Текст книги "Королевская игла (СИ)"
Автор книги: ЛуКа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 10
Солнце позолотило рассыпавшиеся по подушке рыжие локоны, скользнуло на лоб и глаза. Смежив веки, Оталия повернулась на другой бок. Вытянув руку, попыталась нашарить на тумбочке чашку с водой, но пальцы прикоснулись к чему-то горячему. Она долго разглядывала обнаженную грудь Скальда – некромаг ровно дышал, пока девушка смотрела на темные волоски, белесые шрамы и выпуклость пентаграммы. Пальцы замерли над рисунком, и Оталия осторожно приложила их, чувствуя биение сердца. Она закрыла глаза и уткнулась в мужское плечо, вдохнула древесный аромат, ощутила, какая, оказывается, у Скальда нежная кожа.
– Как ты себя чувствуешь? – хрипло спросил он, не открывая глаз; судя по всему, некромаг давно проснулся.
Скальд действительно очнулся от солнечных лучей раньше Оталии. Вечером ему было не до штор, после холодного душа, он посидел у камина, немного выпил, чтобы успокоиться. Оталия крепко спала, временами вздрагивая. Несколько минут Скальд наблюдал за ней, оставив опустевший стакан, присел на краешек кровати и погладил принцессу по спутанным волосам. Стоило лечь рядом, и Ота прижалась к нему всем телом, больше она не дрожала, но все равно продолжала ворочаться, то сворачиваясь клубком, словно маленький рыжий котенок, то распластываясь подобно морской звезде. Усмешка тронула губы некромага, и он тоже уснул.
– Если ты скажешь, что вчерашний случай в гробу мне привиделся – я поверю, – ответила Оталия и поднялась с подушки. Одеяло соскользнуло, открыв обнаженное тело солнцу. Принцесса прижала ладошки к груди и бросила взгляд на Скальда, некромаг по-прежнему лежал с закрытыми глазами.
– Я телепортирую тебя в учебный корпус, – предложил он.
– Х-хорошо, только… я могу воспользоваться твоей ванной?
Мужчина кивнул. Принцесса подхватила с кресла одежду и скрылась за дверью. Стекающая по голове вода, аромат мыла взбодрили ее. Вспоминать вчерашнее приключение совсем не хотелось, «Должно быть, кто-то решил пошутить… по-черному», – гневно думала она, вытираясь полотенцем. Расчесала пальцами волосы, те мигом высохли, подхваченные магическим порывом. Со снятием печати Оталия быстро наловчилась управлять магией. Стоило как следует что-нибудь представить, и волшебство могло окутать ее с ног до головы: начиная от нарезки трав ножом (под присмотром принцессы) до передвижения тяжелых предметов, даже манипуляции с природой оказались не такими сложными, как Оталия раньше думала. Преподаватели всегда повторяли студентам: «Воображение и есть тот рычаг, которым необходимо управлять, чтобы магия вас слушалась. Представьте, как нитка вдевается в игольное ушко, подшивает наряд или же пуговицу. Вы делаете это практически по щелчку пальцев, манипулируя магическими потоками, наблюдая за ними и отдавая мысленный приказ. Нельзя просто так пожелать, чтобы появился чайник с чаем, но если поблизости есть подручные средства – вода и чай, то почему бы не заварить? Воду можно подогреть с помощью магических кристаллов и даже взглядом, хотя это требует больших усилий. Мановением пальцев и добавив энергии, а главное, желания, вы можете заставить землю разверзнуться под ногами ваших врагов. Конечно же, чтобы создать масштабную щель, необходимо обладать достаточным магическим потенциалом, развивать его и природный дар. Кто-то с рождения идет к званию сильного мага, а другой всю жизнь только и сможет, что колдовать над чайником».
Разгладив складки на платье и убрав следы земли, Ота вышла в комнату. Скальд делал бутерброды, на столике у камина стоял чайник и молочник с чашками.
Ота подошла к некромагу: на тарелке лежало три поджаренных ломтика хлеба с листьями салата, поверх которых желтели круги яичницы и ломтики сыра.
– Видела, кто тебя толкнул? – глухо спросил Скальд и хрустнул огурцом.
– Нет, все что помню – толчок в спину, но одна подозреваемая имеется, – она забрала тарелку и принесла в комнату, устроившись перед камином и поедая бутерброд. Такого блюда Оталия не пробовала, особенно в исполнении Скальда.
– И кто же это? – чародей устроился напротив и разлил чай, добавив себе и Оте по кусочку сахара.
– Мне кажется, пассия Ирэна, это некромаги, у которых ты вчера проводил занятие.
– И почему ты так решила? У тебя были стычки с Оливией?
Принцесса покачала головой, запомнив имя. «Оливия, значит». Ота привыкла к женским склокам и даже дракам: порой сестры дергали друг друга за волосы, вырывая клочья, царапали ногтями, портили наряды. Обычно служанки успевали растащить их по углам, и самой бойкой всегда была Алида. Алана дразнила младших, отбирая у них игрушку, и улыбалась, наблюдая, как Лина и Эсти плакали, умоляя вернуть куклу или медведя. Одетт наоборот избегала стычек и готова была подставить вторую щеку, лишь бы от нее отстали, а Оталия смело давала сдачи, не боясь испортить лицо. «Уж я бы подпортила твою ровную кожу, чтобы нос стал как оливка», – подумала она, стиснув бутерброд зубами.
– Скальд, я может, и невинная принцесса, взращенная в тепличных условиях, но все же девушка и вижу то, чего не подметит мужчина, – пробубнила она.
– И что же такое ты увидела, проницательная моя? – также жуя, спросил Скальд.
– Когда Ирэн стоял возле меня на кладбище, я разглядела лицо Оливии, а потом она его под ручку взяла и стрельнула глазками. Обычная ревность, вот она видимо и решила поквитаться, больше некому. Только куда дела мою крапиву – непонятно, если сожгла или выбросила, я ей устрою… А может, на крышке гроба остались отпечатки? След магической ауры…
– Нет, занятие проводилось в перчатках. Тех, кто не сумел вызвать духа, я заставил собирать слизней в подземелье Виверны. Мне тоже интересно, куда она дела труп. Гроб-то заказали…
– Да уж, чего добру пропадать, если деньги уплачены, – она резко замолчала, сверля колыхающееся в камине пламя. – Как ты нашел меня? – их взгляды встретились.
– Услышал.
Позже, когда Ота исчезла в портале, Скальд набросил плащ и отправился на кладбище. Располагая свободным временем, он еще раз осмотрел вчерашнюю могилу, гроб и землю вокруг, заметил висящий на веточке крапивы черный волос. Вечером ему было не до того, а сейчас Скальд убрал улику в стеклянную пробирку и положил в карман.
– Но где же труп? – и он нашел его, тот лежал прислоненным к склепу неподалеку в густых зарослях шиповника, такого не сразу увидишь. Рядом валялся обугленный мешок с остатками крапивы. – Все старания насмарку, зря только руки обожгла, – Маг поднял труп над землей, и тот проплыл в гроб. – Пора баиньки.
В кабинете он свернул найденный волос в кольцо и, сжав в руке, закрыл глаза, вызвав в голове образ Оливии. Стоило нащупать пульсацию жизни в общежитие, и он осторожно, с точностью хирурга вскрыл защиту ее комнаты, а затем и ауру. В висках застучало и слегка сдавило спазмом, но он быстро прошел. Скальд видел роковую красавицу-некромагиню Оливию Вайнер. Девушка сидела перед зеркальным столиком в ночной сорочке и давила прыщ на подбородке. В зеркало брызнула желтоватая жидкость, и Оливия стерла ее пальцами. Затем нанесла пудру, тени, подкрасила губы и принялась одеваться. В отражении Скальд прекрасно видел ее обнаженное тело, но ни пышная грудь, ни подтянутая попка не соблазняли.
По-прежнему сжимая волосок, он стал нашептывать заклинание, и по зеркалу Оливии поплыла тень; скользнув на пол, она коснулась босых женских ног и слилась с тенью девушки. Он мог наслать порчу посильнее, но решил, что пока и этого хватит, а там дело за Оталией. Вдруг принцесса превратится в злобную бестию и решит отхлестать шутницу крапивой?
Оливия схватилась за лицо и бросилась к зеркалу, ее крика Скальд уже не слышал, прервав контакт, и не видел покрывающих кожу фурункулов, из которых как у старой карги вылазили черные колючие волоски. Стоило выдернуть один – и тут же брызгал вонючий гной. Волосок Скальд бросил в огонь, и с легким треском пламя сожрало добычу.
– Ах да… не забыть бы заставить ее накосить крапивы, или же пусть этим занимается Ирэн, – то, что некромаг увязался за Оталией, Скальд видел еще на занятии, пока парень не присоединился к однокурсникам. Талантливый мальчишка, жаль такого проклинать, пока что Скальд не станет его трогать.
***
– Ота, подойди ко мне, будь так любезна, – подозвала мадам Зеварцер.
Оталия убрала остатки птичьих внутренностей со стола и, смахнув с перчаток перья, встала перед мадам.
– Я что-нибудь сделала не так? – с легким волнением спросила она, пытаясь понять, все ли записала. Они изучали действие проклятий на птицах, которые могли перенести чары на владельца или того, кто вздумает съесть проклятую курочку на обед.
– Все так, но я хотела попросить тебя побыть моей ассистенткой на одном важном ритуале.
Предложение огорошило Оталию: чтобы она, первокурсница, ассистировала профессору?!
– Не удивляйся, ты моя лучшая ученица, а главное, не малодушная. Я планировала взять девочку с третьего курса, но она неудачно подцепила какое-то проклятье и слегла, бедняжка, так что? Составишь компанию? – мадам оглядела Оту с головы до ног.
Принцесса пожала плечами и осторожно спросила:
– Что от меня потребуется?
Мадам Зеварцер довольно улыбнулась, радуясь, что девушка не стушевалась:
– Сегодня вечером в подземелье Виверны в ритуальной комнате проведут обряд «Одержимости», знаешь, что это такое? – профессор поправила очки на носу.
Ота промолчала. О ритуале она знала лишь со слов Скальда, а потом не потрудилась найти книгу, чтобы разобраться в нем, и сейчас корила себя за это.
– На первом курсе это не проходят, ближе к третьему, а то и четвертому, зависит от обстоятельств. Ритуал проводится в основном на некромагах и боевиках, собирающихся стать инквизиторами и бороться с нечистью и тьмой, особенно первородной. Но для защиты разума от проникновения извне, на тело избранного… – она покачала головой, предупреждая вопрос Оталии. – Не каждый способен стать инквизитором и уж тем более пережить, да-да, именно пережить ритуал. Нанесение защитной печати невероятно болезненно, и от подобной боли человек может сойти с ума, а то и умереть, случаи были.
– Какой ужас, – прошептала Ота, присев напротив и с интересом слушая.
– Задача целителя проста – подлечить избранного, вернуть его в сознание, а то и к жизни, остальную работу проделывают менталисты – те, кто проводят ритуал, нанося на тело рисунок. Вроде бы все… – мадам призадумалась: ничего ли не забыла?
– Я вас поняла, конечно, помогу, а много… избранных?
– Всего трое плюс проводящие ритуал. Один очень сильный менталист, некромант для подстраховки, чтобы тьма не вырвалась наружу, и мы с тобой. Это ведь не дружеская встреча, а серьезное закрытое мероприятие. Советую тебе поберечь силы, а ближе к полуночи спустись в фойе, я заберу тебя и пойдем.
В назначенный час Оталия была на месте. Немного волновалась, но надеялась, что все пройдет хорошо, и она справится со своей задачей. «Выжженная магией пентаграмма – это не рваная рана, которую можно быстро подлечить». Из тени коридора вышла мадам Зеварцер и поманила за собой.
В подвалах Виверны Оталии пока что бывать не доводилось. Однокурсники рассказывали, что обычно здесь ошиваются некромаги, ведя ночные караулы или отрабатывая наказания. С появлением профессора Скальда это стало практиковаться чаще, чем раньше.
Ритуальная комната оказалась небольшим круглым помещением. Потолок подпирали широкие колонны, а в центре мерцала золотистая пентаграмма. Широкий стол заменял саркофаг, на котором, скрестив ноги, сидел полуобнаженный парень-старшекурсник. Его темные волосы трепали легкие порывы сквозняка, а маг в черном плаще водил над головой и телом студента руками.
– Это менталист, он настраивает ауру на ритуал, подготавливает, чтобы было не так больно, а заодно проверяет, насколько сильно парень хочет получить защитную печать, – шепнула мадам.
– А что? Можно и передумать? – удивилась Оталия. Ей казалось, что некромаги – народ упрямый, всегда идут к своей цели или же… таким был только Скальд.
Зеварцер усмехнулась:
– Конечно, могут. Сомнения в каждом, а если добавляется страх, то даже самый сильный и уверенный может испугаться и отказаться. Никто не знает и не дает гарантий, что человек выживет… не самая радужная перспектива – почти закончить обучение и умереть, не успев нормально пожить.
– Верно… – они обошли колонны по кругу и встали в паре шагов от саркофага.
– Но если некромаг чистокровный, происходит из древнего рода, для него пройти ритуал ничего не стоит. Это так же болезненно, но они куда выносливее простых людей.
– Готов, – изрек менталист и стряхнул с рук остатки силы. Мужчина повернулся к целительницам, и Оталия смогла как следует разглядеть его лицо под падающим с потолка лучом света. Седовласый, с глубокими морщинами под яркими синими глазами, на грудь с подбородка свисала борода, а на пальце сверкал перстень с мутным черным камнем.
– А теперь нам остается наблюдать, – Зеварцер взяла Оталию под локоть, и они сделали шаг назад, отдалившись от пентаграммы. – Во время ритуала некромаг… – она ткнула пальцем в стоящего с противоположной стороны мужчину в капюшоне. Из-за воротника принцесса не видела его лица, как и затянутых в перчатки рук. – Открывает проход между миром людей и демонов, вызывает последнего. Пентаграмма же защищает нас.
– Студент остается в круге с демоном? – ужаснулась Оталия.
– Конечно, а думаешь, кто наносит пентаграмму и почему это так больно? Это не из-за прикосновения демона, а первородной тьмы в его руках.
«Демон помогает людям бороться с тьмой из их же мира, как странно…» – подумала Ота.
Студент вошел в пентаграмму и сел, некромаг же принялся зачитывать заклинание призыва:
– Демон Преисподней, Владыка знаний, Покровитель истины и ума, приди ко мне, открой тайны свои, – в руке блеснул кинжал. Лезвие коснулось запястья некромага, и в круг упало несколько капель крови.
– Сейчас Некроманцер призвал высшего демона, я бы сказала, самого адекватного и привлекательного, – хихикнула Зеварцер, и на ее щеках появился легкий румянец.
– Кто этот Некроманцер? – спросила Ота.
– Оу! Неужели ты до сих пор не слышала? Это один из древнейших родов…
Пламя свечей всколыхнулось, и символы под студентом засверкали алым светом, не причинив парню вреда. Над ним возвышался светловолосый мужчина с заложенными за спину руками. Очень светлая кожа, темные брови, идеальное лицо. Такого красавца Оталия не видела никогда, но его привлекательность была какой-то неестественной… совершенно неземной, словно перед ними явился бог.
– Вельзевул Некроманцер прошел ритуал одержимости в десять лет – невероятный случай, но не для его семьи. В их роду отцы воспитывают детей так, как ни один нормальный человек. Заставляют спать в могилах с мертвецами, хоронят заживо, чтобы ребенок прочувствовал, каково это, и отринул страх, заставляют есть внутренности как людей, так и животных. В целом воспитывают…
– Не продолжайте, – взмолилась принцесса, чувствуя дурноту.
– А ты как хотела, милочка, человек – самое отвратительное существо из созданных богами. Он не испражняется жемчужинами, его не тошнит благоухающими цветами. Ох, какая ты все еще зеленая и наивная, ну ничего, – мадам похлопала ее по плечу. – Все впереди…
Принцесса не слышала и не понимала, что происходит между демоном и студентом. Они не двигались, не говорили, а замерли словно статуи, пока студент не затрясся и не издал не то всхлип, не то вскрик. Из носа по сжатым губам потекла струйка крови, еще одна из левого уха, вены вздулись на шее, а когда на груди незримой рукой стала появляться неправильная пентаграмма – парень не выдержал и закричал, но по-прежнему не смел открыть глаз или попытаться сбежать. Губы Астарота дрогнули, и Оталии показалось, что демон улыбнулся.
Запаха паленой плоти Оталия также не чувствовала и была рада, что пентаграмма защищает ее от него, что может быть отвратительнее…
«И это я – будущая целительница?» – возмутилась она, руки вспотели, и девушка сжала подол.
Когда крик прервался, а на груди студента появился алый ожег, демон коснулся его макушки и произнес:
– Выдержал.
По щекам парня текли слезы радости, улыбаясь сквозь боль, он сам выполз из пентаграммы и упал на холодные камни.
Мадам с Оталией поспешили к нему. Ота подложила бедняге под голову протянутое профессором полотенце и промокнула лоб бодрящим отваром. Холодная струйка стекла с компресса. Мадам занималась ожогом, а на саркофаге уже сидел второй студент, через миг он прошел в пентаграмму и даже склонил голову перед демоном, но остался стоять.
Оталия старалась не отвлекаться от пациента, но не смогла не заметить, как демон нахмурился. Из его ладони вырвались темные нити, опутали руки и шею студента – парень задрожал, а затем беззвучно упал на пол.
– Унесите эту падаль, – брезгливо отметил Астарот и выпихнул студента из пентаграммы носком.
Некромаг взял несчастного за руку и словно мешок с навозом оттащил к дальней стене. Оталия бросила взгляд на мадам, но та даже не обратила внимания, накладывая пахнущую мятой полупрозрачную мазь на ожог. Ота приподняла его и помогла обмотать бинтом.
– Ну вот, мой хороший, все закончилось, – нежно сказала Зеварцер, когда парень немного пришел в себя и смог проглотить эликсир.
– Б-благодарю, – выдохнул он.
– Ота, я отведу его в коридор, а ты проследи за третьим, – распорядилась профессор.
– А как же тот… – девушка кивнула в сторону лежащего на полу.
Мадам тяжело вздохнула и посмотрела на Некроманцера, мужчина покачал головой.
– Ему уже ничем не поможешь, Астарт забрал его душу. Демон ненавидит слабых некромагов, этот, видать, таким и оказался.
– Вы уверены, что он не забрал его душу просто так, ради забавы? – принцесса не была уверена в благородстве демонов. Слишком много плохого о них писалось в книгах, но судя по присутствующим, никто из них его не боялся, и это удивляло.
– Это же не Асмодей, чтоб играть с людской плотью и душами, ему без разницы, кто перед ним – юноша или девушка, – и помогая парню встать, мадам пошла к выходу. За ней закрылась дверь, а в круг вошел третий студент.
Ритуал повторялся. Но брошенное тело не давало Оталии покоя, и, обойдя пентаграмму, она прикоснулась к лицу несчастного. Тот оказался жив, но почему-то не отреагировал ни на легкую пощечину, ни на подсунутый под нос флакончик с зельем.
– Оставь, ему ничем не поможешь – он превратился в овощ, – раздался голос некромага.
Девушка обернулась и встала.
– Неужели совсем ничего нельзя сделать? – шепотом спросила она.
– Без души нет, а возвращать ее никто не станет, – равнодушно ответил Вельзевул.
– Но это… так жестоко.
– Дитя, ты юна и неопытна, чтобы понять всю полноту лежащего на наших плечах бремени, и радуйся, что твой удел – целительство.
Ота не могла понять, что испытывает к этому человеку: ненависть, неприязнь или же… уважение. Сердце лекаря испытывает сострадание ко всему живому, любая жизнь – ценна, но именно некромаги вынуждены проходить через все тяготы, чтобы оберегать людей от тьмы и демонов, и готовы отдать жизнь ради мира для других, не заботясь ни о себе, ни о своих детях.
– Скажите… вам было больно? Проходить ритуал? – она понимала, что это недопустимо, спрашивать о таком личном, но любопытство взяло верх.
Некромаг задумчиво глядел на светящий круг и Астарота со студентом, парень спокойно сидел, даже не дрожал, кровь не текла, а на груди выжигались символы и полосы.
– Возможно… больнее этого лишь потеря своего ребенка, – туманно ответил он и вернулся к пентаграмме.
Оталия поспешила следом. Третий избранный оказался молодцом, и пока она наносила мазь, оставался нем, но его глаза горели победой. Он прошел испытание, стал сильнее!
Некромаг о чем-то переговаривался с демоном, но Ота не слышала.
– У меня своя дорога, у тебя, Астарот – своя. Уходи и не возвращайся, покуда я вновь не захочу позвать тебя, – повысил голос Некроманцер и на прощание поклонился демону.
Круг погас, ритуал завершился.
– Минус один, Вельзевул, – изрек менталист, подойдя к «овощу» и магией подняв его над полом.
– Ничего не поделаешь, Пендрагон, надейся, что твои дети и внуки не родятся с даром некромагии, – он помог студенту, положив его руку себе на плечо. – Пойдем, Дармуд, ты отлично справился, – похвалил Вельзевул.
– Благодарю, сэр, для меня большая честь, что вы присутствовали на ритуале, – хрипло отозвался Дармуд, ковыляя по коридору.
– Печально, что твой товарищ не справился, – Пендрагон бросил взгляд на плывущее за ними тело.
Оталия семенила следом и даже укрыла трупик полотенечком.
– Он был в сомнениях, я видел это по его глазам, – глухо отозвался Дармуд.
– Он мог отказаться… – предположил менталист.
– Никто не может, Пендрагон. Это как магический договор, когда твое имя вносится в список и передается демону, Астарот всегда знает, кто и с чем к нему приходит, – объяснил Вельзевул, поднимаясь по ступеням.
– Проклятье! Вечно забываю эти бюрократические нюансы, будь они неладны, – менталист хлопнул себя по макушке.
– Да, в мире демонов с бумажками шутки плохи: не там подписал, капнул крови или даже читал не с той страницы – и все, прощай, душа, – некромаг со студентом усмехнулись. Истинные темные всегда улыбнутся, услышав удачную шутку из разряда черного юмора.
Наверху их ждала мадам Зеварцер.
– А я уже хотела спускаться к вам.
– Не стоит, Каси, двое лучше, чем ничего, – Вельзевул довел студента до больничного крыла и уложил на койку рядом с перемотанным соседом. – В нашем полку прибыло.
– Ота, спасибо, я довольна твоей работой, – похвалила мадам. – Господа, у вас есть нарекания к моей студентке? – в ее голосе прорезались опасные нотки.
– У меня нет, – пожал плечами менталист, зная, что за своих студентов Касиопея готова порвать любого.
Вельзевул ограничился кивком.
– В таком случае, назначаю дежурство! Оталия, побудешь ночку с нашими рыцарями?
– Конечно, мадам. Какие будут распоряжения относительно ожогов?
– Меряй температуру, жаропонижающие капли на столике рядом с баночкой охлаждающей мази, можешь накладывать пропитанные раствором компрессы, а мы пока что обсудим с коллегами кое-какие моменты, – и подхватив мужчин под руки, профессор повела их к выходу.
Оталия осталась одна. Тело «овоща» профессор забрала с собой. Что с ним будет, она не знала и даже не хотела об этом думать. Помощь в обряде оказалась для нее непростым испытанием на прочность, но она по-прежнему была полна уверенности стать хорошим целителем.
Тяжело вздохнув, девушка зашла за ширму, разделявшую койки для больных и кабинет лекаря. Вымыв руки в раковине, Оталия принялась искать чайник – тот стоял в комоде. Залив в него воды и коснувшись устроенного под ручкой нагревательного кристалла, Ота стала ждать.
В тумбочке стола нашлись банка с кофе, травяной чай в листиках, сахарница, пестрая коробочка с печеньем, конфеты и плитки с молочным и горьким шоколадом. С краю поблескивали белоснежные чашки с блюдцами из тонкого фарфора и серебряные ложечки. Открыв банку с кофе, Ота с наслаждением вдохнула аромат.
«Видимо, мадам еще та сладкоежка», – подумал Оталия, ожидая, когда вода нагреется.
– Эй! – окликнул ее Дармуд, и девушка выглянула из-за ширмы.
Подойдя к больному, она коснулась его горячего лба ладонью, некромаг улыбнулся, ощущая приятный холод нежной кожи.
– Ты собираешься заварить кофе? – спросил он и повел носом.
Ота удивилась его острому нюху. «Некромаги, что с них взять».
– Угу, но тебе нельзя, а то перевозбудишься и не сможешь уснуть, а сейчас это необходимо.
– Глупости, – отмахнулся он. – Я знаю, что у мадам хороший кофе, не раз вместе пили.
Оталия в очередной раз удивленно вскинула брови.
– Я здесь часто лечился, вечно встревал в какие-нибудь передряги. Налей чашечку, умоляю, – его глаза увлажнились и блеснули в полумраке.
Немного подумав, принцесса согласилась.
– Может, ты знаешь, где у нее сливки? – шепотом спросила она, проверяя второго больного, но к счастью, тот крепко спал.
– Ящик в шкафу, откроешь и увидишь темную коробку с дверцей, только не пугайся, там установлен охлаждающий кристалл.
– Угу, – через несколько минут кофе был готов, упаковка с шоколадом вскрыта, плитка сломана пополам. Оталия придвинула стул к кровати Дармуда и устроилась поудобнее, на всякий случай измерив ему температуру. Перед кофе студент был вынужден выпить чайную ложку жаропонижающего.
– Горькое, лучше бы дала мне что-нибудь покрепче, – проворчал он, размешивая налитые Отой сливки.
Девушка усмехнулась, с хрустом откусив от шоколадки с орехами.
– На каком ты курсе? – спросила она.
– Пятый, в этом году выпуск.
– И каково это, потерять товарища в ритуале? Ты не слишком расстроен.
Дармуд покачал головой:
– Мне неприятно, что он вот так умер, точнее лучше бы чтобы умер, чем на всю жизнь остался овощем. Теперь его близким будет нелегко…
– Почему же демон его не убил?
– Видимо увидел чтото такое и решил наказать Нарина, но у него остался младший брат, может из того в свое время выйдет толк. Хотя их аристократическая семья – как пятно на репутации некромагов. В свое время Нарин частенько баловался запрещенными ритуалами, мучил животных, но как-то доучился до окончания и вот… поплатился.
– Какой ужас, – Оталия ожидала чего угодно, но не того, что демон окажется… благородным. «Он наказал его и выбрал для этого такой… гуманный метод». Жалость к «овощу» мгновенно забылась. «Так ему и надо».
– И много с твоего курса тех, кто захотел пройти ритуал?
– Не особо, они боятся, а некоторые и вовсе переводятся с нашего факультета на боевой или целительский. Им кажется, что там проще, хотя это не так.
– Это точно, – согласилась Ота. – Мне никогда не приходилось столько учиться и так уставать, что рука отваливается от писанины.
Оба тихонько засмеялись.
– Ты откуда такая взялась? Я тебя раньше не видел…
– Из деревни, – нашлась Ота, отхлебнув остывающий кофе.
Дармуд сделал то же самое, рассасывая кусочек молочного шоколада.
– У меня младшая сестра тоже хочет пойти в целительницы, а матушка жалуется, что лучше бы ей думать о выгодной партии, чем об учебе, – проворчал некромаг.
Оталия недовольно фыркнула.
– Вижу, ты не в восторге от этой идеи, – парень усмехнулся.
– Когда-нибудь может быть, но не сейчас, когда вся жизнь впереди. Я поэтому и не захотела остаться дома.
Они допили кофе, и, убрав все со стола, Ота еще раз проверила температуру и состояние ожогов у обоих, а затем ушла за ширму немного вздремнуть. Ей снились младшие сестры, Одетт, сад во дворе замка и сверкающий фонтан, над которым появилась радуга.
