Текст книги "Холодные Небеса (СИ)"

Автор книги: Мафия Маффин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16. Душа демона

Абигор любил гулять по городу в одиночестве. Ранним утром это место напоминало привычную ему пустыню. Прежде, чем просыпалось солнце, демон в красном успевал обойти все окрестности клуба, и свежий воздух приводил его мысли в порядок… До тех пор, пока в них снова не появлялись они. Абигор ничего не мог с собой поделать: лица Лерайи и Агнесс сливались воедино перед его мысленным взором. Они были так похожи! Хрупкие, наивно восторженные, открытые этому жестокому миру… И обе они погибли по его вине. Стоила ли его собственная жизнь того, чтобы потерять их?

– Не думал, что увижу тебя здесь, – раздался голос слева.

Роджер поздоровался с Абигором, и тот снова натянул свою дежурную улыбку. Почему-то от осознания того, что парень должен был понимать его чувства, их ещё сильнее хотелось скрывать. Возможно, демон пытался подать ему пример стойкости и сдержанности, но к чему было всë это, если они оба были разбиты?

– Прогуливаешься один, юный Роджер? Не боишься внезапного нападения?

– Кого? – прямолинейно спросил тот, – ангелов? Зачем я им нужен? Демонов? Так разве ты меня не защитишь? Помнишь? Ты ведь предлагал.

– Кого я вообще могу защитить… – вырвалось у Абигора, и в этот момент он почувствовал, как рука Роджера ложится ему на плечо.

– Я знал. Прости за фамильярность, но я не хотел верить. Как бы ты ни старался это скрыть, я чувствовал твою боль. Потому что испытывал то же самое.

– Для меня Лерайя была, как дочь, – сняв фальшивую улыбку, вздохнул демон, – какой из меня отец, если я позволил ей умереть вместо себя? Я просто жалок.

– Нет, – отозвался Роджер, – ты знал, что идëшь на риск. Знал, что, возможно, умрëшь в битве с Гвардией и при этом отослал подальше самого близкого тебе человека… Ну, то есть… Ты понял. Я это к чему: ты сделал всë, чтобы еë защитить.

– Прости, но ты вряд ли поймëшь меня, – отвернулся Абигор.

– А ты попробуй дать мне шанс. Расскажи мне то, о чëм думаешь, а я исповедуюсь тебе. Возможно, нам обоим станет легче…

– Что ж, – тяжело вздохнув, демон поднял голову к едва светлеющему небу, будто вспоминая те далëкие по людским меркам времена, – история, которую я расскажу, для тебя будет весьма поучительна. Она произошла в ту эпоху, которую вы звали Тëмными Веками. В Британии тогда было неспокойно, и не так далеко отсюда стояла деревушка Стилбрич. Тихое и уютное место, слишком маленькое, чтобы его хотели захватить, слишком незначительное, чтобы на что-то влиять. Там жила девушка по имени Агнесс Валентайн. Даже сейчас я не знаю, с чем сравнить еë красоту. Не искусственную и вычурную, как у придворных дам, а живую и незапятнанную. Красоту загорелой кожи, тëмных волос, простого наряда… Да, я совершил ошибку, как только увидел еë. Я позволил себе влюбиться. И, как и любой влюблëнный идиот, я дарил ей подарки. Знаешь, чем может наградить демон, подобный мне, Роджер? Всем. Деревья в еë садике всегда давали лучшие плоды, пока урожай остальных поедали жуки. Ни одна молния не ударила рядом с еë домом, а сами тучи обходили еë стороной, даря благодатный дождь лишь по моей воле. Судьба была к ней благосклонна, но, увы, я не заметил, как заигрался.

– И что произошло? – спросил Роджер, когда Абигор замолк.

– Злые языки, – отозвался демон, – единственное оружие, от которого я не мог еë уберечь. Агнесс нарекли ведьмой за еë удачливость, и однажды я вернулся к ней и застал пепелище. Эти дремучие идиоты… Они схватили еë, Роджер, пытали и убили, объявив виновной в связи с дьяволом. Понимаешь… Они ведь были чертовски близки к истине. Всë, что я теперь мог любить – обугленное тело, повешенное на балке собственного дома и сожжëнное вместе с ним. И тогда я не выдержал. Стилбрич превратился в руины за двадцать минут. Следом – соседняя деревенька. За ней – ещё и ещё одна. Я убивал всех, кто мог быть причастен к этому кошмару. Разрушал всë, что напоминало мне о еë смерти. Я даже сравнял с землëй монастырь, настоятель которого был ярым сторонником охоты на ведьм. И вот тогда-то, стоя во весь свой истинный рост среди руин, языков пламени и обугленных трупов, я понял… что мне ничуть не стало легче. Ярость. Слепая ярость горела в груди, и, как настоящий пожар, она требовала больше и больше топлива, больше чужих страданий, чтобы перевесить мои собственные. Но это не могло длиться вечно. Тогда я превратился в человека, вернулся к домику Агнесс, забрал еë тело и похоронил у изгиба реки Святого Артура, как еë тогда называли. Она любила то место. Вода там, сбегая по камням, шумела в разной тональности, будто два потока общались между собой. И вот после того, как я бросил последнюю горсть земли, скрыв еë могилу, мне правда стало легче. Теперь ты понял, Роджер? Я мог бы кричать, мог плакать и злиться. Я мог бы обратить Смиттаун в руины, если бы захотел. Но от этого никому не стало бы легче. Мëртвые не восстают от наших молитв и пролитых слëз. И сама Райя не хотела бы этого. Возможно, я не до конца могу понять еë, но… Она хотела бы, чтобы мы жили и были счастливы. И мы должны уважать еë желание.

Опустив глаза, парень думал. О том, чего раньше не знал о прошлом Абигора. О том, как предвзято относился и к нему. О том, что сейчас роднило их двоих. Верно. Лерайя не хотела бы, чтобы они отчаялись, значит, погрузившись в траур, он предаст еë мечту. А этого ни за что нельзя было делать!

– А теперь твой черëд, – прервал его мысли демон, – расскажи, что тревожит тебя.

– Верно. Думаю, ты тоже имеешь право знать.

И Роджер, подняв руку, снова призвал Стигмато, объятый чëрным пламенем диск с восемью лезвиями. Глаза демона округлились, и он непроизвольно сделал шаг назад.

– Чëрт возьми, Роджер, ты хоть понимаешь, что это?!

– Бездна, – невозмутимо ответил тот, – меня просветили.

– Верно. И я знал, что мне не показалось. Видишь ли, мне лучше других знакомо чувство, которое вызывает еë приближение.

– Постой, то есть ты…

– Я видел его, Роджер. Лишь однажды, но я видел ту проклятую душу, которая несëт бремя Бездны. Ангел Аполлион.

– Аполлион? Бездна что, захватила ещё кого-то? – растерялся парень: до сих пор он по крупицам собирал данные и не мог охватить взглядом всю картину.

– А ты и не знал? – усмехнулся демон, – разумеется, ангелы ведь не очень-то любят эту историю… Один из их лидеров пожертвовал собой, запечатав Бездну в своëм теле, дружок. Они выдали это за жест самопожертвования, но в действительности не оставили ему выбора. Архангел Аполлион стал сосудом для всех семи Знаков, и если сейчас ты тоже получил эту силу…

– Сосуд не выдержал? – догадался Роджер.

– Верно. Я видел его однажды. Давным-давно, далеко в южных пустынях. Это было кошмарное зрелище, Роджер. Мы можем залечивать любые раны, восстанавливаться из кучки плоти, но он… Бездна истощила его, превратила в обугленный скелет ещё до появления вашего вида. Поразительно, что он смог продержаться так долго. Однако меня волнует не это. Ты не думал о том, куда делись остальные шесть Знаков? У такой силы должен быть наследник. Должен быть сосуд. И, боюсь, теперь он захочет забрать у тебя то, что принадлежит ему.

– Пусть только попробует! – нагло заявил Роджер.

– Да уж, – покачал головой демон, – сила меняет тебя. Но Ангел Бездны – не тот, с кем возможно драться, дружок. Если он придëт в Смиттаун, нам нужно постараться хотя бы свести к минимуму количество жертв. О победе речи не идëт.

– А когда мы на неë надеялись? – хмыкнул в ответ парень, – у тебя в планах на месяц нет героической смерти?

Абигор задумался. Слепая ярость. Поддайся он ей, – у них бы появился шанс. Сломать трость. Выпустить Красную Молнию. Напасть на Ангела Бездны. Не в лоб, разумеется, но стремительно и беспощадно. Это могло стать его последней авантюрой, но разве можно было уйти ещё более красиво?

– Запишу это в свой календарь, – отозвался демон, – иди к Натаниэлю и отвлеки его от любовных фантазий. Пусть готовится к битве. Будет чертовски весело!

* * *

А несколькими днями ранее проблемы, вызванные приходом Абаддона, тревожили других демонов.

– Чëрт возьми, Ирэ, это не называется «идëт по плану»! Что из этого ты вообще планировал? Девчонка мертва. Ангел Бездны держит путь к Шпилю. Если они с Михаэлем сцепятся, от города и камня на камне не останется. Пора сматываться! Не поторопимся – окажемся между молотом и наковальней.

Круживший по залу Вельзевул действовал на нервы собравшимся, несмотря на умиротворяюще-синий свет Коцита. Ирэ сидел за столом, перебирая пальцами игральную кость. Он действительно ошибся. Сделал ставку не на ту фигуру. Аврора оказалась бесполезна против Ангела Бездны. Может, стоило отправить «своих»?

По правую руку от Повелителя Гнева стояла девочка, точная копия фантома, сопровождавшего ученицу архангела в пустыне. Она поправляла светлые волосы с розовыми кончиками, слушая Вельзевула, пока тот не утих, и наконец сама заговорила неестественно взрослым голосом:

– Нам не о чем переживать. Нашей задачей было лишь стравить Ангела Бездны и Михаэля. И как же лучше всего это сделать? Верно, направить за головой первого преданную ученицу второго. Обострить давнюю вражду. Вполне возможно, что архангел погибнет раньше, чем мы приведëм план в исполнение.

– А что будет с нами? – возмутился Император Мух, – вы, два гения, придумали, как мы остановим разбушевавшегося Ангела Бездны? Или мне напомнить вам, что Шпиль нужен нам целым?

– На этот счёт у меня была мысль… Что, если попробовать использовать наш главный козырь? Он бы сразился с Абаддоном на равных.

Ирэ готов был признать, что понятия не имеет, как следует поступить, когда заметил качнувшуюся тень на верхнем ярусе. Кто-то внимательно слушал их спор, ловя отдельные фразы.

– А ты как считаешь, Дит? – перевëл он тему.

– У меня для Вас срочное известие, мастер, – вышел из тени ученик, – наша разведка докладывает, что через пару недель Ангел Бездны будет в столице. Однако сейчас он направляется куда-то южнее. Они сменили курс.

Это не могло оказаться простым совпадением. Ирэ встал из-за стола и надел свою костяную маску, словно объявляя, что спор окончен.

– Подойди, Дит. У меня будет важное задание для тебя. Тебе нужно будет кое-кого найти. Одного из наших давних знакомых. Его зовут Разаэль.

* * *

Две фигуры встретились в переулке, не освещаемом фонарями. Они прислонились к остывавшей стене дома и застыли, внимательно вслушиваясь. Наконец один заговорил:

– Ты всë собрал?

– Да, разумеется, это было легко, – усмехнулся второй, указав рукой на небольшой заплечный мешок.

– Я рад, что ты со мной согласен. Иди, я закончу с делами и присоединюсь.

– Не пойму я тебя, Эйб, – хмыкнула тень, – ты ведь так цеплялся за это место. Говорил, что это наш новый дом. Неужели сейчас ты готов оставить его?

– Не ты ли говорил мне, что я скучаю по пустыне? – отозвался Абигор, – мы так долго странствовали, что для меня ощущение дома стало чем-то вроде миража. Желанного и недостижимого. Здесь всë напоминает о ней, Бальт. Она умерла на улице Смиттауна, и этого не изменить. Ты ведь не станешь осуждать меня за попытку сбежать от того, что причиняет боль?

– Если ты прекратишь сам себе еë причинять, – бросил в ответ демон, – Эйб, это с самого начала было твоим желанием. Это ведь чëртова утопия! У нашего народа никогда не было своего угла, так зачем вообще его искать? Для меня дом это мои спутники, а не конкретное место. Если ты решил, что мы уходим, да будет так.

– Тогда иди. Я придумаю, как поступить с клубом, и отправлюсь следом.

Бальтазар бесшумно шагнул в тень, направляясь на запад, прочь из Смиттауна, который должен был стать ареной для битвы с древней тьмой. Абигор немного постоял, прижавшись затылком к остывающей стене, и взял курс на север. Нужно было встретиться с последним, кого ещё можно спасти.

В темноте безмолвная часовня казалась особенно величественной. Демон понимал Разаэля, выбравшего для убежища такой тихий, но загадочный уголок. Это строение само диктовало правила всем входившим. Здесь не могло быть суеты, шума и мирских желаний. Только молчание и бесстрастный взгляд Ангела Смерти.

– Что тебя заставило прийти ко мне? – послышалось сверху, стоило Абигору закрыть за собой тяжëлую дверь.

Существо, сплетëнное из щупалец, по которым бегали люминисцентные огоньки, медленно спускалось из теней под сводами. Десятки глаз внимательно следили за незванным гостем.

– Хочу предупредить тебя.

– Об Ангеле Бездны?

– Выходит, ты и сам сообразил…

– Не совсем. Ко мне пришла пешка Пепельных. Этот жуткий паренëк рассказал мне всë о грядущей битве между наследником Бездны и Михаэлем. Но они понятия не имеют, зачем Абаддон движется сюда. Они просили меня помочь.

– И что же Ангел Смерти ответил? – усмехнулся Абигор.

– Послал их к чëрту, конечно же! Повторил свою любимую песню про равновесие и непредвзятость и отправил решать свои мелкие земные проблемы самостоятельно.

– Верное решение, – кивнул демон, – но тебе нужно бежать. Абаддон идëт сюда за Роджером. Не знаю, почему, но парень стал новым носителем одного из Знаков, и он хочет дать бой. Смиттаун не переживëт этой схватки… И я скорее всего тоже. Поэтому лучше беги сейчас.

– Никогда не пойму тебя, – голос Разаэля дрогнул, – ты что, не боишься смерти?

– Как ты? – беззлобно улыбнулся Абигор, – тысячи лет ты был учеником самого жуткого из ангелов, а всë ещё трусишь? Не думай, я не осуждаю. Иди, Разаэль, и пусть небо будет к тебе благосклонно. Унеси с собой и наши тайны.

И демон, обернувшись, покинул часовню. Десятки глаз ангела же начали беспорядочно крутиться в орбитах, отражая его мечущиеся из стороны в сторону мысли.

– А истинная смелость в том, чтобы умереть, но знать, что поступил верно… Роджер, скажи, как мне это почувствовать?

* * *

Бредя на запад, Бальтазар размышлял о том, что принесëт с собой приход Ангела Бездны. Эйб, конечно же, рассказал ему всë, и о новой силе Роджера, и о его желании сражаться до последнего. Демон не мог не отметить, что мальчишка мыслил крайне опрометчиво. Так опрометчиво, как умеют рассуждать только эфемерные хрупкие люди.

Битва с Абаддоном была бы ошибкой, приговором, подписанным всему Смиттауну, но куда больше Бальтазара тревожило то, что настанет после неë. Многовековой тайне ангелов и демонов придëт конец. В современном мире скрыть сражение таких масштабов было бы невозможно. Неизбежно поползут слухи. Люди станут осмотрительнее и обнаружат десятки и сотни нестареющих существ. Уберечь их от внезапного прозрения не удастся. Не станет ли это поводом для начала новой войны?

– Как мы это допустили, Эйб? – адресовал вопрос в пустоту Бальтазар, – люди ведь почти стали для нас причиной сложить оружие. А теперь, выходит, мы перестанем скрываться и от них.

Перед его глазами снова стояла африканская пустыня. Титанических размеров сколопендра с тонкими человеческими руками и горящим черепом вместо головы. Нападающая на неë гигантская желтоглазая змея на двух ногах, похожая на бескрылую виверну. Они сражались, не сдерживаясь, и для случайного зрителя они были богами. Но времена менялись, и теперь их назовут чудовищами. Сотни и тысячи таких монстров будут биться не на жизнь, а на смерть в центрах людских городов, над их головами, не считаясь с потерями. Ведь если им больше не нужно будет скрывать своë присутствие, то зачем терять преимущество в силе? Бальтазар боялся одного: как бы неожиданная вседозволенность не привела к полной гибели человечества, когда последний виток войны вспыхнет с новой силой…

Задумавшись об этом, демон на секунду ощутил, что падает. К счастью, его нога всего лишь соскользнула в небольшую ложбинку в земле. Неглубокую, уже поросшую травой, явно оставшуюся от пересохшей речушки. Лежавшие здесь обточенные камни подтверждали эту гипотезу. Картина была крайне живописной, и это признавал даже Бальтазар, никогда не привязывавшийся к месту. Он до конца не понимал любви своего друга к холмам около Смиттауна. Почему они направились именно сюда, остановившись в опасной близости от базы сильнейшего из архангелов, врага всего демонического рода?

И вдруг демона осенило. Ответ буквально был у него под ногами. Вернее, сейчас требовалась недюжинная внимательность, чтобы заметить важные мелкие детали. Те мелкие детали, о которых говорил Эйб. Закрыв глаза, Бальтазар будто сам услышал, как когда-то вода в этой речушке задорно скакала по камням, петляя всë дальше и дальше на юг. Здесь она мелодично звенела, а там тихо шептала. Два потока общались между собой.

– Чëрт возьми, Эйб…

Высохшая речушка, на которую наткнулся демон, ещё несколько веков назад называлась рекой Святого Артура.

Глава 17. Присутствие Бездны

– Погоди, что?! Роджер, о чëм ты говоришь? Ангел Бездны идëт сюда, а ты всерьёз собираешься с ним сражаться?!

– Верно. И ожидаю того же от тебя.

– Это безумие, – вздохнул Натаниэль, – и думать забудь. Ты хочешь выступить против того, кто владеет шестью Знаками Бездны, имея в своëм распоряжении всего один!

– А я вот не упрекал тебя в безумии, когда ты, рискуя своей и чужой жизнью, спасал безвольную марионетку нашего врага, – Роджер презрительно покосился на стоявшую за плечом ангела Лючию.

– Парень, ты нарываешься! – огрызнулась она.

– Заткнись. Не с тобой говорят.

Натаниэль жестом остановил девушку, потянувшуюся за оружием. В глубине души он понимал, что Роджер прав: ради спасения Лючии он позволил погибнуть Накиру и готов был отдать собственную жизнь. Чем же план Роджера был безумнее?

– И что ты собираешься сделать? Просто ударить в лоб, как сделал с Изекиэлем? – снова вздохнул он, – не исключено, что Бездна вернëтся к хозяину, как только тот окажется рядом. И ты останешься без оружия.

– Знаешь, как раз на такой случай оружие у меня есть. И я могу тебя с ним познакомить. Выгляни в окно.

Ангел кивнул и, сделав пару шагов, буквально припал носом к стеклу от изумления. Девушка с золотистыми волосами тренировалась во внутреннем дворе, проделывая до боли знакомую серию выпадов с копьëм. Она двигалась так легко и изящно, что Нейт невольно залюбовался. Это без сомнения была она. Аврора, ученица архангела Михаэля.

– Как? Откуда? – только и смог произнести он.

– Так уж вышло, – отозвался Роджер, – она свалилась мне на голову, я еë вылечил, выходил и теперь собираюсь поставить на стражу Смиттауна.

– Поставить на стражу? – усмехнулся ангел, – ты хоть понимаешь, кто она? Это ученица самого Михаэля, воительница Аврора! Она прошла курс обучения бою в Серебряном Шпиле, почти не уступая ангелам! Еë прозвали принцессой копья. Она – первое и совершенное оружие в человеческом теле.

– Выходит, бывают и совершеннее, – вздохнул Роджер и в красках рассказал наставнику о столкновении с Дитом.

– Вот как? – нахмурилась Лючия, – Пепельная Семëрка? К сожалению, как Гвардеец, я имела довольно ограниченный доступ к информации, но об этой шайке слышала… Только вот что им нужно здесь?

– Разве не очевидно? – взволнованно отозвался Натаниэль, – Бездна. На битву стягиваются стервятники, надеясь поживиться.

– Тогда покончим с Ангелом Бездны и сразу же займëмся этой Семëркой, – отрезал Роджер, – Нейт, ты со мной?

– Я не могу позволить тебе пойти на это одному, Роджер, – опустил глаза ангел, – я сделаю всë, чтобы тебя защитить.

– А я в таком случае постараюсь защитить его, – буркнула Лючия, не ожидавшая от Нейта подобного безрассудства, – так что давай, иди на верную смерть, но помни: я сражаюсь за него, а не за твой городишко…

– Вот и договорились. Тогда я позову Аврору и Абигора, нам нужен будет план.

* * *

Пустыня осталась позади, вокруг уже мелькали города, но Абаддон не обращал внимания на местные красоты. Боль гнала его вперëд. Боль и непреодолимая жажда мести. Как только он вернëт себе контроль над Стигмато, то сполна отплатит Михаэлю!

Молох и Гамалиэль тоже притихли, перешëптываясь по ночам, когда они останавливались на привал. Демоница чувствовала, что ангел слабеет, но Бездна не подпускала еë к себе. Еë спутник всë больше и больше злился, не видя результатов. Положение Гамалиэль становилось отчаянным.

– Повелитель, куда мы направляемся? – проворковала она как-то.

– Нужно вернуть то, что мне принадлежит, – уклончиво отозвался утомлëнный долгой дорогой Абаддон.

– Дорогую Вам вещицу?

– Верно, дорогую и жизненно необходимую, – подтвердил Ангел Бездны.

Стигмато действительно оказался деталью паззла, без которой план было не завершить. Абаддон слабо представлял себе нынешнее могущество легендарного архангела, но предполагал, что в битве придëтся полагаться на все свои навыки и семь Знаков. Отсутствие одного из них, самого разрушительного, могло переломить исход боя. К тому же, Стигмато оставил на теле ангела десятки незаживающих ран, когда исчез. Только его возвращение могло это исправить. Не последнюю роль играло и то, что Абаддон не хотел давать кому-то хоть малейший шанс одолеть себя, а значит Бездна должна была принадлежать только ему! Они близко, он знал это! Тьма взывала к Тьме.

Молох сидел, сложив ноги по-турецки, и принюхивался к окружающему воздуху. Он впервые за всю свою жизнь покинул пустыню, и дышалось в этом новом месте совсем иначе. Втягивая пëструю гамму запахов, демон постарался разобраться, нравятся ли они ему. Ответ был скорее отрицательным. Сзади к нему неслышно подошла Гамалиэль.

– И как тебе эта обитель ангелов?

– Красиво. Надо признать, люди умеют создавать для себя весьма миленькие поселения… Совсем не похоже на те норы, какие мы привыкли видеть.

– Они здесь слишком гордые, – отозвался Молох, – они забыли страхи, забыли власть того, что выше их понимания. Они превратили своих монстров в развлечение. Но я обязательно исправлю это, когда Бездна будет в моих руках…

– Никогда не пойму, чем тебе так насолили люди, – усмехнулась Гамалиэль, – можно подумать, что их мнение как-то на тебя влияет.

– Не совсем, – запнулся демон, – просто я… Скажем так, я консервативен и привык к естественному порядку вещей. Лягушка съедает жука, птица съедает лягушку, тигр съедает птицу. Никто из них не протестует, оказываясь в естественной цепочке из высших и низших. Никогда не пойму человеческое желание значить больше, чем позволяет их природа.

– А не в том ли смысл, чтобы чем-то доказать свою значимость? – отвернувшись, произнесла она себе под нос, однако Молох всë услышал.

– Очнись, Гам, что они докажут? Примитивные, хрупкие и уязвимые. Они родились, чтобы занять место в цепочке между нами и зверями. У человека нет ни сил, ни права влиять на что-то действительно важное.

* * *

Между тем двое людей собирались доказать обратное, однако всему мешало вездесущее недоверие…

– Роджер, ты в своëм уме?! Объединяться с предателем мастера Михаэля и одним из самых коварных демонов? Нет уж, я скорее снова прыгну в пасть Бездне…

– Именно это тебя ждëт без нашей помощи, – язвительно заметил Абигор: ученица архангела действовала ему на нервы своей слепой преданностью и критичностью.

– Пусть лучше так…

– Стоп! Никто умирать не будет. Во всяком случае, к этому мы будем стремиться, – сгладил углы Натаниэль, – Роджер, ты уверен в своих силах? Пойми: присутствие Ангела Бездны довольно сильно влияет на людей. Ты можешь почувствовать внезапный приступ паники или даже отчаяния…

– Боятся тут только трусы вроде тебя, – бросила Аврора, со стыдом стараясь загнать поглубже воспоминания о собственном страхе перед тьмой.

– Ага, а ещё трусы выживают в чужой идиотской игре в войну, – отозвалась из своего угла Лючия: ей тоже не нравилась собравшаяся ей компания.

Надо признать, она не доверяла никому из здесь собравшихся. Ей казалось, что Роджер и Аврора получают слишком высокую оценку в глазах Натаниэля. В еë душе зарождалось что-то вроде ревности к этим хрупким и бесполезным людишкам. Однако в руках парня находилась сила Бездны, а в руках девушки – один из легендарных артефактов Шпиля. С этим приходилось считаться. Но также Лючия видела то, чего в своей наивности не замечал Нейт: холодный взгляд Абигора, будто буравивший ангела, когда тот отворачивался. И, к сожалению, она прекрасно понимала, что вдвойне была виновата в этом. При всëм своëм неоднозначном отношении лично к Михаэлю и ко всему его легиону девушка была истинной воительницей Шпиля, и чувство вины и страх ошибиться были ей чужды.

Внимательно выслушав Аврору, единственную из присутствовавших, кто сражался с Абаддоном, Абигор убедился в отсутствии у других плана и подал голос. Людям и ангелам стоило вступать в бой по очереди, начиная с Роджера, экономить силы и искать уязвимости за счёт использования разных тактик.

– Прости, парень, – улыбнулся Абигор, – но, похоже, ты опять будешь играть роль приманки.

– Не впервой, – буркнул Роджер, – а что дальше?..

* * *

Михаэль положил руку на ручку двери, но так и не осмелился покинуть кабинет. Сейчас ему ни с кем не хотелось пересекаться. Он должен олицетворять их идеал, их надежды и мечты о светлом будущем. Но как сделать это, когда ты не был честен с ними с самого начала? Что, если сейчас кто-то разглядит под этой маской истинного архангела, не похожего на тотем, которому они поклонялись?

Он подошёл к противоположной стене, отодвинул массивное напоминающее трон кресло и слегка надавил на резную деревянную панель в стене. С тихим щелчком она повернулась, образовав что-то вроде столика, а в нише загорелся холодный белый свет.

На изящной подложке лежал завëрнутый в бархат длинный двуручный меч. Легендарное оружие, ставшее символом всех серокровых, вселявшее ужас в их врагов. Архангел почувствовал, что сейчас впервые обязан пустить его в ход.

Пылающий Меч ни разу не был вынут из своих ножен, и дело было совершенно не в качестве клинка. Просто то, что было для других символом победы, самому Михаэлю напоминало о цене, которую он готов за неë заплатить. Вокруг него всегда было три тени, складывавших свои крылья подобно куполу, сквозь который не проникали сомнения. И сейчас последняя из них, Изекиэль Красноокий, вдруг исчезла. Как далеко можно было зайти? Сейчас Михаэль чувствовал, что уже стоит на краю бездны, и если внизу мелькнëт хотя бы отблеск его мечты о победе и величии народа ангелов, сделает ли он последний шаг вперëд?..

Он вспомнил, как впервые взял легендарный Пылающий Меч в руку, как пустил совсем слабый поток силы через рукоять и как ярко вспыхнул клинок. Творение Гадриэля, одного из лучших ангельских кузнецов, последнее и самое великолепное… Архангел всегда надеялся, что слухи о предательстве столь искусного мастера не могли быть правдой, но это значило бы, что он напрасно лишил жизни того, кто преподнëс ему ценнейший дар. Пылающий Меч с момента своего рождения отведал крови только одного живого существа: своего создателя.

Время сомнений прошло. Абаддон неотвратимой угрозой навис над миром, который ревностно оберегал Михаэль. И чтобы защитить этот мир, стоило пойти на любые жертвы. Отрез бархата соскользнул на пол. Настало время принять бой.