Текст книги "Цель вижу (СИ)"
Автор книги: Magical evening
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
– Носишь всё ценное с собой? – насмешливо и нервно сказал мужчина.
– Всё верно, – гордо ответила я, задрав нос. – Никогда не знаешь, когда тебя возжелает медведь или волк. Увы, интерес у них далеко не романтический…
– Мне показалось, или я расслышал сожаление в твоём голосе? – как-то слишком быстро привык к моей манере разговора он.
– Как знать… – не подумав, сказала я, залезая в палатку, но, осознав, остановилась. – Это была тупая шутка!
– Очевидно, не только у тебя проблемы с юмором.
Я открыла рот, с возмущением смотря на ухмыляющегося мужчину.
– Ты!.. – запнулась я, не в силах придумать ответ.
– Я?.. – в ожидании приподнял брови он.
– Знай, это был удар в самое сердце! – патетично провозгласила я, забираясь, наконец, в палатку и слыша короткий смешок за спиной.
========== Глава 6. О трудностях понимания и странных именах ==========
***
Тепло обдало меня со всех сторон, и я только сейчас в полной мере осознала, как на самом деле замёрзла. Лежащий рядом плед привёл меня в восторг, и стоило мне спешно потянуться к нему рукой, как я услышала холодное и строгое:
– Оставайся на месте.
В недоумении обернувшись, я опять увидела дуло чёртового ружья и, уже устав дрожать и бояться, протянула:
– Серьёзно? – накатила злость, и я продолжила с куда большей экспрессией. – Ты, чёрт побери, серьёзно?! Из-за тебя я проторчала на морозе полчаса, продрогла до костей, и сейчас, когда я так хочу завернуться в плед, ты наставляешь на меня пушку и смеешь угрожать?!
– Я должен убедиться…
– Что? – перебила я. – Не прячется ли бомба под покрывалом? Что я должна сделать, чтобы ты перестал представлять способы моего убийства?
– Сидеть ровно с закрытым ртом, – сказал этот псих так спокойно, будто бы обсуждал погоду.
Я в возмущении распахнула губы, будучи слегка шокированной от таких требований, но, подумав, молча кивнула и села, скрестив ноги и подняв бровь в ожидании его дальнейших действий.
Он же удовлетворённо хмыкнул и протянул ко мне свои руки, слегка похлопывая по телу. Краска предательски залила лицо, а на уме уже крутились готовые фразочки типа: «Не там ищешь, патроны я прячу в лифчике», «Ну и как оно? Nature продукт и никакого ботокса!», «Если это предварительные ласки, то у меня для тебя плохие новости» и «О, я читала в энциклопедии, что это дружественный жест у приматов! Прости, что сразу не поняла твой уровень развития. Теперь-то я не ошибусь! Хочешь бананчик?».
Когда он закончил щупать меня под благовидным предлогом, – на самом деле, границ он не пересекал – то аккуратно поднял плед, удостоив моего плюшевого зайца, ранее лежавшего под ним, косым взглядом, – казалось, что у меня загорелись уши – и неловко накинул его на меня.
В замешательстве наблюдая, как он исследует палатку, краем глаза следя за мной, я думала, что должен был пережить этот человек, чтобы стать таким… Таким.
Когда он подцепил указательным пальцем кружевной лифчик и с усмешкой оглянулся на меня, я вместо тысячи слов показала ему язык, мысленно благодаря себя за то, что два дня назад решила выгрести из временного убежища весь хлам, в котором встречался компромат и пострашнее.
Когда палатка была исследована вдоль и поперёк, он сел напротив меня, снова смотря этим своим пристальным холодным взглядом. Вспоминая сейчас голубые глаза своего отца, в которых всегда в независимости от обстоятельств непостижимым образом горел тёплый огонёк, я с удивлением осознавала, что этот цвет может выражать и другое – эти зачатки безумия могли бы испугать меня до дрожи, если бы я не отдавала себе отчёт, что встретить других людей здесь, в условиях краха всего привычного и безопасного, невозможно.
Я подумала, пришёл ли этот человек ко мне один или с группой. Его испуг, когда он схватил мою руку, говорил скорее о первом. Но не мог же он всё это время выживать в одиночку?
Когда во мне возник этот странный порыв, я не стала противиться, только медленно подняла руку, показывая тыльную сторону ладони, и накрыла ею его, мягко поглаживая и улыбаясь.
– Знаю, что доверие заслуживают годами, – шёпотом начала я. – Но обещаю, что постараюсь не предавать твоё. Ты не один, так что смирись с этой мыслью и запомни одно…
Я медленно наклонилась к нему, томно и тихо говоря:
– Никогда, нет… Никогда-никогда…
Продолжила я уже со всем возмущением, что за короткий срок накопилось в душе.
– Никогда не трогай моё бельё без разрешения!
Возможно, ему не понравилась моя претензия, а может, на него как-то не так подействовал громкий голос на контрасте, но мою руку весьма не нежно сдавили, и он поспешил захватить в плен и вторую, то ли с раздражением, то ли с разочарованием смотря на меня.
– Это была шутка! – поспешила весело воскликнуть я, хотя никакого веселья не испытывала и в помине. – Трогай сколько хочется, я не запрещаю!
– Твоё имя, – требовательно сказал он.
– А… А-а-а! – сымитировала я свою заминку за понимающий возглас – говорить этому человеку настоящее имя я вдруг посчитала опасным. – Ты разве не слышал? Несравненная Рейчел Поллак, но ты можешь звать меня Рей!
«Как угодно зови, только не трогай, Боже мой, не трогай меня, » – взмолилась я, костеря себя последними словами за свою «гениальную» идею найти выживших людей.
– Как ты выжила? – сказал он, надавливая на запястья.
– Это что, допрос? – нервно спросила я, оглядываясь и чувствуя, как спешно крутятся шестерёнки в уме, пытаясь придумать, как выбраться из щекотливой ситуации.
– Нет, но превратится в него, если ты сейчас же не ответишь, – отрезал этот псих, следя за каждым моим движением.
– Тебе не кажется, что на первой встрече узнают друг о друге что-то другое? Например, какой твой любимый цве-е-е… – из горла вырвался сип, когда его рука, не церемонясь, перекрыла мне кислород. Стоило ей исчезнуть, как я продолжила хрипло тараторить. – Ладно-ладно, я скажу! Скажу!
Прочистив горло, я внимательно посмотрела на губную помаду, мирно лежащую за сумасшедшим мужиком, который, не подозревая о её свойствах, небрежно отбросил её в сторону, когда рылся в моих вещах. В голове за секунду созрело подобие плана, и я, пока этот псих не начал меня душить, начала медленно говорить придуманную историю, делая вид, что мне очень тяжело и волнительно подбирать слова.
– Я выжила… Выжила лишь благодаря отцу, – вживаясь в новую роль, тихо сказала я, поднимая взгляд. – Моя семья была очень богатой, а отец… Отец был серьёзно болен, и мы смогли бы вылечить что угодно, – любую заразу! – если бы его диагнозом не была шизофрения… Хотя сейчас я думаю – может, он был пророком? Не душевно больным, а наделённым даром видеть нечто недоступное? Он всегда твердил мне, что человечество вскоре должна постигнуть трагедия, а выжить смогут лишь единицы. Он говорил мне об это с восьми лет, и был так убедителен, что я… Я!..
Я показательно всхлипнула, стирая побежавшую по щеке солёную дорожку. Смотря на стену палатки и понимая, что из-за большой работы мысли у меня присутствует «погружённый в воспоминания» отсутствующий взгляд, я пыталась придумать, как его обезвредить и не потерять нить разговора.
– Это всё произошло, когда мне было пятнадцать… – многозначительно начала я, до побеления сжав пальцы на покрывале. – Он пришёл домой и вёл себя страннее, чем обычно… Громко хохотал, кричал что-то несуразное и твердил, что видел Бога. Он выгнал служащих из дома и позвал меня в свой кабинет. Когда я вошла, то увидела жуткий беспорядок – все вещи валялись на полу, на котором были начерчены странные символы… Но в центре!.. В центре лежал странный предмет… Это был маленький камень, который переливался разными цветами. Отец сказал, что это моё спасение, и оно может сработать лишь раз. Я… Я так испугалась! Никогда ещё не видела на его лице такую сумасшедшую улыбку. Он прошептал что-то на незнакомом мне языке и сказал странные слова…
Я нахмурила брови, сделав вид, что нахожусь в замешательстве.
– Что?.. Что за слова? – не вытерпел он, жадно смотря на меня.
«И правда, Саша, что? Что, чёрт подери, ты несёшь?» – пронеслось в голове.
– «Когда придёт время, отдай его особенному, и вы сможете изменить мир, » – растерянным шёпотом поведала я. – Что за особенный? И как с помощью камешка мы сможем изменить мир? Я думала очень долго над этими словами, но так ни к чему не пришла… Но чёрт!.. Когда я взяла камень в руки, то оказалась посреди полуразрушенной улицы совершенна одна. Вокруг царило запустение, и не было никого, кто смог бы мне помочь. Далеко не сразу я поняла, что я осталась совершенно одна… Одна в целом чёртовом мире!
Смахнув злые слёзы, я посмотрела на реакцию мужчины – на его лице читалось то сомнение, то робкая надежда. И я поняла: надо дожимать.
– Я сохранила тот странный камень, – продолжила хрипло я, с благоговейным трепетом и надеждой смотря на собеседника. – Возможно, что ты… Ты и есть тот особенный? Не знаю! Но прошу… Прошу тебя, хотя бы попытайся сделать с ним хоть что-то. Может, мы сможем вернуться домой?..
Я твердила, словно в бреду, растерянно смотря по сторонам. Легшая на моё плечо рука стала полной неожиданностью – я вздрогнула и с вопросом посмотрела на горящие лёгким безумием глаза.
– Где он? – решительно спросил он.
– Я хранила его в тюбике от помады… Кажется, он должен быть где-то здесь! – воодушевлённо ответила я дрожащим голосом, отвернувшись и сделав вид, что стираю слёзы.
Мужчина аккуратно взял в руку тюбик, посмотрел на меня и, увидев, как я в молящем и отчаянном жесте приложила крестик к губам, вероятно, окончательно мне поверил. Щелчок открывшегося колпачка, невнятный вскрик и звук падающего тела прозвучали для меня, как самая прекрасная музыка. Когда его тело перестали охватывать судороги, я ехидно и тихо рассмеялась, чувствуя просто невероятное облегчение от того, что моя жизнь теперь вне опасности.
Когда из горла вырвался хрюк, я поняла, что надо успокоиться. Глубоко вздохнув и стерев выступившие от смеха слёзы, я вальяжно подошла к валяющемуся телу. Наткнувшись на злой взгляд, я хрюкнула повторно.
– А ты крепкий орешек, – хмыкнула я. – Что, гондон, не ожидал?
Он с большим усердием начал пытаться пошевелить телом, и мне показалось, что, если бы его не удерживали путы, он бы закончил начатое, придушив меня голыми руками. Кстати, об удушении – я потрогала шею и нащупала довольно неплохой синяк, зло подумав, что этот хрен определённо за это заплатит.
– Полегче, ковбой, – сказала я, когда его снова ударило током за излишнюю активность, и вынула помаду-флешку из рук. Приспособить ловушку от хитрых и предприимчивых коллег на неё определённо было отличнейшей идеей. – Твои попытки ни к чему не приведут… Хотя ты меня очень веселишь, дрыгаясь, как сосиска. Так и быть – продолжай!
Он зло что-то промычал, и я, присев рядом с ним на корточки, демонстративно приложила руку к уху.
– Что-что говоришь? Хочешь, чтобы я раздела тебя догола, оставив связанным на улице? У-у-у, не думала, что остались люди, которых возбуждает связывание и голодные волки. Но если ты сейчас же не захлопнешь рот, я исполню твоё желание. Смекаешь?
Мычать – скорее рычать – он перестал, а гипнотизировать меня многообещающе – нет, и я всерьёз подумала, а не прибить его ли к чёрту прямо сейчас.
– Ну нет, если и убивать, то не в палатке же, верно? – пробормотала я под нос, смотря уроду прямо в глаза. Они у него, кстати, непроизвольно расширились, выдавая страх, и я дружелюбно улыбнулась, чувствуя, что почти отомщена. Но «почти» не считается, и я, отойдя и взяв его ружьё, направила его на спятившего придурка.
– Теперь твоя очередь отвечать на вопрос: «Как я выжил», – едва ли не урча от чувства отмщения, сказала я. И кто сказал, что месть подаётся холодной? – У меня есть предположение, что ты бессмертен. И мне очень хочется проверить верно ли оно.
Он замер, и что-то такое промелькнуло в его глазах, что я нервно подумала, что пора перестать прикалываться.
– Ты что делаешь? – в недоумении спросила я, когда он начал… тужиться? Когда вокруг него появилась голубая рябь, я поняла, что, если что-то не предприму, то мне не поздоровится. – Ты что, один из?.. Твою мать!
Не придумав ничего получше, я, никогда в своей жизни не переходившая от угроз к действию, отбросила в сторону ружьё и, взяв валяющийся термос, который я использовала вместо бутылочки, вылила холодную воду на голову мужика.
– Советую тебе перестать выполнять подозрительные действия, иначе я на тебя ещё и ромашковый чай пролью, – грозно сказала я, потрясывая термосом.
Игнорируя шокированный взгляд, я аккуратно присела рядом с ним.
– Окей, ладно, наше знакомство не очень-то задалось, – неуверенно начала я, краем глаза поглядывая на него. – И да, признаю, в любой другой ситуации я бы посчитала тебя за больного ублюдка и держалась бы подальше. Да и сейчас так считаю… К-хм, в общем, я веду к тому, что нам стоит начать сначала, поговорить, как нормальные люди, без стволов, удушения, связывания и электрического тока. Ведь я уверена, что ты, на самом деле, нормальный мужчина, просто несколько отвык от общения…
– И хочу сразу расставить границы! – вдруг вспомнила важный момент я. – Я ни за что не буду терпеть насилия, угроз, шантажа и допросов в любом виде. Я имею право на свои тайны, и я буду уважать твоё право на свои. И видит Бог, если ты посмеешь направить на меня пушку, сделать мне больно или приставать…
Наклонившись к его лицу, я сузила глаза и рассерженно прошипела:
– Я в лепёшку разобьюсь, но превращу твою жизнь в сущий кошмар!
Сморгнув и затолкав свою ярость поглубже до худших времён, я улыбнулась.
– Ну, а пока мы друзья, я буду делать всё возможное, чтобы сделать наше, э-э-э, сосуществование лучше. Так как, готов к сотрудничеству? Или будем лаяться и бить друг друга, пока смерть не разлучит нас?
Ослабив крепления на лице, я выжидательно уставилась на мужчину.
– Пожалуй, я готов попробовать сотрудничать с тобой, – сказал он расслабленно и непринуждённо, будто не валялся предо мной обездвиженной тушей.
Я важно кивнула, сдерживая смех.
– И ещё одно условие – ты ни за что не будешь ночевать в моей палатке. Не думаю, что готова терпеть рядом с собой ночью волосатого, потного и агрессивного мужика, не наигравшегося в детстве в солдатики.
– Намёк на пушку? – приподнял бровь он, ухмыльнувшись. – Я и не претендовал – истеричные дамочки с раздвоением личности меня не прельщают.
– Не истеричные, а осторожные, – назидательно сказала я, ослабляя путы.
– То есть раздвоение личности тебя не смутило? – продолжил издеваться он.
Выдавив смешок, я подавила порыв его ударить и сказала так ласково, как только могла:
– Я же о тебе забочусь, дорогой. Пусть во мне будет хоть один недостаток, чтобы тебе было спокойней. Раз ты не опровергнул ни одно моё оскорбление, то с самооценкой у тебя туговато.
На удивление он не обиделся, а оглушительно расхохотался так, будто бы услышал анекдот года.
«И ты собралась сотрудничать с этим, » – сказал бы мой друг – плюшевый заяц Димка, – если бы мог говорить. – «Ты, конечно, в отчаянии, подруга, но такие знакомые – это… перебор. Полный.»
Я бы непременно с ним согласилась, но в качестве оправдания неловко бы объяснила, что была бы не против компании любого, даже самого отпетого мерзавца, так как я явно не в порядке, раз начинаю одушевлять плюшевого зайца.
– Что же, познакомимся ещё раз? – сказала я, высвободив мужчину из плена нано-технологий и моего обаяния, разумеется. – Меня зовут Александра Морозова, и, пожалуйста, не дай мне пожалеть о том, что я рассказала настоящие имя и фамилию.
– Пятый, – хмыкнул он, никак не прокомментировав мою шифровку.
Я озадаченно уставилась на него, чувствуя, что, чёрт побери, жалеть всё-таки начинаю. «Он издевается?».
– Пятый Харгривз, – дополнил он, ища что-то в моих глазах.
– Что-то знакомое… – вдруг наморщила лоб я, активируя способность.
***
– Либо они идиоты, либо за ними стоит кто-то очень могущественный, – равнодушно сказал отец, читая газету. – А раз их не повязали до сих пор, то верно второе предположение.
Одиннадцатилетняя я сидела за стулом и легкомысленно болтала ногами, с волнением ожидая мнение отца на принесённую статью.
– Милый, мы же договаривались, никакой прессы за столом, – лёгким щебетом сказала мать – в её голосе слышалось неприкрытое волнение. – Саша, это касается и тебя. Вы не могли обсудить это позже?
– Мам, ты же знаешь, что «позже» никогда не получается, – закатила глаза я. – Папа бы опять придумал тысячу отговорок, чтобы обложиться горами бумажек.
– Эти «бумажки» тебя кормят, – ничуть не смутился он, отпивая кофе. – Настанет время, и обкладываться ими будешь и ты.
– Держи карман шире, – подняла нос я. – Буду заниматься только тем, что мне будет нравиться.
– Учитывая твои вопросы, я уже могу представить будущее, в котором ты будешь бороться со злом. Ты уже придумала супергеройский костюм, солнышко?
– Андрей, – предупреждающе сказала мама – её всегда очень нервировали разговоры, так или иначе касающиеся моей «странности».
– Это лишь шутка, – примиряюще сказал он. – Да и американскую газету за стол принёс не я. Но это весьма любопытно… Можешь представить, что чокнутый миллионер Харгривз собрал под своим началом малолетних детишек, которые на прошлой неделе предотвратили вооружённое ограбление, и не только не загремел в тюрьму, но и получил одобрение общественности?
– По-моему он их дрессирует, – возбуждённо предположила я – истории про других «особенных» всегда меня будоражили.
– Совершенно верно. Посмотри на фото – мальчишка с ног до головы покрыт чужой кровью, но выглядит не испуганным, а смущённым вниманием папарацци.
– Интересно, а этот чудила специально выбирал детей со способностью поразрушительней?
– Маловероятно. Неизвестно, можно ли их диагностировать в младенчестве. Да и следить за ним хоть как-то должны были, эксперименты над детьми в этом возрасте очень…
– Хватит! – не выдержала мать, со звоном поставив чашку на блюдце. – Дрессировка? Эксперименты? Как вы можете говорить о детях, как о лабораторных крысах?
Я пристыженно опустила голову, отец же не повёл и бровью.
– Не хочу слышать и слова об этом за столом, – категорично отрезала она. – Саша, твой интерес понятен, но вот твоё отношение… Им повезло лишь чуть меньше, чем тебе. Нельзя относиться к другим так… пренебрежительно.
– Я вовсе не чувствую пренебрежения! – горячо возразила я, смущённая под маминым строгим взглядом. – Я просто хочу сказать, что… Что!..
– Что пообщаться с детьми, убившими в столь раннем возрасте, ей не очень-то и хотелось, – насмешливо сказал отец, отпивая кофе. Не слушая маминых протестов, он продолжил. – Ты не можешь отрицать, что детская психика – пластилин. И что из них лепит этот человек, раз они так гордо и счастливо улыбаются на камеру, можно лишь догадываться. Меня волнует вопрос, почему ничего не предпринимает государство. Хотя мы живём не в Америке, возможно, старик активно пользуется пиаром, лишь бы его не лишили родительских прав. Но полагаться лишь на поддержку общественности… Нет, здесь должно быть что-то ещё.
Я зачарованно смотрела на отца – он казался мне таким умным, таинственным и взрослым, когда увлекался какой-то загадкой и легко морщил лоб. Вот бы и мне когда-нибудь стать такой! Он поймал мой восхищённый взгляд и подмигнул, – я счастливо улыбнулась – а потом примирительно сказал, чтобы успокоить задумчиво нахмурившую брови маму:
– В любом случае нас это не касается, и от нас ничего не зависит. Этим детям можно лишь посочувствовать.
– Не дай Бог, чтобы когда-нибудь… – волнительно пробормотала мама себе под нос, смотря обеспокоенно блестящими глазами на меня.
– Всё будет хорошо, – сказал отец так, будто бы знал, что по-другому быть и не может.
Тогда я не обратила внимания на их немой диалог, ведь вспомнила о том, что Наташка поделилась со мной половинкой шоколадной плитки из-за границы. И она меня ждёт, завёрнутая в бумагу, в кармане куртки. А загадочные дети Харгривз после диалога с папой утратили мой интерес и перестали волновать мою душу.
***
Я мотнула головой, отгоняя от себя забившийся в нос аромат домашней выпечки и папиного любимого кофе, и подумала, что отец был прав – эти дети неадекватны.
«Хотя этот мужчина уже не ребёнок, » – напряжённо подумала я. – «И проблемы он может доставить недетские…»
– Харгривз, – медленно сказала я, будто распробовала сладость. – Красивая фамилия… Хотя и имечко, знаешь, зачётное. Я его точно не забуду – в моей жизни я встретила четырёх идиотов, а вот ты как раз подходишь на роль пятого. Ассоциация что надо, согласись?
– Когда-нибудь я тебя придушу, – улыбнулся он так, будто рассказал дружескую шутку. А мне, учитывая недавние события, смешно не было.
– Ха-ха, – равнодушно сказала я. – Вне зависимости от того, было ли это шуткой или фактом, знай… Мне не нравятся оба варианта.
– Разумеется, твоё мнение очень важно для меня, – протянул он, закатив глаза, хотя чувствовалось в его голосе какое-то удовлетворение.
Я застонала, падая на спину и потирая глаза, восклицая в сердцах:
– Как же ты меня бесишь!
Его хриплый смех, подумала я, в целом не так уж и плох. И если он не будет предпринимать попыток меня убить, то я не против терпеть и наслаждаться его обществом какое-то время. Лишь бы это время не растягивалось на слишком уж долгий срок…
========== Глава 7. “ДаНетка” ==========
***
– Значит, ты всё наврала, – подытожил Пятый мой монолог, в котором я распиналась, рассказывая, какая я умница и красавица, раз смогла придумать способ добывать электроэнергию.
Слушал он меня с явным скептицизмом, имея при этом наглость демонстративно зевать, открывая рот явно не от величия моего гения и так явно считая ворон, что, если бы я не была возбуждена от возможности общения с живым человеком, то испепелила его силой мысли. Потому что, чёрт побери, мой уровень интеллекта настолько выше, чем у этого бомжеватого мужика, что фраза «уничтожить интеллектуально» вполне возможно приобретёт буквальный смысл!
– Наврала? – глубоко дыша, чтобы не взорваться от его невежества, медленно спросила я.
Кривая усмешка растянула его лицо, и я сузила глаза, представляя, как из костра, горящего между нами, выходит рогатый чёрт, говоря что-то вроде: «Ну нет, чувак, такой талант полного мудака не должен пропадать. Не хочешь к нам в Ад на полставки? У нас есть льготы, пенсия и печеньки.» В моей фантазии этот хмырь бы непременно зловеще расхохотался, плюнул мне в лицо и с радостным гиканьем прыгнул в портал Ада, говоря что-нибудь похожее на «Покеда, лошары!».
«Читать то фентези было не лучшей идее, » – нервно подумала я, прикладывая руку ко лбу.
– А разве нет? – подозрительно ответил он, смотря на моё изменившееся лицо. – Путешествие во времени, волшебные камни, сумасшедшие родственники… В последнее я хоть могу поверить – в тебе явно проглядываются их гены.
«Чокнутый мужчина из семейки Харгривз, славящейся полной ненормальностью, оскорбляет моих совершенно адекватных родственников, » – подумала я. – «Что будет дальше? Начальник со слезами на глазах начнёт меня умолять вернуться и признает, что он – старый козёл, не разглядевший бриллианта, Пятый начнёт танцевать балет в розовом топике и пачке, Остин уйдёт в монастырь замаливать свои грехи, а шоколад покажется мне гадостью почище брокколи и изюма вместе взятых?»
«Последнее всё же перебор…» – признала я, думая, как бы не превратить наш диалог в соревнование остроумием. – «Кто-то же должен быть умнее.»
– Ну да, мне нужно стремиться к твоему уровню адекватности. Возможно, мне стоит подглядывать за тобой, когда ты моешься? – спросила я себя, прикладывая палец к подбородку и делая вид, что всерьёз задумалась. – Но чёрт, это будет нечестно! Ты выглядишь таким дохленьким, наверняка там посмотреть даже не на что.
«Кто-то должен быть умнее, но это буду явно не я, » – сожалеюще пронеслось в голове.
– Да я и не любовался, – легко парировал тот. И я бы поверила, что мои слова его никак не задели, если бы его рука не потянулась рефлекторно туда, где ранее висело ружьё. – Если бы не знал, что биологический музей давно разрушен, подумал бы, что ты – сбежавший скелет.
– Правда? – счастливо спросила я, что он даже опешил. – Я похожа на скелет?
– Да, – осторожно ответил тот.
Моё «Ес!» заставило его впасть в замешательство, и, пока он не посчитал, что меня лучше пристрелить, чтобы не мучилась, я начала тараторить:
– Пять лет всяких диет, пять лет! Ни одна не помогала, но, кто бы знал, как я хотела осиную талию… – поведала доверительно я. – А тут всего год в условиях сурового выживания, и я сбросила даже больше, чем ждала! Хоть сейчас могу идти на кастинг в Victoria Secret.
Он явно не понял, осознала я, когда его взгляд уже грозился проделать во мне дыру. Он открыл рот и закрыл снова, прищурив глаза.
– Шутка, – неловко улыбнулась я.
– Я был прав, – вдруг сказал он, продолжив, когда увидел мою заинтересованно поднятую бровь. – С чувством юмором у тебя туговато.
«С чувством юмора туговато у твоих родителей, раз назвали тебя в честь числа. Ставлю все свои деньги, что у них была пятибалльная система оценивания в школе, » – подумала я, но мудро промолчала из-за волнения всё-таки довести его и получить по лицу.
Я пожала плечами.
– Кстати, о чувстве юмора, – вспомнила один важный момент я. – Сколько ты тут один тусуешься, раз его окончательно растерял?
– Столько же, сколько и ты? – с подозрением спросил он, растягивая гласные, и я сразу осознала свою ошибку.
– Сомневаюсь, – фыркнула я, решая, что раз сказала «а», надо договорить алфавит до конца. Кому какое дело, если он будет на другом языке? – Я здесь почти ровно год, через полторы недели буду праздновать юбилей. Предвосхищая твои вопросы скажу, что имею право на секретики. Я говорила об этом, помнишь, ещё до того, как мы стали закадычными друзьями, согласными терпеть подколки друг друга.
– И как я могу доверять человеку с таким большим багажом «секретиков»? – почти риторически спросил он, с издевательской улыбкой подаваясь вперёд.
– А что, если я скажу, что у тебя их не меньше? – ядовито ответила я.
– На каком основании? – деловито спросил Пятый, насмешливо сверкая глазами и скрещивая руки на груди.
– Даже не зна-а-ю, – протянула я, закатывая глаза. – Подозрительный мужик с примечательным имечком и фамилией «Харгривз» остаётся единственным выжившем из рода людского, имеет подозрительную суперспособность, о которой почему-то до сих пор молчит, не желая доверять сию тайну даже своей очаровательной спутнице.
– Всё-таки знает, – пробормотал себе под нос он. – Гораздо интересней моей суперспособности твоя.
Смена темы меня нехило напрягла.
«Откуда?» – в панике пронеслось у меня. – «Один из посыльных Комиссии? Шпион? Сделал вывод из собранных фактов? И за такой короткий срок? Может, он читает мысли? Надо проверить… Эй ты, Дед Мороз крашеный, ты с этой бородой похож не на Сократа, а на вонючего бомжа! Даже запах соответствующий!.. Реакция-реакция-реакция… Реакции никакой.»
Его губы медленно расчерчивала ухмылка, пока между нами царило напряжённое молчание.
– Какая суперспособность? – попыталась исправиться я, понимая, что своим молчанием подняла над головой плакат с мигающей надписью: «Да-да! Я не просто тупица, а тупица с мистическими силами! Болейте за меня на следующей «Битве экстрасенсов»!»
– Какая ты разносторонняя, – непринуждённо сказал он, пристально смотря мне в глаза. – Я имел в виду поражающий воображение талант по переводу стрелок, но вижу, что ты хочешь продемонстрировать что-то другое…
– Э, ну, я… – растеряла куда-то я свой словарный запас. – Типа это, ну…
– Не стесняйся, не держи в себе! – с издевательской улыбочкой воскликнул он, явно наслаждаясь, смотря на мои жалкие потуги воспользоваться хотя бы одним талантом по переводу стрелок. – Закадычным друзьям можно верить!
– Окей, ладно! Ты меня раскрыл! – подняла руки я, обречённо вздыхая. – Я с детства была не такой, как все… Была особенной! Моя способность приносила мне кучу проблем, потому что мой дар заключается… В троллинге.
– В троллинге? – недоумённо моргнул он, в некотором сомнении оглядывая меня. – Что это?
«Сейчас узнаешь, » – хмыкнула про себя я.
– Я питаюсь жизненными силами других людей, – таинственно поведала я. Пятый же, кажется, понял, что я не могла не опустить пару шуток на эту благодатную почву, и заранее закатил глаза. – После применения дара люди чувствуют тошноту, – от моих шуток, – недомогание, – общение со мной утомляет, ага, – и выглядят, как бледные тени себя… Таким образом, я подпитываю свою ауру, – и ухудшаю карму, – чувствую подъём сил, – сделал гадость, сердцу радость, – и становлюсь практически неуязвимой!
«Неуязвимой от ора начальства, » – добавила про себя я. – «Надо же на кого-то скидывать накопившийся стресс. Если копить обиды, говорят, прыщи повылазят.»
– В твоих словах есть хоть доля правды? – устало спросил он.
– Между прочим, во время нашего тет-а-тет я ни разу не соврала, – будучи невероятно гордой от своего умения юлить словами, поведала я.
Кажется, он не настолько глуп, как я себе напредставляла, так как посмотрел на меня с лёгкой улыбкой, сузив глаза. Всё в его выражение лица так и говорило: «Я вижу тебя насквозь», что я даже с подозрением отследила точное направление его взгляда – не смотрит ли на грудь? Как бы его даром не оказалось рентгеновское зрение. Вот уж точно – способность моей мечты…
– Предлагаю игру, – сказал вдруг Пятый, смотря на меня всё так же странно. – Задаём по очереди друг другу вопросы, на которые можно ответить только «да» или «нет». Промолчать нельзя, соврать – тоже. Играем, пока не зададим друг другу хотя бы по пять вопросов. Больше можно, меньше – нет.
– И как ты узнаешь, соврала я или нет? – насмешливо спросила я.
– Просто буду знать, – сказал он так твёрдо и уверенно, что у меня даже возникло желание проверить, не прицепил ли он ко мне детектор лжи, когда я отвернулась.
– Ладно… – подписалась я на эту сомнительную авантюру, «проглатывая» шутку про пунктик на цифре пять и начиная задумываться, как уместить тот громадный пласт вопросов от «Как ты остался в живых, мудила?!» до «А ты случайно не умеешь делать массаж стоп? Мне бы не помешали услуги профессионального массажиста!» в заданное число, да ещё и сформулировать их так, чтобы получить «да» или «нет» и не остаться в дураках. – И кто будет первым?
– Дамы вперёд, – легко уступил он. – Но у меня есть одно условие…
– Какое? – заинтересовалась я.
– Ты будешь сидеть рядом со мной, и я буду держать тебя за руку.
У меня открылся рот.
– Это ещё зачем?!
– Это первый вопрос?
– Нет!
