » – рассердилась я, не готовая так скоро расставаться со своими секретами. – «Не доказывает ли это, что ему известно об этой организации? Играл против неё? Потому оказался в одиночестве в этом Аду? Чёрт, надо было сформулировать тот вопрос по-другому…»
– Да, – выплюнула я, и без этого счетовода зная, как участился мой пульс.
«Стоит ли мне задать вопрос о Комиссии? Вообще-то бы не стоило… Так я покажу, что организация для меня много значит, до сих пор волнует, а значит, возможно, может влиять на мою жизнь даже сейчас… Но не преувеличиваю ли я?.. Сейчас есть вопрос и поважнее…»
– У тебя есть серьёзные психические заболевания или намерение вскоре меня убить?
Он немного ошалело посмотрел на меня и задумался. Всерьёз задумался!
«Ладно, беру свои слова обратно. Ответ на вопрос о его причастности к Комиссии не волновал меня так, как этот…»
– Думаю, да, – наклонив голову, ответил он.
– Что «да»? – нервно улыбнулась я, меланхолично размышляя, что, если быстро убежать на второе Авеню, то некоторое время можно пожить и в погребе, чтобы придумать план, налакаться алкоголя и, будучи храброй, поддатой и непобедимой, продолжить прерванный разговор.
– Мой черёд, – пропел он. – Я могу тебе верить?
Он задал этот вопрос как-то по-особенному серьёзно, и я даже растерялась, позабыв о своём смутном плане убежать на другой континент.
– Я, ну… Да. Думаю, что да, можешь, – кивнула я самой себе, чтобы тут же смутиться, поняв, что меня бы ответ похожий на «Э, ну я… Типа, да. Хочешь – попробуй. А разве у тебя есть выбор?» не очень-то устроил. Но Пятый лишь кивнул, и я с трудом удержала шутку о том, что он наверняка оказался здесь из-за таких вот низких требований к окружающим.
– И ты мне всерьёз доверишься? – с сомнением сказала я.
– Нет, – хмыкнул он, потом подумал и уточнил. – Не сразу.
– О-о-о, – растроганно протянула я. – Ты рассматриваешь наше сотрудничество в перспективе? Надеюсь, ты уже спланировал нашу свадьбу и медовый месяц? Но не торопишь ли ты события, ведь как можно обойтись без знакомства с родителями?
«Перебор, » – поняла я, когда он посмотрел на меня, как на полную идиотку. – «Мои остроты уже не так хороши, как раньше… Длительное отсутствие практики сказалось и на них. Но ничего, по прибытию в своё время я приду в форму, ведь жертва, в которую почти безнаказанно можно кидать дротики из слов, сама пришла в капкан.»
– Итак, вопрос, – сделал он вид, что выборочно оглох.
– Разве сейчас задаю не я?
Пятый многозначительно поднял бровь, оглядывая меня, а я, перемотав наш диалог, скривилась.
– А тебе палец в рот не клади, – раздражённо сказала я. – И вообще, почему я терплю? Это не по правилам!
– Ладно, остановим игру, – подозрительно быстро согласился он. – Но один вопрос останется за мной.
Я в смешанных чувствах посмотрела на довольного собой мужчину, думая, что где-то меня всё-таки провели. С одной стороны, я была рада закончить наш диалог и взять «перерывчик», а с другой… А не аукнется ли мне этот вопросик в самый неудобный момент? Уже сейчас понятно, что этот чудик, как говаривал уважительно мой отец, не пальцем делан, и проблем может доставить немерено, если того захочет. Так стоит ли мне возмутиться или положиться на случай?
– Плюсик тебе в моих глазах за смекалочку, – весело сказала я. – Но знаешь, пожалуй… А давай!
– И даже не будешь кричать и возмущаться? – с интересом спросил он, мгновенье назад наблюдавший всю палитру эмоций на моём лице.
– Чтобы ты снова повёл себя, как барышня с ПМС, и схватился за ружьё?
– Туше, – насмешливо ответил он.
– А сейчас не обессудь, – наигранно расстроенно начала я, смахивая воображаемую слезу. – Но детское время давно закончилось, и нам давно пора расходиться. Наша разлука до утра станем для меня наитяжелейшем испытанием, и я буду беспокойно спать, грезя о твоей пушке и спутанной бороде.
– Твой тощий зад мне тоже непременно приснится.
– Говорить девушке о её заде в день знакомства? Каков нахал!
– Не поздно ли притворяться пуританкой?
– Никогда не поздно перестать быть бесчувственным козлом! Спокойной ночи!
На сей драматичной ноте я резко развернулась и пошла к палатке, представляя, что я, как шпионка Клэр, умею делать крутые и красивые приёмчики, которыми легко и непринуждённо вбиваю Пятого в асфальт. Когда в моей фантазии возникло звуковое сопровождение с горящей красным надписью «You Win!», я поняла, что мне срочно надо отдохнуть, так что едва слышное «Спокойной ночи» показалось изощрённой галлюцинацией.
«Послышится ещё, » – зевнула я.
========== Глава 8. О доверии и интересных папках ==========
Комментарий к Глава 8. О доверии и интересных папках
Всех с наступившим Новым годом! :)
Желаю много новых свершений, интересных приключений и верных друзей. Пусть 2021 станет для вас особенным и волшебным! ;)
***
Лёгкий тёплый ветер игрался с моими волосами, щекоча и заставляя меня улыбаться. Я с лёгким трепетом приоткрыла глаза, смотря, как неторопливо в небе плывут облака.
– Надеюсь, этот чудик не пристрелил меня во сне, а ко мне сейчас не подойдёт проводник в рай, – пробормотала себе под нос я, когда почувствовала, как в нос забивается неповторимый запах свежести.
Трава была мягкой, как шёлк, солнечные лучи не слепили, а вокруг меня стояли книжные шкафы, своей высотой превосходя самые смелые высотки в Москве.
– Какие же комплексы были у того, кто это построил, – не изменила я себе даже в этой неопределённости. – Но чёрт, эти сны начинают надоедать…
Привстав на локтях, я смачно зевнула, слушая, как тихо журчит ручей где-то неподалёку.
– Интересно, если я засну и здесь, то эффект бодрости от долгого сна помножится на два?
Но спать не хотелось, и уже через пару мгновений я шла по поляне, любопытно вертя головой.
– Так-так-так… На чём я в прошлый раз остановилась?
Взяв красную книгу, небрежно скинутую на землю, и открыв её на середине, я поняла, что читаю про свой восьмой Новый год на моменте, где я открываю подарок с большой куклой. В голове подтверждающе пронеслось воспоминание, и я легко скривилась от головной боли.
– Разве во сне ты не должен чувствовать боли? – пробормотала я себе под нос, потирая голову. – Опять загадка, вылезшая в не самый подходящий момент…
Поставив книгу на место, я снова поддалась своему любопытству, подумав, что будет, если я уничтожу в книге пару страниц.
– Если смогу, – поправила я себя. – Вдруг земля развергнется под ногами, и я с криком упаду в пучины Ада? Ну, или просто ничего не произойдёт, но это уже не так интересно…
Просидев на траве не менее получаса, я наконец-то решила вырвать страницу о последней записи в дневнике, который я ежедневно вела, чтобы расставить мысли по полочкам и притвориться, что пишу отчёты-письма родителям, которые те непременно получают и улыбаются. Короче говоря, моя нынешняя жизнь строится по больше части на осознанном самообмане, и, когда вернусь, мне предстоит совершить несколько визитов к психологу… Или к психиатру.
Найти определённую книгу в этой «библиотеке» было, мягко говоря, сложновато, учитывая, что до большинства я не могла и дотянуться.
– Если это имитация моего подсознания, то она достаточно плохая для меня, – посетовала я. – Хей, ты!.. Как же тебя… Товарищ, отвечающий за здешний порядок! Почему не придумал ничего поудобнее? Ты что, не проходил курсы цифровизации? Книги – прошлый век, теперь все давно уже пользуются компьютерами… Смекаешь?
Разумеется, ничего не произошло, я разозлёно пофыркала и посмеялась над собой, чтобы зайти за поворот и чуть не получить разрыв сердца.
Компьютер – точь-в-точь как у меня при работе в Комиссии! – смиренно стоял так, будто бы всегда там и находился, хотя клянусь, пять минут назад тут не было и стола. Стул на колёсиках приглащающе был повёрнут в мою сторону, и я с подозрением оглянулась по сторонам.
– Спасибо, – осторожно поблагодарила я. – Не хочу наглеть, но… А ты можешь достать и шоколад?
На столе появилась вазочка с моими любимыми – бельгийскими – конфетами, и я справедливо посчитала, что если я и сошла с ума и на самом деле бегаю по улицам в неглиже, крича что-нибудь в роде: «Я так обожаю шутки Джейн!», то надо пользоваться и бонусами, что больной мозг мне предоставляет.
Конфеты таяли во рту и были просто невероятными, такие я пробовала лишь во Франция от фирмы известнейшего мастера Жан-Поль Эвина. Технология их изготовления невероятно сложна, – вот уж о чём я знала бесконечно много, так это о шоколаде – а стоили они так, будто бы ты покупаешь хорошенький автомобиль. Но чёрт побери, какими они были вкусными…
Я зажмурилась и неожиданно для себя разревелась, жалея, что всхлипы мешают мне полностью отдаться во власть наслаждения. Целый год я не ела ничего, что хоть приблизительно можно назвать вкусным, и сейчас, получив желаемое… Оказывается, мне это не хватало.
В вазе осталась одна конфетка, и я с трепетом взяла её в руки и приложила к груди, думая, что если – нет, когда – я встречу родителей, то свалюсь в обморок от неверия и счастья.
Положив её в рот, я не спеша жевала, растягивая удовольствие, и привычно начала бить по клавишам клавиатуры. На рабочем столе была лишь одна папка – «Морозова Александра Андреевна», а вот то, что было в ней… Было уже интересней.
Вся моя жизнь от первого вздоха до моего нахождения здесь, миллионы папок, в которых содержались и другие, имелись и документы, так подробно расписывающие моё существование, что впору было нервно икать от мысли, что за мной наблюдает сталкер всю долбаную жизнь.
Разумеется, было объяснение логичнее и проще – но уже не такое интересное – вполне возможно, что, постоянно напрягая способность, я спровоцировала скачок развития, который, зараза, не помогал ни вернуться домой, ни придумать, что делать с Комиссия, а мог лишь…
– Ну, помочь с нехваткой шоколада, – пробурчала с красными глазами и набитым ртом я. – Интересно, это место… может воспроизводить ощущения, которые я когда-либо испытала? А если я захочу попробовать на вкус звёздную пыль?
Экспериментировать я не стала, – разумеется, пока – а вот вопрос с удалением записей меня не на шутку взволновал. Может, я до это неправильно оценивала свою способность? Вдруг она способна на большее?
– Какая сейчас уже разница, ё-моё, – простонала я. – Конец света уже настал, и если моя способность не может повернуть время вспять, то она бесполезна… Но проверить всё же стоит…
Открыв самый последний документ, в котором в режиме настоящего времени заносились записи, я задумчиво хмыкнула и, хрустнув, пальцами, сказала:
– Погнали!
***
Проснулась я от ощущения пристального взгляда – не самое лучшее пробуждение, как по мне – и, смахнув в стороны волосы, упавшие на лицо, мягко потянулась, чтобы в следующее мгновение открыть глаза и заорать.
– Ты всегда так долго спишь? – пренебрежительно сказал Пятый, сидя в паре метров от меня.
– Ты всегда наблюдаешь за спящими людьми? Знаешь, это как-то жутко, – пробормотала хрипло я, чтобы тут же чертыхнуться – это был идеальный момент для шутки!
– Только когда не уверен, помрёт ли спящий во сне или нет, – невозмутимо ответил он.
– Сколько я спала? – ничуть не смутившись, спросила я, приподнимаясь и разминая затёкшие руки.
– Около двадцати часов.
– Оу, – протянула я в смятении. – Видимо, после встречи с тобой моему мозгу надо было в два раза больше времени прийти в себя. Ты очень… эффектный, знаешь?
– Жду тебя снаружи, – невозмутимо сказал он, косо взглянув на меня. – И побыстрей.
– Это что, приказ? – прокричала я ему в след, отойдя только тогда, когда за ним закрылись импровизированные двери. – Вот наглёж…
С удивлением я осознала, что могла бы не видеть его лицо ещё долго, хотя искренне считала, что после встречи с живым человеком не выпущу его из своих объятий целый месяц. Что мы будем много-много общаться, говорить о своих жизнях и везде – даже в туалет – ходить за ручки.
– Ну, я уже поняла, что этот хмырь не очень-то обычный, – протянула я. – Да и за ручки с ним можно подержаться, лишь когда у него возникают подозрения в твоей лжи.
Я весело хихикнула, но всё же, когда привела себя в относительный порядок и вышла из палатки, то ощутила облегчение, увидев наматывающего круги Пятого.
– Почему так долго? – решил начать с претензии он.
– Девушки всегда собираются дольше, если их ждёт очаровательный спутник, – подмигнула я. – У тебя есть какие-то планы на день, раз ты всполошил меня с самого утра?
– Уж скоро вечер, – проворчал он.
– Разве это так существенно? – сказала я и широко зевнула, впервые за год ощутив потребность прикрыть рот рукой.
– Ты больна? – прямо спросил Пятый, сузив глаза.
– Чего? – не сразу осознала я, с чего он сделал такие выводы. – Ах, совершенно верно! Всю ночь не могла заснуть, бредила твоими прекрасными голубыми глазами.
Он закатил глаза и так человечно и устало вздохнул, что я даже устыдилась.
– Голодна? – спросил вдруг он.
– Да не то чтобы…
– За мной, – приказал он, поворачиваясь и куда-то стремительно уходя.
Я пристроилась рядом с ним, вынужденная едва ли не бежать из-за его широкого шага. Шли мы в молчании, благо, что дошли быстро, и я с удивлением поняла, что этот кекс выбрал самую удачную точку, чтобы наблюдать за моим лагерем, разбитым почти у самого берега.
– Если я задам вопрос: «Почему ты решил обосноваться здесь?», то ты ведь посмотришь на меня как на дуру и скажешь, что здесь самый живописный вид?
Он многозначительно хмыкнул. Я не поняла, но решила не уточнять.
– Чувствуй себя, как дома. Можешь не разуваться, – иронично произнёс он, галантно указывая на матрас.
– Как приятно почувствовать себя в гостях, – оценивающе оглядывая брошенные вокруг вещи, сказала я. – Вынуждена признать, что уюта тут мало. Здесь не хватает женской руки, не раздумывал ли ты жениться? Могу посоветовать пару кандидатур, на днях видела такой… Уоу!..
Я ошалела уставилась на манекен, что с испугу приняла за другого человека. Его рука, – почему-то только одна – была протянута в мою сторону, и весь его вид был бы довольно приятным, если бы не общая потрёпанность, будто он исколесил весь мир на своих двоих, которых у него тоже, в общем-то, не было. Но одна деталь заставила меня смутиться и едва ли не покраснеть – на манекене красовалась идеальной красоты блузка, без пятен, пыли и неровных складок, как будто этот мужик нашёл где-то утюг и стиральную машину, которые регулярно использует, почему-то забывая о себе, предпочитая расхаживать в разваливающемся прямо на теле тряпье.
Я быстро оценила свой наряд – что делала всегда машинально, встречая кого-то, кто мог бы со мной посоперничать. Растрёпанные волосы, мятая туника невообразимого цыганского дизайна, – зато тёплая и мягкая! – порванные джинсы и поменявшие от грязи цвет кеды были явно не мечтой молодой и независимой женщины двадцати шести лет. Со стороны я явно походила на бомжа, и меня, крутившуюся раньше у зеркала не менее двух часов, это осознание очень огорчило, учитывая, что Комиссия в теории могла расшифровать мой первый уровень защиты.
Представив, как весь мой шестой корпус – если, зараза, не весь чёртов штат – наблюдает за моей жизнью, как за каким-то ток-шоу, жуя попкорн и попивая колу, я почувствовала приступ дурноты.
– Да ты и без меня прекрасно справился! – прибавив в голос восхищения, воскликнула я, припомнив, о чём говорила до внутреннего модного конфликта. – Какая красотка! Познакомишь?
– Её зовут Долорес, – подыграл он мне, и я ощутила, что взгляд, что буравил мою спину весь мой ступор, наконец исчез.
– Интересное имя, – оценила я, хотя для меня все иностранные имена были глупыми, непонятными и странными, а потому – интересными. – Но не ревнуй, твоё вне конкуренции!
– И это мне говорит Александра, – недоумённо сказал он, чем-то звеня, и через мгновенье поплыл вкусный аромат.
– Эй, в России это довольно распространённое имя, потому что считается очень красивым, – важно сказала я. – Есть даже королева Александра Датская, супруга Эдуарда седьмого, сделала большой вклад в развитие Великобритании, была блестящим политиком, выдающимся дипломатом и красивейшей женщиной…
– Рассказываешь так, будто бы её заслуги как-то влияют на твою жизнь.
– Нет, но… Просто… Захотела поделиться с тобой своими обширными историческими знаниями. Можешь рассказать мне о выдающихся людях Америки взамен. Мне будет очень интересно, так что смелей!
– Воздержусь, – отрезал он, ставя передо мной тарелку с едой, от которой одуряюще вкусно пахло. – Ешь.
Все колкие слова испарились с языка, мыслей, – чёрт, я вообще позабыла все слова! – когда я поняла, что еда, лежащая прямо передо мной, является не рыбой, травой и даже не ягодами. Это было настоящее мясо, призывно сверкающее поджаристым боком, и я в некотором ступоре посмотрела на Пятого, и на секунду показалось, что над его головой возник нимб.
– Слюни вытри, – сказал он, чувствуя себя явно неуютно под моим восхищённым взглядом.
Видение исчезло, и я смущённо кашлянула.
– Я же не найду в нём виагру или что-то вроде того?
– Виагра? О нет, если бы я что-то туда и положил, то это бы имело больше сходств с цианидом.
– Я бы ещё согласилась на виагру, но цианид – явный перебор. Почему бы тебе не найти препарат повеселей?
– Почему бы тебе не захлопнуть рот и не съесть всё с тарелки?
– Первая дельная мысль, что я от тебя слышу!
Есть под его пристальным взглядом очень смущало, так как никакой вилки мне предоставлено не было. Не то чтобы я пользовалось столовыми приборами весь прошедший год, но одно дело – есть в компании плюшевого зайца, который тебя точно не осудит, увидев, что манеры у тебя хуже самой пропащей свиньи, а другое – есть рядом с малознакомым человеком, смотрящим на тебя так, будто ты вот-вот достанешь ствол из-под юбки.
– Ты не мог бы отвернуться? – наконец не выдержала я, когда почувствовала, что горят не только щёки, но и шея.
– Нет, – лаконично ответил он.
– Может, тогда составишь мне компанию?
– Я завтракал.
– Тогда поговорим?..
– Тебя не учили, что нельзя говорить с набитым ртом?
– Ну что ж, твой выбор – неловкое молчание, – пробурчала я себе под нос, стараясь побыстрее запихнуть мясо в рот.
Когда экзекуция была закончена, живот наполнен, а метафорическую дырку во мне от чужого взгляда пришлось бы измерять рулеткой, чудик из семейки Харгривз наконец решил снизойти до меня.
– А теперь рассказывай, о какого рода помощи ты хотела меня попросить.
– Как бы начать, – замялась я, думая, как бы отредактировать мою историю так, чтобы он не счёл меня сумасшедшей.
«Саша, этот мужик поверил в волшебный камень, плети всё, что душе угодно, » – подумала я, вспомнив недавние события. – «Но стоит ли врать и недоговаривать? Правда звучит абсурднее любой лжи, да и в перспективе он не сможет использовать её, чтобы мне навредить…»
– Я не хочу, чтобы между нами были недомолвки и недоверие, – подумав, начала я. – И знаю, что ты умён достаточно, чтобы отличить правду от лжи. То, что ты провёл здесь много времени и можешь похвастаться острым умом, вызывает у меня уважение, и я думаю, что могу тебе доверять. Комиссия – это организация, контролирующая и управляющая пространственно-временным континуумом. Она занимается тем, что контролирует, чтобы те события, которые должны произойти, произойдут, и тратит на это все свои ресурсы. На её стороне передовые технология, десятки тысяч людей по всему земному шару и само время. Противостоять ей – дело гиблое, но я решила, что моих навыков и знаний достаточно, чтобы вернуться в свой временной промежуток и показывать ей неприличные жесты, наслаждаясь жизнью. И в целом, я считаю, что мои шансы провернуть этот план до сих пор не нулевые, ведь эти гондоны не могут добраться до меня и свернуть мне шею. И раз ты являешься выжившим, то наверняка хочешь вернуться в то время, где даже не могут помыслить о том, что конец света когда-то наступит. Я смогу отправить тебя в любое время, если докажешь мне, что не будешь лезть в некоторые события, и ты вновь сможешь наслаждаться всеми прелестями жизни в социуме. Разумеется, если поможешь мне при постройке машины. Не волнуйся, всеми расчётами займусь я, тебе останется немногое – таскать тяжести, помогать в ремонте, готовить еду и так, по мелочи. По-моему, предложение крайне выгодное. Так ты как, в деле?
Он задумчиво взвешивал мои слова в голове, едва заметно шевеля губами и смотря в сторону манекена. Когда он посмотрел на меня, я сразу поняла, что решение он принял не в мою пользу. Но когда Пятый открыл рот, я удивлённо распахнула глаза:
– Стоит попробовать.
– Правда? – глупо спросила я. – В смысле… Я рада! Правда! То есть ты не пожалеешь! Вот увидишь, уже через полгода мы заживём обычной жизнью! И я хочу… К-хм. В общем, спасибо, ясно?
Пятый кивнул, смотря на меня как-то странно, но я не обратила внимания, распыляясь и возбуждённо говоря о том, какой будет наша жизнь, если мы приложим усилия и как следует постараемся.
Надежда, раньше горевшая во мне скорее по инерции, как тусклый-тусклый огонёк, разгорелась вдруг так, будто бы на неё плеснули литр бензина.
– Теперь-то всё будет по-другому! Вот увидишь!..
========== Глава 9. Долорес ==========
***
– И долго ты собираешься ещё тут торчать?
Я подпрыгнула на месте, ошарашенно смотря на Пятого, сидящего напротив и буравящего меня не самым дружелюбным взглядом.
– Ты давно тут сидишь? – осоловело спросила я, оглядываясь. – О, уже утро… Утро… Чёрт, утро! Коэффициент у! Я ошиблась во втором уравнении!
Чертыхнувшись, я яростно перечеркнула два листа, заполненных мелким убористым подчерком, и, взяв новый, начала заново перерешивать расчёты. Когда я добралась до знаменателя, в котором неизвестных переменных было больше, чем звёзд на небе, меня вывел из транса глухой звук удара ладоней по столу.
– Да что ты, чёрт подери, творишь?! – яростно выкрикнула я, сбитая с мысли и без того выведенная из себя неудачами на теоретическом фронте.
– Спасаю тебя, – невозмутимо ответил он, забирая у меня из-под носа листы с расчётами. – От голодной смерти и зарастания мхом. Ты следишь за сменой дня и ночи?
– Разумеется, – рассеянно ответила я, еле успев ухватить нужные бумаги.
– И сколько ты не выходишь на улицу? – намекающе спросил он, ухмыльнувшись и выжидательно приподняв брови.
Я неприятно улыбнулась – ненавижу, когда у него появляется это издевательское выражение лица – и активировала способность, чтобы через пару мгновений вскрикнуть и свалиться со стула, прижимая руку к зазвеневшей голове.
Встревоженный голос Пятого раздавался, как из-под толщи воды, а в глазах плясали чёрные мушки, я не видела не зги. Меня потрясли за плечи, как тряпичную куклу, и я что-то рассерженно прошипела, уголком сознания чувствуя первобытный страх и ощущая, как медленно теряю сознание.
***
– Идиотка! – во весь голос закричала я, от переизбытка эмоций взбешённо попрыгав на месте, выкрикивая слова, за которые родители хорошенько промыли бы мне рот с мылом.
Лесная поляна с библиотекой, имитирующей моё сознание, была растревожена и смурна – над всем великолепием, что выстроил мой больной мозг, нависали тучи, которые, сталкиваясь между собой, создали отличное звуковое сопровождение, заглущающее мою нецензурную брань и пугающее меня до дрожи.
– Удалить к чертям год жизни – отличная идея, твою мать! – выкрикнула я, смотря в появившееся по моему желанию зеркало. – Ты же знала, дура, точно знала, что это приведёт к конфликтам. Постоянно обращаешься к способности, так откуда же ей брать информацию, кроме твоей бестолковой башки! У тебя нет гугла в голове, Саша, смирись! Способность всегда докапывается до сути, если ты хочешь удалить воспоминания, то надо придумать способ получше, чем перемещать папку в корзину и надеяться на лучшее!
