Текст книги "Umbra (СИ)"

Автор книги: Люрен.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– А Алричи не приезжал?

– Нет. Да и мы не ждали его, нам не до того было. Знаешь, я до сих пор думаю о том, как я ударил отца и наговорил ему обидных слов… Мы так и не помирились. Всё бы отдал, лишь бы увидеть его и попросить прощение.

– Ты увидишь его, – пообещала я, – Но это случится когда надо. Когда ты будешь готов. А пока не кори себя и живи честно и праведно.

Мы немного поболтали на кухне, так весело и беззаботно, словно не расставались никогда. Это так удивительно и немного странно, я убила, не моргнув и глазом, многих людей, демонов и животных, но, вернувшись сюда, я чувствую невыносимое счастье. Я смотрю на лицо матери, братьев, смотрю на старую, заставленную бочками и ящиками кухню и понимаю, что я дома. Всё-таки и у злодеев есть слабости.

Я спала на детской своей кровати, которую так и не тронули с тех пор, как я ушла. Я вдыхала запахи детства и мне становилось одновременно хорошо и грустно. И я видела то звёздное небо, которое было у меня перед глазами в детстве, и я вспоминала созвездия. Кормилица, Молочник, Подземный Король, Речные сестры… Одинокая Звезда насмешливо поблескивала над моей головой. Где-то вдали кричала ночная птица.

Утром я простилась с братьями и матерью и ушла в мир демонов. Я не задерживалась здесь, потому что понимала, что не имею права подвергать семью такой опасности. Создания тьмы неотступно следуют за мной и могут напасть на них, а я могу не защитить их. Украдкой я наложила на деревню защиту и сделала так, что в случае опасности я буду об этом знать. Надеюсь, что сработает. А если с ними что-то случится, то я лично сожгу жалкие душонки глупцов, посмевших посягнуть на мою семью. И не побрезгую никакими грязными методами. Воспользовавшись путем демонов, я добралась до Керьона.

Годы идут, сезоны меняются, а Керьон остаётся всё тем же – праздничным, многолюдным и пёстрым, с разрисованными стенами, яркими одеждами, каждодневными праздниками, огнями и цветами. Я шла вдоль берега реки, а люди шокировано и радостно смотрели на меня. Но в лицах некоторых чувствовался страх, почти животный ужас. Ведь они знали, что учеба изменила меня, что я больше не буду прежней, потому что обагрена кровью и вкусила плод тьмы.

– Госпожа Ангуль вернулась!

– Где вы были, когда были так нужны нам, госпожа?

– Как вы могли покинуть нас?!

– Так она не мертва?! Что происходит?

– С ней что-то не так… Я чувствую ауру смерти…

– Госпожа восстала из мертвых?!

– Госпожа, вы вернулись!

– Да ну тебя с твоими шуточками, вообще обалдела, – услышала я позади, но оборачиваться не стала. Я итак узнала обладателя голоса. Его величество собственной персоной, – Сначала пропала на 11 лет, а теперь заявляешься как ни в чем не бывало. Причем все, кто искал тебя, как один твердили: она мертва. Это как вообще понимать?

– А так и понимай, – я пожала плечами, – Я умерла 9 раз.

– Что?!

– Но не думаю, что тебя стоит в это посвящать. Прости, что пропала, – виновато прибавила я.

– Ты думаешь, этого достаточно?! – король схватил меня за шкирку и повернул к себе, – Тебя объявили умершей! Цайиль подстриглась в знак глубокого траура! Мелиора чуть затворницей не стала! Ты представляешь, что народ устроил?! Да он панику развёл, что теперь нам капец, потому что некому пришить императора!!!

– Извини, Аргост…

– Лучше бы ты и впрямь умерла, это было бы хотя бы уважительной причиной столь безответственного поступка! – король тряхнул меня, – Вот что мне теперь с тобой делать?!

– Прими на службу.

– Ага, чтобы ты снова пропала?!

– Я не пропаду. Обещаю.

– Ну-ну. Грош цена твоим обещаниям.

– Можно подумать, что я когда-то нарушала своё слово. Что случилось с тем веселым Аргостом, которого я знала?

– А какая у меня ещё должна быть реакция, погладить тебя по головке, что ли? Могу ещё врезать, но не думаю, что тебе это придется по душе, – король наконец отпустил меня, – Между прочим, пока тебя не было, произошло кое-что интересное.

– Что случилось?

– Война случилась. С Подзвездной Импеией, Автономным Королевством Фей и Лесных Эльфов и некоторыми кочевыми племенами. 5 лет бились. Сама понимаешь, что это несколько ужесточило меня. Не могу же я быть вечно придурком, пропивающим казенные деньги и ленящимся управлять страной.

– А как же договор?

– Лазейку нашел… Хитрожопый придурок. Но мы всё-таки победили, не без помощи северян и южан. Мой заместитель применил чудеса дипломатии и склонил нейтральных горных эльфов на нашу сторону.

– Ужас какой… Я не знала. Если бы я могла что-то сделать…

– Да сделанного больше не воротишь, – король махнул рукой, – Иди давай и объяснись перед всеми.

В общем, наделала я шумихи своим появлением. Весь город собрался вокруг замка короля. На балконе я произнесла длинную речь о причинах своего отсутствия и извинилась. Народ наш великодушный долго злиться не стал, побузил немного, поупрекал меня, что я покинула их в трудный час и разошелся отмечать моё возвращение. Чернокнижники остались подольше. Некоторые смотрели на меня с ужасом, некоторые – с восхищением. Они видели мою ауру смерти. Оракулы, как только увидели меня, поспешили ретироваться. Целители смотрели исподлобья.

С Цайиль было труднее. Кроме волос, которые теперь короткие, так называемая «боевая стрижка», в ней ничего не поменялось, морщин и селых волос не прибавилось. По-моему, она наоборот помолодела. Вместо приветствия она влепила мне пощечину, и я не стала спрашивать её, за что она так, ибо знала, за что, и понимала, что заслужила.

– Вот как ты могла? Как ты могла? – причитала меня и била по щекам, – Мы думали, что ты умерла. Взяла и отреклась от меня, ушла без предупреждения неизвестно куда… 11 лет тебя не было, на связь не выходила, что ты вообще делала? Как ты могла так поступить с нами? Как ты могла так поступить со мной?

– Прости, но я должна была. Мне надо было раскрыть свою силу, этого ты сделать не могла.

– Да? И чем же я хуже этого твоего древнего племени? Чем я хуже, чем я заслужила такое предательство?

– То племя владело древней силой… Оно помнило времена Тёмного.

– Тёмного? Значит…

– Это было племя-призрак, последний мост, связывающий нас с той эпохой. Я училась у Старой Кцель, которая знала Презренного Короля.

– Вот как. И чему же она тебя учила?

– Я умерла и переродилась 9 раз и научилась растворяться в окружающем мире. Я поглощала души и сердца демонов. Я убивала живность и жгла ритуальные костры из их костей и пила их кровь.

– Так вот почему у тебя аура такая… Но это не оправдывает твоего отсутствия.

– Я знаю.

– 11 лет мы думали, что ты мертва. 11 лет мы носили траур. Ты… Я не знаю. мне нужно побыть одной.

– А где Мелиора?

– Справа по коридору, 3 комната.

Цайиль ушла, шаркая мягкими ботинками, а я глядела ей вслед, потирая горячую красную щеку.

В пустой комнате на полу сидела Мелиора. Она смотрела в одну точку. У неё появились морщины и некоторые пряди поседели. Странно, ей должно быть не больше 30-ти…

Увидев меня, девушка бросилась мне на шею и принялась целовать меня. Я впервые видела такой порыв эмоций у столь сдержанного человека. Она повалила меня на пол. Долго мы не могли вымолвить ни слова. Она смотрела на меня и плакала, шмыгая носом, а я глупо улыбалась.

– Давно не виделись…

====== Нападение ======

Ночью я вновь боролась с собственной тенью. Её бледные мёртвые руки тянулись к моей душе, норовя схватить её, а губы скривились в хищном оскале. Я словно оцепенела, боль сковала моё тело. Повсюду раздавались предсмертные крики, хрипы и плач. Я металась в бреду, пытаясь их прогнать, и ждала спасительного рассвета. Так происходит каждую ночь с тех пор, как я переродилась. Я бегу, сама не зная от чего, гоняюсь, сама не зная за кем, спасаясь, сама не зная от чего, борюсь, сама не зная с кем, и, главное, за что. Мне не за что бороться. Моя душа прогнила, моё тело истощено черной магией, души убитых ждут меня, ждут часа, когда смогут забрать меня и терзать, рвать на части, и я знаю, что этот час наступит, знаю, что не стану сопротивляться.

Чернокнижник – фигура одинокая. Чем сильнее ты, тем острее ты чувствуешь одиночество. Когда ты приобретаешь силу, ты покупаешь билет в один конец, прощаешься со всем, что любил. Кого любил. Семья, друзья, возлюбленные – со всеми прощайся, иначе демоны воспользуются твоей слабостью и станут мучить их. Они сожгут всё, что ты любишь, и поверь мне, рука у них не дрогнет. Ты, конечно, можешь защищать их, но вечно ты так не сможешь. Ты даже себя вечно защищать не сможешь.

Я получила знания – и безумие черной бесформенной тенью крадется за мной. Я получила силу – и демоны преследуют меня, ожидая часа, когда я ослабну. Я вышла за пределы своего мира – и теперь мир демонов раскрыл свою пасть, подкрадываясь ко мне тихо и медленно. Я получила власть – и теперь души убитых и замученных мною шепчут мне на ухо проклятия, которые слышу только я. Многие ищут могущества. Многие готовы отдать за него свою плоть и кровь, тело и душу свою, но когда получают, то проклинают тот день, когда его захотели. Тёмный – сильнейший чернокнижник, но он давно потерял человеческий облик и ныне он вынужден коротать вечность между жизнью и смертью, и боги отреклись от него. Презренный Король захотел силу – и получил её, но он медленно умирал, сгорал в собственном пламени. Легендарное племя чернокнижников зависло на века между материей и духом, потерянные во времени и пространстве. Стоит ли оно того? Не знаю, не знаю.

Я стала цепной шавкой короля, достаточно одного его жеста – и я срываюсь с места, раскрыв жадно голодную пасть. Я – вожак, я – королева войны, и я убиваю и проклинаю, я завоевываю и нагоняю страх. 5 лет я веду войну, мы бьемся с горными жителями и расходимся раненные и измученные, а потом снова бьемся, и нет конца этим кровопролитиям. У жрецов раскол – одни ведут священную войну на стороне Подзвездной империи, другие – на нашей сторону, а верховные хранят молчание, они засели высоко в горах и смотрят сверху вниз на копошащихся людей, похожих на муравьев. Им запрещено вмешиваться, но я думаю, что они просто не хотят нам помогать. Даже боги отвернулись от нас, раз позволяют своим подопечным совершать такие бесчинства. А может, они никогда и не были на нашей стороне? А может, они просто нас не видят? Или, быть может, они давно мертвы?

Цайиль постигает новые ступени чернокнижия, но самостоятельно. Бок о бок мы бьемся, но не как наставница и ученица, а как товарки. Мелиора исцеляет мертвых и тает, словно свеча, давно свалялись её кудри и побледнели её розовые щеки. Бредёт она по дороге из мертвых тел – тех, что она не смогла спасти.

На шестой год моего возвращения, на главной площади, когда сжигали трупы убитых проклятиями, мы с Мелиорой, Цайиль, Аргостом и Ахель стояли на балконе дворца. У Ахель прибавились морщины, а у Аргоста поседели пряди и тело исхудало, давно его голова не касалась подушки. Плащ Мелиоры испачкан кровью, её руки – кости, обтянутые кожей. Черные волосы Цайиль развевались на ветру. Она одна не постарела и по-прежнему сияло молодостью её лицо, но её глаза были заплывшими и щеки мокрыми от слёз. Она билась против собственного племени и сошлась в битве с собственными родителями. Своими руками она убила их, и теперь они, сжатые в кулаки, дрожат, костяшки побелели, виднеются царапины от ногтей.

– Сколько будет продолжаться эта война? – спросил самого себя король, – Сколько людей мы потеряем?

– У нас нет другого выхода, – сказала я, – Либо мы, либо нас. Император очень хитрый и подлый тип. Я успела за эти 5 лет изучить его. Он знаком с древней магией. Магией Тёмного.

– Значит, он равен тебе, – пробормотал король.

Я схватилась за голову. Боль пульсировала у меня в висках. Я поняла, что они посмели.

– Что случилось, Ангуль? – обеспокоенно спросила Мелиора, – Мне всё-таки не удалось снять с тебя проклятие императора?

– Нет, нет, с проклятием всё в порядке, – процедила я сквозь зубы, – Мне нужно в свою деревню. Немедленно.

– Я пойду с тобой, – вызвалась Цайиль.

– Нет, ты останешься здесь, – отрубил король, – Я не могу лишиться двух лучших чернокнижников сразу.

– Тогда я пойду, – вставила Мелиора, – И даже не вздумай мне препятствовать.

– А ты иди, – разрешил король, – Тебя подменят. И постарайтесь вернуться живыми.

Мы кивнули и исчезли. Я протащила Мелиору по пути демонов, честно говоря, я не знала, получится ли у меня, но думать было некогда.

Через секунду мы стояли на знакомой мне тропинке, Мелиора придирчиво оглядывала себя, пытаясь счистить с себя тёмную энергию. Я оценивающе оглядела местность.

Дома и садики полыхали черным пламенем, его языки тянулись с небу, затянутому кроваво-красными тучами. Тут было раздолье для смерти, демоны разгуливали вокруг, и их было очень много. Я рванула в ближайший дом. Там жил вдовец моей сестры. Внутри пахло гнилью и просроченной едой, а также смертью – запахом, сопутствующим мне вот уже много лет. У этого запаха множество оттенков, но я узнаю его сразу. К нему примешивалась трупная вонь и запах чего-то очень-очень старого. Так пах демон. Я спустилась в подвал. В дыму сидел старик, исхудалый, с сальными волосами и бородой, покрытый бородавками и язвами.

– Ты какого черта здесь заперся? – накинулась я на него, – А ну-ка руки в ноги и бегом отсюда!

– Нет! – просипел вдовец, – Я погибну вместе с этим домом!

– Перед женой своей артачиться будешь, а сейчас делай, что велят! – Я схватила его за руку и резко дёрнула, чтобы он встал. Тот выдернул её и посмотрел на меня исподлобья, – Не строй из себя капитана корабля! Новый построишь (когда я почищу это место, разумеется). А ну не сопротивляться, кому говорят!

В итоге мне пришлось тащить его на себе. Он вяло сопротивлялся. Вскоре мне надоели его стенания и я вырубила его. Взвалив его на плечи Мелиоры, всё это время тихо следовавшей за мной, я наложила на неё защиту и побежала искать демонов.

– Найди людей и уведи их отсюда как можно дальше, – бросила я ей, – Не вздумай строить из себя героиню. Я не знаю, выживу ли я сама, не говоря уже о тебе.

Я бежала по дороге, оглядываясь по сторонам, но видела лишь сгоревшие дома и деревья. Кое-где были корзины, бочки, колодцы, статуэтки, игрушки. Я пришла в настоящее бешенство.

А потом я увидела самих жителей. Они, кучкуясь, стояли за спиной у знахарки, которая изо всех сил сдерживала демонов.

– А эти что тут делают? – охренела я, – А ну уведи их отсюда, а то сдохнут, и глазом не моргнёшь!

– Ангуль? – изумленно уставилась на меня знахарка, – Что ты тут делаешь?

В этот момент её щит ослаб. Я отпихнула её и попыталась его наладить, но было уже поздно – демоны прорвались. Почти все полегли замертво.

Ну чего ты стоишь, давай, помоги мне!

Это безликие слуги. Они слабые, но их слишком много, и вся беда в том, что их можно создавать до бесконечности. Нужно победить их вожака.

И кто же их вожак?

Я возьму его на себя. Только подпитывай меня.

Хорошо.

Мой давний друг, безымянный демон, самый первый демон, которого я встретила, стремительно вырвался из меня и полетел в небо.

– Так, ты ведь чернокнижница, да? – спросила я у оклемавшейся знахарки.

– Нет, я только печати умею ставить и щиты... – пролепетала та.

– Эльфийская магия? И как я сразу не поняла? – хмыкнула я, – Валите вы отсюда, не-маги, ради всего святого... Ай, ты полегче там!... Ради вашей же безопасности!

– М-мы не можем... – заикаясь, сказала девушка, – Мы заперты в этой деревне...

– А я не могу ходить, – пожаловался мальчик, – Я ногу сломал!

– Тогда не мешайтесь! – прикрикнула я.

Демоны окружили нас. Я поднапряглась и уничтожила их. Мой фамильяр рыскал в округе, выискивая того, кто стоит на всем этим. Затем он взревел, и страшный рокот пронесся по округе, аж кусты полегли. Остальные зажали уши, а я и бровью не повела. Демон звал демона. И тот явился на зов, ибо они всегда на него являются. Явился и взмыл вверх вместе с фамильяром. И высоко в небе развернулась настоящая битва, битва титанов, битва двух могущественных демонов. Они дрались подобно разъяренным зверям. Захватывающее было зрелище. Кровь дождем проливалась на землю и рёв оглашал округу. Я чувствовала, как силы уходят от меня. Оставалось надеяться, что их хватит. Знахарка из последних сил сдерживала натиск последних слуг. Эти были посильнее. Быть может, они были вовсе не безликие, я не не знаю, ибо не задумывалась, я была поглощена битвой.

Барьер пробит. Знахарка пала замертво, обескровленная и пустая. Люди испуганно прижались друг к другу. Внутри у меня всё похолодело. Среди них были моя мать и братья.

К нам подбежала Мелиора с ребенком и вдовцом.

– А они тут зачем? – прошипела я, – Я разве не ясно выразилась увести их в безопасное место? Или у тебя какие-то свои представления о безопасности?

– Они нас не выпускают, – прогудела Мелиора, – Вокруг деревни стоит барьер. Разрушающего типа. Попытавшийся его преодолеть растворится на месте.

– Ясно, – буркнула я, – Тогда помоги знахарке с щитом. Не дай демонам добраться до этих людей.

– Но я не умею... – начала Мелиора.

– Значит, научишься! – рявкнула я.

Ангуль, силы на исходе. Мне нужно ещё.

Если я ещё тебе дам, то отключусь. Я еле на ногах стою.

Тогда используй для этого другого чернокнижника.

А ты видишь здесь другого чернокнижника?!

Есть один. Младенец. У него много силы. Печать ты легко сломаешь. Действуй, если хочешь спасти этих людей. Либо одна жизнь, либо все.

В тот момент я не раздумывала. Я включила зрение чернокнижника и нашла его. Совсем маленький, грудной, но у него было много тёмной энергии, которую печать с трудом сдерживала. Я вырвала его из рук матери и сломала печать. Фамильяр стал вытягивать из него силу. Этого хватило, чтобы ранить врага, но не более.

– Что вы делаете?! – со стенанием набросилась на меня его мать, – Вы же пришли спасти нас, так зачем убиваете?

– Нет другого выхода. Либо несколько жизней, либо жизни всех. Третьего не дано. Если бы было давно, я бы не пошла по пути убийства, поверьте мне.

Но я и сама не верила собственным словам, как я могу заставить кого-то поверить мне?

– Я не могу, у меня не получается! – крикнула Мелиора, – Их слишком много!

– Сделай что-нибудь! – вторила ей знахарка.

Ещё нужна энергия.

– Так, знахарка, колись, кто ещё тут чернокнижник?

– Да вроде нет таких...

Сойдет и обычный человек. Быстрее, время на исходе.

– Нужен доброволец, – объявила я, – Понятное дело, никто не захочет... Не смей трогать мою мать, грязный паршивец!... Но всё-таки... Кому сказано, не сметь!!!

Самая сильная энергия у твоей матери и брата, который сломлен горем.

Ты вообще в своём уме такое предлагать?! Я же ради них сюда примчалась!!!

Демон сомкнул зубы на горле фамильяра. Кровь брызнула прямо на меня.

Так уж и быть, забирай мои силы. Хоть все. Но не смей трогать мою семью.

Если ты упадешь в обморок, то мы потеряем связь. Этого допустить ни в коем случае нельзя. Ты нужна здесь живой, Ангуль. Ты должна защитить эту деревню.

Я пришла защитить свою семью, но ты предлагаешь ей пожертвовать... Тогда ради чего я сражаюсь? Что я защищаю?

Раздался пронзительный крик Мелиоры. Но даже сейчас, истокая кровью, почти лишившаяся своих жизненных сил, она защищала жителей деревни. Она принимала на себя удары, но ей не удавалось спасти всех. Матери и отцы встали на защиту своих детей. Они встали рядом с целительницей, напрягая остатки сил, освободившихся из-под сломанных печатей. Дети плакали. Родители падали замертво.

– Что он говорит, Ангуль? – спросил меня Миоло, – Чего ты зависла?

– Он предлагает выбрать, кем пожертвовать. Выбрать между матерью и Андуло.

– Я готов пожертвовать собой, – вызвался Андуло, отхаркиваясь и отбиваясь от двух демонов, – Я готов отправиться к Лесхо и детям.

– Даже не думай об этом, я этого не позволю!

– Я должен был умереть, ещё тогда, во время эпидемии! – закричал дрожащим голосом Андуло.

– Ты ведешь себя, как последний идиот, – вмешалась мать, – Лесхо бы никогда не позволила тебе так говорить. Она любила жизнь.

– Мама...

– Даже не пытайся меня отговорить, Гули, – мать упрямо подбоченилась, – Я уже старая, мой путь здесь давно завершен. А вы молодые, вам ещё жить да жить.

– Мама!

– Не мамкай! Ты должна спасти деревню! Ты должна спасти братьев! Ты должна спасти себя!

– Мама!!! Я пришла защитить вас, я не собираюсь вами жертвовать!

Фамильяр захрипел. Я почувствовала, как смерть подступилась к нему, неуловимая и всегда неуместная. У Мелиора кончились силы. Она заслонила собой Миоло. Это было последнее, что ей удалось сделать. Она упала на землю и больше не сопротивлялась демонам, высасывающим из неё душу.

– Действуй! – рявкнула мать, – Я не боюсь смерти! Отпусти меня наконец, несносная ты девка!

– Мама, я люблю тебя, я не хочу жертвовать тобой! – чуть не заплакала я.

– Я тоже тебя люблю, доченька. И не могу позволить тебе умереть.

– Если ты меня любишь, то почему говоришь такие жестокие слова?

Ангуль, не время прощаться! Давай быстрее, сейчас каждая секунда на счету!

– Потому что я должна. Если моя смерть может кого-то спасти, то я готова.

Ангуль... Я сейчас умру. Пожалуйста... У тебя последний шанс.

Я сделала это. Сделала, зажмурив глаза. Но даже это не помогло, и образ её будет преследовать меня до конца дней. Фамильяр впитывал энергию моей матери, словно губка. Раны на нём затянулись, он напал на возликовавшего было врага с новыми силами и с новой яростью. А мать покидали силы, она иссыхала на глазах. Я этого не видела, но чувствовала всем моим нутром. Из всех убийств, совершенных мной, это самое ужасное, и я бы всё отдала, лишь бы не совершать его. Я была опустошена. Я действовала, как в тумане. И мне было уже всё равно, погибну я или нет. С животным бешенством я напала на слуг и убила их, поглотив их души и сердца. Их тёмная энергия переполняла меня, клокотала и кипела во мне, я убивала и убивала, и безумно хохотала, как типичный злодей из уличных театральных представлений.

В небе сверкнула молния и раздался гром. Энергия рассеялась по небу, как круги по воде. Враг был повержен. Уставший и измученный фамильяр вернулся ко мне. Я ходила вокруг и снимала барьер, тёмные заклинания, чистила местность от вонючей демонической ауры. Потом я сняла проклятия с жителей деревни. В сознании были только Миоло, Андуло и вдовец. Остальные были в бессознательном состоянии, но их жизни ничего не угрожало. Они пролежат в коме примерно несколько недель, а потом отмучаются от последствий несколько дней. И всё будет в порядке. Заживут как и прежде.

Убедившись, что всё в порядке, я дала волю эмоциям. Я опустилась на колени и зарыдала, как маленький ребёнок. Я плакала навзрыд, во всю глотку, срывая голос, слёзы и сопли падали на землю, пропитанную кровью, и я даже не утруждалась сморкнуться или вытереться. Мне было решительно всё равно. Мне было всё равно вообще на всё. Я каталась по земле и била по ней кулаками. Я билась головой о землю и проклинала всё на свете. Жаль, что фамильяр не оставил от демона ничего, уничтожив и его душу. Я бы так поиздевалась над ней. Я бы мучила его так, что любой демон позавидует. Что даже Тёмный по сравнению со мной будет белым и пушистым.

Ко мне осторожно подошел Андуло.

– Ангуль... Прости, это я должен был умереть.

Я поднялась и, едва держась на нетвердых ногах, влепила брату пощёчину.

– Да как ты можешь такое говорить?! Как я могу выбирать между вами?! И это не ты виноват, а я! Это из-за меня демон напал на деревню! Он хотел поиграть на моих чувствах, потому что знал, что это моя слабость! Это всё из-за меня! – я, повысив и без того срывающийся от крика голос, обратилась к жителям деревни, – Слышите?! Это из-за меня ваши друзья и родные погибли! Я заслуживаю ненависти!

Теперь пришел черед Андуло бить меня по щеке.

– Ты спасла нас, Ангуль.

Люди собрались вокруг нас и принялись утешать нас. Соседи пообещали помогать нашей семье и оплатить похороны. Многие плакали.

– Но я... Я убила ребенка и собственную мать. Почему вы...?

– У тебя не было другого выхода, – тихо сказал дед, – Я когда-то сам был магом. Мне пришлось пожертвовать свои братом, чтобы спастись самому. Иначе мы бы оба погибли.

– Теперь ты понимаешь, почему мы не хотим заниматься магией? – спросил Миоло, – Вот именно из-за этого. Плевать на способности, карьеру и могущество. Мы не хотим терять дорогих нам людей.

– Это из-за меня... повторила я, – Из-за меня с вами случилась беда. Мама...

Андуло обнял меня и прижал к себе. Я дала себе волю и вновь заплакала.

– Будь сильной, Ангуль. Будь сильной ради мамы, – сказал он твёрдым голосом, который подействовал на меня успокаивающе. Но подняв голову, я увидела слёзы на его щеках, – Люди умирают, занимаемся мы магией или нет. Смерть частая гостья в мире живых. Это закон мира, пусть несправедливый и жестокий.

– Тогда в бездну этот мир, – глухо сказала я, – В бездну этот мир, если тут так много смерти. Отец, Умбре, сестры, Айхея, Лесхо, мама... Я не выдержу больше ни одной смерти. Чернокнижники питаются болью... Но мне от боли плохо! Я ненавижу страдания! Я ненавижу, когда мои родные умирают!

– Я знаю. Я знаю...

Мы с Миоло и Андуло стоим на берегу моря. Лодка с телом матери отправляется в дальнее плавание. Мать всегда любила море. Она давно хотела отправиться в дальнее плавание, и вот её мечта исполнилась...

Прохладный ветер развевает наши волосы, принося с собой запах соли и водорослей. Босые ноги увязают в песке. Мы глядим вдаль, на то, как мать исчезает в морской дали. Солнце отражается от водной глади. Глазам больно.

Мы бредём молча по теплому песку, храня молчание. Я, Миоло, Андуло. Вот что осталось от нашей большой дружной семейки. Легче мне не стала, но по крайней мере я перестала захлёбываться болью. Эта рана никогда не заживет и горечь утраты будет сжимать меня тисками, а мать сниться каждую ночь. Ведь боль – это то, что делает тебя человеком. От человека до чудовища один шаг – шаг по мосту из боли и любви. Демоны и духи не страдают. Демоны и духи не любят. А человек всё это чувствует. Это и делает его таким удивительным.

====== Последний бой ======

Мы с Мелиорой остались на две недели помогать деревне восстанавливаться. Она исцеляла больных как могла, хотя сама не до конца восстановилась после битвы, а я снимала остатки проклятий и накладывала всевозможные защитные заклинания. Было трудно без знахарки, которая умела ставить щиты, поглощающие магию. Ума не приложу, где она этому научилась, эльфов же фиг заставишь сделать что-либо.

Я чувствовала пустоту в сердце, без боли и горечи. Словно все эмоции из меня выкачали. Меня преследовали кошмары и вновь я изо сна в сон боролась со своей тенью, но не чувствовала ничего. Раз в день я приходила на пляж и глядела в морскую даль, пока прохладный ветер продувал меня насквозь, а голубые волны приносили ракушки и круглые камешки. Иногда мне хотелось, чтобы меня загипнотизировала сирена, как в рассказах бывалых моряков, и утащила меня на дно морское, дабы волны сомкнулись над моей головой и водоросли служили моей постелью. Смерть мне казалась избавлением, но это несбыточная мечта, ибо даже жнец отрёкся от меня, врата божественных садов для меня навсегда закрыты. Остаётся надеяться, что моя семья там, играет в тени деревьев и срывает вечно спелые плоды, и сопутствует им щебет птиц. Пусть хоть какая-то справедливость. Хоть немного. Хотя бы щепоточку в этом глупом и безумном мире.

Осень подходила к концу, а это значит, что скоро начнется зима и мокрый снег покроет грязным одеялом мертвую землю. Жители собирали остатки урожая. Золотые бескрайние поля превратились в вспаханную землю с редкими снопами. Мельницы работали беспрерывно, то тут, то там виднелись большие корзины с виноградом. Заборы украшали оберегами и цветами. Жители провели ежегодный обряд жертвоприношения, вознесли молитву богам и встретили зиму готовыми. Впрочем, зимы у нас тёплые, снег быстро тает. Врят ли мороз приударит, как в тот раз. Но всё-таки климат в нашем регионе холоднее, чем в остальных, надо быть готовыми ко всему.

Как раз в конце осени со мной связался король и приказал мне тащить свою задницу обратно в столицу, причем немедленно. Убедившись, что моя защита работает как надо и что все вылечены от последствий проклятия, мы с Мелиорой телепортировались в Керьон, во дворец Его величества. Он сидел в тронном зале.

– Я с тобой только с 30-й попытки связался, это что такое вообще? – ворчливо спросил он.

– Я спасала свою семью, – сухо сказала я, – И мне пришлось пожертвовать собственной матерью.

– Извини, я не знал… – упавшим голосом сказала король, – Но сейчас ты должна собраться с духом. Завтра должно пройти собрание. Придут представители союзных стран. Пора положить конец этой войне. Мы итак слишком много потеряли.

– Хорошо, – я склонила голову, – Что-то случилось в наше отсутствие?

– Нет, пока всё мирно. Подзвёздная Империя зализывает свои раны. Вы пока отправляйтесь спать, на то на вас лиц не видно.

– Не видно? Что значит не видно? – Мелиора принялась ощупывать своё лицо, – Странно, Ангуль же вроде сняла все проклятия. Или ты что-то проглядела? Есть иллюзорные проклятия выборочного типа, они активируются в зависимости от…

– Прекрати, Мелиора, – перебила её я, – Сколько лет прошло, а образные выражения понимать так и не научилась.

– А… Это… – разочарованно протянула Мелиора, – У вас слишком абстрактное мышление… Моё более конкретизировано. Ладно, я пойду спать, мне нужно энергию восстанавливать. Здоровый сон – это очень важно.

Я последовала её примеру и отправилась спать.

Я тонула в мягкой постели и смотрела в звёздное небо, видное через большое окно. Скоро это небо затмится новой войной, очередная битва вспыхнет, молодые маги пойдут умирать непонятно за что. А видела множество битв и все они были одинаковыми. Две армии схлестнулись в кровавом поцелуе, скрестились магические кинжалы, вспыхнули заклинания и полилась рекой кровь. Трубят маги боевые песни, идут на верную смерть за освобождение страны, за защиту своей семьи и друзей, за мир. И падают они замертво на землю. Тихо пробираются сквозь ряды целители, и умирают, не успевая долечить очередного беднягу, умирают, защищая другого человека, и они так и не узнают, что умерли-то зря и никого не спасли. И вот мы падаем духом, и кто-то, едва держась на ногах, опираясь дрожащими руками о землю или камень, дрожащим, нетвердым голосом, из последних сил, поёт гимн. И его остальные подхватывают. И снова, и снова мы бьёмся, и расходимся, дабы зализать раны и схлестнуться вновь. Все говорят: за освобождение, за ресурсы, за мир, но на деле-то они бьются ради битвы и убивают ради убийства. Если убрать все благородные мотивы, то останется обыкновенная бойся, мясорубка. Война помогает выплескивать людскую злобу и ярость, годами копившиеся в них. Люди теряют остатки человечности, и я вижу не лица, а лишь хищные оскалы и горящие бешенством глаза. А я лишь хожу и собираю витающую в воздухе ярость, ненависть и ауру смерти. Когда другим плохо – мне хорошо. Когда мне плохо – мне хорошо. Когда другие слабы – я сильна. Когда другие умирают – это прибавляет мне года. Ненавидьте меня, и я буду купаться в вашей ярости. Умирайте, и я не протяну вам руку помощи – я увязну по шею в вашей крови и не дрогнет моё сердце, будь ты стар иль млад. Тогда почему, когда я вспоминаю угасающий взгляд отца и Лесхо, ледяное прикосновение замершей руки Умбре, предсмертный крик детей и упрямо сдвинутые брови матери и блеск слез в её глазах, я чувствую, как внутри меня бездна раскрывает свою пасть, грозясь засосать всё? Отчего, когда я вижу кудрявую черноглазую девушку или парня, мне хочется, чтобы он исчез и не вызывал смутные образы, пытающиеся всплыть из моей памяти? Отчего, отчего мне хочется пронзительно кричать?