Текст книги "Цель вижу (СИ)"
Автор книги: Magical evening
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Раздавшийся рядом звук, как и короткая вспышка, показали, что незамеченной я не осталась.
– И что ты тут забыла? – протянул ехидно он, когда я продолжила, не шевелясь, лежать лицом вниз.
– А что, не видно? – прогундосила я. – Провожу эксперимент, наблюдая за качеством почвы. Ты знал, что земля у реки обладает большей влажностью, чем обычная, примерно раз в, хм-м, пять?
Сверху раздался смешок, и вскоре меня весьма неаккуратно подняли.
– Не спится? – хмыкнул он.
– Как и тебе, – подтвердила настороженно я.
Он шагнул к реке и, приглашающе махнув рукой, пошёл к тому же месту. Очнувшись, я аккуратно присела на некотором расстоянии от него.
Какое-то время мы сидели в молчании, делая вид, что увлечены рассматриванием местных пейзажей. Так что его голос заставил меня вздрогнуть.
– На счёт вчерашнего… – сказал хрипло он, всё ещё не смотря на меня.
– А вчера что-то было? – попробовала соскочить я беззаботным голоском.
– Было. И ты знаешь, – отрезал строго он и, сузив глаза, посмотрел на меня. – Как и то, что нам надо объясниться.
– А-а-а, – протянула облегчённо я, так как слово «объясниться» показывало, что сейчас пойдут оправдания. – Да ничего страшного, было и было…
– И я бы хотел, чтобы дальше «было» тоже, – хмыкнул он, старательно на меня не смотря. – Как ты смотришь на то… чтобы продолжить это?
Его голос немного дрогнул, но я едва ли обратила на это внимание, будучи слегка ошалелой от смысла слов.
«Я была права, и он хочет «отношений без обязательств»?» – пронеслась рассеянная мысль. – «Надо как-то уточнить…»
– То есть, – прокашлялась я, давая себе немного времени. – Ты, ну… Хочешь, чтобы в отношениях была романтика и свобода?
– Да? – сказал он так, будто спросил, всё ещё не смотря на меня.
– И чтобы мы не сильно друг друга обременяли?
– Наверное…
– И могли не ревновать друг друга?
– К чему ты клонишь? – подозрительно спросил он.
– Я пока не готова… К такого рода отношениям, – выдавила я.
– Какого рода? – вдруг взбесился он.
– Ну… Я просто… Ну, до свадьбы не могу, у меня принципы… – замялась я, краснея под его взглядом и жалея, что вообще вышла из дома.
– Это обязательно? – заломил брови он, и я едва не застонала, мечтая поскорее закрыть эту смущающую тему.
– Конечно! – воскликнула, краснея, я. – Ты не задумывался, что девушка наиболее уязвима? Разумеется, мне важно быть уверенной в мужчине, прежде чем вступать с ним в такие отношения! Так я буду полностью доверять парню, знать, что в случае чего не останусь одна… Да и вообще, если ты хочешь найти себе такую девушку, то тебе стоит просто подождать! Существует море девиц, которые будут вешаться тебе на шею, не прося о браке, некоторые готовы делать что угодно только за пачку банкнот… Я не из их числа!
– И что нужно для того, чтобы… пожениться?
– Найти кольца, алтарь, текст клятвы… – начала перечислять я, пока до меня не дошёл смысл вопроса. – П-посмотри сам! Рядом есть библиотека! И в-вообще!.. Хочу спать, спокойной ночи!
Сорвалась я с места с мыслью, что чувствовала такой коктейль эмоций, только когда родители решили просветить меня на тему «откуда берутся дети».
Лежа в кровати и гипнотизируя потолок, в голове вновь и вновь прокручивался вопрос, не находя ответа: «Ну вот и что это было?».
Комментарий к Глава 17. Проблема не в тебе
Ух, дописала.) Буду признательна, если вы кратенько опишите впечатления ;)
Продолжение может немного задержаться (хотя на меня и завтра может напасть приступ вдохновенья, так что не гарантирую), так как в реальности начался сложный период, чтоб ему пусто было.
========== Глава 18. Преступление и наказание ==========
***
Душераздирающе зевнув, я скомкала очередную бумажку, в которой расчёты начали противоречить друг другу, и, чувствуя потребность отвлечься, чтобы не заснуть, с ехидной улыбочкой кинула ту в сгорбившегося над столом Пятого.
Работа кипела, пузырилась и грозилась сворить нас в получившейся жиже из букв и цифр. Так я не работала даже тогда, когда была вынуждена исполнять завышенные – как и его ЧСВ – требования начальника, считавшего, что великое счастье сотрудника – работать сверхурочно и смотреть ему в рот, чтобы не пропустить ни одной вставленной пломбы.
В общем, я начинала понимать девушек, которые гордо называли себя домохозяйками и не лезли ни в какие научные дебри, ухаживали за собой, получали восхищение, изредка выполняли работу по дому и которым концепция четырёх субстанций не снилась даже в страшном сне. И к чему весь этот феминизм? Разве не это ли счастье – иметь минимум ответственности, не загибаться в умственном труде, заботиться о семье и клянчить средства на красивые наряды?
Скомканный листок прилетел обратно, попадая точно в лоб и выбивая из меня мысли о минусах феминизма. Если так подумать, то, будучи такой домашней девочкой, не умеющей острить и логично мыслить, разве смогла бы я найти подобие взаимопонимания с Пятым?
«Да хрен бы я тогда к нему подошла, – закатила я глаза. – Да и маловероятно, что нам бы пришлось встретиться. Наверняка, меня бы тогда окружали лишь галантные, красивые и воспитанные мужчины, красиво ухаживающие и нежно любящие…»
Забившаяся в голове ваниль, как и сюжет прочитанного романа, заставили растянуть губы в мечтательной улыбке, ведь в голове у меня мистер Дарси приглашал меня на танец. И я, провожаемая завистливыми взглядами молодых девиц, выходила на площадку, клала руку на крепкое плечо и, смотря в голубые глаза мужчины, игриво говорила…
– Ты нашла второй коэффициент?
Вздрогнув, я бросила в Пятого первое, что попалось под руку – этим первым оказался блокнот для заметок – и выразила своё негодование невнятным шипением.
– Так нашла или нет? – ничуть не смутился он, невозмутимо открывая пойманный блокнот.
– Нет! – фыркнула я, откинувшись на спинку. – Вот вечно ты так – сбил с такой мысли!
– О чём же ты так усердно задумалась, что чуть не обслюнявила всю работу? – вздёрнул он бровь, ухмыляясь.
– О втором уравнении, разумеется. Загадки, знаешь ли, так… возбуждают! – хихикнула я.
– Вот как. Хорошо, что мы всё прояснили. Ведь я почему-то подумал, что это как-то связано с романом, что лежит у тебя на коленях.
– Просто… Просто у каждого своя мотивация!
– Тебя мотивирует мужчины с голым торсом? – сказал ехидно Пятый, откладывая работу.
– И не только! – дополнила гордо я, краснея.
– Значит, чтобы ты перестала отвлекаться, мне стоит ходить без одежды?
Я выпучила глаза – это что, намёк, флирт или извращённая непосредственность?
– Ты можешь попробовать, – выдавила из себя я.
Мы гипнотизировали взглядом друг друга какое-то время, пока он наконец не хмыкнул и не начал непринуждённо снимать с себя кофту.
– Ты чего? – рассеянно спросила я, пока мой мозг обдумывал происходящее. Когда он снял с себя футболку, до меня, что называется, дошло, и я, не раз видевшая в своей жизни моделей без одежды, завизжала так, будто бы мне было шесть, а Пятый предлагал конфеты, зазывал в машину и намекал на непристойности.
Я отвернулась и требовательно и истерично попросила его перестать заниматься извращениями. Кажется, «заниматься извращениями» ему понравилось, потому что он весело хмыкнул и появился передо мной.
Благо, мне уже удалось влепить себе мысленную пощёчину, и я даже смогла оценить представший вид.
– Теперь ты будешь работать до поздней ночи с такой-то мотивацией, – хмыкнул он, смотря на моё покрасневшее лицо.
– Ты себя переоцениваешь, – съязвила я, приставив палец к подбородку и приняв на себя вид эксперта в мужской красоте. – Телосложение слишком худощавое, мышцы на руках развиты не так хорошо, как мне бы хотелось, а кубики пресса не чётко прорисованы. Экспертная оценка – на любителя, так что не знаю, смогу ли с таким видом проработать хотя бы до полудня.
– Не знаю, сможешь ли ты дожить хотя бы до полудня, – многообещающе прошептал он.
Невольно я напряглась – Пятый мог орать, возмущать и громко размахивать руками, сетуя на чужую глупость, но, когда он начинал говорить едва слышно, было тревожным звоночком, означавшим, что пора бить тревогу.
– Слушай, – решила пойти на мировую я, но не успела – изо рта вырвался невнятный хрюк, когда его пальцы нагло прошлись по рёбрам. – Пять!
– Что? – невозмутимо спросил он, продолжая пытку – как же я ненавижу щекотку!
– П-переста-ань! – простонала я, не переставая гомерично хохотать и отбиваться.
Когда я своими отросшими ногтями нанесла ему достаточный вред, он решил сменить стратегию и быстро перехватил лежащий у меня на коленях роман.
– «Его губы мягко и ритмично прижимались к её губам, » – продекламировал он, едва сдерживая смех.
– Чёрт, верни! – взбеленилась я и начала скакать вокруг него в бессмысленных попытках отобрать книгу.
– «Страсть поднималась и разрасталась в ней горячей волной, » – продолжил он, задрав одну руку с книгой и невозмутимо отбиваясь от меня второй.
– Перестань!
– «Калеб стал снимать с неё…»
Я поняла, что ещё немного, и этот позор станет одним из тех воспоминаний, которые ты иногда прокручиваешь перед сном, тоскливо называешь себя дурой и предполагаешь, как бы ты могла поязвительнее ответить обидчику. Такого добра мне и так хватало в избытке, потому я собрала свои силы в кулак и своими немалочисленными кило с громким кличем прыгнула на этого придурка.
Придурок охнул, и нас обоих поглотила голубая вспышка. Шлёпнулись мы дружно на его стол, отправив в полёт все расчёты и сломав прощально скрипнувшую мебель. Перекатившись с пробурчавшего что-то нелицеприятное Пятого и не забыв, разумеется, прихватить роман, я позволила себе застонать от прострелившего болью позвоночника.
Ноющая спина заставляла меня чувствовать себя бабулькой с последней стадией развитости сколиоза. Порой у меня возникало чувство, что домой я вернусь, похожей на капитана Флинта. Без ноги, глаза, ровной осанки и зубов (что уже начало сбываться, ведь в апокалипсисе не нашлось выживших стоматологов, и ходила я с неполным набором тридцать-два-без-двух, чудом не шепелявя). Впрочем, я была согласна на что угодно, лишь бы это не включало в набор преждевременный маразм.
Прилетевшие на голову листы не хотелось даже смахивать, но чертыхающийся Пятый не способствовал релаксу, потому со вздохом взяв листы, я села, оглядывая погром.
– Дерьмо! – всё не успокаивался уже вставший и осматривающий беспорядок Пятый. – Где расчёты по второму кругу? Я не собираюсь начинать с начала! Чёрт бы побрал эту тригонометрию…
Я вздохнула, мудро решив не лезть под горячую руку, ещё чего – как всегда вспылит, раскричится, поссорится со мной и уйдёт, обиженный, чтобы потом осознать свой идиотизм и кидать украдкой виноватые взгляды. Лучше грустно кивать на его восклицания, добавляя изредка что-то вроде: «Ух», «Ага», «Да-да» и «Я полностью согласна».
Мой бедовый ежедневник лежал рядом, и я кинула рядом с ним листы Пятого и со стоном потянулась. Решив не помогать в наведении порядка, – ещё больше всё перепутаю, в творческом хаосе Пятого никто, кроме него, ничего не понимал – я глянула на приземлившиеся на голову листы и с недоумением нахмурила брови. Переводя взгляд с ежедневника на листы, я чувствовала необъяснимый трепет и то, что хочу завизжать. Вместо этого я открывала рот, как рыба, и разведя руки в стороны, оглянулась на Пятого.
Он всё ещё что-то ворчал, и я не придумала ничего лучше, чем кинуть в него ручкой.
– Совсем сдурела?! – ещё больше взбеленился он, но, увидев моё лицо, озадачился. – Что с тобой?..
Я не смогла объяснить свой восторг, вместо этого улыбнулась, как припадочная, и, схватив расчёты, шлёпнулась рядом с ним.
– Смотри! – восторженно прошептала я.
Наблюдая, как с лица Пятого пропадает скептицизм, я поняла, что мне не привиделось.
– Ты думаешь, что?.. – пробормотал он неразборчиво.
– Что всё так просто? Да! – энергично кивнула я, не сводя жадного взгляда с листов.
– Её придётся изменить, – всё сомневался он, и я не выдержала.
– Пять! – воскликнула я, схватив его за плечи. – Это же, чёрт подери, то, что мы так долго искали! Можно выкинуть половину расчётов, убрать ненужное оборудование, и наш шанс на успех окажется ближе, чем ты думаешь!
– Ты же понимаешь, что твои решения поспешны? – сказал он осторожно, боясь поверить, а потом разочароваться.
– Да плевать, у нас появилась рабочая теория! – подпрыгивала на месте я, едва сдерживаясь от того, чтобы начать лихорадочно трясти за плечи Пятого.
– Стоит попытаться, – наконец выдавил из себя он.
И я, в мыслях уже находясь дома, заверещала так, будто мне было восемь, а отец разрешил мне покататься на пони, и притянула за шею Пятого, шестым чувством ощущая, что нащупала нужную ниточку.
***
В пятницу лил сильный дождь, мешая сну и мечтательным прогулкам под луной, и я самозабвенно подкручивала гайки в двигателе, пока не услышала лёгкий скрип. Дверь в этом оплоте разума была такой толщины и конструкции, будто бы проектировщик реально задумывал её на случай апокалипсиса, потому версия про сквозняк вынужденно откладывалась.
Что-то внутри меня тревожно зазвенело, и я отложила инструмент, стараясь быстро, но тихо отбежать в другую комнату. Пятый ушёл досыпать ещё полчаса назад, и по его боевому раскрасу панды в виде круглых-круглых синяков под глазами я выдвигала версию, что увижу его уже бесящую бодростью рожу только на следующий день. Да и в лабораторию входил он всегда шумно и феерично – спотыкался о низкий порог, чертыхался и находил всегда новую язвительную фразочку, так или иначе оскорбляющую мои умственные способности или умственные способности того, кто проектировал это помещение.
Взяв в руки доску покрепче, которая была сомнительной, но защитой, я напрягла способность, вспоминая план эвакуации, в душе надеясь, что это просто паранойя. Дамский пистолет я перестала носить с тех пор, как по случайности чуть не прострелила себе ногу, над чем не переставал потешаться Пятый. Давать ему больше поводов для насмешки, а судьбе – ещё больше искушений, я не хотела, потому при надобности в качестве оружие использовала Пятого – мечту девушки, мечтающей получить самую большую игрушку в тире.
Подозрительных звуков со смежной комнаты больше не возникало, но что-то внутри меня не давало расслабиться. И с никогда не подводящим девизом: «Лучше быть живым параноиком, чем мёртвым оптимистом», я, как мышка, пролезла через выбоину под столом. Оказавшись в коридоре и не выпуская из руки крепкую доску, я пошла на выход, в абсолютной тишине слыша тревожный стук своего сердца.
У меня был всего шаг, чтобы выйти на следующую развилку коридора, место, отлично просматривающееся с выхода, как я услышала тихую ругань на английском. Тело задеревенело и стало напоминать струну, пока разум начал спешно работать.
Достав карманное зеркало и направив его в нужное место, я увидела человека в строгом костюме с винтовкой в руках. Он сквозь зубы тихо матерился, пока пытался зажечь зажатую во рту сигарету. Разумеется, я сразу всё поняла.
– Ненавижу, – беззвучно, одними губами произнесла я, с трудом удерживаясь на подрагивающих ногах, пока в моей голове таймер отсчитывал секунды, когда моё место станет рассекреченным.
Хотелось то ли кричать, то ли плакать, но я утешала себя, что наревусь вдоволь, если выберусь из этой передряги живой.
«Униформа и английская речь показывают, что за мной пришли не из России. Глупо считать, что они не нарыли на меня всю информацию, но какой приказ им поступал – бить на поражение, завербовать или изъять флешку? Чёрт, не стоит и гадать… Портфель. Америка использует портфели. Если заполучу один, то смогу отсрочить неизбежное. Они отслеживаются, но при должной сноровке…»
Зажмурившись, я повторила про себя сомнительный план и, подойдя к креплению массивной люстры на ползала, которую всегда обходила десятой дорогой из-за ненадёжного крепления. Посмотрев на заржавевший рычаг и аккуратно сняв все предохранители, я подумала, что план – дерьмо, но, в целом, я достаточно удачлива, чтобы он сработал.
Дождавшись, когда киллер повернёт голову, я бросила камень на другую сторону коридора.
– Линда? – сказал он в пустоту, и я невольно удивилась его непрофессионализму. Будь тут мои коллеги из отдела ликвидации, мне бы следовало читать молитвы, одной рукой крестясь, а другой – судорожно выводя завещание.
Он достал пистолет и осторожно пошёл туда. Была бы у меня пушка и кишка не тонка, то он бы уже прыгал по облачкам. Но тонкая кишка играла решающую роль, потому, когда он наступил на вереницу оголённых проводов, я спешно подала высокий ток, тут же нажимая рычаг, слыша ужасный грохот.
Высокое напряжение не могло идти долго, и я с неудовольствием представила, сколько потратила электроэнергии. Странно, что я могла переживать об этом сейчас.
Мужчина с выдающимися бакенбардами был жив, но лежал без сознания, и я нашла в себе силы порадоваться, что не стала убийцей. Взяв пистолет и спешно его обыскав, я затолкнула в пиджак карту и выбежала на улицу, не сомневаясь, что через пару мгновений здесь соберутся все наёмники.
На улице ещё шёл дождь, и я судорожно дышала, вспоминая план местности и используя тропы, которые не так просто разглядеть даже с крыш.
– Код красный, код красный, – хихикнула нервно я в рацию. – Комиссия нашла нас. Если ты меня слышишь, бросай всё и уходи как можно дальше от сюда. На время спрячешься в том здании на шестом квартале – там не тебя не засечёт тепловизор. За меня не волнуйся, я точно выберусь. Если тебя поймают, скажи, что если убьют, то могут попрощаться с третьей волной. Будь осторожен, Пять.
Сказав это на одном дыхании, я забежала в продуктовый магазин «Улыбка» – чёрт, как хорошо, что он расположен так близко. Люк с трудом поддался, открывая мне вещи, которые может хранить либо крутой спецагент, либо больной на голову ублюдок. Я не могла определиться, к какой категории принадлежу больше, раз храню пушки, аммонал, который может сдетонировать в любой момент, и информацию, за которую мне запросто открутят голову, стоит мне открыть факт её существование.
Маленькая карта вызывала у меня некоторые сомнения, но я всё же взяла её с собой, решив по примеру Джеймса Бонда засунуть важные сведенья в рот – хорошо, что она водонепроницаема.
Расфасовав ножи и пистолеты, я, подумав, что похожу на ёлку чокнутого спецназовца, пошла в противоположную от подвала сторону. Оставалось лишь надеяться, что Пятый успел прослушать сообщение, ведь в противном случае я заранее могла считаться проигравшей.
Скрываться выходило у меня не очень, но удача была на моей стороне – пролетевшая пуля угодила в асфальт, а не в ногу. Мне не удалось определить даже местонахождение стрелка, пришлось наугад спряталась за бетонную колонну.
Было тихо. Лишь сердце отбивало чечётку, заставляя губы растягиваться полубезумной улыбке.
– Посмотрим, кто кого, – усмехнулась я, прицелившись и попадая в держащиеся на честном слове бетонные блоки.
Раздался грохот, пыль разлетелась в разные стороны, прикрывая мне отход. Стрелять в меня не стали, и я могла спокойно убежать.
– Не стрелять на поражение? – пробормотала я себе под нос, петляя между улиц.
Перезарядив ружьё, я вспомнила план местности, ища стратегически лучшие точки для снайперов.
– Чёрт, сколько их вообще?..
Я присела у стены перевести дыхание. Портфель выдаётся одному человеку на группу. Группе даются чёткие инструкции не расставаться с портфелем. Но поправка четыре два ноль утверждает, что портфель можно спрятать в безопасном месте. Излучает ли портфель волны? Тогда бы их можно было засечь. Но способен ли на это мой прибор?.. Чёрт, ему ж в обед сто лет!
Достав древний, как мир, локатор, определяющий волновые изменения, которым я брезговала пользоваться в своём времени, я с надеждой нажала на «вкл». Запустился он с уже привычном противным писком, выдавая мне мутную карту.
– Так и знала, – разочарованно выдохнула я.
Но присмотревшись, я озадаченно нахмурилась – на карте появилась точка, от которой во все стороны расходились лучи. Может ли это?..
Мои важные измышления прервала пуля, попавшая мне в плечо. Не закричала я только чудом, с трудом удерживая ружьё и отстреливаясь.
– Чёрт, чёрт, чёрт! – прохныкала я, зажимая рану.
Петляя, как заяц, и пробираясь через известные одной мне проходы, я направлялась к чёрной точке – лишь время знало являлась она портфелем или нет, но других вариантов не было.
Перебегая мост, я гулко выдохнула и выдернула пробку из бутыли, аккуратно ставя ту на середину моста. И вовремя – меня уже нагоняли. Два парня в пугающих масках – чёрт, это маска устрашения? – стреляли мне в спину и, если бы не брошенные и поросшие машины, я бы являла собой занятную композицию на асфальте.
Взрыв сработал крайне невовремя – я не успела добежать до конца моста. Меня отбросило взрывной волной, обжигая спину и, кажется, я ненадолго отключилась, потому как встала с гудящей головой, когда уже не было слышно ужасного грохота.
Из ушей шло что-то тёплое, а в голове звенело, но я решила разобраться с этим позже и взяв чудом уцелевший локатор, побежала к точке, стараясь не думать о том, что сейчас произошло.
Думать вообще выходило не очень, как и двигать слегка онемевшей рукой, но я очень старалась и даже догадалась войти в нужное здание через чёрный вход. Поднимаясь по лестнице, я чувствовала, что меня тошнит. И когда я вышла в просторный холл, в центре которого стоял чемодан, это чувство стало невыносимым.
Наверное, будь я в более здравом уме, то смогла бы понять, что ни один дебил не стал бы ставить чемоданчик, перемещающий во времени, на таком видном месте. Но в тот момент ничего подозрительного в это я не увидела, потому спокойно подошла к чемодану.
– Надо же, – раздался чей-то тягучий женский голосок. – Нашумевшая Александра Морозова…
Стук каблуков показался мне ещё более абсурдным, и я, приготовив пушку, с недоумением наблюдала, как полностью безоружная женщина подходит ко мне.
– Ещё один шаг, и ты – труп, – многообещающе улыбнулась я, слыша в ответ лёгкий смешок.
Женщина с выбеленными волосами сняла с себя тёмные очки и посмотрела на меня взглядом человека, который полностью держал ситуацию в своих руках.
– Классная шляпка, – протянула я, внутри понимая, что по дурости угодила в капкан.
– О, я знаю, – улыбнулась она, с любопытством оглядывая меня.
– И всё? – обиделась напоказ я, пытаясь выиграть время хотя бы на «подумать». – А как же: «Ты тоже ослепительна в своём наряде, Александра»? Я уж посчитала, что нашла человека, знакомого с понятием манеры.
Она засмеялась, и мне почему-то стало не по себе. Аккуратно оглядевшись, я поняла, что нахожусь на открытом пространстве и в теории меня могут снять в любой момент.
– Слухи о тебе не врут, твоя реакция на нестандартные ситуации очень… любопытна.
– О, я уверена, вы многое во мне смогли бы счесть за нечто любопытное, – сказала я первое, что пришло на ум, ведь думать, когда тебя воротит, очень проблематично.
– Забавно, – улыбнулась она, облокотившись на колонну и доставая сигарету.
– Что?
– Твои реакции. Ты осознаешь, зачем мы пришли?
– Чтобы узнать, действительно ли батончики «Дусти-Хрусти» никогда не портятся?
– Либо?..
– Хотите заценить местные пейзажи? Тогда знайте, что тут надо тщательно смотреть, чтобы на тебя на рухнул потолок или перепугавшийся скунс. А ведь прецеденты были…
– А может, мы хотим посмотреть на координатора, укравшего массивы данных GG-8, испортившего лучшее оборудование Комиссии, исчезнувшего бесследно со всех радаров и прихватившего… Хм… Одну занятную вещь.
Она медленно начала подходить ко мне, и я услышала щелчок перезаряжаемого ружья. Я сглотнула.
Её палец в чёрной аккуратной перчатке медленно опустил наведённый на неё прицел – её прищурившиеся глаза не сводили взгляда с моих. Мне было дурно.
И тогда она тихо, опасно и почти нежно спросила:
– И что же ты скажешь в своё оправдание, координатор пять-пять-восемь?..
И меня стошнило прямо на её чёрные лодочки…
Она отскочила от меня, издав звук то ли отвращения, то ли изумления, а я, сдерживая гомеричный хохот и чувствуя, как горячеют мочки ушей, нашла в себе силы отойти подальше и рухнуть на колени.
– Сказать не могу, а наглядно продемонстрировать – пожалуйста, – хрюкнула я, проверяя, не умудрилась ли я выплюнуть вместе с завтраком карту памяти.
– Где находится шифр третьей волны? – сказала она после некоторого молчания, и в голосе её наконец появились опасные нотки.
Очень хотелось ответить рифмой, известной каждому русскому, но не хотелось бы закончить, как Пушкин, ведь я явственно чувствовала, что сейчас выступаю в качестве мишени для дартса.
– Уничтожен при переходе, – ровно ответила я.
– Лжёшь, – констатировала она.
– С чего бы мне лгать, когда жизнь на кону? Вы определённо знаете, как техника реагирует на такие… переходы. Жаль, но мне не удалось её восстановить.
– Ты определённо не из тех, кто говорит под пытками, – перестав меня гипнотизировать, наконец сказал она, улыбнувшись, заставляя мои волосы встать дыбом. – Но на каждого есть рычаг давленья, и ты не исключение… Приведите его.
Я заранее застонала, закатив глаза – этот придурок не убежал.
И конечно, скоро Пятый зашёл в помещение, как королева выпускного бала – с двумя парнями под боком, воображаемой короной и с вниманием, всецело принадлежащим ему. Правда, электрические верёвки несколько выбивались из сравненья.
– И что? – ухмыльнулась я. – Вы считаете, что наличие этого придурка как-то повлияет на целостность флешки?
Он зло сверкнул глазами – повезло, что на этого горластого надели что-то, похожее на кляп.
– О нет, – тонко улыбнулась она. – Но возможно, это повлияет на чью-то память. Ведь каждый может что-то забыть? Перепутать?
– Но не я, – насмешливо фыркнула я.
– Не будь так уверена, – неопределённо махнула рукой она. – Убейте его.
– Что? Нет! – ошалела я, когда мужчина в маске медведя направил на него пистолет.
– Ты что-то вспомнила? – с участием спросила она, заглядывая в мои глаза.
– Чёрт, да ничего не изменится, если вы его убьёте! – выкрикнула в панике я. – Флешки нет! Нет! Она уничтожена!
– А разве что-то изменится, если он умрёт?
Я посмотрела на неё, тяжело дыша – она знала, чёрт, она точно знала.
– Изменится, – медленно сказала я. – Моя память может и не вернутся.
– И что надо сделать, чтобы подстегнуть её возвращение?
Я показательно задумалась, постучав пальцем по губе.
– Оставить нас в живых? Вернуть в своё время?..
Она укоризненно поцокала, незаметным жестом заставляя убрать ружьё от головы Пятого.
– Не слишком ли неравноценно? Ты так не думаешь? – обратилась она ко мне.
– Возможно, я могла бы поработать на вас некоторое время, – заставила выдавить из себя я. Сбежала один раз, сбегу и второй.
– Не ты, – улыбнулась она.
На некоторое время между нами повисла тишина.
– Что?..
– Не ты, – спокойно повторила она. – Координаторы… У нас их хватает. Нам нужны специалисты иного рода.
– Я очень многозадачна.
– Не сомневаюсь, но, думаю, Пятый справится лучше. Тебе же… Следует отдохнуть. Наши русские коллеги очень неоднозначны в своих выводах о тебе.
– Неоднозначны?..
– Немедленное устранение или долгие пытки? Они до сих пор не могут определиться.
Внутри всё похолодело – хоть я предполагала, но всё же надеялась, что…
– Наши аналитики считают, что некоторая изоляция тебе не повредит, – улыбнулась она тонко.
Внутри всё заледенело.
– А что насчёт Пятого? – онемевшими губами выдавила я, хотя хотелось то ли выкрикивать проклятья, то ли умолять на коленях.
– А что насчёт него? – легкомысленно спросила она, стряхивая пепел.
– Он же ничего не знает, как же он будет работать? – равнодушно сказала я. – Комиссия не принимает в свои ряды кого попало, этому предшествует длительная и изнурительная подготовка. Зачем же принимать на работу неквалифицированного специалиста? Боюсь, Пятый не обладает нужными талантами – он совершенно обычный. Стрессоустойчивость на нуле, навыки выживания посредственные, ружьём пользуется как типичный самоучка. Не лучше ли оставить всё так, как есть?
– Ты и сама осознаешь, как глупо называть его совершенно обычным, – хмыкнула наконец она. Весь мой спич, во время которого я отчаянно пыталась блефовать и строить из себя невозмутимость, она смотрела на меня с лёгким снисхождением. – И забываешь, как широки возможности Комиссии.
Её многозначительный взгляд окончательно вывел меня из себя, и я с крепко сжатыми кулаками пошла к ней. Выстрел, оставивший царапину на плече, заставил остановиться, но не охладил мой пыл. Чёрт, кто бы знал, как мне хотелось выцарапать ей глаза!
Женщина неожиданно рассмеялась, так тихо и заразительно, что на моём лице ярко отразилось недоумение.
– И это знаменитая Морозова? Поставившая верх дном организацию и заставившая пересмотреть веками заведённые устои? Отрадно снова видеть бунтовщика, несущего заслуженного наказание. Не бывает исключений, не бывает и чудес. Ты знала, на что шла, и сейчас прекрасно осознаешь, какое… жалкое зрелище собой представляешь.
Она снова рассмеялась, а я буравила её злым взглядом, судорожно пытаясь придумать выход из ситуации.
– И что теперь? – медленно и напряжённо сказала я.
– Мы перестанем тебя смущать и удалимся, – хмыкнула весело она, как будто не ставила на моей жизни большой и жирный крест. – Слишком уж задержались… А кому как не тебе знать, как ценно время? Впрочем, думаю, тебе придётся многое пересмотреть за следующие годы.
Они начали удаляться, сопротивляющегося Пятого, вокруг которого возникали голубые волны, уводили тоже. А я всё не могла поверить, что происходящее – не сон. Неосознанно сделав шаг и протянув руку, я услышала предупреждающий выстрел возле меня и остановилась
– А как же последнее желание? – выкрикнула нервно я. – Неужели за годы работы на Комиссию мне не позволено даже самой малости? Боюсь, до пенсии уже не доживу!
Женщина остановилась, посмотрела на меня и неожиданно подняла руку. Амбалы, держащие Пятого, замерли.
– И что же… ты хочешь? – спросила с любопытством она.
Я не понимала, почему мне решили потакать, почему просто не убили, но не пользоваться этим было глупо.
– Хочу прощальный поцелуй! – попыталась я показать бодрость духа, хмыкнув и задрав нос. Возможно, мне бы поверили, если бы не дрожащий голос. – Вы же тоже женщина, должны понимать, как грустно быть самостоятельной и независимой! Теперь придётся заводить сорок кошек и подпевать грустным песням про любовь, так что дайте попрощаться с последним поклонником напоследок. Уж это-то можно?
Через пару мгновений напряжённого молчаний она выдавила смешок и приглашающе махнула рукой в сторону Пятого.
– Прошу…
Я медленно и осторожно подошла к Пятому, которого и не думали отпускать амбалы, несмотря на то, что он был связан так, будто под его личиной прятался Ганнибал Лектер. Подняв руку на уровень его рта и получив снисходительный кивок от женщины, я сняла с него повязку.
