Текст книги "Белые Шрамы: Мелодия Грома (СИ)"

Автор книги: lub4ik73

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Не желая оставлять братьев без поддержки и наполнившись бурлящей ненавистью от смерти близкого друга, Дызинсин взобрался по лестнице и подбежал к ближайшей стационарному тяжелому болтеру. Орудие до сих пор сжимал мёртвый ауксиларий.

– Ты будешь погребён достойно, солдат. Но не сейчас. – обратился к воину Белый Шрам.

Буревестник ухватил рукояти огнестрельного механизма и, упёршись ногой в туловище павшего солдата, оторвал пулемёт от удерживающей его установки вместе с руками военнослужащего. Конечности военного не хотели расставаться с верным стволом, который они оставили. И мысль о том, что ауксиларий хоть каким-то образом, даже после смерти, может нести бремя воина и помогать Астартес, тешила разум Дызинсина. После мимолётной задержки, десантник опять вернулся на поле боя и нажал курок. Цель пестрила цветами, переливаясь отблесками от силовых оружий и вспышками огнестрельных снарядов, и это помогало Дызинсину сосредоточиться на ней. Будто нестихающий бой барабанов Кантриера на орбите, болтер зарычал и разразился грозным рёвом, сливаясь с игрой музыкальных инструментов. Сапфировый адамантий ловил дюжины снарядов, отправляемых Буревестником.

Не отвлекаясь на данный жест, Сенгур с Джогатеном продолжали рубить любые попавшиеся на глаза уязвимые места. Кабели, трубки и прочие плоды инженерного гения разрывались от яростных атак. Альфарийский ветеран начал шататься от сносящего с ног натиска. Проведя пируэт, Сенгур двумя руками схватил секиру и замахнулся ею за спину. Словно дровосек, разрубающий бревно, капитан Чёрного Топора ударил по центральной броне пластине и отступил. Данный приём не прикончил дредноут, но он и не должен был. Следуя за братом, Джогатен рассёк находящийся в центре щиток силовой саблей, оставив два неглубоких разреза в виде креста. Лицо дредноута дополнилось шрамами от металлических смертельных языков Белых Шрамов. Увернувшись от пытавшейся вернуть инициативу атаки альфарийца, братья дали Дызинсину шанс для повторного залпа из болтерного орудия, который имеет наименьшую вероятность задеть своих товарищей. Свистящие болты осыпали лик боевой машины, влезая в открывшиеся, но ещё не кровоточащие раны. Сенгур и Джогатен не прекращали резать сплетения силовых артерий и вен массивного механизма, атакуя спину колосса. «Кастраферрум» старался не погибать как можно дольше, но всё же пал под натиском трёх Белых Шрамов. Дредноут зашатался и упал на спину. Сенгур запрыгнул на лежащее туловище павшего, но ещё не мёртвого воина, и опять занёс над головой верный топор. Краем глаза Чёрный Топор углядел движущуюся в свою сторона гигантскую руку, но та остановилась под звук разрываемого сустава. Сабля Джогатена окончательно лишила конечность возможности двигаться. Выдернув клинок из сплетения электроволокон, Джогатен развернулся и направился в сторону других схваток, оставив Сенгура наедине с поверженной жертвой. Капитан Чёрного Топора обрушил мощь обсидиана на рассечённую, разбитую, почти разрушенную пластину. Удар открыл взору Сенгура преклонного воина, закованного в монструозный гроб. Воин кряхтел, захлёбываясь амниотической жидкостью, смешанной с кровью. Белый Шрам наклонился и приставил к груди Альфа-легионера чёрный клинок секиры.

– Смерть, достойная воина… – прошептал Сенгур и начал медленно вгонять острие в плоть противника. – Но не предателя.

Последние слова затерялись среди шума метели, гула битвы и мелодии, складываемой из звуков инструментов музыканта. После них, Чёрный Топор резким движением окончил страдания вражеского древнего, всадив лабрис угольного цвета в грудь до самого конца. Сигналом Сенгуру, что с дредноутом покончено, стал стук чёрного металла его оружия от соприкосновения с задней стенкой саркофага. Вырвав клинок из глубин тела боевой машины, десантник обсыпал свои ноги ошмётками мяса. Быстро нащупав крак-гранату и активировав её, Сенгур бросил взрывчатку к уже безучастному телу альфарийца, будто ненужную побрякушку, и спрыгнул с тела военного механизма. Сенгур не хотел думать, что будет если предатели их прикончат, но, если это всё же случится, нельзя оставлять противникам остатки дредноута, которые можно восстановить. Чёрный Топор удалился от поверженного «Кастраферрума», дабы не быть задетым осколками. Врываясь в другое сражение, Сенгур хан отправил свою секиру, с которой всё ещё капала кровь ветерана ХХ-го легиона, в затяжной полёт конечной точкой которого стала голова другого Альфа-легионера.

Дызинсин наблюдал за тем, как капитан Чёрного Топора прикончил убийцу его боевого брата. Он хотел сам лишить жизни мерзостного предателя, ощутить тепло последнего вздоха на своей броне или клинке. Но сейчас это было не важно. Алжен был отомщён и не имеет значения кто свершил акт немезиды. Тем не менее, медлить среди этой бури белого и сапфирового цветов было нельзя и Дызинсин, объятый лёгкостью, что была принесена справедливостью, спрыгнул с платформы наземь и направил болтерный шквал в сторону оставшихся нападающих, которым после потери в огневой мощи, приходилось начинать обороняться и даже задуматься об отступлении.

– Прикончить предателей! – кричал в вокс Джогатен.

Клубок голубых змеев с каждой секундой становился всё меньше. И хоть сынов Последнего Примарха было всё ещё больше, чем детей Кагана, они начали отодвигаться ко входу в цитадель, будто им велели отступить. Это послужило знаком Белым Шрамам сосредоточить силы на наступлении. Спустя пару минут, когда альфарийцы, поджав керамитовые хвосты, ретировались в бушующую метель, Сыкрин, пытавшийся нагнать убегающих, наставил дуло волкитного разрядника на спину одного из ренегатов. Испепеляющий выстрел остановила рука его капитана, опустившая оружие.

– Нет, брат. Наш путь не таков. – пытаясь лишить голос горечи, сказал Джогатен.

– А каков?! Скажи мне, брат, каков наш путь?! – грубо огрызнулся Сыкрин, отдёрнув руку. – Принять смерть наших братьев, как данность? Не мстить за своих товарищей? Эти ничтожества вероломно напали на нас в нашем доме, и ты готов просто так их отпустить? Око за око. – взвёл опять оружие Буревестник.

– Они напали на нас в нашем доме – это так. Но схлестнулись они с нами лицом к лицу. – сжал зубы капитан. – Мы не можем вести себя бесчестно. Даже в такое время.

Капеллан оглянулся, осмотрев залитую кровью площадь, а затем указал пальцем на бездыханное тело. Туша десантника лежала и истекала кровью, словно мёртвый зверь, забитый на охоте.

– Скажи это Дансику. Или Алжену. Или нашим товарищам из братства Чёрного Топора. Или всем ауксилариям, дожившим свой век, словно животные на скотобойне. – не уставая, твердил Сыкрин.

Пока два Буревестника спорили друг с другом, позади них прогремел взрыв. Ангар, долгие семь лет служивший пристанищем для транспорта братства Джогатена, разорвало в металлические клочья. Будто череп, который настигла нога Астартес, здание было размозжено. Но второе помещение, в котором содержались мотоциклы братства Чёрного Топора, до сих пор стояло. Сыкрин со своим капитаном, привлечённые разрушительным грохотом, увидели, как из ангара второго братства свой мотоцикл выводил Сенгур. Его силуэт казался ещё более ужасающим на фоне происходящего за ним хаоса. За своим капитаном вышли несколько Чёрных Топоров.

– Довольно споров. Мы их догоним и закончим начатое. – обратился к товарищам из другого братства Сенгур хан.

– Я пойду с вами. – сказал Сыкрин, зыркнув на Джогатена.

– Нет, не пойдёшь. Для тебя у нас просто нет места. – отрезал капитан Чёрного Топора.

Сыкрин тяжко вздохнул. Эмоции бушевали в его душе, а мысли не хотели утихать. Ему так хотелось прикончить каждого из убийц его товарищей, но судьба решила испытать его не сейчас.

– Тогда идите. И идите немедленно. Мы дали сынам Альфария достаточно форы. – наставляя братьев, вымолвил капеллан.

Чёрные Топоры оседлали свои мотоциклы и с криком «За Кагана и Императора!», ринулись вдогонку за удаляющимися ренегатами, вглубь бушующего снегопада. Седые керамитовые доспехи растворились в метели, подобно снежинкам, обметающим гордые равнины луны Ирры Майорис. Каждый из оставшихся в твердыне Белых Шрамов хотел оказаться среди преследователей, отомстить за павших братьев. Те же чувства теплились и в чертогах разумов выживших ауксилариев. Но слово Сенгур хана было нерушимо, и даже попытаться его оспорить не хотел никто. Месть воплотят в жизнь клинки Чёрных Топоров и неважно сколько времени это займёт – каждый из павших в тот хмурый день будет отомщён.

========== ГЛАВА VIII Прощение ==========

Сыкрин сидел в своей комнате и листал фолиант, когда зазвучал сигнал, оповещающий о посетителе. Капеллан немного удивился и встал из-за стола, затем же, подошёл к двери и нажал комбинацию клавиш, позволяющую впустить гостя. Дверь зазвучала сиплым шипением, будто старик, которого разбудили против его воли, и поднялась, открыв взору Астартес женщину в серых одеяниях. Она была невысока, даже для обычного человека, не говоря о космодесантнике, одета в непримечательные юбку и тунику. Волосы её были чернее самой тёмной ночи, а в глазах, блестевших голубым и зелёным цветами, читалось поражение от возникшего перед ней лика сына Кагана. Женщина в действительности была немолода, но черты лица, в совокупности, собирались в картину, представляющую юную девушку. Она увела руку немного назад, будто скрывая что-то.

– Лорд капеллан. – набравшись смелости, произнесла девушка.

– Да, дитя. Кто ты и зачем пришла? – басом ответил Сыкрин.

– Меня… меня зовут Яната. Я… – на секунду затихла собеседница.

– Возлюбленная Сатона Новена. – закончил за ней капеллан.

– Да. – прошептала вдова.

– Я хотел тебя найти. Но мне было необходимо время, чтобы самому примириться с тем, что произошло.

– Не оправдывайтесь, милорд. – начала девушка, но её прервал приглашающий войти внутрь жест пост-человека.

– Проходи и присядь. Таким разговорам не место в дверях. – провёл рукой по комнате капеллан.

Женщина немного замешкалась и спустя секунду Сыкрин понял почему. Из-за её бока выглянула маленькая головка и боязно взглянула вверх, на десантника, большими, круглыми глазами.

– Как прикажете. – мать одёрнула ребёнка за руку и повела к стулу.

Усевшись, женщина попыталась усадить мальчика на колени, когда её остановил голос космодесантника.

– Отпусти его. В таком возрасте усидчивость и терпение им незнакомо, а посему глупо заставлять их сидеть неподвижно. – сказал десантник, взяв в руки свою книгу и открыв одну из страниц с красочными, но одноцветными рисунками.

Сыкрин подошёл к своей кровати и положил открытую книгу, после чего подозвал ребёнка к себе и, будто поднимая невесомое перо, усадил одной рукой на постель. Мальчик начал увлечённо водить глазами по страницам, разглядывая ранее неведомые изображения. Повернувшись назад к собеседнице, Белый Шрам словил на себе ошарашенный взгляд женщины. В глазах читалась эмоция опасения, будто её чадо не листает книгу, данную воином Кагана, а играет с опасным хищником, готовым съесть того в любую секунду. Капеллан сел напротив женщины.

– Так зачем же ты пришла сюда, Яната?

– Яната Новен. Я пришла поговорить о моём муже. Почившем муже. – голос немного сломался на последнем слове. – Он был велитарием на Ирре Минор, и я хочу узнать, что там произошло.

– Это информация не предназначена для ушей обычных смертных. – отрезал капеллан.

– А какое сейчас это имеет значение?

– Большое. То, что сейчас происходит в Империуме, скрыто даже от взора Кагана. Или ты думаешь, что достойна знать о этой серой ситуации столько же, сколько Хан Ханов?

– Я не обычная смертная, а эта ситуация не сера. Там явно есть только черное и белое. Сатон умер и я желаю знать как, почему и от чьей руки. Для меня не имеет значения глобальная ситуация. Всё, что я хочу узнать это подробности последних моментов жизни своего любимого. – Яната провела нижней частью ладони, вытерев глаза, но её голос, на удивление, не выдавал какого-либо грустного настроя. – Сатон отзывался о вас, как о хорошем человеке.

– Все люди чтят доблесть воинов Космодесанта.

– Нет, вы не поняли, милорд. – осмелилась прервать капеллана женщина. – Он говорил о вас не как о воине, а как о друге. И самом человечном легионере, которого он знал.

Сыкрина ошеломило на несколько мгновений. Он вспомнил первые дни на Ирре Минор, но быстро вернулся назад.

– Не пытайся манипулировать моим отношением к твоему супругу. Остатки моей человечности растворились в той метели, вместе с жизнью Сатона Новена. И пока что прошло слишком мало времени, чтобы я был готов их возродить.

– Посмотрите на моего сына, лорд капеллан. – оглянулась Яната. – Ему чуть больше шести лет. Скоро он начнёт спрашивать, где его отец. Что я ему скажу? Что человек, с которым его отец провёл последние годы своей жизни, слишком горд и самовлюблён, чтобы рассказать какими они были?

– Прикуси язык, девочка. Или ты забыла с кем разговариваешь? – наставил палец на женщину Сыкрин, опираясь локтем на ногу.

– Нет. Я разговариваю с воином Легионес Астартес, единственным капелланом Белых Шрамов. С другом моего супруга. – холодно ответила девушка.

Взгляд Сыкрина опустился сначала на пол, после чего направился на мальчика, беззаботно листающего страницы книги. Дитя не слышало о чём беседовали взрослые, а если и слышало, то явно не понимало. Капеллан потёр лоб и, выдохнув, обратился к Янате Новен.

– Ты меня доконала, девчонка. Ладно. – Сыкрин зыркнул глазами в сторону собеседницы. Её стойкость и бесстрашное упрямство на секунду удивили десантника. – Но, если ты расскажешь об этом кому-нибудь, кроме твоего ребёнка, я узнаю. И тогда я приду… – глянул за спину женщины капеллан. – За твоим сыном.

– Всё, что вы расскажете сегодня, будут знать только находящиеся в этой комнате. – холодно сказала вдова, не моргая.

Сыкрин кивнул и начал рассказывать о случившемся, будто читая сказку не для женщины, но для её ребёнка. Сам того не замечая, капеллан затронул несколько событий до злополучной встречи с ХХ-ым легионом. Женщина не перебивала, лишь изредка задавала вопросы, а когда рассказ закончился Яната встала и поблагодарила за то, что Астартес поведал ей о случившихся событиях.

В какой-то миг женщина, одновременно с десантником, расслабилась и начала беседовать, попутно вспоминая истории из совместной жизни её и мужа. Они улыбались, забывая о счёте времени, а когда рассказ закончился Яната встала и поблагодарила за то, что Астартес поведал ей о случившихся событиях.

– Спасибо. Только скажите мне напоследок, милорд. Его палач… Он мучался?

– Недостаточно, чтобы полностью искупить свою вину, Яната.

Женщина кивнула.

– Сыкрин, вставай, мы идём домой. – капеллан сначала удивился, но, когда понял, что вдова обратилась к ребёнку, испытал неведомое ему чувство. – Скажи лорду капеллану «спасибо».

Мальчик спрыгнул с кровати легионера и посмотрел в глаза её хозяина.

– Спасибо, ло’д капе’ан. – проронило первые слова дитя, не выговаривая некоторые буквы. – У вас осень инте’есные книзки.

– Не за что… Сыкрин. – скрепя душой, ответил ему десантник.

– Всё, малыш, пошли. Довольно тревожить лорда капеллана.

Капеллан встал и проводил мать с её ребёнком до двери.

– Значит, Сыкрин? Необычное имя для сына воина Ауксилии.

– Я сказала то же самое. Но семь лет назад Сатон настоял именно на этом имени, и ни на каком другом. – смутилась Яната Новен, пока маленький Сыкрин суетился подле матери, кружась и прыгая.

– Яната Новен, такое не часто услышишь от воина Легионес Астартес, но… прости меня. Прости за то, что я позволил ему умереть.

– Милорд. – женщина подошла ближе и взяла капеллана за руку. – Мой супруг… Он был великим воином. И погиб он, как подобает. Защищая Империум. А его кровь… Она не на этих руках.

– Ребёнок таких родителей обречён стать великим человеком. – сменил тему Сыкрин. – По-другому и быть не может.

– С каждым днём я убеждаюсь в этом всё сильнее. – усмехнулась женщина.

– Мы ещё увидимся, Сыкрин. Ведь так, Яната Новен?

– Да, лорд капеллан. До свидания.

– До встречи.

========== ИНТЕРЛЮДИЯ ==========

Джогатен сидел в своей каюте и ждал. Он всё ещё думал о том должен ли поступать так – выступить вместе с братьями против Хана и державы, чьими цепными псами они были последние сто тридцать лет. Это число пронеслось несколько раз в его голове. Раньше течение времени было незаметно, но теперь. Оглядываясь назад теперь, это кажется таким долгим сроком. Несколько человеческих жизней. Это всё немного пугало бесстрашного воина и заставляло сомневаться. Чистый лист их истории, который показал

Джогатену Хасик, манил его своей белизной на которой так и хотелось написать

новую страницу их жизни. Вся надежда была на то, что Каган поймёт своих

сыновей. Размышления прервались входящим соединением.

– Ты готов, Джогатен? – зашипел отфильтрованный через вокс голос нойон хана в ушах капитана Буревестников, пока тот разглядывал своё отражение в отполированном клинке.

– Да… Да, готов. – вздохнул капитан. – Каган уже отбыл на Просперо?

– Да. Много времени у нас нет, поэтому мы начинаем сейчас.

========== ГЛАВА IX Начало конца ==========

Медитация Сыкрина была прервана резким сигналом, вперемешку с ритмичными вспышками красного света. Капеллан не понял что именно является причиной тревоги. Напрягши обострённые чувства, десантник расслышал стук шагов по коридору. Сыкрин подвёлся и подошёл к двери, но та не дожидалась команды хозяина и открылась. Перед капелланом стоял его брат, держа болтер наизготовку.

– Кутэн, здравствуй. Из-за чего началась тревога?

– Сыкрин, я пришёл за тобой по приказу Хасик нойон хана. – холодно ответил товарищ, намеренно отстранившись от эмоций.

– И что же приказал командир Орды Камня?

– Ты стоишь на нашем пути к свободе. Наш легион, вместе с отцом, ведомый Хорусом наконец-то скинет ярмо, которое навесил Империум. А ты… Воинская Ложа решила, что тебе нет места в нашем будущем. – наставляя дуло на брата, огласил приговор Кутэн.

– Будущее, зачатое предательством? Довольно скверная судьба. Опусти оружие и веди меня к Хасику.

– Нет. – сказал Кутэн, перед тем как спустить курок.

Среагировав моментально, Сыкрин тыльной стороной руки отвёл ствол болтера в сторону. Автоматная очередь прошибла металлические стены. Следующим движением капеллан сорвал шлем с бывшего друга и разбил нижней частью ладони нос.

– Мы прошли вместе через ад не ради того, чтобы сгрызть друг друга в желании достичь эфемерной фантазии. – прошептал Сыкрин, а затем вырубил собрата.

Он убил достаточно своих братьев, хоть те и были не из его родного легиона, поэтому капеллан не хотел проходить через это снова. В этом он убеждал себя, но в глубине души бушевало другое мнение. Он не хотел убивать братьев, потому что наивно верил, что они запутались, подобно зверю, попавшему в охотничьи сети. Запутавшиеся, но праведные люди не заслуживают смерти.

Сыкрин нагнулся и лишил сослуживца оружия. Выпрямившись в полный рост, он нажал кнопки и попытался связаться с братом.

– Джогатен? Джогатен! – кричал в пустоту вокса капеллан.

Но ответа не последовало, отчего десантник решил обратиться к другому подопечному. Когда кровный брат, созданный, как неостановимая машина убийств, идёт на такого же брата, они не переживают о сопутствующих потерях. И хоть это желание было объято дымкой лицемерия и эгоизма, Сыкрин хотел сохранить жизни только трём людям. Оградить их от того, чтобы превратиться в сопутствующие потери.

Сжав рукоять болтера и оставив крозиус за поясом, Сыкрин выбежал из своей каюты, включая вокс.

– Найзер?

– Да, Сыкрин. – шипя, отозвался трансмеханик.

– Кантриер с тобой?

– Да.

– Ты знаешь, что сейчас происходит? – надеясь получить хоть какой-то ответ, спросил капеллан.

– Не имею никаких предположений. Связь даже в пределах корабля не везде работает.

– Тогда сиди тихо. Я скоро приду. Подготовь для себя какое-то оружие. Насколько я понял, Хасик и ещё несколько ханов устроили бунт. – выразил догадки Сыкрин, пробегая очередной коридор.

– Как прикажешь, капеллан.

Десантник направлялся в сторону одного из жилых отсеков. Каждая из следующих быстротечных схваток со своими собратьями лишила Сыкрина жалости к ним. Ненависть закипала сильнее с каждым шагом, с каждым пройденным метром, но капеллан всё ещё успешно сдерживал себя, не переходя черту о которой бы он пожалел.

Удивительно, но бунтовщики заполонили сплетения железных тоннелей, словно весь легион предал Империум. Выстрелив в сторону очередного отступника, Сыкрин заставил того преклонить задетое колено и отправил его в длительный сон ударом рукояти крозиуса по керамитовому виску шлема. Добравшись до своей цели, капеллан удостоверился, что вокруг врагов нет и открыл дверь. Внутри комнаты он застал женщину с ребёнком.

– Яната, Сыкрин, идёмте со мной. – подозвал десантник рукой вдову и её отпрыска.

– Что происходит, милорд? – вскликнула напряжённо воительница Ауксилии.

– Каждая секунда промедления решает будете вы жить или нет. Так что сейчас не время для пустой болтовни.

– Ладно, ладно. – беря сына на руки, сказала Яната Новен.

– Держись за мной. Ни шагу вперёд, если я не прикажу. Ясно?

– Да. – прижимая дитя лицом к плечу, кивнула женщина.

Капеллан быстрым шагом вёл за собой подзащитных, подобно пастырю ведущему за собой беспомощных овец. Путь был недолгим и нетрудным, ведь на пути им не встретилось ни одного бунтовщика, и время пролетело мгновенно. Оказавшись у дверей блока связи, где находились Гинс Найзер и Драз Кантриер, Сыкрин нажал на кнопку, без остановки оглядываясь, дабы удостовериться в безопасности жены и сына покойного ауксилария. Дверь поднялась, и капеллан завёл внутрь Янату с её ребёнком.

– Запри дверь, Найзер. И не открывай, пока это всё не закончиться.

– Как прикажете, лорд капеллан.

– Лорд капеллан, что происходит? – вскочил с платформы Драз Кантриер.

– Понятия не имею, но скоро всё кончиться. Пока что, сидите здесь и ждите.

– А куда направляетесь вы? – музыкант задал вопрос, который теплился в головах всех присутствующих.

– За ответами и я получу их. Хочет того Хасик или нет. – сказал Сыкрин, выходя из комнаты.

Когда дверь закрылась, капеллан со всей силы ударил по консоли крозиусом, отчего темный коридор наполнился искрами. Ждать было нельзя и Сыкрин, гонимый внутренним ветром, двинулся в сторону капитанского мостика, где, по его мнению, должно было развернуться решающее сражение.

========== ГЛАВА X Цена гордыни. Слово ==========

Комментарий к ГЛАВА X Цена гордыни. Слово

«Джагатай – наш отец, Император – хозяин

И служить мы им будем всегда

Ведь однажды им клятву мы дали

И не предадим мы её никогда»

(С) стихи неизвестного летописца, причисленного к ордену Белых Шрамов

Болты свистели, когда Джогатен решил обратиться к архитектору заговора.

– Это ты называешь «убеждением», Хасик?! Похоже на простую резню!

– Шибан с Джемуланом не смогут стоять долго. Мы почти закончили с ними. Особенно сейчас, когда прибыла кавалерия. – кивнул в сторону одного из проходов глава Орды Камня.

Из дверей, будто пурпурный ураган в трупно-сером обрамлении, вылетели несколько Астартес. Во главе подмоги нёсся прекрасный фехтовальщик, сражая мечом всех попадавшихся ему на пути, отчего единственная, но толстая белоснежная прядь на голове следовала за его движениями, подобно хвосту кометы. За ним следовали несколько легионеров в бледной броне безжизненного цвета. Воин с седой прядью шёл без шлема, наслаждаясь запахом пролитой крови своих братьев из V-го легиона. Оглянув его, Джогатен заметил в глазах воина самодовольство, схожее на то, что излучает аристократ голубых кровей вещая кривозубым крестьянам о таинствах логики и арифметики. Воистину, мастерство Эйдолона не вызывало сомнений, но этот кич своим превосходством для Джогатена, бывалого воина Кагана, был больше схож на обычное бахвальство.

Тут же капитан братства Буревестников углядел прорывающегося вглубь сражения своего друга – Сыкрина. Джогатен застыл, залитый чувством напоминавшим стыд. Но всё уже было кончено.

Щелчки, по громкости уровня шёпота, превратились в ритмичное шипение и пространство, подле которого без сил лежал Шибан хан и за которым стояла смертная женщина – Илия Раваллион, взорвалось ярким светом. Словно тренировочный гонг, грохот, последовавший за вспышкой, разразился по всему мостику, служившему ареной для битвы между братьями. Внутри кипящей энергии прояснились фигуры – массивные терминаторские силуэты, обессиленный десантник в багровой броне цвета закатного солнца и один гигант. Рассеивающийся свет стал обрисовывать черты великого в своих размерах воина. Броня атланта была истощена быстрой, но утомляющей битвой двух титанов среди руин павшего мира. Золотые доспехи, украшенные дивными узорами его родного мира, отражали угасающее сияние телепортационной установки. По длинной бороде стекали пот и кровь от полученных лицом ранений, но эти элементы зрелища внушали уважение. А вот его глаза. Глаза полубога сеяли страх. Залитые до краёв злобой очи окинули взглядом происходящее в зале.

Сражение, бушующее возле установки, остановилось в тихом ужасе, прекратив разрывающую барабанные перепонки симфонию из боевых кличей и огнестрельных вспышек. Боевой Ястреб Чогориса, Джагатай Хан, чей приход решит судьбу легиона, спустился с платформы, провожаемый взглядом Кешика. Будучи свидетелем того, как воины его легиона рвали друг друга в клочья, в голове примарха пронеслись насмешливые слова его брата, Повелителя Смерти. На секунду в глазах Кагана мелькнула горечь от того, что он наблюдал. Его дети разрывали друг друга, будто их не связывало ничего. Любой отец, увидевший такую картину, скорее всего, застыл бы, не зная что делать. Но не Джагатай, не Хан Ханов. Это должно было прекратиться, и прекратиться немедленно. Огорчение моментально растворилось, пока кровь, текущая по венам пост-человека, закипала всё сильнее и сильнее.

Примарх устремил взор на трон, возле которого не останавливалось кровопролитие. Около престола Хасик нойон хан умело отражал натиск Джемулана. Клинок Боевого Ястреба, его верный дао, всё ещё запятнанный кровью Мортариона, стал тяжелее в рукояти. Кешик приблизился к хозяину, но Хан резким мановением руки отказался от защиты. Всё больше сражений прекращались, следуя взглядами за отцом, который подошёл к трону. Оставив за собой след из нескольких отвалившихся кусков изуродованного доспеха, Джагатай остановился у своего законного места. Взор примарха Белых Шрамов отстранился в никуда, будто Джагатай только сейчас осознал, как низко пал легион в его отсутствие. Какофония болтерного огня стихла, а последним звуком сражения оказалось вытаскивание меча прибывшего воина III-го легиона из тела одного из лояльных Кагану легионеров.

Хасик ждал его. Мостик затих. Но воины остались на позициях, их оружие всё ещё было наготове. Глаза каждого в том помещении были прикованы к помосту, от этого Джогатен лишь в последний момент заметил, что Сыкрин стоял рядом с ним. Капитан Буревестников снял шлем, так как тот разговор, который сейчас состоится, его уши должны были услышать без фильтрации механизмами. Его примеру последовало немало легионеров.

– Что здесь происходит, Хасик? – грозный голос Кагана насытил зал.

– Я сделал то, что должен был. То, что ты велел. То, что было лучше для легиона.

– Когда ты начал это, ты знал, что я вернусь. Или ты хотел держать меня на поверхности, пока весь флот не окажется в твоих руках? – злость, витавшая в воздухе, казалась почти материальной.

– Я лишь хотел, чтобы ты и Хорус опять были едины. Это была моя единственная надежда. Шёпоту неверных нельзя позволить возобладать.

– Неверных? Как ты смеешь называть неверными тех, с кем ты омывал клинки в крови врагов? Как ты смеешь называть неверными тех, кто тебе воспротивился, когда именно ты развязал это безумие? – сверкнул глазами Джагатай.

– Не безумие. – развёл руками Хасик. – Да, были допущены ошибки, но я и мои братья из Воинской Ложи увидели правду. Посмотри на поверхность обители Магнуса. Нас предали, в то время как Воитель… Воитель призвал нас, и мы должны последовать за ним, потому как так было всегда.

Внезапно, прервав разговор, вперёд выступил Сыкрин и, сняв шлем, закричал что есть сил. В любой битве его бы никто не услышал, но сейчас, когда никто, кроме него не смел нарушить тишину, служившую фоном, усиливающим важность разговора Кагана и нойон хана, голос капеллана раздался эхом по всему залу.

– Нет, отец! Наш путь не таков! Мы не можем предать Императора! Мы не можем нарушить клятву! – кричал во всё горло Сыкрин, пока его не заставили замолчать.

Внезапный удар лезвия пробил гортань, наставляющую собратьев на истинный путь. Также быстро, как клинок вошёл в плоть десантника, он её и покинул.

– Умолкни, дешёвая подделка капеллана. – самодовольно улыбаясь, фыркнул Эйдолон, убирая меч в ножны, пока его жертва падала на колени.

Джогатен моментально преклонился к павшему брату, поймав его шею.

– Нет, нет, нет, нет, нет… Сыкрин… – капитан хотел сказать ещё много чего, но было уже поздно.

Глаза капеллана начинали стекленеть, хрипящий голос вперемешку с кровью стихал, пока не были прошёптаны последние слова.

– Ты не…

Джогатен зажмурил глаза и прижал свой лоб ко лбу Сыкрина, после чего, простившись с лучшим другом, развернулся в сторону Дитя Императора.

– Брат… Неужели твой друг не знает, что, когда люди разговаривают, перебивать нельзя? – ухмылялся Эйдолон.

– Гнида…! – сцепив зубы, прошипел Джогатен и попытался прыгнуть на предателя. Но его остановили руки, объявшие грудь и сдержавшие рывок.

– Нет, брат, не сейчас. – прошептал один из легионеров, удерживавших вырывающегося Буревестника.

– ДОВОЛЬНО! – не сдержался Каган, проревев это слово в сторону закипавшего в своей ярости Джогатена, после чего развернулся опять к главарю бунта.

– Джагатай, мы должны встать на сторону Хоруса. – не переставая, пытался переубедить своего повелителя Хасик.

– Хорус лгал нам. Нам всем! – рявкнул Хан. – Посмотри на то, что ты сотворил, Хасик. Жизнь твоих братьев угасает, оставляя лишь кровь на клинках преданных тебе воинов. – Джагатай махнул рукой в сторону павших Астартес. – Это ты называешь лучшим будущим легиона?

– Даже так, Империум это не наш путь. Даже не на стороне Воителя, мы должны отвергнуть Его. А это… – взглянул нойон хан на одного из застывших в мучениях братьев. – Это лишь сопутствующий ущерб.

Кровь Сыкрина и ещё десятков умерших лоялистов, в конце концов, переполнила чашу терпения Джагатай Хана. А последние слова Хасика нанесли окончательный удар, заставивший гнев Боевого Ястреба пролиться. Каган напряг мышцы руки, сильнее сжав эфес дао. Лезвие, вкусившее кровь тысяч, миллионов ксеносов и даже примарха, теперь должно было подняться на кровного сына. И оно поднялось. Клинок покинул ножны, раскрыв прекрасную наготу мастерски выкованного металла. Возможно, бессознательно, возможно, инстинктивно, а может быть из-за ошибочной веры в то, что совершённое им дело было правым и оно дало ему сил сделать это, Хасик сделал тоже самое. Обнажив верный тальвар, нойон хан встретил бурю в истинном её обличье – быстрая и гигантская, неудержимая и опасная стихия, инкарнировавшаяся в теле примарха V-го легиона.