Текст книги "Белые Шрамы: Мелодия Грома (СИ)"

Автор книги: lub4ik73

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Сай Гон и Дансик, как две самозабвенные росомахи неслись на крыльях ярости к обреченной орочьей боевой машине. Дансика повалили на спину, пока его брат продвигался все дальше. Руки с оружием прижали к земле. Правая, вооруженная пиломечом, оказалась парализована коленями и руками зеленомордых. Левая, сжимавшая рукоять болтер, также оказалась в затруднительном положении.

– Мрази! Ха-ха-ха-ха! Идите сюда! – во всё горло, без устали, орал поверженный космодесантник, когда его брат заметил пропажу.

Сбив первых двух орков, державших Дансика за руку с болтером, сильным пинком, Сай Гон перехватил рукоять пиломеча, взяв его обратным хватом и засунув в чрева неудачников, пытавшихся удержать правую руку боевого товарища, сделав броню лежавшего посудой для «трапезы» – их внутренностей. Дело осталось за малым, и точку в этой короткой потасовке поставил выстрел меж двух глаз зеленого бедняги, поднявшего голову прямо перед дулом ручного громобоя Сай Гона. Всё произошло со скоростью, сравнимой с гербом легиона.

– А не слишком ли драматичными были твои крики, брат? – помогая подняться товарищу, спросил Сай Гон.

– Прости, – виновато ухмыляясь под щитком шлема, проронил Дансик. – Оно как-то само вырвалось.

– Нет времени на извинения. – злобно устремив взгляд в сторону своей жертвы, бросил Белый Шрам.

Гретчин как раз нажал на курок зажигания, направленный в сторону мешкавших Астартес, когда заметивший это Сай Гон толкнул брата ногой в живот, чтобы сойти с траектории шквала пламени.

– Ложись! – возопил в прыжке космодесантник, падая на спину.

Под монотонный стон Драза Кантриера, адский порыв пометил огненной рукой старших собратьев, отчего они, вереща, попадали наземь, изворачиваясь, будто еще живой зверь, попавший на вертел. Кожа медленно начала слезать с костей, капая на заснеженную гладь. Перекатившись в разные стороны друг от друга, космодесантники синхронно поднялись на ноги и пустились к машине, пилотируемой гретчином. Сай Гон слегка ускорился и оказавшись прямо у ног медлящего шагохода, спрятал оружие, выставив перед собой руки, сложенные в замок. Понимая, какую комбинацию хочет провернуть его брат, Дансик не мешкал. Он поставил ногу на импровизированную ступеньку и прыгнул вверх, прямо на туловище банки. Зацепившись рукой за «макушку» и быстро нащупав гранату, пока его брат прошел меж ходуль банки и изничтожал орков все дальше, Астартес бросил взрывчатку через узкий зазор, служивший оркоиду подобием визора. Исход был очевиден, поэтому Дансик сразу спрыгнул с поделки орков и ринулся к брату, оповестив того о своем возвращении выстрелами из болтера в его сторону. Метил Белый Шрам не в своего товарища, а в головы двух зеленых ксеносов за ним. Настигнув свои цели болт-снаряды, превратили мозги существ в неописуемую кашу, давая Сай Гону немного времени для воссоединения со своим другом. Возобновив смертоносную пару, братья продолжили наслаждаться кровопролитием под звуки музыки и собственного хохота.

Дызинсин с Алженом не отставали от братьев в количестве скошенного урожая. Прорубая себе путь грозовыми когтями, Алжен вызвал у брата подобие то ли критики, то ли насмешки.

– Хах, брат, смотря на то, как ты обращаешься с этим оружием, я задаюсь вопросом, – кончая очередного орка, впечатлился Дызинсин. – Действительно ли ты мой брат? Возможно, ты бастард лорда Коракса?

– Что я слышу? Даже понять не могу, искренняя критика это или же издевка. Но могу тебя уверить, что я, будто тот шрам, что ты получил на Улланоре. Не покину тебя. Никогда. – оскалился, разрубая очередного противника, Алжен. – Тем более, не будь меня рядом, кто будет выслушивать твои нелепые шутки? Надеюсь, хоть в моем боевом мастерстве у тебя сомнений нет.

– Не больше, чем в твоем чувстве юмора.

Алжен наставил пистолет на своего товарища, чем вызвал незамедлительное удивление, выраженное в скрытых за шлемом поднятых бровях. Заряд плазмы пролетел над ухом Дызинсина, оставляя в воздухе едкий запах азота. Космодесантник, стоявший «на мушке» повернулся и увидел, что было целью его брата. Центр туловища шагохода превратился в обожжённое, зияющее отверстие.

– Значит, так? – обратился к Алжену боевой брат. – И не стыдно тебе?

Вопрос застыл на пару мгновений в воздухе, пока Дызинсин вскинул руку с пиломечом, на которую мгновенно напоролся очередной ксенос. Определить спектр эмоционального накала ситуации было не разобрать из-за энергичных музыкальных партий летописца. Тут же пораженный действиями компаньона Белый Шрам заметил, что к спине его друга, вооруженного грозовыми когтями, на полной скорости бежал шагоход. Каждый шаг сотрясал землю, подобно концентрированному катаклизму. Ничто не могло остановить это. Ничто, но не никто.

– Это было чтобы развеять твои сомнения. А это, – ответил Алжен, вскидывая плазменный пистолет на плечо, направляя дуло за спину. – Чтобы их более не возникало.

Через мгновение, прогремел еще один выстрел концентрированной энергии. Для последнего гретчина в этом племени это был конец. Боевая машина, потеряв управление, упала на «живот» и, скользя по земле, остановилась прямо за Алженом.

– Выпендрёжник. – фыркнул Дызинсин.

– А что такого? Немного бравады никому не повредит. – немного наигранно удивился реакции брата Алжен, расстреливая приближающихся орков. – Хочешь меня обскакать? Где-то среди этого зеленого смерча до сих пор дожидается клинка голова их полководца.

Заинтересовавшись этим междустрочным предложением еще одного спора, соревнования, космодесантник начал выискивать глазами гигантского, по сравнению со своими подчиненными, орка в броне. Мешали данной цели литры крови, фонтанирующей из открытых ран ксеносов. Но воодушевляли аккорды Кантриера, озаряющие вокс-сети роты.

Спустя примерно пять отрубленных орочьих голов и четыре руки Дызинсин, все же унюхал свою жертву – безостановочно орущего зеленокожего командира в массивных доспехах.

– Чево вы шдете, асталопы? Эти жалочные юдишки не выдершат нашева напорра! Хватит ихраться с ними, как дитё са сваими какахами! Проста размазжити етих ништошеств, парни! Мы орки или хто?! Waaaaaaagh!!!

Предвкушая свой триумф, космодесантник шел всё дальше, ведомый желанием затмить брата. Шаг за шагом, один поверженный ксенос за другим. На какое-то мгновение видевший это Сыкрин, будто вернулся на несколько лет назад, во времена прохождения обучения у Кровавых Ангелов, узрев в Дызинсине свирепость, сравнимую с жаждой крови сынов Сангвиния, настолько ужасающим было его жестокосердие. Данная ярость, естественно, привлекла внимание военачальника ксеносов.

– Космадисантник! Нещасная беласнешка! Лети сюда, матылёк! Дядюшка Морта Ллук тибя так атделает, што даше лутший лечила на нохи не паднимит! Давай, давай, ДАВАЙ! – рявкнул орк в металлическом скафандре, наставляя на десантника огнестрел.

– Как пожелаешь, отродье. – прошептал Дызинсин.

Окруженный небольшой кучкой подданых, Морта Ллук начал бежать навстречу противнику, давя всех, кто путался под ногами. Зеленомордые расступались перед командиром, не желая погибнуть от роковых шагов и давая двум воителям место для достойной битвы. Аккомпанемент дуэли составляли несколько лютневых пассажей, оканчивающихся дробящими уши барабанными грохотами. Такими же грохотами, как и те, которые своим бегом создавал колоссальных размеров орк.

Пока остальные братья понижали количество зеленых существ на поле боя, Дызинсин и Морта Ллук вступили на пустое пространство, служившее ареной смерти.

– Для тибя фсьо кончена, космадисантник! Можешь пращацца са сваими игрушками… и галавёшкай! – клацая клешнёй, проревел полководец. – WAAAAAAGH!!!

– Очень сомневаюсь. – зубцы пиломеча зашипели активнее, будто одобряя слова своего хозяина.

Отпрыгнув влево, космодесантник увернулся от автоматной очереди и, пригнувшись ринулся вперед, разрывая пространство перед собой, будто воплощенный в человеческом обличье корабль, совершающий варп-прыжок. Во время бега, воин сделал оборот всем телом, сдвинувшись всем корпусом влево и давая орку возможность промахнуться еще раз. Расстояние сокращалось, приближая конец одного из дуэлянтов.

Приблизившись достаточно, Дызинсин приготовился к очередному увороту, но в этот раз от невообразимой клешни. Ожидания оправдались, о чем свидетельствовал звук пронесшейся над головой силовой перчатки. Белый Шрам, получив шанс для атаки, тут же принялся полосовать туловище врага пиломечом. Это не возымело ни малейшего эффекта, кроме реакции орочьего вождя, взглянувшего сверху вниз на Астартес.

– Ха! Тваи пабрякушки ништо протев мощщи механьяковской мысли, мелачь! – разразив своим ревом атмосферу, насмехался орочий властелин.

Глумлению сопутствовал удар чудовищной ноги из металла, которая откинула космодесантника на несколько метров назад. Поднимаясь на ноги Дызинсин, уставил «острие» пиломеча в безжизненное тело орка, отпуская рукоять. Оставив главное оружие воина, десантник также вернул на бедро болт-пистолет и снял шлем. Хлад вечнозимней планеты и, пришедший с ним, свежий, неотфильтрованный воздух опьянили Белого Шрама.

– Ты прав. – крикнул, обращаясь к врагу Дызинсин. – И, поэтому… Эти «пабрякушки» мне ни к чему.

Легионер рванул к горе из металла и мышц, четко продумав каждый следующий шаг. Увидев сокращение мускулов руки орка, которая держала неизмеримый огнестрел, Астартес, ступив левой ногой, слегка согнул колено и отпрыгнул в противоположную, увернувшись от еще одной автоматной очереди. Не снижая темп хода, Дызинсин приблизился к противнику и, встав на металлический сгиб ноги врага, оттолкнулся, взмыв ввысь, посылая колено в центр лица орочьего командира. Это было началом конца зеленокожего военачальника. Поднявшись на плечи ксеноса, десантник зафиксировался, благодаря магнитным подошвам. Дызинсин наклонился и заговорил, схватив два нижних, гигантских орочьих клыка.

Дызинсин надавил сжатыми кулаками вперед, ознаменовав окончание сражения треском сломанных зубов. Молниеносно перевернув их острыми концами вниз, десантник с такой же скоростью вогнал их в глазные яблоки зеленомордого.

– А-а-а-а-а-а!!! – задергавшись, во все горло вскрикнул орк и упал на колени.

Удерживаясь во время следующих буйных подергиваний, Дызинсин достал болт-пистолет и одним неотвратимым выстрелом прикончил жертву, прекратив ее страдания.

Следящие за всем этим рядовые орки впали на некоторое время в шок. Смысла сражаться без командира для них не было. Поэтому самые быстромыслящие пустились в бегство, делая собственные спины мишенями болт-снарядов и зарядов плазмы. Спрыгнув с плеч бронированного орка, Дызинсин подошел к торчащему из земли пиломечу и вновь взял над ним власть. Рядом его ждал медленно аплодирующий Алжен.

– Брат. Ты умеешь удивлять. – прекратив хлопать, произнес товарищ и взялся за рукоять своего плазмострела. – Быть может, на следующие операции мы будем отправлять только тебя? С такой кровожадностью тебя одного будет вполне достаточно даже для военного вмешательства масштаба Улланорского крестового похода.

– Смейся, смейся, Алжен. – целясь в улепетывающего орка, съязвил Дызинсин. – Ты просто не хочешь признавать, что мой улов в броне поразительнее твоих двух примитивных шагоходов.

– Ты читаешь меня, как открытую книгу, брат. – согласившись, собеседник положил руку на плечо приятеля и, всмотревшись в глаза, спрятанные за ретинальными линзами, нажал пальцем другой руки на курок, не глядя поражая убегающих трусов. – Знаешь, хоть сам способ, возможно, был чересчур показным, но, тем не менее, это выглядело великолепно.

– Благодарю за столь положительную оценку. И… Знаешь, Алжен, если бы меня одного отправляли умерщвлять ксеносов… Кто бы тогда вызывал смех на твоей хмурой и самодовольной физиономии? – улыбнулся Дызинсин, скрывая зубы под вторым, керамитовым лицом.

Болтерный град, бьющий снарядами в спины, валил наземь покидающих поле боя орков. Некоторые братья седлали коней, дабы догнать и закончить эту резню, пока Сыкрин и Джогатен, шагая меж орочьих трупов, дабы выискать и добить остатки, рассуждали насчет произошедшего и организации последующих действий.

– Это было… Кхм, весело. – давя очередную голову, подвел итог Джогатен.

– А я о чем тебе говорил, брат? Тебе, мне, нашим братьям, это было необходимо. Снять напряжение, взгроможденное на наши души рутинной работой среди звезд во имя Императора. – шутя, упрекнул друга капеллан, прижимая подошвой спину пытавшегося уползти оркоида и размозжив его голову торцевой частью крозиуса.

– Даже дышать стало немного легче. – с облегчением выдохнул Джогатен. – Но нам нужно скорее укрепить позиции. Я свяжусь с кораблем.

Добив выживших, Джогатен, под стихающие напевы Кантриера, связался с капитанским мостиком боевой баржи, дрейфующей в верхних слоях атмосферы.

– Джогатен Длани Шторма, местность очищена. Можно устанавливать укрепления.

– Вас поняла, лорд Джогатен. Сию секунду начинаем развёртывание. – отчиталась властительница судна. – В ближайшее время, на верхушке холма к юго-западу от вас расположиться полевая крепость-аванпост с отделением ауксилариев, в составе десяти человек.

В то же время, Сыкрин установил двухстороннюю связь со своим маленьким и далеким подопечным.

– Драз Кантриер… Все закончилось. Отдохни. – почти прошептал капеллан, под длительные и стихающие пассажи музыканта. – Ты отлично проявил себя сегодня.

– Б-благодарю, господин Сыкрин. – тяжело дыша, отозвался летописец. – Я… Мне и правда нужно немного отдыха.

– Гинс Найзер. – обратился космодесантник к надзирателю Кантриера. – Помнишь, о чем мы говорили?

– Кибернетическая память не способна забыть что бы то ни было.

– Видимо, это означает «да». – съехидничал Астартес. – Вручи ему браслет.

Гусеницы Механикум шипели, пока тот приближался к Кантриеру.

– Драз Кантриер, это браслет-маяк. Он будет оповещать тебя, когда мне и моим братьям понадобиться твое ремесло. – говорил космодесантник, пока техножрец передавал музыканту устройство. – Дело в том, что планета огромна, племена орков мелки, а разделяться со своими братьями я не намерен, даже несмотря на то, что зеленые ничтожества хрупки. Могут пройти и, скорее всего, пройдут дни, прежде чем мы встретим их снова. И года прежде, чем этот поход закончится. Поэтому, дабы не привязывать тебя цепями к твоему рабочему месту, каждый раз, когда твоя музыка будет нужна нашим сознаниям, браслет уведомит тебя об этом. В другое же время, ты волен заниматься своими делами. Но помни, что любое мастерство требует оттачивания, поэтому не позволь своей любви к музыке затупиться.

– Да, мой лорд. – надевая браслет, откликнулся Кантриер. – Я потрачу каждую возможную секунду времени на службу вам и вашей роте.

– Отлично. Я в тебе не сомневался. Не забывай об отдыхе, ступай. Бессильная, бездушная музыка от которой слипаются веки это не то, что нам нужно.

– Да, еще раз благодарю вас, господин Сыкрин. – уходя, добавил Драз Кантриер.

– Хорошо… Отключаюсь, Найзер. А хотя, – ловя момент, заметил капеллан. – Знаешь, что, Механикум?

– Нет. Необходимо больше данных для того, чтобы выработать наиболее вероятное предположение. – отрезал трансмеханик.

– Именно. Хах, мне кажется, тебе бы понравилось на этих равнинах. Эта планета очень похожа на тебя. Такая же холодная и безжизненная. – сказал Сыкрин, рассчитывая задеть то чувство гордости, которого сам себя лишил Найзер много лет назад, скорее всего, заменив его некой более практичной аугментацией.

– Опять твой «юмор», Сыкрин. Твой удивительный талант в том, что ты способен изрекать речи способные надоесть даже машинному сознанию. С первого раза. Отключаю тебя. – закончил разговор техножрец.

– Никогда не пойму ни его, ни его марсианских сородичей. Ему же хуже, что не может насладиться остротой моей иронии и колкости. – разочарованно подытожил космодесантник.

Два брата, закончив свои переговоры, синхронно, будто отражения, повернулись друг к другу.

– Что сказала капитан? – спросил Сыкрин, хватая позвоночник орочьего трупа и вскидывая мертвое тело на другого мертвеца.

– Что ждать долго нам не предстоит. Что ты делаешь?

– Думаю, тебе все-таки нужно проверить зрение у апотекария, брат, если ты не видишь, что я делаю. Я создаю сидение, подчеркивающее мои воинские заслуги. Ведь что может подчеркнуть их сильнее, чем гора трупов, на которую можно воссесть, а? – водружая мертвого орка на тушу его соплеменника, ответил капеллан.

– Это глупость и баловство, Сыкрин. – сжав зубы, огрызнулся Джогатен.

– Это твоя точка зрения. А что ты предлагаешь делать? – расположившись на троне, созданном из плоти поверженных врагов, искренне, без какой-либо дерзости, поинтересовался космодесантник. – Наши братья преследуют этих жалких трусов, если они их еще не прикончили, и их вполне достаточно для того, чтобы разобраться с этими остатками. Ждать, как ты сам сказал, нам надо будет недолго. А сидеть и ждать на обычном сидении моего мотоцикла – самое типичное и неинтересное действие, которое я могу совершить. Тем более, орки, в целом, ни на что не годны, кроме как быть мебелью для нас. Это их самое великое достижение.

– Кровь Хана… – потирая пальцами брови шлема и опустив голову, взмолился капитан.

– Не будь таким скучным, брат. – закидывая ногу на подставку, которой являлась орочья голова, убеждал товарища капеллан. – Уверяю тебя, сидеть долго я так не буду. Потому что, как ты и сам слышишь, начался дождь.

Смотревшие друг на друга легионеры, одновременно почувствовали, как громадные металлические капли пронзили слой атмосферы. Гул, становился все громче и, окинув взглядом небеса, братья наконец узрели, что было его причиной. Гигантская капсула, содержавшая в себе элементы модульных укреплений, пронзила облака, разорвав их на части, подобно болт-снаряду, пробившему плоть.

Огненный эллипс впился в поверхность холма, стоящую впритык к, созданными природой, стенам величавого ледника. Мощь приземления была настолько велика, что, даже находясь примерно в миле от эпицентра, воинов окатил созданный ударной волной ледяной ветер.

– Хвала Хану. – возрадовался Джогатен. – Вставай, брат. Пойдем. Нам необходимо закрепиться там, как можно раньше.

– Ах… Ладно. Пошли. – закатив глаза, отозвался воин, вставая со своего престола и давя части тел ксеносов, оказавшихся под ступнями силовой брони.

Перед тем как оседлать свою верную лошадь с кожей из виртуозного сплава, капитан окинул взглядом поле битвы. На багряном полу этой обители беспощадности стояли сотни разнообразных предметов интерьера, коими стали отрубленные головы и конечности ксеносов. Картина могла поразить и поражала нотки души, даже закаленного в неисчислимых битвах воителя V-го легиона. Чогориец немного съежился, садясь за руль гравицикла. Но это ощущение быстро покинуло его и расположившись на преданном ему транспорте, он плавно повернул рукой ручку хода и, набирая небольшую скорость, медленно двинулся в сторону своей будущей крепости.

Сыкрин не отставал от своего командира, создавая своей ездой небольшой снегопад, мгновенно похоронивший ошметки ксеносов. Схожую маленькую бурю подняли реактивные двигатели мелкого, даже по сравнению с Громовым ястребом, корабля модели «Арвус». Спустя несколько минут мотоциклетной прогулки, братья прибыли на место приземления полевых укреплений и ауксилариев, застав последних спускающимися по трапу челнока и готовящимися к возведению неподступных стен равнинного форта. Утрамбовывая подошвами нерушимую молочную гладь, десантники спрыгнули с сидений.

– Приветствуем вас, верные воины Ауксилии! – отсалютовал Джогатен.

– Рады служить вам, сыны лорда Джагатая! – хором откликнулись солдаты, преклонив колено. Встав, один из молодых мужчин начал отчитываться перед легионерами. – Просим прощения, господа, но вы прибыли слишком быстро. Мы не успели сделать совсем ничего. Дайте нам немн…

– Довольно прикидываться, – подняв руку и взглянув на секунду в сторону своего капитана, прервал мужчину Сыкрин и улыбнулся под забралом черепа. – чогорийскими сиротами, солдат. Мы всё понимаем. И мы не нелюди. Здешняя стужа обжигает не хуже языков пламени кузней Красной планеты, поэтому, бойцы, не тратьте зря наше с вами время и приступайте к работе.

– Как прикажете, милорд. – кивнув, принял задание велитарий и повернулся к подчиненным. – Чего уши развесили, дегенераты?! Резче встали, взяли инструменты и бегом возводить укрытия!

Рядовые засуетились, вынося множественные ящики с инструментами, провизией, материалы и прочее. Ничтожные, по сравнению с Астартес, люди начали разбавлять спокойный размеренный гул ледяной метели, такими же холодными и суровыми ударами орудий созидания. Эти звоны значили начало свивания гигантского металлического гнезда для птенцов Боевого Ястреба. В каком-то смысле, процедура постройки укреплений была схожа с родами. Рождением грандиозного железного ребенка, который своей теплотой должен быть согреть тела и души служащих Империума.

Капеллан с капитаном стояли спиной к монструозному продукту слияния марсианской и терранской инженерных мыслей. Острота взглядов двух боевых братьев была усилена биноклями, а взоры направлены на далекую заснеженную саванну, где их товарищи нагоняли объедки их недавней трапезы.

– Посмотри на них. – нарушив симфонию из дружеского безмолвия, ударов по обшивке стен и шума пурги далекой планеты, обратился к Сыкрину чогориец. – Они такие… живые. Такие… свободные.

– Да, я вижу это, брат. Это то, чего так давно не испытывал Каган и его дети. То, чего нам так не хватало. Вой ветра, вкус крови и рев верных лошадей. – кивнул капеллан. – И это то, чего ты жаждал более всех наших братьев. Так ответь же мне – почему ты не с ними? Почему ты заставляешь свой клинок скучать в ножнах?

– Я… – Джогатен опустил оптический прибор. – Я не знаю.

– Брат… Послушай меня, как друга. Сомнения, грусть, тревога. Испари их в жаре горячих внутренностей чужаков. – Сыкрин положил руки на плечи командира. – Ты капитан 4-й роты, воин коих найти невозможно. Дай себе волю и отпусти печаль, таящуюся в закромах сердец. Иди. Ты заслужил эту свободу.

Джогатен обнял брата, после чего, направился в сторону своего гравицикла, сняв шлем.

Запрыгнув в седло, капитан еще раз встретился линзами с Сыкрином. Связь меж братьями была почти материальна и ощущалась так же явно, как почва под их металлическими подошвами. Не психическая, не кровная… Совсем иная. Джогатен глянул брату именно в глаза, за шлемом, мысленно сказав: «Спасибо». Возможно, из-за той самой связи, возможно, случайно, но капеллан всё понял и отсалютовал, принимая благодарность. Стук кулака о грудь слился с гудением двигателей верного коня. Начальный рывок, быстро превратившийся в скоростной галоп, оставил за собой растаявшие от жара моторов лужи.

Сыкрин не захотел тревожить уставшего музыканта и просто поднес опять к ретинальным глазам бинокль, начав следовать взглядом за отпущенным на кровавый пир братом. Наполненный безмолвной радостью, Джогатен спешил на «праздник», желая опять искупать игрушку, коей было его копьё, в орочьих потрохах. Хлопья снега, млея, засыпали щеки, пока несущий их ветер трепал небольшой конский хвост. Ярко седые волосы развевались, подобно белому огню, источаемому реактивными двигателями имперских кораблей.

Когда далекий, похожий на маленького белоснежного муравья, Джогатен на своей «Низинной Молнии» догнал своих братьев и настиг спасающиеся бегством зеленые точки, капеллан закрыл глаза, убрав с переносицы аппарат. В какой-то момент Сыкрин почувствовал неведомую ему ранее легкость, будто бушующий среди льдов ветер подхватил его и унёс вдаль, словно он был маленькой невесомой угольной снежинкой. Раньше он испытывал некое схожее подобие вознесения, но в этот раз оно было куда сильнее. Скорее всего, тому виной послужила окружающая его атмосфера действа.

Духовный полет закончился мгновенно, когда капеллан открыл глаза и повернулся к роющимся следи листов металла и бегающим туда-сюда ауксилариям. Подобно насекомым, строящим улей, мужчины суетились, возводя наружные стены. Сыкрин подошел к одному из людей.

– Может, тебе нужна помощь? – глянул сверху Астартес.

– Не буду лукавить. Прошу, господин. – неуверенно пробормотал ауксиларий. – Всего лишь поднимите ее и придержите.

Десантник безмолвно схватил рукой огромный лист железа и приставил его к уже ставшему намеком на стену наслоению. Для величавого воина эта пластина была не тяжелее болтера для обычного человека. Прижав ее к обшивке, Белый Шрам всмотрелся в точку, которую должен был приварить своим инструментом человек. Дуговая сварка сверкнула, будто карманная молния в руках колдуна. Закончив, солдат взглянул вверх, на шлем керамитового атланта.

– Благодарю вас, милорд. – кивнул мужчина и получил такой же ответ капеллана.

Прошло несколько часов напряженного возведения высоких стен бастиона. Без устали, ауксиларии бегали от одной работы к другой. А закованный в керамит воин, без передышки помогал немощным, по сравнению с ним, людям в вещах, для которых их собственных сил не хватало, а привлекать механические аппараты было бы слишком долго и нецелесообразно.

– Всё установлено и обустроено? – Астартес подошел к офицеру, стоящему и раздающему указания прохлаждающимся солдатам.

– Почти. Осталось несколько приготовлений. И это. – развернулся командир к холодной нерушимой глади.

– Сержант, хм… Позвольте спросить, и что же именно вы собираетесь делать с этим? – Сыкрин кивнул головой в сторону необъятной ледяной стены, устремлявшейся далеко ввысь, где собрались несколько ауксиларий.

Командир подразделения опять повернулся к капеллану.

– Вполне резонный вопрос, господин. – стоя спиной к горстке подчиненных, начал командир. – Проведя эхоанализ, мы зафиксировали внутри ледника сеть катакомб, уходящих вглубь и имеющих несколько выходов. Тактически выгодным решением будет создать вход в нашем лагере, дабы в случае орочьей навалы, которую мы отразить не сможем, можно было отступить и перегруппироваться. Также, мы создадим внутри несколько комнат исключительно для сна.

– «Перегруппироваться» … Какой красивый эвфемизм фразы «сбежать». – лишив голову черной черепной оболочки, ухмыльнулся капеллан. – Думаю, более выгодным местом для нашей перегруппировки будет адская буря после благородной смерти.

Позади сержанта, двое солдат разложили странного бастарда лазпушки. Несколько дул описывали 4-х метровую арку. Прижав аппарат вплотную к поверхности, один из ауксилариев подошел к консоли и начал настраивать машину. Механизм зашипел и красное свечение начало проявляться сквозь ледовую преграду. Пробив небольшое количество отверстий, из которых сочилась талая вода, будто кровь из пулевого ранения, ауксиларии отодвинули установку и ударили по пространству меж дырами, образовывая трещины и превращая бесформенный участок айсберга в закрытую дверь.

– Мне кажется, эта фраза чересчур поэтична, когда речь идет о таких вояках, как мы. – смутился сержант, оценивая работу подчиненных.

– Черствые лицемеры. – Сыкрин начал улыбаться еще шире, показывая 31 зуб. – Поэзия и возвышенность – это вещи, идущие бок о бок с войной. Не видишь ли ты шедевр искусства в идеально спланированной и выполненной атаке? Не считаешь ли ты идеалом красоты защитную операцию, проведенную без потерь?

– Думаю, что считаю, милорд. – пристыженно покраснел солдат.

Пока капеллан беседовал с сержантом, ауксиларии подвезли к проходу в чрево ледяной горы еще один аппарат. Теперь в нескольких метрах от застывших врат стоял цилиндр на толстых металлических ногах с острым навершием, как две капли воды похожем болтерный снаряд, но отличавшийся продолговатыми бороздами, расположившимися вдоль оболочки. Позади висела лебедка, а сбоку находился монитор с маленькой клавиатурой. Солдат затрещал по кнопкам и, зашипев, машина, будто какой-то паразит, впилась появившимися клешнями в землю. Мгновение спустя, прогремел выстрел. Снаряд с легкостью пробил вытесанный кусок льда, как пуля пробивает плоть. Цепь, потеряв своего ведущего, обвисла в ожидании. Ненадолго. Лебедка закрутилась с бешеной скоростью, натягивая железный трос. Медленно, не торопясь, льдина начала выползать из застывшей во времени бело-голубой стены. Аппарат не переставал напряженно жужжать, тянув к себе мерзлую глыбу. После того, как дверь выехала из обители хлада достаточно для того, чтобы с ней закончить, пара ауксилариев подбежала к ее бокам и сточила всё лишнее термальными резаками. Лишнего было очень много. Поэтому оставшимся от величавого ледяного отродья куском оказалась небольшая льдинка, обхватившая раскрытый в виде крюка металлический снаряд. Подбежавший солдат моментально расколол ее ударом молотка, не оставив от входа в артерии ледяного гиганта ничего, кроме воспоминаний. Открывшийся проход вел в сплошную, синюю темень.

Возведение форта было почти закончено. Неприступные стены стояли так, словно были здесь всегда. Площади было вполне достаточно, чтобы содержать в «стойле» мотоциклы легионеров и оснастить легионеров местом для тренировок, во время не принадлежащее операциям, и защитных маневров, в случае осады. Несколько крытых башен давали хороший обзор, позволяющий усмотреть любых противников, решивших, что воины Империума им по зубам. Оборудование скрытого в теле айсберга бункера было делом важным, но однозначно второстепенным. Сыкрин не мог просто стоять, видя, как люди вокруг него занимаются работой, отчего то и дело помогал солдатам, перемещая тяжелые материалы.

Прошло несколько часов, пока вся постройка была закончена и братья Белого Шрама прибыли в свою обитель. Скрип огромных дверей дал всем находящимся внутри понять, что сегодняшняя охота была закончена. Встав из-за стола, капеллан с широко раскинутыми руками встретил своих товарищей.

– Как прошла охота? – отсалютовал Сыкрин, радуясь воссоединению после короткой разлуки.

– Более, чем отлично, брат. – довольно ответил Алжен, опередив капитана. – Будто шторм, настигший одинокий фрегат, мы поглотили этих ничтожеств, оставив их погребенными в пучине снежной глади.

Космодесантники утвердительно кивнули.

– Да, так всё и было. – подтвердил слова друга Джогатен. – Зеленокожие были обречены с момента, как мы высадились. Полагаю, ты тоже не терял время зря?

– Взгляни вокруг. Оглянись назад. – Астартес указал рукой на стены, башни и другие сооружения. – Доказательства того, что я не прохлаждался, прямо перед твоими ретинальными очами.

– Неплохо-неплохо. Доказательства вполне существенны, так что они принимаются. – улыбаясь под лицевым щитком, капитан подошел к брату, облаченному в броню смольного цвета, и сжал его запястье.